CC BY
56М. В. ПРОРОКОВА
(Иваново)
«НЕИСТОВЫЙ РОЛАНД» ЛУДОВИКО АРИОСТО И ИТАЛЬЯНСКИЙ «СПОР О ЖЕНЩИНАХ»
К началу XVI века в итальянской гуманистической среде все большую силу набирает так называемый «спор о женщинах» - попытка пересмотра их роли, оценки их достоинств и недостатков в полемике со старыми взглядами, опирающимися на античную и средневековую христианскую философию. В том, что касалось женщин, гуманистическое мировоззрение долгое время оказывалось бессильно повлиять на умы, и даже сами гуманисты продолжали создавать откровенно антиженские произведения. Между тем, со второй половины XV века появляется, с одной стороны, все больше известных женщин, добивавшихся признания в гуманистических штудиях, искусстве и даже на политической арене, а с другой стороны, мужчин, воспевающих их в своих произведениях, пишущих в защиту всего женского пола, не просто ратуя за его равенство, но, зачастую, даже настаивая на превосходстве женских добродетелей над мужскими. Литература «спора о женщинах» в большинстве своем написана мужчинами. И в XV, и в XVI веке находятся женщины, которые сами выступают в свою защиту, но их число очень мало по сравнению с количеством «рыцарей, вступающихся за честь дам». Именно такой «рыцарский» ореол чаще всего придают себе и приобретают в глазах общества «защитники», а сама традиция «защит», помимо прочего, получает немалую социальную значимость.
По мере своего развития querelle des femmes1 приобретает множество характерных, типических черт, которые делают
© Пророкова М. Н., 2010.
1 «Спор о женщинах», принятый в историографии французский термин, впервые использованный феминистками в XIX веке и восходящий к т.н. querelle de la Rose, Спору о Розе - диспуту между писательницей Кристиной Пизанской и Жаном де Монтрейлем по поводу известного своей антиженской направленностью «Романа о Розе» Жана де Мена.
важным его комплексное рассмотрение. Только так можно проследить сложную динамику развития querelle как явления, увидеть, помимо прочего, огромное множество взаимозаимствова-ний, отчасти характеризующих степень распространенности тех или иных взглядов, их влияние и «резонанс». Целый ряд вопросов неизменно поднимается во всех произведениях «спора о женщинах». Во-первых, одной из наиболее значимых для писателей оказывается проблема «реабилитации» женщин, обоснование отказа от мнения об ущербности их природы, силе их недостатков и второстепенности, незначительности достоинств. Позиции «защитников» варьируются от признания женщин как «необходимого зла» до воспевания как во многом превосходящих мужской пол. Как доказательства авторы используют и риторические приемы, и авторитет античных мыслителей, и, очень часто, полулегендарные примеры великих женщин древности, образы которых с XV века входят даже в массовый культурный обиход2.
Общественная роль и занятия женщин, образование, место в семье и любовных отношениях - вот лишь немногие из вопросов, также поднимаемых querelle des femmes. И, несмотря на общность «спора» как традиции, он далеко не однороден в том, что касается высказываемых мнений. Взгляды авторов-защитников, от самых консервативных до радикальных, в столкновении с женоненавистническими мнениями оппонентов составляют сложный и многогранный дискурс «спора о женщинах», на очень длительное время ставший частью «идеологической» основы отношений полов.
В XVI веке итальянский querelle des femmes развивался в сложной взаимосвязи с реальной ситуацией, в которой многочисленные женщины создавали собственные трактаты и поэзию, занимались живописью, музыкой, ораторским искусством, добивались возможности поступать вразрез с традиционными и привычными представлениями о женщине. В каких-то вопросах идеи «спора» оказывались подспорьем и оправданием для этих «новых» женщин, в каких-то, наоборот, пытались их ограничить
2 Rogers M., Tinagli P. Women in Italy 1350-1650: Ideals and Realities. A Sourcebook. Manchester, 2005. P. 75, 92.
и, чаще всего, являлись уже лишь следствием их появления и образа жизни. Тем не менее, querelle являлся важнейшей частью общественного мнения и того климата, в котором начинала складываться женщина Нового времени.
В данной статье мы не можем остановиться подробно на всех характерных особенностях «спора», но хотели бы обратить внимание на следующий аспект. Преобладающее большинство произведений querelle представляет собой гуманистические трактаты. Тексты, относящиеся к «спору», чаще всего создавались придворными авторами, адресовались придворным, образованным кругам и, так или иначе, не предназначались для широкого круга читателей. Поэтому querelle des femmes нередко представляется хотя и важным, влиятельным, но узким и довольно замкнутым течением в ренессансной литературе. Между тем, обращение к художественным произведениям этого же периода обнаруживает гораздо более глубокое проникновение и большую значимость идей «спора», чем принято считать. Создание образа женщины, преподнесение его читателю, авторские оценки заметно меняются по сравнению даже с XV веком. Более того, некоторые художественные произведения сами становятся частью «спора о женщинах», перенося его проблематику на свои страницы. Ярчайший тому пример - поэма Лудовико Ариосто (1474-1533) «Неистовый Роланд» (Orlando furioso), один из шедевров итальянской литературы XVI века и мировой литературы вообще. Его вклад в решение «женского вопроса» мы и хотели бы рассмотреть в данной статье, хотя ее рамки, к сожалению, позволяют дать лишь общий обзор, в то время как сложное, многоплановое и объемное произведение Ариосто представляется огромным полем для исследования, в том числе, в контексте querelle des femmes.
Лудовико Ариосто, феррарский придворный, приближенный сначала кардинала Ипполито д’Эсте, а затем его брата, герцога Альфонсо, создавал свою поэму в течение очень длительного времени. Он приступил к ней примерно в 1504-1506 гг., а впервые издана поэма была в 1516 году. При жизни Ариосто «Неистовый Роланд» издавался еще дважды, в 1521 и 1532 г., причем в оба издания автор вносил значительные изменения. Коррективы в издании 1521 года касались, в основном, языка и
стиля поэмы. В варианте 1532 года Ариосто внес весьма существенные изменения в содержание: были добавлены 6 новых песен (их стало 46 вместо 40), появились новые герои, множество новых сцен3. Причем, как отмечает большинство исследователей, практически все эти добавления так или иначе касались «женского вопроса» в поэме и имеют сейчас принципиальное значение для ее изучения в этом контексте4.
Как уже упоминалось, поэма начала создаваться в самом начале XVI века, когда querelle des femmes не набрал ещё полной силы, а наиболее значимые для него произведения, такие, как трактаты Галеаццо Флавио Капры и Бальдассаре Кастильоне, ещё не были написаны. Тем не менее, женщины-читательницы уже тогда, очевидно, принимались Ариосто в расчет, а важные темы, связанные с женщинами, даже исключая те, ещё не добавленные, 6 песен, были в поэме отнюдь не на периферии. «Le donne, I cavallieri, l’arme, gli amori, / le cortesie, l’audaci imprese io canto»5 («Пою о дамах, рыцарях, о бранях, о любви, о придворной любезности, об отважных подвигах...»6) - эти открывающие «Неистовый Роланд» строки сразу же, по славам Памелы Бенсон, предоставляют дамам на его страницах принимать участие не только в «делах любви», но и в тех, что связаны с оружием и доблестными подвигами7. И так оно у Ариосто в дальнейшем тексте и оказывается.
Один из первых отзывов о «Неистовом Роланде» - это тоже свидетельство женщины. В 1507 году Изабелла д’Эсте
3 Андреев М. Л. Ариосто и его поэма // Ариосто Л. Неистовый Роланд. В 2 т. М., 1993. Т. 1. С. 515-516.
4 Brand C. P. From the Second to the Third Edition of the Orlando furioso: the Marganorre Canto // Book Production and Letters in the Western European Renaissance / Ed. by A. L. Lepschy, J. Took, D. E. Rhodes. London, 1986. P. 17-32.
5 Ariosto L. Orlando furioso. Firenze, 1903. P. 1.
6 В данном случае перевод наш. В остальных случаях перевод свободным стихом М. Л. Гаспарова (Ариосто Л. Неистовый Роланд. М., 1993). Написание имен персонажей также дается по этому изданию.
7 Benson P. The Invention of the Renaissance Woman: the Challenge of Female Independence in the Literature and Thought of Italy and England. University Park, Pennsylvania, 1992. P. 91.
пишет брату Ипполито о том, сколько приятных минут доставило ей чтение Ариосто отрывков из его произведения8. Сам же Ипполито в 1516 году встретил первый полный текст поэмы весьма прохладно, что стало большим ударом для Ариосто, поскольку «Неистовый Роланд» создавался как литературная ода феррарскому двору и дому Эсте, члены которого многократно воспевались на его страницах9. Но слава, которой Ариосто не получил в 1516 году, нашла его к концу жизни. Последующие издания уже имели широкую известность, причем и «женский вопрос» в поэме не остался незамеченным для современников. Винченцо Маджио в «Un breve trattato dell’Eccellentia delle Donne» (1545), Кристофоро Бронцини в «Della dignita e nobilita delle donne» (1624-1632) и даже Кастильоне в ранней версии «Книги о придворном» (1528) говорят об Ариосто именно как о защитнике женщин10. Однако, например, в 1550 году гуманистка Лаура Террачина в «Discorso sopra tutti i primi canti d’Orlando Furioso», наоборот, оппонировала образу женщины у Ариосто11.
Современные исследователи тоже далеко не однозначны в оценке «женского вопроса» в «Неистовом Роланде». Лишь в последние два десятилетия XX века в западной историографии стали появляться работы, рассматривающие произведение Ариосто в контексте querelle des femmes, но практически никто из их авторов уже не отваживается причислять поэму к числу так называемых «защит»12. Большинство сходится на том, что «женская» тема у Ариосто весьма неоднозначна, а попытка её анализа и оценки взглядов самого автора на женщин вызывает множество споров. Исследователи 1980-х - 1990-х гг. (Каррара, Бранд, Бенсон, Финуччи, Томалин, Шемек, Блум, Джордан), как правило, стараются дать этим взглядам достаточно однозначную
8 Андреев М. Л. Указ. соч. С. 515
9 Там же. С. 506
10 Benson P. Op. cit. P. 92-93.
11 Kelly J. Early Feminist Theory and the Querelle des Femmes, 1400-1789 in Women, History and Theory. The Essays of Joan Kelly. Chicago, 1984. P. 77.
12 В отечественной историографии «Неистовый Роланд» в связи с «женской» тематикой до сих пор практически не рассматривался.
оценку и чаще всего склоняются к наличию у Ариосто явственно проженских настроений, не придавая равного значения эпизодам, идущим в разрез с этим мнением13. Более поздние исследователи, как, например, Ита МакКарти, склонны оценивать все гораздо более пессимистично и осторожно, критикуя предшественников за поверхностный подход. Однако стремление разбить поэму на огромное количество отдельных элементов и попытки докопаться до смысла того, что хотел сказать, но не сказал автор, в случае с МакКарти приводят, на наш взгляд, к недооценке исторического контекста и связей произведения не только с рыцарской, но и с современной ему гуманистической литературной традицией и, как результат, выводу об отказе Ариосто участвовать в «споре о женщинах». Правда, надо отметить, что в силу художественного характера произведения Ариосто, его сложности, многоуровневости поиск в нем каких-либо однозначных ответов - задача действительно неимоверно сложная. Хотя абсолютное большинство исследователей, безусловно, включают эту поэму в querelle des femmes, сам характер её участия и позиция автора продолжают оставаться темой для дискуссий. Так, например, многие признают, что Ариосто чаще заимствует элементы «спора», чем самостоятельно работает в его традиции14. Тем не менее, примечательно, что именно в третьей редакции «Неистового Роланда», уже после выхода работ Капры и Кастильоне, важнейших «защит» первой третьи XVI века, в период расцвета «спора» в нем появляется шесть песен, которые невозможно трактовать в отрыве от querelle. Одна из них, например, начинается так:
«Если бы Достойные дамы,
Как о всяком ином небезусильном Даре от матери-Природы,
Денно, нощно, упорно и преусердно,
А с того и небесчестно и небесплодно
13 Подробнее обзор историографии по вопросу см.: Benson P. Op. cit. P. 93; Mac Carthy I. Women and the Making of Poetry in Ariosto’s Orlando furioso. Leicester, 2007. P. XI-XV.
14 Benson P. Op. cit. P. 93.
Ревновали об искусствах, которые Предают добродетель грядущим дням,
И сумели сами бы В людской памяти спеть себе хвалу,
Чем искать её от скудных писак,
Чья душа, терзаясь, грызется завистью,
И что знает доброго, о том молчит,
А что знает злого, о том трубит по свету, -Ежели бы так -
Женский род слыл бы славен превыше мужеского»
(XXXVII. 1,2)15. Какой бы не оказывалась при внимательном изучении позиция Ариосто, безучастной её не назовешь.
На наш взгляд, в «Неистовом Роланде» можно выделить, по меньшей мере, три типа структурных единиц, через которые передается «женская тема». Первая и наиболее очевидная - это портреты и истории главных героинь поэмы. Из огромного множества персонажей произведения Ариосто 14 могут считаться основными, то есть имеющими самостоятельную сюжетную линию и, хотя бы на протяжении небольшого отрезка, ведущими за собой действие16. Из этих 14 пятеро - женщины. Это Брадаманта, Марфиза, Анжелика, Олимпия и Изабелла. Первые три не являются творениями Ариосто, хотя он внес в их образы значительные изменения. Анжелика и Марфиза, как и завязка всего сюжета поэмы, унаследованы из незаконченной поэмы Маттео Баярдо «Влюбленный Роланд» (1483). Брадаманта, как и другие главные герои-христиане, взяты из рыцарской литературы каролинговского цикла. Изабелла и Олимпия созданы Ариосто. Причем, история любви Олимпии и предательства ее возлюбленного (IX. 21-88; X. 1-34; XI. 54-80)17, добавленная в 1532 году, исследователями чаще всего рассматривалась как
15 Ариосто Л. Неистовый Роланд. Пер. М. Л. Гаспарова. Т.2. М., 1993. С. 214-215.
16 Андреев М. Л. Указ. соч. С. 523.
17 Ариосто Л. Указ. соч. Т. 1. С. 148-160, 161-168, 192-197.
компенсация Ариосто за другие антиженские сюжеты в поэме18. При этом, Изабелла и Олимпия примыкают, скорее, к второстепенным персонажам, играя очень незначительную роль в сравнении с первыми тремя дамами. Образы Анжелики, красавицы, ставшей причиной безумия Роланда, бескомпромиссной воительницы Марфизы, по поступкам не отличающейся от мужчин и отказывающейся следовать женскому предназначению, и Брадаманты, часто представляемой как идеал ренессансной женщины: воительницы, верной и преданной возлюбленной, основательницы дома Эсте - не просто неоднозначны, но и значительно эволюционируют по ходу повествования.
Для того чтобы в полной мере представить портреты героинь и те составляющие «спора о женщинах», которые в них прослеживаются, необходим полноценный и развернутый анализ всего их участия в сюжете поэмы, что невозможно в рамках одной статьи. Приведем здесь лишь наиболее характерный пример, касающийся ариостовского «идеала» - Брадаманты. Воплощая в себе династическую идею в поэме, олицетворяя связь времен, в том числе, между великими женщинами прошлого и будущего, своими потомками, она балансирует на тонкой грани между мужественностью и женственностью. В отличие от Марфизы, еще одной девы-воительницы, которая, приняв мужскую роль, как бы отметает свою женскую сущность, Брадаманта претендует на то, чтобы сочетать обе роли. Она требует, чтобы ее судили по поступкам (мужским), не теряя по ходу повествования, как Марфиза, ни женственного образа, ни заранее заявленного и исполненного в конце женского предназначения жены и матери.
Наиболее показателен в этом плане эпизод в замке Тристана (песнь XXXII), добавленный, что примечательно, в 1532 г. Брадаманта прибывает на ночлег в замок, где действует древний обычай: если под его кровом уже кто-то гостит, новоприбывший, чтобы остаться, должен померяться силой с
18 Mac Carthy I. Women and the Making of Poetry in Ariosto’s Orlando furioso. Leicester, 2007. P. 129.
приехавшим раньше рыцарем (если мужчина) или красотой с дамой (если женщина). Проигравший должен быть выгнан прочь. Брадаманта, одетая в доспех и принимаемая за мужчину, сражается с семью королями, свитой Уллании, посланницы исландской правительницы, и побеждает. Королей изгоняют. Когда же обнаруживается, что Брадаманта - девушка, хотят выгнать и Улланию, так как она менее красива. Но Брадаманта встает на ее защиту, настаивая, что раз приехала как рыцарь, не может быть судима как женщина:
«Мало ли у кого
Кудри длинны, а сам отнюдь не дева?
Как рыцарь ли я, как дама ли
Здесь явилась, видит всяк, кто не слеп!
Если каждый мой взмах - мужской,
Для чего же величать меня женщиною?
А у вас закон - изгонять
Даме - даму, а не рыцарю - даму»
(XXXII. 103)19.
В дальнейшем, к концу поэмы, Брадаманта предстает во все более традиционно женской роли, добровольно передав власть над собой мужу (песнь XLVI), что заставляет многих исследователей трактовать это как конечную цель развития женского идеала Ариосто. Однако, на наш взгляд, это не отменяет описанного ранее сочетания в ней мужских качеств с женской ролью. К тому же, женский идеал не воплощен в одной лишь Брадаманте, и множество важных качеств Ариосто преподносит в образах других центральных героинь.
Действующих лиц женского пола в «Неистовом Роланде» вообще очень много, но они, либо появляясь лишь на нескольких страницах, либо мелькая на протяжении всей поэмы, находятся всегда в тени главных героев. Они - часть их историй, их сюжетных линий, призванные раскрывать какие-либо черты центральных персонажей, направлять их действия, но самостоятельного значения и «объемности» практически не имеют. Именно эти второстепенные героини со своими историями
19 Ариосто Л. Указ. соч. Т. 2. С. 143.
образуют часть еще одного пласта «информации» о женщинах у Ариосто. Собственно, этот пласт в целом включает магистральные сюжетные линии главных героев-мужчин со всеми их ответвлениями, в которые и попадет большинство «малых» женских персонажей. В текст поэмы, помимо центральных линий, вплавлено множество отдельных историй - новелл, которые кто-то рассказывает одному из героев, сюжетных закоулков, выпадающих из основного действия. И главное следствие таких историй - это, чаще всего, какая-либо мораль, урок для героя, либо иногда «антураж» для его характеристики. Важно, что вместе с центральными линиями героев, проходящими через все повествование, эти новеллы образуют несколько отдельных историй с отдельной идеей, и идеи эти имеют самое непосредственное отношение к «женской теме».
Как наиболее важные можно, пожалуй, выделить три линии. Первая - это история Роланда и Анжелики, центральная тема которой, скорее всего, роли любящего и любимого, субъекта и объекта страсти применительно к мужчине и женщине, а также Фортуны и «воздаяния» в любви. Влюбленный Роланд делает целью своих странствий и подвигов поиски безразличной к нему Анжелики, что сопровождается историями, осуждающими «неблагодарных» женщин (например, Лидия, встреченная в аду Астольфом - песнь XXXIV. 9-43). Но Анжелика из вечно бегущей от всех, кто ищет её любви, жестокосердной красавицы сначала преобразуется в невинную жертву своей красоты и вызываемой ею страсти, а затем и вовсе берет судьбу в свои руки, влюбившись в простого сарацинского латника Медора, выйдя за него замуж и бежав на родину, из-за чего Роланд погружается в безумие, освободившись от которого преодолевает и одержимость Анжеликой.
Вторая линия - история сарацинского царя Родомонта - касается вопросов верности. Когда его невеста Доралиса предает его и делает выбор в пользу Мандрикарда, он проклинает весь женский род за ветреность, двуликость и постоянные измены:
«.. .Всем невзгодам моим одна вина -Твой женский пол:
Клятый пол,
Верно, созданный Природой и Г осподом В взыск и в бремя мужскому роду,
Как гадючья поползь,
Как медведь, как волк,
Как в заразном воздухе Мухи, комары, осы, оводы,
А меж сеяний плевел и овсюг!
Ах, почто благодатная Природа Не судила рождаться мужам без жен,
Как рождает людской привой
Плод от груши, и яблони, и смоковницы!
Но и сам я знаю, почто, -Звуча звуком твоего имени:
Ты, Природа, - женского рода,
Так какой в тебе разум или добро?»
(XXVII. П8-Ш)20.
Эта линия включает одни из самых откровенно антижен-ских песней в поэме. Так, к собственным речам Родомонта добавляется рассказанная ему владельцем гостиницы история, суть которой - неискоренимая женская неверность. Попытки же убедить его в обратном Родомонт сам и пресекает (песнь XXVIII). Но затем он встречает Изабеллу, которая, чем быть с ним, предпочитает сохранить верность погибшему возлюбленному и умереть. После этого его мнение кардинально меняется: «Ищет он хоть малостью утолить Изабеллину блаженную душу:
Если телу ее он в смерть,
То хоть память жила бы вечной жизнью.
И приискивает такой тому путь:
Церковь, где жила она и погибнула,
Обратить в гробницу.»
(XXIX. 31)21.
20 Ариосто Л. Указ. соч. Т. 2. С. 51.
21 Там же. С. 80
Третья линия - сюжеты, связанные с французским паладином Ринальдом и тоже вращающиеся вокруг темы женской верности (вопрос, волновавший практически всех авторов в «споре о женщинах»), только уже в более узком и прозаическом смысле. «Имеет ли женщина право на супружескую измену, на свободу в сексуальных отношениях, если её поступки сохраняются в тайне» - этот вопрос многократно повторяется у Ариосто, а ответ на него исследователи трактуют по-разному.
Наконец, третий вид «разговора» о женщинах происходит у Ариосто в непосредственном диалоге с читателем. Почти все песни поэмы открываются вступительным словом «рассказчика», в котором он предваряет или заключает какое-либо сюжетное действие своими ремарками и размышлениями. Выше мы уже привели одну лишь первую строфу из весьма обширного вступления к XXXVII песни поэмы, на примере которой видно, как и этот инструмент автор использует (причем, очень часто) для разговора о женщинах. В том же вступлении он поет хвалу писателям, выступающим в защиту женщин, включая в их список, например, Кастильоне. В последствии, в XLИ песни встречается эпизод со скульптурами великих и добродетельных женщин будущего, стоящими на плечах воспевающих их авторов. В числе скульптур оказывается фигура самого Ариосто и его любимой жены22, что говорит, вопреки уже приводившемуся исследовательскому мнению, что и сам он включал себя в ряды «защитников». Все в той же XXXVII песни есть и строфы во славу женщин-писательниц. И хотя по имени называется лишь Виттория Колонна , подобной хвалы нет практически ни у кого
22 Benson P. Op. cit. P. 110
23 Виттория Колонна (1490-1547) - маркиза Пескары, поэтесса, также имевшая большое влияние в культурных кругах в качестве меценатки (способствовала, например, публикации «Книги о придворном» Кастильоне). Наибольшую известность получила благодаря стихам, в которых оплакивала смерть супруга, что заставляет некоторых исследователей говорить о ее возвеличивании у Ариосто именно как образца супружеской преданности, хотя и роль меценатки в данном случае представляется немаловажной.
из авторов querelle, преподносящих защиту женщин как чисто мужское занятие.
Помимо подобных отвлеченных от сюжета вступлений, автор комментирует слова героев, часто рассыпаясь в извинениях перед читательницами за хулу женского пола (например, в ситуации с речами Родомонта). И хотя в этих случаях Ариосто рядом исследователей принято подозревать в неискренности, важное значение имеет сам факт явственной ориентированности произведения, в том числе, и на женскую аудиторию и ее мнение.
К сожалению, в рамках одной статьи невозможно сколько-нибудь подробно рассмотреть даже один из названных выше элементов «Неистового Роланда». Но важно, на наш взгляд, отметить здесь тот факт, что абсолютно во всех своих элементах, в том числе, касающихся «женского вопроса», поэма Ариосто удивительно равновесна. Для каждого примера находится контрпример, для каждого «за» - свое «против». За крайне ан-тиженским рассказом о коварстве, порочности и злобе Габрины следует вступление к следующей песни, где рассказчик извиняется перед читательницами, потому что добродетельных среди них гораздо больше. В противовес неверной Доралисе находится верная Изабелла. И это лишь самые поверхностные примеры, в то время как в поэме есть множество очень сложных и глубоких противопоставлений. Именно это заставляет, например, Иту МакКарти, говорить о неучастии Ариосто в «споре о женщи-нах»24. На наш взгляд, это, конечно, не так. «Неистовый Роланд» позволяет исследователю делать, в том числе, и выводы об авторской позиции в «споре», не говоря уже о наличии в нем большинства характерных особенностей querelle, так же как и интересных нетипичных моментов, хотя в ряде вопросов выводы могут быть не лишены некоторой доли субъективности. Но главное участие Ариосто в querelle des femmes не в этом, а, скорее, в масштабном представлении материала для переоценки.
24 Mac Carthy I. Op. cit. P. 2.
Он намеренно сталкивает старые и новые взгляды, серьезные и нелепые, гротескно антиженские с гротескно феминистскими, как, например, противопоставив ужасам женского правления у амазонок ужасы антиженской тирании Марганора. При этом читатель должен сам решать, на чьей он стороне. Сам же Ариосто главным своим заявлением касательно «войны полов» делает, на наш взгляд следующее:
«Все земные твари Или живут в мире и покое,
Или, если уж ссорятся и враждуют,
То мужской пол с женским - никогда.
Какая же напасть, какая Мегера Так поворотила людские души,
Что мы видим и слышим: мужья и жены Бранят друг друга злою бранью. »
(V. 1,2)25.
25 Ариосто Л. Указ. соч. Т. 1. С. 80.
