CC BY
371
Раздел III. Революции в науке и технологии
УДК 168
НАУЧНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ И ИХ ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ
Ю.И. Борсяков, Воронежский государственный педагогический университет (Воронеж,
Россия), e-mail: bui965@yandex.ru.
Аннотация. В статье анализируются проблемы оснований современного научного знания, рассматриваются эталоны научности. Автор показывает, что с расширением феномена научной рациональности происходит перестройка в основаниях науки, эти процессы приводят к возникновению и развитию научных революций. Раскрывается необходимость новых подходов к пониманию сущности научных революций в эпистемологии и теории познания.
Ключевые слова: научная революция, философские основания науки, рациональность.
SCIENTIFIC REVOLUTIONS AND THEIR PHILOSOPHICAL FOUNDATIONS
Abstract. The article analyzes the problems of the bases of a modern scientific knowledge, examines the scientific standards. The author shows that the expansion of the phenomenon of scientific rationality is changing the foundations of science, these processes lead to the emergence and development of scientific revolutions. It reveals the need for new approaches to understanding the essence of scientific revolutions in epistemology and theory of knowledge.
Keywords: scientific revolution, philosophical foundations of science, rationality.
Историчность разума, историчность типов научной рациональности приводит к революциям в научном познании. На рубеже веков происходит самая масштабная научная революция. Меняется способ видения реальности, изменяются основания науки, стиль научного мышления, идеалы и нормы научного познания. Синергетика становится ведущей методологической установкой в объяснении и понимании открытых сложноорганизованных систем, где смыслообразующим элементом выступает сам человек, он становится непосредственным участником текущих событий. Объективное описание реальности возможно только с включением ценностной составляющей познания [4, с. 13-30]. Научный идеал ценностно-нейтрального знания оказывается абстрактной гносеологической моделью, неприемлемой на современном этапе развития науки. «Принципиальное преодоление в середине ХХ века парадигмы "понимание есть отражение" и соответственно формирование новой эпистемологии вместо классической теории познания породило необходимость пересмотра многих понятий и в целом самого познания...» [3, с. 7]. Такие преобразования приводят к революционным изменениям оснований и предпосылок научного познания, меняют философско-мировоззренческие ориентиры ученого. Подвергается критике отождествление научной рациональности с «чистым разумом», «мышлением как таковым».
Проблемами, возникающими сегодня в теории познания, в философской эпистемологии, философии науки, был серьезно озадачен в первой половине ХХ века Э. Гуссерль. В своих работах он подверг критике позитивистскую установку, дал глубокий анализ ее смыслу и связанным с нею опасностям. Анализу этой методологически-мировоззренческой
позиции, ее истории, смыслу и связанным с нею опасностям посвящена работа Э. Гуссерля [1].
У Гуссерля оказались четко разведенными производство знания как индивидуальный процесс и его превращение в традицию как процесс социальный. Традиция выступает у Гуссерля как социальное измерение бытия науки. И как таковая она противопоставлена наполненным смыслом и очевидностью актам, протекавшим в сознании протогеометра.
Гуссерлевское обращение к проблеме научной традиции можно рассматривать как симптом глубоких изменений в понимании науки, происходивших в философии. В ней начинает осознаваться и постепенно выходить на первый план социальное измерение науки. Концепция Гуссерля интересна тем, что показывает, каким образом социальное бытие научного знания влияет даже на его содержание. В гуссерлевском обсуждении проблемы геометрической традиции можно увидеть указание на глубочайшие трудности, с которыми должно было бы столкнуться рационалистическое сведение фундамента научного знания к рациональной интуиции.
Признание конвенциального характера эмпирического базиса науки, вероятности, но не достоверности признаваемых в науке утверждений, их временного и предположительного характера, сопровождаемое признанием социального характера научного познания, признанием роли научных традиций, влияния отношений авторитета и власти на признание научным сообществом тех или иных теорий и гипотез - все это не просто дополняет, уточняет или развивает классическую гносеологию, но полностью ее разрушает. Проблема обоснования знания путем сведения его к абсолютно достоверному основанию, которая была центральной для классической гносеологии, теряет смысл. Это влечет за собой настоящую перестройку всех постановок вопросов и ориентиров исследования в гносеологии.
Вопросы, обсуждаемые современной философией науки, касающиеся, например, характера конвенций, определяющих эмпирический базис или теоретические языки, сложных взаимодействий и переплетений интересов, вовлекаемых в признание той или иной гипотезы и теории, о роли вненаучных ценностей и ориентиров, социальных факторов и т.п., - такого рода вопросы также не могут рассматриваться как обогащение классической гносеологии. Они предполагают ее полную деконструкцию, чем и занималась философия науки, начиная с позитивизма, а особенно активно - постпозитивизмом.
Суть структурных сдвигов, происходящих в современной науке, может быть определена как переход от стратегии преимущественного дисциплинарного, предметно-фундаменталистского развития научного познания к проблемно-ориентированным формам научного исследования. Изменяется и характер решаемых современной наукой проблем: во все большей степени это оказываются комплексные проблемы, имеющие фундаментальную социально-практическую и социально-культурную значимость. Соответственно, увеличиваются объемы, удельный вес и спектр комплексных междисциплинарных научных исследований.
Вопрос о новом, наиболее адекватном эталоне научности еще открыт. Однако в соответствии с имеющейся достаточно стойкой тенденцией подобные образцы отыскивают, прежде всего, в таких областях знания, в которых наиболее ощутимо воздействие социокультурных факторов. Поиск такого рода эталонов идет в общем русле гуманитаризации науки.
Эти соображения заставляют еще глубже осознать качественную определенность и несводимость основных форм и идеалов научности. Поэтому формирование новых идеалов не может и не должно приводить к их односторонней монополии, затрудняющей возможности научного познания реальности в иных перспективах и срезах. Единство научного знания достигается не полаганием одного его вида за счет другого, но на пути полного развития всех его типов и соответствующих идеалов научности.
Какой бы эфемерной и трудноуловимой не выступала тенденция к единству и интеграции знания в системе наук, роль и значение самой идеи единства в развитии научного знания трудно переоценить. Не всегда, приобретая зримые формы и очертания, она ока-
V ^ / \ V
зывается важной регулятивной идеей (в кантовском смысле этого слова) познавательной деятельности ученых. Единство всегда выступало идеалом, направляющим усилия исследователей в процессе научного познания. Особенно заметна роль такого идеала в рамках отдельной научной дисциплины.
Близкие проблемы, касающиеся теории, находят свое отражение в непрекращающихся поисках методологической модели научной теории, способной выступать адекватной реконструкцией особенностей генезиса, строением и содержанием этой формы организации знания. В методологии физического познания в качестве такой реконструкции выступает гипотетико-дедуктивная модель [2, с. 497-516]. Известно, однако, какую эволюцию совершила эта модель с момента ее выдвижения. Англо-американская философия науки вынуждена была отказаться от так называемой «стандартной» интерпретации синтетико-дедуктивной модели организации знания, согласно которой естественнонаучная теория является аксиоматическим исчислением, термины которого приобретают смысл только посредством эмпирической интерпретации. Вместе с тем, очевидно, что процесс формирования законов и теорий не может быть реконструирован и как простое соединение, аддитивность рядоположенных эмпирических данных или полуэмпирических закономерностей. Синтез всегда связан с вычленением немногих основных положений, всегда предполагает упрощение, и в этом неокантианцы правы. Но это упрощение не означает обеднения. Напротив, в процессе синтеза происходит именно интеграция - восстановление, реконструкция исследуемого объекта или явления в его целостности, достижение единства в многообразии. В процессе такой интеграции вычленяется общая основа и каждое отдельное явление, описываемое и объясняемое теорией или законами, выступает как некоторое конкретное проявление этой общей основы. В теориях роль такой основы играет идеализированный объект (материальная точка классической механики, электромагнитное поле и его характеристики классической электродинамики и т.п.) и те теоретические допущения, постулаты и аксиомы, которые характеризуют поведение идеализированного объекта. Теоретическая основа концептуальной системы служит фундаментом для выдвижения (путем мысленного экспериментирования с идеализированным объектом) совокупности теоретических утверждений, описывающих весь массив известных эмпирических данных.
Отметим, что современные науки сильно прогрессировали. Это относится не только к естественным наукам, но и к так называемым гуманитарным. Противоположность между этими двумя типами наук стала, однако, в значительной степени условной. И в отношении конструктивных условий, определяющих оба вида научной деятельности, даже позволительно говорить о «науке» в единственном числе.
Тем не менее, теория или философия науки еще понимается большей частью как философия естествознания, а естествознание рассматривается в качестве образца науки вообще. Несмотря на то, что за последние три десятилетия гуманитарные науки приобрели тоже свою «теорию» - в качестве специальной методологии, нацеленной на прояснение и освещение их фундаментальных понятий, процедур и логической структуры их доказательств, вопрос об источниках, корнях и началах науки вообще не получил ясного и недвусмысленного ответа.
Более того, науки не являются теоретическими системами высказываний, не являются они и просто гипотезами, подлежащими подтверждению или опровержению путем наблюдений и экспериментов. Ибо они неуклонно детерминируют, изменяют и видоизменяют не только наш интеллектуальный мир, но и наш социальный, экономический и политический мир. И это быстрорастущее практическое влияние наук заставляет современную философию все более и более вовлекать в оборот социально-экономические и этические проблемы, порождаемые этими науками, а не только когнитивные проблемы, рассмотрение которых имеет больше теоретическую ценность. Тем более, что одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы, нормы и ценности науки, но и ее философские основания. Эти изменения, как известно, оказывают влияние на философские основания, создают условия для будущих научных революций.
Литература:
1. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб.: Владимир Даль, 2004. 400 с.
2. Князев В.Н. Физическая реальность и современные концепции науки // Философия познания. К юбилею Людмилы Александровны Микешиной: сб. ст. / под общ. ред. Т.Г. Щедриной. М.: РОССПЭН, 2010. С. 497-516.
3. Микешина Л.А. Диалог когнитивных практик. М.: РОССПЭН, 2010. 575 с.
4. Степин В.С. Научная рациональность в историческом измерении // Философия познания. К юбилею Людмилы Александровны Микешиной: сб. ст. / под общ. ред. Т.Г. Щедриной. М.: РОССПЭН, 2010. С. 13-30.
References:
1. Gusserl' Je. Krizis evropejskih nauk i transcendental'naja fenomenologija. SPb.: Vladimir Dal', 2004. 400 s.
2. Knjazev V.N. Fizicheskaja real'nost' i sovremennye koncepcii nauki // Filosofija poznanija. K jubileju Ljudmily Aleksandrovny Mikeshinoj: sb. st. / pod obshh. red. T.G. Shhedrinoj. M.: ROSSPJeN, 2010. S. 497-516.
3. Mikeshina L.A. Dialog kognitivnyh praktik. M.: ROSSPJeN, 2010. 575 s.
4. Stepin V.S. Nauchnaja racional'nost' v istoricheskom izmerenii // Filosofija poznanija. K jubileju Ljudmily Aleksandrovny Mikeshinoj: sb. st. / pod obshh. red. T.G. Shhedrinoj. M.: ROSSPJeN, 2010. S. 13-30.
— • —
Сведения об авторе
Юрий Иванович Борсяков, доктор философских наук, заведующий кафедрой философии, экономики и социально-гуманитарных дисциплин, Воронежский государственный педагогический университет (Воронеж, Россия).
