CC BY
26
Т.В. МОРДОВЦЕВА, С.А.ПЕТРУШЕНКО
НАУЧНЫЕ ЗНАНИЯ И ГУМАНИТАРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ КАК РЕСУРС ИНФОРМАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ
В статье сравниваются актуальные теории общественного развития - концепции «общества знания», информационного общества, постиндустриального общества в контексте определения перспектив развития и обретения нового социального статуса научных знаний как экономического
ресурса. В результате проведенного исследования авторы предлагают гуманитарную оценку социальных трансформаций, возникших по причине конструктивных и деструктивных влияний информационно-коммуникативных технологий на развитие научного знания.
«Общество знания», гуманитарные технологии, информация, знание.
Одной из актуальных задач современной социально-гуманитарной науки является разрешение комплекса проблем о перспективах развития научного знания и сопутствующих им социальных изменений. Очевидно, что глобальный мир, в котором живет теперь общество, является продуктом новейших научных знаний и технологий, задающих вектор будущего движения основным отраслям мирового хозяйства, культуры и духа. Поэтому исследование фундаментальных оснований научного знания как основного ресурса человечества приобретает первостепенное значение для понимания и объяснения современного состояния общества, что и выступает главной задачей представленного исследования.
Тот факт, что знание и информация уже в XX в. превратились в основной ресурс человечества, убедил многих философов и методологов науки заниматься именно проблемой динамики научных знаний и социальных трансформаций. Два этих процесса - изменение научных знаний и сопутствующие изменения общества - привели к пересмотру имевшихся в XX в. теорий индустриального и постиндустриального общества.
Как известно, обе упомянутые концепции рассматривали общество как продукт материального производства, все более усложняющегося по мере совершенствования технических средств производства, способствующих приросту капитала, овеществленного в совокупности материальных благ. Однако с тех пор как технологии перестали рассматриваться только как средство производства, но и сами превратились в объект производства, т.е. возникла специальная деятельность по «производству» различных технологий, они опредметили себя как «инновации» или «инновационные знания». Иначе говоря, производство технологий, превратившись в метатех-нологию, повлекло за собой приращение соответствующих знаний. Важно, что производство технологий, а оно же есть и производство инноваций, производство знаний, использовало в качестве своего инструментария информационно-коммуникативные автоматизированные машины, специализирующиеся на операциях искусственного интеллекта. Это означало, что начатый обществом - сознательным человечеством - процесс «производства знаний» постепенно автоматизировался. Искусственный интеллект взял на себя часть когнитивной работы человека и
тем самым сделал процесс производства технологии-знаний максимально эффективным, значительным образом его ускорив. Довольно скоро темпы изменений, заданные 1Р-технологиями, стали превосходить возможности естественного интеллекта. Оказалось, что общество, часть которого уже с трудом можно отнести исключительно к сознательному естеству человека, изменяется столь стремительно, что обычный человек не может адаптироваться к нему ни когнитивно, ни ментально, ни социально. Мы вынуждены констатировать, что разрыв между подобными социальными трансформациями и готовностью общества к усвоению изменений с каждым днем увеличивается, достигая своего предела -полного разрыва и эмансипации искусственного и естественного интеллекта.
Исследование выявленного противоречия осуществимо в рамках нескольких дополняющих друг друга теорий - информационного общества, постиндустриального общества, «общества знаний», в системе которых знание и информация рассматриваются с точки зрения ключевой роли для будущего общества. Однако именно теория «общества знания» уже в 1990-е гг. постепенно отделилась от двух других - от теорий постиндустриализма и информационного общества, что было отмечено в таких работах, как «Труд наций» Р. Райха [1], «Посткапиталистическое общество» П. Друкера [2] и «Знание, труд, собственность» Н. Штера [3]. В настоящее время множество иных работ и публикаций подчеркивают актуальность и первостепенную важность изучения решающей роли знания в экономической и социальной организации общества.
Оставляя за рамками настоящей статьи дискуссию о статусе капитализма в условиях возвышающейся роли нематериальных активов, развернутую в современных исследованиях, обратим внимание на трансгрессию знания, которое в руках бизнеса и власти, приобретает чуждые гностицизму оттенки меркантилизма и утилитаризма. По мнению немецких социологов науки, входящих в так называемую Штарн-бергскую группу (Г.Беме, П.Вайнгарт, В. Ван ден Дэ-ле, В. Крон), современная наука определяется далеко не научными целями, которые ставятся для ученых со стороны бизнеса, политиков, чиновников и менеджеров. Под их воздействием наука «обмирщается» на фоне «сциентификации общества». Возникают и активно развиваются «гибридные сообщества», обра-
зованные в околонаучном пространстве, где цели властного мейнстрнма диктуются как исследовательские стратегии и технические задачи.
Несмотря на то, что знание и информация одновременно наделяются статусом стратегического экономического ресурса наравне с природными ресурсами, отождествлять эти концепты нельзя. Общество, основанное на знании, не исключает антропоцентрической картины миры, оставляя ей прерогативу наполненности смыслами, ценностями, идеалами продуктов человеческого гения. Общество же, основанное на информации, вместо прерогативы антропоцентризма ставит в основание техно-когнитивизм, в перспективах которого без малого рисуется и замена человеческой телесности на биоволокно, наделенное функциями реагирования на внешние раздражители. Как утверждает К.Х.Делокаров [4, с. 17], «научное знание погружено в культуру, и оно сложнейшим образом взаимодействует с другими формами сознания и предметно-практической деятельностью человека, что не может не отразиться на интерпретации как научного знания, так и знания вообще». В этом плане знания всегда обусловливали прогресс человечества, в том числе и в век научно-технических революций, однако знания-информации, передаваемые с помощью самовоспроизводящихся коммуникативных каналов, открыли совершенно другую реальность, в которой привилегированное положение заняла именно информация.
Поскольку информация и знания, открывающие доступ к новым видам коммуникации и интеракции, превратились в важнейший сегмент экономики, то исследователи, в частности Ф.Махлуп, М.Порат др., перешли к изучению информационной экономики как типа общества, в котором трёхсекторная модель -сельское хозяйство, промышленность, сфера услуг -обрела свой логический итог в информационном секторе, состоящем из таких ведущих областей, как образование, наука (исследование), медиа, информационные службы и т.п. Общим для этих областей информационной экономики является вид специальной «занятости» - информационный труд, существенными признаками которого выступают производство, обработка и распределение информации. Оценивая важность образования, исследований и медиа в утверждении информационной экономики как вида «общества знания», административный мейнстрим выделил в качестве механизма реализации целей информационного труда гуманитарные технологии.
Гуманитарные технологии представляют собой информационный ресурс, содержащий знания, конкурирующие на рынке «услуг» обеспечения различных социальных процессов в сфере продаж, управления предприятием, культуры, конфессий, безопасности и т.д. Важнейшим требованием, предъявляемым к такому виду знаний, является их потенциальная технологичность, т.е. нацеленность на решение вопросов (стратегии, тактики) управления социальными изменениями, при этом они должны быть обеспечены наукоемким компонентом интеллектуального продукта. Знания, необходимые для разработки и внедрения гуманитарных технологий, не являются предметными по своей сути: они не могут быть
однозначно отнесены к какой-либо отрасли академической науки - философии, социологии, политологии, психологии и т.п., поскольку их задача не описывать и объяснять, а изменять социальную реальность и самого человека. Такие знания добываются аналитическими методами, путем экспертных процедур и нуждаются в непосредственной связи с конкретными, фактическими событиями социальной реальности, они применяются в социальных практиках государственного, институционального, корпоративного, коммуникационного, организационного, образовательного стратегирования и управления.
Академические знания, выстроенные предметом и методом частной науки, постепенно сменяются знаниями-практиками, обусловливая изменения образа, роли и статуса исследователя, который от интуитивных суждений, узких теоретических спекуляций переходит к построению алгоритмов, подлежащих обработке новейшими средствами информации и обеспечивающих сциентификацию всех жизненно важных сфер общественного развития. Ученый в «обществе знания» - это эксперт, чья оценка и решение влияют на социальные изменения, поэтому возвышается роль его социальной ответственности. Одновременно исследователь выступает менеджером корпоративных идей, служащих цели тех или иных социальных изменений, спланированных властью, бизнес-структурами, администрациями. Не случайно «общество знания» избирает университеты базой инновационной экономики, превращая академического профессора в успешного менеджера науки, предлагающего свой интеллектуальный продукт на рынке услуг. Чтобы спланировать, подготовить и реализовать интеллектуальный продукт, ученому уже недостаточно быть просто исследователем, владеющим фундаментальными знаниями, он вынужден осваивать знания-практики и создавать агрегированный продукт, продвигаемый средствами телекоммуникационных систем.
По мнению Р.Райха, профессиональная деятельность, связанная с типом знаний-информаций, обеспечивается когнитивными работниками (П.Дракер), к числу которых относятся исследователи, дизайнеры, программисты, биоинженеры, персонал индустрии развлечений, инвестиционные банкиры, адвокаты, проективные менеджеры, эксперты-аналитики, финансовые консультанты, консультанты в области управления и подбора персонала, архитекторы, индустриальные дизайнеры, издатели, писатели, журналисты, музыканты, теле- и кинопродюсеры. Объединены все эти профессии тем, что специалисты извлекают доход от своей деятельности не столько средствами полученного ими базового образования, сколько способностью к абстрактно-системному мышлению и работой в команде. Командный принцип в конечном итоге и реализуется условиями гуманитарных технологий, знаниями-практиками, изменяющими социальную реальность. Эта особенность была подмечена Г.Бехманном: «Накопление капитала знания предполагает, что результаты работы со знанием являются и остаются доступными не только для индивидуального когнитивного работника, но передаются на правах собственности компании -
работодателю. Таким образом, капитал знания - это интеллектуальный продукт, находящийся в корпоративной собственности и независимый от его индивидуального производителя» [5, с. 54]. Соответственно, индивидуальные компетенции когнитивных работников обеспечивают корпоративный капитал знания, который в отличие от академического научного знания лишен субъектности и полноценности.
Средства же коммуникации, обеспечивающие продвижение знания-информации как услуги по обогащению общества новым знанием, возвысили роль машины (искусственного интеллекта) над человеком - субъектом «производства» знаний-символов. Мышление человека является предметно-образным, тогда как искусственный интеллект оперирует знаками, заменяющими предмет и образ в материальном «теле» единицы информации. В «обществе знания», каким видел его Д.Белл, человек и машина становятся производителями продукта их совместного «творчества». И чем дольше продолжается это сотворчество, тем больше функций человек с естественным интеллектом передает своему искусственному заместителю. В итоге «общество знания» трансформируется в «информационное общество», вызывая глубокие деформации в ментальных структурах самого человека.
Одной из таких проблем тотальной информатизации общества становится девальвация информационного продукта. С одной стороны, человек и общество тратят огромные ресурсы для увеличения объема информации, которая выступает важнейшим ресурсом и, соответственно, символизирует приращение капитала знаний. С другой стороны, избыток информации очень быстро превращает информационные продукты в «мусор». Человек, наделенный естественным интеллектом и усиливший его операционные возможности искусственным, уже просто не в состоянии воспринять, усвоить, переработать имеющийся информационный ресурс; он хоть и создает информационные технологии, но они сами начинают превосходить естественные возможности человеческого разума в скорости обработки информации и оперирования ею. Кроме того, возникает опасность втягивания человека в обезличенную систему тотального контроля и слежения за его частной и публичной жизнью. Информационное общество повышает риски, связанные с угрозой повышенного контроля, санкций и репрессий. Уже сейчас не только в мире, но и в России есть серьезные основания полагать, что опасности и угрозы, идущие от информатизации общества, могут превысить достижения, подаренные человечеству новыми
технологическими возможностями. Рост инвестиций в развитие информационно-коммуникативных технологий и, как следствие, увеличение масштабов информационной экономики могут быть вложениями в гибель цивилизации.
Таким образом, поставленная в исследовании задача определения перспектив развития научного знания и их статуса в условиях информационного общества, подверженного существенным социальным трансформациям, выводит на понимание конструктивной и деструктивной стороны научно-технологического процесса. Первый вывод, который следует учитывать при этом: рост знаний в качестве экономического ресурса, превращение науки в гуманитарные технологии, расширение сферы искусственного интеллекта подвергает человека риску когнитивной пресыщенности, на фоне которой стремительно меняется и ментальность человека. Второй вывод касается перспектив превращения информации и наукоемких знаний в технологии разоблачения и постепенного уничтожения в форме экстремизма, терроризма или авторитарного контроля администрации и власти. Не случайно общественность все чаще обращает внимание на проблему информационной безопасности личности, особенно подрастающего поколения. Третий вывод относится к возможности изучения тех актуальных социальных процессов, в которых находится современное общество. Все это, несомненно, диктует научному сообществу требование социальной ответственности: если «общество знания» наделяет науку, информацию и коммуникации особыми полномочиями в управлении и господстве над современной цивилизацией, то именно наука отвечает за то, каким становится и каким будет общество, основанное на знаниях.
ЛИТЕРАТУРА
1. Райх Р. Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века/ Р. Райх // Новая постиндустриальная волна на Западе. - М.: Academia, 1999.
2. Drucker P.F. Post Capitalist Societi/ P.F. Drucker. -N.-Y., 1995.
3. Stehr N. Wissen, Arbeit, Eigentum/ N. Stehr. -Frankfurt: Suhrkamp, 1994.
4. Делокаров K.X. Является ли «общество, основанное на знаниях», новым типом общества? / К.Х. Делокаров //Концепция «общества знания» в современной социальной теории: сб.науч.тр. -М., 2010.
5. Бехманн Г. Общество знания - трансформация современных обществ/ Г. Бехманн //Концепция «общества знания» в современной социальной теории: сб.науч.тр. - М., 2010.
