CC BY
16
ЕВРОПЕЙСКИЙ ПРОЦЕСС: СТРАНЫ И РЕГИОНЫ
Елена ВОДОПЬЯНОВА
НАУКА В ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИХ СТРАНАХ: ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Двадцать посткоммунистических лет, прошедших после кардинальных восточноевропейских трансформаций, породили множество исследований, посвященных итогам этого периода. И вряд ли было бы логичным обойти вниманием ситуацию, сложившуюся за эти годы в исследовательских и образовательных структурах региона.
Попутно также следует отметить и то обстоятельство, что терминологическая ситуация, отражающая фиксацию границ региона, до сих пор полностью не устоялась, оставшись практически столь же неравновесной, как и двадцать лет назад. Именно поэтому нелишне посвятить несколько строк в начале статьи изложению нашей позиции по этому вопросу. Она основана на взглядах Арнольда Тойнби, утверждавшего, что граница между Европой и "не-Европой" проходит по линии Будапешт - Прага - Краков - Варшава - Рига - Таллин, тогда как сердцевина Запада находится в треугольнике Париж - Рим - Барселона. Столь афористично зафиксированная, но всё же автономность Восточной Европы - в противоположность Западной, - в том числе и социокультурная, безусловно, существует. Рассмотрим организационные трансформации лишь тех национальных восточноевропейских исследовательских структур, которые оказались либо наиболее значимыми, либо, напротив, минимальными.
Малые страны — малые науки
Наука региона была и остаётся малой наукой, к которой, видимо, применимы иные закономерности, нежели к большим научным организмам науки США, Великобритании, Германии, Франции и других ведущих научных держав. И если в большой стране малая наука не в состоянии эффективно выполнять свои функции, то, напротив, малая наука для небольших восточноевропейских стран - это нормальное явление. Хотя определённые подводные камни имеются и здесь, поскольку в целом современная наука - это крупномасштабное производство, требующее
© Водопьянова Елена Викторовна - профессор, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института Европы РАН. E-mail: [email protected] Ключевые слова: наука, Восточная Европа, результаты реформирования.
избыточных ресурсов. По этим параметрам наука стран рассматриваемого региона ещё долго будет объективно отставать от стран-лидеров.
Переходный период оказался для восточноевропейской науки менее болезненным в тех странах, где существовали научные школы высокого уровня (прежде все польская и чешская). В целом же эволюция стартовых позиций для развития науки Восточной Европы в первое десятилетие нового века оказалась гораздо менее благоприятной, чем это ожидалось. До сих пор исследовательские системы в полной мере не востребованы рынком, государством и промышленностью. За двадцать посткоммунистических лет экономическая ситуация в Польше, Чехии, Венгрии и Словении кардинально изменилась к лучшему, не затронув в ожидаемых масштабах сферу науки и образования. Низкие темпы их трансформирования по-прежнему определяются недостатком финансирования. До падения Берлинской стены страны региона тратили на науку по крайней мере 1,5 %ВВП. Сегодняшнюю ситуацию с расходами иллюстрирует таблица 1. Из неё следует, что на сегодняшний день предрефор-менные масштабы финансирования реализованы лишь в Чехии и Словении. Они же являются безусловными лидерами по финансированию ИР (1.86:% ВВП и 1,53% ВВП). Достаточно высок данный показатель у Эстонии: 1,42% ВВП. Особенно впечатляет то обстоятельство, что за десятилетие он вырос практически в два раза.
Таблица 1.
Расходы на ИР, %ВВП
2001 2007 2009
Еи-27 - 1,85 2,01
Еи-15 1,92 1,93 -
Чехия 1,2 1,54 1,53
Польша 0,62 0,57 0,68
Венгрия 0,92 0,97 1,15
Словения 1,5 1,45 1,86
Словакия 0,63 0,46 0,48
Болгария 0,47 0,48 0,53
Румыния 0,39 0,52 0,47
Латвия 0,41 0,59 0,46
Литва 0,67 0,81 0,84
Эстония 0,7 1,11 1,42
Источник: Еш^а!
За прошедшие десять лет почти не выросли расходы на науку в Польше. Тем не менее её результаты пока продолжают оставаться лучшими в регионе и вряд ли это случайно. Скорее всего, в тех странах, где объёмы финансирования исследовательского процесса в силу различных причин недостаточны, роль их частичного компенсатора может выполнять научная школа. Пример Польши, имеющей химическую школу с конца XIX века и хорошие результаты в этой области в условиях ограниченного финансирования сегодня, это подтверждает. Достаточно результативна польская наука и в других дисциплинарных областях (см. таблицы 2 и 3).
С 1989 года наука этого региона по многим показателям оказалась отброшенной к уровню стран третьего мира. Экономические факторы были усилены факто-
рами внешней (на работу в США) и ещё в большей степени внутренней интеллектуальной миграции. Если предположить, что эта тенденция будет воспроизводиться ещё десятилетие, то в цепи научных поколений будет выбито системообразующее звено. Внутренняя утечка мозгов при этом оказалась куда более существенной, нежели внешняя. Одновременно возник феномен многократной занятости (мульти-занятости). Наличие трёх рабочих контрактов оказалось среди большинства профессоров скорее правилом, чем исключением. В Польше, например, это привело к формальному запрету на занятость профессоров больше, чем в одном университете города.
Ныне молодёжь Восточной Европы повсеместно не слишком стремится выбрать науку в качестве профессии, особенно в родной стране. Причины очевидны и вполне тождественны российским реалиям: это низкое финансирование и столь же невысокий престиж профессии исследователя, связанный с изменениями в ценностях ориентированного рынком социума. Кроме того, "быстрое развитие системы нескольких высших образований ведёт к ситуации, когда выпускников оказывается больше, чем рабочих мест. Тогда часто приходится выбирать профессии, не соответствующие образовательному уровню. Причём это характерно не только для стран ЦВЕ, но и для Европы в целом. Места для молодёжи в штате научных учреждений предусмотрены редко, а содействие в продвижении исследовательской карьеры - ещё реже. Уехавших же, как правило, не ждут в родной стране, поскольку они - в определённой степени угроза как для университетских, так и для академических структур. В основном же молодежь предпочитает работать в недавно созданных исследовательских структурах или университетах. Традиционные же структуры оказываются - в том числе и по этой причине - подвержены неизбежному старению кадров".1
Как известно, в социалистический период профессиональная занятость в сфере науки и высшего образования считалась социально престижной и хорошо оплачивалась. Ныне всё изменилось (начиная с появления феномена многократной занятости у учёных высшей квалификации). Последние пока ещё остались. Именно на них и делает ставку наука Западной Европы, воплощая проекты международного научно-технического сотрудничества со странами региона. Восточноевропейская наука прежде всего заинтересована в финансовых ресурсах ЕС, однако, во-первых, они недостаточны, а, во-вторых, (что, возможно, даже значимее), ведущие европейские страны и сами пока не являются примером успешного инновационного развития в мировом масштабе.
После смены политических режимов в восточноевропейских странах связи региональной науки с Западом быстро восстановились и расширились. В результате оказалось, что сотрудничество науки региона со странами ЕС-15 и США происходит куда активнее, нежели с другими посткоммунистическими странами. Последнее в большей степени основано на двусторонних соглашениях. Хотя, разумеется, региональное сотрудничество в науке и образовании существует и на уровне стран Балтии, государств Вышеградской группы и стран Юго-Восточной Европы.
В целом изменения в науке региона за прошедшие 20 лет оказались в значительной степени хаотичными. Существенной реструктуризации исследовательских систем не произошло и, видимо, не предвидится в ближайшей перспективе.
1 Статус и достижения социальных наук в Центральной и Восточной Европе. - 2006. - С. 3.
Восточноевропейское научное сообщество по-прежнему не ответило на три главных вопроса: о структуре национальных исследовательских систем, их оптимальных размерах и эффективности. Возможно, на них и не существует однозначных ответов, поэтому дальнейших изменений в науке региона следует ожидать прежде всего исходя из внутренней логики её развития, а не конъюнктурных управленческих новаций.
Движение в сторону становления постиндустриального социума сегодня в той или иной мере является магистральным вектором развития для большинства стран мира. Дистанция же между провозглашением подобной стратегии и процессами её реализации в большинстве случаев оказывается весьма значительной. Мировой опыт показывает, что изменения подобного рода повсеместно сопряжены со значительными трудностями как специфически-национального, так и общего характера. Одновременно в процессе этого продвижения выявляются те элементы национальных стратегий модификации научно-технологических пространств, которые, во-первых, формируются по лекалам, апробированным странами-лидерами мирового инновационного развития, а, во-вторых, не могут не учитывать традиции и возможности той или иной страны в конкретном исторически-временном интервале. Это последнее обстоятельство, пожалуй, наиболее значимо в контексте текущих особенностей функционирования науки в восточноевропейском регионе.
Предлагаемый в статье взгляд на данную проблему в сущности нацелен на получение ответа на единственный, но весьма непростой вопрос: действительно ли менеджмент исследовательского процесса является для современной науки определяющим фактором её развития? Выбор, сделанный государствами региона более двадцати лет назад, поставил финальную точку в развитии его науки по централизованному образцу исследовательского процесса в СССР, но отнюдь не перечеркнул результатов, как достигнутых за этот период, так и сформировавших ранее национальные науки в Восточной Европе.
Языком фактов и цифр
"Предварительные итоги" двух посткоммунистических десятилетий, безусловно, формировались на фундаменте истории национальных наук региона как таковой.
В этот период для малых стран оказалось невозможным расходовать одинаковые ресурсы по всем направлениям ИР, поэтому необходимо было определиться с ключевыми областями. Именно по этой причине большинство восточноевропейских стран изложило свои научно-технологические приоритеты в национальных документах. Во многом они схожи с приоритетами Евросоюза как целого. К ним отнесены: информационные технологии, наука о жизни, нанотехнологии, национальная культура, история и язык. Вероятно, такой минимальный набор приоритетов абсолютно оправдан, поскольку естественнонаучная триада на сегодня является ведущей во всемирном масштабе. Другое дело, что ресурсное обеспечение этого движения весьма различается от страны к стране, равно как и менеджмент исследовательского процесса, и наличие различных лобби, препятствующих приоритетному развитию избранной области. Гуманитарные приоритеты национальной идентичности также были приняты как безусловные практически повсеместно. Хотя и здесь следует отметить, что значимость социальных наук столь же повсеместно не
поддерживается адекватным финансированием, что можно яснее представить при страновом сравнении, которое предварим статистикой.
Таблица 2.
Рейтинг стран региона по количеству научных публикаций (База данных 181 за период 2006-2010гг. )
Страны-дисциплины Клинич. мед-на Физика Химия Молек. биол. и генетика Соц. науки Инж. науки Математика Комп. науки Все поля
Польша 14339 22973 22272 2491 909 11675 5410 2924 135762
Чехия 6638 7505 10307 1411 887 3609 2444 1331 59199
Венгрия 6397 5250 7769 1244 718 2812 2607 1119 46560
Румыния 1498 5042 7718 297 459 2659 2380 810 29762
Словакия 1763 3028 3585 408 357 1292 753 418 22003
Словения 2846 2327 2951 326 960 2929 1015 551 20739
Болгария 1241 2603 3610 309 107 1237 804 350 17457
Литва 1118 1609 1097 106 231 1593 575 258 10058
Эстония 935 755 762 251 373 344 189 111 7673
Латвия 335 719 595 69 - 403 - 66 3442
Источник: ISI Web of Knowledge
Таблица 3.
Рейтинг стран региона по индексу цитирования научных публикаций _
Страны-дисц-ны Клинич. мед-на Физика Химия Молек. биол. и генетика Соц. науки Инж. науки Математика Комп. науки Все поля
Польша 143,3 170,0 176,6 28,3 1,6 35,9 12,4 7,2 851,7
Чехия 72,5 58,3 84,7 19,1 1,1 16,6 7,2 2,8 428,5
Венгрия 80,5 51,7 65 21,3 2,9 13,5 6,4 3,5 424,5
Словения 22,5 21,9 22,8 4,0 1,0 9,2 2,9 1,9 129,4
Словакия 18,7 21,4 24,9 5,5 0,521 4,5 1,9 1,1 127,9
Румыния 13,9 31,8 28,9 2,7 0,311 9,6 5,6 1,7 123,5
Болгария 9,7 20,4 24,2 3,4 0,2 5.1 2,0 0,5 101,1
Эстония 10,7 4,6 7,3 6,7 0,9 1,27 0,41 0,23 65,3
Литва 7,8 7,7 6,6 1,3 0,4 3,7 1,1 0,4 46,7
Латвия 4,8 4,0 2,9 1,3 - 0,87 - 0,2 21,8
Источник: ISI Web of Knowledge
Польша. Исходя из приведённых в таблицах показателей лидерство её науки в регионе предстаёт абсолютно очевидным. Добавим к сказанному и те данные Института научной информации (КГ), которые трижды за последнее десятилетие отводили Польше почётные места в топ-рейтинге двадцатки мировых исследовательских лидеров. В этом рейтинге по количеству публикаций страна занимала 20-е место в 2001 году и 19-е место в 2003 и 2007 годах. Подтверждение приведённым в таблицах 2 и 3 данным находим и в межстрановых рейтингах наиболее цитируемых публикаций по физике и химии. Так, в период с 1995 по 2005 год Польша за-
няла 13-е место в двадцатке наиболее цитируемых мировых публикаций по физике и 17-е место в аналогичном рейтинге в области химии. Десятилетие назад, в 2001 году, количество национальных публикаций по химии превышало среднемировой уровень на 14% и составляло 28,5% от всех научных публикаций польских учёных. По оценке развития человеческого потенциала Польша входит в круг High и находится в непосредственной близости от Сингапура и Кипра.
Между тем в целом, несмотря на ряд значительных реорганизаций в национальной науке, многое в ней за прошедшие два десятилетия осталось неизменным. Приоритетными областями исследований как в Польше, так и в восточноевропейском регионе в целом, в коммунистический период были физика и химия. Они щедро финансировались бюджетом (да и сейчас доля государства в финансировании ИР преобладает) и носили по преимуществу теоретический характер. Эти предпочтения и сегодня продолжают проявлять себя в наличии более значимых научных результатов в тех областях, которые не требуют непосредственной практической проверки рынком. О чём свидетельствуют, в частности, данные патентной статистики, согласно которым показатели Польши практически в 100 раз уступают средним показателям по ЕС, а также в десять раз - венгерским. Аналогично, здесь чрезвычайно низка по сравнению с другими странами региона и доля национального экспорта высоких технологий. Таким образом, Польша как и многие её соседи по региону, а ныне и по Евросоюзу, оказалась в "ситуации ведения "безнадёжной борьбы" против "технологически продвинутых" соседей"1.
Известна поговорка, гласящая, что нет низкотехнологичных отраслей, а существует лишь слабый технологический потенциал компаний. Польские частные структуры часто не хотят тратить деньги на развитие технологий. В то же время существуют объективные предпосылки для позитивных сдвигов в этом направлении. К ним могут быть отнесены значительная (и одна из самых высоких в Европе) склонность населения этой страны к предпринимательской деятельности, активность малого бизнеса, рост числа людей с высшим образованием, относительная молодость населения, дружественное налоговое законодательство и наличие множества учреждений для содействия разработке и принятию инноваций. Не последнюю роль в этом процессе играет территориальная близость страны к Германии, членство в ЕС, а также исторически сложившаяся в стране система научных специализаций в физике и смежных с ней областях. Так, доля страны в публикациях по нанотехнологиям сегодня оценивается выше, чем у таких членов ЕС, как Австрия и Ирландия, и предстаёт чуть более низкой, нежели показатели Испании и Бельгии. В целом же расходы страны на фундаментальные исследования составляют почти 40% от общих национальных расходов на ИР и это соотношение является одним из самых высоких в мире. Ныне перед польской наукой стоят две главные задачи: а) получение новых результатов в передовых научных направлениях и б) создание оригинальных и значимых технологий. Планируется, что фонды ЕС будут использоваться страной прежде всего в национальной оперативной программе "Инновационная экономика 2007-2013". Она подразумевает, в частности:
- повышение инновационной активности на национальном уровне,
- расширение масштаба использования высоких технологий в экономике,
1 S. Yusuf. From creation to innovation//Technology in society. - 2009. -V. 31, I. 1. - P. 5.
- увеличение доли инновационной продукции польской экономики на международном рынке,
- создание более качественных рабочих мест,
- повышение конкурентоспособности польской науки.
В Чехии с 1993 года Академия наук подверглась значительным преобразованиям как в организационном, так и в ресурсном аспектах, став автономным сообществом неуниверситетских исследовательских институтов. И поныне их исследовательский потенциал существенно превышает научный потенциал университетов. С учётом того, что рейтинги Университета Чарльза (основан в 1348 г.) и созданного в 1707 году Технического университета весьма высоки, то можно говорить о системе "двойной" науки в Чехии.
Академия наук Чешской Республики была организована в 1992 году как правопреемница чехословацкой АН. Академия до сих пор является ведущим неуниверситетским исследовательским учреждением в стране. Ныне она состоит из трёх отделений: математики, физики, технических наук и наук о Земле; химических наук и наук о живой природе; а также гуманитарных и общественных наук. Академия управляет сетью из 60 НИИ, её головной офис и 40 институтов находятся в Праге, а остальные размещены по стране.
В 2009 году проект реформы Академии наук вызвал многочисленные протесты чешских ученых, в результате чего лишь головной офис был сокращён на 13%. Правительство постоянно демонстрирует намерения уменьшить бюджет национальной АН, однако, учитывая средства ЕС, ситуация демонстрирует позитивный тренд. И в целом за время реформ финансирование чешской науки выросло с 1,2% ВВП в 2001 году до 1,53% ВВП в 2009 году. На поддержку чешских национальных исследований и инноваций из европейских фондов до 2013 года выделено 53 млрд крон. Они предназначены для институтов и независимых исследовательских объединений. Отметим, что, несмотря на эти позитивные сдвиги, массовый исход выпускников в Германию и Великобританию продолжается.
По сравнению с ситуацией в науке соседних стран, чешские результаты впечатляют прежде всего с точки зрения декларированных и реальных расходов, которые в действительности оказываются выше, хотя страна планировала выйти на 1% ВВП в расходах на науку лишь к 2010 году. Другой значимой особенностью стратегии национальной науки следует считать ориентацию преимущественно на промышленные исследования. Первая национальная программа исследований была запущена в Чехии на период 2004-2009 годов и содержала пять тематических программ: качество жизни, информационное общество, конкурентоспособность, энергетика для общества и экономики, динамика современного общества. В 2005 году была принята вторая национальная программа исследований на 2006-2011 годы, ориентированная прежде всего на практическую отдачу от естествознания и технических наук. К семи её приоритетам были отнесены: устойчивое развитие, молекулярные технологии, источники энергии, материалы, конкурентоспособная механика, информационное общество и безопасность.
Страна уделяет значительное внимание подготовке молодого поколения исследователей и различным образом увеличивает их доходы с целью мотивировать продолжение работы на родине и отказ от внешней интеллектуальной миграции. Другое направление работы с молодёжью - это расширение масштабов учёбы в Чехии иностранных студентов, причём преподавание в этом случае ведётся в основном на английском языке.
В Венгрии Академия наук после 1994 года начала функционирование как независимая общественная ассоциация, основанная на принципах самоуправления. Она имеет собственные институты и издательства, но только университеты оказались наделены правом обучать в докторантуре и присуждать степень PhD.
Национальные исследовательские программы охватывают пять основных направлений, к которым отнесены: улучшение качества жизни, информационно-коммуникационные технологии, исследования окружающей среды и материаловедение, исследования сельского хозяйства и биотехнологии, а также социальные вызовы.
Кратко обрисуем ситуацию в науке стран Балтии. За период реформ в Эстонии принципиально изменилась роль национальной Академии наук, за которой сохранились лишь издательские и экспертно-консультативные функции. Ныне члены Академии наук заняты исследовательской деятельностью в университетах. Среди них наиболее известны основанный в 1632 году Тартусский университет, Технический университет в Таллине (основан в 1918 г.) и Эстонский университет наук о жизни. Эстонская наука имеет давние и тесные контакты с Финляндией (преимущественно по прикладным проектам), а также традиционные связи с литовской, латвийской и шведской Академиями наук.
Увеличение финансирования было провозглашено в качестве одной из стратегических задач развития национальной науки на 2007-2013 годы. И страна последовательно реализует заявленное: так, в 2007 году расходы на ИР составили 1,11% ВВП, в 2009 году - уже 1,42% ВВП. Особое внимание Эстония уделяет финансовой поддержке молодежи, заинтересованной в научной карьере.
Ключевыми для эстонской науки областями исследований являются информационные технологии, биомедицина и материаловедение.
Среди исследовательских структур Литвы ныне безусловно доминирует Вильнюсский университет, основанный ещё в XVI веке. Институты национальной Академии наук после реформы 2002-2003 годов приобрели полную автономность, а часть из них интегрировалась в систему высшего образования. В настоящее время в стране существует около 20 университетских исследовательских институтов и примерно столько же государственных НИИ.
Независимая оценка научного потенциала Латвии была предпринята в 1992 году датскими экспертами. Позже Академия наук страны была преобразована, в результате чего государственные исследовательские институты были включены в университетские структуры. В стране имеется пять университетов. Наиболее известными из них являются университет Латвии (1919 г.) и Рижский технический университет (1862 г.). В результате этих преобразований уже к середине прошедшего десятилетия в стране было создано 20 университетских научно -исследовательских институтов с независимым статусом, 12 государственных исследовательских институтов и 15 прочих.
Подобно странам-соседям, Латвия также сформулировала базовые принципы развития науки и техники на 2006-2013 годы. В качестве основных задач были выбраны:
- омоложение и развитие человеческих ресурсов и инфраструктуры,
- преобразование университетов в конкурентоспособные международные исследовательские центры,
- усиление на международном уровне конкурентоспособности латвийских исследователей и развитие международного исследовательского сотрудничества,
- улучшение трансфера инноваций от науки к промышленности.
Ситуация в науке Болгарии выглядит следующим образом. Как и в предыдущие годы, фундаментальные исследования в основном ведутся в структурах Болгарской академии наук, выдающей 60% национальной научной продукции и наиболее эффективно готовящей молодые научные кадры, а также в национальном Центре аграрных наук. Прикладные исследования выполняются в основном в частном секторе. Финансирование фундаментальной науки по-прежнему основано на прямой бюджетной поддержке, и основная часть бюджетных средств на исследования адресована Академии наук. Другое дело, что размер этих ассигнований далеко не столь значителен. Напомним, что если в 1989 году расходы на ИР составляли 2,7% ВВП, то затем они упали до 0,2% в 1996 году, а за последнее десятилетие стойко удерживаются около 0,5% ВВП, не демонстрируя никаких предпосылок роста. Разумеется, в стране также предпринимались попытки реформирования исследовательской сферы и системы высшего образования. Однако преобладающими оказались устремления к сохранению сложившейся организационной структуры.
Двусторонние соглашения о сотрудничестве БАН имеет с Академиями наук Чехии, Венгрии, Польши, Словакии, Румынии, Сербии, а также с Национальным исследовательским советом Турции. Межпроектное сотрудничество активно осуществляется между исследовательскими структурами БАН и Академиями наук Хорватии, Македонии, Турции, Албании, а также с греческими университетами.
В 2005 году болгарское правительство приняло первый - с 1989 года - документ, касающийся национальной стратегии научных исследований на период 2005-2013 годов. В качестве тематических приоритетов в нём были закреплены следующие:
- национальная идентичность и болгарское культурное наследие,
- информационные технологии,
- новые материалы и технологии,
- агро- и биомедицинские исследования и технологии.
Несмотря на ряд отмеченных существенных различий в характере функционирования, особенно в дисциплинарной структуре национальных наук региона, в последних существует гораздо больше вещей сходных. К ним прежде всего следует отнести:
- выбор национальных исследовательских приоритетов,
- формирование институтов исследовательского менеджмента и кадров для них,
- необходимость изменения отношения к университетам как к бесприбыльным организациям,
- рост конкурентоспособности национальных наук,
- становление современного технологического базиса социума на базе фундаментально-технологических и прикладных исследований,
- повышение инновационной активности науки и промышленности,
- активное стремление и координация на национальном уровне усилий по созданию современного конкурентоспособного технологического потенциала, в том числе и посредством прямых иностранных инвестиций. Применительно к последним отметим. что "широкомасштабное привлечение прямых иностранных инвестиций затягивает в ловушку технологического иждивенчества, так как доступность чужих, пусть и не новейших технологий, ослабляет внимание к собственным ИР. Страны ЦВЕ расходуют на НИОКР от 0,5 до 1,5% ВВП против почти 2% в среднем в ЕС-15. При этом в некоторых странах, в частности, в Польше и Словакии, доля
ВВП, расходуемая на НИОКР, сокращалась на протяжении всего периода реформ"1 (исключением для Польши стал 2009 г.).
Все эти сходства дают достаточное основание для обобщений, касающихся перспектив развития науки данного региона.
Уроки двух прошедших десятилетий
Вероятно, для развития науки двадцатилетний период - это весьма репрезентативный срок, позволяющий сделать выводы о работоспособности и эффективности избранной два десятилетия назад стратегии развития науки в регионе. Она создавалась по лекалам функционирования исследовательского процесса в развитых странах, но особенно по образцу эволюции науки в ЕС-15.
Сегодня можно со всей определённостью заявить, что избранная стратегия оказалась удачной лишь отчасти, да и то в значительной степени благодаря сохранённым в странах востока Европы институциональным и ресурсным предпосылкам эволюции исследовательского процесса. Они успели за этот период со всей очевидностью понять, что громогласно провозглашённая "атака на инновации" часто остаётся не чем иным, как рекламным слоганом, в то время как наука продолжает развиваться по своим законам, которые и сегодня остаются неизменными: существенный государственный патронат над фундаментальными исследованиями и их преимущественно бюджетное финансирование, а также поддержание условий для расширенного воспроизводства научных кадров.
Результаты провозглашенного "калькирования" пока оказываются чаще риторическими, чем реальными, и этот опыт скорее можно назвать попыткой копирования опыта Западной Европы. Кстати, и у последней успехи инновационной деятельности пока не слишком впечатляют. Собственно именно для первоочередного решения именно этих задач и формировалась концепция европейского исследовательского пространства и современные модификации её инструментов, подобные объединённым технологическим инициативам, технологическим платформам и т.п.
Правильность выбора инновационного направления эволюции научно -технологического пространства Евросоюза не вызывает сомнений, чего, однако, нельзя сказать о ресурсном обеспечении такого мегапроекта. Оно по-прежнему существенно различно для запада и востока Европы, а потому надежды на быстрый успех формирования эффективного климата инноваций в восточноевропейском научно-технологическом ареале вряд ли способны оправдаться и ещё достаточно долго обречены оставаться лишь декларациями.
Всё это не означает, что за двадцатилетний период реформ в науке региона не достигнуто положительных результатов. К ним следует отнести большую степень её открытости для контактов с западноевропейскими и иными мировыми партнёрами, свободу в выборе исследовательской проблематики, организационную и финансовую независимость, а также необходимость и возможность развивать знания и навыки, далекие от "чистой науки" и комбинирующие исследования и бизнес. В целом же в восточноевропейской науке стало значительно больше открытости, однако не стало больше финансовых, да и кадровых ресурсов.
Современная мировая наука становится всё более унифицированной и формализованной. В этой связи её национальный характер всё более нивелируется. Меж-
1 Куликова Н. Опыты модернизации в странах ЦВЕ//Свободная мысль. - 2009. № 6. - С. 58.
дународные научные структуры и временные творческие коллективы опосредуют свою деятельность благодаря глобальным компьютерным сетям.
Потенциально в наибольшей степени адаптированными к этой новой "интернациональной научной реальности" оказываются именно научные сообщества восточноевропейских стран, поскольку они уже имели в своей истории весьма длительные периоды работы учёных этих государств за границей. Это качество было органически присуще науке региона на протяжении всей её истории: венгерские учёные работали главным образом в Германии, словенские и хорватские - в Италии, а поляки - практически по всему миру.
Возможно, одной из объективных причин постоянного (хотя и свернутого в социалистический период) воспроизведения такой ситуации является своеобразное геонаучное положение этих стран, представляющих собой мост в Западную Европу. Вот по этому мосту на протяжении столетий и перемещались восточноевропейские исследователи. Сегодня роль аналогичного, хотя и более глобального моста, начинает брать на себя Интернет. В результате оказывается, что восточноевропейская наука в аспекте своего исследовательского "менталитета" (особенно фактора хорошей адаптации к изменяющимся условиям деятельности, причём часто не только географическим), является достаточно подготовленной к тем поистине революционным переменам, которые происходят в настоящее время в мировой науке и, видимо, будут углубляться в дальнейшем.
Наука этого региона имеет солидную историю и многовековые традиции научных школ, что прежде всего относится к Польше и Чехии. Имена корифеев науки стран ЦВЕ и исторические даты говорят сами за себя: университет в Кракове был основан в 1364 году и стал вторым после Пражского среднеевропейским университетом. В нём в XV веке учился Коперник. В Праге в XVII веке работали Браге и Кеплер, двумя веками позже в монастыре в Брно проводил опыты основоположник генетики Г. Мендель.
В целом университеты региона пока всё ещё больше сконцентрированы на обучении, чем на исследованиях. И в этом тоже проявляется элемент неполной унификации научно-образовательного комплекса региона к его западноевропейским аналогам. До сих пор ни один из них не является членом Лиги европейских исследовательских университетов (LERU), что характеризует стандарты качества преподавания и конкурентоспособности исследований на международном уровне. Между тем в различных мировых рейтингах ста лучших мировых университетов неизменно присутствует Charles University в Праге, а среди пятисот лучших такие центральноевропей-ские университеты, как: Charles University в Праге, Jagiellonian университет Кракова, университет Варшавы в Польше, Eotvos Lorand и Szeged университеты в Венгрии.
Фактор интернационализации восточноевропейской науки может рассматриваться как одна из важнейших предпосылок интеграции науки региона в мировую. Что же касается возможностей экономических и научно-организационных, то они ещё долго будут тормозом на пути этой интеграции.
Одновременно малоперспективным представляется жёсткое перенесение традиционных схем институциональной организации науки развитых стран на восточноевропейскую почву.
* * *
Таким образом, отвечая на поставленный в начале статьи вопрос о роли менеджмента в эволюции восточноевропейской науки, можно однозначно утверждать, что
его роль по сравнению с обеспеченностью исследовательского процесса кадровыми и финансовыми ресурсами является заведомо подчинённой. Прошедшие два десятилетия развития науки в странах восточноевропейского региона продемонстрировали это со всей очевидностью.
