CC BY
66
Раздел II. Социальные революции в контексте Отечественной истории
УДК 941
НЕ ЛИБЕРАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, НО ПОПЫТКА ПЕРЕХОДА К ЛИБЕРАЛЬНОМУ ФАШИЗМУ
Е.А. Пахомова, Волжский государственный университет водного транспорта (Нижний Новгород, Россия), e-mail: pahomova-e@inbox.ru
Аннотация. В статье опровергнуто положение о либеральной революции в нашей стране на рубеже 1980-1990-х годов. На основании обращения к концепции «либерального фашизма» сделаны выводы о попытках построения либерально-фашистского режима в России.
Ключевые слова: революция, либерализм, фашизм, бизнес-элита.
NOT A LIBERAL REVOLUTION BUT AN ATTEMPT OF TRANSITION TO LIBERAL FASCISM
Abstract. The article refutes the position of the liberal revolution in our country at the turn of 1980-1990 conclusions on the basis of the application of the "liberal fascism" of the concept of trying to build a liberal-fascist regime in Russia.
Keywords: revolution, liberalism, fascism, business elite.
Применительно к отечественным реалиям рубежа 1980-1990-х годов часто применяется определение «либеральная революция». Один из адептов современного российского либерализма О.П. Мороз включил даже это словосочетание в название своей монографии [8]. Вместе с тем, нам представляется, что такое положение дел не соответствовало действительности.
Как известно, ещё в 1913 г. В.И. Ленин писал, что «...для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» [6, с. 300]. В 1915 г. означенная формулировка в почти неизменном виде была употреблена им в работе «Крах II Интернационала» [5, с. 218]. Здесь В.И. Ленин чётко формулирует третий обязательный признак революционной ситуации: «.не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия.» [5, с. 219].
Но такая ли ситуация была в нашей стране на рубеже 1980-1990-х годов? Ответим однозначно: иная! В самом деле, как показала практика, принципиального слома системы управления не произошло - иначе, чем объяснить массовое присутствие во властных эшелонах видных деятелей КПСС и ВЛКСМ. Для сравнения: сколько министров, их товарищей (заместителей) и губернаторов дооктябрьского периода было во властных эшелонах в 1920-е годы? Население страны в массе своей сохранило положительное отношение к советскому наследию (как минимум в социальной и культурной сфере, причём, это проявляется и по сей день!). И относительно массовости выступлений против советской власти и КПСС - такового тоже, по сути, не было. Лишь в некоторых городах страны (Москве и Ле-
нинграде/Санкт-Петербурге, в первую очередь) наблюдались относительно массовые выступления, но не более того.
Революция в России в начале ХХ века дала немало примеров революционного терроризма (в том числе и как проявления жертвенности), но на рубеже 1980-1990-х гг. в России не было ничего подобного (единственный террорист - калужский «стрелок» В. Воронцов; кстати, «новой» властью не то что не «канонизированный», но даже приговорённый в итоге к расстрелу). Народ скорее «безмолвствовал», чем был готов к массовым выступлениям против власти.
Закономерен вопрос: «А что же, собственно говоря, тогда было?» Судя по всему, речь следует вести о попытке перехода к тому, что можно обозначить как «либеральный фашизм», причём, попытке, осуществляемой по инициативе «сверху». Проблема связи либеральной и фашистской идеологий в современном мире является куда как более значимой, нежели может показаться на первый взгляд. И дело даже не в попытках «окультурить» неофашизм, создать ему респектабельный имидж, «помирить» его с демократией (последнюю можно, например, подать как нечто исконно «белое», чуждое мигрантам и т.п.), которые на самом деле открыли новую форму бытия фашизма в виде интеллектуальной дискуссии [3, с. 111]. Куда как важнее другие обстоятельства. Первое связано с тем, что уже давно наличествуют тесные связи либеральных партий с мировой бизнес-элитой. Во-вторых, отметим, что стоящие перед человечеством глобальные проблемы поднимают вопрос о том, какое именно количество населения может существовать на планете безболезненно для экосистемы. Именно эти обстоятельства наряду с развитием феномена «социального государства» и содействуют усилению того, что может быть охарактеризовано как «либеральный фашизм».
Само это словосочетание, на первый взгляд, звучит как некий оксюморон или как термин, который консерваторы могут использовать исключительно для дискредитации либералов. Отметим, что впервые о «либеральном фашизме» писал ещё Герберт Уэллс в 1932 г. Достаточно часто это словосочетание использовалось после падения СССР на постсоветском пространстве, а также в бывшей Югославии. На Западе о профашистской эволюции как старых, так и новых демократий, вполне совместимых с ультраправыми политическими силами, писали многие исследователи, включая Л. Ларуша, Н. Чомски и У. Питта [9, с. 40].
Одной из важнейших опор тоталитаризма XXI в. является модель жизни «счастливого робота», хорошо оплачиваемого, ориентированного, в первую очередь, на приобретение вещей и денег; беспощадной конкуренции и агрессивности в трудовых отношениях; живого гомоида, который поддержит любой вид насилия своего государства, дабы это содействовало сохранению его уровня материального благополучия [1, с. 46].
Впрочем, западное единомыслие, мало чем отличавшееся от советского, и являющееся, по сути, проявлением либерального тоталитаризма, не следует считать, по нашему мнению, самым опасным проявлением современного либерального фашизма. Необходимо указать, что мы разделяем точку зрения, согласно которой «сущность фашизма - не выверты и зверства нацизма, не геноцид евреев и цыган, а сама уверенность, что человечество не едино, а подразделяется на сорта, высшие и низшие "расы". Обоснование этой уверенности сводится к тому, что человеческие ценности (идеалы, культурные установки) записаны в биологических структурах человека (генах) и передаются по наследству». Ме-
тодологической ошибкой, лежащей в основе нацистского понимания человека, является отождествлении его биологической природы и социальной сущности [7, с. 108].
Пользующийся большим влиянием в среде бизнес-элиты неолиберализм во многом исходит из идеи упразднения универсальных этических ценностей. Так, один из идеологов неолиберализма Ф.А. фон Хайек в своей книге «Дорога к рабству» особо выделил мысль: «всеобщая этика есть тоталитаризм (рабство)». Там же он сформулировал и высшее «моральное кредо либерализма»: для нормальной работы рыночной экономики «люди должны изжить некоторые естественные инстинкты, прежде всего, инстинкт сострадания и солидарности» [9, с. 40]. Не удивительно, что находящаяся под влиянием такого рода мыслителей либеральная демократия всё больше превращается в своего рода тоталитарную демократию и не только в виде «тирании большинства», но, прежде всего, в виде «демократического фашизма». В либеральной демократии с самого начала существует напряженность между свободой индивида-владельца и принципом «свободы для всех», между прибылью и принятием решений большинством. Эта напряженность всё больше усиливается [1, с. 46], причём, именно в сторону интересов индивида-владельца, мечтающего о высокой прибыли.
Именно эти аспекты либерального фашизма крайне опасны для российского государства и общества. Рядом исследователей отмечалось, что либеральные преобразования в стране проводились именно под знаком хайековского «расставания с человечностью». Нельзя не упомянуть, что в 1990-е годы в России в кругах либерал-реформаторов получила распространение мальтузианская доктрина, обосновывающая избыточность населения страны и т.п. Кроме того, к ней же присоединилась русофобия, которая стала базисом профашистского «неолиберализма» [9, с. 43]. Постперестроечная либеральная идеология, существующая в форме жёсткого нигилизма по отношению к советской и российской истории, предлагала россиянам начать с «чистого листа», взяв на вооружение западные ценности в качестве рецептов будущего развития государства и социума. В таком контексте идеалом человека является новоиспечённый манкурт, у которого нет привязок к Родине, нации, социуму [7, с. 108].
Неслучайно также, что многие российские ультра-либералы отрицают всеобщее избирательное право, являющееся, по их мнению, злом [4]. Это обстоятельство объясняется тем, что качество народа в России (да и в ряде других стран тоже) низкое, потому избиратели массово голосуют за невыполнимые обещания и т.п. Куда как лучше, с либеральной точки зрения, ограниченное избирательное право, причём, ограничение должно быть согласовано с имущественным цензом. Возникает вопрос, а не является ли означенное либерал-фашистское понимание современных политических реалий тесно связанным с таким явлением, как вождество, для которого как раз и характерно расслаивание общества на полноправную элиту и остальных - неполноценных представителей населения [10, с. 88]? И ничего, что вождество противоречит демократии, ибо с точки зрения ультра-либералов лучше авторитарная диктатура a-la Пиночет, нежели победа социалистов на легитимных выборах.
Мало того, отдельные политологи отмечают, что некоторым представителям российского социума народ не нужен вообще [2, с. 34]. Последнее обстоятельство, судя по всему, можно объяснить тем, что ультра-либералы мыслят критериями экономической эффективности, а труд россиян необходимо достаточно высоко оплачивать - отсюда и появляются идеи о возможности «замены» россиян выходцами из стран «третьего мира».
Таким образом, нельзя не признать, что, если фашизм прошлых лет апеллировал к своему народу и декларировал необходимость улучшения его жизни за счёт других, враждебных этносов, то нынешний либеральный фашизм носит наднациональный характер, а объектом поклонения является Золотой Телец.
Литература:
1. Видоевич З. Либеральный тоталитаризм // Социологические исследования. 2007. №12. С. 39-49.
2. Глебова И.И. Политическая культура современной России: новые расколы // Россия и современный мир. 2006. №1 (50). С. 17-39.
3. Котов С. Неофашизм как возможность в контексте современной ситуации // Власть. 2011. №6. С. 108-112.
4. Латынина Ю. Прекрасный новый мир // Новая газета. 2013. 27 нояб.
5. Ленин В.И. Крах II Интернационала // Полное собрание сочинений. Т. 26. С. 209263.
6. Ленин В.И. Маевка революционного пролетариата // Полное собрание сочинений. Т. 23. С. 296-305.
7. Малиева Т.И. От какого наследства мы отказываемся? // Научные проблемы гуманитарных исследований. 2009. №6 (1). С. 107-117.
8. Мороз О.П. Хроника либеральной революции. Как удалось отстоять реформы. М.: Радуга, 2005. 669 с.
9. Самарин А.Н. Неолиберальный фундаментализм против социальной солидарности // Международные научные исследования. 2010. № 3-4. С. 40-45.
10. Сахибгоряев В.Х., Котов С.В. «Вождизм» как механизм перехода к фашистскому типу государства // Экономические и гуманитарные исследования регионов. 2010. №1. С. 83-92.
References:
1. Vidoevich Z. Liberal'nyj totalitarizm // Sociologicheskie issledovanija. 2007. №12. S. 3949.
2. Glebova I.I. Politicheskaja kul'tura sovremennoj Rossii: novye raskoly // Rossija i sovremennyj mir. 2006. №1 (50). S. 17-39.
3. Kotov S. Neofashizm kak vozmozhnost' v kontekste sovremennoj situacii // Vlast'. 2011. №6. S. 108-112.
4. Latynina Ju. Prekrasnyj novyj mir // Novaja gazeta. 2013. 27 nojab.
5. Lenin V.I. Krah II Internacionala // Polnoe sobranie sochinenij. T. 26. S. 209-263.
6. Lenin V.I. Maevka revoljucionnogo proletariata // Polnoe sobranie sochinenij. T. 23. S. 296-305.
7. Malieva T.I. Ot kakogo nasledstva my otkazyvaemsja? // Nauchnye problemy gumanitarnyh issledovanij. 2009. №6 (1). S. 107-117.
8. Moroz O.P. Hronika liberal'noj revoljucii. Kak udalos' otstojat' reformy. M.: Raduga, 2005. 669 s.
9. Samarin A.N. Neoliberal'nyj fundamentalizm protiv social'noj solidarnosti // Mezhdunarodnye nauchnye issledovanija. 2010. № 3-4. S. 40-45.
10. Sahibgorjaev V.H., Kotov S.V. «Vozhdizm» kak mehanizm perehoda k fashistskomu
tipu gosudarstva // Jekonomicheskie i gumanitarnye issledovanija regionov. 2010. №1. S. 83-92.
— • —
Сведения об авторе
Елизавета Александровна Пахомова, кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и социально-правовых наук, Волжский государственный университет водного транспорта (Нижний Новгород, Россия).
— • —
