CC BY
2
перерабатывающие отрасли, инновации, а также на изменение структуры экспорта углеводородов за счет увеличения доли высококачественных продуктов переработки нефти и газа, нефтехимикатов.
Приходько Ф.С., к. филос. наук доцент, зав. кафедрой философии и политологии УО «Белорусская государственная сельскохозяйственная академия» Республика Беларусь, г. Горки НАУКА И РЕЛИГИЯ В КОНТЕКСТЕ КЛАССИЧЕСКОЙ И
ПОСТКЛАССИЧЕСКОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ Исторический опыт свидетельствует, что навязывание и официальное признание только одной - религиозной, либо научной картины мира, приводит к общественному кризису, духовно-идеологической деградации социума, обострению социально-экономических проблем. Нетерпимость к иному мировоззрению, мировосприятию будь то со стороны представителей науки, или служителей церкви, абсолютизация и признание только одного метода - научного, либо религиозного - ограничивает познание окружающего мира.
На пороге Нового времени с возникновением классической науки Ф. Бэкон и Р. Декарт формулируют социуму вдохновляющую цель: с помощью науки превратить человека в «господина и повелителя природы». Этим были заложены основы идеологии и практики преобразования и покорения природы, опиравшейся на науку. Формируются главные идеалы и ценности западного мира, в общественном сознании приоритет отдается разуму и науке вместо религии. В век Просвещения возникшие тенденции развиваются и усиливаются.
Идеологи Просвещения настаивали: знание, в первую очередь знание научное, должно решительно вытеснять веру, предрассудки, разного рода мифы, поскольку только оно способно обнаружить сущностные связи между явлениями, прогнозировать последующее развитие реальной действительности, обеспечить человеческий контроль над природными и социальными процессами. Новоевропейская наука сыграла первостепенную роль в формировании активного индивида. Но одновременно с этим были созданы предпосылки для массового распространения нигилизма. Так были созданы важнейшие условия для формирования необходимого для буржуазного общества свободного индивида. Научный скептицизм, разрушая вековые традиции и нормы, постепенно стал разрушать «жизненный мир» людей.
Важным элементом и базовым теоретическим положением классической научной парадигмы, во многом обусловившим кризис теоретико-методологических основ гуманитарных наук, подорвавшим к ним доверие, стал мелиоризм. На идее всеобщего прогресса зиждется как
формационный, так и цивилизационный подходы. Она превратилась в мощную идеологию, горячими сторонниками которой стали люди самых разных убеждений, овладела не только научным сообществом, но и массовым сознанием. Вскоре она стала методологическим ключом, с помощью которого все страны стали делиться на «передовые» или «отсталые», относиться к «центру» или «периферии».... Отсюда, миссия, долг «просвещенных», «развитых» наций учить, воспитывать «неразвитые», «отсталые» народы, даже заставить всеми доступными способами жить «цивилизованно». В конечном итоге она превратилась в идеологию порабощения, оправдывающей жестокость во имя «светлого» будущего. С точки зрения критиков, слабым звеном концепции прогресса является и то, что, идеализируя будущее, она недооценивает прошлое, видя в нём преимущественно недостатки и заблуждения. Независимо от желания ее адептов она разъединяет поколения, противопоставляет их. Вера в то, что будущее заведомо лучше настоящего, которое в свою очередь более приемлемо и привлекательно, чем прошлое, провоцирует каждое новое поколение смотреть на ранее жившее снисходительно, считать себя умнее, совершеннее предыдущего уже только потому, что родилось в более позднее, а, следовательно, по теории прогресса, в более интересное перспективное время. Реальная социальная действительность со всей очевидностью демонстрирует ограниченность идеологии и практики прогресса. Тоталитаризм, Первая и Вторая мировые войны, появление ядерного и других видов оружия массового поражения, опасность глобальной экологической катастрофы, антропологический кризис, терроризм - во многом это следствие безоглядной веры в прогресс, в могущество человеческого разума.
Одним из элементов классической научной парадигмы, также в немалой степени дискредитировавшим отечественное обществоведение, явилась убежденность в том, что возможно создать новую социальную реальность по заранее сконструированной модели. Долгие десятилетия на одной шестой части мира материалисты по убеждениям, но идеалисты по сути пытались построить новое общество по предварительно составленным чертежам и схемам. Заранее задавались его количественные и качественные параметры: тонны, кубометры, рубли. Одни общественные и политические силы - рабочий класс, КПСС, формы собственности (государственная) объявлялись прогрессивными, ведущими, другим - крестьянству, интеллигенции, частной и коллективной формам собственности -отводилась роль не вполне зрелых, ведомых. На практике же оказалось, что создать общество по заранее созданной модели так же невозможно, как и сконструировать вечный двигатель. Так называемые «развитые страны» никогда не ставили перед собой цели стать именно и в точности такими, какими они являются сегодня. Их нынешнее состояние - итог сложной и длительной естественно - исторической, часто спонтанно-стихийной
эволюции, но никак не воплощение каких бы то ни было проектов общества, хотя предложено их было множество. Это и концепции Платона, социалистов-утопистов, просветителей и многих других. Наибольшее воплощение она получила в Программе построения коммунизма. Будущее общество нельзя рассчитать как некую конструкцию. Общественные явления характеризуются динамизмом, изменчивостью, часто непредсказуемостью, случайностью, что крайне затрудняет их анализ в рамках строго детерминированных причинно - следственных связей. Как указывал еще Гегель, результаты деятельности людей никогда точно не соответствуют поставленным ими целям. В целом любая теория, рассматривающая действительность под определенным углом зрения, реально абстрагируется от иных ее аспектов, вольно или невольно, формализует и схематизирует многомерный мир, стремиться свести новое и неизвестное к уже известному, сложное к более простому, доступному для понимания. Поэтому возможность познания окружающего мира во всех его количественных и качественных проявлениях ограничена в рамках одной системы теоретического истолкования.
Таким образом, за время своего развития классическая наука не только не смогла осуществить свои величественные проекты преобразования мира, более того, пропасть между научно-техническим и интеллектуальным развитием, с одной стороны, и нравственно-духовным прогрессом человека - с другой, только выросла. Нельзя не отметить при этом и ее выдающихся достижений.
В постклассической рациональности миф, религия, магия уже не воспринимаются лишь как источники заблуждений, лишенных логической структуры и опытного подтверждения. В средине ХХ века обнаружилось, что фундаментальные законы не имеют абсолютной значимости, сфера их действия весьма ограничена. Исследователи столкнулись с невозможностью в полной мере формализовать язык науки. Понимание научного познания как нахождение все новых и новых, дополняющих друг друга истин, уходит в прошлое. С появлением эволюционной концепции Фридмана теория во многих случаях становится «чистой», не опосредованной опытом, ибо экспериментирование со Вселенной в целом в принципе невозможно. Научное знание приобретает черты метафизического, т. е. становится знанием, получаемым только с помощью человеческого ума. Метафизическая конструкция не может быть подтверждена опытом даже опосредованно, поэтому все виды аргументации могут носить только внутритеоретический характер. Еще в начале XX в. А. Эйнштейн предвидел усиление тенденции теоретического конструирования вне наблюдаемых фактов. Все чаще в естественнонаучных концепциях используются философские и мировоззренческие конструкты, интуитивные подходы и другие человекоразмерные компоненты.
Приходит понимание того, что другие сферы знания также необходимы для адекватных мировосприятия и мироориентации человека. В.С. Степин, характеризуя науку, отмечает, что она «.взаимодействует с другими видами познавательной деятельности: обыденным, художественным, религиозным, мифологическим, философским», «.дает лишь один из срезов многообразия человеческого мира. Поэтому она не исчерпывает собой всей культуры, а составляет лишь одну из сфер, которая взаимодействует с другими сферами культурного творчества - моралью, религией, философией, искусством и т. д.» [2; 219].
Все это создает философско-методологические предпосылки для диалога между наукой и религией. Он опирается на ряд фундаментальных оснований. Во-первых, вера - это не только сущностная характеристика религии, но и важнейший компонент научной деятельности, в целом человеческого разума. Многие молодые люди идут в науку потому, что верят в научные авторитеты, в возможность науки проникать в тайны мироздания, в то, что и они могут внести свою лепту в развитие научных знаний. Во-вторых, религия, как и наука, имеет свои постулаты, особые методы познания, свои критерии отличия истины от заблуждения и в соответствии с этим создает свою картину мира. Тем самым в своей структурной архитектонике имеет общие черты с наукой.
По мере своего развития и стремления познать глубинные тайны и истины бытия наука в определенных аспектах сближается с религией, что может оказать благотворное влияние на всю общественную жизнь. По мысли А.Тойнби, без традиционной религии дом западного человека, в конце концов, оказался пуст. «Из него все вымел рационализм, - констатирует мыслитель, - не оставив ни пылинки. Дом аккуратно и тщательно прибрала наука, но наука не сделала его уютным для обитания человека, ибо оставила его без религии. А когда предлагают науку в качестве заменителя религии, то это все равно, что предложить вместо хлеба камень» [3; 384].
Научное знание на самом деле в своей значительной части является «научной верой». Это - прежде всего принимаемые без достаточных, исчерпывающих оснований научные теории и гипотезы, а также некоторые методологические нормы науки (например, «при выдвижении гипотез следует учитывать всю доступную информацию»). В свете вышесказанного нельзя говорить о противоположности веры и знания в гносеологическом плане. Веру, в том числе религиозную, можно интерпретировать как «вероятностное знание», представление субъекта о потенциально допустимом как соответствующим объективной действительности. «Строгого критерия демаркации, жестко и однозначно отделяющего «более обоснованное» научное знание от «менее обоснованного» религиозного, а последнее от беспочвенных фантазий, не существует» [4; 70]. Более того, очевидна общественная польза многих эмпирически непроверяемых представлений о бытии, посюстороннем и потустороннем мире, содержащихся в религиозном
знании, эффективность и простота концепций. Так, вера в загробное воздаяние убеждает, стимулирует вести праведный нравственный образ жизни гораздо проще и весомее, чем это делает нерелигиозная этика.
Несмотря на все старания релятивистов, история науки и техники все же доказывает, что наше научное знание о мире соответствует действительности. Оно лежит в основе осознанной целенаправленной деятельности с прогнозируемыми результатами (что бы ни утверждалось о «вероятностности», «недостаточной обоснованности» научного знания, опирающегося на принятые на веру исходные аксиомы и т.д.). К тяжелым последствия привело бы разрушение границы между научным знанием и так называемой паранаукой, квазинаукой, равно как и религиозным знанием. Трудно не согласиться с М.О. Шаховым в том, что «...задача состоит не в стирании линии демаркации, а в том, чтобы показать, вопреки атеистической традиции трактовки религиозного знания как «мифологизированного восприятия реальности», что религиозное знание есть знание, информация о мире, невозможность научной проверки которой ничего не говорит о его истинности или ложности (бытие Бога, загробное воздаяние и т.д.)» [4; 7576].
В Республике Беларусь выстроен эффективный механизм партнерства духовной и светской сферы. В рамках реализации Программы сотрудничества Национальной академии наук и Белорусской православной церкви проводятся совместные мероприятия, конференции, участие в которых наряду со светскими учеными принимают ученые-богословы. Состоявшиеся в последние годы Кирилло-Мефодиевские, Свято-Михайловские, Евфросиниевские чтения, Международные научно-практические конференции «Беларусь: государство, религия, общество», «Духовно-нравственное воспитание на основе отечественных культурно-исторических и религиозных традиций и ценностей» ставят своей целью усиление консолидации белорусского народа, воспитание патриотизма, гражданской ответственности, сохранение духовной преемственности поколений. Будучи Председателем Президиума Национальной академии наук Беларуси, М. В. Мясникович (ныне Премьер-министр Правительства Республики Беларусь) констатировал: «Как и в других сферах общественной жизни, в научной сфере мы ушли от антагонизма «наука — религия» [1; 3].
Использованные источники: 1. Мясникович, М.В. Научный и духовно-культурный потенциал нации -основа устойчивого развития Республики Беларусь. Приветственное слово и доклад Председателя Президиума Национальной академии наук Беларуси М. В. Мясниковича / М.В. Мясникович // Духовно-нравственное воспитание на основе отечественных культурно-исторических и религиозных традиций и ценностей: материалы Междунар. науч.-практ. конф., Жировичи, 27 мая 2010 г. / Нац. акад. наук Беларуси, Ин-т философии, Белорус. Экзархат Моск.
Патриархата Рус. Правосл. Церкви; науч. ред. совет: М. В. Мясникович, Высокопреосвящ. Филарет [и др.]. — Минск: Беларус. навука, 2010.
2. Степин В. С. Наука // Социологическая энциклопедия / Под ред. А. Н. Данилова. - Минск, 2003.
3. Тойнби, А. Цивилизация перед судом истории. М.-СПб., 1996.
4. Шахов, М.О. Реализм как общая основа религиозного и научного знания / М.О. Шахов // Вопросы философии. - 2008. - №10.
Прокофьева Н. Ф. студент Зарипова Г.М. доцент
ФГБОУВПО Башкирский ГАУ Россия, г. Уфа ДИВИДЕНДНАЯ ПОЛИТИКА ПРЕДПРИЯТИЙ
Дивидендная политика — политика акционерного общества в области распределения прибыли компании, то есть распределения дивидендов между держателями акций.
Дивидендная политика должна основывается на балансе интересов организации и её акционеров при определении размеров дивидендных выплат, на повышении инвестиционной привлекательности организации и ее капитализации, на уважении и строгом соблюдении прав акционеров, предусмотренных действующим законодательством РФ.
Целями организации в области дивидендной политики должны быть:
- признание величины дивидендов как одного из ключевых показателей инвестиционной привлекательности организации;
- повышение величины дивидендов на основе последовательного роста прибыли и/или доли дивидендных выплат в составе нераспределенной прибыли.
Спрос на акции определяется в первую очередь той дивидендной политикой, которую проводит акционерная компания. Дивиденд на акцию сигнализирует, как работает компания, получает ли она прибыль. Однако, перед руководителем акционерного общества всегда стоит проблема: отдать всю прибыль на дивиденды или реинвестировать ее в дальнейшее развитие фирмы или компании. Реинвестирование прибыли - наиболее дешевый, доступный и эффективный вид привлечения ресурсов в новые вложения.
Перед выбором дивидендной политики нужно решить два вопроса:
- Как влияет величина дивиденда на совокупное богатство акционерного общества?
- Какова должна быть величина дивиденда?
Все компании решают эти вопросы по-разному, исходя многих воздействующих на неё факторов.
