Культура и искусство
Правильная ссылка на статью:
Струговшцкова У.С. — Науки о растениях и фитосемиотика как часть культуры // Культура и искусство. - 2020. - № 12. DOI: 10.7256/2454-0625.2020.12.34589 URL: https;//nbpublish.com/Hbrary_read_article.ptp?id=34589
Науки о растениях и фитосемиотика как часть
Струговщикова Ульяна Сергеевна
кандидат философских наук младший научный сотрудник, Институт философии РАН 109240, Россия, г. Москва, ул. Гончарная, 12/1, каб. 310
ulyana .strugovshchi kova @g mail.com
Статья из рубрики "Культура и наука"
DOI:
10.7256/2454-0625.2020.12.34589
Дата направления статьи в редакцию:
07-12-2020
Дата публикации:
14-12-2020
Аннотация.
Статья посвящена роли исследований в области биологии, бихевиоризма и когнитивистике растений на изменение не только научного, но и культурного дискурсов. Дан краткий обзор культурного растительного наследия с упоминанием причин объективизации растений с принятием механистической картины мира и развенчанием таинства природы. Автор рассматривает современные изменения в понимании растительной жизни на основе новых исследований в области электрофизиологии и растительного бихевиоризма, предоставив при этом небольшой исторический экскурс того, как развивалось и изменялось отношение к растениям в биологии и семиотике. В частности, было рассмотрено появление фитосемиотики как части семиотической системы людей и животных, и ее трансформация в фитосемиотику per se под влиянием новых результатов исследований в области нейробиологии растений и их поведения. Новизна исследования заключается в анализе новых данных в области поведения и сигналлинга растений с позиций биосемиотики, переосмыслении семиотической реальности растений: несмотря на то, что растения обладают отличным от животных образом жизни, функционалом и кардинально отличающейся морфологией, они, тем не менее, сопоставимы, что позволяет растениям встать на одну ступень с животными организмами в семиотической реальности, обрести агентность. Это открывает широкое поле для дальнейших исследований не только в биологии растений, бихевиоризме, но также дальнейшее развитие фитосемиотики, экосемиотики, этикии и эстетики. Особым
культуры
вкладом автора является переосмысление растительной семиотической ниши: переход растений от иконического семиозиса в индексный.
Ключевые слова: икона, функциональный круг, Умвельт, биосемиотика, поведение растений, нейробиология растений, фитосемиотика, индекс, агентность, сигналлинг растений
Растения всегда были неотъемлемой частью культуры разных стран и народов. Один из ярких примеров культурного наследия - Мировое дерево - образ, который воплощает универсальную концепцию мира, будь то скандинавский ясень Иггдрасиль, тюркское древо жизни Байтарек, дуб, на котором восседает славянский верховный бог Род или Древо познания в христианской библейской мифологии. Древо мира разделяет космический мир от хаоса, вводя организацию и порядок, делает его доступным для выражения в знаковых системах. Дети мирового древа - растительные орнаменты, деревья- помощники, шелковая ласковая травка многие века несли смысловую нагрузку, вложенную человечеством. Живопись в разных уголках планеты формирует отдельный культурный пласт, где каждое растение несет в себе определенную символику, вложенную в него конкретной культурой.
Цветочный тезаурус, например, лежит в основе исторических социальных изменений, хотя и сохраняя некоторые константы, вроде отношения ко времени и полу. В соответствии с давней традицией метафорического использования, рассказчик, например, говорит о молодых девушках или детях как о цветах, отсюда выражение «дети-цветы жизни» или «она была юна как роза». А с 18 века на западе термин
«цветение» связывается с женской сексуальностью. [9, с—^ Однако цветение, за которым неизбежно следует увядание, трансформируется в возможность роста: дело жизни всегда остается незавершенным и требует творчества до самой смерти, потому что после цветения идет плодоношение, а рост все еще продолжается. Цветочные метафоры издавна использовались для визуализации быстротечности человеческой жизни не только в западных, но и в восточных культурах. Это, например, цветущая сакура в Японии или цветущая слива мэйхуа в Китае. Вид растения, отображаемом в живописи или фольклоре напрямую зависит от того, какая растительность окружает данную местность. Отсюда в китайском искусстве много произведений с лотосом, бамбуком, сосной, ивой и др. растениями, произрастающими в Китае. Точно так же, как в славянском фольклоре сохранилась большая древесная символика: дуб - символ мужества, выносливости и долголетия, береза - символ чистоты и женственности, рябина - символ защиты, яблоня - символ семьи. В сказках и мифах растения являются обычными субъектами данной реальности. Так яблоня в известной сказке про гусей-лебедей спасает Аленушку или Малашеньку (в зависимости от локации истории) и ее маленького братца. На протяжении многих веков эти символы сохраняются в произведениях поэтов, писателей и художников.
Часто растения связаны с тайной или загадкой. Сразу возникает сюжет о познании таинственного знания, который мы встречаем и сегодня в названиях книг: «Тайная жизнь растений: увлекательный рассказ о физических, эмоциональных и духовных отношениях между растениями и человеком» Кристофера Бердса, «Тайные знания растений. Что видят, слышат и понимают цветы и деревья» Дэниэла Чамовица, «Тайная жизнь деревьев» Петера Вольлейбена...
Что делает растения таким загадочным и притягательным? Как меняется наше отношение к растениям и какова роль науки в изменении нашего отношения к ним?
Вероятно, что есть внутренняя связь между сущностью растений и их загадочным статусом. Если прибегнуть к кантианской философской лексике, то секреты - это ответвления трансцендентальной иллюзии, верно скрывающей субъективность, -не обхо димой иллюз ии, ко то ра я з а с та в ля е т на с по в е рить в то, ч то з а ра з нообра з ными действиями, поведением, есть субъект, который является их источником и причиной. С некоторыми оговорками, за поведением растений стоит их субъективность, которая, однако, отличается от субъективности животных или человека. При этом приходится учитывать, что поведение растений идет в соответствии с их морфологическими возможностями - они изменяют свое состояние, а не убегают или прибегают, тут мы видим кардинальное различие в способах активности и пассивности растений и животных. Растительное поведение, выражающееся в изменении состояния, уже остается загадкой. А если добавим кантовскую трансцендентную иллюзию, то жизнь растений станет еще более загадочной. В таком обострении загадка субъективности превращается в свои противоположности: растения объективизируются, они незаметны, и впоследствии были активно инструментализированы. Следуя фундаментальному закону метафизики, неявное - это источник явлений, секрет. Зимой, приближаясь к дереву, которое не является вечнозеленым, можно легко принять за мертвое дерево. Жизнь не может отсутствовать полностью, но ее упорный отказ показать себя, по крайней мере, в своих последствиях, превращает ее в метафизический секрет.
Отказ от анимистической картины мира в пользу механицизма, развенчание природы как таинства и получение нового статуса «лаборатории», сыграл злую шутку: растения как и другие организмы оказались объектами исследований, потеряв свою субъектность еще до того, как смогли ее полностью обрести. В «Пирамиде жизни» из «Книги о мудреце» (1509 г.) Шарль де Бовель изображает живые и неживые существа [2, с-—29]. Все начинается с минерального царства, гед его обитатели - камни описываются как те, которые Est - существуют. Растения - Est et vivit - существуют и живут. Животные -Sentit , чувствуют, поэтому место в иерархии занимают выше, и человек - Intelligit , наделен интеллектом. Такое положение вещей просуществовало до конца 20 века, пока растения вдруг не начали обретать свой новый статус, или, может быть, возвращать свою субъектность, и речь здесь не только о новом запросе на мировой органицизм.
Это стало возможным после того, как Мартин Крампен, физиолог и семиотик, опубликовал статью под названием «Фитосемиотика», в которой впервые был поставлен вопрос о существовании знаковых систем в растениях как таковых. Для 1981 года это была провокационная статья, поскольку биосемиотика, фактически рожденная под влиянием идей Якоба фон Иксюля, исключала возможность семиотической системы у растений, считая, что растения не являются агентами окружающей среды - они только адаптируются к условиям окружения и не могут влиять на нее или как-либо изменять, и, следовательно, у них нет Умвельта. Термином «Умвельт» Икскюль заложил основной принцип биосемиотики, описав его как означенную среду, которая не только сама по себе влияет на развитие живого организма, но и подвержена влиянию и изменению под воздействием этого организма. Это среда, которая означает для отдельного организма конкретные вещи, имеет смысл. В качестве примера Икскюль рассматривает жизнь клеща, рыбы, коровы, но отказывает в Умвельте растениям. Мартин Крампен меняет ситуацию. Он участвовал в проекте по созданию «зеленых домов», где 50% площади отводилось растениям. Проект предполагался как альтернативное архитектурное решение в связи с истощающимися запасами нефтяных ресурсов (солнечное тепло, попадающее в «зеленый дом», можно было аккумулировать), загрязнением воздуха (содержание кислорода в «зеленых домах» выше, чем в любом помещении с открытыми окнами), а также в условиях загрязнения окружающей среды в городах. Как семитику
ему было сложно определить статус растений и интерпретировать их семиоз: с одной стороны, растения - не животные: у них нет мобильности, нет рецепторов и эффекторов, нет нервной системы, функционального круга и, следовательно, нет Умвельта. Но относиться к растениям, как к предметам быта уже было неправильно, ведь им требовался уход, а росли они в соответствии со своим собственным тихим планом. В соответствии с современным Крампену исследованиям в области биологии растений, он предложил консенсусное решение: хотя растения сами по себе знаковых систем не имели, они, тем не менее, могли являться промежуточной частью, посредниками, знаками и стать частью семиозиса других агентов: животных, людей, являясь частью их Умвельтов. Корова ест траву в поле, трава составляет часть Умвельта коровы, человек идет через поле, срывает цветок, приносит домой, ставит в вазу - растение становится частью Умвельта человека. ^ Хотя ограниченные знания в области биологии растений и наложили свой отпечаток, тем не менее, это уже был прорыв: несмотря на слова фон Икскюля о том, что только животные, обладающие нервной системой и способные передвигаться имеют Умвельт, Крампен заявил: «Хотя растения являются автономными живыми существами [...], их семиозис отличается от семиозиса человека и животных
тем, что заслуживает отдельного семиотического анализа» [8, с- 191-192].
Важный вклад в понимание растений и дальнейшее развитие фитосемиотики внесли
исследования биолога Джонатана Силверстоуна и зоолога Деборы Гордон^16!. В 1989 году они опубликовали статью об основах поведения растений , где попытались определить, что такое собственно поведение в мире растений, хотя и основывались на животном тезаурусе. «Поведение — это то, что растение или животное делает в течение своей жизни, в ответ на какое-то событие или изменение в окружающей среде» [16, с-
^^ Это определение совпадает с определением фенотипической пластичности и касается индивидуальной ответной реакции на окружающую среду. Под «индивидуальным ответом» Гордон и Сильверстоун понимают как целое растение со всей структурой, так и ее отдельные модули: ветви, листья, корни, цветы и т.д. Описывая поведение животных через их движение (movement ) , авторы упоминают исследования Дарвина в ботанике, в которых говорится о движении доступном растениям и развивают эту идею, заключив, что поведение растений заключает в себе два вида деятельности: 1 - чувствительность (sensibilities) - возможность растений чувствовать и воспринимать окружающий мир, и, 2 - возможности (capabilities) - способы выражения ответов как способы реагирования. К ним авторы отнесли гравитропизм - способность корней расти в сторону гравитации и фототропизм - способность воспринимать солнечный свет, расти в его сторону, гибкие изменения: способность поворачивать к солнцу листья, цветы, опускать/поднимать листья в зависимости от времени суток, необратимые изменения -начало прорастания семени, плодоношение и др. А также способность транслировать визуальные и обонятельные сигналы, направленные исключительно на животных: красота цветка и его аромат для привлечения поллинаторов. При этом авторы не обсуждают целенаправленно ли намеренно поведение у растений.
Почти десять лет спустя биолог и семиотик Калеви Куль, занимаясь вопросами биосемиотики, вновь поднимает вопрос о возможности семиозиса в растительном царстве, но уже не с позиций прикладного характера, а с позиции агентности, подчеркивая, что фитосемиотика занимается вопросами изучения примитивных, простейших знаковых процессов в растениях, исключая при этом эндосемиотику, семиотику ботанических исследований или существования растений как знаков в человеческих коммуникативных системах, отнеся ее к экосемиотике. В 2000м году выходит статья К. Куля, где он ставит вопросы, ранее применимые только к семиотике
животных организмов, показывая, что семиотическая реальность доступна и растениям. Необходимость добавления семиотического описания организмов, помимо физико-механических описаний обратной связи, Куль объясняет наличием потребностей (need ), которые рассматривает как отличительную характеристику живых систем: «Если убрать
все потребности организма или нужды его клеток, то останется мертвое тело» [10, с' 34°1. И далее: «потребность (need ) - это ситуация, когда недостаток чего-либо приводит к
действиям по его устранению или восполнению» [10, с' 34°1. Этот подход использует идею биологической необходимости в качестве первичного холистического процесса в живых системах, и показывает сходство между потребностью и семиозисом. Куль пишет, что растительный семиозис или вегетативная знаковая система — это система, которая отвечают за морфогенез и дифференциацию внутри организма и поэтому принадлежит всем многоклеточным организмам. Такая система включает в себя связь между тканями в организмах, отвечает за возникновение многоклеточной биологической формы и за всю морфологию тела. Основная система наследования здесь эпигенетическая, а морфогенез и дифференциация клеток - типичные представители. Характерной чертой вегетативных знаковых систем является то, что они не ограничиваются только растениями, но могут встречаться во всех многоклеточных организмах, они, согласно Кулю, соответствуют иконическим знакам. Икона - один из трех знаков пирсовской триады, которую развивает Куль. Растениям, как мы уже писали выше об их существовании, приписывались только иконические знаки. «Икона - это знак,
указывающий на существование чего-либо» J13—с,139]. А иконический семиозис -процесс распознавания, который можно описать как ссылку на что-то, что вписывается в окно распознавания (recognition window). В процессе распознавания сходство строится на основе неразличимости в контексте окна распознавания. Таким образом, это сходство, которое опосредовано и сконструировано при помощи окна распознавания, т.е опосредованное сходство или подобие. Куль показывает, что для иконических знаковых систем требуются предвосхищение (anticipation) и выбор (option), которые коррелируются во времени и составляют процесс распознавания (recognition), а также доступны поиск (search), отбор (selection), распространение или расширение (spreading), которые являются частью функционального круга, представляющего собой комбинацию сенсорных и двигательных процессов. Остальные знаки долгое время оставались вне поля исследования растительной семиотики. До тех пор, пока не были получены новые, удивительные данные, приоткрывшую завесу таинственности растительного царства.
В 2005 г. ботаник Стефано Манкузо создал Международную лабораторию нейробиологии растений, которая стала вести исследования в области физиологии, поведения, молекулярной биологии, когнитивных навыков и других областей, применимых к растениям. Идея была в том, чтобы увидеть в растительных организмах не просто набор химических веществ, работающих по принципам физики и химии, но рассмотреть организмы, взаимодействующих прежде всего со средой, а затем и друг с другом, и с другими организмами: грибами, простейшими, животными. Впоследствии идеи Манкузо были подхвачены другими учеными, независимыми исследовательскими лабораториями, которые создали что -то вроде «корневой сети», негласная цель которой вернуть растениям их агентность. В нее вошли ученые биологи, ботаники, физиологи, когнитивисты из Европы, Америки, Азии и Африки. Было выяснено, что адаптивное поведение растений требует согласования физиологических потребностей различных структур растений, так как среда, в которой растения обитают, очень сложна, с множеством векторов, помимо света или гравитации, в которых необходимо ориентироваться соответствующим образом. Поэтому растениям необходима точная интеграция информационных сигналов в системах корней и побегов, чтобы достичь
10.7256/2454-0625.2020.12.34589 общих целей всей структуры J5!.
Электрофизиология растений открыла нам электрические сигналы, которые играют центральную роль в интеграции тела растения П^!. Несмотря на отсутствие нервной ткани или синаптических связей, все высшие растения частично регулируют физиологические процессы посредством электрических импульсов. Акцент на электрофизиологических особенностях растительных клеточных сетей позволил в последнее десятилетие подчеркнуть необходимость интегрированных исследований в
области адаптивного поведения растений и сигналлинга (signalling) J41. с тем, чтобы изучить поведение растений и их когнитивные навыки. В частности, анатомия и физиология растений обнаруживают переплетенную фито-нейрологическую структуру, похожую на клеточные сети нервных систем беспозвоночных. Васкулярная система растений, которая первоначально считалась опосредующей исключительно транспорт воды и питательных веществ, позволяет высшим растениям координировать свое поведение, при этом электрическая связь осуществляется на больших расстояниях через васкулярные пучки ^
Все новые результаты экспериментов в нейробиологии растений позволяют обнаруживать аналогии в способах организации наборов поведения у животных и растений. Нервные системы животных были эволюционно адаптированы с целью координации свободного поведения и, таким образом, по-разному организовали сигнальные системы. В целом, исследования в области передачи сигналов и поведения растений направлены на выяснение того, каким образом растения воспринимают и действуют комплексно и целенаправленно, несмотря на их сидячую природу. Лишенные антропоцентрических интерпретаций многие особенности познания, традиционно считавшиеся исключительной сферой психологии, присутствуют в царстве растений. Список компетенций включает конкуренцию, поиск питательных веществ, а также способность коммуницировать, учиться и запоминать, среди других аспектов познания
Í181. А если организм показывает способность к обучению, то он переходит «границу» индексного семиотического порога.
Индексный семиозис традиционно был присущ животному царству, потому что был связан с условным рефлексом, когда нервная и иммунная системы могли изменять связи между сенсорными и двигательными органами в соответствии с узнанными (learned) корреляциями. Здесь органы чувств производили один знак, икону, а двигательные органы производили другой. Связь - указатель, или новый знак - это соотношение или отношение между этими двумя значками, двумя знаками. Причинность между объектами
не обязательна, достаточно взаимосвязи 13]. Важным моментом является наличие посредника, который может установить связь. В животном мире этим посредником выступает нервная ткань, в то время как растительный мир передает электрические импульсы по лубу (в западной терминологии «по флоэме»), пронизывая всю структуру растения от корней до листьев. Иногда их называют фитонейронами. Так как растения -«сидячие» организмы, они не могут двигаться в животном смысле, вместо этого они передвигаются (loco mote), что характеризуется круговым движением - циркумнутацией, ростом по направлению к солнцу или тени, развитием побегов и листвы, удлинением верхушек, вращением, обвитием и т. д.
Несмотря на «сидячий» образ жизни, растения являются чрезвычайно чувствительными организмами, у которых есть связи между различными многоклеточными рецепторами и фитонейронной тканью, которые связаны с локомоторными эффекторами, памятью тела, с различением и распознаванием объектов и построением новых отношений (знаковых
отношений) с различными объектами. Конкурируя за наземные и подземные ресурсы, растения исследуют свое окружение, оценивают уровень энергии для достижения своих целей, выбирают лучший вариант. Способные различать себя от другого, растения могут «заключать союзы» (через родственные и товарищеские отношения), защищать свою
территорию, отражать ее и завоевывать новую [17, 18, 14, 3 151 . Соединение рецепторов и эффекторов ведет к сенсорно-моторной категоризации, которая позволяет растениям эффективно ориентироваться в пространстве, посредством картирования ареала обитания. Помимо прочего, список компетенций включает в себя способность интегрировать источники информации в гибкие явные ответы и способность предвидеть будущие непредвиденные обстоятельства и принимать соответствующие решения о том,
как изменить свои черты в фенотипе -U41. В более общем плане познание растений включает в себя адаптивные, гибкие, предвосхищающие и целенаправленные модели
поведения растений [51, то есть те явные модели, которые функционально аналогичны целенаправленному и преднамеренному поведению животных, которые все чаще проявляются в замедленной съемке.
Все эти исследования в области нейробиологии и электрофизиологии растений выводят фитосемиотику на совершенно новый уровень. Кулль выдеделил 4й семиотический знак,
добавив его к пирсовской триаде. Это эмон (emon) который, как и символ требует более сложных поведенческих стратегий и отношений. Эмон характеризуется эмоциями, эмпатией, мимикрией и обманом. Говорить о том, что у растений есть эмонические знаковые отношения еще рано, хотя есть исследования по растительной мимикрии. Насколько это запрограммированно адаптивно или же ситуационно применимо следует еще узнать, как и найти способы проверки растительной эмпатии.
Помимо вопросов о растительной мимикрии встают вопросы, на которые будущие исследования смогут дать ответы: вопросы о древесной сети (wood wide web), социальной жизни растений, воспитании потомков ( о чем упоминал Петер Вольлейбен в «Тайной жизни деревьев»), коммуникации с другими акторами: грибами, бактериями, животными, людьми. Здесь мы двигаемся к экосемиотике, к переосмыслению позиций растений в культуре, наряду с ростом популярности экологической глобальной темы, понимание и принятие того, что растения представляют собой парадигму с точки зрения энергоэффективности, низкой скорости, мощного действия (actuation) и низкого потребления энергии. Они принимают непосредственное участие в изменении климата и являются основным фактором различных экологических проблем, включая расширение сельского хозяйства и его влияние на разрушение среды обитания и загрязнение водных путей. Более того, эти вопросы взаимозависимы: изменяющийся климат влияет на производительность растений и, следовательно, влияет на запасы пищи и среду обитания. Поэтому исследования растений играют важную роль в решении этих проблем и движении в экологическое будущее. Вновь будет переосмыслено эстетическое переживание от взаимодействия с растениями, появится ряд этических вопросов, среди которых самым распространенным, вероятно, будет вопрос об употреблении растений в пищу, что возможно даст толчок к созданию питания нового уровня.
Новое понимание растений уже внесло свою лепту, дав развитие мягкой робототехнике -созданию плантоидов, роботов-растений, где растительному бихевиоризму еще предстоит занять важное место в этом альянсе дисциплин. Возможно, новое понимание растений даст и новое понимание процессов, происходящих в человеческом организме, связываемых с телесным сознанием - body - mind . И венцом исследований наук о растениях станет исследование культуры растений per se: нечеловеческой или
околочеловеческой культуре взаимодействия живых организмов, живущих в ином временном измерении.
Библиография
1. Князева Е.Н.-Понятие "Umwelt" Якоба фон Икскюля и его значимость для современной эпистемологии // Вопросы философии.-2015.-Т.5.-с.30-44
2. Манкузо С. Виола А.-О чем думают растения / Пер. с англ. Т.П. Мосоловой. Москва: Эксмо.-2019.-208 с.
3. Bais H.P.-Shedding light on kin recognition response in plants // New Phytologist.-2015.-№205.-с. 4-6
4. Baluska F., Volkmann D., Hlavacka A., Mancuso S., Barlow P.W. - Neurobiological View of Plants and Their Body Plan. / In: Baluska F., Mancuso S., Volkmann D. (eds) // Communication in Plants. -2006.- Springer, Berlin, Heidelberg. DOI: 10.1007/978-3-540-28516-8_2
5. Calvo P.-Plantae.-In: Vonk J., Shackelford T. (eds) Encyclopedia of Animal Cognition and Behavior // Springer, Cham. - 2018 D0I:10.1007/978-3-319-47829-6_1812-1
6. Calvo P., Sahi V. P., Trewavas A.-Are plants sentient?// Plant Cell Environ.-2017.-c. 112. DOI: 10.1111/pce.13065
7. Campbell C., Olteanu A., Kull K.-Learning and knowing as semiosis: Extending the conceptual apparatus of semiotics // Sign Systems Studies.-2019.-№47(3/4).-p. 352381 DOI: 10.12697/SSS.2019.47.3-4.01
8. Krampen M.-Phytosemiotics // Semiotica. 1981.-36-3/4.-pp.187-209 DOI: 10.1515/semi.1981.36.3-4.187
9. Kranz I.-Slowly unfolding // Antennae. The Journal of Nature in Visual Culture.-2020.-Issue 51.-pp. 22-37 http://www.antennae.org.uk/back-issues/4583697895
10. Kull K.-An introduction to phytosemiotics: Semiotic botany and vegetative sign systems // Sign Systems Studies. - 2000.-№28.-pp. 326-350.
11. Kull K.-Steps towards the natural meronomy and taxonomy of semiosis: Emon between index and symbol? // Sign Systems Studies.-2019.-47(1/2).-pp.88-104
12. Kull K. - The Biosemiotic Concept of the Species. // Biosemiotics. -2016. - 9.- с. 61-71 DOI: 10.1007/s12304-016-9259-2
13. Kull K. - On the Logic of Animal Umwelten: The Animal Subjective Present and Zoosemiotics of Choice and Learning / In: Marrone G., Mangano D. (eds) Semiotics of Animals in Culture // Biosemiotics. -2018. - vol 17. - Springer, Cham. DOI: 10.1007/978-3-319-72992-3_10
14. Novoplansky A.-What plant roots know? // Seminars in Cell and Developmental Biology.-2019.-№ 92.-pp. 126-133
15. Pennisi E.-Do plants favor their kin? // Science.-2019.-Vol.363.-Issue 6422 DOI: 10.1126/science.363.6422.15
https ://science.sciencemag.org/content/363/6422/15.abstract
16. Silvertown J., Gordon D. M.-A Framework for Plant Behavior // Annual Review of Ecology and Systematics.-1989.-Vol. 20.-pp. 349-366 DOI: 10.1146/annurev.es.20.110189.002025
17. Trewavas A.-Aspects on Plant Intelligence //Annals of Botany.-2003.-№92.-pp. 1-20 DOI:10.1093/aob/mcg101
18. Trewavas A., Baluska F., Mancuso S., Calvo P.-Consciousness Facilitates Plant Behavior // Trends in Plant Science.-2020.-25(3). DOI: 10.1016/j.tplants.2019.12.015
19. Volkov, A. G. (Ed.). Plant electrophysiology.-2006.-Berlin: Springer. Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Настоящая работа затрагивает достаточно интересную и популярную тему общественного сознания, которая несмотря на свою актуальность и востребованность достаточно редко подвергается философско-культурологической рефлексии. Растения всегда были неотъемлемой частью культуры разных стран и народов, они постоянно присутствуют в эпосах, сказаниях, произведениях искусства. В этой связи существуют различные подходы к их рассмотрению и анализу, а также несут на себе различную мировоззренческую нагрузку. Вид растения, отображаемом в живописи или фольклоре напрямую зависит от того, какая растительность окружает данную местность. Отсюда в китайском искусстве много произведений с лотосом, бамбуком, сосной, ивой и др. растениями, произрастающими в Китае. Точно так же, как в славянском фольклоре сохранилась большая древесная символика: дуб - символ мужества, выносливости и долголетия, береза - символ чистоты и женственности, рябина - символ защиты, яблоня - символ семьи. В сказках и мифах растения являются обычными субъектами данной реальности. В качестве методологического основания работы рассматривается компаративистский подход, причем автор ссылается на различные подходы, в том числе противоречивые, присутствуют ссылки на различные литературные источники, приводятся аргументы и контраргументы, обсуждаются спорные моменты и противоречия. В качестве несомненного достоинства работы следует отметить обзор большого количества зарубежной литературы, многие источники не являются широко известными и доступными в отечественном исследовательском поле. В центре рассмотрения стоят следующие вопросы: Что делает растения таким загадочным и притягательным? Как меняется наше отношение к растениям и какова роль науки в изменении нашего отношения к ним? Можно согласиться с утверждением автора о том, что отказ от анимистической картины мира в пользу механицизма, развенчание природы как таинства и получение статуса экспериментального объекта, сыграл злую шутку: растения как и другие организмы оказались объектами исследований, потеряв свою субъектность еще до того, как смогли ее полностью обрести. Они превратились в объект исследования и утратили свои нарративные смыслы, идеи и перспективы. Автор проводит достаточно интересные обобщения о том, что новые результаты экспериментов в нейробиологии растений позволяют обнаруживать аналогии в способах организации наборов поведения у животных и растений. Достаточно оригинальным является обоснование такого подхода, что нервные системы животных были эволюционно адаптированы с целью координации свободного поведения и, таким образом, по-разному организовали сигнальные системы. Действительно, в настоящее время в условиях разрастающихся экологических проектов, формирования новой культуры "зеленых" меняется отношение человека к окружающему миру и природе как среде обитания. Поэтому исследования растений играют важную роль в решении этих проблем и движении в экологическое будущее. Представляется, что работа будет интересна определенной части аудитории читателей и будет встречена с интересом. Конечно, не со всеми выводами автора можно согласиться, но, с другой стороны, это отличный повод для развертывания дискуссии по поставленной современной и востребованной проблематике.