CC BY
88
Е.И. Гололобов
НАУЧНОЕ ИЗУЧЕНИЕ СЕВЕРА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В 1917-1930 гг.
В КОНТЕКСТЕ ОСВОЕНИЯ ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ РЕГИОНА
Рассматриваются вопросы научного изучения севера Западной Сибири в 1920-е гг., анализируются идеи, связанные с комплексным изучением и освоением природных ресурсов региона.
Сибирь вообще и ее север рассматривались как территории будущего, ресурсы которых ждут своего часа. С. Швецов писал о Сургутском крае: «...дикая могучая природа заключает в себе неисчерпаемые богатства, только как бы нарочно, для лучшего охранения своих сокровищ от жадности человека, она приняла суровые неприступные формы» [1. С. 3]. Однако в конце XIX -начале XX в. Север изучался фрагментарно, несистематически. Серьезной государственной программы по комплексному изучению Севера не было.
Первая мировая война дала серьезный толчок развитию прикладной науки, связанной с изучением природных ресурсов страны и возможностей их использования. 21 января 1915 г. В.И. Вернадский на заседании Физико-математического отделения Академии наук высказал мнение о необходимости организации комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) [2. С. 13]. Определяя задачи будущей комиссии, академики отмечали, что необходимо, в первую очередь, подготовить научную сводку о естественных производительных силах России [2. С. 14].
Обращалось внимание на то, что естественные производительные силы ограничены и требуют к себе бережного отношения. «Отсюда вытекает неизбежность улучшения способов их добычи и обработки, а это может быть улучшено только путем опытного научного обоснования», - подчеркивалось в заявлении [2. С. 14]. П.И. Вальден в статье «Основные задачи прикладного естествознания в деле развития производительных сил России» первого номера журнала «Производительные силы России» отмечал: «Бережное отношение к нашим природным производительным силам, наиболее полное и экономическое их использование, без отбросов и остатков, вот тот долг, который имеет нынешнее поколение перед грядущими поколениями, дабы обеспечить и за ними ход мирного развития культуры» [2. С. 30].
1 апреля 1916 г. на общем собрании КЕПС в резолюции по его итогам был записан, без сомнения, главный принцип отношения общества к природным ресурсам страны: «...на первом месте в настоящий момент должно встать всяческое охранение наших природных национальных богатств, кои отнюдь не должны быть разрушены, для выхода из затруднительных обстоятельств настоящего момента (Первая мировая война. -Е.Г.)» [2. С. 37]. Комиссия использовала в своей работе комплексный подход. Она продолжила свою деятельность и при Советской власти.
В 1917 г. в структуре КЕПС была создана подкомиссия по исследованию Севера и лаборатория по изучению пушного промысла. Результатом проделанной работы стала монография профессора Н.М. Кулагина о русском пушном промысле, где речь также шла и о Тобольском Севере [3]. В дальнейшем на страницах специальных из-
даний в монографических исследованиях неоднократно проводилась мысль о необходимости фундаментального исследования отечественного охотничьего хозяйства [4. С. 17]. Речь шла об определении количественного, видового состава, географии охотничьих ресурсов; всесторонней биологической характеристики (плотность по географическим районам, особенности размножения, пищевого рациона, подверженность эпизоотиям и т.д.); статистикоэкономическом обследовании промыслового населения (количество занятых в охотничьем промысле, значение охоты в бюджете населения и т.д.).
Изучением производительных сил, опираясь на идеи и принципы, выработанные в рамках КЕПС, занимались и в регионах. Об этом свидетельствует доклад А. А. Дунина-Горкавича «Кратчайший путь выхода западносибирских грузов на мировой рынок и эксплуатация лесов Севера Тобольской губернии» Тобольскому управлению земледелия и государственных иму-ществ от 18 февраля 1919 г. [5. Д. 291. Л. 19-34 об.].
В докладе была обоснована возможность и экономическая целесообразность заготовки древесины на экспорт в лесах Березовского и Сургутского уездов в случае постройки Обь-Беломорской железной дороги (Обь-Архангельск). В результате произведенных обследований А. А. Дунин-Горкавич определил площадь лесов Сургутского и Березовского уездов, которая составила 16 520 000 десятин. Из них 4 801 200 дес. (471 200 в Сургутском и 4 380 000 в Березовском уездах) являлись пригодными к эксплуатации [5. Д. 291. Л. 25].
Дунин-Горкавич принимал во внимание, что по реке Конде в лесах Пелымского и Демьянского лесничеств наряду с другими породами встречается кедр, причем в Сургутском уезде сплошными массивами, преобладая в его восточной части, в связи с этим сбор кедрового ореха являлся предметом промысла местного населения. Поэтому на этих территориях предполагалось ограничить отпуск древесины, заготавливая только перестойные, не приносящие плодов насаждения [5. Д. 291. Л. 27-27 об.].
Гражданская война не дала возможности осуществиться этим планам. Тем не менее идеи комплексного, всестороннего изучения производительных сил легли в основу деятельности советских учреждений. Профессор С. А. Бутурлин отмечал: «...Советская власть призывает народы Севера к мирному и производительному труду. Но для того чтобы сделать этот труд действительно производительным... необходим качественный и количественный учет производительных сил Севера. Здесь по существу очередной задачей является комплексное всестороннее исследование начиная с топографической основы страны и кончая формами материальной и духовной культуры ее населения» [6. Д. 471. Л. 2-3].
Для активного хозяйственного развития важна правильная территориальная организация экономики. Связано это было с необходимостью преодоления крайне неравномерного размещения производительных сил в дореволюционной России, что, в свою очередь, было одной из причин невысокого уровня развития экономики, в частности экономики окраин империи. Половина всей промышленности накануне октября 1917 г. сосредотачивалась в центральных, северо-западных и прибалтийских губерниях. При этом 90% территории страны оставалось геологически не изученной [7. С. 3].
По Обь-Иртышскому Северу имелись географические описания, карты, атласы, изданные в конце XIX - начале XX в. Для познавательных целей это имело огромное значение. Но для практической производственной деятельности в масштабах той или иной местности, региона или страны была нужна принципиально иная конкретная качественная и количественная оценочная информация, позволяющая принимать те или иные хозяйственные решения. Это как раз и отсутствовало в большинстве работ, выполнявшихся до революции [7].
Поэтому систематический сбор и первичное обобщение материалов по изучению производительных сил Обь-Иртышского Севера начались в рамках нового административно-территориального районирования,
которое должно было носить экономически обоснованный характер.
По разработкам Госплана СССР Обь-Иртышский Север должен был стать частью Обской области с центром в Омске. В реальности север Западной Сибири вошел в состав Уральской области. Обосновывалось это, в первую очередь, именно экономическими соображениями: «С Омском, бывшим главным городом Степного генерал-губернаторства, у Тобольского Севера никогда не было связей; до Томска или Новоникола-евска слишком далеко в сторону, обратную всем экономическим и культурным тяготениям Севера. Из Тобольска прямой и ближайший путь зимой и летом к железной дороге на Тюмень, а при достройке Тавдин-ской линии - через Ирбит - будет только 480 верст прямого железнодорожного пути от Тобольска до Екатеринбурга. Березовский и Кондинский районы непосредственно связаны с Уралом несколькими оживленными зимними дорогами и торговлей - товарообменом. Тобольский округ культурно и хозяйственно был (и сейчас остается) тесно связан с северной частью Зауралья и никуда больше не тяготеет» [8. С. 24-25].
Собранные материалы были опубликованы Уральским экономическим совещанием. Полученные данные по Обь-Иртышскому Северу отличались противоречивостью и фрагментарностью, что лишний раз доказывает недостаточную изученность северных территорий.
В планировании освоения Севера специалисты четко определяли трудности этого процесса. Они были связаны с малой заселенностью районов Севера, неис-следованностью его территории, неразведанностью его недр, отсутствием путей сообщения, неблагоприятными климатическими условиями. В описании отмечалось, что будущее Тобольского Севера заключается в активном использовании лесных ресурсов [9. С. 479].
При государственных учреждениях и общественных организациях Уральской области создавались секции
Севера (при Уральской плановой комиссии, при Уральском бюро краеведения), которые занимались его комплексным изучением [10. Д. 2328, 2367, 2405, 2415; 11. Д. 40]. Непосредственно Севером занимались Уральский и Тобольский комитеты Севера. Значительный статистический материал был собран и систематизирован в результате проведения Похозяйственной переписи приполярных территорий СССР 1926/1927 гг. [12].
Стоит отметить изучение лугов Оби и Иртыша с точки зрения развития животноводства как самостоятельной отрасли северного хозяйства.
Вопросы, связанные с перспективами социальноэкономического развития Тобольского Севера, рассматривались на конференции производительных сил Урала, состоявшейся 11-17 января 1927 г., в рамках которой работала Секция Севера. В шести заседаниях ею были рассмотрены основные вопросы экономической жизни Севера Уральской Области, причем главное внимание было уделено коренному населению Тобольского Севера как основной экономической силе региона и тем отраслям деятельности населения, которые в силу местных физико-географических условий являлись доминирующими в структуре хозяйства, а именно рыболовству, охотничьему промыслу и оленеводству.
Секция отметила, что «местные туземные силы являются наиболее приспособленными для использования северных богатств» и должны играть основную роль в их освоении [13. Д. 41. Л. 76].
Учитывая важное значение рыболовства, охоты и оленеводства для Севера, Секция выработала ряд практических мер для оздоровления и развития этих отраслей. Относительно рыболовства - совершенствование технологий переработки сырья. По оленеводству - дальнейшее расширение работы Обдорской ветеринарнобактериологической станции по борьбе с эпизоотиями оленей и «планомерное вовлечение оленеводства в общий товарообмен путем придания продуктам убоя оленей большей товарности». Повышение товарности оленеводческого хозяйства также рассматривалось как важный шаг в деле сохранения охотничьих богатств региона, давая населению новый товарообменный фонд взамен монопольного положения пушнины. Что касается охотничьего промысла, то здесь предполагался комплекс мер по охране и рациональному использованию пушных богатств. Главное место отводилось развитию звероводства [13. Д. 41. Л. 76-83].
Анализ состояния хозяйства, его развития привел участников конференции к мысли о том, что сложившаяся исторически на Тобольском Севере структура экономики, которую в качестве мерила использовали при характеристике положения в 1920-е гг., не была оптимальной. Речь шла о новой структуре экономического развития. Подчеркивалось, что, несмотря на хищнические способы использования природных ресурсов Севера, его хозяйство давало лишь малую часть того, что можно было бы извлечь при «полном, правильном и рациональном использовании его богатств». Поэтому вопрос ставился не просто о восстановлении хозяйства, а о его реконструкции «с заменой первобытных, примитивных способов обработки сырья индустриальной техникой, с введением в систему эксплуатации еще не использованных богатств» [10.
Д. 2478. Л. 31 об.]. Для успешности проведения вышеизложенных мер в жизнь предполагалось развернуть активную работу по кооперированию жителей северных территорий, что должно было, по мнению участников конференции, повысить их экономическую активность.
Таким образом, можно констатировать, что решение социально-экономических проблем Тобольского Севера виделось, с одной стороны, в индустриализации традиционных отраслей северной экономики, с другой - в развитии коллективных форм хозяйствования (кооперация).
Новое административно-территориальное деление дало толчок мощному общественно-научному движению - краеведению. Активно занимаясь изучением региона, местные краеведческие организации отчасти заменили деятельность губернских статистических комитетов, земских статистических бюро и некоторых провинциальных учреждений. В октябре 1924 г. состоялась вторая Уральская областная краеведческая конференция, на которой было создано Уральское областное бюро краеведения (УОБК). Это должно было способствовать переходу краеведческой работы на научную основу. В 1925 г. на Урале насчитывалось 83 краеведческих учреждения и организации [14. С. 51]. В задачи бюро входили: учет работы краеведческих организаций на территории области, планирование краеведческой работы, научное руководство ею, «содействие решением ряда краеведческих вопросов выполнению задач советского государственного и культурного строительства» [11. Д. 40]. Бюро представляло интересы уральского краеведения в союзных и республиканских органах власти, организовывало съезды и конференции по краеведению, научные экспедиции и т.д.
Изучая материалы УОБК, можно представить общую картину деятельности краеведческих организаций в Уральской области, определить место Тобольского Севера в этой деятельности.
Ведущую роль в изучении Тобольского Севера, безусловно, играли Тобольский музей и созданное при нем в 1921 г. Общество изучения края [15. С. 40]. По сути дела Общество изучения края представляло собой возрожденное общество «Тобольского губернского музея», основанного в 1889 г. Перерыв в краеведческой работе был только два года, с 1919 по 1921 г., когда на территории Тобольской губернии шла Гражданская война [11. Д. 17. Л. 4].
На 1 января 1925 г. в обществе состояли 120 человек. При обществе работали секции: естественно-географическая, промышленно-экономическая, культурноисторическая и педагогическая, кружки пчеловодов и юных краеведов [11]. Общество имело также филиалы в Березове, селах Обдорском, Шеркальском, Кондинском и Демьянском. В Тобольском округе было 25 членов-корреспондентов общества [11. Д. 17. Л. 4 об.].
Структура общества, его секции были типичными для краеведческих организаций 1920-х гг. Они отражали три направления в изучении края: «культурноисторическое, естественно-историческое, общественноэкономическое» [14. С. 44].
Это были приоритетные направления деятельности краеведов. Они отражали основную идею движения, изложенную профессором Б.В. Богдановым в 1923 г. в первом номере журнала «Краеведение»: «Край не есть вся Россия,
есть только уголок России, уезд, губерния, область. Краевое изучение России - это сбор документов природы и жизни: без них попытки познать Россию бесплодны» [14. С. 25].
Идея комплексного изучения Тобольского Севера была заложена в уставе общества: «Общество имеет целью всестороннее изучение Тобольского Севера, его природы, истории, литературы, промышленности и социальной жизни.». Из поставленной цели вытекали соответствующие задачи: «...собирание и разработка научных материалов и коллекций по всем отраслям знаний... организация экскурсий и экспедиций с целью всестороннего изучения края» [11. Д. 40. Л. 12].
Комплексный подход к изучению региона естественным образом ставил вопрос о рациональном использовании природных ресурсов, бережном отношении к окружающей среде.
В структуре УОБК была создана подсекция Севера. Она имела своей задачей «разработку вопросов, касающихся постановки и развития краеведческой работы на территории Уральского Севера, главным образом связанной с работами по научному обследованию этой территории и культурно-экономическим строительством советского хозяйства» [11. Д. 40. Л. 18]. Секция Севера осуществляла постоянную связь с Уралпланом, Уральским и Тобольским комитетами Севера, областными учреждениями, работающими на Севере (облзу, Уралохотсоюз, госторг и др.), местными краеведческими организациями (Тюменским и Тобольским обществами изучения местного края).
В рамках секции Севера разрабатывались и выносились на обсуждение УОБК вопросы, «связанные с краеведческим участием в деле изучения природы, культуры, быта и экономики северных окраин Уралобласти, главным образом Тобольского Севера». Эту деятельность отражают: переписка с Комитетом Севера при ВЦИК по вопросам деятельности секции Севера [11. Д. 17] протоколы УОБК [11. Д. 40], годовые отчеты, доклады, тезисы, резолюции о работе секции Севера [11. Д. 51], циркулярные письма об организации работы по охране памятников природы [11. Д. 5].
Уральское общество любителей естествознания (УОЛЕ) также принимало активное участие в краеведческой деятельности, сотрудничая с УОБК и с секцией Севера. Общество было основано в 1870 г. в целях изучения историко-естественных условий развития Урала и распространения научных знаний. Деятельность его не прекращалась и в первой трети двадцатого века. После создания Уральской области в сферу научных интересов УОЛЕ попал и Тобольский Север, по которому, в основном, представлены отдельные материалы [15].
Наибольший интерес в фонде УОЛЕ вызывают документы природоохранительной комиссии. Ее деятельность представлена протоколами заседаний, на которых рассматривались вопросы создания заказников на территории Уральской области, популяризации экологических знаний среди населения, отчеты о деятельности [16. Д. 92].
Комиссией был собран богатый библиографический материал по различным проблемам охраны окружающей среды в России и СССР. Собранные материалы дают возможность представить природоохранную деятельность общественных организаций Уральской области на широком сравнительном фоне, сформировать
собственное представление по вопросам взаимодействия природы и человека в стране в целом и в отдельных ее регионах.
Однако жизнь вносила свои коррективы. Наиболее значимые научные исследования были проведены в Арктике и на европейском Севере страны. В целом Север продолжал оставаться малоизученным. Это происходило по ряду причин: «. с одной стороны, вследствие совершенной недостаточности, даже количественной, проведенных работ по отношению к такой огромной территории, как Север, а с другой - вследствие бессистемности и разрозненности этих работ, проводившихся в отдельности различными организациями. К этому можно добавить, что огромная часть этих работ не использовалась и известна лишь очень небольшому кругу лиц». Уральский Север в данном случае не был исключением. Из 69 экспедиций, прошедших на Севере Урала, известны результаты работ лишь немногих, по остальным экспедициям весьма трудно найти даже отчеты [17. С. 24].
Хищническое истребление пушных животных, уничтожение рыбных ресурсов, отсутствие необходимых средств для развития хозяйства, приводили к тому, что регион с колоссальными потенциальными возможностями постепенно терял свое общегосударственное значение в экономическом плане. Падение добычи пушнины привело к росту бюджетного дефицита северных территорий [6. Д. 236. Л. 9]. Как следствие - низкая заработная плата квалифицированных кадров, находившихся на государственной службе. Заработная плата врача составляла 30 руб. в месяц, учителя - 35 руб. Наивысшая ставка «особо ответственных советских работников» составляла 62 руб. И это при прожиточном минимуме на Севере 30 руб. 68 коп. Тем более что в хозяйственных организациях сторож зарабатывал в месяц 50 руб., а «посредственный счетовод» - 100 руб., не говоря уже о высококвалифицированных кадрах и работниках управленческого звена [18. Д. 22. Л. 11 об. - 12].
Такая же ситуация складывалась и в лесном хозяйстве. При первой же возможности специалисты покида-
ли лесную службу. В 1924 г., например, ушел на должность управляющего Обдорской конторой «Хлебопродукта» с окладом 250 руб. золотом в месяц опытный специалист - помощник березовского лесничего П.П. Агеев, прослуживший в лесном хозяйстве 16 лет. Такая картина являлась типичной для Севера. «Наблюдается массовое стремление работников, состоящих на местном бюджете, уйти с работы, и если остаются, то только лишь потому, что питают надежды на улучшение своего материального положения». Как следствие «...весь доход от леса остается невнесенным в казну, его некому получать, а население пользуется лесом самовольно и бесплатно. Пожары же тушатся лишь дождем» [19. С. 66-67].
Именно поэтому современники таким образом писали о северных территориях: «Сургутский край на Тобольском Севере является одним из наиболее примитивных и диких. Во всем крае нет ни одной электрической станции, ни одного парового котла. Даже керосин проник далеко не повсюду» [20. С. 138].
Перспективы экономического освоения Обь-Иртыш-ского Севера требовали разработки и реализации модели сбалансированного развития северных территорий. Это обстоятельство делало необходимым осуществление крупных инвестиционных проектов, продолжения комплексных научных исследований региона, совершенствования природоохранного законодательства. Однако освоение Севера пошло по другому пути - максимального выкачивания материальных ресурсов с широким применением подневольного труда.
Сталинская модель экономического развития была ориентирована на стратегию покорения природы. Мичуринское «нечего ждать милостей от природы...» стало своеобразным кредо идеологов того времени. В реальности это привело к процветанию экстенсивных методов использования природных ресурсов. Идеи комплексного освоения природных богатств Севера, учета региональных особенностей взаимодействия природы и человека оказались невостребованными.
ЛИТЕРАТУРА
1. Швецов С. Очерки Сургутского края // Записки западносибирского отделения Императорского русского географического общества
(ЗСОИРГО). Омск, 1888. Кн. X.
2. Кольцов А.В. Создание и деятельность Комиссии по изучению естественных производительных сил России. 1915-1930 гг. СПб., 1999.
3. Кулагин Н.М. Богатства России. Русский пушной промысел. Петроград, 1923.
4. Бутурлин С.А. Охотничье дело в СССР // Пушное дело. 1925. № 1.
5. Государственное учреждение Тюменской области. Государственный архив в г. Тобольске (ГУТО ГА в г. Тобольске). Ф. 185. Оп. 1.
6. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-3977. Оп. 1.
7. Комплексные региональные исследования производительных сил СССР. Научно-исторический очерк. М., 1991. Ч. 1: Изучение естественных
производительных сил (1915-1960 гг.).
8. Константинов О.А. Уральская область. Госиздат. М.; Л., 1929.
9. Материалы по районированию Урала. М., 1923. Т. 3: Предварительное описание округов.
10. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. Р-241. Оп. 2.
11. ГАСО. Ф. Р-677. Оп. 1.
12. Похозяйственная перепись Приполярного Севера СССР 1926/27 годов. М., 1929.
13. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 695. Оп. 1.
14. Бурлыкина М.И. Историческое краеведение. Ч. 1: История краеведческого движения в России: Учеб. пособие. Сыктывкар, 1999.
15. АлексееваМ.В. Экономическое развитие Обь-Иртышского Севера в 1917-1941 годах: Трансформация хозяйственного уклада. Екатеринбург, 2003.
16. ГАСО. Ф. 101. Оп. 2.
17. Славин С. В. Размещение производительных сил на Севере во втором пятилетии // Проблемы Севера: Труды первой всесоюзной конференции по размещению производительных сил Союза ССР. М., 1933. Т. VIII.
18. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 690. Оп. 1.
19. Гололобов Е.И. Лесное хозяйство Обь-Иртышского Севера в 1920-е гг. // Западная Сибирь: История и современность: Краеведческие запис-
ки. Тюмень, 2003. Вып. 5.
20. Подбельский Ю. Сургут // Хозяйство Урала. 1927. № 8-9.
Статья представлена научной редакцией «История» 15 апреля 2008 г.
