CC BY
110
27. Skulachev V.P. Energetics of biological membranes. — Moscow: Nauka, 1989. — 564 p. (in Russian)
28. Tarasova L.N., Cherepanova V.V., Silina N.N. The method of determining gemostaziologii criteria of adverse outcome of sepsis in patients with myeloblastic leukemia. Patent № 2320996 (application № 2006124165/15 priority from 05.07.2006). (in Russian)
29. Titov V.N., Bliznukov O.P. C-reactive protein: physico-chemical properties, identification methods, and diagnostic significance// Klinicheskaya laboratornaya diagnostika. — 2004. — № 4. — P. 3-9. (in Russian)
30. Totolyan A.A., Suvorov A.N., Dmitriev A.V. Group В streptococci in human pathology. — St. Petersburg: Chelovek, 2010. — 212 p. (in Russian)
31. HlyinovI.B. Integral trophological factor in the diagnosis of protein-energy malnutrition in patients with viral (HCV) cirrhosis of the liver // Uralskiy meditsinskiy zhurnal. — 2011. — № 14. — P .82-87. (in Russian)
32. Hlyinov I.B., Chikunova M.V., Leyderman I.N. Modern concept of nutritional support in liver failure of various origins // Vestnik intensivnoy terapii. — 2009. — № 1. — P. 57-61. (in Russian)
33. Hochachka P., Somero Dzh. Biochemical adaptation. — Translation from English. — Moscow: Mir, 1988. — 568 p. (in Russian)
34. Tsvetkov D.S. Immunonutrition: new opportunities of treatment of metabolic disorders in critically ill patients // Effektivnaya farmakoterapiya. — 2014. — №6. — P. 28-34. (in Russian)
35. Chereshnev V.A., Gusev E. Yu., Zotova N. V. Fundamentalapplied aspects of systemic inflammation in terms of physiologic
and typical pathological process // Rossiyskiy fiziologicheskiy zhurnal im. I.M. Sechenova. — 2010. — V. 96, № 7. — P. 696-707. (in Russian)
36. Shifrin A.G., Shifrin G.A. Strategy perioperative medicine: monograph. — Zaporozhe: Dikoe Pole, 2012. — 180 p. (in Russian)
37. Shifrin G.A., Gorenshteyn M.L. Biostability restoration at a sepsis. — Zaporozhe, 2004. — 300 p. (in Russian)
38. Elliot V., Elliot D. Biochemistry and molecular biology. — Translation from English. — Moscow: Nil biomeditsinskoy himii RAMN, 1999. — 444 p. (in Russian)
39. Bone R. The sepsis syndrome. Definition and general approach to management // Clinics in Chest Medicine. — 1996. —
40. Bone R. Why sepsis trials fail // JAMA — 1996. — V. 277. — P. 565-566.
41. Furet P. Glutamine dipeptides in clinical nutrition //
42. González Balverde M., Ramírez Lizardo E.J., Cardona Muñoz E.G., et al. Prognostic value of the lethal triad among patients with multiple trauma // Rev Med Chil. — 2013. — V. 141, N11. — P. 1420-1426.
43. Haji-MichaelP.G. Antioxidant therapy in critically ill // Brit. Journal of Intensive care. — 2000. May-June — P. 88-93.
44. Han T., Li X., Cai D., et al. Effect of glutamine on apoptosis of intestinal epithelial cells of severe acute pancreatitis rats receiving nutritional support in different ways // Int J Clin Exp Pathol. —
45. Hickson R.C., Czerwinski S.M., Wegrzyn L.E. Glutamine prevents downregulation of myosin heavy chain synthesis and muscle atrophy from glucocorticoids // Am J Physiol. — 1995. — V.
46. facobson D., Singer M. The cell, the mitochondrion, oxygen and sepsis. // Yearbook of Intensive Care and Emergency Medicine. / Ed. J-L. Vincent. — Springer. 1996. — P. 263-274.
47. Lagu T., Rothberg M.B., Shieh M.S., et al. Hospitalizations, costs, and outcomes of severe sepsis in the United States 2003 to
48. Levy M.M., Artigas A., Phillips G.S., et al. Outcomes of the Surviving Sepsis Campaign in intensive care units in the USA and Europe: a prospective cohort study // Lancet Infect Dis. — 2012. —
49. Novak F., Heyland D.K., Avenell A., et al. Glutamine supplementation in serious illness: a systematic review of the evidence // Crit. Care Med. — 2002. — V. 30, N 9. — P. 2022-2029.
50. Peterson M.D., Rhea M.R., Alvar B.A. Maximizing strength development in athletes: a meta-analysis to determine the dose-response relationship // J. Strength Cond Res. — 2004. — V. 18. — P. 377-382.
51. Plantefeve G., Hellmann R., Pajot O., et al. Abdominal compartment syndrome and intraabdominal sepsis: two of the same kind? // Acta Clin Belg Suppl. — 2007. — N1. — P. 162-167.
52. Pompella A., Visvikis A., Paolicclii A., et al. The changing faces of glutathione, a cellular protagonist // Biochem Pharmacol. —
53. Pontes-Arruda A., Martins L.F., de Lima S-M., et al. Enteral nutrition with eicosapentaenoic acid, g-linolenic acid and antioxidants in the early treatment of sepsis: results from a multicenter, prospective, randomized, double-blinded, controlled study: the INTERSEPT Study // Crit. Care Medicine. — 2011. — 15:R144. http://ccf0rum.c0m/c0ntent/15/3/R144.
54. van der Windt G.J., Everts B., Chang C.H., et al. Mitochondrial respiratory capacity is a critical regulator of CD8+ T cell memory development // Immunity. — 2012. — V. 36, N1. — P.68-78.
55. Vincent f.L. New therapies in sepsis // Chest. — 1997. — V. 112(6 Suppl). — P. 330-338.
56. Vincent J.L. Search for effective immunomodulating strategies against sepsis // Lancet. — 1998. — V. 351, N. 9107. — P. 922-923.
57. Vincent f.L., Abraham E. The last 100 years of sepsis // Am J Respir Crit Care Med. — 2006. — V. 173, N 3. — P. 256-263.
58. Wischmeyer P.E. The evolution of nutrition in critical care: how much, how soon? // Critical Care. — 2013. — V. 17. Suppl
Информация об авторе: Назаретьян Виктория Владимировна — врач анестезиолог-реаниматолог отделения реанимации и интенсивной терапии, 394065, г. Воронеж, ул. Патриотов, 23, e-mail: viktoria.nazaretyan@yandex.ru
Information about the author: Nazaretian Victoria Vladimirovna — doctor, anesthesiologist, Department of resuscitation and intensive therapy, 394065, Voronezh, street Patriots, 23, e-mail: viktoria.nazaretyan@yandex.ru
© ТИРИКОВА O.B., КОЗЛОВА H.M., ЕЛИСЕЕВ C.M., ГУМЕРОВ P.P. — 2015 УДК 616.36-003.826-02:616.1
НЕАЛКОГОЛЬНАЯ ЖИРОВАЯ БОЛЕЗНЬ ПЕЧЕНИ И ЕЕ РОЛЬ В РАЗВИТИИ СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ
Олеся Владимировна Тирикова1, Наталия Михайловна Козлова1, Сергей Михайлович Елисеев21, Руслан Рифович Гумеров1 ('Иркутский государственный медицинский университет, ректор — д.м.н., проф. И.В. Малов, кафедра факультетской терапии зав. — д.м.н., проф. Н. М. Козлова; 2 Ангарская городская больница №1, гл. врач —
И.В. Крывовязый, отделение хирургии, зав. — С.М. Елисеев; 'Научный центр реконструктивной и восстановительной хирургии СО РАМН, директор — д.м.н., проф., чл.-корр. РАН Е.Г. Григорьев, отделение ультразвуковой диагностики и миниинвазивной хирургии, зав. — к.м.н. P.P. Гумеров)
Резюме. Проведен аналитический обзор литературы по теме: неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП). Обобщены современный представления об этиологии и патогенезе заболевания, установлены многочисленные факты указывающие на взаимосвязь с метаболическим синдромом и заболеваниями системы кровообращения, а также доказательства более низкой продолжительности жизни среди лиц страдающих НАЖБП. Обоснована необходимость углубленного исследования, как самой жировой болезни печени, так и ее роли в развитии хронических
30
заболеваний системы кровообращения. Сформулированы ключевые проблемы диагностики и определены направления для дальнейших изысканий.
Ключевые слова: неалкогольная жировая болезнь печени, неалкогольный стеатогепатит, риск сердечно-сосудистых заболеваний, продолжительность жизни.
THE VALUE OF NON-ALCOHOLIC FATTY LIVER DISEASE SECOND TO THE DEVELOPMENT OF CARDIOVASCULAR DISEASE
Olesya V. Tirikova1, Natalia M. Kozlova1, Sergey M. Eliseev2-3, Ruslan R. Gumerov3 ('Irkutsk State Medical University; 2Angarsk City Hospital №1;
Scientific Center of Reconstructive and Restorative Surgery SB RAMS, Irkutsk, Russia)
Summary. We have performed an analytical review of the literature on the topic: non-alcoholic fatty liver disease (NAFLD). We have generalized the modern concepts of etiology and pathogenesis of the disease, established many facts pointing to the relationship with metabolic syndrome and diseases of the circulatory system, and found evidence of lower life expectancy among people suffering from NAFLD. ^e necessity of in-depth study of both the fatty liver disease, as well as its role in the development of chronic diseases of the circulatory system. Formulated the main problems of diagnosis and identify areas for further research.
Key words: nonalcoholic fatty liver disease, non-alcoholic steatohepatitis, the risk of cardiovascular disease, life expectancy.
Неалкогольное жировая болезнь печени (НАЖБП) все чаще диагностируется во всем мире и считается самой распространенной патологией печени в западных странах. Понятие НАЖБП объединяет спектр клинико-морфологических изменений печени, представленных стеатозом, неалкогольным стеатогепатитом (НАСГ), фиброзом и циррозом, развивающихся у пациентов, не употребляющих алкоголь в гепатотоксичных дозах [2, 13, 31, 33, 49, 52, 53]. НАЖБП встречается во всех возрастных группах, но наибольшему риску ее развития подвержены женщины в возрасте 40-60 лет, имеющие
В РФ признаки жирового перерождения печени встречаются у 29,3% взрослого населения. Она тесно связана с дислипидемией, ожирением, резистентностью к инсулину (ИР) и гипертонией и в настоящее время рассматривается как печеночное проявление метаболического синдрома. В этой связи стремительное распространение ожирения, приобретшее в последние десятилетия характер «пандемии» у взрослых и детей во всем мире, способствует увеличению фундаментальных и клинических исследований данной патологии [22, 26, 29, 34]. Доказано, что диагноз НАЖБП связан с более низкой продолжительностью жизни и является главной причиной увеличения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний [36].
Об устойчивой корреляции между повышенным уровнем сывороточных ферментов и увеличением риска смерти от сердечно-сосудистых заболеваний также сообщается в многочисленных популяционных исследованиях [21, 47]. А учитывая, что патология сердечно-сосудистой системы, и в частности ишемическая болезнь сердца (ИБС), которая занимает первое место в структуре заболеваемости и причин смерти населения, роль НАЖБП нельзя недооценивать. Так, в США за 2010 г. болезни сердца, как причина смертности, находились на первом месте и составляли 24,2% [23]. В России этот показатель гораздо выше и в 2012 г. составила 56,7%.
Эпидемиология
Поскольку биопсия печени является единственным методом точной диагностики, а исследования, включающие этот метод, немногочисленны, то истинные показатели заболеваемости НАЖБП до сих пор не установлены [13]. Тем не менее, последние исследования позволяют утверждать, что от 20 до 30% взрослого населения западных стран страдает НАЖБП, и ее распространенность увеличивается от 70 до 90% среди лиц страдающих ожирением или диабетом [52]. На этом основании можно говорить о пандемии НАЖБП, к тому же истинные показатели заболеваемости сильно занижены, и по некоторым данным могут быть выше в 5-6 раз, что связанно с трудностями диагностики НАЖБП [13].
При этом доказано, что распространенность НАЖБП
варьирует в зависимости от этнической принадлежности: наиболее низкая среди негров — 24%, среди европейцев достигает уже 33%, и наиболее высокая среди латиноамериканцев — 45%, предполагается возможная связь с полиморфизм гена гв738409 РЫРЬАЗ [40].
Этиология
НАЖБП относится к числу полиэтиологических заболеваний и в зависимости от непосредственной причины вызвавшей жировое перерождение печени подразделяется на первичную и вторичную. Первичная связана с нарушением липидного и углеводного обменов и, как правило, развивается на фоне МС, являющегося фактором риска развития сердечно-сосудистых заболеваний [2, 3, 13, 30]. При этом риск развития и тяжесть НАЖБП возрастает с увеличением количества компонентов МС [13, 16, 35, 53] и у пациентов с ИМТ >35кг/м2 НАЖБП может достигать 90% [6,25,37]. Также доказана взаимосвязь между риском развития метаболического синдрома, степенью стеатоза печени и соотношением окружности талии и бедер [16]. В этой связи НАЖБП часто ассоциируется именно с висцеральным ожирением и инсулинорезистентностью [12]. По этой причине в настоящее время НАЖБП можно рассматривать как печеночное проявление метаболического синдрома [13].
Причины вторичной НАЖБП объединяют обширную группу внешних и внутренних факторов, таких как синдром мальабсорбции, длительное голодание, воздействие лекарственных препаратов и токсических веществ на фоне длительного парентерального питания, врожденных метаболических заболеваний, а также в результате некоторых хирургических операций, сопровождающихся нарушением нормального пищеварения [2, 3, 13, 30]. Кроме того, одним из частых факторов риска развития НАЖБП является несбалансированное питание, когда в рационе доля насыщенных жирных кислот значительно преобладает над ненасыщенными [51].
Таким образом, к факторами риска могут быть отнесены: МС, сахарный диабет (СД) 2 типа, ожирение, повышение уровней ХС и триглицеридов, полиморфизм
Патогенез
Патогенез НАЖБП в настоящее время изучен недостаточно, и некоторые утверждения носят гипотетический характер [12]. Тем не менее считается, что заболевание протекает в две стадии: жировой гепатоз (стеа-тоз) и неалкогольный стеатогепатит [3].
Установлено, что нарушение регуляции липидного обмена стимулирует повышенное выделение адипо-цитами свободных жирных кислот, которые накапливаются в печени. Являясь реактивными веществами, триглицериды активируют процессы перекисного окисления липидов, что сопровождается высвобождением
31
активных форм кислорода. Последние в свою очередь оказывают непосредственное повреждающее действие на клеточные мембраны, митохондрии и лизосомы гепатоцитов. Образующиеся в результате перекисно-го окисления липидов альдегиды (малондиальдегид и 4-гидроксиноненал) могут активировать в печени звездчатые клетки — основные продуценты коллагена. Кроме того, они стимулируют хемотаксис нейтрофилов и вызывают перекрестное связывание цитокератинов и формирование телец Мэллори. В результате запускаются иммунные механизмы воспаления, способствующие трансформации стеатоза в стеатогепатит [33].
Помимо этого, экспериментально было доказано, что активация провоспалительных механизмов формирования НАСГ также связана со стимуляцией TLR-4, которые нарушают действие инсулина в гепатоцитах и вызывают развитие к нему резистентности [8, 46]. Также развитие инсулинрезистентности ассоциировано с активацией NF-кВ-зависимого воспалительного сигнального пути, что в эксперименте проявляется повышением фосфорилирования 1КК(3, а также генов, кодирующих образование ИЛ-6 и ICAM-1 [46].
Наряду с этим в макрофагах и купферовских клетках печени синтезируются провоспалительные цито-кины ФНО-а, ИЛ-6, МСР-1. Усиливая инсулинорези-стентность, они одновременно угнетают антилипоген-ное действие адипокинов. Внутриклеточные факторы транскрипции NF-kB и JNK активируются ФНО-а и ИЛ-6, что способствует фосфорилированию серина в рецепторе инсулина. В ответ на это происходит угнетение действия этого гормона, что поддерживает воспалительный процесс [8, 24, 42].
Ряд клинических исследований подтверждают тот факт, что одними из медиаторов развития инсулинрезистентности являются свободные жирные кислоты, и их высокий уровень коррелирует с висцеральным ожирением [41].
В результате инсулинрезистентности и избыточного накопления триглециридов в печени происходит активация процессов свободнорадикального окисления, что сопровождается повреждением клеточных мембран и органелл гепатоцитов, возникновением воспалительного процесса и, как следствие, активацией фиброгенеза [1,6,12].
При заболеваниях печени, сопровождающихся вну-трипеченочным холестазом, происходит нарушение выведения с желчью цитокинов, особенно ФНО-а и ИЛ-1, что также способствует изменению жирового обмена с развитием гипертриглицеридемии и снижения липо-протеиновой липазы. Происходит уменьшение синтеза простагландинов, повышение в клетках свободных радикалов, а в сыворотке крови повышается уровень общего ХС и триглицеридов [9].
Совокупное воздействие вышеописанных механизмов приводит к дистрофическим, воспалительно-некротическим и фиброзным изменениям печени [10, 13].
Характерно, что уровни циркулирующих маркеров воспаления (ИЛ-6, TNF-a и др.) и прокоагулянтных факторов, таких как ингибитор активатора плазминоге-на 1 (PAI-1), фибриногена и фактора VII, наиболее высоки у пациентов с НАСГ, несколько ниже у пациентов с простым стеатозом, а наиболее низкие среди пациентов без стеатоза [48].
В доказательство этого в одной из последующих публикаций Targher и соавт. (2010) указывают на сильную связь между НАЖБП и риском сердечно-сосудистых заболеваний, которые являются более частой причиной
В пользу этого же свидетельствует L.A. Adams (2005) в ходе ретроспективного исследования, включавшего 420 пациентов с НАЖБП, показавший, что в течение 7,6 лет уровень смертности от различных причин был выше среди пациентов с подтвержденным биопсией НАСГ или циррозом, чем среди населения в целом, и наиболее часто сочетался с сердечно-сосудистыми за-
болеваниями [10]. На это же указывают и N. Rafiq с соавт. (2009) наблюдавшие на протяжении 13 лет за 173 пациентами с подтвержденной биопсией НАЖБП, у которых сердечно-сосудистые заболевания также были наиболее частой причиной смерти [39]. Это подтверждается и некоторыми другими аналогичными наблюдениями [44], что развивает и поддерживает гипотезу того, что НАЖБП может быть вовлечена в патогенезе сердечно-сосудистых заболеваний.
При этом поскольку наиболее часто заболевания сердечно-сосудистой системы сочетаются с НАСГ чем со стеатозом, особая роль в патогенезе отводится не-кровоспалительным изменениям печени, что, по мнению ряда авторов, является основной причиной атеро-
Ряд клинических исследований подтверждают высокий риск развития сердечно-сосудистых событий при НАСГ, в частности при повышении уровня холестерина (ХС) более 8,5 ммоль/л (или выше 330 мг/дл) в 4 раза возрастает риск фатальных сердечно-сосудистых заболеваний, при сочетании с артериальной гипертензией (АГ) — в 9 раз, при наличии гиперхолестеринемии, курения и АГ — в 16 раз [7].
Все это закономерно вызывает два ключевых патофизиологических вопроса: во-первых, имея с сердечно-сосудистыми заболеваниями общие факторы риска развивается ли НАЖБП с ними ассоциировано или же способствует сердечно-сосудистым заболеваниям независимо от этих факторов; во-вторых, увеличивается ли риск сердечно-сосудистых заболеваний у пациентов с простым стеатозом, либо проатерогенным стимулом является некровоспалительный компонент НАСГ?
Из вышеприведённого следует, что поскольку имеется некая взаимосвязь между НАЖБП и развитием сердечно-сосудистых заболеваний, то кроме стандартных обследований в программу обязательной диагностики обоих заболеваний следует включать УЗС сосудов и те-
В доказательство этого целый ряд недавних исследований демонстрируют корреляцию между НАЖБП и утолщением интимы каротидных артерий [27, 28, 50] как раннего проявления субклинического атеросклероза [43]. Однако не все исследователи с этим согласны, в частности J.M. Petit (2009) и ряд других ученых [18, 32, 38] не нашли этому убедительных подтверждений.
Тем не менее, недавний метаанализ включавший исследования случай-контроль и перекрестные исследования (в общей сложности 3497 пациентов) показал, что у пациентов с НАЖБП развивается утолщение интимы сонных артерий в среднем на 13% [45], а мета-регрессионный анализ продемонстрировал корреляцию утолщения интимы сонных артерий с повышением уровня трансаминаз сыворотки крови у пациентов с НАЖБП. Кроме того имеется корреляция между тяжестью морфологических изменений при НАЖБП и степенью гипертрофии сосудистой стенки сонных артерий независимо от классических факторов риска, инсулинорези-стентности и наличия метаболического синдрома [20].
Поскольку атеросклероз сонных артерий является фактором риска нарушения мозгового кровообращения [19], то все это указывает на целесообразность исследования толщины интимы сонных артерий у всех пациентов с НАЖБП, поскольку они подвержены повышенному риску изменений сосудистой стенки. По мнению S. Sookoian (2008), это может обеспечить не только раннее начало лечения, но и профилактику развития ОНМК и ОИМ у пациентов с жировой болезнью печени [45], что приведет к снижению смертности от сердечно-сосудистых заболеваний.
Помимо этого вызывает интерес роль эндотелиаль-ной дисфункции в патогенезе метаболического синдрома вообще и НАЖБП в частности. Так как последняя сопряжена с нарушением образования оксида азота, то рассматривается как раннее проявление нарушения метаболизма эндотелиоцитов, что является важным
32
компонентом патогенеза АГ и ишемической болезни сердца [4] и, как показывают последние исследования, НАЖБП [17,53].
Поскольку оксид азота не может быть измерен напрямую, то об его уровне можно судить лишь косвенно по содержанию асимметричного диметиларгинина (АДМА), являющегося ингибитором NO-синтазы [5]. Роль последнего в патогенез эндотелиальной дисфункции и атеросклероза у человека убедительно доказана [14, 5, 54]. Нарду с этим Т. Dogru (2012) и другими наглядно продемонстрирована корреляция дисфункции
Кроме того, как показал R.H. Böger и соавт. (2009), АДМА является независимым предиктором сердечнососудистых событий [14]. В этой связи D.S. Celermajer и соавт. (1992) разработал неинвазивный метод определения эндотелиальной дисфункции, основанный на измерении диаметра плечевой или поверхностной бедренной артерий с использованием потокозависи-мой вазодилатации в условиях реактивной гиперемии плечевой или бедренной артерий, и при изучении эн-дотелийнезависимой вазодилатации с сублингвальным
Метод основан на способности эндотелия высвобождать NO в условиях реактивной гиперемии, которая осуществляется манжеточной окклюзией плечевой артерии на 4-5 мин. Исследование заключается в измерении диаметра сосуда и выполняется ультразвуковым сосудистым датчиком высокого разрешения (7 МГц). В норме диаметр плечевой артерии в течение первой минуты после декомпрессии увеличивается по сравнению с исходным на 10%, что считается адекватной реакцией плечевой артерии на кратковременную гипоперфузию и свидетельствует об отсутствии эндотелиальной дисфункции [15]. Главным недостатком метода, сильно зависящим от оператора, является погрешность в измерениях при определении диаметра плечевой артерии. Использование данного метода также подтверждает вероятность развития сердечно-сосудистых событий и
четко коррелирует с эндотелиальной дисфункцией. Тем не менее, практическая значимость эндотелиальной дисфункции еще не до конца определена и в этом плане требуются дальнейшие исследования [53].
Заключение.
Несмотря на повышенный интерес к данной проблеме, в настоящее время все еще не установлено, развивается ли НАЖБП с компонентами метаболического синдрома ассоциировано или же способствует сердечно-сосудистым заболеваниям независимо от этих факторов? Также не установлено, увеличивается ли риск сердечно-сосудистых заболеваний у пациентов с простым стеатозом, либо проатерогенным стимулом является некровоспалительный компонент НАСГ? Кроме того, точно не известно, возможно ли предотвратить или замедлить развитие сердечно-сосудистых заболеваний путем воздействия на НАЖБП.
Таким образом, группы риска НАЖБП в настоящее время не утверждены; окончательно роль НАЖБ в развитии заболеваний сердечно-сосудистой системы не определена; актуален вопрос введения в программу обследования больных с НАЖБП исследования сосудов для раннего выявления атеросклеротических изменений; необходима разработка мер по предотвращению прогрессирования болезней системы кровообращения, нацеленная на профилактику НАЖБП уже у молодых пациентов.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Прозрачность исследования. Исследование не имело спонсорской поддержки. Исследователи несут полную ответственность за предоставление окончательной версии рукописи в печать.
Декларация о финансовых и иных взаимодействиях. Все авторы принимали участие в разработке концепции и дизайна исследования и в написании рукописи. Окончательная версия рукописи была одобрена всеми авторами. Авторы не получали гонорар за исследование.
Работа поступила в редакцию: 15.10.2014.
ЛИТЕРАТУРА
1. Буеверов А.О., Маевская М.В. Некоторые патогенетические и клинические вопросы неалкогольного стеатогепатита // Клинические перспективы гастроэнтерологии, гепатоло-
2. Давыдова А.В. Неалкогольный стеатогепатит: современные данные // Сибирский медицинский журнал (Иркутск). —
3. Драпкина О.М., Гацолаева Д.С., Ивашкин В.Т. Неалкогольная жировая болезнь печени у больных с метаболическим синдромом // Клиницист. — 2007. — №6. — С. 46-50.
4. Жлоба А.А. Ассиметричный диметиларгинин в качестве медиатора и маркера развития эндотелиальной дисфункции // Артериальная гипертензия. — 2007. — Т. 13, № 2. — С. 119-127.
5. Лядощук В.А., Денисенко АД. Содержание ассиметрич-ного диметилргинин в плазме крови больных ишемической болезнью сердца // Медицинский академический журнал. — 2011.— Т. 11. №1, —С. 30-33.
6. Маевская М.В. Алкогольная болезнь печени // Клинические перспективы гастроэнтерологии, гепатоло-
7. Шальнова С.А., Деев А.Д., Оганов Р.Г. Факторы, влияющие на смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в российской популяции // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. — 2005. — Т. 4. №1. — С. 4-8.
8. Шварц В. Жировая ткань как эндокринный орган // Проблемы эндокринологии. — 2009. — Т. 55. № 1. — С. 38-44.
9. Шерлок Ш„ Дули Дж. Заболевания печени и желчных путей. — Пер. с англ. — М.: ГЭОТАР-МЕД, 1999. — 864 с.
10. Adams L.A., Lymp J.F., Sauver f. St., et al. The natural history of nonalcoholic fatty liver disease: a population based cohort study // Gastroenterology. — 2005. — Vol. 129 (1). — P. 113-121.
11. Angulo P., Keach J.C., Batts K.P., Lindor K.D. Independent predictors of liver fibrosis in patients with nonalcoholic steatohepatitis // Hepatology. — 1999. — Vol. 30 (6) — P. 13561362.
12. Angulo P. Nonalcoholic fatty liver disease // 'tte New
England Journal of Medicine. — 2002. — Vol. 346 (16). — P. 12211231.
13. Bellentani S., Marino M. Epidemiology and natural history of non-alcoholic fatty liver disease (NAFLD) // Annals of Hepatology. — 2009. — Vol. 8(1). — P. 4-8.
14. Boger R.H., Maas R., Schulze F., Schwedhelm E. Asymmetric dimethylarginine (ADMA) as a prospective marker of cardiovascular disease and mortality-An update on patient populations with a wide range of cardiovascular risk // Pharmacological Research. —
15. Celermajer D.S., Sorensen K.E., Gooch V.M., et al. Noninvasive detection of endothelial dysfunction in children and adults at risk of atherosclerosis // The Lancet. — 1992. — Vol. 340. — P. 1111-1115.
16. Cheung O., Kapoor A., Puri P., et al. 'tte impact of fat distribution on the severity of nonalcoholic fatty liver disease and metabolic syndrome // Hepatology. — 2007. — Vol. 46 (4). — P. 1091-1100.
17. Colak Y., Senates E., Yesil A., et al. Assessment of endothelial function in patients with nonalcoholic fatty liver disease // Endocrine 2013; Vol. 43 (1). — P. 100-107.
18. Dogru T., Gene H., Tapan S., et al. Elevated asymmetric dimethylarginine in plasma: An early marker for endothelial dysfunction in non-alcoholic fatty liver disease // Diabetes Research
19. Ebrahim S., Papacosta O., Whincup P., et al. Lowe Carotid plaque, intima media thickness, cardiovascular risk factors, and prevalent cardiovascular disease in men and women: the British Regional Heart study // Stroke. — 1999. — Vol. 30. — P. 841-850.
20. Fracanzani A.L., Burdick L., Raselli S., et al. Carotid artery intima-media thickness in nonalcoholic fatty liver disease // American Journal of Medicine. — 2008. — V. 121. — P. 72-78.
21. Goessling W., Massaro J.M., Vasan R.S., et al. Aminotransferase levels and 20-year risk of metabolic syndrome,
22. Grattagliano I., D'Ambrosio G., Palmieri V.O., et al. Improving nonalcoholic fatty liver disease management by general practitioners: a critical evaluation and impact of an educational training program // Journal of gastrointestinal and liver diseases. —
23. Health, United States, 2012: With Special Feature on Emergency Care — Hyattsville, MD, 2014-489 p.
24. Hirosumi ]., Tuncman G., Chang L., et al. A central, role for INK in obesity and insulin resistance // Nature. — 2002. — Vol. 420
25. Hsiao P.J., Кио K.K., Shin S.f., et al. Significant correlations between severe fatty liver and risk factors for metabolic syndrome // Journal of Gastroenterology and Hepatology. — 2007. V. 22. — 2118-2123.
26. Kallman J.B., Arsalla A., Park V., et al. Screening for hepatitis В, С and non-alcoholic fatty liver disease: a survey of community-based physicians // Alimentary Pharmacology and Therapeutic. — Vol. 29 (9). — P. 1019-1024.
27. Kucukazman M., Ata N., Yavuz В., et al. Evaluation of early atherosclerosis markers in patients with nonalcoholic fatty liver disease // European Journal of Gastroenterology and Hepatology. —
28. Li X., Xia M., Ma H., et al. Liver fat content is associated with increased carotid atherosclerosis in a Chinese middle-aged and elderly population: the Shanghai Changfeng study // Atherosclerosis. — 2012. — V. 224. — P. 480-485.
29. Loguercio C., Tiso A., Cotticelli G., et al. Management of chronic liver disease by general practitioners in southern Italy: unmet educational needs // Digestive and Liver Disease. 2011. —
30. Ludwig J., McGill D.B., Lindor K.D. Nonalcoholic steatohepatitis // Journal of Gastroenterology and Hepatology. 1997. — Vol. 12. — P. 398-403.
31. Matteoni C.A., YounossiZ.M., Gramlich T., et al. Nonalcoholic fatty liver disease: a spectrum of clinical and pathological severity // Gastroenterology. — 1999. — Vol. 116. — P. 1413-1419.
32. McKimmie R.L., Daniel K.R., Can J.J., et al. Hepatic steatosis and subclinical cardiovascular disease in a cohort enriched for type 2 diabetes: the diabetes heart study // The American Journal of Gastroenterology. — 2008. — Vol. 103. — P. 3029-3035.
33. Medina J., Fernández-Salazar L.I., García-Buey L., Moreno-Otero R. Approach to the pathogenesis and treatment of nonalcoholic steatohepatitis // Diabetes Care. — 2004. — Vol.
34. Nascimbeni F., Pais R., Bellentani S., et al. From NAFLD in clinical practice to answers from guidelines // Journal of Hepatology. — 2013. — Vol. 59 (4). — P. 859-871.
35. Oh S. Y., Cho Y.K., KangM.S., et al. The association between increased alanine aminotransferase activity and metabolic factors in nonalcoholic fatty liver disease // Metabolism. — 2006. — Vol. 55. — 1604-1609.
36. Ong J.P., Pitts A., Younossi Z.M. Increased overall mortality and liver-related mortality in non-alcoholic fatty liver disease // Journal of Hepatology. — 2008. — Vol. 49 (4). — P. 608-612.
37. Park J.W., feong G., Kim S.f., et al. Predictors reflecting the pathological severity of non-alcoholic fatty liver disease: Comprehensive study of clinical and immunohistochemical findings in younger Asian patients // Journal of Gastroenterology and Hepatology. — 2007. — Vol. 22. — P. 491-497.
38. Petit J.M., Guiu В., Terriat В., et al. Nonalcoholic fatty liver
is not associated with carotid intima-media thickness in type 2 diabetic patients // The Journal of clinical endocrinology and metabolism. — 2009. — Vol. 94. — P. 4103-4106.
39. Rafiq N., Bai C., Fang Y., et al. Long term follow-up of patients with nonalcoholic fatty liver // Clinical Gastroenterology and Hepatology. — 2009. — Vol. 7. — P. 234-238.
40. Romeo S., Kozlitina ]., Xing C., et al. Genetic variation in PNPLA3 confers susceptibility to nonalcoholic fatty liver disease // 2008. — Vol. 40 (12). — 1461-1465.
41. Savage D.B., Petersen K.F., Shulman G.I. Disordered lipid metabolism and the pathogenesis of insulin resistance // Physiological Reviews. — 2007. — Vol. 87. — P. 507-520.
42. Shoehon S.E., Lee ]., GoldfineA.B. Inflammation and insulin resistance // Journal of Clinical Investigation. — 2006. — Vol. 116.
43. Simon A., Megnien J.L., Chironi G. 'tte value of carotid intima-media thickness for predicting cardiovascular risk // Arteriosclerosis, Thrombosis, and Vascular Biology. — 2010. — Vol. 30. — P. 182-185.
44. Sóderberg C., Stál P., Askling J., et al. Decreased survival of subjects with elevated liver function tests during a 28-year follow-up // Hepatology. — 2010. — Vol. 51. — P. 595-602.
45. Sookoian S., Piróla C.J. Non-alcoholic fatty liver disease is strongly associated with carotid atherosclerosis: A systematic review // Journal of Hepatology. — 2008. — Vol. 49 (4). — P. 600607.
46. Szabo G., Velayudham A., Romies L. Jr., Mandrekar P. Modulation of non-alcoholic steatohepatitis by pattern recognition receptors in mice: the role of toll-like receptors 2 ana 4 // Alcoholism: Clinical and Experimental Research. — 2005. — Vol.
47. Targher G., Bertolini L., Padovani R., et al Relation between carotid artery wall thickness and liver histology in subjects with non-alcoholic fatty liver disease // Diabetes Care. — 2006. — Vol.
48. Targher G., Chonehol M., Miele L, et al. Nonalcoholic fatty liver disease as a contributor to hypercoagulation and thrombophilia in the metabolic syndrome // Seminars in Thrombosis and Hemostasis. — 2009. — Vol. 35. — P. 277-287.
49. Targher G., Valbusa F., Bonapaee S., et al. Risk of cardiovascular disease in patients with nonalcoholic fatty liver disease // The New England Journal of Medicine. — 2010. — Vol.
50. Wiakur M.L., Sharma S., Kumar A., et al. Nonalcoholic fatty liver disease is associated with subclinical atherosclerosis independent of obesity and metabolic syndrome in Asian Indians
51. Toshimitsu K, Matsuura B., Ohkubo I., et al. Dietary habits and nutrient intake in nonalcoholic steatohepatitis // Nutrition. —
52. Vernon G., Baranova A, Younossi Z.M. Systematic review: the epidemiology and natural history of non-alcoholic fatty liver disease and non-alcoholic steatohepatitis in adults // Alimentary Pharmacology and Therapeutics. — 2011. — Vol. 34 (3). — P. 274-285.
53. Villanova N., Moseatiello S., Ramilli S., et al. Endothelial dysfunction and cardiovascular risk profile in nonalcoholic fatty liver disease // Hepatology. — 2005. Vol. 42. — P. 473-480.
54. Zsuga ]., Tórók /., Magyar M.T., et al. Dimethylarginines at the crossroad of insulin resistance and atherosclerosis //
REFERENCES
1. Bueverov A. O., MaevskajaM. V. Some pathogenetic and clinical questions NASH // Klinicheskie perspektivy gastrojenterologii, gepatologii. — 2003. — No 3. — P. 2-7/ (in Russian)
2. Davydova A. V. Nonalcoholic steatohepatitis: current data // Sibirskij medicinskij zurnal (Irkutsk). — 2006. — No 6. — P. 96-101 (in Russian).
3. Drapkina O.M., Gaeolaeva D.S., Ivashkin V.T. Clinical and functional status of the liver with menopausal metabolic syndrome // Klinicist. — 2007. — No 6. — P. 46-50. (in Russian)
4. Zhloba A.A. ADMA as a marker and mediator of endothelial dysfunction progression // Arterial'naja Gipertenzija. — 2007. —
5. Ljadoshhuk V.A., Denisenko A.D. Asymmetric dimethylarginine content in plasma of ischemic heart disease patients // Medicinskij Akademicheskij Zhurnal. — 2011. — Vol.
6. Maevskaja M.V. Alcoholic liver disease // Klinicheskie perspektivy gastrojenterologii, gepatologii. — 2001. — Nol — P. 4-8. (in Russian)
7. Shal'nova S.A., Deev A.D., Oganov R.G. Factors influencing cardiovascular mortality in Russian population) // Kardiovaskuljarnaja terapija i profilaktika. — 2005. — No 4(1). — P. 4-8. (in Russian)
8. Shvare V. Adipose tissue as an endocrine organ // Problemy jendokrinologii. — 2009. — Vol. 55. No 1. — P. 38-44. (in Russian)
9. Sherlok Sh., Duli Dzh. Diseases of the liver and biliary tract. — Moscow: GEOTAR-MED, 1999. — 864 p. (in Russian)
10. Adams L.A., Lymp J.F., Sauver f. St., et al. The natural history of nonalcoholic fatty liver disease: a population based cohort study // Gastroenterology. — 2005. — Vol. 129 (1). — P. 113-121.
11. Angulo P., Keaeh J.C., Batts K.P., Lindor K.D. Independent predictors of liver fibrosis in patients with nonalcoholic steatohepatitis // Hepatology. — 1999. — Vol. 30 (6). — P. 13561362.
12. Angulo P. Nonalcoholic fatty liver disease // The New England Journal of Medicine. — 2002. — Vol. 346 (16). — P. 12211231.
13. Bellentani S., Marino M. Epidemiology and natural
history of non-alcoholic fatty liver disease (NAFLD) // Annals of Hepatology. — 2009. — Vol. 8(1). — P. 4-8.
14. Bóger R.H., Maas R., Schulze F., Scliwedhehn E. Asymmetric dimethylarginine (ADMA) as a prospective marker of cardiovascular disease and mortality-An update on patient populations with a wide range of cardiovascular risk // Pharmacological Research. —
15. Celermajer D.S., Sorensen K.E., Gooch V.M., et al. Noninvasive detection of endothelial dysfunction in children and adults at risk of atherosclerosis // The Lancet. — 1992. — Vol. 340. — P. 1111-1115.
16. Cheung O., Kapoor A., Puri P., et al. 'tte impact of fat distribution on the severity of nonalcoholic fatty liver disease and metabolic syndrome // Hepatology. — 2007. — Vol. 46 (4). — P. 1091-1100.
17. Colak Y., Senates E., Yesil A., et al. Assessment of endothelial function in patients with nonalcoholic fatty liver disease // Endocrine 2013; Vol. 43 (1). — P. 100-107.
18. Dogru T., Gene H., Tapan S., et al. Elevated asymmetric dimethylarginine in plasma: An early marker for endothelial dysfunction in non-alcoholic fatty liver disease // Diabetes Research and Clinical Practice. — 2012. — Vol. 96 (1). — P. 47-52.
19. Ebrahim S., Papacosta O., Whincup P., et al. Lowe Carotid plaque, intima media thickness, cardiovascular risk factors, and prevalent cardiovascular disease in men and women: the British Regional Heart study// Stroke. — 1999. — Vol. 30. — P. 841-850.
20. Fracanzani A.L., Burdick L., Raselli S., et al. Carotid artery intima-media thickness in nonalcoholic fatty liver disease // American Journal of Medicine. — 2008. —V. 121. — P. 72-78.
21. Goessling W., Massaro J.M., Vasan R.S., et al. Aminotransferase levels and 20-year risk of metabolic syndrome, diabetes, and cardiovascular disease // Gastroenterology. —
22. Grattagliano I., DAmbrosio G., Palmieri V.O., et al. Improving nonalcoholic fatty liver disease management by general practitioners: a critical evaluation and impact of an educational training program // Journal of gastrointestinal and liver diseases. —
23. Health, United States, 2012: With Special Feature on Emergency Care — Hyattsville, MD, 2014. — 489 p.
24. Hirosumi ]., Tuncman G., Chang L., et al. A central, role for JNK in obesity and insulin resistance // Nature. — 2002. — Vol. 420
25. Hsiao P.J., Kuo K.K., Shin S.f., et al. Significant correlations between severe fatty liver and risk factors for metabolic syndrome // Journal of Gastroenterology and Hepatology. — 2007. V. 22. — 2118-2123.
26. Kallman J.B., Arsalla A., Park V., et al. Screening for hepatitis B, C and non-alcoholic fatty liver disease: a survey of community-based physicians // Alimentary Pharmacology and Therapeutic. —
27. Kucukazman M., Ata N., Yavuz B., et al. Evaluation of early atherosclerosis markers in patients with nonalcoholic fatty liver disease // European Journal of Gastroenterology and Hepatology. —
28. Li X., Xia M., Ma H., et al. Liver fat content is associated with increased carotid atherosclerosis in a Chinese middle-aged and elderly population: the Shanghai Changfeng study // Atherosclerosis. — 2012. — V. 224. — P. 480-485.
29. Loguercio C., Tiso A., Cotticelli G., et al. Management of chronic liver disease by general practitioners in southern Italy: unmet educational needs // Digestive and Liver Disease. 2011. —
30. Ludwig J., McGill D.B., Lindor K.D. Nonalcoholic steatohepatitis // Journal of Gastroenterology and Hepatology. 1997. — Vol. 12. — P. 398-403.
31. Matteoni C.A., YounossiZ.M., Gramlich T., et al. Nonalcoholic fatty liver disease: a spectrum of clinical and pathological severity // Gastroenterology. — 1999. — Vol. 116. — P. 1413-1419.
32. McKimmie R.L., Daniel K.R., Can /./., et al. Hepatic steatosis and subclinical cardiovascular disease in a cohort enriched for type 2 diabetes: the diabetes heart study // The American Journal of Gastroenterology. — 2008. — Vol. 103. — P. 3029-3035.
33. Medina ]., Fernández-Salazar L.I., García-Buey L., Moreno-Otero R. Approach to the pathogenesis and treatment of nonalcoholic steatohepatitis // Diabetes Care. — 2004. — Vol. 27(8). — P. 2057-2066.
34. Nascimbeni F., Pais R., Bellentani S., et al. From NAFLD in clinical practice to answers from guidelines // Journal of Hepatology. — 2013. — Vol. 59 (4). — P. 859-871.
35. Oh S. Y., Cho Y.K., KangM.S., et al. The association between increased alanine aminotransferase activity and metabolic factors in nonalcoholic fatty liver disease // Metabolism. — 2006. — Vol. 55. — 1604-1609.
36. Ong J.P., Pitts A., Younossi Z.M. Increased overall mortality and liver-related mortality in non-alcoholic fatty liver disease // Journal of Hepatology. — 2008. — Vol. 49 (4). — P. 608-612.
37. Park J.W., feong G., Kim S.f., et al. Predictors reflecting the pathological severity of non-alcoholic fatty liver disease: Comprehensive study of clinical and immunohistochemical findings in younger Asian patients // Journal of Gastroenterology and Hepatology. — 2007. — Vol. 22. — P. 491-497.
38. Petit J.M., Guiu В., Terriat В., et al. Nonalcoholic fatty liver is not associated with carotid intima-media thickness in type 2 diabetic patients // The Journal of clinical endocrinology and
39. Rafiq N., Bai C., Fang Y., et al. Long term follow-up of patients with nonalcoholic fatty liver // Clinical Gastroenterology and Hepatology. — 2009. — Vol. 7. — P. 234-238.
40. Romeo S., Kozlitina ]., Xing C., et al. Genetic variation in PNPLA3 confers susceptibility to nonalcoholic fatty liver disease //
41. Savage D.B., Petersen K.F., Shulman G.I. Disordered lipid metabolism and the pathogenesis of insulin resistance // Physiological Reviews. — 2007. — Vol. 87. — P. 507-520.
42. Slioelson S.E., Lee ]., Goldfine A.B. Inflammation and insulin resistance // Journal of Clinical Investigation. — 2006. — Vol. 116.
43. Simon A., Megnien J.L., Chironi G. 'tte value of carotid intima-media thickness for predicting cardiovascular risk // Arteriosclerosis, Thrombosis, and Vascular Biology. — 2010. —
44. Soderberg C., Stál P., Askling J., et al. Decreased survival of subjects with elevated liver function tests during a 28-year follow-up // Hepatology. — 2010. — Vol. 51. — P. 595-602.
45. Sookoian S., Piróla C.J. Non-alcoholic fatty liver disease is strongly associated with carotid atherosclerosis: A systematic review // Journal of Hepatology. — 2008. — Vol. 49 (4). — P. 600607.
46. Szabo G., Velayudham A., Romics L. Jr., Mandrekar P. Modulation of non-alcoholic steatohepatitis by pattern recognition receptors in mice: the role of toll-like receptors 2 ana 4 // Alcoholism: Clinical and Experimental Research. — 2005. — Vol.
47. Targher G., Bertolini L., Padovani R., et al Relation between carotid artery wall thickness and liver histology in subjects with non-alcoholic fatty liver disease // Diabetes Care. — 2006. — Vol.
48. Targher G., Chonchol M., Miele L., et al. Nonalcoholic fatty liver disease as a contributor to hypercoagulation and thrombophilia in the metabolic syndrome // Seminars in Thrombosis and Hemostasis. — 2009. — Vol. 35. — P. 277-287.
49. Targher G., Valbusa F., Bonapace S., et al. Risk of cardiovascular disease in patients with nonalcoholic fatty liver disease // The New England Journal of Medicine. — 2010. — Vol.
50. nakur M.L., Sharma S., Kumar A., et al. Nonalcoholic fatty liver disease is associated with subclinical atherosclerosis independent of obesity and metabolic syndrome in Asian Indians // Atherosclerosis. — 2012. — Vol. 223. — P. 507-511.
51. Toshimitsu K, Matsuura В., Ohkubo I., et al. Dietary habits and nutrient intake in nonalcoholic steatohepatitis // Nutrition. —
52. Vernon G., Baranova A., Younossi Z.M. Systematic review: the epidemiology and natural history of non-alcoholic fatty liver disease and non-alcoholic steatohepatitis in adults // Alimentary Pharmacology and Therapeutics. — 2011. — Vol. 34 (3). — P. 274285.
53. Villanova N., Moscatiello S., Ramilli S., et al. Endothelial dysfunction and cardiovascular risk profile in nonalcoholic fatty liver disease // Hepatology. — 2005. Vol. 42. — P. 473-480.
54. Zsuga ]., Torok ]., Magyar M.T., et al. Dimethylarginines at the crossroad of insulin resistance and atherosclerosis // Metabolism. — 2007. — Vol. 56. — P. 394-399.
Информация об авторах: Тирикова Олеся Владимировна — врач-терапевт, ассистент кафедры факультетской терапии, 664003, г. Иркутск, ул. Красного Восстания 1, ИГМУ, кафедра факультетской терапии, e-mail: otirikova@ mail.ru; Козлова Наталия Михайловна — д.м.н., заведующий кафедрой факультетской терапии; тел. (3952) 24-3433, e-mail: natkova@yandex.ru; Елисеев Сергей Михайлович — врач-хирург, заведующий хирургическим отделени-
35
ем, 665830, г. Ангарск, ул. Горького, д. 24, тел. (3955) 52-37-87, e-mail: esm_74@mail.ru; Гумеров Руслан Рифович — врач-хирург, к.м.н., заведующий отделением ультразвуковой диагностики и миниинвазивной хирургии,
Information About the Author: Tirikova Olesia Vladimirovna — physician, assistant lecturer of the Department of Faculty Therapy of Irkutsk State Medical University, 664003, Irkutsk, Krasnogo Vosstania Str., 1, ISMU, chair faculty therapy, e-mail: otirikova@mail.ru; Kozlova Natalia Mikhailovna — MD, PhD, head of the Department of Faculty Therapy
of Irkutsk State Medical University, tel. (3952) 24-34-33, e-mail: natkova@yandex.ru; Eliseev Sergey Mikhailovich — MD, the head of the Surgical Department of the Angarsk City Hospitals, 665830, Angarsk, Gorky Str., 24, tel. (3955) 52-37-87, e-mail: esm_74@mail.ru; Gumerov Ruslan Rifovich — MD, PhD, the head of the Department of Ultrasound Diagnostics and Miniinvasive Surgery, Scientific Center of Reconstructive and Restorative Surgery, 664003, Irkutsk, Bortsov Revolutsii Str., 1, tel. (3952)46-95-66; e-mail: rgumerov@mail.ru.
© ШИМОХИНА Н.Ю., ПЕТРОВА M.M., САВЧЕНКО A.A., ЧЕРНЯЕВА M.C. — 2015 УДК 616.13-005.6-06:[616.132.2-008.6+616.8-008.64]
МЕХАНИЗМЫ АТЕРОТРОМБОЗА У БОЛЬНЫХ ОСТРЫМ КОРОНАРНЫМ СИНДРОМОМ В СОЧЕТАНИИ С ТРЕВОЖНО-ДЕПРЕССИВНЫМИ РАССТРОЙСТВАМИ
Наталья Юрьевна Шимохина11, Марина Михайловна Петрова1, Андрей Анатольевич Савченко1-2, Марина Сергеевна Черняева1 ('Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого, ректор — д.м.н., проф. И.П. Артюхов, кафедра поликлинической терапии, семейной медицины и ЗОЖ с курсом ПО, зав. — д.м.н., проф. М.М. Петрова; 2НИИ медицинских проблем Севера СО РАМН, и.о. директора — С.В. Смирнова, лаборатория молекулярно-клеточной физиологии и патологии, г. Красноярск; 'Красноярская клиническая больница скорой медицинской помощи им. Н.С. Карповича, гл. врач — А.Б. Коган)
Резюме. В статье представлен обзор литературы, посвященный современным представлениям о патогенезе ате-ротромбоза у больных острым коронарным синдромом с сопутствующими расстройствами тревожно-депрессивного спектра. Приведены данные об иммунных аспектах атеротромбоза.
Ключевые слова: острый коронарный синдром, гемостаз, тревога, депрессия.
MECHANISMS OF ATHEROTHROMBOSISIN IN PATIENTS WITH ACUTE CORONARY SYNDROME IN COMBINATION WITH ANXIETY AND DEPRESSIVE DISORDERS
N.Y. Shimohina1-3, M.M. Petrova1, A.A. Savchenko1-2, M.S.Chemyaeva1 ('Krasnoyarsk State Medical University named after prof. V.F. Voino-Yasenetsky, Russia;
2Institute for Scientific Research of Medical Problems of the North, Krasnoyarsk;
'Krasnoyarsk Clinical Emergency Hospital named after N.S. Karpovich, Russia)
Summary. ^e article presents a review of the literature devoted to the modern concepts of the pathogenesis of atherothrombotic events in patients with acute coronary syndrome with associated disorders of anxious depressive spectrum. ^e data on immune aspects of atherothrombosis is presented.
Key words: acute coronary syndrome, hemostasis, anxiety, depression.
Данные Всемирной организации здравоохранения свидетельствуют о том, что в настоящее время наше общество переживает масштабную эпидемию сердечно-сосудистых заболеваний. Болезни системы кровообращения остаются основной причиной смертности населения во всем мире.
В настоящее время ишемическая болезнь сердца стала медицинской проблемой номер один в мире. В нашей стране за последние 30 лет наблюдается значительное распространение сердечно-сосудистых заболеваний и высокая смертность от них [10]. Несмотря на внедрение новых эффективных лекарственных препаратов, одним из наиболее серьезных заболеваний сегодня, как и несколько десятилетий назад, остается острый коронарный синдром.
Острый коронарный синдром (ОКС) представляет собой дестабилизацию течения ишемической болезни сердца. В подавляющем большинстве случаев субстратом ОКС служит атеросклероз коронарных артерий с наличием тромба в просвете венечного сосуда или без такового, в сочетании с вазоспазмом и нередко заканчивается смертельным исходом[25, 27, 49]. Возникшая вследствие атеросклероза ишемия миокарда ведет к развитию нестабильной стенокардиилибо острого инфаркта миокарда.
Исследования, проведенные в последние 20 лет, показали, что депрессия распространена у больных с сердеч-
но-сосудистой патологией больше, чем среди населения в целом, кроме того, депрессивные расстройства являются фактором риска сердечно-сосудистых заболеваний и смертности, независимо от общепризнанных факторов риска. По данным J.C. Huffman с соавт., около 31-45% пациентов с ишемической болезнью сердца (ИБС), в том числе со стабильной стенокардией напряжения, инфарктом миокарда (ИМ) или нестабильной стенокардией, страдают от клинически значимых симптомов депрессии [20, 34, 52], это примерно в три раза выше, чем среди населения в целом, похожая картина наблюдается только у пациентов с хроническим заболеванием почек и злокачественными новообразованиями [24].
У пациентов с сердечно-сосудистыми заболеваниями (ССЗ), течение депрессии зачастую носит хронический, рецидивирующий характер. По некоторым данным среди пациентов, госпитализированных по поводу острых сердечно-сосудистых событий, около 50-70% имели хроническое депрессивное расстройство, которое предшествовало дестабилизации сердечно-сосудистой патологии [3, 6, 26]. Кроме того, после выписки из стационара у многих пациентов депрессия носила не преходящий характер, как ожидалось после стабилизации сердечно-сосудистого заболевания, а сохранялась
Наиболее часто депрессивным расстройствам сопутствуют симптомы тревоги, как в общей популяции,
