CC BY
21
УДК 30; 316.7
В. М. Соловьев
доктор исторических наук, профессор каф. мировой культуры ФГН МГЛУ; e-maiL: [email protected]
НАУКОВЕДЧЕСКИЕ НОВАЦИИ В. О. КЛЮЧЕВСКОГО
Статья пополняет научную биографию великого русского историка В. О. Ключевского новыми гранями его деятельности. Он не только жил и творил в период расцвета русской философии, но и сам был ее оригинальным носителем и ярким представителем русского духовного ренессанса. Как ученый он значительно опередил время и в своем понимании истории совмещал в себе философа, экономиста, филолога, географа, социолога, культуролога, эколога, психолога, религиоведа. Чувство исторической перспективы и науковедческая проницательность никогда не изменяли ему, и потому он, как никто другой, до сих пор будит мысль и раздвигает зашоренные стереотипами и «зашлакованные» общими местами и штампами горизонты мировоззрения. Основное внимание автора статьи сосредоточено на новациях Ключевского, качественно изменивших принципы и методы теоретического знания в сфере общественных наук.
Ключевые слова: культура; цивилизация; философия истории; историософский кругозор; интеграция гуманитарных наук; историческая и социокультурная динамика; интеграция наук; система ценностей; научный синтез; историческая целостность; взаимодействие и взаимовлияние материальной и духовной культуры; чувство исторической перспективы; науковедческая проницательность; футурология.
V. M. Soloviev
Doctor of History (Dr.habiL), Professor,
Department of World Culture, Faculty of the Humanities, MSLU; e-mail: [email protected]
SCIENTIFIC INNOVATIONS OF V. O. KLYUCHEVSKY
The article replenishes the scientific biography of the great Russian historian V. O. Kyuchevsky with new aspects of his activity. Not only did he live and work during the heyday of Russian philosophy, but he was also its original bearer and a vivid representative of Russian spiritual renaissance. As a scientist, he was much ahead of his time and in his understanding of history he was a combination of a phiLosopher, economist, phiLoLogist, geographer, socioLogist, cuLture expert, ecoLogist, psychoLogist, religious scholar. The sense of historical perspective and scientific insight never betrayed him, and therefore, perhaps, he, Like no one eLse, is stiLL awakening the thought and extending the horizons of the world outlook, obscured by stereotypes and blinded with commonplaces and stamps. The main attention of the author of the article is focused on Kyuchevsky's innovations, which have efficiently changed the principLes and methods of theoreticaL knowLedge in the fieLd of sociaL sciences.
Key words: ^l^ure; civilization; phiLosophy of history; historiosophicaL outLook; integration of human sciences; historical and sociocultural dynamics; integration of sciences; system of values; scientific synthesis; historical integrity; interaction and mutual influence of material and spiritual culture; sense of historical perspective; scientific insight; futurology.
Обращаясь к богатейшему наследию В. О. Ключевского, каждый раз находишь в сочинениях этого классика нашей исторической науки нечто такое, что представляешь его изобретателем машины времени, на которой он волшебно путешествовал в прошлое и, доплыв до нужной эпохи, выставлял как из подводной лодки, перископ и получал не только картинку, но и всю сопутствующую информацию. Отсюда такая поразительная точность в передаче им духа и примет времени. Ну, а умение по мелочам, деталям ухватить главное, суть - это у него от Бога.
Наследуя М. П. Погодину, С. М. Соловьеву, К. Д. Кавелину, Б. Н. Чичерину, В. О. Ключевский, тем не менее, везде первичен, ибо не вторит им, а всегда говорит собственным голосом, на всё имеет свое мнение.
Вопросов, которые возникают в связи с Ключевским, не меньше, чем загадок и тайн, которые он оставил. Но главная интрига, пожалуй, состоит в его вечной актуальности. Пожалуй, из всех перечисленных мэтров отечественной истории с добавлением к ним одного из самых сегодня популярных Н. И. Костомарова, Ключевский единственный, кто ни в коей мере не устарел. Достаточно привести в качестве примера всего несколько из россыпи его знаменитых афоризмов:
Смутные времена только тем отличаются от спокойных, что в последние говорят ложь, надеясь, что она сойдет за правду, а в первые говорят правду, надеясь, что ее примут за ложь: разница только в объекте вменяемости.
Россия на краю пропасти. Каждая минута дорога! Все это чувствуют и задают вопросы, что делать? Ответа нет.
В России центр на периферии.
Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары.
Наша беда в нас самих: мы не умеем стоять за закон [Тайны истории 1994, с. 14].
Не правда ли, впечатление такое, что всё это сказано будто здесь и сейчас и не мыслителем-острословом, жившим сто лет назад, а нашим мудрым современником? В этом весь Ключевский.
Сегодня интеграция гуманитарных наук - императив и норма, но Ключевский в этом отношении чувствовал себя абсолютно свободно и не стесненно и в свое время. Едва ли не всё, что им создано, междисплинарно, и сам он служил не только любимой музе Клио, но и курировавшей философию Каллиопе, совмещал в себе экономиста, филолога, географа, социолога, культуролога, эколога, психолога, религиоведа...
Ключевский - мощный концептуалист и демонстрирует в своих трудах как глубину мысли, так и широкий историософский кругозор. Его интересует, как, из каких зерен развивалась русская история; какие периоды, эпохи, цивилизации, культуры в ней прослеживаются; насколько укладывается она в общую схему, и что собой эта схема представляет. В своих базовых работах Ключевский, вопреки закрепившемуся в научной литературе мнению, вовсе не ограничен детерминацией экономики. Этим ему «удружила» советская историография, пытаясь легализовать взгляды «буржуазного» историка, подведя их под учение Маркса. Алгоритм философии истории Ключевского выходит далеко за эти узкие рамки и включает всеобъемлющую систему ценностей, в основе которой тесное взаимодействие материальной и духовной культуры. Как исследователь он, как бы мы сказали сегодня, выбирает опции, предоставленные разными историческими и гуманитарными дисциплинами и не только оперирует освоенными к тому времени приемами научной работы, но и опробует новые. В этом смысле В. О. Ключевский приобщает нас к не менее богатому и теоретически оригинальному достоянию мысли, чем, к примеру, социо-культура П. А. Сорокина. Реконструкция В. О. Ключевским русского прошлого являет собой уникальную историческую целостность, выступающую как совокупность экономических, религиозных, политических, философских, социальных, идейных, научных, литературно-художественных (архитектура, скульптура, живопись, музыка и др.) и т.п. накоплений и конструктов, составляющих в сумме систему приоритетов и определяющих основной вектор культуры и цивилизации и соотношения между ними. Именно этому новаторскому вкладу историка в науку и посвящена настоящая статья, основное внимание в которой сосредоточено на новациях великого историка, качественно изменивших принципы и методы теоретического знания в сфере общественных наук.
Историческая и социокультурная динамика переданы Ключевским настолько во всеоружии самых горячих и теперь, по прошествии стольких лет, методов исследования и осмысления общественного бытия и при таком минимуме описательности и статики, что отрицать науковедческие достижения и активы автора знаменитого «Курса русской истории» не приходится, пусть даже они не всегда им обозначены и сформулированы. Кстати, любопытно было бы представить, как выглядел бы в его исполнении трафаретный УМКД (учебно-методический комплекс дисциплины) по отечественной истории, до-ведись ему, ни дай Боже, его заполнять.
Историю культуры и цивилизации Ключевский обобщает в схему социально-исторического процесса, методологически понимаемого им как симбиоз исторического и социологического и именуемого исторической социологией. Только так, по его разумению, правомерно подступать с научной меркой к необозримо разнообразным явлениям человеческой жизни. «Все эти явления, - считает Ключевский, - складываются в великую жизненную борьбу, которую вело и ведет человечество, стремясь к целям, им себе поставленным. От этой борьбы, постоянно меняющей свои приемы и характер, однако, отлагается нечто более твердое и устойчивое: это - известный житейский порядок, строй людских отношений, интересов, понятий, чувств, нравов. Сложившегося порядка люди держатся, пока непрерывное движение исторической драмы не заменит его другим» [Ключевский 1987, с. 34].
Культуру «в волнистом потоке исторической жизни» Ключевский рассматривал как целостность и во внутренней увязке с духовным миром человека: «Накопление опытов, знаний, потребностей, привычек, житейских удобств, улучшающих, с одной стороны, частную личную жизнь отдельного человека, а с другой - устанавливающих и совершенствующих общественные отношения между людьми, - словом, выработка человека и человеческого общежития <...>. Степень этой выработки, достигнутую тем или другим народом, обыкновенно называют его культурой ... признаки, по которым историческое изучение определяет эту степень, составляют содержание особой отрасли исторического ведения, истории культуры... [Ключевский 1987, с. 34-35].
В арсенале В. О. Ключевского множество опережающих время исследовательских приемов. Так, он свободно применяет «соединение
научных сил», обобщение фактуальной информации об объектах, т. е., говоря современным языком, практикует не что иное, как научный синтез: «Научная мысль, - утверждает он, - не может долго выдерживать спорадическое центробежное направление и в себе самой найдет искомый синтез, свой центр тяготения» [Ключевский 1903, с. 7-12].
«Успехи людского общежития, приобретения культуры или цивилизации, которыми пользуются в большей или меньшей степени отдельные народы, - отмечал Ключевский, - не суть плоды только их деятельности, а созданы совместными или преемственными усилиями всех культурных народов, и ход их накопления не может быть изображён в тесных рамках какой-либо местной истории, которая может только указать связь местной цивилизации с общечеловеческой, участие отдельного народа в общей культурной работе человечества или, по крайней мере, в плодах этой работы» [Ключевский 1987, с. 35-36].
«Мы, - считает он, - не привыкли обращать должного внимания на многие явления, из которых слагается внутренняя история человека, и - именно на те явления, которые возникают из обыкновенных, самых простых причин, производят в нас незаметную, неосязаемую работу и уж только результат дают нашему сознанию. Удивительно ли, что в нас иногда обнаруживается так много непонятного для нас самих, неожиданного, чудесного. Каждая дума, ощущение, каждая сцена, пронесшаяся перед глазами, оставляет след в душе, не всегда сознаваемый; а из суммы таких следов слагается известное настроение, даже взгляд. Если для образования известного характера необходим выбор подходящих к нему впечатлений, то этот выбор невозможен без предварительного изучения свойств и причин впечатлений, наиболее обыкновенных и часто возникающих, а также и условий, при которых они действуют на человека известным образом» [Ключевский 1990, с. 280-281].
В настоящее время в научном мире Василию Осиповичу заслуженно отдается дань не только как великому историку, но и выдающемуся философу, корифею литературы, мастеру словесности, остроумному афористу и парадоксалисту, неординарность оценок которого часто направляла науку в неожиданное русло - одним словом, человеку необъятного творческого потенциала. Как по-настоящему талантливая личность он был талантлив во всем.
Из XXI столетия Ключевский видится как человек Серебряного века. Он чутко воспринял лучшие и самые высокие гуманистические идеи и идеалы своего времени и создал художественно-интеллектуальную историю, органично вписывающуюся в сокровищницу русского религиозно-философского ренессанса.
Но, строго говоря, сам Василий Осипович считал своим не XX, а XIX столетие, и его принадлежность к людям 60-х гг., или «шестидесятникам», конечно, безусловна. Более того, он признавался, что в XX век попал по ошибке, недолюбливал его, потому что пророчески прозревал грядущие и уже близкие угрозы и потрясения, с которыми не мог примириться. Он принадлежит к числу тех оракулов России, которые профетически предсказали новую Смуту, крах царской власти и одновременно государственности. В частности, он совершенно точно прогнозировал, что Николай II - последний государь, а его сыну Алексею царствовать не суждено; что династия Романовых «вымрет раньше, чем перестанет быть нужной»; что бесцарствие обернется несчастьем для России и ее народа; что страну ждут трагические времена, под которыми, по-видимому, историк подразумевал революцию и кровопролитную Гражданскую войну.
В. О. Ключевский из тех историков, у которых был редкий дар, изучая прошлое, заглядывать в будущее. Оно его волновало. Он тревожно всматривался в него, оценивал нравственные идеалы народа, глубоко задумывался о понятиях добра и зла, сострадания, любви к ближнему, чувства долга, ответственности потомков перед великими предками и, наоборот, старших поколений перед младшими, и все это было для него не отвлеченной этикой, а живой историей [Соловьев 2015, с. 39].
Футурология Ключевского распространялась и на судьбы всего человечества. Так, он уверенно предвещал, что научно-технический прогресс неминуемо приведет не столько к благоденствию, сколько к свержению устоев общества, росту агрессии, милитаризации, и армии мира будут оснащены поражающими средствами, которые поставят им «учебники химии и лаборатории», т. е. ученый вполне определенно предупреждает, что на смену пороховым снарядам придет страшное оружие массового поражения.
Василия Осиповича Ключевского с полным правом можно назвать духовным пастырем русской нации и причислить к сонму писателей,
поэтов, художников, композиторов, ученых, по которым страна и народ проверяют свое движение вперед. Причина, по которой он не забыт, универсальное объяснение им происходивших в минувшие эпохи и новейших событий и общественных процессов. Его интеллект не только постигал и извлекал истину из запутанного клубка отвлеченных споров, но и поражал широтой осмысления и глубиной познания. Холодный скепсис и трезвый взгляд на вещи оберегали его от романтических заблуждений, что мир может изменить добрая воля. В цепочке умозаключений и логических рассуждений Ключевского нет слабых звеньев. Главный критерий, который открывает ему природу общества, конкретная реальность. Он излагал то, что думал, в оптимальной форме, невольно следуя за девизом Томаса Карлейля: «Язык есть тело мысли», но делал это независимо от своего именитого английского коллеги, ибо придерживался собственной шкалы ценностей и принципов научной верификации, на которые наводила дарованная ему боговдохновенность. Сами того не ведая, мы обозначаем словами Ключевского не только многое из того, что было и давно осталось позади, в архиве истории, но и немало из сегодняшней действительности. Ведь чувство исторической перспективы и науко-ведческая проницательность никогда не изменяли ему, и потому, пожалуй, он, как никто другой, до сих пор будит мысль и раздвигает «зашоренные» стереотипами и «зашлакованные» общими местами и штампами горизонты мировоззрения.
Ключевский с большой осторожностью коррелировал реальное историческое пространство и настоящее, не перенося сегодняшние линию исторического развития ни на прошлое, ни на будущее. Отказом создать некую универсальную теорию истории, воздержанием от произвольных построений в духе мутнящего рациональное и здравое в науке и обессмысливающего ее постмодернизма В. О. Ключевский подчеркнуто дистанцировался от присущего многим его современникам и потомкам претенциозно-утопического стремления найти ключ к абсолютному и конечному познанию человеческого бытия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ключевский В. О. Дневники и дневниковые записи // Соч. : в 9 т. Т. IX. М. :
Мысль, 1990. 525 с. Ключевский В. О. Задачи научной популяризации // Научное слово. 1903.
№ 1. С. 7-12.
Ключевский В. О. Лекция I. Курс русской истории // Соч. : в 9 т. Т. 1. М. :
Мысль, 1987. 430 с. Соловьев В. М. В. О. Ключевский как историк и философ культуры // Вече.
Журнал русской философии и культуры. 2015. Вып. 27. Ч. 2. С. 38-48. Тайны истории. М. П. Погодин, Н. И. Костомаров, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский о пользе исторических знаний / сост., вступ. ст., комм. В. М. Соловьева. М. : Высшая школа, 1994. 239 с.
