CC BY
59
20. Томин, В. Т. Стратегия уголовного судопроизводства и некоторые ее составляющие: понятийный и терминологический инструментарий исследования [Электронный ресурс] / В. Т. Томин. — Режим доступа: www.iuaj.net.
21. Шадрин, В. С. Трансформация уголовного судопроизводства в контексте правовой политики государства / В.С. Шадрин // Стратегии уголовного судопроизводства : сб. материалов науч. конф. к 160-летней годовщине со дня рождения И.Я. Фойницкого. — М. : РАП, 2008. — С. 195-199.
Информация об авторе
Смирнова Ирина Георгиевна — доктор юридических наук, заведующая кафедрой криминалистики и судебных экспертиз, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, д. 11, e-mail: [email protected].
Information about the author
Smirnova Irina Georgievna — Doctor of Law, Professor, Head of the department of criminalistics and judicial examinations, Baikal National University of Economics and Law, 11, Lenin str., Irkutsk, 664003, e-mail: [email protected].
УДК 343.13 ББК 67.629.3
В.Г. Степанова
НАЗНАЧЕНИЕ ИНСТИТУТА ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ ПО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ И ПРЕДЕЛЫ ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ
Статья посвящена вопросам дифференциации уголовного судопроизводства. В ней обосновывается необходимость усиления диспо-зитивных начал в российском уголовном процессе посредством расширения действия института частного обвинения.
Ключевые слова: частное обвинение; дифференциация уголовного судопроизводства; диспозитивность; частный интерес.
V.G. Stepanova
THE PURPOSE OF THE INSTITUTION OF THE PRIVATE PROSECUTION ACCORDING TO THE ACTUAL CRIMINAL PROCEEDINGS AND THE LIMITS
OF THE PRIVATE PROSECUTION
The article is devoted to differentiation of criminal proceedings. The author demonstrates the need for reinforcement of dispositive principles in the Russian criminal procedure by the extension of the scope of the private prosecution.
Key words: private prosecution; the differentiation of criminal proceedings; dispositivity; private interest.
В 1991 г. в целях проведения в жизнь международных и конституционных положений об основных принципах построения системы судопроизводства была разработана Концепция судебной реформы (далее — Концепция), которая важнейшими направлениями реформирования определила необходимость дифференциации уголовного судопроизводства [17]. В Концепции отмечалось: «В правовом государстве почетную роль играет правосудие, способное сглаживать конфликты и примирять законность с целесообразностью» [7]. Концепция закрепила наиболее смелые и прогрессивные идеи, о которых, однако, нельзя сказать, что они признавались абсолютным большинством в научных кругах.
В юридической литературе по поводу сохранения унифицированного процесса либо углубления его дифференциации велись еще со второй половины прошлого столетия. Противниками дальнейшей дифференциации порядка судопроизводства посредством упрощения процессуальной формы были такие известные процессуалисты, как М.С. Строгович и Ц.М. Каз [13, с. 50-53; 4, с. 65]. Основные их возражения состояли в том, что дифференцированный процесс будет способствовать отступлению от основных принципов уголовного судопроизводства и ущемлению прав лиц, вовлеченных в процесс [13, с. 50-53). Оппонентами сторонников унифицированного уголовного судопроизводства выступали П. Пашкевич и М. Якуб, утверждая, что дифференцированное построение процесса содействует наиболее ра-
циональному и, следовательно, эффективному претворению в жизнь его принципов [8, с. 54; 14, с. 66].
В конце ХХ в., в свете происходящих социально-политических и экономических потрясений, когда остро встал вопрос о крайнем несовершенстве системы законодательной и судебной защиты прав граждан, а уровень преступности достиг огромных размеров, обсуждение проблемы необходимости дифференциации уголовного судопроизводства интенсифицировалось.
Общественное осознание необходимости смены расстановки приоритетов при построении отношений между личностью и государством в полной мере отразило потребность в совершенствовании уголовно-процессуального законодательства в направлении усиления действия в нем частных начал. А с началом судебного реформирования вопрос об использовании возможностей частного обвинения для достижения целей и назначения уголовного судопроизводства обрел новое звучание. Ведь не зря основой демократического, состязательного судопроизводства всегда признавались множественность форм и субъектов уголовного преследования.
Сейчас можно с уверенностью утверждать, что исторически было предопределено: оптимально действующее уголовное судопроизводство возможно лишь при условии сочетания в нем публичного и частного обвинения. В подтверждение этой мысли можно привести верное высказывание Л.М. Володиной о том, что «в обществе, где нормативное регулирование разумно сочетает в себе частное и публичное начало, наиболее полно защищена сфера частных интересов» [1, с. 143].
Данная тенденция имеет место также и в теории уголовного процесса мирового масштаба. О.С. Семухина в этой связи отмечает, что «очевидной тенденцией, наметившейся в двух исследуемых моделях процесса (обвинительного процесса государств романо-германской правовой семьи и состязательного процесса государств англо-саксонской правовой семьи — В. С.), является стремление к разумному сочетанию удовлетворения общественных и частных интересов как альтернативно конкурирующих, но объективно необходимых целей правосудия» [10, с. 20].
Большинством исследователей компромиссным вариантом соотношения публичных и частных начал в уголовном судопроизводстве признается действие в нем института частного обвинения. Такой точки зрения придерживались ученые советского периода: А. Боро-
данков, В.З. Лукашевич, С.И. Катькало, П.С. Элькинд. В наше время это мнение высказывали: В.В. Дорошков, Л.М. Володина, С. А. Шей-фер, Н.Е. Петрова, Ф. Багаутдинов, Н.Н. Ковтун, В.В. Воронин, Ю.Е. Петухов и многие другие.
Поддерживая данных ученых и анализируя тенденции развития уголовно-процессуального законодательства по усилению диспози-тивных, частных начал и развитию дифференцированных форм судопроизводства, представляется необходимым отметить, что производство по уголовным делам в порядке частного обвинения полностью отвечает международным принципам отправления правосудия.
Современное состояние правового регулирования производства по уголовным делам частного обвинения позволяет определить преимущества применения этой процессуальной формы по сравнению с иными формами судопроизводства. К ним можно отнести следующие:
- максимальное приближение наказания к моменту совершения преступления;
- усиление профилактического воздействия форм уголовного судопроизводства;
- обеспечение экономии процессуальных сил и средств при осуществлении правосудия;
- удешевление уголовного судопроизводства;
- обеспечение оптимальных условий для расследования правоохранительными органами более тяжких преступлений за счет сокращения временных и трудозатрат на расследование уголовных дел о преступлениях небольшой тяжести, отнесенных к категории дел частного обвинения.
В период разработки проектов Уголовно-процессуального кодекса РФ учеными-процессуалистами и практиками активно обсуждались назревшие проблемы судебного производства по делам частного обвинения и вопросы его реформирования. Несмотря на общую тенденцию усиления диспозитивных начал в уголовном судопроизводстве, в части регламентации производства по делам частного обвинения новый УПК РФ во многом повторил нормы старого законодательства, не пойдя даже на расширение составов преступлений, преследуемых в порядке частного обвинения. Такая позиция законодателя отразила некоторое недоверие к данной процессуальной форме.
Тем не менее представляется необходимым обратить более пристальное внимание на судопроизводство по уголовным делам частного обвинения, поскольку оно имеет немалые потенциальные возмож-
ности по разрешению существующих проблем по судебной защите прав граждан.
В качестве обоснования данного положения хотелось бы остановиться на таком аспекте проблемы, как неудовлетворительное состояние деятельности правоохранительных органов. В настоящий момент уровень правоохраны в нашем государстве характеризуется продолжающейся негативной криминальной ситуацией, что создает большую напряженность в обществе. Преступность представляет реальную угрозу национальной безопасности. Помимо этого, вне сферы государственно-правового реагирования остается огромный массив латентной преступности. В сложившихся условиях, как обоснованно отмечает И.В. Смолькова, «состояние преступности в нашей стране и те возможности, которыми обладает судебно-правоохранительная система, пришли в состояние конфликта» [12, с. 137].
В соответствии с изложенным находит очередное подтверждение мысль о назревшей потребности эффективного применения возможностей института частного обвинения в вопросе экономии процессуальных сил и средств.
Другим аспектом вопроса о возможностях судопроизводства по делам частного обвинения является проблема соблюдения баланса между интересами государства и личности. В связи с провозглашением в Конституции РФ концептуального положения о верховенстве прав и свобод личности над государственными и общественными интересами права каждого человека при вовлечении его в орбиту уголовного судопроизводства выступают важнейшим фактором, определяющим назначение, содержание и формы процессуальной деятельности при производстве уголовных дел. Современная методология реформирования уголовного судопроизводства предусматривает максимальное сообразование его с правами человека.
Несмотря на то что уголовный процесс имеет ярко выраженный публичный характер, в нем присутствует и диспозитивное начало. Принцип диспозитивности положен в основу правового регулирования производства по уголовным делам частного обвинения. В юридической литературе под принципом диспозитивности понимается «свобода личности распоряжаться процессуальными правами, предопределяющими возникновение, движение и окончание процесса» [2, с. 23]. Из содержания данного принципа вытекает следующее положение: охраняемый уголовным законом личный интерес в некоторых
случаях имеет преобладающее значение перед такой важной социальной ценностью, как установление истины.
Поскольку для определенной категории преступлений, очерченной законодателем, характерным является превалирование частных интересов над общественными или государственными, государство не должно вмешиваться в разрешение частных вопросов, возникающих в связи с совершением преступления. По делам частного обвинения государство не должно решать вопроса о возбуждении, продолжении и прекращении уголовного преследования. Вся полнота ответственности за осуществляемое обвинение по рассматриваемой категории дел полностью возлагается на частного обвинителя. Гражданин должен осознавать возможность судебной защиты его прав и возможность свободно распоряжаться своими процессуальными правами, предопределяющими возникновение, движение и окончание процесса. В этой связи уместно вспомнить высказывание известного дореволюционного русского процессуалиста И.В. Михайловского: «...возбуждение преследования против нарушителей всех частных субъективных прав должно быть в принципе обусловлено желанием потерпевшего, вестись от его имени, и даже прекращаться за отказом потерпевшего; государство может лишь оказывать помощь в той или иной форме потерпевшему в некоторых случаях нарушения его прав; оно может само выступать в качестве обвинителя только тогда, когда нарушение частного права представляет вместе с тем серьезную опасность для прав других лиц, для прав государства или для общего блага» [6, с. 588].
Предоставление потерпевшему возможности выбора способа защиты своих прав является проявлением свободы личности в уголовном процессе. В сфере частного обвинения «движущим началом должен быть личный интерес гражданина, который, осознавая ценность своих прав и свобод, вправе самостоятельно решить, как и в каком порядке ему отстаивать свой нарушенный интерес. Обращаться или не обращаться к государству за защитой своего нарушенного права либо решить спор частным образом, не прибегая к услугам репрессивных государственных органов» [5, с. 69].
Определение круга дел частного обвинения должно основываться на разумном разграничении приоритетов в уголовном судопроизводстве. При решении данного вопроса следует помнить о публичном характере уголовного процесса и о субсидиарном (вспомогательном) характере действия частных начал. Абсолютной неприкосновенно-
стью в этом смысле обладают такие публичные интересы, как защита жизни человека, обеспечение общественной безопасности, защита основ конституционного строя, обеспечение обороны и безопасности государства.
В то же время нельзя забывать и об опасности безосновательного расширения сферы действия публичного начала. «Гипертрофирование принципа публичности, — как совершенно верно отмечает И.Л. Петрухин, — лишь внешне носит гуманный характер. На самом же деле это неуважение личности, с волеизъявлением которой перестают считаться якобы в ее же интересах» [9, с. 19]. Если оценивать проблему в целом, то сдвиг в пользу увеличения объема обязанностей и ограничения прав ведет к усилению репрессивности в государственной политике. Такое положение не должно быть характерно для правового и демократического государства.
Система уголовной юстиции должна быть нацелена не просто на решение вопроса борьбы с преступностью, но и на обеспечение прав человека, в том числе и законопослушных граждан. Таковыми в первую очередь являются потерпевшие.
Ученые-процессуалисты неоднократно обращались к проблеме отграничения действия частного начала от публичного в уголовном судопроизводстве. Вопрос о том, как наиболее верно определить ту грань, где заканчиваются интересы общества и государства и начинаются интересы конкретной личности, вероятно, не имеет однозначного ответа. Ведь граница между сферами публичного и частного очень тонка и подвижна, и определить ее непросто. От успешности определения этой своего рода «золотой середины» будет зависеть уровень защищенности прав граждан и удовлетворенность последних работой государства по восстановлению нарушенных преступлениями прав.
По действующему УПК РФ к числу преступлений, преследуемых в порядке частного обвинения, относятся неквалифицированные составы умышленного причинения легкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 115 УК РФ), побоев (ч. 1 ст. 116 УК РФ) и клеветы (ч. 1 ст. 1281 УК РФ).
Главенствующее значение в определении круга составов преступлений, которые могут преследоваться в порядке частного обвинения, имеет вопрос об основаниях выделения частного обвинения в отдельный вид обвинения, а дел частного обвинения — в особую категорию дел. Следует заметить, что процессуалистами, занимавшимися исследованием института частного обвинения, для определения
параметров разграничения уголовных дел в зависимости от вида обвинения, применялась различная терминология (мотивы, соображения, основания). Между тем основание — философская категория, под которой принято понимать «совокупность фактических данных, подтверждающих наличие или отсутствие обстоятельств, с которыми связывается тот или иной процесс, явление» [3, с. 22], поэтому представляется целесообразным использование именно этого наиболее подходящего для отражения сути явления термина.
Основываясь на анализе уголовно-процессуальной литературы по данной проблеме, можно выделить следующие основания для очерчивания круга дел, подлежащих рассмотрению в порядке частного обвинения. Таковыми основаниями, подлежащими рассмотрению в совокупности, являются:
- особая сущность (природа) этих преступлений, посягающих в основном на субъективные права граждан в сфере бытовых, семейных, дружеских отношений;
- относительно невысокая степень общественной опасности таких преступлений: оценка которой зависит от усмотрения потерпевшего;
- возможность урегулирования возникшего конфликта и установления нормальных отношений без вмешательства судебных органов (посредством примирения сторон, в частности).
Изложенные основания отграничения частного обвинения от иных его видов являются по своей сути материально-правовыми основаниями, однако можно выделить и основания, обусловливающие необходимость разграничения в зависимости от процессуальных особенностей судопроизводства, т.е. процессуальные основания. К таковым можно отнести: отсутствие необходимости в проведении предварительного расследования, необходимость получения показаний потерпевшего для правильного рассмотрения дела, поскольку именно потерпевший определяет степень значимости нарушенных интересов и определяет способ их защиты.
Каждое из перечисленных оснований в отдельности не может претендовать на отнесение из-за него какого-либо преступления к категории преступлений, преследуемых в порядке частного обвинения. Однако их совокупность дает наиболее полную характеристику преступлений, которые могут быть отнесены к рассматриваемой категории.
Конечно, даже руководствуясь выработанными положениями об основаниях выделения дел частного обвинения в особую категорию дел, сложно решить, каким образом из преступлений одинаковой степени тяжести произвести выбор более или менее значимых преступлений, определив, что для дел одной категории необходимо применять разные формы процессуального разбирательства.
Конкретизируя первое основание выделения дел частного обвинения в особую группу уголовных дел, представляется необходимым подвергнуть детальному анализу категорию частного интереса в качестве определяющего критерия дифференциации уголовного судопроизводства.
Публичное начало, служащее основой уголовного процесса, подчинено не только государственным, общественным, но и частным интересам, ведь в правовом государстве в основе любого вида его деятельности лежит принцип приоритетности прав и свобод личности. В демократическом обществе частный интерес любого гражданина представляет собой самостоятельную, отнюдь не меньшую ценность, чем общественный либо государственный интерес, и потому законодатель допускает действие частных начал даже в уголовном судопроизводстве, несмотря на доминирующее положение в нем принципа публичности. Частный интерес в уголовном судопроизводстве лежит в основе действия диспозитивных начал, позволяющих учитывать мнение участников процесса по уголовному делу. Представляется, что частный интерес должен быть положен в основу дифференциации уголовного судопроизводства. При определении круга дел частного обвинения необходимо в качестве основного признака разделения рассматривать объект преступного посягательства, которым для уголовных дел частного обвинения должны выступать общественные отношения, затрагивающие в большей степени частные интересы граждан, нежели общественные и государственные. Данное положение может быть проиллюстрировано совершенно обоснованным высказыванием И.В. Смольковой о том, что диспози-тивное начало в уголовном процессе может быть представлено также делами о преступлениях, где в качестве объекта посягательства выступают различного рода тайны [12, с. 42]. Действительно, содержание некоторых видов тайны (личная, семейная, врачебная, усыновления и т. п.) составляют сведения, неразглашение которых имеет сугубо частный интерес, в связи с чем представляется необходимым отне-
сение данной категории преступлений к числу преследуемых в порядке частного обвинения.
Подводя итоги, можно резюмировать следующее.
Уголовно-процессуальное законодательство является одним из главных средств реализации государственной политики в сфере защиты прав и свобод граждан и противодействия преступности.
Приоритетным направлением совершенствования уголовно-процессуального законодательства в соответствии с международными стандартами следует признать дальнейшее развитие диспозитив-ных начал, в частности, посредством усиления позиций частного обвинения в уголовном судопроизводстве.
Выделение уголовного судопроизводства по делам частного обвинения, с существенными особенностями производства по ним, позволяет в максимальной степени учитывать частные интересы потерпевших и полностью соответствует требованиям, которые предъявляются к правосудию в правовом государстве. Расширение круга дел, преследуемых в порядке частного обвинения, является настоятельной потребностью времени.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Володина, Л.М. Механизм защиты прав личности в уголовном процессе / Л.М. Володина. — Тюмень : Изд-во Тюм. гос. ун-та, 1999. — 172 с.
2. Дорошков, В.В. Судопроизводство по делам частного обвинения / В.В. Дорошков // Российская юстиция. — 1995. — № 9. — С. 23-25.
3. Дорошков, В.В. Частное обвинение: правовая теория и судебная практика / В.В. Дорошков. — М. : НОРМА, 2000. — 144 с.
4. Каз, Ц.М. О единстве и дифференциации уголовного судопроизводства / Ц.М. Каз // Социалистическая законность. — 1975. — № 1. — С. 65.
5. Ковтун, Н.Н. Соотношение частных и публичных начал в уголовном судопроизводстве РФ: время выбора / Н.Н. Ковтун // Государство и право. — 1995. — № 11. — С. 66-67.
6. Михайловский, И.В. Очерки философии права / И.В. Михайловский. — Томск : Печатня С.П. Яковлева, б. г. и. — Т. 1. — 601 с.
7. О концепции судебной реформы в РСФСР : постановление Верхов. Совета РСФСР от 24 окт. 1991 г. № 1801-1 // Ведомости Верховного Совета РСФСР. — 1991. — № 44. — Ст. 1435.
8. Пашкевич, П. Процессуальные формы уголовного судопроизводства нужно дифференцировать / П. Пашкевич // Социалистическая законность. — 1974. — № 9. — С. 54.
9. Петрухин, И.Л. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России / И.Л. Петрухин // Государство и право. — 2002. — № 5. — С. 54-56.
10. Семухина, О.Б. Типология уголовного процесса англоамериканской и романо-германской правовых систем / О.Б. Семухина. — Томск : Изд-во НТЛ, 2002. — 94 с.
11. Смолькова, И.В. Проблемы охраняемой законом тайны в уголовном процессе / И.В. Смолькова. — М. : Луч, 1999. — 336 с.
12. Смолькова, И.В. Реализация идеи компромисса в уголовном процессе / И.В. Смолькова // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе : сб. материалов науч.-практ. конф. — Красноярск : Сиб. юрид. ин-т МВД России, 2000. — Ч. 2. — С. 137-139.
13. Строгович, М.С. О единой форме уголовного судопроизводства и пределах ее дифференциации / М.С. Строгович // Социалистическая законность. — 1974. — № 9. — С. 53-54.
14. Якуб, М. Порядок уголовного судопроизводства следует дифференцировать / М. Якуб // Социалистическая законность. — 1975. — № 1. — С. 66-67.
Информация об авторе
Степанова Вероника Георгиевна — кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса ФГКОУ ВПО «Восточно-Сибирский институт МВД РФ», 664008, г. Иркутск, ул. Ярославского, 246-4, e-mail: [email protected].
Information about the author
Stepanova Veronika Georgievna — Ph.D., the assistant professor of the Chair of criminal procedure, East-Siberian Institute of Ministry of the Interior of Russian Federation (MOI), Yaroslavskogo St., 246-4, Irkutsk, e-mail: e-mail [email protected].
