CC BY
49
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (78) 2009
%
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 159.922 в. с. КУБАРЕВ
Омский государственный технический университет
НЕКЛАССИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ПРОБЛЕМЕ СМЫСЛА ЖИЗНИ: ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
(ЧАСТЬ 1)____________________________________
В данной статье сделана попытка неклассически рассмотреть проблему смысла жизни. Для этого определяются онтологические основания, в рамках которых сознание рассматривается как особый способ существования человека, как свободного, то есть переживающего и переосмысливающего себя и в этом переосмыслении конституирующего себя в ином, чем есть, качестве бытия. Утверждается, что исследовать сознание можно лишь в процессе его понимания, которым оно и устанавливается. В психологии так поставленная проблема сознания может быть конкретизирована как проблема смысла жизни, которая рассматривается в контексте понимания смысла, при котором через инициальный опыт конституируется субъект человеческого способа существования, то есть личность. Ключевые слова: сознание, свобода, смысл жизни, личность, понимание.
В данной статье мы попытаемся нетрадиционно рассмотреть проблему смысла жизни в психологии. По нашему мнению, она заключается в том, что сам смысл рассматривается как объективная характеристика или составляющая жизни. Из поля зрения исследователей выпал сам процесс понимания, а его результат (осмысленность или смысл жизни) рассматривается автономно от этого процесса. Так, смысл жизни выступает то как объективная смысловая направленность личности, то как цель или задача, то как мотив,
то как связь меньшего с большим и т.д. Как ни странно, говоря об осмысленности и смысле жизни, авторы никогда не давали собственно ее теории. Осмысленность у них выступала именно как характеристика, свойство или структура, которые сами по себе теоретически не мыслились. По нашему мнению, это связано с тем, что в отрыве от процесса понимания такую теорию построить крайне затруднительно ввиду того простого факта, что содержательно смысл жизни определить никак нельзя из-за уникальности этого
содержания, то есть потому, что это феномен (и в этом смысле он имеет символическую, а не знаковую природу), а не явление (вслед за М. К. Мамардашвили [1] мы разделяем эти понятия). Это можно сделать, если подходить к нему не как к некой объективированности, которая бы существовала сама по себе, а как к феномену, который приобретает то или иное объективное выражение в результате его понимания. То есть исследовать смысл или осмысленность жизни можно лишь в процессах его понимания, но не сами по себе. Для того, чтобы осуществить эту задачу, мы сначала рассмотрим онтологические основания, которые позволят нам развернуть данную проблему в неклассическом ключе, после чего представим собственно ее анализ.
Итак, обратимся к онтологическим основаниям. Сущностной характеристикой человека выступает сознание, которое мы понимаем не гносеологически, а онтологически, то есть как особую форму существования человека, как его возможность быть для себя, сознавать себя и через это выбирать себя (Р. Декарт, М. М. Бахтин, Н. А. Бердяев, А. Бергсон, Э. Гуссерль, М. К. Мамардашвили, Ф. Ницше, Ж. П. Сартр, М. Хайдеггер). Как указывал А. Бергсон [2] сознание = свобода, а свобода человека заключается в возможности быть человеком. Именно в этом ключе сознание понимал и К. Г. Юнг: «До тех пор, пока мы еще погружены в природу, у нас нет сознания, и мы живем под защитой инстинкта, не знающего проблем. Все, что осталось в нас от природы, бежит проблем, поскольку они суть сомнения, а где властвует сомнение, там и неопределенность и возможность выбора. А где есть возможность выбора, там инстинкт более не управляет нами, и мы предаемся страху. Ибо сознание ныне призвано делать то, что природа всегда делала для своих детей: а именно, принять определенное, бесспорное решение. И здесь нас охватывает слишком человеческий страх за то, что сознание — наша Прометеева победа — в конечном итоге не сможет послужить нам так же хорошо, как природа» [3]. В данном высказывании, во-первых, сознание нужно понимать как Я-сознание, на что не раз указывал сам К. Г. Юнг: «Сознание, насколько нам позволяет судить об этом наш опыт, всегда является «Я»-сознанием» [4]. В сознании нечто всегда выступает как «нечто для меня», как мною устанавливаемое и отнесенное ко мне. Во-вторых, «природное и инстинктивное» необходимо понимать не как биологическое, а как естественную бессознательность человека, как изначально данное ему (например, социальные или религиозные формы), но не произведенное им, не пережитое в опыте. Таким образом, сознание выступает как возможность собственного опыта (инициальный опыт, опыт сознания), как рассмотрение себя в качестве основания принятия жизненных решений, в которых человек сам себя и конституирует. В психологии сознание как основание или возможность свободы понимают также Л. С. Выготский, В. П. Зинченко, С. Л. Рубинштейн, В. Франкл. В этом контексте сознание выступает для нас не столько как некая сторона человека или субстанция, которую можно описать, сколько как понятие, которое объективирует человеческий способ существования, его свободу.
Понимая сознание как свободный выбор себя и для себя, мы приходим к его принципиальной феноменологической особенности, которая состоит в том, что мы не можем построить теорию сознания ввиду простой причины: пытаясь описать сознание, мы должны в первую очередь его объективировать, рассмотреть содержательно, как независимое от нас. Но
ведь этим сознанием являемся мы сами, кто и объективирует, поэтому, как только мы начинаем объективировать себя, мы перестаем быть тем, в качестве кого себя определили, так как происходит разделение на субъект и объект. И как бы мы ни пытались определить себя, в тот момент, когда это получается, мы перестаем быть этим «себя», оставаясь всегда по другую сторону неким неуловимым субъектом, которому презентирован объект. Получается, что сознание не сводится к своим объективированным содержаниям, но всегда по ту сторону этих содержаний. Эту особенность сознания Ж. П. Сартр [5] определил как Для-себя, М. Хайдеггер [6] как dasein, а М. К. Мамардашвили [7] как феномен. Неклассичность данной позиции заключается в том, что сознание рассматривается как особое бытие, не сводимое к тому, как оно проявляется для нас как наблюдателей, исследователей, да и вообще, как его носителей. Мы, вслед за обозначенными авторами, разделяем феномен бытия (то в каком качестве мы себя определяем и объективируем) и бытие феномена (то, что всегда за рамками того, что было определено, что всегда иное, чем нам видится, то есть собственно бытие сознания). Это бытие сознания И. А. Бондаренко [8] определил как жизнь или онтология сознания, противопоставив ее предметным содержаниям сознания. М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский отмечают: «Но очень важно иметь в виду, что любой психический процесс может быть представлен как в объектном плане, так и в плане сознания. И хотя мы понимаем, что очень трудно примириться с такой психологической двойственностью, она для нас существует как двойственность психологии и онтологии» [9].
Такая неуловимость сознания приводит к тому, что описать его можно, только одновременно конституируя способ описания, или, как говорит А. А. Пузырей, построив ловушку для сознания. Это значит, что нельзя рассмотреть сознание как объект (ведь в таком случае от нашего внимания сразу же исчезает субъект), но только как понимание, в котором этот объект и конституируется субъектом. В этом заключается еще один из аспектов неклассического подхода к проблеме сознания, когда оно выступает только как понимание сознания, но не само по себе сознание. Именно это отмечают М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский: «Мы говорим, что работаем с сознанием, что занимаемся пониманием сознания именно потому, что описывать само сознание, работать с самим сознанием, а не с его пониманием, невозможно. Поэтому должны быть введены какие-то термины, понятия, которые надо отнести не к сознанию как предмету работы, а к "работе" — таким образом, эти термины и понятия будут фиксироваться как свойства самой работы с сознанием» [там же]. Итак, сознание можно рассматривать как понимание сознания. Термин «понимание» в данном случае указывает на следующее.
1. Событийность. Сознание существует как открываемое, порождаемое сознание. Это означает, что оно как «бытие феномена» всегда предполагает возможность иного и только в этой возможности и существует: «В отношении сознания существование всегда "со-бытийно"» [там же]. То есть сознание — это сбываемое, устанавливаемое, но еще не установленное бытие. Поэтому понимание нас отсылает в первую очередь к еще не свершившемуся и неизвестному. Таким образом, понимание предполагает конституирование особых условий, в которых нечто совершится и в этом свершении будет понято. В этой связи А. А. Пузырей рассматривает понимание как свершение свободы: «Понимание» и высвобождает
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 3 (78) 2009 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 3 (78) 2009
то место, ... «топос», где может произойти, свершиться событие свободы» [10]. А сознание для нас и выражает свободу человека. В этом плане проблему сознания мы должны рассматривать как проблему порождения смыслов, как проблему творчества смысла, утверждающего жизнь. На это указывали М. К. Ма-мардашвили и А. М. Пятигорский, рассматривая понимание как «реконструкцию субъективной ситуации порождения».
2. Диалогичность. Данная характеристика предполагает неоднородность сознания, его так сказать коммуницируемость для себя самого. Как указывает Ю. М. Лотман, условием творчества как порождения нового является двойственность интеллектуального устройства, которая является основой автокомуни-кации: «Текст как генератор смысла, мыслящее устройство, для того чтобы быть приведенным в работу, нуждается в собеседнике. В этом сказывается глубоко диалогическая природа сознания. Чтобы активно работать, сознание нуждается в сознании, текст — в тексте» [11]. В этом смысле сознание — это всегда и в первую очередь «сознание между», между мной и Другим, причем последний выступает не только в роли реального другого, что показывал Л. С. Выготский [12], говоря о том, что высшая психическая функция появляется на сцене дважды, но и феноменального, возможного другого (Бахтин М. М., Пузырей А. А., Сартр Ж. П., Юнг К. Г.).
3. Субъективность. Понимание, в первую очередь, — это конституирование предмета как понятного «для меня». То есть не сам по себе предмет вызывает переживания, но только определенным образом по-мысленный предмет. Здесь признается активная роль субъекта и его практики, в которой формируется образ, выступающий посредником, и позволяющий нечто увидеть или испытать. Другими словами, мы не говорим, что сознание необъективно, мы говорим, что объективация сознания предполагает признание того, что сам субъект его определяет в том или ином качестве, выстраивая образ-форму: «.когда я рисую что-то, я рисую не то, что вижу, а рисую, чтобы увидеть» [13]. Это означает, что, рассматривая сознание как предмет, мы не можем его отличить от интерпретации, в которой его определяем. То есть сознание рассматривается как феномен, в котором предмет и интерпретация неразличимы, ввиду того факта, что субъект и объект слиты. Эту особенность сознания М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский определили как «закон интерпретирования». Кроме того, субъективность в данном случае означает не только то, что сознание всегда дано как интерпретированное субъектом сознание, но и то, что человек признает себя основанием этих интерпретаций и признает, что он их носитель: «Субъективностью обладает тот индивид, который признает себя (через процедуры идентификации и самоотождествления) в качестве субъекта той или иной практики» [14]. Поэтому еще раз подчеркнем, что сознание в неклассическом подходе выступает как «для себя сознание», то есть как мною понимаемое, а значит, и мною конституируемое сознания.
4. Символичность. Тот факт, что сознание имеет дело с самим собой, а это себя никак не сводится к предметным описаниям, то есть к содержанию сознания, то возникает вопрос о форме существования сознания как сознания для себя, которая бы относилась не к объективированным содержаниям, а к возможности иного сознания. Более того, ввиду того, что сознание еще и событийно в понимании себя, то эта форма должна еще и порождать, производить это
иное, еще неизвестное сознание. В качестве такой формы и выступает символичность. Символ как раз и «указывает» на нечто неизвестное и необъективи-рованное, на то, что соотносится не с миром, но с самим сознанием или, как писал К. Г. Юнг, указывает не на психический факт, но на то, как душа переживает психический факт. В этом контексте сознание нами рассматривается символически в противоположность знаковости, в которой субъект и объект разделены. Поэтому, раскрывая неклассический подход к проблеме сознания, М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский отмечают, что для них сознание выступает как символ, который соотносится с пониманиями, а не предметными свойствами.
Таким образом, сознание в его онтологическом аспекте можно рассмотреть как конституирующее себя смыслопорождение. Именно так сделал Э. Гуссерль: «Сознание есть смыслообразование и смысло-конституирование, которое обнаруживается в рефлексии, являющуюся основным методом феноменологического исследования сознания» [15]. Как указывает В. И. Молчанов, рефлексия у Э. Гуссерля понимается не как нечто репродуктивное, ретроспективное, фиксирующее некий продукт деятельности сознания (в таком случае допускается существование этого сознания до рефлексии и таким образом рассматриваемое как объект), но как конституирующий процесс, в котором собственно смыслообразующая функция в рефлексии себя порождает и воспроизводит. Другими словами, рефлексия Э. Гуссерля не фиксирует некий продукт деятельности сознания (это как раз наивная рефлексия или рефлексия наивного наблюдателя), а является процессом, в котором это сознание как смыслообразование конституируется и удерживается субъектом. В нашем случае эта рефлексия соотносится с пониманием.
Нам осталось сделать последний шаг, который позволит перейти от проблемы сознания к проблеме смысла жизни. Смыслопорождающая природа сознания, по нашему мнению, может быть распространена и на проблему осмысления жизни. В этой связи, как мы уже обозначили, для нас проблема сознания выступает как проблема человеческого способа существования, который предполагает определенный опыт быть человеком, опыт самопорождения. Именно так ее поставили в своих работах М. М. Бахтин, М. К. Мамардашвили, Ж. П. Сартр, М. Хайдеггер, К. Г. Юнг. Первый шаг в этом направлении сделал М. Хайдеггер: «Однако, несмотря на приоритет, который М. Хайдеггер придает понятию бытия, конкретные хайдегге-ровские описания показывают, что первичным предметом философского анализа является не смысл бытия как таковой, но определенный способ человеческого существования — именно это дает возможность Хайдеггеру привести постановку вопроса о бытии к определенному виду опыта — экзистенции» [там же]. Особенность этого опыта заключается в том, что он не является производным от неких имеющихся у человека особенностей, но является инициальным, в котором человек рождается для себя в ином, чем он есть качестве. То есть это опыт переосмысления человеком себя и через это выбор себя и жизни. Именно здесь и возникают вопросы на осмысление своей жизни: «как мне жить» и «кем мне быть».
В психологии проблема сознания в ее экзистенциальном или онтологическом аспекте ставится как проблема развития личности, которая понимается как орган осуществления родовой сущности человека [16], духовного человека [17, 18, 19, 20], культурного человека [21], исконного человека [22]. А в качестве
его условия выделяется развитие самосознания [23, 24, 25, 26, 27]. В этой связи К. Г. Юнг подчеркивал: «.личность никогда не может развернуться, если человек не выберет — сознательно и с осознанным моральным решением — собственный путь» [28]. Свободное принятие решения как основу личности и осмысленной жизни рассматривал и В. Франкл: «.любое решение есть решение за себя, а решение за себя — всегда формирование себя» [29]. Таким образом, только выбирая собственный путь, а значит, себя, человек становится личностью, а жизнь приобретает для него осмысленность. В противном же случае жизнь не может быть осмысленной: «По мере того как человек, изменяя собственному закону, упускает возможность стать личностью, он теряет смысл своей жизни. По счастью, снисходительная и долготерпеливая природа никогда не вкладывала фатальный вопрос о смысле жизни в уста большинства людей. А если никто не спрашивает, не нужно и отвечать» [30].
Таким образом, если рассматривать сознание как особый способ человеческого бытия, в котором он через процедуры самопонимания конституирует, выбирает и осуществляет себя возможного, становясь личностью, то проблема сознания в одном из ее психологических аспектов может быть конкретизирована и поставлена как проблема понимания смысла жизни. При такой постановке проблемы объединяются два обозначенных выше вопроса: «как жить» и «кем быть». Отсюда исходит и наша позиция: смысл жизни может быть понят только как понимание смысла, при котором через инициальный опыт конституируется субъект человеческого способа существования, то есть личность. Раскроем содержательно наше осмысление рассматриваемой проблемы.
Итак, резюмируем онтологию неклассического понимания проблемы смысла жизни:
1. Рассматривая сознание, как сущностную характеристику человека, заключающуюся в его возможности быть для себя и выбирать себя, осуществляя себя как субъекта жизни или субъекта человеческого способа существования, мы выделили его принципиальную феноменологическую особенность: мы не можем его осмыслить как объект, не конституируя способ осмысления, так как оно суть свободное бытие человека. Или: сознание не может быть сведено к содержательной стороне выбора, так как является самим этим выбором. Поэтому сознание для нас выступает как понимание сознания, но не само по себе сознание. Человек же выступает как устанавливающее, выбирающее себя в инициальном опыте сознания бытие. То есть человек — это переживающее и переосмысливающее себя и в этом переосмыслении конституирующее себя в ином, чем есть качестве бытие.
2. Раскрывая проблему сознания в контексте понимания можно выделить следующие особенности этого процесса: а) событийность, то есть сознание — это устанавливающееся, свершающееся, рождающееся инициальным опытом бытие; б) диалогичность, то есть сознание — это всегда сознание в системе Я-Другой; в) субъективность, то есть сознание — это мною и для меня устанавливаемое сознание, то есть Я-сознание или, другими словами, мною и для себя интерпретированный Я; г) символичность, то есть сознание — это сознание в возможности быть для себя иным, чем есть и эта инаковость представлена в косвенной форме — форме символа. Таким образом, проблему сознания, как человеческого бытия, мы рассматриваем как проблему переосмысления чело-
веком себя, как проблему творчества смысла, которое утверждает человека и жизнь новом для него качестве.
3. В психологии проблема сознания в ее онтологическом аспекте рассматривается как проблема развития личности, и в этом плане как проблема особого экзистенциального опыта человека быть человеком. Личность, в свою очередь, понимается как орган осуществления человеческого способа существования, в котором он, сознательно выбирая собственный путь, конституирует себя как субъекта духовной жизни. Отсюда исходит наша позиция: смысл жизни может быть понят только как понимание смысла, при котором через инициальный опыт порождается субъект духовной жизни, то есть личность. Духовность в данном случае указывает на человеческий способ существования, заключающийся в возможности человека быть возможностью себя. Двойное употребление понятия «возможность» в данном случае указывает на то, что человеческий способ существования может и не реализовываться конкретным индивидом, так же как этот индивид может и не выступать для себя в качестве возможности.
Библиографический список
1. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности / Режим доступа: http://www.mamardash-vili.ru
2. Бергсон А. Творческая эволюция / Режим доступа: http:// www.philosophv.ru/librarv/bera/Q.htm
3. Юнг. К.Г. К вопросу о подсознании // Юнг К.Г., фон Франц М.-Л., Хендерсон Дж. Л., Якоби И., Яффе А. Человек и его символы / под общ. ред. С.Н. Сиренко. — М. : Серебряные нити, 1997. - С. 315.
4. Юнг К.Г. Брак как психологическое отношение // Проблемы души нашего времени. М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1996. — С. 205.
5. Сартр Ж.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Пер. с фр., предисл., примеч. В. И. Колядко. — М. : Республика, 2000. — 639 с. (Мыслители XX века).
6. Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. — М. : Республика, 1993. — 447 с.
7. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности / Режим доступа: http://www.mamardash-vili.ru
8. Бондаренко, И.А. Жизнь сознания: Конституирование новой онтологии сознания в культуре ХХ века. — Омск : ОмГУ, 2002. — 320 с.
9. Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Сознание и символ / Режим доступа: http:// www.mamardashvili.ru/node/180
10. Пузырей А.А. Психология. Психотехника. Психагогика. — М. : Смысл, 2005. — 488 с.
11. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике и топологии культуры. — Таллин : Александра, 1992. — 472 с.
12. Выготский Л.С. История развития высших психических функций // Психология. — М. : Апрель-экспресс, ЭКСМО-ПРЕСС, 2000 г. — 1009 с.
13. Мамардашвили М.К. Психологическая топология пути / Режим доступа: http:// www.mamardashvili.ru/node/11
14. Голенков С.И. Понятие субъективации Мишеля Фуко // Вестник Самарской гуманитарной академии. Вып. «Философия. Филология». — 2007. — № 1. — С. 54 — 66.
15. Молчанов В.И. Исследования по феноменологии сознания. — М. : Издательский дом «Территория будущего», 2007. (Серия «Университетская библиотека Александра Погорельского»). — С. 76.
16. Братусь Б.С. Аномалии личности. — М. : Мысль, 1988. — 304 с.
17. Буякас Т.М., Зевина О.Г. Опыт утверждения общечеловеческих ценностей — культурных символов — в индивидуальном сознании // Вопросы психологии. — 1997. — №5. — С. 50 — 62.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 3 (78) 2009 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №3 (78) 2009
18. Зинченко В. П. Посох О. Мандельштама и Трубка М. Мамардашвили. — М. : Мысль, 1991. — 327 с.
19. Пузырей А.А. Психология. Психотехника. Психагогика. — М. : Смысл, 2005. — 488 с.
20. Франкл В. Основы логотерапии. Психотерапия и религия. — СПб. : Речь, 2000. — 286 с. (Мастерская психологии и психотерапии).
21. Петухов В.В. Основные подходы к изучению индивидуальности (личности) // Общая психология : тексты : в 3 т. Т.2: Субъект деятельности. Книга 1. — Изд. 2-е, испр. и доп. / отв. ред.
В.В. Петухов. Для студентов факультетов психологии высших учебных заведений по направлению 521000 — «Психология». — М. : УМК «Психология»; Генезис, 2002. — 671 с.
22. Юнг К.Г. Психология и алхимия ; перевод с англ., лат. / Ред. С.А. Морозов. — М. : «Рефл-бук», К.: «Ваклер» — 592 с. Серия «Актуальная психология»
23. Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). — М. : Изд-во Моск. ун-та, 1984. — 200 с.
24. Столин, В.В. Самосознание личности. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1983. — 288 с.
25. Роджерс К. Клиентоцентрированная терапия ; пер. с англ. — М. : «Рефл-бук», К. : «Ваклер», 1997. — 320 с.
26. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. — СПб. : Питер, 2003. - 512 с.
27. Франкл В. Воля к смыслу. — М. : Апрель-Пресс, ЭКСМО-Пресс, 2000. - 368 с.
28. Юнг К.Г. О становлении личности // Божественный ребенок: аналитическая психология и воспитание. — М. : Олимп, 1997. — С. 381.
29. Франкл В. Человек в поисках смысла. — М. : Прогресс, 1990. — С. 114.
30.Юнг. К.Г. О становлении личности // Божественный ребенок: аналитическая психология и воспитание. — М. : Олимп, 1997. —
С. 390.
КУБАРЕВ Вячеслав Сергеевич, старший преподаватель кафедры психологии труда и организационной психологии.
Статья поступила в редакцию 20.03.2009 г.
© В. С. Кубарев
уДк 159-99 М. Ю. СЕМЁНОВ
Омский государственный технический университет
ПСИХОСЕМАНТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПОНЯТИЯ «ДЕНЬГИ»: ГЕНДЕРНЫЙ И ВОЗРАСТНОЙ АСПЕКТЫ
Приводятся результаты психосемантических исследований понятия «деньги» методом семантического дифференциала Ч. Осгуда. Выявлено влияние пола и возраста на положение денег в семантическом пространстве. Полученные результаты говорят о том, что отношение к деньгам — явление динамичное, формирующееся в процессе развития человека и определяющееся психосоциальными факторами.
Ключевые слова: отношение к деньгам, психосемантика, возрастные, гендерные особенности.
Проведенный А. Б. Фенько анализ публикаций, посвященных современным зарубежным исследованиям в области психологии денег, показывает значительное отставание отечественных эмпирических исследований в этой области [1]. Сопоставление материалов российских конференций [2, 3, 4] позволяет выявить некоторую закономерность: исследование содержания психологических отношений к деньгам обычно начинается с нескольких традиционных подходов: ценностного, психосемантического, мотивационного, структурно-факторного. Поэтому нам кажется полезной публикация результатов комплексного психосемантического исследования монетарных отношений, выполненного в течение 1996 — 2004 гг. в Омске.
Монетарные отношения — компонент целостной системы отношений личности, отражающий ее индивидуальный, субъективно-оценочный, избирательный подход к деньгам как объекту действительности и представляющий собой интериоризированный опыт обращения с деньгами и взаимодействия с другими людьми по поводу денег в специфической социокультурной ситуации. Монетарные отношения лич-
ности отличаются относительной устойчивостью и обобщенностью, характеризуют жизненную позицию человека относительно денег, содержат в себе систему более частных монетарных отношений [5].
В рамках выполнения дипломной работы нами совместно с А. М. Джангулаковым было проведено исследование, задачами которого являлись оценка места денег в семантическом пространстве и определение влияния факторов пола и возраста на положение понятия «деньги» в семантическом пространстве.
Семантическое пространство — это совокупность определенным образом организованных признаков, описывающих и дифференцирующих объекты (значения) некоторой содержательной области [6]. С помощью методики «Семантический дифференциал»
Ч. Осгуда, адаптированной российскими исследователями [6, 7, 8], деньги в семантическом пространстве получают оценку по трем параметрам: силы, активности и оценки.
За гипотезу мы приняли утверждение о том, что у разных возрастных групп, а также у мужчин и женщин есть различия в отношении к деньгам, что найдет проявление в различном положении понятия деньги
