НДФЛ: РЕФОРМИРОВАНИЕ В РОССИИ И ВЛИЯНИЕ НА НЕРАВЕНСТВО ДОХОДОВ НАСЕЛЕНИЯ

Вылкова Е. С.

DOI: 10.29141/2658-5081-2021-22-2-1 JEL classification: D63, Н21, Н24

Е. С. Вылкова Северо-Западный институт управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы, г. Санкт-Петербург, Российская Федерация

НДФЛ: реформирование в России и влияние на неравенство доходов населения

Аннотация. Статья посвящена комплексному исследованию проблематики неравенства доходов населения и их налогообложения. Методологическая основа работы включает теоретические положения монетарного неравенства доходов населения и индивидуального подоходного налогообложения. Методы исследования - структурно-логический анализ, сравнение, выявление причинно-следственных связей, ранжирование данных. Обобщены методики измерения уровня монетарного неравенства доходов, определены их специфика и степень достоверности. Приведены результаты расчетов уровня неравенства доходов в РФ. Рассмотрены конфигурация и варианты стратификации неравенства по доходам в России и других странах. Сделан вывод о том, что уровень неравенства в РФ по доходам массовых слоев населения выше, чем в европейских странах, и ниже, чем в странах БРИКС; отрыв доходов одного процента наиболее богатых граждан от доходов среднего класса в России является наибольшим в мире, при этом в стране нет крайней нищеты. Анализ индивидуального подоходного налогообложения в странах ОЭСР выявил наличие в большинстве из них необлагаемых сумм и прогрессивной шкалы от 2 до 19 шедул. Предлагается ввести в РФ для богатых и супербогатых налогоплательщиков прогрессивную шкалу НДФЛ, состоящую из 4-6 шедул с максимальным размером ставки порядка 40 %. Кроме того, предлагается установить стандартный налоговый вычет в размере не менее двух прожиточных минимумов. Результаты исследования открывают перспективы дальнейшего реформирования подоходного налогообложения в России для обеспечения экономического роста.

Ключевые слова: монетарное неравенство; доходы физических лиц; НДФЛ; прогрессивное налогообложение; прожиточный минимум.

Для цитирования: Вылкова Е. С. (2021). НДФЛ: реформирование в России и влияние на неравенство доходов населения // Journal of New Economy. Т. 22, № 2. С. 5-22. DOI: 10.29141/2658-5081-2021-22-2-1 Дата поступления: 4 февраля 2021 г.

Elena S. Vylkova North-West Institute of Management - branch of RANEPA, Saint Petersburg, Russia

Personal income tax: Reforms in Russia and their impact on the income inequality

Abstract. The article explores the problem of income inequality of the population in the context of the income taxation. Methodologically, the study relies on the theoretical propositions of monetary inequality and individual income taxation. The research methods include structural-logical analysis, comparison, identification of cause-and-effect relationships, and data ranking. The author generalises about the methods for measuring the level of monetary inequality of incomes, determines their specifics and reliability. The paper presents the results of calculations of the income inequality level in the Russian Federation against the background of the configuration and stratification alternatives of income inequality in other countries. The researcher concludes that the level of income inequality in the Russian Federation is higher than in the European countries and lower than in the BRICS countries; the gap between the richest one percent and the middle class in Russia is the largest in the world, while there is no extreme poverty. The analysis of the individual income taxation in the OECD countries reveals that the majority of the countries adopt a progressive scale with 2-19 schedules and non-taxable amounts. The paper proposes introducing in the Russian Federation a progressive personal income tax scale consisting of 4-6 schedules with a maximum rate of about 40 % for rich and super-rich taxpayers. Simultaneously, a standard tax deduction in the amount of at least two subsistence rates should be established. The findings of the study offer prospects for further reforming of income taxation in Russia to stimulate economic growth.

Keywords: monetary inequality; personal income; personal income tax; progressive taxation; subsistence rate.

For citation: Vylkova E. S. (2021). NDFL: reformirovanie v Rossii i vliyanie na neravenstvo dokhodov naseleniya [Personal income tax: Reforms in Russia and their impact on the income inequality]. Journal of New Economy, vol. 22, no. 2, pp. 5-22. DOI: 10.29141/2658-5081-202122-2-1

Received February 4, 2021.

Введение

Успешное развитие социально ориентированного государства, каковым является Россия, возможно при уменьшении бедности и снижении уровня неравенства, в том числе в части доходов. Особенно это актуально в кризисной ситуации, требующей оперативной мобилизации всех имеющихся ресурсов и поиска новых источников пополнения государственной казны. В этих условиях крайне важно комплексное исследование проблематики монетарного неравенства и определение инструментов, позволяющих его нивелировать. К таким инструментам относится подоходное налогообложение физических лиц. В период пандемии государства поддерживали бизнес и граждан с помощью различных, в том числе налоговых, способов и методов. На выходе из кризиса, во время восстановления и перехода к стадии экономического роста многие страны уже приняли законодательные новеллы в части повышения налогов на добавленную стоимость, на прибыль и др. В России рост налоговых доходов бюджетной системы предусмотрен,

прежде всего, путем внесения в НК РФ изменений по НДФЛ, предусматривающих повышение ставки до 15 % по доходам, превышающим 5 млн руб. в год, и введение налогообложения доходов по банковским вкладам, в сумме составляющим более 1 млн руб.

Цель исследования состояла в разработке предложений по реформированию НДФЛ в России для уменьшения уровня неравенства доходов населения. Для этого необходимо последовательно решить следующие задачи:

• систематизировать теоретические положения как монетарного неравенства доходов населения, так и индивидуального подоходного налогообложения в целях выявления точек соприкосновения и когнитивных разрывов в этих сферах научного знания;

• обобщить информацию об основных методиках измерения уровня монетарного неравенства доходов, их специфике и достоверности, привести результаты расчетов уровня неравенства доходов в РФ в соответствии с данными различных организаций, рассмотреть конфигурацию и варианты стратификации неравенства по доходам в РФ и других странах;

• осуществить анализ индивидуального подоходного налогообложения в странах ОЭСР для выявления тенденций и опыта в части применения прогрессивной шкалы и использования необлагаемых сумм;

• сформулировать предложения по реформированию НДФЛ в России для уменьшения уровня неравенства доходов населения.

Логика изложения материала строится исходя из перечисленных задач.

Научная новизна работы состоит в комплексном исследовании теоретических положений подоходного налогообложения и практики их применения в различных странах, анализе систем обложения налогом на доходы физических лиц и формулировке конкретных предложений по введению прогрессивной шкалы в Российской Федерации.

Теоретические исследования подоходного налогообложения и неравенства

В научной сфере давно ведутся многоплановые исследования подоходного налогообложения и неравенства.

По состоянию на 1 февраля 2021 г. в базе данных Scopus размещено около 200 публикаций зарубежных специалистов по проблематике подоходного налогообложения. К наиболее цитируемым относятся работа канадских авторов о роли индивидуального подоходного налогообложения в развивающихся странах [Bird, Zolt, 2005]; исследование ученых из Кэмбриджского университета по истории введения налога на доходы физических лиц (PIT) [Aidt, Jensen, 2009], коллективный труд более чем 20 авторов, посвященный прогрессивности налогообложения в двенадцати странах ОЭСР [Wagstaff at al., 1999]. Интерес представляют также достаточно часто цитируемые статьи об особенностях налогообложения доходов физических лиц в США [Mertens, Ravn, 2013], Канаде [Esteller-More, Sole-Olle, 2002] и других странах. Следует назвать работу 2021 г., в которой обобщена информация о подоходном налогообложении в ряде стран Центральной и Восточной Европы и проанализированы возможности его упрощения или усложнения для повышения справедливости налоговой системы [Szabone, 2021].

Авторы порядка 20 публикаций рассматривают прогрессивную шкалу по различным налогам. В самой цитируемой работе Н. Л. Паеса и М. Н. Бугарина [2006] делается вывод о том, что плоская шкала налогов усиливает неравенство и снижает эффективность бразильской налоговой системы. Заслуживает внимания публикация о различных способах моделирования прогрессивности налогообложения [Kim, 2018]. Автор наибольшего количества исследований по индивидуальному подоходному налогообложению

Р. Дж. Чебула, рассматривая специфику налогообложения ценных бумаг, пишет о прогрессивном характере ставок [Cebula, 2019]. Самая ранняя из шести работ о прогрессивной шкале НДФЛ, датированная 1982 г., принадлежит ученому из университета Торонто [Gordon, 1982]. В 1984 г. он же опубликовал еще одну работу с одноименным названием. Следует также отметить статьи, содержащие анализ прогрессивности ставок как по группам стран [Wagstaff, Van Doorslaer, 2001], так и по отдельным странам, например Италии, где размер ставки варьируется от 23 до 43 % [Larcinese, 2005], или Испании, где прогрессия составляет от 16 до 50 % [Serrano-Puente, 2020].

Отметим, что зарубежные авторы, десятки лет изучавшие проблемы индивидуального подоходного налогообложения, крайне редко включают в заглавие слово «неравенство». Это сделано только в трех работах. Согласно представленным в одной из них данным, структура подоходного налога в Германии и Бельгии наиболее эффективна в сокращении неравенства. Сравнение пропорциональной структуры подоходного налога в Литве со структурой градуированных ставок Польши показало преимущества первой в сфере снижения неравенства в доходах. Установлено, что соответствующий размер порога подоходного налога может превратить плоскую структуру в перераспределительную, которая выгодно сравнивается с некоторыми градуированными структурами ставок. В случае Болгарии введение порога подоходного налога, который соответствует размеру среднего дохода, позволит сократить неравенство примерно на 4 % [Stephenson, 2018]. Еще две работы - это статья, посвященная роли НДФЛ в снижении неравенства доходов населения в Японии [Tajika, Yashio, 2007], и обзор, акцентирующий внимание на взаимосвязи НДФЛ не только с неравенством, но и с децентрализацией и социальным благополучием [López-Laborda, Onrubia, 2005].

Примерно в 15 исследованиях по НДФЛ говорится о неравенстве в числе прочих аспектов данного сегмента налоговой политики.

Российские ученые рассматривают различные вопросы подоходного налогообложения физических лиц: проблемы его администрирования [Слепнева, Павлуцкая, 2015]; значимость в формировании доходной части местных бюджетов [Орлова, Быков, 2012; Покровская, 2017]; специфику исчисления и уплаты в разных странах [Викторова, Аито-ва, 2016] и различных отраслях экономики [Лаврентьева, 2016]; значимость цифровиза-ции в сфере подоходного налогообложения [Конягина, 2019]. Автор данной статьи многократно освещал проблематику налогообложения доходов физических лиц, определяя концептуальные основы его реформирования на основе исследования опыта более чем 100 стран [Вылкова, Тарасевич, 2010] и направления совершенствования налогообложения труда в РФ и государствах, входящих в ОЭСР [Вылкова, Тарасевич, 2018].

Проблематика неравенства нечасто оказывается в фокусе внимания исследователей, пишущих про подоходное налогообложение. Большинство из них упоминают о нем как о проблеме, требующей решения, либо ограничиваются общими рассуждениями или приводят фрагментарные расчеты показателей его уровня (как правило, это индекс Джини, без учета как имеющихся наработок по теории неравенства, так и альтернативных показателей и метрик, позволяющих его оценивать).

Наибольший интерес у зарубежных ученых вызывает проблематика монетарного (по доходу или по богатству) неравенства [Stiglitz, 2012; Piketty, 2014; Atkinson, 2015; Milanovic, 2016; Alvaredo et al., 2018]. Однако есть и примечательные публикации по немонетарному неравенству, которое предлагается определять, во-первых, по ряду материальных показателей, таких как жилищные условия и обеспеченность предметами длительного пользования, а во-вторых, по возможностям и жизненным целям граждан в сферах семьи, образования, карьерного роста, путешествий и т. д. с учетом

реалистичности достижения этих целей [Grusky, 2011]. Среди немонетарных метрик анализа неравенства следует назвать индекс человеческого развития (ИЧР) ООН (United Nations Development Programme)1.

Различным аспектам неравенства в РФ посвящены работы Р. И. Капелюшникова [2019, 2020], С. В. Мареевой [Мареева, Слободенюк, 2018; Мареева, 2020] и других авторов [Авраамова, Малева, 2014; Григорьев, Павлюшина, 2017; Овчарова, Попова, Рудберг, 2019; Салмина, 2019]. Автор данной статьи акцентировал внимание на неравенстве при исследовании возможностей оценки уровня справедливости налогового законодательства [Вылкова, 2017] и использовании справедливо-действенного подхода при реформировании налогообложения доходов и имущества физических лиц [Вылкова, Тарасе-вич, 2017].

Следует указать, что в работах по рассматриваемой проблематике лишь отмечается необходимость реформирования налогообложения как фактора уменьшения его уровня, но не содержится конкретных предложений. Таким образом, восполнение разрыва между исследованиями подоходного налогообложения и неравенства является крайне востребованным. Для решения этой задачи детально изучены:

• методология и результаты различных вариантов расчетов уровня монетарного неравенства по доходам в целях формирования направлений реформирования НДФЛ в России;

• действующий порядок исчисления PIT в странах ОЭСФ для наполнения конкретным содержанием сформулированных предложений относительно уровня ставок и количества шедул прогрессии, а также размера необлагаемого дохода.

Вариативность измерения уровня монетарного неравенства доходов населения

Проблемы неравенства и специфики его измерения исследуют различные международные организации: ООН, МВФ, Всемирный банк и другие. Рассмотрению этих вопросов посвящены работы представителей разных отраслей знания: социологии, экономики, политологии и т. д. При изучении проблематики неравенства открываются все более глубокие бездны теории и практики. Это явление крайне чувствительно воспринимается населением, становится даже более острой болевой точкой, чем бедность. Конфликт между разными слоями общества в настоящее время признается главным социальным конфликтом. Граждан волнуют, прежде всего, несправедливость и нелигитимность причин возникновения неравенства, а также факторы его возникновения. Научные исследования призваны не только глубже изучать природу этого явления, но и искать варианты максимально точного измерения его уровня. Расчеты в большинстве своем свидетельствуют о том, что в последнее десятилетие во всем мире неравенство имеет восходящий тренд, и в России он один из самых высоких.

Вопрос об измерении неравенства принципиально важен. Во-первых, в экономических науках любой индикатор является вариативным. Используется не только индекс Джини, но и Theil index, Hoover index, индекс Адкинсона, показатели поляризации, коэффициент дифференциации доходов и др. Во-вторых, проведению соответствующего измерения препятствуют сложности интервьюирования групп самых богатых (шпиля), получения достоверных сведений и использования только экспертных оценок. Самые богатые респонденты - это, в общем-то, средний класс. Как к этим данным относиться и каким образом их можно использовать? По коэффициенту Джини также нет полного охвата аудитории. В-третьих, важно определить, каким сведениям о неравенстве можно

1 https://www.undp.org/.

доверять. В-четвертых, необходимо понять, что мы хотим измерить и получить, какие индикаторы и метрики использовать, к каким тенденциям, показателям динамики, опыту каких стран можно апеллировать, говоря о развитии РФ. В-пятых, важно грамотно определить размер продуктивного неравенства, рассчитать его уровень, приемлемый для соответствующего государства, региона, поселения. В-шестых, бороться следует не только с неравенством доходов, но и с неравенством результатов и возможностей. В-седьмых, необходимо соблюдать разумность в борьбе за снижение неравенства, чтобы сохранить должный уровень мобильности доходов и богатства (абсолютной - исходя из суммы дохода и ранговой - исходя из подъема по карьерной лестнице и подобных явлений) с учетом ее высокой волатильности, не допускать бегства капитала из страны в случае резкого увеличения мер, дестимулирующих пребывание крупных капиталов в соответствующей юрисдикции (например, в результате увеличения налогообложения). В-восьмых, следует помнить, что уровень неравенства зависит от страны. Россия является сильно централизованной страной с ярко выраженным территориальным неравенством, поэтому важно рассчитать, какая его часть в обществе определяется неравенством между регионами, территориями, оценить региональный и поселенческий вклад в уровень неравенства. Попытка расчета названных особенностей через декомпозицию неравенства предпринята в Институте социальной политики [Овчарова, 2016]. В-девятых, должна быть устойчивость в сфере оценок рассматриваемого явления. Однако если учитывать сверхбогатых, то любое изменение их дохода или богатства будет кардинально менять картину и коэффициент Джини в стране или регионе.

Классические гипотезы относительно неравенства вызывают множество вопросов и дискуссий, не приводящих к общему мнению, поэтому неудивительно, что во внешней среде возникает скепсис, восприятие населением неравенства становится крайне острым.

Статистические данные о неравенстве доходов населения, полученные разными организациями при обследовании его массовых слоев, различаются.

Всемирный банк использует чистые данные по 60 странам1, в соответствии с которыми РФ занимает 37-е место по индексу Джини, имея среднее значение неравенства: выше, чем в европейских странах, но ниже максимальных значений в мире и наименьшее среди стран БРИКС. По данным Всемирного банка, в последние годы в РФ происходит сокращение неравенства и крайней бедности (на уровне борьбы за выживание). По концентрации доходов в РФ фиксируется срединное значение.

Росстат производит дооценку чистых данных с учетом нормального распределения и теневого сектора экономики, что в определенной степени сглаживает скачки изменений индекса Джини в РФ и делает его более высоким по сравнению с данными Всемирного банка2.

Согласно Люксембургскому исследованию доходов3, индекс Джини (с использованием шкал эквивалентности для учета экономии на масштабе потребления) в РФ близок к западным странам, его конфигурация похожа на европейскую и сильно отличается от существующей в Бразилии, Венесуэле, Китае, других странах БРИКС, Латинской Америке.

Информация World Inequality Database4 показывает, что уровень неравенства доходов в РФ достаточно большой, но лидирующих позиций она не занимает. По данным Credit

1 https://data.worldbank.org.

2 https://www.gks.ru/storage/mediabank/urov_32g.doc.

3 LIS Cross-National Data Center — некоммерческая организация, имеющая базу международных данных о доходах на микроуровне (Luxembourg Income Study Database). Available at: http://www.lisdatacenter.org.

4 https://wid.world.

Suisse1, Россия находится на 20-м месте из 170 стран по индексу Джини. Примерно такие же выводы по монетарному неравенству в РФ содержатся в материалах Европейского банка реконструкции и развития2. В исследовании, проведенном этим банком, предпринята попытка оценить неравенство возможностей, выводя его на монетарное измерение: какая доля коэффициента Джини определяется обстоятельствами рождения (семья, поселение, образование родителей и т. д.). В РФ значение этого показателя оказалось достаточно высоким - порядка 30 %.

Следует отметить, что при расчете уровня неравенства можно опираться на сведения не только о доходах, но и о богатстве, т. е. учитывать еще и активы населения, что требует разработки соответствующих методик расчета.

Рассмотрим конфигурацию неравенства по доходам. Наибольший интерес для целей данного исследования представляют самые низкодоходные (хвост) и высокодоходные (шпиль) слои населения.

По данным Росстата3, в период с 1992 по 2012 г. имелась тенденция снижения доли населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума с 33,5 % (49,3 млн человек) до 12,5 %. В 2019 г. она составляла 12,3 % (18,1 млн человек). При этом следует отметить наличие широкого спектра неравенства немонетарного характера. Российский подход к интерпретации бедности отличается от методики, используемой Всемирным банком, где крайней, абсолютной бедностью считается уровень доходов в 3,2 долл. в день (до последнего времени он был сначала 1 долл., а потом 1,9 долл.) по паритету покупательной способности с возможностью дифференциации этого значения в зависимости от страны или территории. К российскому среднему классу, по данным Всемирного банка, следует относить людей с доходами более 10 долл. в день, что составляет порядка 70 % населения. Некоторые авторы считают, что при таком абсолютном подходе этот показатель достигает 90 % [Мареева, 2020], однако это вряд ли отражает объективное положение дел.

Темпы роста концентрации доходов в руках 1 % самого состоятельного населения в РФ были наиболее значительными начиная с 1980-х гг. и по настоящее время. Россия является лидером по числу лиц, входящих в список Forbes4. Если говорить о концентрации богатства в руках 1-5 % самых богатых, то Россия в 2017 г. была по неравенству на 3-й позиции, а теперь является абсолютным лидером. 1 % людей в стране обладают более чем 50 % ее богатства.

Динамика отрыва в России шпиля от остального населения увеличивается, что требует регулирования этого процесса, в том числе путем введения прогрессивной шкалы НДФЛ. Подобная налоговая новация наряду с введением определенного минимума доходов, не облагаемых НДФЛ, призвана помочь в сглаживании неравенства: «подтягивании» низов к середине; обеспечении устойчивости середины; снижении шпиля.

Выработке позиции по этому вопросу могут помочь исследования доходной стратификации слоев населения и ее моделирования [Мареева, Слободенюк, 2018; Тихонова и др., 2018; Мареева, 2020] c выделением пяти слоев населения на основе медианного дохода, составлявшего в 2019 г. 26 365 руб. в месяц. Как отмечалось выше, шпиль в подобные исследования по объективным причинам не включается. За последние 20 лет произошло значимое увеличение серединных групп при сокращении уровня поляризации. В 2018 г.

1 www.credit-suisse.com.

2 https://www.ebrd.com/ru/home.html; см. также EBRD. Transition Report 2016-2017. Transition for all: Equal opportunities in an unequal world. European Bank for Reconstruction and Development. London, 2017.

3 https://www.gks.ru/storage/mediabank/urov 51g(1).doc.

4 https://www.forbes.ru/newsroom/milliardery.

распределение населения по пяти группам составляло в долях от единицы: 0,128; 0,202; 0,379; 0,204; 0,087 [Мареева, 2020, с. 93]. Таким образом, в стране превалируют массовые средние группы.

Авторы модели доходной стратификации российского общества во введении к книге об этой модели отмечают, что подобные шкалы создают основу для принятия в числе прочих государственных управленческих решений новаций по реформированию налогообложения [Тихонова и др., 2018], но далее об этом даже не упоминают.

В последнее время в число источников данных о монетарном неравенстве наряду с опросами домохозяйств (ОБДХ - выборочное обследование бюджетов домашних хозяйств, ежеквартально осуществляемое Росстатом по примерно 50 тыс. домохозяйств; ВНДН - выборочное наблюдение доходов населения и участия в социальных программах, ежегодно осуществляемое Росстатом по примерно 60 тыс. домохозяйств; РМЭЗ -российский мониторинг экономического положения и здоровья населения, ежегодно проводимый ВШЭ по 4-5 тыс. респондентов) стали включаться данные макроэкономической и налоговой статистики.

Впервые их использовали при анализе трудовых доходов жителей Москвы согласно информации налоговой службы за 2004 г. [Гуриев, Рачинский, 2006]. Исследование показало, что уровень неравенства в столице РФ выше, чем в Рио-де-Жанейро и Нью-Йорке. После длительного перерыва данные ФНС использовала в расчетах неравенства К. О. Бу-таева [2017]. Затем появилась вызвавшая широчайшую полемику работа «От советов до олигархов» [Novokmet, Pikkety, Zucman, 2018].

Одной из приоритетных целей российского государства, обозначенных в Указе Президента РФ от 21.07.2020 № 474 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года» и выступлении В. В. Путина на Давосском форуме 25 января 2021 г., является борьба с бедностью как проявлением монетарного неравенства.

Для существенного снижения бедности и сокращения неравенства доходов крайне востребованным является синхронное выведение из-под НДФЛ доходов, не превышающих величины нескольких прожиточных минимумов (воздействие на хвост), и использование прогрессивной шкалы по НДФЛ для богатых и супербогатых налогоплательщиков (воздействие на шпиль по неравенству).

Комплекс подобных новаций не приведет к потерям налоговых доходов бюджетной системы (бюджетов субъектов РФ), но пополнит государственную казну поступлениями денежных средств от олигархической верхушки.

Конкретизацию высказанных предложений по реформированию НДФЛ в России возможно осуществить на основе результатов научных изысканий с учетом специфики подоходного налогообложения в странах ОЭСР.

Варианты новаций НДФЛ в РФ для уменьшения уровня неравенства доходов населения

Согласно данным еЫЬгагу, свыше 30 публикаций включают рассмотрение проблем неравенства и целесообразности введения в РФ прогрессивной шкалы НДФЛ. Так, Е. В. Балацкий и Н. А. Екимова приходят к выводу о том, что и переход к прогрессивной шкале следует осуществлять постепенно в течение ближайших 10 лет [Balatsky, Ekimova, 2019]. С. А. Белозеров и Е. В. Соколовская считают, что в странах Азиатско-Тихоокеанского региона введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов физических лиц не является эффективным инструментом сглаживания неравенства [Belozyorov, Sokolovska, 2018].

При этом многие авторы поддерживают идею введения этого механизма по НДФЛ [Муравлева, Орловская, 2019; Тарапатина, 2019]. Д. Е. Лапов и И. А. Майбуров [2020] считают, что в модели подоходного налогообложения следует ввести прогрессию для лиц с наивысшими доходами более чем в четырехкратном размере от базовых ставок с целью выравнивания стоимости потребительских корзин разных групп населения в условиях инфляции.

Аргументы названных исследователей и высказанные выше предложения по реформированию НДФЛ считаем возможным детализировать на основе анализа практики налогообложения доходов физических лиц в странах ОЭСР.

Порядок исчисления PIT (personal income tax) в этих странах возможно осуществить исходя из Tax Database за последние 20 лет. Последний год, за который есть данные, -2019 г.

В таблице обобщена информация по ставкам, необлагаемым суммам и шкалам подоходного налога физических лиц, установленным на федеральном уровне, а также об уровне индекса Джини в РФ и странах ОЭСР.

Основные параметры подоходного налогообложения и индекса Джини

в РФ и странах ОЭСР Principal parameters of income taxation and the Gini index in the Russian Federation and the OECD countries

Страна Личный вычет, ру<5. Налоговый кредит, ру«. Максимальная ставка PIT на федеральном уровне Количество уровней прогрессии Индекс Джини (последний год, по которому имеются данные)

Австралия - - 45 5 34,4 (2014)

Австрия - - 55 7 29,7 (2017)

Бельгия 614 686 - 50 5 27,4 (2017)

Канада - 85 875 33 5 33,7 (2017)

Чили - - 35 7 44,4 (2017)

Чешская Республика - 67 820 15 1 -

Дания - 52 180 27,16 2 28,7 (2017)

Эстония 416 266 - 20 1 30,4 (2017)

Финляндия - - 31,25 5 27,4 (2017)

Франция - - 45 5 31,6 (2017)

Германия - - 45 5 31,9 (2016)

Греция - - 45 4 34,4 (2017)

Венгрия - - 15 1 30,6 (2017)

Исландия - 11786 31,8 2 26,8 (2015)

Ирландия - 189 443 40 2 32,8 (2016)

Израиль - 136 968 50 7 39 (2016)

Италия - 130 430 43 5 35,9 (2017)

Япония 216 503 - 45 7 32,9 (2013)

Корея 80 330 - 42 7 31,6 (2012)

Латвия 191 483 - 31,4 5 35,6 (2017)

Люксембург 70 765 41 627 38 19 34,9 (2017)

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Мексика 14 110 18 126 35 11 45,4 (2018)

Нидерланды - 171 849 51,75 4 28,5 (2017)

Новая Зеландия - - 33 4 нет инфляции

Норвегия 1 107 481 - 24,05 5 27 (2017)

Польша 28 544 23 148 32 2 29,7 (2017)

Окончание таблицы

Table concluded

Страна Личный вычет, ру<5. Налоговый кредит, ру«. Максимальная ставка PIT на федеральном уровне Количество уровней прогрессии Индекс Джини (последний год, по которому имеются данные)

Португалия - - 48 7 33,8 (2017)

Республика Словакия 273 140 - 25 2 37,2 (2017)

Словения 229 155 - 50 5 25,2 (2016)

Испания 385 006 - 22,5 5 34,7 (2017)

Швеция 90 821 - 25 3 28,8 (2017)

Швейцария - - 11,5 11 32,7 (2017)

Турция - - 35 4 -

Великобритания - - 45 3 34,8 (2016)

США 755 250 32 767 37 7 41,4 (2016)

РФ - - 13 37,2 (2017)

Среднее значение 319 538,57 80 1 68,25 - 5,13 -

Примечание. Перевод в рубли осуществлен автором по курсу соответствующей валюты по состоянию на 1 января 2020 г.

Составлено по: Central government personal income tax rates and thresholds. https://stats.oecd.org/ index.aspx?DataSetCode=TABLE_I1; https://databank.worldbank.org/reports.aspx?source=2&series= SI.POV.GINI&country=WLD.

Представленные в таблице данные, во-первых, показывают, что личный вычет (необлагаемая сумма), т. е. льгота в фиксированной сумме, установлена в 14 странах. Максимальное значение, измеряемое в национальных валютах, наблюдается в Корее - 1 500 000 корейских вон; затем следуют Япония - 380 000 японских иен и Норвегия - 157 350 норвежских крон. Завершает список Люксембург, в котором данное значение составляет 1 020 евро. В рублях наибольшие необлагаемые суммы в Норвегии - 1 107 481 руб. (кстати, как и в РФ - экспортере нефти), США - 755 250 руб. (и еще есть налоговый кредит), Бельгии - 614 686 руб. Среднее значение необлагаемой суммы составляет 319 538 руб. в год, или 26 628 руб. в месяц. Приведенные расчеты свидетельствуют о том, что вряд ли правомерно и справедливо говорить о необходимости не облагать НДФЛ в России только лишь сумму прожиточного минимума.

В США, Польше, Мексике, Исландии и Норвегии, кроме необлагаемых сумм, законодательно установлен налоговый кредит по PIT.

Налоговый кредит есть в 12 странах. Самые большие его значения наблюдаются в Исландии - 677 358 исландских крон; Чехии - 24 840 чешских крон; Израиле -5 886 израильских шейкеля. В рублях наибольшая сумма в Ирландии - 189 443 руб., Нидерландах - 171 849 руб., Израиле - 136 968 руб. Средний размер налогового кредита равен 80 168 руб. Месячный средний размер льготы и налогового кредита составляет 399 707 / 12 = 33 309 руб., т. е. сумму практически трех (!) российских прожиточных минимумов.

Не предоставляется ни та, ни другая льгота в Австрии, Чили, Финляндии, но в этих странах до определенного уровня доходов установлена ставка 0 %. В Венгрии также нет ни персональной скидки, ни налогового кредита и с любых облагаемых доходов следует платить 15 % по плоской шкале. В Новой Зеландии аналогичная ситуация и налогообложение производится по ставке от 11,5 до 30 %.

Власти, радеющей за благополучие своего населения и стремящейся к построению в России цивилизованного общества, с учетом вышесказанного о стратификации доходов в рамках определения уровня неравенства и с целью успешного выполнения планов по снижению уровня бедности целесообразно предусмотреть в НК РФ стандартный налоговый вычет по НДФЛ не менее чем в двойном размере прожиточного минимума.

Из данных в таблице следует, что только в 3 из 35 стран нет прогрессивной шкалы: Эстонии, Чешской Республике и Венгрии. Максимальное количество шедул установлено в Люксембурге (19), Мексике и Швейцарии (по 11). Семь стран имеют 7 шедул, 11 стран -5 шедул; 4 государства - 4 шедулы; 2 государства - 3 шедулы; 5 стран - 2 шедулы. Среднее значение шедул составляет чуть более пяти.

В 2019 г. самые высокие ставки PIT на федеральном уровне зафиксированы в Австрии (55 %), Нидерландах (51,75 %), Бельгии, Израиле, Словении (50 %). Самая низкая ставка была в Швейцарии (11,5 %), Венгрии и Чешской Республике (15 %). В ряде стран применяется дополнительно осуществляемое налогообложение на соответствующих региональном и местном уровнях. В 9 странах: Дании, Финляндии, Исландии, Италии, Японии, Корее, Норвегии, Швеции, США - не используется прогрессивная шкала1.

Существует специфика правил исчисления PIT.

В Дании и Швеции применяется местное или муниципальное налогообложение, в Норвегии и США - государственное (штатное, провинциальное, региональное, кантональное) и местное налогообложение, в остальных странах - государственное (штатное, провинциальное, региональное, кантональное) налогообложение.

Налоговая база в перечисленных странах различается. В Дании, Исландии, Италии, Норвегии и Швеции она представляет собой налогооблагаемый доход для целей налогообложения, определяемый по законам центрального правительства; в Швеции и США -налогооблагаемый доход, измененный для целей налогообложения правительства штата, а в Финляндии - для целей местного самоуправления; в Корее - налог центрального правительства за минусом налоговых вычетов.

Репрезентативные субцентральные ставки устанавливаются относительно налоговой базы, указанной выше. Если налоги штата и местные налоги применяются к аналогичной налоговой базе, субцентральные ставки суммируются. Самый высокий уровень репрезентативной ставки установлен в Швеции -от 29,18 до 35,15 %. В Дании он находится в диапазоне от 22,50 до 27,80 %, Финляндии - от 17,00 до 22,50 %, Исландии - от 12,44 до 14,52 %, Норвегии - от 0 до 14,5 %. Ставка 10 % установлена в Японии и Корее. В США она складывается из 4,25 % на уровне штатов и 2,4 % на местном уровне.

В четырех государствах: Бельгии, Канаде, Испании и США - налогообложение на субфедеральном уровне происходит с использованием прогрессивной шкалы2. В отдельных странах в последнее время зафиксировано снижение ставок PIT, наиболее всего в Венгрии: с 40 до 15 %. При этом с 2007 г. в 23 странах отмечается повышение ставок PIT3.

Приведенная в этом разделе информация об индивидуальном подоходном налогообложении в странах ОЭСР свидетельствует о наличии прогрессивной шкалы PIT в подавляющем большинстве государств и об использовании ими не облагаемых данным налогом сумм и системы налоговых кредитов. При этом показатели уровня неравенства в этих юрисдикциях, как правило, ниже, чем в России.

1 Sub-central personal income tax rates-non-progressive systems. https://stats.oecd.org/index.aspx? DataSetCode=TABLE_I2.

2 Table I.3. Sub-central personal income tax rates-progressive systems. https://stats.oecd.org/index.aspx? DataSetCode=TABLE_I3.

3 TAX DATABASE - KEY INDICATORS. https://www.oecd.org/tax/tax-policy/tax-database-update-note.pdf.

Заключение

Анализ и критическое осмысление научных исследований и расчетов различных организаций свидетельствуют о том, что уровень монетарного неравенства по доходам в России выше, чем в большинстве стран ОЭСР. Отдельные ученые, изучающие проблемы подоходного налогообложения, обоснованно связывают его совершенствование с уменьшением уровня неравенства. При этом авторы работ, посвященных неравенству, справедливо указывают, что для уменьшения его уровня необходимо реформировать подоходное налогообложение физических лиц. В точке пересечения двух научных потоков возможно приращение научного знания и внесение ориентированных на практику инновационных предложений.

Анализ индивидуального подоходного налогообложения и индекса Джини в государствах ОЭСР показал, что при низком уровне неравенства доходов в большинстве стран установлена прогрессивная шкала и не облагаемые PIT суммы.

Для уменьшения неравенства доходов населения в РФ целесообразно предусмотреть прогрессивную шкалу НДФЛ, состоящую из 4-6 шедул и доходящую до 40 % для богатых и супербогатых налогоплательщиков. Устанавливать более высокую максимальную ставку вряд ли целесообразно, так как это может спровоцировать отток денежных средств из России в другие государства.

Хочется верить, что введение с 1 января 2021 г. в РФ налогообложения по ставке 15 % доходов, превышающих 5 млн руб., - это временная полумера (собрать за счет этого нововведения планируется порядка 15 млрд руб., что для налоговых доходов бюджетной системы РФ не является значимой суммой, а благотворительная направленность собираемых за счет дополнительных 2 % средств не очень вписывается в теорию налогообложения и неоднозначна по своей нацеленности) и в дальнейшем будет введено обложение доходов олигархического шпиля российского общества по более высоким ставкам.

Подобное изменение позволит не только снизить шпиль по неравенству, но и увеличить доходную базу бюджетной системы государства - бюджеты субъектов РФ, многим из которых требуются дополнительные средства для устранения дефицита и решения социальных задач. Одновременно для сглаживания неравенства в части «подтягивания» хвоста к середине, обеспечения устойчивости среднедоходных слоев населения следует установить стандартный вычет по НДФЛ в размере не менее двух прожиточных минимумов.

Точные расчеты пороговых значений прогрессивной шкалы не представляется возможным осуществить на основе открытых данных официальной статистики. Для этого необходимо полномасштабное использование сведений ФНС РФ, что является темой самостоятельного исследования.

ФНС РФ наряду с Пенсионным фондом РФ должны стать точкой приложения усилий по повышению качества и точности исследований уровня неравенства, так как они владеют информацией о стопроцентном распределении «белых» доходов, хотя еще есть такие явления, как теневая экономика и коррупция, требующие осмысления и измерения для расчета более достоверных показателей по неравенству.

Комплексное изучение вопросов измерения уровня неравенства доходов граждан и передового опыта налогообложения труда в различных странах создает основы для грамотного и эффективного реформирования подоходного налогообложения в РФ в целях снижения бедности и системного решения задач социально-экономического развития страны.

Источники

Авраамова Е. М., Малева Т. М. (2014). О причинах воспроизводства социально-экономического неравенства: что показывает ресурсный подход // Вопросы экономики. № 7. С. 144-160. DOI: 10.32609/0042-8736-2014-7-144-160.

Бутаева К. О. (2017). Неравенство доходов как объект экономических исследований в контексте анализа уровня жизни и общественного благосостояния // Вестник Тюменского государственного университета. Социально-экономические и правовые исследования Т. 3, № 3. С. 71-86. DOI: 10.21684/2411-7897-2017-3-3-71-86.

Викторова Н. Г., Аитова Л. К. (2016). Подоходный налог в странах БРИКС: аналитический аспект // Актуальные проблемы науки и практики. № 1 (002). С. 22-26.

Вылкова Е. С. (2017). Методические подходы к оценке уровня справедливости налогового законодательства // Экономика. Налоги. Право. № 4. С. 6-13.

Вылкова Е. С., Тарасевич А. Л. (2010). Концептуальные основы реформирования налога на доходы физических лиц в России: монография. Санкт-Петербург. Издательство СПбГЭУ. 211 с.

Вылкова Е. С., Тарасевич А. Л. (2017). Совершенствование налогообложения доходов и имущества физических лиц в России на основе справедливо-действенного подхода // Проблемы современной экономики. № 3. С. 38-42.

Вылкова Е. С., Тарасевич А. Л. (2018). Совершенствование налогообложения труда в странах ОЭСР и Российской Федерации // Экономика. Налоги. Право. № 3. С. 114-121. DOI: 10.26794/1999-849X-2018-11-3-121-130.

Григорьев Л. М., Павлюшина В. А. (2017). Социальное неравенство как проблема экономической стратегии России // Мир новой экономики. № 3. C. 58-71.

Гуриев С., Рачинский А. (2006). Неравенство: Рио-де-Москва // Ведомости. № 85 (1612). 15.05.2006.

Капелюшников Р. И. (2019). Экономическое неравенство - вселенское зло? // Вопросы экономики. № 4. С. 91-106. DOI: 10.32609/0042-8736-2019-4-91-106.

Капелюшников Р. И. (2020). Команда Пикетти о неравенстве в России: коллекция статистических артефактов // Вопросы экономики. № 4. С 67-106. DOI: 10.32609/0042-8736-2020-4-67-106.

Конягина М. Н. (2019). Зарубежный опыт применения цифрового инструментария прогнозирования налоговых поступлений в бюджет // Научные труды Северо-Западного института управления РАНХиГС. Т. 10, № 3 (40). С. 127-136.

Лаврентьева Е. А. (2016). Налогообложение доходов работников водного транспорта: монография. Санкт-Петербург: Изд-во ГУМРФ им. адмирала С. О. Макарова. 180 с.

Лапов Д. Е., Майбуров И. А. (2020) Возможности учета реальной налоговой нагрузки при моделировании шкалы подоходного налогообложения // Journal of Applied Economic Research. Т. 19, № 2. С. 129-148. DOI: 10.15826/vestnik.2020.19.2.007.

Мареева С. В. (2020). Монетарное неравенство в России в социологическом измерении // Вестник Института социологии. Т. 11, № 3. С. 78-98. DOI: 10.19181/vis.2020.11.3.664.

Мареева С. В., Слободенюк Е. Д. (2018). Неравенство в России в международном контексте: доходы, богатство, возможности // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. № 1-2 (126) С. 30-46. DOI: 10.24411/2070-5107-2018-00002.

Муравлева Т. В., Орловская Д. Д. (2019). Опасные рифы и триумфы введения прогрессивной шкалы по НДФЛ в России // Экономическая безопасность и качество. № 3 (1). С. 50-54.

Овчарова Л. Н., Попова Д. О., Рудберг А. М. (2016). Декомпозиция факторов неравенства доходов в современной России // Журнал Новой экономической ассоциации. № 3 (31). С. 170-186.

Орлова Е. Н., Быков С. С. (2012). Роль налоговых расходов местных бюджетов в формировании налогового потенциала // Проблеми економжи. № 3. С. 36-46.

Покровская Н. В. (2017). Зачисление налога на доходы физических лиц в местные бюджеты в Российской Федерации // Экономика. Налоги. Право. № 3. С. 146-151.

Салмина А. А. (2019). Индикатор неравенства Аткинсона как альтернатива Джини: оценки для России // Социальная политика и социология. Т. 18, № 3. С. 83-92. DOI: 10.17922/2071-36652019-18-3-83-92.

Слепнева Л. Р., Павлуцкая Д. А. (2015). Проблемы администрирования налога на доходы физических лиц и взносов во внебюджетные фонды // Социально-экономическое развитие регионов: проблемы и перспективы: материалы международной научно-практической конференции. 8-10 сентября 2015 г. Т. 2. Улан-Удэ: Изд-во ВСГУТУ С. 117-121.

Тарапатина Е. А. (2019). К вопросу о введении прогрессивной шкалы НДФЛ в России // Тенденции развития науки и образования. № 47-3. С. 75-78. DOI: 10.18411/lj-02-2019-64.

Тихонова Н. Е., Лежнина Ю. П., Мареева С. В., Аникин В. А., Каравай А. В., Слободенюк Е. Д. (2018). Модель доходной стратификации российского общества: динамика, факторы, межстра-новые сравнения / под общ. ред. Н. Е. Тихоновой. Москва; Санкт-Петербург: Нестор-История. 368 с.

Aidt T. S., Jensen P. S. (2009). The taxman tools up: An event history study of the introduction of the personal income tax. Journal of Public Economics, vol. 93, issue 1-2, pp. 160-175. DOI: 10.1016/j. jpubeco.2008.07.006

Alvaredo F., Chancel L., Piketty T., Saez E., Zucman G. (2018). World Inequality Report 2018. Executive Summary. World Inequality Lab. 16 p.

Atkinson A. B. (2015). Inequality: What can be done? Harvard University Press. 400 p.

Balatsky E. V., Ekimova N. A. (2019). Evaluating scenarios of personal income tax reform in Russia. Journal of Tax Reform, vol. 5, no. 1, pp. 6-22. https://doi.org/10.15826/jtr.2019.5.1.057.

Belozyorov S. A., Sokolovska O.V. (2018). Personal income taxation and income inequality in Asia-Pacific: A cross-country analysis. Journal of Tax Reform, vol. 4, no. 3, pp. 236-249. https://doi.org/10.15826/ jtr.2018.4.3.054.

Bird R. M., Zolt E. M. (2005). Redistribution via taxation: The limited role of the personal income tax in developing countries. UCLA Law Review, vol. 52, issue 6, pp. 1627-1695.

Cebula R. J. (2019). An empirical analysis of the effects of budget deficits (Total and primary) and personal income tax rates on the ex post real interest rate yield on long-term US treasury bonds. Review of Economic Analysis, vol. 11, issue 2, pp. 203-218.

Esteller-More A., Sole-Olle A. (2002). Tax setting in a federal system: The case of personal income taxation in Canada. International Tax and Public Finance, vol. 9, issue 3, pp. 235-257. DOI: 10.1023/A:1016212110137.

Gordon M. J. (1982). Leverage and the value of a firm under a progressive personal income tax. Journal of Banking and Finance, vol. 6, issue 4, pp. 483-493. DOI: 10.1016/S0378-4266(82)80001-0.

Grusky D. (2011). The stories about inequality that we love to tell. In: Grusky D., Szelenyi S. (eds.) The inequality reader. Contemporary and foundational readings in race, class, and gender. 2nd ed. Routledge, pp. 1-13.

Kim H.-J. (2018). Some models for progressive taxation. Communications of the Korean Mathematical Society, vol. 33, issue 3, pp. 823-831. DOI: 10.4134/CKMS.c170272.

Larcinese V. (2005). Personal and household income taxation in a progressive tax system: Evidence from Italy. Economics Bulletin, vol. 8, issue 1, pp. 1-9.

Lopez-Laborda J., Onrubia J. (2005). Personal income tax decentralization, inequality, and social welfare. Public Finance Review, vol. 33, issue 2, pp. 213-235. DOI: 10.1177/1091142104272710.

Mertens K., Ravn M. O. (2013). The dynamic effects of personal and corporate income tax changes in the United States. American Economic Review, vol. 103, issue 4, pp. 1212-1247. DOI: 10.1257/ aer.103.4.1212.

Milanovic B. (2016). Global inequality: A new approach for the age of globalization. Harvard University Press. 320 p.

Novokmet F., Pikkety T., Zucman G. (2018). From Soviets to oligarchs: Inequality and property in Russia 1905-2016. The Journal of Economic Inequality, vol. 16, pp. 189-223. https://doi.org/10.1007/ s10888-018-9383-0.

Paes N. L., Bugarin M. N. S. (2006). Reforma tributaria: Impactos distributivos, sobre o bem-estar e a progressividade. Revista Brasileira de Economia vol. 60, issue 1, pp. 33-56. https://doi.org/10.1590/ S0034-71402006000100003. (in Portuguese)

Piketty T. (2014). Capital in the Twenty-First Century. Harvard University Press. 685 p.

Serrano-Puente D. (2020). Optimal progressivity of personal income tax: A general equilibrium evaluation for Spain. SERIEs vol. 11, pp. 407-455. https://doi.org/10.1007/s13209-020-00226-0.

Stephenson A. V. (2018). The impact of personal income tax structure on income inequality for Belgium, Bulgaria, Germany, Lithuania, and Poland: A comparison of flat and graduated income tax structures. Atlantic Economic Journal, vol. 46, pp. 405-417. https://doi.org/10.1007/s11293-018-9601-y.

Stiglitz J. (2012). The price of inequality: How today's divided society endangers our future. New York. 560 p.

Szabóné É. B. (2021). Opportunities for simplification in the personal income tax systems of the Visegrád countries. Public Finance Quarterly, vol. 65, issue 4, pp. 531-553. DOI: 10.35551/PFQ_2020_4_6.

Tajika E., Yashio H. (2007). The role of personal income tax to mitigate widening income inequality: The case of Japan. Journal of Income Distribution, vol. 16, issue 3-4, pp. 55-70.

Wagstaff A., Doorslaer E., van (2001). What makes the personal income tax progressive? A comparative analysis for fifteen OECD countries. International Tax and Public Finance, vol. 8, issue 3, pp. 299-316. DOI: 10.1023/A:1011268209860.

Wagstaff A., Doorslaer E., van; Burg, H., van der; Calonge S., Christiansen T., Citoni G., ... Hakinnen U. (1999). Redistributive effect, progressivity and differential tax treatment: Personal income taxes in twelve OECD countries. Journal of Public Economics, vol. 72, issue 1, pp. 73-98.

Информация об авторе Вылкова Елена Сергеевна, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры экономики Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы, 199178, РФ, г. Санкт-Петербург, Средний проспект В.О., 57/43 Контактный телефон: +7 (812) 335-94-94, e-mail: vylkova-es@ranepa.ru

■ ■ ■

References

Avraamova E. M., Maleva T. M. (2014). O prichinakh vosproizvodstva sotsial'no-ekonomicheskogo neravenstva: chto pokazyvaet resursnyy podkhod? [On the causes of socio-economic inequality reproduction: What does resources approach show?]. Voprosy ekonomiki = The Issues of Economics, no. 7, pp. 144-160. DOI: 10.32609/0042-8736-2014-7-144-160. (in Russ.)

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Butaeva K. O. (2017). Neravenstvo dokhodov kak ob"ekt ekonomicheskikh issledovaniy v kontekste analiza urovnya zhizni i obshchestvennogo blagosostoyaniya [Income inequality as an object of economic research in the context of analyzing the standard of living and public welfare]. Vestnik Tyumenskogo gosudarstvennogo universiteta. Sotsialno-ekonomicheskie ipravovye issledovaniya = Tyumen State University Herald. Social, Economic, and Law Research, vol. 3, no. 3, pp. 71-86. DOI: 10.21684/2411-7897-20173-3-71-86. (in Russ.)

Viktorova N. G., Aitova L. K. (2016). Podokhodnyy nalog v stranakh BRIKS: analiticheskiy aspekt [Income tax in the BRICS countries: analytical aspect]. Aktualnye problemy nauki i praktiki = Actual problems of science and practice, no. 1 (002), pp. 22-26. (in Russ.)

Vylkova E. S. (2017). Metodicheskie podkhody k otsenke urovnya spravedlivosti nalogovogo zakonodatel'stva [Methodical approaches to assessing the fairness of tax legislation]. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, Taxes & Law, no. 4, pp. 6-13. (in Russ.)

Vylkova E. S., Tarasevich A. L. (2010). Kontseptualnye osnovy reformirovaniya naloga na dokhody fizicheskikh lits v Rossii [Conceptual framework for reforming the personal income tax in Russia]. Saint Petersburg: Saint Petersburg State University of Economics. 211 p. (in Russ.)

Vylkova E. S., Tarasevich A. L. (2017). Sovershenstvovanie nalogooblozheniya dokhodov i imush-chestva fizicheskikh lits v Rossii na osnove spravedlivo-deystvennogo podkhoda [Improving taxation of profits and property of Russia's physical persons on the basis of justice-and-efficacy approach]. Problemy sovremennoy ekonomiki = Problems of Modern Economics, no. 3, pp. 38-42. (in Russ.)

Vylkova E. S., Tarasevich A. L. (2018). Sovershenstvovanie nalogooblozheniya truda v stranakh OESR i Rossiyskoy Federatsii [Improving the personal taxation in OECD countries and the Russian Federation]. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, Taxes & Law, no. 3, pp. 114-121. DOI: 10.26794/1999-849X-2018-11-3-121-130. (in Russ.)

Grigoryev L. M., Pavlyushina V. A. (2017). Sotsial'noe neravenstvo kak problema ekonomicheskoy strategii Rossii [Social inequality as a problem of Russian economic strategy]. Mir novoy ekonomiki = The World of New Economy, no. 3, pp. 58-71. (in Russ.)

Guriev S., Rachinskiy A. (2006). Neravenstvo: Rio-de-Moskva [Inequality: Rio de Moscow]. Vedo-mosti = Vedomosti, no. 85 (1612), 15.05.2006. (in Russ.)

Kapelyushnikov R. I. (2019). Ekonomicheskoe neravenstvo - vselenskoe zlo? [Is economic inequality a universal evil?]. Voprosy ekonomiki = The Issues of Economics, no. 4, pp. 91-106. DOI: 10.32609/00428736-2019-4-91-106. (in Russ.)

Kapelyushnikov R. I. (2020). Komanda Piketti o neravenstve v Rossii: kollektsiya statisticheskikh ar-tefaktov [Piketty's team on inequality in Russia: A collection of statistical artifacts]. Voprosy ekonomiki = The Issues of Economics, no. 4, pp. 67-106. DOI: 10.32609/0042-8736-2020-4-67-106. (in Russ.)

Konyagina M. N. (2019). Zarubezhnyy opyt primeneniya tsifrovogo instrumentariya prognoziro-vaniya nalogovykh postupleniy v byudzhet [Foreign experience in the use of digital tools for forecasting tax revenues to the budget]. Nauchnye trudy Severo-Zapadnogo instituta upravleniya RANKhiGS = Scientific works of the North-WestInstitute of ManagementRANEPA, vol. 10, no. 3 (40), pp. 127-136. (in Russ.)

Lavrentyeva E. A. (2016). Nalogooblozhenie dokhodov rabotnikov vodnogo transporta [Taxation of maritime transport workers' income]. Saint Petersburg: Admiral Makarov State University of Maritime and Inland Shipping. 180 p. (in Russ.)

Lapov D. E., Mayburov I. A. (2020). Vozmozhnosti ucheta real'noy nalogovoy nagruzki pri modeliro-vanii shkaly podokhodnogo nalogooblozheniya [Possibilities of accounting for the real tax burden when modeling the scale of income taxation]. Journal of Applied Economic Research, vol. 19, no. 2, pp. 129-148. DOI: 10.15826/vestnik.2020.19.2.007. (in Russ.)

Mareeva S. V. (2020). Monetarnoe neravenstvo v Rossii v sotsiologicheskom izmerenii [Monetary inequality in Russia in the sociological dimension]. Vestnik Instituta sotsiologii = Bulletin of Institute of Sociology, vol. 11, no. 3, pp. 78-98. DOI: 10.19181/vis.2020.11.3.664. (in Russ.)

Mareeva S. V., Slobodenyuk E. D. (2018). Neravenstvo v Rossii v mezhdunarodnom kontekste: dok-hody, bogatstvo, vozmozhnosti [Inequality in Russia in international context: Income, wealth, opportunities]. Vestnik obshchestvennogo mneniya. Dannye. Analiz. Diskussii = The Russian Public Opinion Herald. Data. Analysis. Discussions, no. 1-2 (126), pp. 30-46. DOI: 10.24411/2070-5107-2018-00002. (in Russ.)

Muravleva T. V., Orlovskaya D. D. (2019). Opasnye rify i triumfy vvedeniya progressivnoy shkaly po NDFL v Rossii [Dangerous pitfalls and triumphs of the introduction of a progressive scale for personal income tax in Russia]. Ekonomicheskaya bezopasnost' i kachestvo = Economic Security and Quality, no. 3 (1), pp. 50-54. (in Russ.)

Ovcharova L. N., Popova D. O., Rudberg A. M. (2016). Dekompozitsiya faktorov neravenstva dokhodov v sovremennoy Rossii [Decomposition of income inequality in contemporary Russia]. Zhurnal Novoy ekonomicheskoy assotsiatsii = The Journal of the New Economic Association, no. 3 (31), pp. 170-186. (in Russ.)

Orlova E. N., Bykov S. S. (2012). Rol' nalogovykh raskhodov mestnykh byudzhetov v formirovanii nalogovogo potentsiala [The role of tax expenditures of local budgets in the formation of tax potential]. Problemi ekonomiki = Economic Problems, no. 3, pp. 36-46. (in Russ.)

Pokrovskaya N. V. (2017). Zachislenie naloga na dokhody fizicheskikh lits v mestnye byudzhety v Rossiyskoy Federatsii [The payment of the personal income tax to local budgets of the Russian Federation]. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, Taxes & Law, no. 3, pp. 146-151. (in Russ.)

Salmina A. A. (2019). Indikator neravenstva Atkinsona kak al'ternativa Dzhini: otsenki dlya Rossii [Atkinson's inequality measure as an alternative to Gini: Estimates for Russia]. Sotsialnaya politika i sotsiologiya = Social Policy and Sociology, vol. 18, no. 3, pp. 83-92. DOI: 10.17922/2071-3665-2019-183-83-92. (in Russ.)

Slepneva L. R., Pavlutskaya D. A. (2015). Problems of administering personal income tax and contributions to off-budget funds. Materialy mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii "Sotsialno-ekonomicheskoe razvitie regionov: problemy i perspektivy" (8-10 sentyabrya 2015 g.) [Proc. Int. Sci.-Prac. Conf. "Socioeconomic Development of Regions: Problems and Prospects" (September 8-10, 2015)]. Ulan-Ude: East Siberia State University of Technology and Management, pp. 117-121, vol. 2. (in Russ.)

Tarapatina E. A. (2019). K voprosu o vvedenii progressivnoy shkaly NDFL v Rossii [On introduction of the progressive personal income tax scale in Russia]. Tendentsii razvitiya nauki i obrazovaniya = Trends in Science and Education Development, no. 47-3, pp. 75-78. DOI: 10.18411/lj-02-2019-64. (in Russ.)

Tikhonova N. E. (ed.), Lezhnina Yu. P., Mareeva S. V., Anikin V. A., Karavay A. V., Slobodenyuk E. D. (2018). Model' dokhodnoy stratifikatsii rossiyskogo obshchestva: dinamika, faktory, mezhstranovye sravneniya [Model of income stratification of the Russian society: Dynamics, factors, cross-country comparisons]. Moscow; Saint Petersburg: Nestor-Istoriya Publ. 368 p. (in Russ.)