CC BY
84
♦--------------------------------------------------------------
12. Хайек Ф.А. Право, законодательство и свобода. М.: ИРИСЭН, 2006.
13. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: манифест современной институциональной экономической теории / пер. с англ. М.: Дело, 2003.
14. Becker D.S. Human Capital: Theoretical and Empirical Analysis with Special Reference to Education. 3rd ed. Chicago; London: The University of Chicago Press, 1964.
-------------------------------------------------------------------♦
15. Grossman M. On the Concept of Health Capital and the Demand for Health //Journal of Political Economy. 1972. Vol. 80. № 2. P. 223 - 255.
16. Katona G. Psychological Analysis of Economic Behaviour. New York: McGrow-Hill, 1951.
17. KnightF. Freedom & Reform: Essays in Economics and Social Philosophy. New York; London: Harper & Bros., 1947. Reprinted 1982 with a Foreword by J. M. Buchanan (Liberty Press: Indianapolis).
18. Polanyi M. The Tacit Dimension. New York, 1967.
удк 330.341.42 Елена Геннадиевна Ткаченко,
соискатель кафедры институциональной экономики, [email protected] СГСЭУ
НЕФОРМАЛЬНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ ТЕНЕВОГО СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ
Верное понимание причин теневого сектора экономики не только позволяет составить представление о его контурах и масштабах, но и дает возможность сконструировать основной вектор нейтрализации данного негативного явления. Только экономические детерминанты не дают полного обозрения данного аномального явления в экономике, в связи с чем необходим междисциплинарный подход, включающий социально-психологическое, криминологическое и экономическое направления, выдвигающий подтвержденные качественно и количественно гипотезы. В настоящее время такой подход воплощен в институциональном анализе, в основе которого лежит трансакционный подход, расширяющий базисные экономические положения и предполагающий изучение не только прямых, но и обратных связей между экономикой и институтами, задающими «правила игры» в экономическом пространстве. Такие правила экономической игры образуют хозяйственную культуру общества. В России нормы экономической культуры в традиционном понимании не работают, а собственная модель хозяйственной культуры еще не сформировалась, так как перемены в ментальности и сознании происходят под влиянием противоположных тенденций. Зависимость от историко-культурной траектории не позволяет отказаться от традиций, обычаев, культурных ценностей и стереотипов, но дает возможность постепенной реализации некоторых изменений существующих российских реалий в направлении нейтрализации теневого сектора экономики.
Ключевые слова: институциональные аномалии, неформальные институты, теневой сектор экономики, институциональное доверие, хозяйственная культура, российская ментальность.
Ye.G. Tkachenko
INFORMAL DETERMINANTS OF THE SHADOW SECTOR OF ECONOMY
The paper states that understanding of the causes of the shadow economy not only gives an idea of its contours and scope but also gives the opportunity to work out measures for neutralizing this negative phenomenon. Only economic determinants do not give fully describe this anomalous economic phenomenon and therefore it is required to use a multidisciplinary approach including socio-psychological, criminological and economic approaches which will offer qualitatively and quantitatively confirmed hypothesis. Currently, this approach is embodied in the institutional analysis which is based on transactional approach that extends the basic economic principles and involves the study of not only direct but also inverse relations between the economy and the institutions that define the "rules of the game" in the economy. Such rules of the economic game form the business culture of the society. In Russia the norms of business culture in the traditional sense do not work and its own model of business culture has not yet developed as a change in the mentality and perception is influenced by opposing tendencies. Dependence on the historical and cultural trajectories means preserving traditions, customs, cultural values and stereotypes but allows the gradual implementation of some changes to the existing Russian realities towards neutralizing the shadow sector of the economy.
Keywords: institutional anomalies, informal institutions, shadow sector of the economy, institutional trust, business culture, Russian mentality.
Сдерживание масштабов теневого сектора экономики в настоящее время является одной из главных задач. Для верного конструирования политики в отношении нейтрализации теневого сектора экономики необходим достаточно широкий горизонт обозрения. Так, в конце ХХ в. в российской экономической науке сформировалась так называемая «тенелогия», которая представляет собой синтез социологических, экономических и крими-
нологических наук, изучающих неформальные институты в аспекте влияния на теневые отношения.
Правильное понимание основных факторов развития теневого сектора экономики необходимо прежде всего для того, чтобы понять, что и как можно изменить, а что изменить не представляется возможным и с чем необходимо смириться, а также для того, чтобы дифференцировать данные явления и сосредоточить усилия в
нужном направлении [1]. В основе институционального подхода к изучению теневой экономики лежит трансакционный анализ, позволяющий выйти за рамки сугубо экономических причин. Основополагающей категорией здесь выступают так называемые « правила игры», определяющие или ограничивающие хозяйственную деятельность и формирующие направление вектора развития в нормальную или аномальную сторону. Трансакционный подход, расширяя базисные экономические положения, предполагает изучение не только прямых, но и обратных связей между экономикой и институтами, задающими «правила игры» в экономическом пространстве.
В аспекте влияния на теневой сектор российской экономики рассмотрим такое явление, как хозяйственная культура. Уже вполне устойчивым стереотипным мнением стала привязка неудачных российских реформ к особенностям национальной культуры, ментальности, традициям и стереотипам экономического поведения. И следует подчеркнуть, что достаточно давно в рамках институционального направления экономической науки доказана роль неформальных институтов в экономическом процессе, но для того, чтобы перейти от абстрактных суждений к более конкретным и детальным, необходима оценка степени влияния того или иного неформального фактора в экономическом явлении, в частности в функционировании и расширении границ теневого сектора.
Когда экономические агенты являются «игроками» формального сектора экономики, они координируют свои действия установленными правилами и защищены законом. Но в настоящее время в России ситуация такова, что нормы экономической культуры в традиционном понимании не работают, а собственная модель хозяйственной культуры еще не сформировалась [4]. И формирование ее проходит достаточно нелегкий путь, так как в нашем обществе отсутствует практический опыт реализации рыночной модели хозяйствования, стереотипы экономического поведения еще пока находятся под влиянием широкого спектра совершенно разного рода факторов. Здесь стоит выделить такие направления влияния, как импорт основ хозяйственной этики и культуры Запада, с одной стороны, азиатские черты ментальности - с другой стороны, зависимость от траектории предшествующего развития и реакция на складывающиеся условия - с третьей.
Дискуссионным является вопрос, к какой институциональной норме ближе Россия - к норме Запада или к норме Востока? Вероятно, истина посредине: российская ментальность представляет собой некую промежуточную модель между «западной» и «восточной». Но ни по восточным, ни по западным меркам российская экономика не является «нормальной». Ситуация осложняется еще и тем, что для России характерны сильные межрегиональные различия. Разным регионам России, по-видимому, должны соответствовать и разные социально-экономические модели развития [3]. Следовательно, и институциональные детерминанты аномального развития будут, вероятно, различаться. Поэтому перемены в ментальности и сознании происходят под влиянием прямо противоположных тенденций. Зачастую ситуация такова, что «говорится одно, думается другое, а делается третье». Иначе говоря, для России характерна сильная рассогласованность реального поведения и системы ценностей. Это во многом затрудняет и какие-
либо исследования корреляционных зависимостей между неформальными институтами и степенью развития теневого сектора экономики.
Многие предположения, касающиеся взаимосвязи культуры, ментальности и экономических процессов, имеют интуитивный характер, основанный на особенностях исторического развития (например, американцам присущ индивидуализм и рационализм, а русским - наоборот, коллективизм и иррационализм). В этом аспекте можно отметить достаточно молодое направление в науке - этнометрию, изучающую количественные особенности национальных культур. Для более обоснованных выводов этнометрия использует количественные оценки, основанные на массовых опросах, исследованиях, и математические показатели. Помимо этого, развивается поведенческая экономика, в основе которой лежит изучение стереотипов поведения людей с использованием методов моделирования. Отправной точкой исследования поведенческой экономики стало изучение поведения людей в ситуации неопределенности, существенно отличающееся от стандартных классических экономических моделей принятия решений. Установлено экспериментальным путем, что даже профессионалы, не говоря уже об обыкновенных людях, не всегда рационально оценивают ожидаемую величину или вероятность выгод или потерь. Также на основании экспериментов в рамках поведенческой экономики было доказано, что люди недооценивают вероятность событий, которые, скорее всего, произойдут, и переоценивают менее вероятные события. Низкая степень расчетливости характерна не только для постсоветского человека. Так, Нобелевским лауреатом Д. Канеманом было продемонстрировано плохое умение людей прогнозировать будущее и в связи с этим поставлена под вопрос практическая ценность постулатов фундаментальной экономической науки. Как следствие, можно наблюдать колоссальный разрыв между научно обоснованным в рамках классического направления экономическим поведением, определяющим нормальный ход развития, и реальным экономическим поведением, создающим предпосылки аномального развития. Такое развитие порождает широкий спектр институциональных аномалий, приводящих к расширению теневого сектора экономики.
Наиболее ярким примером воплощения институциональных аномалий является институт коррупции. Институт коррупции, согласно ряду современных исследований, может выступать в трех видах: «скупка государства», влияние на государство, административная коррупция.
«Скупка государства» - это лоббирование интересов через формирование правил игры (законов, положений, правил, инструкций). Влияние на государство состоит в способности фирмы воздействовать на формирование правил игры, избегая подкупа должностных лиц. Административная коррупция - это воздействие на представителей органов государственной власти, но не с целью трансформации правил игры, а с целью их некорректного применения или применения в искаженном виде. Появляется даже такое понятие, как «скупленная экономика», когда ренту получают только определенные фирмы, а другие испытывают крайне отрицательные эффекты.
В большинстве случаев коррупцию связывают с политическими или экономическими факторами, уделяя наименьшее внимание культурным. В аспекте взаимосвязи коррупции и культуры выделяются разные точки
зрения. Так, согласно первому подходу, представителем которого является Р. Клитгаард, коррупция является культурой. В рамках второго подхода, представителями которого можно назвать Т. Парсонса и Р. Мертона, коррупция выступает некой дисфункцией в культуре, следствием институциональных аномий. Примером могут служить такие общества, где провозглашается ценность материального успеха, но доступ к легальным средствам достижения данного успеха для многих закрыт. Причины нарушения правил и законов в таком обществе объясняются их несовершенством и устареванием или несправедливостью. Согласно третьему подходу коррупция выступает не как проявление патологий, а как постоянно воспроизводимое культурной традицией явление, основанное на устойчивых чертах национальной культуры. В рамках компаративистского подхода С. Фиша к «экономике коррупции» основными детерминантами считаются «моральный вакуум» и «слабость общественных организаций».
Для современной России характерна смена предубежденно-подозрительного отношения к теневым формам экономического поведения чувством солидарности и понимания. Большая часть россиян считает проблему нейтрализации теневого сектора экономики наиболее насущной и требующей немедленного решения, но в то же время почти половина россиян продолжают участвовать в теневых экономических практиках.
Согласно исследованиям А. Олейника, теневизация экономических отношений происходит в результате доминирования «андеграундной» субкультуры. Подобно восточным обществам, где такой культурой является культура бедных крестьян, в России - это культура лишенных всякой собственности заключенных. Теневиза-ции экономических отношений способствуют и такие ценностные норма, как преобладание персонифицированных отношений, поддержка «своих» и игнорирование законных требований «чужих».
Какие же именно особенности поведения, культуры и ментальности определяют аномальный ход развития и являются катализаторами теневого сектора российской экономики? На основании имеющихся исследований в области этнометрии можно утверждать, что в современной России на развитие теневых экономических отношений наиболее активно влияют два основных ментальных фактора - избегание неопределенности и дистанция власти, которые тесно связаны с таким сильным институциональным детерминантом теневых экономических отношений, как утрата доверия между обществом, государством и бизнесом. Его отсутствие между экономическими субъектами приводит к индивидуальному стремлению максимизировать собственную выгоду всеми способами, вплоть до противозаконных, несмотря на интересы контрагентов, которые предположительно ведут себя идентично. В российской действительности происходят парадоксальные ситуации, когда экономические субъекты отчетливо осознают необходимость соблюдать правила хозяйственной этики и делового оборота, декларируют это в качестве основных постулатов деятельности, но сами в погоне за собственной выгодой нарушают их. Проецирование теневого поведения отдельного индивида происходит на всю систему экономических отношений, что провоцирует аномальное развитие.
По мнению западных экономистов, низкий уровень межличностного доверия в российском обществе связан со специфической формой планеризма, которая является следствием отсутствия лояльности к государству, которое воспринимается не как сильный лидер, а как инструмент ограничения действия других индивидов. В связи с этим можно опровергнуть сложившийся стереотип о российском коллективизме. Российское общество стало очень индивидуалистичным.
Нормальным ход развития станет только тогда, когда государство станет действительным лидером и приобретет высокий уровень доверия со стороны как общества, так и бизнеса, а государство, в свою очередь, будет проявлять доверие к обществу и бизнесу. Из-за отсутствия или низкого уровня доверия социальная активность населения падает, что способствует развитию коррупции. Коррупция становится системообразующим фактором аномального развития и сдерживающим фактором нормального развития. Уплата «коррупционного налога» отвлекает значительную часть ресурсов, как правило, за счет фонда заработной платы. Это порождает снижение доверия работников к предприятию-работодателю и провоцирует желание компенсировать недополученный доход участием в теневых отношениях за счет возможностей предприятия [2]. Страдает репутация данной компании, формируется негативное общественное мнение, и снижается доверие к ней со стороны общества. Возникает антагонизм общества и корпоративного сектора, который порождает желание усилить государственный контроль, невзирая на известные масштабы коррумпированности. Наблюдается замкнутый круг, снова и снова провоцирующий институциональные аномалии, приводящие к развитию теневого сектора. В обществе образуются противостоящие стороны, игнорирующие ценности оппозиции.
В таких условиях доверие является одним из ключевых условий социального комфорта, определяющее контуры поведения в условиях неопределенности. Доверие мотивирует нормальное человеческое поведение и вырабатывает такие установки, которые побуждают совершать поступки в соответствии с нормами доверия, не идти на противоречащие этим нормам действия. Таким образом, укореняясь в психике, доверие является мощным мотивационным фактором, в том числе и экономического поведения, охватывая такие понятия, как профессиональные стандарты и кодексы поведения. Несмотря на то что нормы доверия в хозяйственной практике выступают неписаными правилами поведения, сила их действия в общественной жизни сопоставима со значением Конституции. Эффективность, уровень результативности управленческих действий государства напрямую связана с уровнем доверия или недоверия к нему. Например, неуплата налогов зачастую обусловлена недоверием к финансовой системе, основанием чего служит отсутствие прозрачности в расходовании бюджетных средств.
Уровень доверия в различных обществах и странах разный. С помощью специальных методик разрабатываются индексы доверия и другие производные показатели, отражающие многие аспекты экономического развития, в том числе и степень теневизации экономики:
- уровень доверия ко всем институтам власти и управления невелик;
- уровень доверия к отдельным институтам государственной власти находится в обратной зависимости от степени «близости к народу» (парадоксальность ситуации состоит в том, что низкое доверие к правительству уживается с высоким уровнем доверия к президенту и премьер-министру);
- наименьший уровень доверия в России имеют институты, характерные для демократического общества (Дума и негосударственные организации);
- уровень доверия к социальным институтам находится в обратной зависимости от уровня человеческого капитала: чем менее образованны люди, тем в большей степени они доверяют социальным институтам; люди с более высоким уровнем образования демонстрирую более критичное отношение к представителям социальных институтов, их практикам и процедурам.
В обществах, где уровень доверия находится в неконструктивных рамках, возникает явление институциональной аномии (негативное или равнодушное отношение к законам). Некая « культура недоверия» становится наиболее предпочтительным эталоном поведения [5]. Патологии недоверия максимально заполняют институциональное пространство.
Результатами известного исследования «То^Ваго-те1ег» являются отчасти парадоксальные выводы. Так, например, наибольшим доверием пользуется бизнес, наименьшим - негосударственные организации, а средним, но в то же время не высоким (всего 32%) - правительство. Средний показатель доверия в России к СМИ, религиозным учреждениям, а также другим организациям составляет 32%. Это низкий показатель по сравнению с другими странами (в ЕС - 41%, в США - 48%). Данные показатели дают право утверждать, что в России процесс воспроизводства недоверия происходит на разных уровнях непрерывно. Парадоксальность состоит и в том, что более высокий уровень институционального доверия демонстрируют россияне с более низким человеческим капиталом и уровнем дохода. Для разных групп населения характерны различия в ментальности и ценностях, а, следовательно, предъявляются разного уровня требования к тем или иным институтам.
Когда только третья часть граждан полагает, что людям можно доверять, общество раскалывается на малые группы, в рамках которых доверие проявляется только к близким. Нормы такого поведения пронизывают большую часть структур, начиная с государственных и заканчивая криминальными.
Если причиной теневых отношений являются не формальные законы, нормы и критерии, записанные в
нормативных документах, инструкциях или кодексах, а постулаты, заложенные в сознании, то быстрая борьба с теневой экономикой не представляется возможной. Даже в случае принятия таких законов, которые могли бы навести общественный порядок, сведя к минимуму теневой сектор экономики, при преобладании в обществе привычки решать свои проблемы не по закону, а по справедливости данные законы буду иметь нулевую эффективность.
Таким образом, корреляция между развитием теневого сектора экономики и неформальными институтами имеет не только логические, но и экономико-математические доказательства. В то же время зависимость от историко-культурной траектории предшествующего развития не позволяет отказаться от традиций, обычаев, культурных ценностей и стереотипов, но дает возможность постепенной реализации некоторых изменений существующих российских реалий. Прогобиционистская политика, которая основана только на вере, в силу формальных законов практически никогда не дает должного эффекта и ожидаемых результатов. Более того, зачастую правоохранительные органы оказываются втянутыми в теневые отношения. Но добиться реальных успехов можно лишь в том случае, если опорой формальных законов служат неформальные нормы деловой этики и правила хозяйственной деятельности.
Посредством мер социальной инженерии необходимо менять ментальные стереотипы: бизнес представлять не как соревнование в обмане, а как деятельность в рамках честной конкуренции; формировать осуждающее и негативное отношение к нарушениям закона в рамках экономической деятельности; формировать представление о том, что помощь граждан правоохранительным органам в борьбе с теневой экономикой дозволена и морально не осуждается.
1. Головко М.В. Этико-экономический анализ детерминантов теневых отношений // Вопросы экономики и права. 2010. № 4.
2. Гимпельсон В.Е., Зудина А.А. Неформальный сектор в России: динамика, структура, детерминанты // XII Междунар. науч. конф. по проблемам развития экономики и общества: в 4 кн. М.: НИУ ВШЭ, 2012. Кн. 1 / отв. ред. Е.Г. Ясин. С. 444 - 458.
3. Латов Ю.В., Латова Н.В. Открытия и парадоксы этно-метрического анализа российской хозяйственной культуры по методике Г. Хофстеда // Мир России. 2007. № 4.
4. Латов Ю.В., Нестик Т.А. Российская экономика - неформальный сектор // Общественные науки и современность. 2002. № 5.
5. Орехова Е.А. Развитие доверительных отношений в условиях гуманизации экономического роста // Вестник СГСЭУ. 2012. №1 (40). С. 46 - 50.
удк 330.342 Михаил Андреевич Ческидов,
аспирант кафедры институциональной экономики, [email protected] СГСЭУ
ВЛИЯНИЕ РАЗВИТИЯ ИНФОРМАЦИОННОЙ экономики НА ЭКОНОМИЧЕСКУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ ГОСУДАРСТВА
Статья посвящена исследованию направлений влияния информационной экономики на экономическую безопасность. Цель статьи - выявить специфику воздействия информационных факторов на экономическую безопасность. Методология исследования основана на интеграции теории безопасности и теории информационной экономики.
