CC BY
82
speculator and a frumentarius, as well as a procurator and a pretorian prefect. The author also disputes appropriate characterization of Oclatinius Adventus by Dionus Cassius.
Key words: Roman Empire, Macrinus, Marcus Oclatinius Adventus, Dio Cassius, Herodian, pretorian prefect
© 2012
А. Н. Жаровская
НЕФОРМАЛЬНАЯ ЭЛИТА ВРЕМЕН ТИБЕРИЯ: МАРК ГАБИЙ АПИЦИЙ*
Статья посвящена Марку Габию Апицию, который характеризуется в ней как представитель неформальной элиты римского общества времен Тиберия. Апиций еще при жизни стал широко известен тем, что эпатировал общественность организацией роскошных пиров и огромными тратами на них. Апиций, подобно другим мотам и гурманам, своим примером проповедовал любовь к жизненным наслаждениям, знал то, что было модно, и сам диктовал моду на развлечения и увлечения, среди которых было и поварское искусство. Апиций был популярен и востребован в обществе; организуемые им светские мероприятия являлись своеобразным социально-политическим регулятором, выполняя коммуникативную функцию. Автор статьи полагает, что Апиций был человеком, имевшим своеобразную собственную жизненную позицию и подстраивавшим образ жизни под запросы высшего общества.
Ключевые слова: Римская империя, Тиберий, Марк Габий Апиций, общественная жизнь
Общепринят тезис о том, что Римская империя погрязла в роскоши и чувственных удовольствиях; необходимо, на наш взгляд, дополнить исследованием личностей, которые были причастны к формированию ментальных установок высших слоев общества. Одним из таких людей был Марк Габий Апиций, живший во времена Тиберия и еще при жизни ставший широко известен тем, что эпатировал общественность организацией роскошных пиров и огромными тратами на них. Апиций проводил жизнь в окружении влиятельных и знаменитых людей. На его пирах устанавливались и укреплялись контакты между политиками, что делало Апиция причастным к формированию в общественном сознании образа правившей элиты и процессу ее самоидентификации. Он был знаком с первыми людьми государства, его застолья посещали самые авторитетные политики Рима. Гурманство становилось одним из социальных признаков аристократии.
Жаровская Анна Николаевна — кандидат исторических наук, ведущий эксперт Центра Анти-коведения ЯрГУ. E-mail: afroloff@mail.ru
* Исследование проводится при поддержке Министерства образования и науки РФ: Госконтракт № 16.740.11.0104, Аналитическая ведомственная программа развития научного потенциала высшей школы, а также РФФИ, грант № 10-06-00140-а.
Когда речь идет о римской элите, то имеются в виду в основном политические лидеры и их сподвижники, дружеское окружение. Однако общественная жизнь включала в себя и неформальное общение, в котором участвовали, в том числе, богатые и известные личности, официально не задействованные в политике. Они своим примером проповедовали любовь к жизненным наслаждениям, знали то, что было модно, и сами диктовали моду на развлечения и увлечения, среди которых было и поварское искусство. Апиций был не единственным, кто вел такой образ жизни. По источникам четко прослеживается, что в I в. н.э. появляется ряд людей, двери роскошных домов которых были открыты для политиков первой величины.
Вопрос об авторстве «Кулинарной книги» остается дискуссионным в мировой исторической науке. В настоящее время оживленных обсуждений по этому поводу не ведется, ученые ограничиваются констатацией фактов, проанализированных исследователями еще в первой половине ХХ в. Как правило, историки ссылаются или на труд американского ученого Джозефа Велинга, который опубликовал перевод «Кулинарной книги» в 1936 году1, снабдив его обширными комментариями и добротной вступительной статьей, или на краткую статью Е. Клебса и П. фон Родна2 (специалистов в области римской просопографии) из энциклопедии Паули-Виссова.
В «Realencyclopadie» зафиксировано, что науке известно четыре личности, носившие имя Апиций3. Д. Велинг сформировал определенное научное мнение относительно одного из основных вопросов, связанных с временем жизни Апи-ция, мота и чревоугодника, упоминаемого во многих источниках4. Ученый сделал вывод о том, что Апиций, современник Тиберия, не был автором или даже составителем «Кулинарной книги». Д. Велинг отметил, что с большой долей вероятности мы можем говорить о том, что книга была написана человеком, жившим значительно позже Апиция (в конце III в.); ученый также допускал и то, что труд мог быть дополнен каким-либо из последователей Марка Апиция5. В целом, с тех пор в науке не появилось принципиально иных теории по данному вопросу.
В отечественной литературе циркулирует в основном лишь высказывание о том, что имя Апиция уже в древности стало нарицательным для обозначения кутилы, тратящего огромные средства на роскошные угощения, который может быть причастен к написанию «Кулинарной книги»6. А. А. Григорьева, филолог-классик, впервые в отечественной науке провела специальное исследование «текстов Апициевого корпуса» 7. Нас же, в первую очередь, интересует личность самого Апиция, то, каким он был человеком в глазах окружающих, какое влияние оказал на образ жизни последующих поколений римлян
Как правило, ученых Апиций интересует с точки зрения того, мог ли этот человек быть причастным к написанию «De re coquinaria», и если да, то в какой степени его можно назвать автором, или же корректнее было бы использовать
1 Vehling 1936.
2 Klebs, Rohdn 1894, sp. 2802.
3 Klebs, Rohdn 1894, sp. 2802.
4 Vehling 1936, 9ff.
5 Vehling 1936, 9ff.
6 См., например: Сергеенко 1964, 394.
7 Григорьева 2000.
определение «составитель»8. К примеру, Салли Грейнджер, осуществившая перевод «Кулинарной книги» на английский язык9, в своей статье «Миф Апиция» основной упор делает на проблему авторства «Кулинарной книги» и не заостряет внимание на личности самого Апиция. В историографии укрепилось мнение, что «Кулинарная книга» — компиляция рецептов. Следовательно, автор собрал и переработал кулинарный опыт предыдущих поколений, а это означает, что рецепты книги не были его оригинальным изобретением10. Деятельность Апиция, вероятно, развивалась также в направлении систематизации поварских знаний. По свидетельству Сенеки, известный гурман интересовался кулинарией как наукой. В Риме он занимался обучением поварскому искусству11, следовательно, Апицию необходимо было анализировать и упорядочивать сведения в этой отрасли знаний, обогатив информацию, накопленную предыдущими поколениями кулинаров, собственными наблюдениями (Sen. Ad Helv. X, 8). Обучение кулинарному делу должно было пользоваться спросом, ведь, как отмечал Марциал, было не редкостью, что повара готовили невкусно, и гости выходили из-за стола голодными (МаЛ. Ep. IX. 81).
Представляется, что личность Апиция должна обращать на себя внимание исследователей вне зависимости от того, был ли он автором «Кулинарной книги». Более того, проблема авторства не так важна для характеристики Апиция как человека, представителя элитарного общества. Особое внимание мы акцентируем на вопросе о том, каким представлен Апиций в античной традиции: был ли это собирательный образ или конкретный человек с его индивидуальными отличительными особенностями, который стал органичной частью своей эпохи. Апиций был популярен и востребован в обществе, организуемые им светские мероприятия являлись своеобразным социально-политическим регулятором. Они выполняли коммуникативную функцию; пиршества были зачастую весьма многочисленными, представители элитарных слоев с удовольствием посещали эти мероприятия. Апиций был одним из тех, кто мог организовать эти мероприятия, продумать меню до мелочей, сделать их запоминающимися. Следующий вопрос связан с кулинарными предпочтениями самого Апиция и тем, насколько они соотносились со вкусами и потребностям других представителей элиты в изысканной еде.
Упоминаний в источниках об Апиции содержится в достаточном количестве (в отношении и представленных авторов, и затронутых в их сочинениях аспектов). Однако полноценной биографии или реконструкции хотя бы какого-то отдельного периода его жизни составить не удастся, так как информация источников фрагментарна и зачастую дает лишь косвенные данные относительно рассматриваемой нами личности.
Страсть Апиция к роскоши была предметом активного обсуждения как в среде аристократии, так и в широких слоях общества. Плиний писал, что Апиций был изобретателен во всем, что касалось роскоши (Plin. Nat Hist. IX. 30). Марциал язвительно замечал, что на дорогие кушанья Апиций потратил шестьдесят миллионов сестерциев, а когда осталась лишь небольшая часть его состояния (около
8 Grainger 2007.
9 Grainger, Grocock 2006.
10 Civitello 2008, 42.
11 Sen. Ad Helv. X, 8: «.. .sunt scientiam popinae professus...».
десяти миллионов), то покончил с собой, приняв яд (Mart. Ep. III. 22). Сенека не указывал точную цифру состояния Апиция, отмечая лишь, что он был баснословно богат. Когда гурман истратил практически все деньги и у него осталось десять миллионов сестерциев, сумма, о которой, как полагал Сенека, не могли и мечтать большинство даже обеспеченных римлян, он покончил с собой. Философ задавался вопросом, каково же было изначальное состояние Апиция, если он считал, что не сможет прожить на десять миллионов (Sen. Ad Helv. X. 10). После ревизии имущества, оцениваемого в десять миллионов сестерциев, Апицию пришлось бы отказаться от привычного образа жизни. Организовывать пиры он был бы не в состоянии, хотя мог наслаждаться жизнью в достатке и посещать лучшие дома Рима. Вероятно, для Апиция было принципиально важным самому диктовать правила в этом деле, он мыслил себя законодателем мод в сфере развлечений. Следовательно, он получал удовольствие не столько от поглощения яств, сколько от того, что успешен как организатор роскошных застолий.
Сенека, рассуждая о соотношении наслаждений и добродетелей, осуждал страсть Апиция к еде и роскошествам (Sen. De Vita Beata. XI. 3. 4). Философ в диалоге негативно отзывался о нем и о других представителях римской знати, «осыпанных всевозможными дарами фортуны»12, не знающих меры в достижении наслаждений. Причем Сенека был противником такого образа жизни, когда люди стремились к получению чувственных удовольствий. Желание жить в роскоши и достатке не отрицалось, если оно не противоречило добродетельному образу жизни. Более того, Сенека осуждал то, что люди выставляли напоказ свои слабости и пороки и не находили в этом ничего постыдного («позорная праздность получила отныне почетное звание») (Sen. De Vita Beata. XI. 3-XIII. 2).
В диалоге «Утешение к Гельвии» философ писал, что своим образом жизни Апиций привлекал, в первую очередь, молодежь, которая перенимает все новое и необычное. Экстравагантные и безрассудные поступки, по мысли Сенеки, принесли Апицию дурную славу; философ писал, что самым мудрым решением, которое гурман принял в своей жизни, было отравление ядом (Sen. Ad Helv. X, 8-10). Таким образом, Апиций представляется как человек, предающийся наслаждениям и как бы демонстрирующий, что он счастлив от обладания того, к чему стремится. Такой образ жизни притягивал все большее количество римлян, что, по мысли Сенеки, способствовало порче нравов и искажению исконных представлений о счастливой и гармоничной личности и добропорядочном гражданине.
Именно имя Апиция стало нарицательным для обозначения чревоугодника, однако были еще несколько подобных ему личностей, тративших деньги без меры на роскошь и удовольствия. Информацию об одном из них мы находим у Афи-нея. Пассаж древнего автора, в котором сравнивался Апиций и другой чревоугодник, киренский мыслитель Аристоксен, представляет Апиция в более выгодном свете по сравнению с философом. Про Апиция сказано, что он был человеком богатым и изнеженным. Он «проедал» огромные состояния, что хотя и характеризовало его с негативной стороны, но не свидетельствовало о чрезмерной странности. Апиций покупал дорогие креветки и омары больших размеров, выловленных у Смирны и Александрии. Узнав, что в Ливии водятся большие креветки, он
12 Использован перевод С. А. Ошерова.
проделал огромный пусть, чтобы убедится в этом и приобрести дорогостоящих продуктов (АШ. 7а). Гурманы ценили редкие или диковинные продукты. Апиций выглядит весьма адекватным по сравнению с Аристоксеном, который на ночь приказывал поливать салат-латук водой, смешанной с медом и вином. Как писал Афиней, Аристоксен в этих случаях любил приговаривать, что земля приносит ему готовые пирожки (АШ. 7с). Это представлялось Афинею верхом безрассудства и расточительности.
В исследовательской литературе зачастую упоминается и анализируется упомянутый пассаж о поездке Апиция в Африку для ловли креветок13. В совместном труде Дж. Вилкинса и Ш. Хилл содержится весьма интересное замечание относительно этого эпизода. Ученые рассматривали соотношение различных видов мяса в рационе античных людей; было отмечено, что морепродукты присутствовали в изобилии на столах римлян, так как обитатели морских или речных вод без труда могли быть выловлены из них. Их не требовалось выращивать или доставлять из отдаленных местностей, поэтому они были доступны всем слоям общества. Однако отдельные экземпляры рыб или креветок, особенно крупных и редких, могли стоить довольно дорого14. Они покупались как раз такими богачами, вроде Апиция, которые этим хотели эпатировать гостей15.
Косвенную информацию об Апиции мы можем получить, проанализировав круг тех людей, с именами которых упоминался этот человек. Марциал в одной из эпиграмм писал об Апиции и Меценате16, которые славились тем, что вели светский образ жизни и искали чувственных наслаждений. Меценат, будучи поклонником эпикурейства, предавался удовольствиям до такой степени, какая даже римлянам того времени казалась чрезмерной. То, что Апиций был упомянут вместе с Меценатом, позволяет заключить, что личность кулинара была не менее известна, чем фигура Мецената. Мы не имеем данных, что Апиций, подобно известному покровителю искусств, занимался такого рода деятельностью, следовательно, данные строки эпиграммы Марциала мы не рассматриваем как свидетельство того, что Апиций помогал римской богеме17.
13 Роббер 2QQ6,116.
14 Wilkins, Hill 2QQ6, 56.
15 Необходимо отметить, что в «Кулинарной книге» при описании рецептов блюд из креветок не отмечено что-либо об их размерах или местности, в которой они должны быть выловлены. Однако такого рода уточнения были не редкостью для этой книги: к примеру, при описании способа приготовления полынного вина (Absinthium Romanum) оговаривалось, что полынь должна быть собрана или в округе городка Санто на юге Франции, или на побережье Понта (Apic. I. 3). Таким образом, получается, что Апиций, если верить Афинею, предпочитал креветок, выловленных в определенной местности, считая их самыми вкусными и пригодными для своего стола. Более того, он пустился в длительное путешествие, чтобы проверить слухи о том, что в Ливии водятся огромные креветки. Следовательно, эту характеристику продукта он считал очень важной для вкуса и качества кушаний из этих морепродуктов. Мы можем предположить, что он бы это упомянул в своем рецепте.
16 Mart. Ep. X. 73:
Littera facundi gratum mihi pignus amici Pertulit, Ausoniae dona severa togae, Qua non Fabricius, sed vellet Apicius uti, Vellet Maecenas Caesarianus eques.
17 В комментарии к английскому переводу эпиграмм Марциала относительно анализируемых строк отмечается, что Фабриций как символ простоты предков противопоставлялся Апицию и Мар-циалу, которые были олицетворением современной Марциалу роскоши (Martial 192Q). О Фабриции ср.: Juv. Sat. XI. 9Q.
Благодаря пассажу Сенеки известно о том, во времена Тиберия жил еще один человек, способный тратить баснословные суммы на покупку продуктов питания. Это был Публий Октавий, отождествляющийся некоторыми комментаторами с известным из надписей наместником Египта при Августе18. Сенека описал историю того, как Тиберию была преподнесена огромная краснобородка (mullus), которую император решил отправить на продажу на рынок. Он предположил, что ей заинтересуются известные гурманы (gulo). Рыбу в итоге приобрел Октавий за пять тысяч сестерциев и отправил Тиберию в качестве подарка (Sen. Ad Luc. XCV. 42). Подобная история о покупке огромной рыбы за несоизмеримую ее реальной стоимости сумму передана также и Ювеналом (Juv. Sat. IV. 23-24). И опять-таки, Апиций не был тем человеком, кто ее приобрел. Ювенал писал, что Криспин купил рыбу за шесть тысяч сестерциев. Таких трат Апиций себе позволить не мог, поэтому он был назван автором «miser et frugi». Д. С. Недович перевел это как «жалкий и честный», однако нам представляется, что здесь имелось в виду другое значение слова «frugi» — умеренный, бережливый, экономный19. Тогда данную фразу можно трактовать как ироничное высказывание о том, что по сравнению с расточительным Криспином даже Марк Апиций выглядел экономным и бережливым.
Сенека вместе с Апицием упоминает и Номентана, также известного кутилу и чревоугодника (Sen. De Vita Beata. XI. 4). Таким образом, Апиций был не единственным, кто вел такой образ жизни и всячески это подчеркивал. Появляется ряд людей, чьи роскошные пиршества посещали самые известные представители политической элиты. Во время частных празднеств молодые политики могли искать себе покровителей из числа богатых и влиятельных римлян. Как отмечал Тацит, Сеян в ранней молодости был близко знаком с богачом и мотом Апицием, которому «продавал свою развращенность» (Tac. Ann. 4. 1).
Апиций был не одинок в своих пристрастиях к организации роскошных пиров. Желание сделать угощения запоминающимися толкало гурмана на дорогостоящие покупки, цена на которые диктовалась не рыночной стоимостью товаров, а их эксклюзивностью. Огромные средства тратились на создание атмосферы празднества: залы украшались лепестками цветов, пиры проходили при сопутствующем музыкальном сопровождении. Для того, чтобы поразить окружающих, предпринимались совершенно экстравагантные поступки, которыми славился и Апиций.
Для Луция Элия, известного своей неординарностью и любовью к роскоши, «Кулинарная книга», приписываемая Апицию, была настольной. Интересно и то, что соседствовала она с сочинениями Овидия и Марциала (SHA. Ael. V. 9), следовательно, увлечение поварским искусством было весьма популярно в самых высших кругах общества. Возможно, из этого труда Луций Элий черпал новые идеи для застолий, искал способы расширить вкусовую свою палитру.
Преклонение перед роскошью и людьми, которые могли ею себя окружить, было свойственно римской политической элите. Известна фраза Гелиогабала, который говорил, что как частное лицо он подражает Апицию, а как импера-
18 Цит. по: Сенека 1977. Прим. 12 к письму. XCV.
19 Дворецкий 2000, 338. frugi I frugï 1) разумный, благоразумный, дельный (frugi bonae) добропорядочный, честный (homo, servus, vita); 2) умеренный, бережливый, экономный (cena ; victus).
тор — Нерону, Отону и Вителлию (SHA. Hell. 18. 4). Таким образом, даже в более поздние времена имя Апиция было известно в обществе и ассоциировалось с чревоугодием. Гелиогабал стремился быть похожим на Апиция, употребляя в пищу изысканные лакомства, такие как пятки верблюдов, гребни, срезанные у живых петухов, языки павлинов и соловьев (SHA. Hell. 2Q.5). Император также не скупился на угощения дворцовой охране, в рацион которой входили такие экзотические продукты как мозги фламинго, дроздов, яйца куропаток. Считалось, что его обеды не стоили меньше ста тысяч сестерциев; иногда траты на обед доходили до трех миллионов сестерциев. Вполне возможно, что при выборе вин, без которых не обходились пышные празднества, он также подражал Апицию. Гелиогабал любил розовое вино (Rosatum — Apic. I. 4), делая его более благовонным, добавляя сосновые шишки (SHA. Elag. XIX. 4; XXIV. 1). Этот император также предпочитал вино, настоянное на полыни (Apic. I. 3; SHA. Elag. XXI. 6). Гелиогабал стремился организацией роскошных пиршеств превзойти обеды Вителлия и Апиция (SHA. Hell. 24. 3-4). Таким образом, Апиций был в некотором роде примером для подражания, слава о нем как об аристократе, жившем «на широкую ногу», не давала покоя даже императорам.
Личность Апиция была популярна в обществе, он имел подражателей и последователей в самых высших его кругах, о чем сокрушался Сенека. Разговоры во время застолий и празднеств были, как правило, о политике. Темами застольных бесед были не только вопросы философии и художественного творчества (Plut. Quest. conv. I. 1), но также и проблемы внешней и внутренней политики; делались, к примеру, прогнозы относительно хода кампаний (Mart. Ep. IX. 35). Афи-ней хвалил богатого римлянина Ларенсия, пиры которого славились тем, что на них обсуждались «достойные разбора вопросы» (Ath. 2b-d). Интересно замечание автора о том, что празднество проходило не по «сценарию», брались актуальные вопросы из области политики и науки, обсуждение ситуации шло с применением сократовского метода. За столом собиралась образованная публика, это были политики, в том числе сведущие в религиозных церемониях, философы различных школ.
Нарративная традиция представляет Апиция как чревоугодника, полностью контролируемого гастрономическими пристрастиями. Как правило, этот подход к оценке данной личности повторяется и в исследовательской литературе. Мы не склонны считать, что Апиций был человеком неуравновешенным, преклоняющимся перед роскошью и неспособным устоять перед соблазном вкушать шедевры кулинарии. В конце концов, после того, как он частично израсходовал свое состояние, оставалась еще существенная его часть. Этого бы могло хватить на безбедное существование. Более того, Апиций мог бы себе позволить тратить деньги и на покупку деликатесов, а также присутствовать на самых пышных пирах. Однако Апиций уже не мог жить так, как привык и как, вероятно, хотел. Он был весьма успешен в том, чем занимался, став известным организатором застолий. Он привык, что был популярен и востребован той частью общества, которая посещала его пиры и ждала, чтобы ее удивили новыми кулинарными шедеврами. На наш взгляд, Апиций был человеком, имевшим своеобразную собственную жизненную позицию и подстраивавшим образ жизни под запросы высшего общества. Он добился того, что на его празднествах присутствовали самые известные
люди государства. Экстравагантные поступки сделали его героем сплетен, к чему, возможно, и стремился Апиций, заплатив за это в итоге слишком высокую цену.
ЛИТЕРАТУРА
Григорьева А. А. 2000: Древнеримская кулинарная лексика: Проблема терминологии (на материале текстов Апициевского корпуса): дис...на соиск. уч. степени канд. филол. наук. М.
Дворецкий И. X. 2000: Латинско-русский словарь. М.
Робер Ж.-Н. 2006: Повседневная жизнь Древнего Рима через призму наслаждений.
М.
Сергеенко М. E. 1964: Жизнь древнего Рима. М.; Л.
Civitello L. 2008: Cuisine and Culture: A History of Food and People. Hoboken. Grainger S., Grocock C. 2006: Apicius: A Critical Edition with an Introduction and an English Translation. Totnes.
Grainger S. 2007: The Myth of Apicius // Gastronomica. 7(2), 71-77. Klebs E., Rohdn P. v. 1894: Apicius // RE. Bd. 1. Hb. 2. Stuttgart. Sp. 2802. Martial. 1920: Epigrams. The Loeb Classical Library / C. A. Walter, M. A. Ker (trans.).Vol. II. London; New York.
Vehling J. D. 1936: Apicius. Cooking and Dining in Imperial Rome. Chicago. Wilkins J. M., Hill S. 2006: Food in the Ancient World. Blackwell.
INFORMAL ELITE OF TIBERIAN TIMES: MARCUS GABIUS APICIUS
A. N. Zharovskaya
The article shows Marcus Gabius Apicius as a representative of Roman informal elite of Tiberian times. In his lifetime, Marcus Gabius Apicius became notorious for his sumptuous feasts of enormous cost. Similar to other spendthrifts and gourmets, Apicius set an example of deriving pleasure from life. He knew fashionable trends and he himself set a fashion for entertainment and hobbies, cuisine among them. He was very popular in society; social events organized by him were a kind of social and political regulator with a communicative function. The author assumes that Apicius was a person with his own stand in life adjusting his lifestyle to the requirements of high society.
Key words: the Roman Empire, Tiberius, Marcus Gabius Apicius, social life
