CC BY
350
ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ • 2014 • Т. XLII • № 4
На
ука в современном российском обществе.
аналитический обзор
1
Надежда Александровна Касавина - кандидат философских наук, доцент, старший научный сотрудник Института философии РАН. E-mail:
kasavina.na@ya.ru
Обзор публикаций и дискуссий журнала «Социология науки и технологий», предпринятый в статье, показывает, как видит научное сообщество роль и положение науки в России. Наряду с признанием сферы науки важнейшим фактором развития общества состояние науки и образования в России оценивается как кризисное, а переход страны на инновационный путь не воспринимается как возможный. Показателями кризиса выступают сокращение организаций, выполняющих научные исследования, и сокращение численности занятого в них персонала. Число созданных передовых конкурентоспособных технологий в России увеличивается несущественно, импорт технологий значительно превышает экспорт, в то время как ведущие страны мира получают существенный доход от экспорта технологий. Основными причинами отставания считаются недостаточность финансирования, потеря квалифицированных технических кадров и отсутствие необходимого взаимодействия науки и производства. Повышение технологической эффективности науки и ее влияния на модернизацию экономики требует новой научно-технической политики в контексте формирования и реализации общей стратегии социально-экономического развития страны.
Ключевые слова: наука, инновации, технология, современное российское общество, кризис науки, сокращение научных организаций и персонала.
Science in the modern Russian society.
an analytic review
The overview of publications and discussions of the journal "Sociology of science and technologies" undertaken in the article shows how the scientific community considers the role and position of science in the contemporary society as well as its problems, specific features and the prospects for its development in Russia. Along with the acknowledgement of the sphere of science as important factor and as the priority of the development for the contemporary society, the state of science and formation at Russian society is evaluated as crisis. An public appeal to innovative development in Russia is regarded by many authors as a purely formal stance. With the existing portion of science in Russian GDP (Gross Domestic Product) the passage of the country to the innovation way is viewed as possible. As the indices of the crisis of science, the number of the organizations, which carry out scientific research and its applications, ceases dramatically as well as their staff. The number of domestically created advanced production technologies in Russia increases poorly, the significant exceeding of the export of technologies over the export takes place, while leading world countries obtain essential profit from the export of technologies. A quantity of the developed and mastered competitive technologies is low and continues to cease, that contradicts world-wide economic tendencies.
1 Исследование выполнено при поддержке РНФ, проект №14-18-92227 «Социальная философия науки. Российская перспектива».
Vista 77
Nadezda Kasavina -
PhD, senior research fellow of the Institute of Philosophy RAS.
As the basic reasons for this degradation, one notes the following reasons: the insufficiency of financing, the loss of a large quantity of qualified technical cadres and the absence of necessary interaction of science and production. The progress in the technological effectiveness of science and its influence on modernization of Russian economy requires a new scientific and technical policy in the context of formation and realization of general strategy of the social and economic development of the country.
Key words: science, innovation, technology, contemporary Russian society, the crisis of science, the reduction of scientific organizations and personnel.
Последние десятилетия ознаменовались усилением внимания к роли науки в обществе и ее комплексному влиянию на культуру, которое далеко не исчерпывается обеспечением прогресса производства и технологического развития. Современные социальные исследования науки рассматривают ее в широком контексте, обнаруживая связи и отношения между наукой и различными формами общественной жизни и практики. Мы обратились к публикациям и дискуссиям журнала «Социология науки и технологий», который, по словам главного редактора С.А. Кугеля, направлен на исследование связи науки с практикой в широком смысле слова, которая осуществляется через прикладные исследования и разработки [Кугель, 2010: 9]. Каким же образом авторы журнала оценивают роль и положение науки в современном обществе, проблемы, особенности и перспективы ее развития в России? Следует подчеркнуть, что оценки авторов статей, посвященных проблемам российской науки, во многих положениях совпадают, что свидетельствует об интеграции научного сообщества и адекватности выдвигаемых суждений.
Наука в современном обществе. Первое, что необходимо отметить, освещая содержание статей по названной тематике, это убежденность их авторов в том, что сфера науки является приоритетной в развитии современного общества, выступает фактором его модернизации: «Важнейшей особенностью современной модернизации является переход к инновационному пути развития» [Келле, 2010: 40]. В связи с этим наука, образование, интеллектуальный труд обеспечивают научно-технологический прогресс и становятся основными приоритетами государства. Создание и использование новых технологий является практической задачей развитых стран и способно обеспечить качество труда, повысить его производительность [Там же].
Наука все теснее связывается с ее технологическим применением, развитие технологии превращается в непрерывный процесс генерирования инноваций. Согласно В.Ж. Келле, инновации - это своего рода «технологические открытия». В отличие от научных открытий, являющихся достоянием всего научного сообщества, технологиче-гЩ] ские новации связаны с рынком и потому становятся собственностью, охраняются патентом [Там же: 46].
Однако неоспоримая связь науки с технологией нередко затемня-^ ет для определенной части населения значимость фундаментальной
науки. Этот вопрос затрагивает A.B. Юревич, указывая, что реформаторы российской науки во всем разнообразии ее функций видят лишь рыночную функцию и при этом подчеркивают дорогостоящий характер науки [Юревич, 2010]. Автор приводит некоторые «крылатые выражения» реформаторов науки, а также журналистов: «фундаментальные исследования - виртуальная реальность», «фундаментальная наука - удел богатых экономик» (Б.Г. Салтыков) [Салтыков, 2006]; «фундаментальная (она же - академическая) наука больше не существует. Спор идет о некоем виртуальном семиотическом фантоме» (А.Г. Ваганов) [Ваганов, 2006: 57].
A.B. Юревич, ссылаясь на работу В.А. Садовничего, указывает на понятные опасения, связанные с тенденцией рассматривать науку, а вместе с ней и образование преимущественно в плане экономической целесообразности, что становится препятствием к развитию фундаментальных научных исследований и способно привести к «стратегическим потерям» в будущем [Садовничий, 2004]. Кроме того, такой взгляд на науку сужает ее культурную значимость.
В качестве примера противоречия, диссонанса между декларируемыми целями и реальными действиями правительства В.Ж. Келле называет отношение государства к фундаментальной науке и Российской академии наук как ее отечественному носителю. Он отмечает, с одной стороны, заверения на самом высоком уровне, что фундаментальная наука - национальное достояние страны, с другой - постоянные жесткие финансовые ограничения на ее исследовательскую деятельность. Сегодня, в свете реформы РАН, до которой сам В.Ж. Келле, к сожалению, не дожил, эти констатации и предостережения воспринимаются в более трагическом свете.
В ряде статей речь идет именно о комплексном влиянии науки на общество и культуру. Так, В.С. Арутюнов и Л.Н. Стрекова отмечают, что в XX в. принципиально изменилась социальная роль науки, которая превратилась в один из ведущих общественных институтов: «Без развитой национальной науки не может быть действительно независимого современного государства, тем более претендующего на заметную роль на мировой арене» [Арутюнов, Стрекова, 2011: 10]. В связи с этим организация научной деятельности понимается как важнейшая функция современного государства, без которой практически невозможна реализация других его функций.
Р.М. Юсупов говорит о науке как одной из основных составляющих цивилизации и культуры нации, которая не только приносит обществу пользу своими результатами, но выполняет побочные, не менее важные функции: образовательную, экспертную, трансляции знаний, наконец, политическую функцию - поддержание международного престижа страны [Управлять наукой, 2012: 130].
И
■н
По словам Р.М. Юсупова, «организация науки должна базироваться на глубоко продуманной и обоснованной политике и стратегии развития, на осознании и реальном признании того, что развитие науки и образования - это приоритет номер один в деятельности государства» [Там же]. Если использовать выражение Ю.Н. Андреева, наука «держит территорию», как и другие социальные и экономические виды деятельности. «Без присутствия научной деятельности ослабевает способность населения региона к восприятию новаций, снижаются возможности формирования грамотного слоя администрации, уменьшается и способность региона к разработке и реализации целевых программ, эффективному использованию предоставляемой экономической помощи» [Андреев, 2006: 324].
Особую культурно-направляющую роль выполняет социально-гуманитарное знание. Как отмечает А.В. Юревич, связь между состоянием общества и уровнем развития социогуманитарной науки очевидна [Юревич, 2010: 62-63]. Ее значение нечасто упоминается в научных дискуссиях, а если и упоминается, то в основном ее представителями. Сосредоточенность как управленцев, так и ученых на инновационном развитии производственной сферы приводит к нивелированию таких аспектов институтов социализации, как формирование языковой культуры, становление социальной позиции и ценностных ориентаций. Эти задачи реализуют как раз социально-гуманитарные науки. От СМИ такого ждать не приходится. Вспоминается, как в один из вечеров сентября в вечерней программе «Вести» была озвучена одна из новостей дня: долгожданная «тайная» свадьба Бреда Питта и Анджелины Джоли в Париже. Видимо, в нашей стране, да и в мире не нашлось более значимых культурных событий, кроме как сообщать населению России в основной информационной передаче о свадьбе голливудских актеров.
Наука и российская действительность. Подчеркивая неоспоримую значимость развития науки для государства, общества, культуры, авторы названных статей сходятся в том, что в России инновационный вектор развития с опорой на науку еще очень слаб. Состояние науки и образования в российском обществе считается кризисным. Главная причина кризиса науки усматривается в том, что в настоящее время ее развитие не входит в число основных государственных приоритетов. По словам В.С. Арутюнова и Л.Н. Стрековой, абсолютным приоритетом российской государственной политики последних лет является экспорт минеральных ресурсов [Арутюнов, Стрекова, 2011]. Последнее упоминается во многих статьях журнала как факт отставания России от инновационного движения, являющегося одним из главных трендов мирового сообщества.
Как пишет В.Ж. Келле, стратегическое решение о вступлении России на путь инновационного развития на государственном уровне было принято, однако в действительности для реализации этого пути
сделано было мало. Ему препятствует «сырьевая альтернатива», делающая Россию зависимой во многих отношениях от развитых государств [Келле, 2010: 44]. Подтверждений того, что российская сырьевая экономика стоит на пороге серьезного кризиса, к настоящему моменту немало. В особенности это стало ясно сейчас, во время истории с санкциями против России и с ощущениями ее зависимости от экспорта.
Формальный характер инновационного развития в России подчеркивает и Т.Б. Тенникова. Так, она отмечает, обращаясь к деятельности академического института, что институты РАН должны выдавать гарантированные инновации. Непосредственно от Академии наук начинают требовать технологических решений, хотя она не располагает ресурсами проведения научной идеи по всем технологическим стадиям и доведения ее до продукта. Роль Академии иная. Разработки, которые могли бы стать продуктом, требуют серьезных инвестиций, и их поиск часто оказывается бесплодным. В свое время «функцию доведения высокой фундаментальной научной идеи хотя бы до промышленного полупродукта» выполняли прикладные институты. Их утрата означает потерю важного звена в цепочке получения научных результатов. Научная идея должна идти рука об руку с инженерными науками, с практиками, которые были бы в этом заинтересованы [Науковедческий семинар, 2013].
Это подтверждает статья И.В. Шульгиной, характеризующей инновации как завершающий этап, включающий как цикл исследований и разработок, так и процесс производства новейших технологий, приносящих коммерческую выгоду. Рассматриваемые технологические инновации представляют собой конечный результат нововведений в виде новых или усовершенствованных продуктов, внедренных на рынке, новых или усовершенствованных процессов или способов производства, а также услуг. «Инновационная деятельность, таким образом, характеризует не только результативность сферы исследований и разработок, но и способность экономики эффективно использовать научно-технические достижения» [Шульгина, 2013: 61].
Отдельная тема, к которой обращаются многие авторы статей, сравнивая условия развития науки в разных странах, - доля науки в ВВП, расходы на науку. При существующей доле науки в ВВП России переход страны на инновационный путь авторы считают невозможным. На фоне увеличения расходов на науку в развитых и развивающихся странах сокращение финансирования науки в России рассматривается как не соответствующее духу времени явление.
На географическую неравномерность развития науки указывают В.С. Арутюнов и Л.Н. Стрекова. С одной стороны, авторы отмечают стабильный рост научного потенциала в большинстве развитых стран, стремительный прогресс научной сферы в новых азиатских промыш-
И
■н
ленных державах, прежде всего в Китае, с другой стороны, отрицательную динамику в области науки и образования в России и ряде других стран СНГ в течение последних 20 лет [Арутюнов, Стрекова, 2011].
По словам В.Ж. Келле, доля расходов на науку в ВВП страны является четким индикатором социально-экономического курса страны и той роли, которую ее руководство отводит науке в своих планах развития. В наиболее динамично развивающихся странах доля расходов на науку составляет примерно 2-3 % ВВП, а в России всего 0,3 % ВВП и продолжает снижаться. Она на порядок ниже, чем в большинстве развитых стран, а ее динамика резко контрастирует с общемировой тенденцией. В федеральном бюджете доля расходов на науку многие годы остается на уровне всего 1,7 %, что очень отличается даже от когда-то законодательно установленного 4%-ного рубежа [Келле, 2010].
Выполненный Л.А. Лебединцевой сравнительный анализ внутренних затрат на исследования и разработки в России и странах ОЭСР за 2005 г. (в расчете по паритету покупательной способности) показал, что Россия (17 095,2 млн долл. США) сильно отстает от пятерки лидеров по этому показателю: США (312 535 млн долл.), Япония (118 026 млн долл.), Китай (115 196 млн долл.), Германия (61 711,5 млн долл.), Франция (40 363 млн долл.) [Индикаторы, 2007: 304-305].
Ведущей страной по объему внутренних затрат на исследования и разработки являются США. Ассигнования на исследования и разработки из средств государственного бюджета в США в 11 раз больше, чем аналогичные расходы из государственного бюджета России: 11 989,3 млн долл. против 132 156,1 млн долл. [Индикаторы, 2007: 311-312]. Как указывает автор расчетов, в 2002 г. почти 70 % стран ОЭСР имели долю ассигнований на исследования и разработки из средств государственного бюджета в процентах ВВП выше, чем Россия (в предыдущие годы этот показатель в сравнении с российским был еще выше) [Лебединцева, 2013: 70-71].
С.А. Кугель указывает на слабость российской науки и объясняет это недостатками системы ее организации. Некоторые из них:
1) низкий уровень финансирования и непрозрачность системы финансирования, неразвитость грантовой системы;
2) невовлеченность ученых в управление наукой;
3) кадровая проблема. «Разрыв поколений». Отток за рубеж молодых ученых и ученых средних возрастных групп, особый дефицит последних;
4) отсутствие системы поддержки наиболее конкурентоспособной части ученых (научной элиты). Низкий уровень адаптированности ученых к новым условиям;
5) несформированность внутрироссийских научных коммуникаций между регионами и даже внутри регионов и институтов [Кугель,
^ 2013:52].
Важное место в системе факторов повышения эффективности науки С.А. Кугель отводит развитию новых научных направлений. Он анализирует факторы зарождения новых научных направлений, рассматривает этапы их становления, роль научной элиты и ученых разных возрастных групп в их развитии. Профессиональную мобильность автор считает важнейшим механизмом формирования кадровых ресурсов новых научных направлений, развитие которых связывается с системой социальных и когнитивных факторов. Современные представления о взаимодействии науки и общества исходят из признания социальной природы науки, взаимосвязи общества и науки. Это положение относится как к науке в целом, так и к научному направлению. «Чтобы научное сообщество могло реализовывать свой творческий потенциал, необходимо создание благоприятных внешних и внутренних условий. В этом состоит одна из важнейших задач научной политики, организации научной деятельности» [Ку-гель, 2013: 52].
Наука в России в статистических показателях. В связи с вопросом об отрицательной динамике показателей науки в России мы обратились к данным Росстата. Прежде всего необходимо отметить сокращение организаций, выполняющих научные исследования и разработки, и численности занятого в них персонала. Так, в период 2000-2012 гг. организаций стало меньше на 533: вместо 4099 действуют 3566 [Регионы, 2013: 786]. В Центральном федеральном округе их число сократилось с 1631 до 1318. Уменьшение наблюдается по всем федеральным округам России, исключая Северо-Кавказский ФО, в котором число организаций, выполняющих научные исследования и разработки, увеличилось с 74 до 99. Данное сокращение в большей степени связано с отраслевой наукой. По разным оценкам, с 1990-х гг. прекратили свое существование около 1500 отраслевых НИИ, было ликвидировано большинство межотраслевых научно-технических комплексов и научно-производственных объединений, конструкторских бюро, проектных и проектно-изыскательских организаций. И несмотря на то что с 1995 г. финансирование науки стало увеличиваться, ее внедренческий потенциал не был восстановлен [Шульгина, 2013: 54].
И.В. Шульгина указывает, что качественные изменения более всего проявились в деформации структуры внутренних затрат по видам выполняемых работ, а именно в сокращении доли прикладных исследований и разработок. Если в 1990 г. пропорция затрат на науку в цикле фундаментальные исследования-прикладные работы-разработки имела вид 1:3:5, то в 1994 г. она составила 1:1,2:3,7, в 2008 -1:1,1:3,2, в 2009- 1: 0,9:3. За 1990-2009 гг. доля прикладных исследований сократилась почти в 3 раза, а доля разработок уменьшилась более чем в 1,5 раза. Деформация структуры затрат исследований и
И
■н
И
1Н
разработок сопровождалась сокращением численности исследователей и особенно специалистов, занятых в технических науках.
За 1994-2010 гг. количество исследовательского персонала в науке уменьшилось на 149,8 тыс. человек, и в их числе 114,1 тыс. (76 %) составили технические специалисты. Уход высококвалифицированных технических кадров сократил не только физические объемы прикладных исследований и разработок, но и возможность накопления технологического задела - результатов прикладных работ для разработок перспективных и конкурентоспособных технологий и техниче-скихсредств [Шульгина, 2013: 55]. По подсчетам Л.А. Лебединцевой, только за короткий период с 1990 по 1995 г. в России численность занятых в сфере исследований и разработок сократилась более чем в 1,8раза. Каждый год в этот период наука теряла по 150-250тыс. человек [Лебединцева, 2013: 68].
Если посмотреть на период с 2000 по 2012 г., численность персонала, занятого научными исследованиями и разработками, уменьшилась с 887 729 до 726 318 человек, причем в ряде областей эта численность уменьшилась вдвое и более, например в Брянской, Костромской, Орловской, Тульской, Омской областях. Положительная динамика данного показателя за этот период наблюдается в Ненецком автономном округе, Ленинградской, Псковской, Тюменской, Томской, Иркутской областях, Республике Адыгее, Ставропольском, Камчатском краях и др. [Регионы, 2013: 788-789].
Сокращение персонала конкретизируется по категориям: исследователи, техники, вспомогательный персонал, прочие (табл. 1).
Таблица 1. Динамика численности научных работников
Год Исследователи Техники Вспомогательный персонал Прочие
2000 425 954 75 184 240 506 146 085
2012 372 620 58 905 175 790 119 003
Л.А. Лебединцева обращает внимание на соотношение таких категорий работников, как исследователи и вспомогательный персонал в России и в других странах. В США доля исследователей в общей численности занятых в сфере исследований и разработок составляла в 1990 г. 80,6 %, в России в том же году- 51,1 %; в 2000 г. в США доля исследователей выросла до 87,2 %, а в России снизилась до 48,0 % [Лебединцева, 2013: 68-69]. По нашим подсчетам, в целом по России произошло повышение численности исследователей с учеными степенями прежде всего за счет докторов наук. Так, с 2000 по 2012 г. число докторов наук увеличилось с 21 949 до 27 784, а кандидатов наук уменьшилось с 83 962 до 81 546. Эти цифры показывают степень сложности закрепления молодых ученых в науке, так как с их прихо-
дом в научную сферу проблем нет. Численность аспирантов, напротив, выросла: с 117 714 в 2000 г. до 146 754 в 2012 г. Однако показатели приема и выпуска аспирантуры существенно отличаются. Выпуск из аспирантуры с защитой диссертации в 2012 г. по России составляет 9195 человек, в то время как прием в аспирантуру - 45 556 человек [Регионы, 2013: 808].
Если смотреть по федеральным округам, то уменьшение кандидатов наук по сравнению с докторами касается только Центрального и Северо-Западного федеральных округов, что объясняется влиянием двух крупнейших городов (Москва, Санкт-Петербург) с развитыми бизнес-структурами, притягивающими молодых специалистов. Так, в Москве и Московской области занятых с высоким уровнем образования больше, чем в других округах и регионах России. В Москве их доля, включая лиц с послевузовским образованием, составляет 49,3%; в Московской области 38 %. Сравним: в Ярославской области 23,5 %, в Тверской области 22,7 %, в Ленинградской области 26,1 %, в Томской области 31,3 % [Регионы, 2013: 111-112].
Положение молодых ученых довольно часто затрагивается и обсуждается на страницах журнала. С.А. Кугель, Р.М. Юсупов в отношении проблемы молодых ученых выделяют несколько факторов ее решения: повышение престижа научной деятельности в обществе, обеспечение институтов реальными ставками для молодых ученых, местами в аспирантуре; увеличение числа и объема грантов для научных школ; создание условий для улучшения жилищной ситуации, дополнительной занятости в сфере науки и высшей школы, повышение стипендий аспирантам [Кугель, 2013; Управлять наукой, 2012].
Вернемся к данным Росстата по научным исследованиям и инновациям. Патенты и выдача патентов - один из основных показателей коммерциализации научной продукции. В России число поданных патентных заявок растет, выданных патентов тоже (табл. 2), однако цифры достаточно скромные [Регионы, 2013: 814-815].
Таблица 2. Число выданных патентов
Год На изобретения На полезные модели
2005 19 447 6 958
2011 20 339 10 571
2012 22 481 11 152
В статье И.В. Шульгиной приведен сравнительный анализ по данному показателю по странам. Безусловным лидером и по числу поданных заявок, и по числу выданных патентов являются США: количество заявок (2008) составило 456 тыс., а выданных патентов 77 тыс. Япония подала в 2008 г. более 391 тыс. заявок, число выдан-
И
■н
ных патентов достигло 177 тыс. Скачок по числу заявок и патентов за 2000-2008 гг. сделал Китай: 289,8 тыс. заявок и 93,7 тыс. патентов [Шульгина, 2013].
Число созданных передовых производственных технологий в России увеличилось с 2000 по 2012 г. почти вдвое (с 688 до 1323), что кажется незначительным за такой большой период в условиях современного быстрого развития технологий [Регионы, 2013: 816-817]. Число используемых передовых производственных технологий выросло более чем вдвое: 70 069 (2000); 191 372 (2012) [Регионы, 2013: 818-819].
О следующем из этого превышении импорта технологий над экспортом также речь идет в статье И.В. Шульгиной. Данное превышение отмечается по всем видам технологий, кроме двух небольших по объему позиций - «прочие и НИОКР», и свидетельствует о нарастающем отрицательном балансе, в то время как ведущие страны мира получают существенный доход от экспорта технологий.
Структура закупаемых технологий по видам показывает, что приобретение наиболее значимых для модернизации образцов - патентов и ноу-хау - незначительно и продолжает снижаться. В 2000 г. их доля от всего импорта не превысила 0,06 %; в 2005 - 0,03 %; в 2008 - 0,02 %. Основную часть зарубежных технологий составляют второстепенные виды - инжиниринговые услуги и товарные знаки: 55 и 19 % соответственно. При этом затраты на приобретение инжиниринговых услуг за рассматриваемый период выросли в 7 раз, а на товарные знаки - в 20 раз. Как пишет И.В. Шульгина, наиболее крупными потребителями импортных технологий являются две отрасли: добыча полезных ископаемых и обрабатывающие производства (по 43 % каждая). В отрасли транспорта и связи закупки технологий не превысили 4 %. Отрасли, производящие наукоемкую продукцию, среди приобретаемых зарубежных технологий отсутствуют вообще.
Интересные данные приведены автором по поводу баланса платежей РАН, входящей в структуру государственного сектора. Здесь имеется положительная динамика. Так, поступления от экспорта в 2004 г. составили 8525,3 тыс. долл., в 2010 - 8939,4 тыс. долл. Платежи по импорту были гораздо меньше: 2004 - 300,1 тыс. долл., 2010 -47,6. Положительный результат (сальдо) в 2004 г. составил 8225,2 тыс. долл., в 2010- 8891,8 тыс. долл. [Шульгина, 2013: 55-57].
Число использованных западных (импортных) технологий многократно превышает количество технологий российского производив ства. Из 70 тыс. использованных технологий в 2000 г. российских было только 678 (10 %). В 2008 г. общее количество использованных технологий достигло 184 тыс. (рост в 2,6 раза), из них отечественные образцы составили 4,6 %.
Использование созданных в РФ передовых производственных технологий касается следующих видов работ: 43 % - производство, обработка и сборка, 20 % - проектирование и инжиниринг, 11 % - аппаратура автоматизированного наблюдения, 8 % - связь и управление, 2 % - информационные системы, 5 % - аппаратура интегрированного управления (2008). Как предполагает И.В. Шульгина, такое малое количество создаваемых в России передовых технологий никакого влияния на модернизацию страны оказать не может. Неэффективно в данном случае и применение большого числа «вчерашних образцов зарубежной техники, состоящих (как показано ранее) из второстепенных видов, поскольку их использование не улучшает, а консервирует имеющуюся техническую отсталость» [Шульгина, 2013: 59]. По мнению автора, технологический потенциал исследований и разработок в России неуклонно снижается. Количество разработанных и освоенных конкурентоспособных технологий мало и продолжает сокращаться, что противоречит общемировым экономическим тенденциям и обрекает на технологическое отставание. Основными причинами этого являются недостаточность финансирования, потеря большого количества квалифицированных технических кадров и отсутствие необходимого взаимодействия науки и производства. Проблема повышения технологической эффективности науки и ее влияния на модернизацию экономики не может быть решена вне рамок определенной научно-технической политики, которая предполагает формирование и реализацию общей стратегии социально-экономического развития страны.
Роль государства в развитии науки. Важным пунктом, на котором останавливаются авторы в рассмотрении факторов развития науки и перехода к инновационному обществу, является роль государства в данном процессе. В.Ж. Келле видит влияние государства, с одной стороны, в подготовке научно-технологической базы, с другой - в формировании социальной составляющей инновационного процесса, создании социально-экономических условий для инновационной деятельности [Келле, 2010]. При этом важен факт востребованности результатов научной деятельности и инновационного производства. А.В. Юревич затрагивает проблему востребованности, говоря о стратегии развития российской науки. По мнению автора, адекватная стратегия развития науки должна охватывать перестройку ее взаимоотношений с обществом и включать выработку четкого и максимально конкретного социального заказа [Юревич, 2010].
Р.М. Юсупов, говоря о препятствиях инновационной отдаче исследовательских учреждений, основным ее тормозом считает невостребованность научных результатов экономикой страны и несовершенство законодательной базы в сфере инновационной деятельности и защиты интеллектуальной собственности [Управлять наукой, 2012].
И
■н
И
1Н
И.Г. Дежина подвергает специальному анализу правительственные меры в области научной политики в период экономического кризиса. Автором показано, что специфических мер противодействия кризису в сфере науки практически не появилось. Правительство усилило вмешательство в сферу науки, одновременно сократив бюджетное финансирование. «Отсутствие антикризисной научной политики привело к снижению финансирования изо всех источников, усилению оттока кадров, снижению инновационной активности» [Дежина, 2010: 67]. Автором проводится сравнение антикризисной научной политики в России и США. В отличие от России в США государство в условиях кризиса выделило существенные дополнительные средства на научные исследования, в том числе фундаментальную науку. В России же началось и продолжается последовательное секвестиро-вание бюджета на НИОКР. Бюджетное финансирование, являющееся основным источником поддержки научных исследований, стало сокращаться, и одновременно бизнес также снизил расходы на НИОКР. Вместе с тем, как отмечает И.Г. Дежина, органы государственной власти ожидают и даже требуют слишком быстрой отдачи от новых мер, и такое давление сказывается на сфере науки не лучшим образом.
Среди основных направлений работы правительства И.Г. Дежина выделяет следующие:
1) поддержка науки в вузах, создание «статусных» организаций и объединенных структур (федеральные университеты, конгломераты бывших отраслевых и академических НИИ, облегчение получения статуса государственного научного центра);
2) кадровая политика: меры по привлечению российской научной диаспоры, по закреплению молодежи в науке;
3) поддержка малого инновационного бизнеса и развитие соответствующей инфраструктуры.
Характер большинства новых мер автор считает примером прямого вмешательства государства в сферу науки и технологий, в то время как в основе государственной политики должно быть участие в создании и распространении различных стимулов, формировании справедливой конкурентной среды, расширении возможностей для участников инновационной системы, стимулировании кооперации и сотрудничества между ними. В качестве важных принципов государственной политики, которые упущены или реализуются в недостаточном объеме, И.Г. Дежина приводит максимальную публичность при подготовке и реализации новых проектов и инициатив, последовательность действий, учет возможных негативных последствий новых инициатив и разработку мер по их устранению.
Проблемы развития инновационной инфраструктуры. В статье А.С. Мищенко приводятся результаты исследования развития
18 организаций инновационной инфраструктуры Санкт-Петербурга (2010-2011). В исследовании использован метод глубинного интервью с представителями руководства технопарков, инновационно-технологических центров, бизнес-инкубаторов, центров трансфера технологий и т.д. В ходе исследования были обследованы 7 инфраструктурных организаций, созданных вузами Санкт-Петербурга [Мищенко, 2012]. В центре внимания исследователей находилась деятельность организаций инновационной инфраструктуры, проблемные ситуации, с которыми они сталкиваются, институциональные условия их существования.
Проблемы, с которыми сталкиваются как организации производственно-технологической группы в своей деятельности по предоставлению услуг малым и средним инновационным предприятиям, так и предприятия - резиденты этих организаций, по степени остроты располагаются в следующем порядке:
проблемы финансирования инновационных разработок и трансфера технологий;
несовершенство налогового законодательства;
несовершенство нормативной правовой базы, регулирующей инновационную деятельность;
кадровые проблемы при выполнении инновационных проектов; проблемы передачи инновационных продуктов и технологий отечественным промышленным предприятиям;
проблема получения офисных и производственных площадей для расширения деятельности организаций инновационной инфраструктуры.
Причинами плохой восприимчивости российской промышленности к использованию результатов инновационных разработок по результатам исследования выступают: техническая отсталость; низкая культура производства; отсутствие у предприятий собственных средств на инвестирование внедрения инновационной продукции; недоступность кредитных средств, которые могли бы быть использованы на эти цели. Кроме того, у руководства промышленных предприятий нередко отсутствует опыт такой деятельности.
По результатам опроса авторы делают вывод, что научный потенциал, который был накоплен за годы существования СССР, во многом исчерпан. Основные научные идеи, имевшиеся в вузах, отраслевых НИИ и институтах РАН к началу 1990-х гг., уже коммерциализированы, в основном за рубежом. Новых идей появляется недостаточно вследствие тяжелого состояния российской науки, которая так и не получила адекватной государственной поддержки.
Значительный негативный эффект на развитие инновационного бизнеса оказывает несовершенство нормативной правовой базы, регулирующей инновационную деятельность. Несмотря на большое ко-
И
■н
личество правовых актов, принятых для регулирования этой сферы, из-за противоречивого характера и, главное, непродуманности предлагаемых процедур эти нормативные акты часто осложняют деятельность организаций, развивающих инновационную деятельность. Они нуждаются в своевременной корректировке с учетом реальной практики и пожеланий заинтересованных организаций. Это же относится к законодательству, обеспечивающему защиту авторского права и прав на интеллектуальную собственность.
В качестве заключения можно отметить созвучие в восприятии науки со стороны российского общества и государства. Несформиро-ванность духовных потребностей у большинства населения соответствует недооценке общественной роли науки государственными чиновниками. Успешность человека в современной России не имеет четкой корреляции с уровнем его образования. А государство получает основные доходы не из развития наукоемких областей экономики, а из эксплуатации сырьевого сектора. Социальная природа науки оборачивается в России слишком сильной зависимостью от государства, которое «дает слишком мало, а контролирует слишком много». Вероятно, и общество, и государство игнорируют выгоды инвестиций в человеческий капитал в виде науки в немалой степени потому, что не располагают уверенностью в завтрашнем дне, не видят перспективы и ограничиваются краткосрочными целями. Вместе с тем «национальная идея», столь долго взыскуемая российскими политиками, могла бы ориентироваться на свободное развитие человека, на «три И»: инициативу, интеллект и индивидуальность. Однако здесь обнаруживается замкнутый круг: для постановки и реализации такой задачи нужен тот уровень политической культуры, которым современный российский политический класс не обладает.
Библиографический список
Андреев, 2006 - Андреев Ю.Н. Потенциал взаимодействия регионов и федеральных органов власти в научно-технической сфере // Наука. Инновации. Образование. М. : Парад, 2006.
Арутюнов, Стрекова, 2011 - Арутюнов B.C., Стрекова Л.Н. Судьба науки в России: истоки кризиса // Социология науки и технологий. 2011. № 2.
Ваганов, 2006 - Ваганов А.Г.Заметки к спорам о судьбе фундаментальной науки // Наука. Инновации. Образование. М. : Парад, 2006.
Дежина, 2010 - Дежина И.Г. Российская научная политика в условиях кризиса // Социология науки и технологий. 2010. № 1.
Индикаторы, 2007 - Индикаторы науки, 2007 : статистический сборник. 5 М. : ГУ ВШЭ, 2007. С. 304-305.
Келле, 2010 - Келле В.Ж. Состоится ли инновационная модернизация России? // Социология науки и технологий. 2010. № 1.
Кугель, 2010 - Кугель С.А. От главного редактора// Социология науки и технологий. 2010. № 1.
Кугель, 2013 - Кугель С.А. Человеческий фактор новых научных направлений: пути становления. Роль научной элиты // Социология науки и технологий. 2013. №2.
Лебединцева, 2013 - Лебединцева Л.А. Интеллектуализация труда и особенности воспроизводства интеллектуальных работников в России // Социология науки и технологий. 2013. № 2.
Мищенко, 2012 - Мищенко А.С. Проблемы развития инновационной инфраструктуры Санкт-Петербурга. Социологический анализ // Социология науки и технологий. 2012. № 1.
Науковедческий семинар, 2013 - Науковедческий семинар в Петербурге // Социология науки и технологий. 2013. № 1.
Регионы, 2013 - Регионы России. Социально-экономические показатели. 2012 : статистический сборник. М. : Росстат, 2013.
Садовничий, 2004 - Садовничий В.А. Стратегические вопросы развития науки и образования // Научные проблемы национальной безопасности Российской Федерации. М., 2004. Вып. 4.
Салтыков, 2006 - Салтыков В.Г. Уроки реформирования российской науки (последнее десятилетие XX - нач. XXI в.) // Наука. Инновации. Образование. М. : Парад, 2006.
Управлять наукой, 2013 - Управлять наукой - это значит создавать условия для ее развития: интервью директора СПИИ РАН, чл.-корр. РАН Р.М. Юсупова // Социология науки и технологий, 2012. № 3.
Шульгина, 2013 - Шульгина И.В. Российская наука в технологиях и инновациях (по материалам анализа статистики науки) // Социология науки и технологий. 2013. № 2.
Юревич, 2010 - ЮревичА.В. Стратегии развития российской науки // Социология науки и технологий. 2010. № 1.
И
■н
