CC BY
59
14. признак «Место культуры» 3010 11,2% 0,108 - 0,116
15. признак «Периодизация культуры» 688 2,55% 0,024 - 0,028
16. признак «Искусство» 390 1,4% 0,013 - 0,015
17. признак «Фольклор» 2084 7,7% 0,074 - 0,080
18. признак «Человеческие ценности» 1439 5,3% 0,050 - 0,056
19. признак «Национальные праздники» 560 2% 0,020 - 0,022
20. признак «Искусство» 575 2,1% 0,020 - 0,022
21. признак «Институционализация» 978 3,6% 0,034 - 0,038
22. признак «Семья» 304 1,1% 0,010 - 0,012
23. признак «География» 385 1,4% 0,013 - 0,015
24. признак«Природа» 142 0,5% 0,004 - 0,006
25. признак «Средства массовой информации» 22 0,08% 0,0005 - 0,0011
26. признак «Транспорт» 4 0,01% 0,0000 - 0,0002
Всего реакций: 26976 (100%), отказов - 3 024.
В таблице представлены семантические признаки, представляющие структуру концепта «культура» в языковом сознании носителей якутского языка [4] с их абсолютной, относительной частотностью и доверительным интервалом вероятности.
Как видно из таблицы, ядром концепта «культура» в языковом сознании носителей якутского языка является «фольклор». Фольклор - это прошлое, настоящее и, возможно, будущее якутской культуры. Результаты исследования показывают (с учетом результатов доверительного интервала), что большое количество респондентов воспринимает культуру в первую очередь в виде фольклора. Культура якутов основана на фольклоре, фольклор - это устное народное творчество. Фольклор народа саха богат и разнообразен. Среди разных его
Библиографический список
жанров выдающееся место принадлежит богатырскому эпосу олонхо. Реакция «олонхо» находится на первом месте среди реакций признака «фольклор» [4]. Олонхо представляет собой эпическую поэму о героических подвигах древних богатырей, этот жанр возник в глубокой древности [5].
Мы представили оценку возможной погрешности вероятности появления реакции с помощью опытной частости. Опыт - результаты опроса. Таким образом, выявлены границы интервала, в котором с надежностью в 95% находится истинная вероятность появления реакции. Можно сказать, что если мы проведем такой же ассоциативный эксперимент у такого же количества респондентов, то получим примерно столько же реакций; ядром и перифериями концепта «культура» станут те же, что представлены в результатах данного эксперимента.
1. Гаваза Т. А. Профессиональная направленность курса математики на гуманитарных факультетах педагогического вуза. Вестник Псковского государственного университета. Серия: Естественные и физико-математические науки. 2007; № 2: 113 - 114.
2. Аскольдов С.А. Концепт и слово. Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Москва: Academia, 1997.
3. Пиотровский РГ Математическая лингвистика. Москва: Высшая школа, 1977.
4. Кысылбаикова М.И. Концептуализация культуры в языковом национальном сознании. Available at: https://dlib.rsl.ru/01009833592
5. Иванов В.Н. Якутия. Историко-культурный атлас. Москва: Феория, 2007.
References
1. Gavaza T.A. Professional'naya napravlennost' kursa matematiki na gumanitarnyh fakul'tetah pedagogicheskogo vuza. VestnikPskovskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Estestvennye i fiziko-matematicheskie nauki. 2007; № 2: 113 - 114.
2. Askol'dov S.A. Koncept i slovo. Russkaya slovesnost'. Ot teorii slovesnosti k strukture teksta. Moskva: Academia, 1997.
3. Piotrovskij R.G. Matematicheskaya lingvistika. Moskva: Vysshaya shkola, 1977.
4. Kysylbaikova M.I. Konceptualizaciya kul'tury vyazykovom nacional'nom soznanii. Available at: https://dlib.rsl.ru/01009833592
5. Ivanov V.N. Yakutiya. Istoriko-kul'turnyjatlas. Moskva: Feoriya, 2007.
Статья поступила в редакцию 29.11.20
УДК 811.511: 142
Lelkhova F.M., Cand. of Sciences (Philology), leading researcher, Ob-Ugric Institute of Applied Research and Dvelopment (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: lelhovafm@yandex.ru
NAMES OF TREES AND SHRUBS IN THE KHANTY LANGUAGE. The article deals with lexical and semantic groups of names of trees and shrubs in the dialects of the Khanty language. The object of research in this work is the nominations of tree and shrub vegetation in the Khanty language, which provide a rich material for studying the language nomination in synchrony and diachrony, since they belong to the most archaic layers of vocabulary. There are no special works devoted to the study of the Khanty names of trees and shrubs from a linguistic point of view. The purpose of the article is to systematize and describe the meaning of tree flora in the dialects of the Khanty language at the present stage, to identify dialect features. The study uses a set of methods and techniques for analyzing linguistic material: the method of semantic classification, lexical-semantic analysis, word-formation, linguistic-geographical analysis, as well as elements of etymological analysis. The main method for studying plant names is description.
Key words: Khanty language, dialect vocabulary, flora, Khanty.
Ф.М. Лельхова, канд. филол. наук, вед. науч. сотр. БУ ХМАО - Югры «Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок», г. Ханты-Мансийск, E-mail: lelhovafm@yandex.ru
НАЗВАНИЯ ДЕРЕВЬЕВ И КУСТАРНИКОВ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ
В настоящей статье рассматриваются лексико-семантические группы названий деревьев и кустарников в диалектах хантыйского языка. Объектом исследования в работе являются номинации древесной и кустарниковой растительности в хантыйском языке, дающие богатый материал для изучения языковой номинации в синхронии и диахронии, поскольку относятся к наиболее архаичным пластам лексики. В хантыйском языкознании отсутствуют специальные работы, посвященные изучению названий деревьев и кустарников с лингвистической точки зрения. Целью статьи является систематизация и описание значений древесной флоры в диалектах хантыйского языка на современном этапе, выявление диалектных особенностей. В исследовании использован комплекс методов и приемов анализа лингвистического материала: метод семантической классификации, лексико-семантический анализ, словообразовательный, лингвогеографический анализ, а также элементы этимологического анализа. Основным методом при исследовании названий растений является описание.
Ключевые слова: хантыйский язык, диалектная лексика, флора, ханты.
В языкознании изучение лексики диалектов хантыйского языка даёт весьма ценный материал, что приобретает несомненную научную значимость и актуальность. Актуальность исследования определяется также недостаточной изученностью указанной лексико-тематической группы в хантыйском языкознании. В данной статье предложена систематизация, описание и анализ лексики растительного мира в диалектах хантыйского языка. Изучение и анализ диалектного материала по названиям растений хантыйского языка представляет научный интерес. Жизнь народа ханты испокон веков тесно связана с природой, лексика растительного мира охватывает практически все сферы хозяйственной деятельности хантыйского народа, тем самым составляя значительную часть его словаря. Однако до настоящего времени данная лексика не изучалась и не подвергалась какому-либо лингвистическому анализу. В связи с вышеизложенным исследование можно считать своевременным и актуальным.
Лексика растительного мира относится к древнейшим пластам лексического фонда любого языка. Исследовательский интерес к диалектной лексике растительного мира не ослабевает, так как в названиях природных объектов -фитонимов, фиксирующих жизненный опыт человека, систему ценностей народа, процесс познания и освоения мира флоры, проявляются специфические черты национального менталитета. Наши предки ценили и уважали природу, они жили в тесном контакте с природой. В монографическом исследовании М.А. Лапиной отмечается бережное отношение к природе: «Хантыйский человек строил свои отношения с природой, исходя из представлений о единстве и взаимопроникновении природы и человека, органически родственных и магически сопричастных. На основании таких взглядов строилась жизнь хантов, были выработаны мировоззренческие и поведенческие стереотипы по отношению к окружающей среде. У хантов сформировались определенные традиции по отношению к представителям животного и растительного мира, к тем или иным явлениям природы. Основа этих традиций сугубо материальная: речь идет о сбережении сырьевых и продовольственных ресурсов, от которых зависит жизнь человека в лесу» [1, с. 23 - 27].
Язык способен многогранно отражать духовную и материальную, историческую и культурную жизнь народа, в деятельности которого одно из важных мест занимает познание растительного мира. В ходе освоения этого мира человек дает растениям те или иные названия, формирует новые понятия, устанавливает между ними определенные связи и взаимоотношения. Исследователь эвенского языка И.И. Садовникова отмечает: «Непрерывное пополнение сведений о растениях и об их свойствах стало возможным лишь в результате появления языка, который чрезвычайно ускорил процесс познания окружающей действительности и явился уникальным средством передачи накопленных знаний последующими поколениями», «с возникновением членораздельной речи все представления о речи, свои представления о флоре, свой опыт в этой сфере деятельности люди стали воплощать в соответствующих названиях» [2, с. 332].
Наименования деревьев и кустарников с языковой точки зрения в диалектах хантыйского языка подробно не рассматривались. В статье Е.И. Ромбанде-евой рассматриваются номинации флоры северного края в близкородственном мансийском языке с точки зрения происхождения, проведена этимологизация отдельных названий. Автор указывает на недостаточность разновидностей номинаций деревьев и кустарников в языке, подчеркивает, что этимология их занимательна, манси метко отмечают характерные особенности древесных объектов, их предназначение и пригодность в хозяйственной деятельности народа [3].
В работе Сахаровой О.В. в качестве одного из принципов номинации растений отмечается номинант суеверные представления, народные поверья, мифологические представления людей. В мировоззрении селькупов лиственница относится к числу основных трех священных деревьев фратрий Орла и Кедровки. Название дерева - лиственница - автор трактует как «огонь-место», близость представлений о лиственнице и огне прослеживается в мифах селькупского народа. Автор утверждает, что «в названии отражено представление селькупов о тесной взаимосвязи лиственницы с огнем, через которое мы приходим к символу рода, рождения и возрождения» [4].
В мордовских языках, анализу номинантов, входящих в лексико-темати-ческую группу наименований плодовых деревьев и кустарников, посвящено исследование А.М. Гребневой, в котором анализируются лексемы определенного семантического поля, на основе которых вычленяются семантические модели. Исследование номинантов с подобной точки зрения, с одной стороны, раскрывает их сущность, а с другой - выявляет характер системной организации лек-сико-семантического уровня в диалектной форме национального языка [5, с. 7].
В данной работе рассмотрим следующие ЛСГ растений: деревья и кустарники.
Общим термином для обозначения растительного мира в сынском диалекте хантыйского языка является сочетание йух рут - 'растительный мир (букв.: дерево; род, семейство)', в современном хантыйском языке чаще употребляются сочетания торэн-варэс - 'растения (букв.: трава-куст, ветка)', йух-варэс, йухэт-варсэт - 'растения (букв.: деревья-кусты, ветки)', эномты от - 'растения (букв.: то, что растет)'. В диалектах хантыйского языка понятие растительный мир передается также следующими сочетаниями: к. йух-йеук - 'растительный мир (букв.: дерево, лёд)', с. йухэт-пемэт - 'деревья-травы', с. воьтэм От - 'ягоды'. Общими словами для хвойных деревьев являются сын. цэпсэу йух - 'хвойное дерево', сын. йинтпэу йух - 'дерево с иголками', с. тухроу йух, - 'хвойное дерево',
для лиственных деревьев - лыптэу йух, цыцэу йух лыптэт - 'зеленые (букв.: живые) листья деревьев'.
В хантыйском языке наиболее полно представлены наименования древесной флоры. Номинации конкретных видов (пород) лесных деревьев состоят как из непроизводных имен, так и сложных слов с компонентом йух ' - дерево', например: наук, наук йух. Для обозначения названий деревьев в диалектах и говорах используются фонетические варианты одного и того же слова. Большинство наименований деревьев и кустарников не содержат в своём названии какого-либо явного указания на мотивировочный признак, вследствие чего могут быть отнесены к простым непроизводным наименованиям.
1. Лексико-семантическая группа названий деревьев.
ш., к., с. наук, наук йух, наук ики, в. нäук- 'лиственница'; ш., к. хуц, хуц йух, хуц ики, в. зол, с. зол - 'ель'; ш., к. нохэр, нохэр йух, нохэр ики 'кедр'. Диалектным вариантом при наименовании кедра является в. лыхэл, с. цьщэц.
Сын. унши, унши йух, унши ики, в. онцэх, с. Ончэх - 'сосна', к. венши, сын., к. йохэм йух. В диалектах выделяются несколько разновидностей сосны. В сынском диалекте сочетание йэкэр унши - 'сосна, растущая на лесном болоте'. Сосна растет на болоте, поэтому корни ее быстро гниют, деревья погибают и долго стоят высохшими. Эти деревья невысокие, стволы их часто непрямые, выгнутые. Название йэкэр унши представляет собой сочетание слов йэкэр -болото, заболоченное, болотистое место, где растут деревья' и унши' - сосна'. В сургутском диалекте для обозначения сосны болотной используется слово с. чин. В ваховском диалекте значение лексемы цун' (фонетический вариант слова чин) - 'мелкий сосняк, растущий на заболоченных местах', параллельно лексема имеет также значение 'сухое, не топкое место в болоте, поросшее мелким сосняком'. Последнее значение - болото, заросшее мелким сосняком' - встречается и в салымском говоре сургутского диалекта. Для обозначения низкорастущего сосняка в салымском говоре употребляется лексема туврис. В ваховском и васю-ганском диалектах названием ветвистой сосны, ели выступает лексема тухры. Для обозначения молодого дерева в сургутском диалекте существует наименование тухры моз - 'молодая сосна, молодая ель'.
Название пихты встречается в восточных диалектах и в казымском: к. тул-хи, в. ньёлкы, ньэлзы. с. тацэуки - 'пихта'. Наименования пихты распространены в селькупском языке, они представлены следующими вариантами: (C.-L.) N.,
B., Tas., Kar. njulg; МО. njolg; К. njulge; К., NP. njulge;(C.WV) N., В., Tas. mlg, МО. nolg, К., NP. Bulge, Tsch., oO. sulgo; (Д.) тур. nulgi, таз. nulql; об. Ч, кет., тым., вас. nulg; тым. nolg, nolgi; об. Ill hol {k; тым. ntiruga; (Don.) Ту. nolg, holy, TyM hulG, Vj. nulg; (Sir.) Ca. nulg, OOS nolg, (Al.) KeMmto [6, с. 80].
Для обозначения березы повсеместно употребляется слово сын., к. сумэт, сумэт йух, в ваховском и сургутском диалектах фонетические варианты слова: в. сёхмёт, с. сухмэт - 'береза'. Хантыйское обозначение березы является когнатом коми-зырянского существительного со значением сюмед, сюм0д - берёста' (либо, возможно, коми-зырянским заимствованием [7, с. 159].
Ш., к. хоп йух, с. пой, в. пай 'осина', в. паймоз - 'молодой осинник (букв.: осина детеныш)'. Древесина осины хорошо поддается любой обработке, дерево легко колется и почти не растрескивается. Из цельного ствола осины выдалбливали небольшие лодки-калданки. В лесу молодые ветви и листья осины охотно поедают лоси.
Сын. лум, лум йух - 'черемуха', к. йем йух, в. йом йух - 'черемуха'.
Ш., к. пащар, пащар йух, с. пэтяр йух, пэцар йух - 'рябина'. В ваховском диалекте хантыйского языка для обозначения рябины употребляется лексема локынь.
В говорах хантыйского языка для передачи наименования ольхи употребляются следующие названия: сын. нэрэп йух, каз. хацтэп йух, в. ä йух (от кар - 'кора').
Для обозначения тальниковых деревьев, кустарников в диалектах хантыйского языка используются слова сын., к., пр. хаш, хаш йух - 'тал', 'тальник'. Словами хаш, хаш йух обозначают на реке Сыня также ракиту. В восточных диалектах тальниковые деревья называют ньэрэс. Восточные ханты живут рядом с селькупами, возможно, это заимствование из селькупского языка, в котором выявлены следующие фонетические варианты рассматриваемого наименования: (C.-L.) N. njarg; N., МО. njarg; NP. njargd; Tsch., ОО. njarga; В. njarg; Tas., Kar. njarg, (C.WV) N., В., Tas., Kar. mrg\ K., Tsch., 00., NP. mrga; (Er.) Tas. narqi; (Д.) об.
C, Ч, тым., тур. narg, hargd\ вас. narga, harqi - 'тальник', 'ива'; об. С, Ч, кет., тым. nary, об. Ч, вас. пагуэ, тым. harjk, кет. niargd, об. С nerq - 'тальник'; об. Ш nary -'тальник', 'ива'; об. Ш паг\к 'ива'; кет. рг Шопагуэ - 'ива'; (Don.) Ту. narq; (Sir.) Са. narr, (А1) КМ пагх; КММ nargd [6, с. 104].
Ива (синонимы ивы в русском языке - ракита, верба, тальник, лоза, вербо-лоз) - древовидное растение или кустарник, насчитывающее около 500 разновидностей. Видов и сортов ивы существует много, на севере растут, в основном, низкорослые ивы, кустарниковая ива. Для обозначения ивы в говорах и диалектах употребляются следующие наименования: ш., сын. сахэцт [сахэц], сахэцт йух - 'ива', 'таловое дерево', у-с. сахацт - тальник', в. сэхэлт, с. сахэц. Ива обозначается также лексемами к. салйух, к. торщи. В ваховском диалекте сохранилось слово вäл - 'кустарник ивовый'.
Сын., к. торщи йух - 'кустарник', 'кустарниковое дерево', 'кустовая, кустарниковая ива', 'верба'. Небольшие кустарники, растущие по берегам рек, озер, на склонах берегов. У молодых кустарников ханты очищают ножом веточки и едят.
О факте заимствования зауральскими коми из хантыйского языка слова нерзи -'вид лесной ивы, идущей на изготовление обручей для бочек' упоминается в работе Е.А. Игушева [8, с. 104].
Сын., у-с. кармас, кармас йух - 'кустарниковая ива', 'куст тальниковый'. Листья кустарника зеленые, продолговатые, в отличие от тала у кустарника кора темно-зеленая, ветки гибкие, стволы прямостоящие, не очень высокие.
Название ракиты зафиксировано в единичном варианте в казымском диалекте: карэпса - 'ракита'. Словом кёрёмсё в ваховском диалекте обозначается 'ракитник', 'мелкий кустарник'.
Сын. ларк хашэт, ларк хув хашэт - 'длинные высокие таловые деревья, с прямым стволом', особенно много растёт их по берегам Оби.
Сын. урты хаш (каруау уртэт) - 'краснотал', 'кустарник, кустарниковое дерево с красновато-темной-бурой корой'. Урты хаш используют вместо тос -'перекладины на санях', в которых перевозят сено (торэн тауты ухэф. В ва-ховском диалекте для обозначения краснотала параллельно употребляются названия вёр н'ёрём йух, рэт^ал, рэт^ал сэхэлт, вёр н'ёрём йух, вёртё пэрн'а$. Лексема пэрн'ац отдельно не употребляется, возможно, слово произошло от пэр-ни - 'мифологическое существо в образе злой старухи'.
В. н'ёрём - 'тонкий кустарник', 'ракитник' [9, с. 323].
В казымском диалекте используются номинации деревьев мохты - 'ветла', мув шаш йух - 'вереск' (букв.: земля, спина, дерево). В мансийском языке схожая этимология у слова масыс йив - можжевельник', от манс.: ма - 'земля', сыс - 'спина, поверхность', это низкорослый куст, стелющийся по земле [3, с. 47]. В восточных диалектах вереск называется лёх лэвэс йух, (букв.: глухарь хвоя куст).
2. Лексико-семантическая группа названий кустарников.
В диалектах хантыйского языка для обозначения кустов, кустарников употребляются следующие наименования: ш. кармас - 'кусты', кармас пай - 'кусты кустарниковой ивы', варэс, варсэт - 'кусты', хаш пай - 'тальниковые кустарники', ш. сахэут пай - 'ивняк', 'тальниковый кустарник', каз. вурмаъ пай - 'кусты красной смородины', сын. уры-моъи пай - 'кусты красной смородины', сахэут пай - 'тальниковый кустарник' и т.д. В словаре восточно-хантыйских диалектов зафиксированы наименования: в. ньёрём, карёмсё - 'кустарник', вал - 'кустарник ивовый', валёу йухэт - 'кустарники'.
Ш. хойув варэс - 'кустарник', растет на Урале, используют в качестве дров для разжигания костра, полезен для копчения и жарения мяса.
Библиографический список
К кустарникам относится карликовая береза. В сынском диалекте карликовая береза называется описательно - словосочетанием пдуки варэс, пдука варэс.
Сын. валйух. в. вонт вал, вонт вауь - 'багульник'. Лексема вал в ваховском диалекте имеет значение 'кустарник ивовый'.
Номинации кустов передаются в хантыйском языке также сочетаниями, вторым компонентом которых является слово йух - 'дерево': меук йух - 'куст можжевельника', меук йух, кууь йух - 'куст жимолости', шупши йух - 'смородины куст', уры-мдъи йух - 'куст красной смородины', йивпдхийэн волщэмдт йух -'куст малины', анши йух - 'куст шиповника', с. анцэу йух, с. ан'цёу поук йух (букв.: шиповник зуб дерево), пеуысэты йух - 'крапива, шиповник (букв.: колющиеся кусты)', к. анши пай - 'заросли шиповника'. В ваховском диалекте бытует название моукам йух - 'кустарниковое дерево с черными ягодами (букв.: кустарник злого духа, лешего)' [9, с. 264]. В восточных диалектах можжевельник - лук tвхрэу йух (букв.: глухарь хвойный куст)' [9, с. 240].
Для обозначения шиповника, дикорастущего кустарника семейства розоцветных, употребляется лексема анши - 'шиповник', анши йух - 'куст шиповника'. Фонетическими вариантами в диалектах выступают слова с. анцэх йух, с. ан'цёх поук йух (букв.: шиповник зуб дерево). В сынском диалекте кроме номинации ягоды растения анши рых функционирует метафорическое наименование данной лексемы пднау анш - 'шиповник (ягода)'. Плод шиповника - ложный, шаровидный, сплюснуто-шаровидный или эллиптический, с многочисленными мелкими, угловатыми семенами, покрытыми многочисленными волосками. Волосистое покрытие плода вызывает пукание (от поныты - 'пукать'). Понятие шиповник передается сочетанием пеуэсэты йух - 'колющиеся кусты'.
Изучение лексико-семантических групп в диалектах хантыйского языка способствует обогащению словарного состава, так как в них выявляются лексемы, которые в повседневной речи носителей языка часто не встречаются.
Подводя итог вышесказанному отметим, что в диалектах и говорах хантыйского языка имеется немалое количество названий деревьев и кустарников. Выявлено и описано большое количество диалектных наименований растений, которые прежде не были предметом специального лингвистического описания. В научный оборот введен ряд собственно диалектных наименований, не отмеченных ранее в словарях, научной литературе: йух рут, хойув варэс и др.
1. Лапина МА Этика и этике хантов. Томск: Издательство Томского университета, 1998.
2. Каскарова З.Е. Фитонимы в хакасском языке: структурно-семантический анализ. Мир науки, культуры, образования. 2013; № 5 (4): 332 - 334.
3. Ромбандеева Е.И. Этимология названий деревьев и кустарников в мансийском (вогульском) языке. Народы Северо-Западной Сибири. Под редакцией Н.В. Лукиной. Томск: Издательство Томского университета, 2002; Выпуск 9: 46 - 48.
4. Сахарова О.В. Принципы номинации флористической лексики селькупского языка. Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур: материалы Международной научной конференции XXV Дульзоновские чтения. Томск: «Ветер», 2008: 168 - 173.
5. Гребнева AM. Названия плодовых деревьев и кустарников в мордовских говорах. Ежегодник финно-угорских исследований. 2017; Т. 11, № 2: 7 - 17.
6. Сахарова О.В. Флористическая лексика селькупского языка. Диссертация ... кандидата филологических наук. Томск, 2010.
7. Диалектологический атлас уральских языков, распространенных на территории Ямало-Ненецкого автономного округа. Калининград: Издательский Дом «PОCТ-ДОAФК», 2017.
8. Игушев E.A. Функционирование заимствований в ижемском диалекте коми языка. Вопросы лексикологии и словообразования коми языка. Труды института языка, литературы и истории Сыктывкар, 1984; № 31: 103 - 106.
9. Терешкин Н.И. Словарь восточно-хантыйских диалектов. Ленинград: 1981.
References
1. Lapina M.A. 'Etika i 'etike hantov. Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo universiteta, 1998.
2. Kaskarova Z.E. Fitonimy v hakasskom yazyke: strukturno-semanticheskij analiz. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2013; № 5 (4): 332 - 334.
3. Rombandeeva E.I. 'Etimologiya nazvanij derev'ev i kustarnikov v mansijskom (vogul'skom) yazyke. Narody Severo-Zapadnoj Sibiri. Pod redakciej N.V. Lukinoj. Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo universiteta, 2002; Vypusk 9: 46 - 48.
4. Saharova O.V. Principy nominacii floristicheskoj leksiki sel'kupskogo yazyka. Sravnitel'no-istoricheskoe i tipologicheskoe izuchenie yazykov i kul'tur: materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii XXV Dul'zonovskie chteniya. Tomsk: «Veter», 2008: 168 - 173.
5. Grebneva A.M. Nazvaniya plodovyh derev'ev i kustarnikov v mordovskih govorah. Ezhegodnik finno-ugorskih issledovanij. 2017; T. 11, № 2: 7 - 17.
6. Saharova O.V. Floristicheskaya leksika sel'kupskogo yazyka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Tomsk, 2010.
7. Dialektologicheskij atlas ural'skih yazykov, rasprostranennyh na territorii Yamalo-Neneckogo avtonomnogo okruga. Kaliningrad: Izdatel'skij Dom «ROST-DOAFK», 2017.
8. Igushev E.A. Funkcionirovanie zaimstvovanij v izhemskom dialekte komi yazyka. Voprosy leksikologii i slovoobrazovaniya komi yazyka. Trudy instituta yazyka, literatury i istorii Syktyvkar, 1984; № 31: 103 - 106.
9. Tereshkin N.I. Slovar' vostochno-hantyjskih dialektov. Leningrad: 1981.
Статья поступила в редакцию 18.11.20
УДК 8-81
Liu Yuxin, doctoral postgraduate, School of Russian and Eurasian Studies, Shanghai International Studies University (Shanghai, China),
E-mail: 2827976934@qq.com
THE PRAGMATIC FUNCTIONS OF DISCOURSE MARKERS IN THE RUSSIAN LANGUAGE FROM THE PERSPECTIVE OF RELEVANCE THEORY. Relevance theory states that in communication people should provide certain information that can indicate the relevance of utterances. This role can be played by the discourse markers, which are very common phenomenon in the language, and play a particularly important role in the study and understanding of utterances. From the perspective of relevance theory, discourse markers are explicit linguistic markers that might greatly increase the relevance between utterances. Therefore, they can be used to infer the speaker's true intention with less cognitive efforts from the audience. The present study, analyzing from the viewpoint of relevance theory, shows
