CC BY
115
_______________ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА__________________________
№ 333 Апрель 2010
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 821.161.1
Н.Е. Генина
«НЕ ДОЖИДАЙТЕСЬ БЕЛКИНА...»: НЕРЕАЛИЗОВАННАЯ «ТРОЙЧАТКА»
А.С. ПУШКИНА, Н.В. ГОГОЛЯ, В.Ф. ОДОЕВСКОГО
Рассматривается проект нереализованного альманаха «Тройчатка», в котором предполагалось объединить тексты А.С. Пушкина, Н.В, Гоголя, В.Ф. Одоевского. В центре внимания - предполагаемый состав альманаха, его структура, причины неудачи замысла. Исследуются особенности творческих взаимоотношений трех писателей в литературном процессе эпохи.
Ключевые слова: творческий союз; литературный процесс; альманах.
Проект нереализованного альманаха «Тройчатка» можно назвать одним из наиболее сложных и загадочных замыслов в истории культуры пушкинской эпохи. Идея издания была предложена Одоевским и Гоголем Пушкину в 1833 г. В альманахе, планировавшемся как «разрез дома в три этажа с различными в каждом сценами» [1. Т. 15 С. 84], предполагалось объединить повесть Рудого Панька, описавшего «чердак» дома, Ири-нея Гомозейки, посвященную «гостиной», и Ивана Петровича Белкина, которому предлагалось создать описание «погреба», нижней части дома.
Основная цель нашего исследования - реконструкция творческой истории этого проекта для осмысления явления «Тройчатки» как уникального феномена в истории русской литературы.
Конкретные тексты, которые вошли бы в альманах, неизвестны, исследователи выдвигают различные гипотезы о возможном составе «Тройчатки» и причинах неудачи замысла.
Так, С.А. Фомичев предполагает, что в «Тройчатку» могли войти «Портрет» Гоголя и «Княжна Мими» Одоевского - тексты, не только дающие описание отдельных «этажей» общества, но и показывающие, как меняется человек, перемещающийся между этажами. Примечательно, что в обоих случаях происходит перемещение персонажей в центр дома - гостиную: в «Портрете» с чердака переселяется художник, в «Княжне Мими» (согласно первоначальному замыслу, сохранившемуся в рукописях Одоевского [2. Л. 61-63]) из подвала переезжает семейство чертей. Можно говорить о том, что Гоголь и Одоевский уже составили своими текстами своеобразный трехэтажный «дом» (при условии, что именно эти тексты предназначались в альманах), описав все этажи. Возможно, что для Пушкина предполагалась подобная схема сюжета: не случайно герой его повести также мечтает подняться на более высокую ступень общественной лестницы.
К осени 1833 г. у Пушкина был замысел повести об игроке - две черновые главы. Вероятно, Одоевский и Г оголь знали об этом замысле и предложили Пушкину развить идею в соответствии с концепцией альманаха. Тема случая, который перемещает человека из одного яруса общества в другой, становится сквозной для «Пиковой дамы», «Портрета» и «Княжны Мими». Для текста Одоевского это характерно не только в его первоначальном варианте (переселение чертей после случайного спора с гостем), но и в окончательной редакции, лишенной фантастического колорита: случайно сказанные слова разрушают счастье нескольких человек и удаляют их из «гостиной».
В.В. Виноградов предполагает, что на идею альманаха в форме дома могла повлиять и поэтика «неистовой словесности», в частности роман Ж. Жанена «Исповедь», в отдельных главах которого дано подробное описание этажей парижского дома [3. С. 78-79].
Вариант «Тройчатки» представляет собой модель с минимальным количеством уровней (по сравнению с французскими текстами), соотносясь, тем самым, с классическим тройственным разделением пространства - небо, земля, подземный мир (естественно, нельзя говорить о прямом соотнесении, например «погреб» - подземный мир, «гостиная» - земля; напротив, именно «средний этаж», «гостиная» часто воспринимается как недоступный «верхний мир», куда обычному человеку подняться невозможно). Если обратиться к циклам повестей (к которым апеллирует Одоевский, напоминая о масках), то можно заметить, что такая тройственность постоянно обыгрывается в цикле Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», герои которого перемещаются между различными «этажами» мироздания. Соответственно, одной из ключевых миромоделирующих категорий становится понятие фронтира - границы между мирами (как временная, так и пространственная). В цикле «Вечеров» некоторым героям дана возможность пересечения такой границы, но в итоге они возвращаются в свой «этаж» бытия.
В «Пестрых сказках» Одоевского вертикальное деление мироздания выражено не так явно: и инфернальное, и человеческое существуют на одном «этаже» - на земле, в реальности. Однако граница всегда очень четко обозначена: это либо стеклянная стена, либо дверь.
В «Повестях Белкина» герои также постоянно нарушают границы устоявшегося круга жизни, однако перемещение в пространстве осуществляется в основном в горизонтальной плоскости (за исключением, возможно, «Гробовщика», где персонажи из подземного, загробного мира приходят в человеческий, но в итоге это перемещение происходит лишь в пространстве сна). Тем не менее здесь уже заложена потенциальная возможность движения героев между разными «этажами» общества: вспомним «Барыш-ню-крестьянку», где герои постоянно меняют, пусть только внешне, для другого, свой социальный статус.
Три цикла повестей сформировали масштабную панораму действительности, в дальнейшем пространство описания сужается до замкнутого образа дома, однако идея перемещения персонажей между этажами, пусть уже в малом пространстве, сохраняется и становится одним из сюжетообразующих элементов.
Неизвестно, насколько Пушкин был знаком с теми описаниями «гостиной» и «чердака», которые, по словам Одоевского, были уже написаны Рудым Паньком и Иринеем Гомозейкой. Тем не менее он пытается создать текст, сходный по стилю с циклами Гоголя и Одоевского. Как отмечает С. А. Фомичев, «Пиковая дама» выделяется среди произведений Пушкина, в первую очередь, фантастическими элементами, в целом для Пушкина нехарактерными [4. С. 206]. Но затем решительно отказывается от участия в проекте, отдавая повесть в «Библиотеку для чтения».
Причины отказа напрямую в письме Пушкина не указаны, однако думается, можно предположить следующее:
1) белкинская тема и найденный в образе Белкина принцип организации повествования для Пушкина оказывается уже пройденным этапом; не случайно, в письме Одоевскому подчеркивается: «не на шутку, видно, он покойник» [1. Т. 15. С. 90]. Пушкин отказывается от игры с читателем с помощью масок, в то время как Одоевский и Гоголь ее поддерживают (вспомним подзаголовок к «Миргороду» - «повести, служащие продолжением «Вечерам на хуторе близ Диканьки» и неоднократно встречающуюся подпись под текстами Одоевского подпись «Дедушка Ириней», «Дядя Ириней» или «г. Безгласный»);
2) стремление молодых литераторов определить себя как сотрудников Пушкина не совпадает с его собственным осмыслением своего места в литературном процессе, тем самым он подчеркивает уникальность своего творческого пути. Рациональная фантастика Одоевского чужда Пушкину, в дальнейшем далеко не все его тексты, предложенные в «Современник», будут приняты. Кроме того, само предложение «дописать» текст к уже практически готовому альманаху достаточно нескромно со стороны молодых писателей по отношению к выдающемуся художнику эпохи, несмотря на то, что оно сделано в шутливой форме через маски;
3) С.А. Фомичев называет еще одну возможную причину отказа Пушкина: коммерческая выгода планируемого альманаха достаточно неопределенна, в то время как Пушкину необходима выгодная продажа рукописи [4. С. 206-207]. «Тройчатка» существенно отличается от классических альманахов эпохи, привычных читателю, в первую очередь, ограниченным кругом авторов и текстов. Идея коммерческого использования текста, профессионализации труда художника весьма актуальна не только для Пушкина, но, думается, коммерческая составляющая не является основной как для возникновения замысла альманаха, так и для отказа Пушкина от участия в нем.
Позднее, после отказа Пушкина, Гоголь и Одоевский все-таки пытаются издать совместный альманах. «Я печатаю - ужас что! - с Гоголем “Двойчатку”, книгу, составленную из наших двух новых повестей» [5. С. 235], - пишет Одоевский М.А. Максимовичу в ноябре 1833 г. Возможно, в эту книгу предполагались повести, ранее предназначавшиеся в «Тройчатку». Однако «Двойчатка» также не была издана. Одна из причин - ее явное противопоставление Пушкину как доказательство того, что и без него молодые писатели могут выпустить вполне удачный альманах. Возможно, проект не осуществился, поскольку авторов отговорил Жуковский, знавший о замысле обоих альманахов [5. С. 208].
Неоднозначно можно трактовать и распределение ролей между инициаторами проекта - Гоголем и Одоевским.
Так, в ответном письме от 30 ноября 1833 г. Максимович пишет Одоевскому: «Радуюсь вашей деятельности и с нетерпением буду ждать плодов оной. Радуюсь, что и Гоголь наконец решился: пожалуйста, шевелите его...» [6. Л. 7об.]. Сам же Гоголь одновременно с Одоевским 28 сентября 1833 г. пишет М.П. Погодину о творческом кризисе: «Извини меня перед Максимовичем, что я не могу ничего дать ему, у меня ничего нет, ничего совершенно для альманаха.» [7. Т. 1. С. 347]. С другой стороны, именно в текстах Гоголя впервые было озвучено само понятие «тройчатка» - в словарике Пань-ка к первой части «Вечеров.» оно объяснено как «тройная плеть» [8. Т. 1. С. 73], что могло ярче оттенять бытописательную направленность будущего альманаха.
Замысел не был реализован, в письмах нет указаний на то, какие именно тексты намеревались объединить под одной обложкой писатели. Однако творческий диалог состоялся: если обратиться к творчеству писателей 1830-х гг., то можно сказать, что как культурное явление «Тройчатка» все-таки состоялась, но не как совместный альманах, а как некоторое метатекстовое объединение, причем в разных формах.
Первая своеобразная «Тройчатка» была сформирована циклами повестей трех писателей (не случайно, Одоевский в своем письме апеллирует к циклам, предлагая создать альманах трех рассказчиков - Панька, Белкина и Гомозейки). Действительно, если обратиться к сопоставительному анализу, можно выделить ряд общих элементов. Как отмечают исследователи, циклы близки, в первую очередь, типом организации повествования: особой системой рассказчиков, которая дополняет смысловое поле отдельных текстов и выстраивает метатекстовое единство цикла. В то же время подчеркивается и принципиально разный характер использования такой организации. С точки зрения С.Г. Бочарова, «...Пушкину, очевидно, была ясна особого рода несовместимость с живыми рассказчиками Гоголя и Одоевского, говорившими в тексте “своих” произведений оригинальной и колоритной речью» [9.
С. 149]. Именно эта «Тройчатка» послужила основой для формирования идеи объединения трех писателей под одной обложкой. Конечно, упоминаемые Одоевским маски не обязательно были бы использованы в альманахе, скорее, они становятся формой организации диалога между Пушкиным, с одной стороны, и Гоголем и Одоевским как его «сотрудниками» (примечательно, что в дальнейшем эта словесная формула реализуется в действительности: в «Современнике» Одоевский и Гоголь по-настоящему сотрудничают с Пушкиным, который, выстраивая здание своего журнала, формирует его «погреб» - т.е. первый этаж, несущий на себе всю остальную конструкцию)».
В дальнейшем творческий диалог продолжается: в произведениях 1830-х гг. можно найти множество точек соприкосновения, показывающих, что даже неудача совместного проекта не прекратила взаимодействия, своеобразные «тройчатки» складываются без предварительной договоренности. Среди таких объединений можно выделить несколько групп.
1. Тематические «тройчатки», посвященные одним и тем же проблемам, часто с буквальными лексическими соответствиями текстов:
- тема взаимоотношений художника и толпы («Египетские ночи» А. С. Пушкина, «Портрет» Н.В. Гоголя, «Импровизатор В.Ф. Одоевского»);
- тема безумия как выражение бунта личности против обыденности и подавления свободы: «Медный всадник», «Записки сумасшедшего», «Сильфида»;
- тема карт и карточной игры: «Пиковая дама», «Игроки», «Мартингал»;
- мотивы, связанные с исследованием роли стихийных сил природы в жизни человека: «Русалка» А.С. Пушкина, «Вий», «Майская ночь, или Утопленница» Н.В. Гоголя, «Сильфида», «Саламандра» В.Ф. Одоевского.
2. Издательские «тройчатки» - тексты всех трех писателей, напечатанные в одном альманахе или сборнике (пока не рассматриваются журналы). В альманахах 1830-х гг. можно найти только два случая соединения текстов всех авторов под одной обложкой: в альманахе «Северные цветы на 1831 год» («Поэту», «Монастырь на Казбеке», «На холмах Грузии.», «Обвал» А.С. Пушкина, «Глава из исторического романа» Н. В. Гоголя, «Последний квартет Бетховена» В.Ф. Одоевского); а также во второй части «Новоселья» 1834 года («Анджело» А.С. Пушкина, «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Н.В. Гоголя и «Катя, или История Воспитанницы» В.Ф. Одоевского).
3. Структурные «тройчатки»: тексты, сходные по принципам композиции, жанровой принадлежности, коммуникативным моделям. Так, например, выстраивается своеобразная «тройчатка» циклов повестей («Повести покойного Ивана Петровича Белкина», «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Пестрые сказки»); интересным представляется рассмотреть особенности проявления коммуникативной модели анекдота в творчестве писателей («Домик в Коломне» А.С. Пушкина, «Нос» Н.В. Гоголя и «Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем» В.Ф. Одоевского).
В итоге можно говорить о формирующейся в 1830-е гг. особой семиосфере «Тройчатки», включающей ключевые для писателей понятия. Одним из основных здесь можно назвать концепт «Дом». В словаре языка Пушкина «дом» -это, в первую очередь, место, где живут сообща люди, семья - соответственно, через строение дома показано формирование всей человеческой судьбы, дом становится отправной точкой поиска человеком себя (через уход и возвращение, созидание и разрушение дома). Но в «Тройчатке» предполагалось, на наш взгляд, не только показать пути становления человека (как героя текста), но и представить русскую литературу в целом как масштабное здание, в котором «живут» русские писатели. Примечательно, что подобный проект «дома литераторов» уже был реализован в действительности в альманахе «Новоселье». Однако если там причиной соединения «под одной крышей» оказалось внешнее событие - переезд книжной лавки Смирдина, то теперь «заселение» в «Тройчатку» предполагается на основе сходства эстетических позиций художников.
Интересно, что идея создания единого здания русской литературы была высказана Гоголем еще в 1831 г. Письмо Жуковскому от 10 сентября 1831 г.: «Мне кажется, что теперь воздвигается огромное здание чисто русской поэзии, страшные граниты положены в фундамент, и те же самые зодчие выведут и стены, и купол, на славу векам. <...> Как прекрасен ваш удел, Великие Зодчие!» [7. Т. 1. С. 151].
Кроме того, подобный «дом» творцов предполагался и в творчестве Одоевского - это нереализованный проект сборника «Дом сумасшедших», в который планировалось включить повести, посвященные «гениальных безумцам» - художникам, опередившим свое время и поэтому непонятым современниками. Заметим, что отчасти эта характеристика относится и к пушкинскому творчеству этого периода: образ поэта, сложившийся в читательском восприятии расходится с реальной творческой эволюцией Пушкина.
Замысел альманаха может быть включен в ряд сходных культурных феноменов этой эпохи, в первую очередь, как своеобразный ответ «триумвирату» торгового направления - Булгарин-Греч-Сенковский, как консолидация сил литературной «аристократии» в борьбе за дальнейшее направление развития русской литературы. Однако подобные творческие объединения встречаются и раньше, например, проект совместного перевода «Вертера» А.Ф. Мерзляковым, В.А. Жуковским и А.И. Тургеневым. Конечно, в данном случае распределение ролей и сам характер будущего издания существенно иной, однако он показателен для характеристики стремления к объединению, к творческим союзам писателей, широко распространенным в первой трети XIX в.
Итак, «новоселье» Белкина, Панька и Гомозейки не состоялось, однако в «огромном здании чисто русской поэзии» Пушкин, Гоголь и Одоевский оказываются «соседями». Фактически «Тройчатка» не была создана, но концептуально она вполне состоялась в общем контексте 1830-х гг., причем в разных вариантах.
Таким образом, с одной стороны, замысел альманаха значим для дальнейшего развития творчества самих писателей: в ходе творческого диалога писатели постоянно откликаются на открытия друг друга.
С другой стороны, «Тройчатка» сыграла важную роль в литературном процессе эпохи: замысел показателен, во-первых, для характеристики особенностей формирования пушкинского круга писателей, выстраивания системы взаимоотношений Пушкина с современниками, во-вторых, для изучения истории развития видов литературных сборников от классического альманаха 1820-х гг. к тематическим сборникам 1840-х гг.
ЛИТЕРАТУРА
1. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 19 т. М., 1988.
2. ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 1. Пер. 4.
3. Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976.
4. Фомичев С.А. Праздник жизни: Этюды о Пушкине. СПб, 1995.
5. ТурьянМ.А. Странная моя судьба: О жизни В.Ф. Одоевского. М., 1991.
6. ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 2. № 729.
7. Переписка Н.В. Гоголя: В 2 т. М., 1988.
8. Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. и писем: В 23 т. М., 2001.
9. Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина. М., 1974.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 3 октября 2009 г.
