CC BY
256
НАУКА И ТЕХНОЛОГИЯ
В. Г. Клинов
НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИИ ПРОГРЕСС И БОЛЬШИЕ ЦИКЛЫ КОНЪЮНКТУРЫ МИРОВОГО ХОЗЯЙСТВА
В статье развивается современная концепция больших циклов, или длинных волн экономического роста, увязывающая формирование и развитие циклов с закономерностями НТП. В основу анализа темпов и пропорций мирового экономического развития во второй половине XX века и прогноза на первую четверть XXI века положены авторские оценки темпов накопления и темпов расходования научно-технического потенциала.
Роль НТП в экономическом росте. Использование достижений НТП, главным образом его технологической ветви, включая совершенствование организации процесса воспроизводства, повышает эффективность экономики. Емкость рынка в этом случае увеличивается за счет роста доходов, а не числа потребителей. При этом в структуре потребления повышается доля товаров и услуг длительного пользования. В результате при посредстве преимущественно конструкторской ветви НТП структура производства меняется. Технологическая ветвь НТП ответственна за совершенствование способов производства товаров и услуг. Применение технологий более высокого уровня обеспечивает экономию ограниченных ресурсов в расчете на единицу продукции и способствует доведению объема производства традиционных товаров и услуг до максимально возможного предела потребления, а также - высвобождению ресурсов. Конструкторская ветвь НТП призвана создавать новые виды товаров и услуг и совершенствовать их функциональные свойства, чтобы удовлетворять новые потребности, развивающиеся по мере увеличения доходов на душу населения.
Начиная с промышленного переворота в Великобритании (конец XVIII и начало XIX века) роль НТП в экономическом росте становится все более значимой. С тех пор позиции страны в мировой экономике и ее политический вес в мире во многом базируются на превосходстве в области техники.
Темп НТП после промышленного переворота стал на порядок выше. В период с 1820 по 1895 г. среднегодовой темп прироста ВВП на душу населения в Великобритании - стране-лидере НТП - достиг 1,4% по сравнению с 0,2 за 1700-1785 гг. [1, с. 28]. При среднегодовом темпе прироста, равном 0,2%, для удвоения производительности труда требуется 350 лет, а при 1,4% - достаточно 50 лет. Еще более интенсивным стал НТП в XX веке, когда лидерство в экономическом развитии перешло к США. При среднегодовом темпе прироста ВВП на душу населения, равном 2,0%, двукратное повышение эффективности достигается за 35 лет, а за 105 лет - обеспечивается увеличение в 8 раз. За последние 200 лет средневзвешенная по отраслям народного хозяйства эффективность передовой техники выросла в 25-30 раз.
Колебания темпов экономического развития в рамках больших циклов конъюнктуры мирового хозяйства, именуемых циклами (волнами) Кондратьева, средней продолжительностью в полвека связаны с волновой природой НТП.
Н.Д. Кондратьев обосновал в 20-е годы прошлого века гипотезу о существовании больших циклов экономической конъюнктуры, опираясь, главным образом, на временные ряды товарных цен Великобритании, США и Франции за период с 1780 по 1920 г. Ограниченность статистической базы не позволила ему с должной основательностью проанализировать роль НТП в формировании больших циклов. Тем не менее в ряду
«эмпирических правильностей», отмеченных им, в первую очередь названы глубокие изменения в технике производства и обмена в начале каждого большого цикла. Кондратьев провел различие между процессом создания научно-технического потенциала (он оперировал понятием «изобретение») и процессом его широкого практического применения. Утверждая, что условия, наиболее благоприятные для процесса создания и процесса использования новых возможностей науки и техники, различны и закономерно сменяют друг друга, что «развитие техники включено в ритмический процесс развития больших циклов» [2, с. 383, 370-374, 382383], Кондратьев настаивал на закономерном (а не случайном) эндогенном характере циклов развитого капиталистического хозяйства. Он предугадал основное направление развития теории больших циклов в современных условиях. Продолжается спор между теми, кто, с одной стороны, строит экономическую теорию на концепции статического равновесия, рассматривает экономические явления «вне категории изменения во времени» [2, с. 10] и при этом полагает циклические колебания результатом случайного стечения то благоприятных, то неблагоприятных обстоятельств и, с другой - теми, кто разрабатывает динамическую теорию, занят поисками закономерностей эволюции капиталистического хозяйства, включая закономерности циклического развития, продолжая линию Кондратьева. Свидетельством является, в частности, изданная в 2001 г. в Великобритании монография одного из современных теоретиков больших циклов Криса Фримэна. В ней Фримэн и его соавтор Франциско Лоусан рассматривают мировую экономику в процессе ее исторического развития, начиная с промышленного переворота в Великобритании. Первая часть книги посвящена полемике с неоклассическим течением в экономической науке [3, р. 3-135]. Только успехи или неуспехи в разработке долгосрочных прогнозов мирового экономического развития могут служить критерием адекватности тех или иных теоретических представлений. Есть, однако, основания утверждать, что во второй половине XX века мировая экономика развивалась по Кондратьеву.
Волновая природа НТП обусловлена:
- чередованием периодов чистого накопления (формирования новых больших технологических систем и отставания среднего уровня применяемой техники от уровня, обеспечиваемого последними достижениями НТП) и периодов чистого расходования потенциала НТП (в форме приближения среднего уровня применяемой технологии к прогрессивному);
- преобладающим воздействием на темпы и пропорции экономического роста то технологической (ресурсосберегающей), то конструкторской (ресурсоемкой) ветвей НТП;
- сменой периодов замедления и ускорения роста инфраструктуры.
Циклический характер развития материально-технической базы производства сопровождается проциклическими изменениями в росте и распределении доходов, что еще более усиливает интенсивность колебаний темпов экономического роста.
Первая половина большого цикла связана с расходованием ранее накопленного потенциала НТП. В начале цикла разница в эффективности техники, вводимой и выводимой из эксплуатации, особенно велика. Эта разница может сохраняться при дальнейшем совершенствовании новой техники, пока скорость расходования потенциала не превысит скорости его накопления. Высокая отдача от вложений в новейшую технику стимулирует повышение нормы капиталовложений и тем самым обеспечивает более быстрый переход на новый уровень техники, а следовательно, повышает темпы экономического развития.
Повышение нормы капиталовложений (следовательно, и улучшение конъюнктуры, поскольку при этом рост расходов опережает увеличение производства) в первой половине большого цикла связано также с интенсивным ростом производства новых товаров и услуг на базе новых технологических систем с преобладанием конструкторской ресурсоемкой ветви НТП.
Наконец, первая половина большого цикла сопровождается опережающим ростом инфраструктуры, что также ведет к повышению нормы капиталовложений. Кардинальные (революционные) изменения в материально-технической базе экономики не ограничиваются обновлением парка машин и оборудования и требуют формирования соответствующей инфраструктуры.
Вторая половина длинного цикла характеризуется понижением нормы капиталовложений ввиду уменьшения отдачи на вложенный капитал, прежде всего, из-за уменьшения разницы в эффективности между уровнем вводимой в эксплуатацию техники и достигнутым средним уровнем техники за время интенсивного обновления капитала в первой половине цикла, а также из-за насыщения рынка. В резуль
тате темпы экономического развития снижаются. Однако процесс накопления потенциала НТП в этот период опережает процесс его расходования ввиду снижения нормы капиталовложений, т. е. вложений в процесс расходования потенциала НТП, и интенсификации работ по выявлению новых перспективных направлений техники, что находит отражение в увеличении числа нововведений.
Понижение нормы капиталовложений во второй половине цикла сопряжено также с переходом новых отраслей в фазу зрелости с преобладанием технологической ресурсосберегающей ветви НТП. В частности, повышение норм безработицы в фазе спада большого цикла указывает на то, что среднегодовые значения темпа прироста производительности труда и темпа прироста численности рабочей силы превышают темп прироста выпуска продукции.
Вторая половина большого цикла характеризуется меньшей интенсивностью развития инфраструктуры при большем акценте на обновлении активной части основного капитала. Общая норма капиталовложений в большей степени сокращается за счет вложений в здания и сооружения, чем в машины и оборудование.
Процесс формирования и доведения до уровня высокой конкурентоспособности новых больших технологических систем, а также процесс их распространения (что составляет основу новых отраслей производства) требует времени, исчисляемого десятилетиями. Интерес к поиску принципиально новых направлений в технике обостряется во второй половине большого цикла, когда снижается отдача от вложений в системы техники, достигшие фазы зрелости своего жизненного цикла.
Экономические условия для интенсивного распространения принципиально новых систем техники, доказавших свою высокую конкурентоспособность, складываются лишь после того, как затраты на инфраструктуру предыдущего поколения окупились, а здания и сооружения в значительной мере износились в условиях низких норм вложений во второй половине большого цикла.
Переход к новому большому циклу связан с тем, что вложения в модернизацию основных фондов на прежней технической основе становятся все менее перспективными по сравнению с вложениями в принципиально новые системы техники.
Синхронизация процессов накопления и расходования потенциала НТП и процессов износа и обновления инфраструктуры объясняет тот факт, что средняя продолжительность большого цикла согласуется со средними сроками службы инфраструктуры. В этом смысле процесс обновления и расширения инфраструктуры является материальной основой больших циклов так же, как аналогичной основой среднего цикла Жюгляра продолжительностью от 7 до 11 лет является процесс обновления и расширения парка машин и оборудования [4, р. 169]. Однако движущая сила в обоих случаях - НТП, темпы которого определяют сроки морального старения как активной, так и пассивной части основного капитала.
Создание и освоение новых больших технологических систем связаны также со сменой поколений населения, с приходом в производство молодых более восприимчивых к новым системам техники когорт рабочей силы.
НТП и формирование траекторий экономического роста. Условия природного, социального и политического характера придают своеобразие экономической конъюнктуре в отдельных странах не только в кратко- и среднесрочной перспективе, но и на длительные периоды времени. Однако для совокупности развитых стран общим и наиболее важным фактором экономического развития в современных условиях является динамика НТП.
Большой цикл конъюнктуры мирового хозяйства (вторая половина XIX века) ознаменовался тем, что среднегодовой темп прироста ВВП на душу населения в Великобритании в первой половине цикла (1851-1875 гг.) вдвое, или на 0,9 проц. п., превысил соответствующий показатель во второй его половине (1876-1895 гг.). Для
четырех ведущих стран, по которым есть соответствующие данные, разница в итоговом показателе была существенно меньше - всего 0,3 проц. п. Во многом относительно небольшая разница в темпах экономического развития совокупности ведущих стран связана с противоциклической динамикой экономики США в тот период (таблица) [5-7].
Таблица
Темпы экономического развития ведущих стран мира, %
Страна Среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения
1851-1875 гг. 1876-1895 гг. 1896-1929 гг. 1930-1950 гг. 1951-1973 гг. 1974-1997 гг.
Великобритания 1,80 0,90 0,85 1,1 2,50 1,7
США 1,25 2,20 1,90 1,5 2,40 1,6
Франция 1,60 0,50 1,55 0,8 4,10 1,7
Германия 1,40 1,25 1,60 0,1 5,00 1,7
Италия -0,20 1,45 0,6 4,80 2,2
Канада 2,25 1,50 1,8 3,05 1,5
Япония 1,75 -0,9 8,45 2,4
По совокупности
стран:
первых четырех 1,50 1,20 1,50 0,9 3,50 1,7
первых шести 1,15 1,50 1,0 3,60 1,7
семерки 1,50 0,7 4,30 1,8
ОЭСР* 3,20 2,0
Мира* 3,10** 1,7
* Средневзвешенн ые.
** За 1961-1973 гг.
Во второй половине XIX века на экономический рост США мощное влияние оказали специфические для них условия развития. Во-первых, относительно низкие темпы прироста ВВП на душу населения в третьей четверти XIX века, вопреки подъему в рамках большого цикла, объясняются гражданской войной (Севера и Юга) и ее инфляционными последствиями. Во-вторых, развитие экономики США в последней четверти XIX века можно объяснить положениями концепции жизненного цикла товара, системы техники, экономики страны, согласно которой можно выделить в укрупненном плане три фазы роста: медленного, быстрого и замедленного. Высокие темпы экономического развития США в последней четверти XIX века (вопреки спаду в рамках большого цикла) связаны с тем, что именно в это время экономика страны вошла в фазу интенсивного роста своего жизненного цикла. Эту фазу переживали все страны в период перехода из категории развивающихся в категорию развитых (для США это совпало с выходом в лидеры мирового экономического развития).
Вторая половина большого цикла создает особенно благоприятные условия для ускоренного перехода на передовой уровень техники новых индустриальных стран. Спад в развитых странах стимулирует экспорт капитала в новые индустриальные страны, где достигается более высокая отдача на вложенный капитал. Импорт капитала из развитых стран способствует продвижению развивающихся государств по траектории догоняющего развития, когда особенно велика разница в эффективности техники, вводимой и выводимой из производства.
Однако пока развитые страны создают более половины мирового ВВП, циклы в их экономике характеризуют динамику мирового хозяйства в целом.
Лидирующая роль США в мировом НТП. В мировой экономике XX века лидирующая роль США основывалась на их превосходстве в научно-технической об
ласти. Страна, в которой сформировалась нация предприимчивых и свободных от консервативных пут людей с самыми высокими доходами на душу населения и с самой большой численностью населения среди развитых экономик, на протяжении большей части века вкладывала в финансирование научных исследований и разработок (НИР) суммы, сопоставимые с общими расходами на эти цели всего остального мира. В 1997 г., например, расходы США на НИР превысили 200 млрд. долл., что составило свыше 40% общих расходов ОЭСР [8, р. 14]. По данным Европейской Комиссии, США в 2000 г. потратили на НИР 283 млрд. долл., на 40% больше, чем страны Европейского Союза. Затраты на указанные цели составили в США 2,7% ВВП, тогда как в Европейском Союзе соответствующий показатель был равен 1,9% [9, с. А 5]. Тем самым США создали наиболее привлекательные условия для творческой деятельности научных работников, ученых, конструкторов и технологов, а также обеспечили высокий уровень преподавания в высшей школе, став центром притяжения талантливых ученых из всех стран мира.
Научно-технические достижения остального мира часто впервые были реализованы также в США, ибо успех крупных нововведений зависит от восприимчивости рынка к новым товарам и услугам и новым технологиям, а также от его емкости. Первое место по этим характеристикам принадлежит рынку США. Из общего числа иностранных заявок на выдачу патентов в странах ОЭСР (свыше 2 млн. в 1995 г.) более 40% приходилось на США [8, р. 50]. Другие развитые страны догоняли США, опираясь в значительной мере на технические достижения, доказавшие свою эффективность в стране-лидере НТП. В третьей четверти XX века практически все развитые страны ускоренно сокращали свой технологический разрыв с США. В частности, среднегодовой темп прироста ВВП на душу населения в семерке ведущих стран в 1951-1973 г. был на 2,0 проц. п. выше, чем в США. В последней четверти XX века, когда остальные члены семерки в основном преодолели отставание в уровне техники, их темпы прироста ВВП на душу населения сблизились. Разница между темпами прироста в семерке стран и в США сократилась (см. таблицу) до 0,2 проц. п.
Во второй половине 90-х годов США вновь вырываются вперед по уровню техники. Это дает основание полагать, что в качестве лидера НТП США раньше других обозначили переход к новому большому циклу первой половины XXI века.
Цикличность динамики НТП и производительности труда. НТП можно представить в виде двух, связанных между собой процессов, но различающихся интенсивностью по фазам большого цикла. Первый из них - накопление потенциала НТП - означает расширение потенциальных возможностей и повышение эффективности передовой техники. Этот процесс обеспечивается открытиями, изобретениями, разработкой прототипов новой техники и завершается нововведениями, т. е. пробными (венчурными) вложениями в новые предприятия, позволяющими в производственных условиях определять экономическую перспективность новой техники. Второй процесс - распространение успешных нововведений посредством крупных капиталовложений в них, т. е. процесс расходования накопленного потенциала НТП и повышения уровня эффективности применяемой в производстве техники. Сокращение разрыва в эффективности между уровнем самой передовой техники и средним уровнем техники, используемой в производстве, обеспечивается высокой нормой вложений в основной капитал и человеческие ресурсы.
Потенциал НТП может быть оценен путем инвентаризации ежегодных затрат (расходы на НИР) или выпусков (число выданных патентов или осуществленных нововведений). Одним из первых выполнил оценку потенциала НТП США на основе инвентаризации затрат на НИР исследователь производительности экономики
США Дж. Кендрик [10]. Основные и производные показатели патентной статистики широко используются современными исследователями для оценки, объяснения и прогнозирования конкурентоспособности и производительности на уровне стран, отраслей и крупных корпораций [11].
Систематизация данных о распределении во времени крупных изобретений и нововведений, собранных в работах исследователей закономерностей НТП Герхарда Менша, Яапа ван Дёйна, Альфреда Клайнкнехта, Кристофера Фримена и его соавторов, а также Хайнца-Дитера Хауштайна и Эриха Нойвирта, дает основание полагать, что пики каждого цикла крупных нововведений приходятся на фазы депрессии соответствующих больших циклов. Так, наибольшей интенсивностью нововведений в первой половине XX века отличались 30-е годы. Общее количество крупных нововведений в этот период достигло 31 по сравнению с 17 - в 20-е годы и 20 - в 40-е. Ранее, во второй половине XIX века, наблюдалась аналогичная картина: пик нововведений тогда пришелся на 80-е годы, когда их число достигло 26 по сравнению с 12 - в 70-е годы и 18 - в 90-е [1, с. 65, 183].
Склонность к крупным нововведениям усиливается, если отдача от вложений в производства, основанные на зрелых технологических системах, становится неприемлемо низкой. Именно на фазу депрессии большого цикла приходится внедрение значительного количества новых больших технологических систем, тогда как их интенсивное распространение начинается с фазы оживления следующего большого цикла.
Наиболее адекватной мерой накопленного потенциала НТП, однако, может быть показатель производительности труда, с помощью которого эффективность последнего слова техники (техники, вводимой в рассматриваемый период времени) сравнивается со средней эффективностью используемой в производстве техники, а также с наименьшей эффективностью техники, выводимой из эксплуатации. Самая высокая отдача на вложенный капитал, т. е. максимальное повышение эффективности, достигается тогда, когда новейшая техника сменяет старейшую.
В условиях экономически развитой конкурентной среды скорость расходования потенциала НТП зависит от нормы вложений в основной капитал. Подразумевается, что в такой среде средства вкладываются в самые эффективные из имеющихся в наличии технические системы.
В долгосрочной перспективе темп роста производительности труда зависит от произведения нормы вложений в основной капитал, т. е. скорости распространения новой техники, на разницу в эффективности техники, вводимой в эксплуатацию и выводимой из нее. Фаза процветания начинается, когда благодаря значительной разнице в эффективности между вводимой и выводимой техникой и высокой норме капиталовложений достигается самый высокий темп прироста производительности труда в стране-лидере и в совокупности развитых стран.
Высокие нормы вложений в основной капитал означают, что расходование потенциала НТП идет быстрее его накопления. Таким образом, со временем сокращается разрыв в эффективности вводимой и выводимой технологии. Снижение отдачи на вложенный капитал до поры до времени может компенсироваться дальнейшим повышением нормы капиталовложений ради увеличения массы прибыли. Иначе говоря, несмотря на то, что каждый шаг означает меньшее продвижение по пути повышения эффективности, число шагов в единицу времени увеличивается, т. е. ускоряется обновление технической базы. Это позволяет поддерживать высокие темпы прироста производительности труда. Однако наступает момент, когда отдача от вложений в основной капитал становится настолько низкой, что ведет к снижению нормы капиталовложений. Маятник скорости роста производительности труда в фазе спада большого цикла начинает движение в противоположную
сторону. Уменьшение скорости объясняется снижением нормы капиталовложений при низкой отдаче на вложенный капитал.
В фазе депрессии обе переменные стабилизируются на самых низких отметках. При этом скорость накопления потенциала НТП превышает скорость его расходования, растет разрыв в эффективности между формируемыми новыми большими технологическими системами и используемыми в производстве. Венчурные капиталовложения в пилотные проекты, основанные на новых системах техники, служат, главным образом, для выявления эффективности новой техники и дальнейшего ее совершенствования. Они практически не оказывают влияния на динамику производительности труда ввиду небольших масштабов вложений в новые системы.
Фаза оживления открывается повышением нормы капиталовложений в связи с началом интенсивного распространения в экономике новых, наиболее конкурентоспособных технологических систем. В фазах оживления и процветания главную роль играет конструкторская ветвь технического прогресса. Интенсивное развитие новых производств способствует росту занятости населения. По мере взросления, однако, возможности технологических систем для создания новых рабочих мест становятся все более ограниченными. Для систем техники, вступивших в стадию зрелости своего жизненного цикла, характерно относительное преобладание технологической ветви НТП, что (в условиях насыщенности рынка утратившими новизну видами товаров и услуг) в фазе спада ведет к повышению нормы безработицы.
Технологический разрыв и темпы роста производительности труда в развитых странах. Сопоставление объемов ВВП на душу населения стран (при пересчете национальных валют в доллары США на базе текущего паритета их покупательной способности) в основном отражает соотношение средних уровней эффективности применяемых в производстве технологий. Имеются свидетельства того, что до промышленного переворота в Великобритании, т. е. до того, как НТП стал играть возрастающую роль в экономическом росте, различия в объемах выпуска продукции на душу населения между развитыми странами были сравнительно невелики.
В наше время повышение эффективности применяемой техники имеет большее значение для роста ВВП на душу населения, чем такие условия экономического развития, как обеспеченность природными или людскими ресурсами. В первую десятку наиболее развитых стран сегодня входят и бедная природными ресурсами Япония, и малые по численности населения страны, например, Швейцария и Дания, тогда как богатейшая по природным и людским ресурсам Россия замыкает по производительности труда первую сотню стран.
Исторический факт: в 1951-1973 гг., когда сложились небывало благоприятные условия для экономического развития во всем мире, в передовых странах среднегодовые темпы роста производительности труда в основном определялись величиной их технологического разрыва с США по состоянию на 1950 г. ВВП остальных (кроме США) стран ведущей семерки в расчете на человеко-час составлял 43% показателя США в 1950 г., разрыв 57 проц. п. Среднегодовой темп прироста ВВП в расчете на человеко-час в шести ведущих странах (кроме США) составил 5,2% в 1951-1973 гг., что в 11 раз меньше величины их среднего технологического разрыва с США. Примерно таким же было соотношение указанных показателей каждой из стран, отличавшихся набольшей величиной технологического разрыва: Японии
- 86,0 и 8,0; ФРГ - 67,0 и 6,0; Италии - 68,0 и 5,8; Франции - 56,0 и 5,1 [1, с. 43].
Можно предположить, что и в США темпы роста производительности труда в значительной мере зависят от величины технологического разрыва. Проблема состоит в измерении технологического разрыва для США как лидера НТП. Необходимо рассчитать, какой была бы производительность труда при использовании только самой передовой техники. Бюро статистики труда США, опираясь на дан
ные переписи обрабатывающей промышленности в 1967 г., подсчитало, что добавленная стоимость в расчете на человеко-час рабочего времени производственных рабочих четверти общего количества фирм, отличавшихся в лучшую сторону по этому показателю, была в 1,6 раза больше средней величины. Если сравнивать совокупность лучших и худших фирм, составляющих по одной четверти от общего числа фирм, то соотношение производительности труда выражается коэффициентом 3,66 [5, р. 104-105].
Приведенные данные означают, что в 1967 г. производительность труда в обрабатывающей промышленности США равнялась 62% гипотетической величины, соответствующей средней производительности лучших по этому показателю фирм, составлявших четверть их общего числа. Технологический разрыв в таком случае составлял 38 проц. п. Производительность труда худшей в этом отношении четверти фирм соответственно составляла всего 27% показателя лучшей четверти. Технологический разрыв в этом случае достигал 73 проц. п.
Эти оценки могут быть приняты в качестве весьма приблизительных ориентиров того, насколько техника самого высокого уровня была выше по эффективности техники среднего уровня в США в первом случае, и используемой в этой стране техники низшей категории - во втором.
Необходимо также оценить возможные изменения технологического разрыва во времени, чтобы иметь основание для анализа и прогноза динамики производительности труда США и сравнения ее с показателями других развитых стран. Расчеты показывают, что во второй половине XX века (до середины 90-х годов) ВВП США на душу населения и в расчете на человеко-час прирастали близкими между собой темпами, в среднем на 2,0% в год [1, с. 29; 12, с. 17]. Этот показатель можно считать скоростью накопления потенциала НТП. В 1951-1973 гг. ВВП на душу населения США увеличивался на 2,4% в год, что может означать чистое расходование потенциала НТП в среднем на 0,3 проц. п. в год (2,4-2,1). В расчете на человекочас ВВП возрастал на 2,6%, что означает чистое расходование потенциала НТП на 0,7 проц. п. В среднем на основании двух измерений чистое расходование потенциала НТП (приближение эффективности техники среднего уровня к эффективности самой передовой техники) составило 0,5 проц. п. в год. В 1974-1995 гг. чистое накопление потенциала НТП в расчете на душу населения составило в среднем 0,3 проц. п. в год, а в расчете на человеко-час - 0,7 проц. п. В итоге средний темп чистого накопления (увеличение технологического разрыва) составил 0,5 проц. п. в год, т. е. был равен темпу его чистого расходования в предшествующий примерно такой же продолжительности период.
Исходя из этих расчетов и оценки технологического разрыва в 1967 г., можно говорить о том, что в 1950 г. средний уровень эффективности применяемой в США техники составлял 57% гипотетического уровня эффективности самой передовой техники, т. е. технологический разрыв составлял 43 проц. п. В 1973 г. этот показатель увеличился почти до 64%, а технологический разрыв сократился до 36 проц. п. В середине 90-х годов технологический разрыв вновь увеличился до показателя 1950 г.
Сравнение технологического разрыва для США в 1950 г. (43 проц. п.) со среднегодовым темпом прироста ВВП в расчете на человеко-час в 1951-1973 гг. (2,6%) дает коэффициент, равный 16,5. Технологический разрыв для ведущей шестерки стран (без США) между эффективностью техники среднего уровня и переднего края (а не техники среднего уровня США) составил в 1950 г. 75,5 проц. п., что в 14,5 раза больше среднегодового темпа прироста ВВП в расчете на человеко-час за 1951-1973 гг. (5,2%). Для Японии соответствующий коэффициент равнялся 11,75 (94 : 8,0), ФРГ - 14,3 (86 : 6,0), Италии - 14,75 (85 : 5,8) и Франции - 15,9 (81 : 5,1).
Таким образом, стране-лидеру НТП гораздо труднее сократить разрыв между ее средним и передовым уровнями техники, чем догоняющим странам. И чем ближе страна к лидеру (в нашем примере это была Франция), тем труднее для нее приближаться к переднему краю техники. Наоборот, страна с наибольшим технологическим разрывом (в 1950 г. - это Япония) сокращала его быстрее других за счет большей разницы между внедряемой и вытесняемой техникой.
Норма капиталовложений и темпы прироста производительности труда в развитых странах. Сравнение соотношений средних норм вложений в основной капитал и среднегодовых темпов прироста ВВП в расчете на человеко-час в странах семерки в 1951-1973 гг. указывает на их постоянство для стран с относительно большим технологическим разрывом: в Японии - 28,4% : 8,0%; ФРГ - 23,0 : 6,0; Италии - 22,8 : 5,8; Франции - 21,2 : 5,1. По этим четырем странам соотношение показателей было кратным 3,8. Для США и более близких к ним по уровню техники странам в 1950 г. Великобритании и Канады соотношение норм и темпов было менее благоприятным. Для Великобритании коэффициент был равен 5,4 (16,6 : 3,0), Канады - 7,6 (22,8 : 3,0), США - 7,0 (18,3 : 2,6) [6].
Рост производительности труда отличался большей капиталоемкостью в тех странах, в экономике которых превалирует наиболее передовая техника, что естественно, поскольку отдача от капиталовложений тем выше, чем больше технологический разрыв между вводимой в оборот и выводимой из эксплуатации техникой. Наоборот, отдача от капиталовложений меньше, когда технологический разрыв относительно небольшой и требуется больше вложений, чтобы обновить большую часть фондов для достижения равноценного повышения производительности.
В странах, где повышение эффективности требовало больших затрат капитала, наблюдались относительно низкие нормы вложений в основной капитал. Значительная часть капитала таких стран экспортируется, привлекаемая более высокой отдачей на вложенный капитал там, где вводимая технология намного эффективнее вытесняемой.
Использование данных Т. Кристенсена об экономическом росте в 122 странах мира с населением около 3,4 млрд. чел. в 1967 г., сгруппированных по уровням экономического развития [13, р. 24], позволяет расширить анализ динамики производительности труда.
Для совокупности 20 развитых стран с населением 545 млн. чел. среднегодовой темп прироста ВВП на душу населения составил около 3,5% и был несколько выше среднемирового показателя - 3,2%, хотя, по определению, технологический разрыв для этой группы стран был наименьшим. Но по норме вложений в основной капитал (примерно 21%) развитые страны превзошли среднемировой показатель.
Самые высокие среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения были в странах среднего уровня экономического развития. Особенно высоки были темпы (6,6%) в 11 странах с населением 414 млн. чел., стоявших на пороге перехода в категорию развитых, по сравнению с которыми у них большим был технологический разрыв, не меньшим - превосходство в норме вложений в основной капитал (среднее значение превысило 26%).
Группа 24 наименее развитых стран с населением 1580 млн. чел. показала самый низкий темп прироста ВВП на душу населения (в среднем на 1,7% в год), что, безусловно, было связано с весьма низкой нормой капиталовложений (15-16%). Другая причина заключалась в том, что страны с таким низким уровнем экономического развития (ВВП на душу населения в них, в пересчете на доллары США по валютному курсу в 40 раз меньше показателя США) были не в состоянии, как будет показано в дальнейшем, осваивать самую передовую технику. Таким образом, эту группу стран отличали низкие не только нормы капиталовложений, но и показатели отдачи на вложенный капитал.
Нормы капиталовложений и темпы прироста основного капитала. Норма вложений в основной капитал характеризует, хотя и косвенно, интенсивность обновления капитала, а следовательно, и скорость перехода производства на новый технический уровень. В производственных функциях экономический рост ставится в зависимость не от нормы капиталовложений, а от роста основного капитала. В долгосрочной перспективе темпы роста ВВП и основного капитала близки. В фазе процветания большого цикла среднегодовой темп прироста ВВП может увеличиваться несколько быстрее, а в фазе депрессии - медленнее капитала. В 1961-1973 гг. среднегодовой темп прироста ВВП США составил 4,1%, тогда как основной капитал (без жилищного фонда) прирастал в среднем на 4% в год [14, с. 236]. В расчете на душу насе
ления среднегодовые темпы прироста ВВП и основного капитала составляли соответственно 2,9 и 2,8%, а в расчете на человеко-час - 2,6 и 2,5%.
Существует, однако, проблема использования динамики основного капитала для анализа источников роста производительности труда. Эта проблема имеет два аспекта. Во-первых, далеко не во всех странах осуществляется оценка объема основного капитала. Во-вторых, в динамике основного капитала в современном его измерении не различаются чисто количественные (затратные) и качественные (повышение его эффективности вследствие материализации в нем достижений НТП) аспекты.
Когда речь идет о другом факторе экономического роста - затратах труда, то его можно оценить в человеко-часах рабочего времени. Расходы на оплату труда в неизменных ценах дают полную меру объема затрат труда. Разница в темпах прироста стоимостного и натурального показателей затрат труда дает темп прироста качества труда. К сожалению, капитал не измеряется в человеко-часах, затраченных на его создание. Можно сказать, что гипотетический объем капитала, выраженный в человеко-часах, затраченных на его создание, должен расти медленнее объема капитала, измеренного в неизменных ценах. Разница же в динамике двух показателей объема капитала могла бы служить мерой повышения эффективности капитала вследствие материализации в нем НТП. При этом темп повышения среднего уровня качества капитала зависит от соотношения между эффективностью вводимой в производство новой техники и средней эффективностью используемой техники, а также от скорости технического обновления капитала.
Расчеты показывают, что этим требованиям удовлетворяет оценка среднегодового темпа прироста основного капитала в расчете на душу населения или на человеко-час, полученная делением нормы вложений в основной капитал на 10. Так, если в 1961-1973 гг. среднегодовая норма вложений в основной капитал США равнялась 18%, то среднегодовой темп прироста основного капитала в соответствии с предложенной методикой принимается равным 1,8%. Сравнив этот темп прироста капитала с темпом прироста ВВП в расчете на человеко-час - 2,6% и на душу населения - 2,9%, получаем темп повышения эффективности приращенного капитала в сравнении со средним уровнем эффективности ранее накопленного капитала. В расчете на человеко-час эффективность капитала повышалась в среднем в 1,4 раза, а на душу населения - в 1,6 раза. Согласно ранее приведенным оценкам Бюро статистики труда, в 1967 г. производительность труда лучшей четверти фирм США была в 1,6 раза выше средней. Этот коэффициент был принят в качестве показателя соотношения эффективности новой техники и техники среднего уровня, применяемой в экономике США. С учетом того, что производительность труда растет быстрее производительности капитала, предпочтительнее считать, что в 1961-1973 гг. основной капитал США прирастал на 1,8% в год в расчете на человеко-час, а не на душу населения, а его эффективность повышалась в среднем в 1,4, а не в 1,6 раза.
Приемлемость оценки динамики основного капитала на основе норм вложений в него подтверждается расчетами по Японии. В этой стране в 1961-1973 гг. средняя норма вложений в основной капитал составила 34%. Следовательно, можно полагать, что в среднем основной капитал (без учета изменения его качества) увеличивался в этот период на 3,4% в год в расчете на человеко-час. Соотношение приростов ВВП Японии (в среднем на 9,0% за год в расчете на человеко-час и на 9,5% в расчете на душу населения) и основного капитала (на 3,4%) дает коэффициент отдачи, равный 2,6 и 2,8. Эти коэффициенты вполне сопоставимы с показателям технологического разрыва между США и Японией в 1967 г. Тогда ВВП Японии на душу населения при пересчете по валютному курсу был в 3,3 раза меньше США, а по паритету покупательной способности (ППС) - в 2,2 раза. (Оценка сделана исходя из имеющихся данных на 1970 г., когда ВВП на душу населения Японии был меньше США при сравнении в единой валюте по официальному курсу в 2,5 раза, а по ППС - в 1,7 раза.)
В итоге, можно сделать вывод, что коэффициент отдачи на прирост основного капитала (оцененного по затратам без учета материализованного в нем технического прогресса) вполне сопоставим с величиной коэффициента технологического разрыва как для США, так и для Японии. Это значит, что оценка динамики основного капитала на базе нормы вложений в основные фонды позволяет получать, хотя и огрубленные, но весьма правдоподобные сравнения источников роста производительности труда: чисто количественного увеличения капиталовооруженнно-сти, с одной стороны, и повышения отдачи от прироста капитала благодаря НТП, материализованному в капитале и других факторах производства с другой.
Модель роста производительности труда. Оценки величин факторов роста ВВП на душу населения (как наиболее доступного, хотя и суррогатного, но в долгосрочной перспективе вполне приемлемого показателя динамики производительности труда) основных групп стран мира, различающихся по уровню экономического развития, за период 1961-1970 гг. показаны на рис. 1 [7, 13]. Коэффициент
*
отдачи на прирост капитала сопоставим с показателем технологического разрыва для стран, способных осваивать новейшую технику. В основном это относится к развитым странам в первой половине большого цикла. В общем случае коэффициент отдачи согласуется с соотношением эффективности нового капитала со средним уровнем эффективности всего капитала. При этом новый капитал не обязательно представляет высший этап в развитии техники.
Коэффициент отдачи на прирост основного капитала
Рис. 1. Среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения: НРС - наименее развитые страны; РС - развитые;
СРС - среднеразвитые; НИС - новые индустриальные страны
Развивающиеся страны (за исключением новых индустриальных) не в состоянии осваивать самую передовую технику. Даже в конце 90-х годов свыше 90% платежей по международным лицензионным соглашениям о продаже передовой технологии поступало от развитых стран. Для большинства развивающихся стран этот канал распространения достижений НТП был недоступен. Ограниченно доступен был и другой канал восприятия передовой техники - импорт прямых инвестиций, поскольку и в этом случае основными получателями были развитые страны, а также страны, занимающие, по крайней мере, среднее положение в мире по уровню экономического развития.
На рис. 2 показаны темпы прироста ВВП на душу населения развитых стран в различных фазах большого цикла второй половины XX века как результат изменения отдачи на прирост капитала и темпов прироста основного капитала на душу населения. Период 1951-1960 гг. соответствует фазе оживления большого цикла (интенсивное повышение темпов экономического развития), 1961-1973 гг. - фазе процветания (самые высокие в среднем темпы экономического развития), 1974-1989 гг. - фаза спада (интенсивное снижение темпов экономического развития), 1991-1997 гг. - фаза депрессии (самые низкие в среднем темпы экономического развития).
Граница между фазой спада и фазой депрессии (как, впрочем, и между фазами оживления и процветания) не столь ярко выражена, как между первой и второй половинами большого цикла. По некоторым признакам, о которых пойдет речь
* Рассчитаны путем деления темпов прироста ВВП на темпы прироста капитала.
128
ниже, можно считать, что фаза спада завершилась в начале, а не в конце 80-х годов (рис. 2).
Коэффициент отдачи на прирост основного капитала
Среднегодовые темпы прироста основного капитала на душу населения, %
Рис. 2. Среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения ОЭСР
Фазы большого цикла и их отражение в структурах ВВП развитых стран.
В структуре конечного использования ВВП циклически наиболее чувствительной переменной является соотношение объема вложений в основной капитал и объема ВВП, т. е. норма капиталовложений. На рис. 3 представлена ее динамика в целом и по отдельным составляющим капиталовложений в странах ОЭСР за период с 1950 по 1996 г., соответствующий большому циклу конъюнктуры мирового хозяйства.
ВВП, %
Рис. 3. Динамика норм вложений в основной капитал стран ОЭСР:
1 - в основной капитал (всего); 2 - в машины и оборудование;
3 - в здания и сооружения; 4 - в здания и сооружения жилищного сектора
Если абстрагироваться от среднесрочных колебаний, траектория динамики нормы вложений в основной капитал имеет дугообразный характер: восхождение в первой половине большого цикла, до 1974 г., и снижение во второй половине, после 1974 г. Высшая точка достигается на границе фаз процветания и спада (или на рубеже первой и второй половин большого цикла), а низшая - должна отделить фазу депрессии от фазы оживления, иначе говоря, ей будет соответствовать окончание цикла второй половины XX века, а за ней последует цикл первой половины XXI века.
Среднесрочные отклонения от долгосрочной траектории указывают на связь между динамикой норм капиталовложений и среднесрочным циклом. Особенно значительны изломы в траектории норм вложений в машины и оборудование, что может служить подтверждением тезиса о том, что материальной основой цикла Жюгляра продолжительностью от 7 до 11 лет является процесс обновления и расширения активной части основного капитала.
Вторая половина 70-х и начало 80-х годов характеризовались наиболее значительным отклонением от ожидаемой в фазе спада траектории динамики как общей нормы вложений в основной капитал, так и ее составляющих. Это отклонение, по всей видимости, связано с энергетическим кризисом, потребовавшим вложений в соответствующую модернизацию как машин и оборудования, так и зданий и сооружений с целью энергосбережения.
Динамика распределения ВВП стран ОЭСР на основные виды доходов (рис. 4) отражает сочетание вековой и циклической траекторий относительной динамики основных доходов. Вековая тенденция заключается в увеличении доли трудовых доходов и соответственно в снижении доли имущественных. Достаточно сравнить долю трудовых доходов в 1950 г. (48,9%) и 1996 г. (53,6%), а также суммарную долю имущественных доходов и амортизационных отчислений - 42,4% в 1950 г. и 37,0% в 1996. В то же время траектория обеих составляющих имеет дугообразный характер. Дуга динамики долей трудовых доходов повернута вверх (высшая точка в 1975 г.), а имущественных - вниз (низшая точка также в 1975 г.). Вековая тенденция к увеличению доли трудовых доходов реализуется в первой половине большого цикла, когда снижается норма безработицы. Эта тенденция прерывается увеличением нормы безработицы в фазе спада, а затем депрессии, доля трудовых доходов даже несколько снижается. Доля предпринимательских доходов и амортизационных отчислений имеет противоположную тенденцию. Если брать только доходы без амортизационных отчислений (динамика последних имеет однонаправленный характер), то низшую точку имущественные доходы проходят в 19821983 гг. По этому признаку можно считать именно начало 80-х годов завершением фазы спада и началом фазы депрессии.
ВВП, %
Рис. 4. Распределение ВВП стран ОЭСР по основным видам доходов:
---трудовой доход; — предпринимательский доход и амортизационные
отчисления; -д- доход капитала; -■- амортизационные отчисления Повышение доли трудовых доходов в первой половине большого цикла благоприятно сказывается на росте личного потребления. Напротив, повышение доли имущественных доходов в заключительной фазе большого цикла способствует увеличению нормы сбережений. Тем самым накапливаются финансовые ресурсы, необходимые для повышения нормы капиталовложений в первой половине следующего цикла.
В динамике отраслевой структуры ВВП семерки ведущих стран прослеживаются вековые тенденции (рис. 5). Доля сырьевых отраслей традиционно снижается. Это видно по динамике доли сельского хозяйства, которая сократилась с 8,9% в 1950 г. до 1,9 в 1996 г. Доля добывающей промышленности (не представленная на рис. 5) за это время снизилась с 3,1 до 1,1%.
ВВП, %
Рис. 5. Отраслевая структура ВВП семи ведущих стран:
1 - услуги (исключая услуги торговли, транспорта и связи и коммунального хозяйства);
2 - обрабатывающая промышленность; 3 - машиностроение и химическая индустрия;
4 - строительство; 5 - сельское хозяйство
Услуги финансовых учреждений, а также услуги частных и государственных учреждений в сфере науки, образования, здравоохранения, социального обеспечения, безопасности и управления в структуре ВВП существенно повысились: за рассматриваемый период с 26,8 до 47,6%. Доля совокупности других услуг (не показанных на рис. 5), включая торговлю, транспорт и связь, электро-, газо- и водоснабжение, незначительно снизилась - с 25,0 до 24%. Внутри этой группы сократились доли торговли - с 16,1 до 14,9%, транспорта и связи - с 7,1 до 6,2%, и увеличилась доля электро-, газо- и водоснабжения - с 1,9 до 2,9%.
Доля обрабатывающей промышленности, оставаясь относительно стабильной с 1950 по 1969 г. в диапазоне 30-31%, начиная с 1970 г. обнаруживает тенденцию к снижению - в 1996 г. она составила всего 19,5%. Хотя данные об условно чистой продукции отраслей обрабатывающей промышленности публикуются только с 1960 г., тем не менее они позволяют выявить причины стабильности доли обрабатывающей промышленности в ВВП семерки ведущих стран не только в 60-е, но и в 50-е годы. Все отрасли обрабатывающей промышленности, кроме наукоемких -машиностроения и химической индустрии, сокращали свой вклад в создание ВВП ведущей семерки развитых стран на протяжении всего периода, за который имеются соответствующие данные. Так, доля пищевой промышленности снизилась с 4,0% в 1960 г. до 2,4 в 1996 г. За тот же период доля легкой промышленности сократилась с 2,8% до 0,9, деревообрабатывающей - с 1,4 до 0,7, целлюлознобумажной - с 2,4 до 1,7, металлургической - с 2,8 до 1,0 и стекольно-керамической и строительных материалов - с 1,2 до 0,7%. Только доля наукоемких отраслей в 60-е (и по-видимому в 50-е) годы повышалась, что и обеспечивало стабильность доли комплекса обрабатывающих отраслей в эти десятилетия. С последующим
снижением доли наукоемких отраслей вклад в создание ВВП обрабатывающей промышленности уменьшался.
Таким образом, только у наукоемких из рассмотренных отраслей наблюдается дугообразная траектория изменения доли в ВВП, что соответствует логике развития большого цикла. Отмеченная связь между развитием наукоемких отраслей и большим циклом служит дополнительным свидетельством в пользу гипотезы о том, что именно закономерности НТП лежат в основе механизма большого цикла мирового хозяйства. Поворот в динамике наукоемких отраслей примерно на 5 лет опережает переход от первой ко второй половине большого цикла. Следовательно, доля наукоемких отраслей в ВВП может рассматриваться в качестве опережающего показателя развития большого цикла. Траектория данной переменной согласуется с динамикой вложений в машины и оборудование, изображенной на рис. 3, согласно которой пик нормы вложений в активную часть основного капитала на несколько лет опережает высшую точку в траектории общей нормы вложений в основной капитал и нормы вложений в здания и сооружения.
Еще одна отрасль (см. рис. 5), а именно - строительство, имеет траекторию роста, соответствующую логике развития большого цикла. Поскольку строительство формирует инфраструктуру (пассивную часть основного капитала), это вполне согласуется с гипотезой, согласно которой материальной основой большого цикла является обновление пассивной части основных фондов. Это не противоречит представлению о НТП как о движущей силе большого цикла.
Динамика мирового хозяйства и экономики развитых стран в 90-е годы соответствовала критериям фазы депрессии большого цикла. Начало нового, большого цикла, по существующим представлениям о временных пределах, в которых колеблется средняя продолжительность отдельных фаз большого цикла, может произойти в первые 2-3 года начавшегося XXI века. Для США как лидера НТП новый цикл, по-видимому, наступил уже во второй половине 90-х годов XX века.
Согласно данным Бюро статистики труда США, среднегодовой темп прироста производительности труда в предпринимательском секторе экономики страны повысился с 1,5% в 1991-1995 гг. до 2,9% в 1996-2000 гг. [15, р. 129]. Среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения достигли 3,4% в 1996-2000 гг. по сравнению с 1,0% в 1991-1995 гг.
Среди американских экономистов, большинство которых не используют концепцию больших циклов в качестве рабочей гипотезы, тем не менее складывается мнение, что феномен второй половины 90-х годов XX века в американской экономике, скорее всего, является следствием не случайного стечения обстоятельств среднесрочного характера, а кардинальных изменений условий функционирования экономики благодаря информационным технологиям (ИТ). На протяжении 5 лет отмечались устойчиво высокие темпы прироста производительности труда по сравнению не только с первой половиной 90-х годов, но и на фоне тенденции к систематическому снижению темпов роста производительности за 20 лет, предшествовавших середине последнего десятилетия XX века.
По расчетам профессора Гарвардского университета Дейла Джоргенсона [16, р. 25], среднегодовой темп прироста ВВП США в расчете на человеко-час повысился с 1,2% в 1991-1995 гг. до 2,1% в 1996-1999 гг. Концепции ВВП и капитала Джоргенсона несколько отличаются от официальных, что объясняет различия в оценках темпов прироста производительности труда, а также в подходах к анализу источников роста данной переменной. По Джоргенсону, повышение темпа прироста производительности труда во второй половине 90-х годов XX века по сравнению с первой его половиной более чем наполовину связано с НТП, не материализованном в труде или капитале. При этом темп повышения качества труда даже
снизился на 0,3 проц. п. В остальном темп прироста производительности труда в рамках анализа, выполненного Джоргенсоном, повысился за счет более интенсивного роста капиталовооруженности. Ускорение темпов прироста капитала, по оценке Джоргенсона, в большей степени произошло за счет улучшения качества, т. е. за счет НТП, материализованного в капитале.
Согласно данным ОЭСР [17, р. 12, 16, 64, 74], норма вложений в основной капитал США к 2000 г. повысилась до 21,2%, более чем на 4 проц. п. превзойдя отметку 1991-1992 гг. Средняя норма за 1996-2000 гг. составила 20,0% по сравнению с 17,5 в 1991-1995 гг. Хотя последние измерения не вполне сопоставимы с данными за предшествовавшие десятилетия, несомненно, что рост нормы вложений в основной капитал США в 90-е годы выходит за рамки обычных колебаний в пределах среднего цикла Жюгляра. Динамика данной переменной может расцениваться как еще один симптом перехода страны к развитию в условиях нового большого цикла Кондратьева. В отличие от США в европейских странах ОЭСР повышение нормы вложений в основной капитал не выходило за пределы колебаний, обусловленных развитием среднего цикла. В Японии в 90-е годы доминировала понижательная тенденция изменения нормы капиталовложений, составившая в 1999 г. 26,2%, что на 6,0 проц. п. ниже чем в 1990 г.
Комментируя результаты исследования Д. Джоргенсона и Р.Стироха, также посвященного особенностям экономического роста США во второй половине 90-х годов [18, p. 216], Роберт Гордон (Северо-западный университет штата Иллинойс) отметил, что как снижение среднегодового темпа прироста производительности труда в США в 1974-1995 гг. по сравнению с 1960-1973 гг., так и повышение этого показателя в 1996-1999 гг. по сравнению с 1974-1995 гг. примерно наполовину объясняется соответствующим изменением совокупной факторной производительности. Это указывает на решающую роль НТП в динамике производительности труда и может рассматриваться как подкрепление гипотезы о существовании большого цикла.
Согласно анализу Джоргенсона и Стироха, ускорение темпа прироста капиталовооруженности труда в США практически целиком связано с интенсификацией процесса компьютеризации. Среднегодовой темп прироста капиталовложения в компьютерное производство почти удвоился во второй половине 90-х годов (34%) по сравнению с первой половиной этого десятилетия (18%).
Быстрое совершенствование элементной базы и снижение цен на комплектующие изделия, несомненно, способствовали ускорению компьютеризации в американской экономике. Во второй половине 90-х годов цены на компьютеры, по данным Джоргенсона и Стироха, снижались в среднем на 20,1% в год по сравнению с 10,6% в первой половине 90-х.
Вывод Джоргенсона и Стироха о решающей роли ИТ в ускорении роста производительности труда в США во второй половине 90-х годов явно противопоставляется феномену предшествующих десятилетий, известному как парадокс Солоу. Парадокс заключался в том, что, по оценке лауреата нобелевской премии Роберта Солоу, компьютерный век проявил себя повсюду, но не в статистически измеряемой производительности труда. Наблюдение Солоу нуждается в переоценке в свете опыта США второй половины 90-х годов. Однако не все так просто. Ускорение роста ВВП и производительности труда в США в этот период в значительной мере было связано с увеличением выпуска компьютерной техники. В связи с этим возникает вопрос, в какой степени рост ВВП отражает рост чистой внутренней продукции. Нельзя было бы говорить о кардинальных изменениях в тенденциях роста производительности труда на общехозяйственном уровне, если эти изменения не вышли за пределы одной отрасли. Однако экономисты Бюро статистики труда Дж. Хэтч и А. Клинтон, подтверждая, что наиболее впечатляющим был рост эффективности выпуска компьютеров и электронных компонентов, вместе с тем говорят о повышении производительности труда вследствие применения «новой и более дешевой компьютерной технологии во всех секторах экономики» [19, p. 3]. Они утверждают, что изменения в технологии обрабатывающей промышленности превратили эту отрасль в «высоко эффективную машину» [19, p. 7]. Действительно, здесь среднегодовой темп прироста производительности труда в расчете на человеко-час повысился до 5,2% в 1996-2000 гг. по сравнению с 3,3% в 1991-1995 гг.
Однако преждевременно утверждать о наступлении нового большого цикла, пока ускорение роста производительности труда в США не распространилось на Западную Европу и Японию.
На повестке дня спад в рамках среднего цикла в США. В 2001 г. исполнилось 11 лет со времени начала предыдущего спада в США в 1990 г., низшая точка которого была пройдена в 1991 г. Максимальная продолжительность цикла Жюгляра до сих пор не превышала 11 лет. Эта эмпирическая закономерность и текущее со
стояние мировой экономики указывали на высокую вероятность наступления спада промышленного производства в США в 2001 г. и спада в Западной Европе и Японии с отставанием на 1-2 квартала, что на самом деле и произошло.
Следуя логике развития большого цикла, можно предположить, что уже в 2003 г. может возобновиться более интенсивный, чем в первой половине 90-х годов, рост производительности труда в США, и фаза оживления цикла первой половины XXI века распространится на другие развитые страны.
Второе десятилетие нового века, согласно циклу Кондратьева, должно быть фазой процветания. Если темп НТП в первой половине XXI века не будет существенно отличаться от показателя XX столетия, то во втором десятилетии текущего века среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения будут близки к ожидаемому показателю США - 2,5%. Это на 1 проц. п. меньше, чем в 60-е годы, но к началу предыдущей фазы процветания для большинства развитых стран был характерен значительный технологический разрыв с США. Тогда остальные развитые страны могли повышать производительность труда существенно быстрее, чем лидер НТП. Ныне этот разрыв существенно меньше, и может еще более сократиться за время фазы оживления.
Мировые темпы экономического развития во втором десятилетии XXI века вполне могут сравняться с показателем 60-х годов (3,2% ежегодного прироста ВВП на душу населения) благодаря тому, что страны среднего уровня развития могут повторить свой 5-6-процентный показатель прироста, вклад развивающихся стран в мировой ВВП составит не треть, как было в начале 60-х, а примерно половину.
Тот факт, что мировой ВВП будет прирастать в значительной мере за счет развивающихся стран, повышает вероятность нового энергетического, сырьевого и экологического кризисов на волне фазы процветания большого цикла, как это произошло в середине 70-х годов. Дело в том, что экономический рост развивающихся стран еще долго будет отличаться большей материало- и энергоемкостью по сравнению с развитыми странами.
В первой половине большого цикла конъюнктуры мирового хозяйства складываются благоприятные внешние условия для роста всех экономик, вовлеченных в систему международного разделения труда. Особенно высокие темпы показывают страны среднего уровня развития, обладающие образованной квалифицированной рабочей силой, способной осваивать новейшие достижения НТП.
Это значит, что внешние условия будут в целом благоприятны для экономического роста России на протяжении первой четверти XXI века, исключая фазы спада в рамках среднесрочных экономических циклов, повторяющихся не реже одного раза в 10 лет. Возможная продолжительность фаз спада около года. В первой половине большого цикла фазы спада средних циклов обычно менее глубоки и не так продолжительны по сравнению с его второй половиной.
Благоприятный прогноз в данном случае опирается исключительно на закономерности мирового экономического развития. Развитие новых прогрессивных отраслей требует большего финансирования научных исследований, разработок, системы образования, а также создания режима наибольшего благоприятствования для производства и сбыта новой наукоемкой продукции. Такой режим может обеспечиваться, в частности, предоставлением права на ускоренную амортизацию основных фондов, государственной поддержкой лизинговых операций для сбыта отечественной техники.
Литература
1. Клинов В.Г. Большие циклы конъюнктуры мирового хозяйства. М.: ВНИИПИ, 1992.
2. Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. М.: Экономика, 2002.
3. Freeman C. and Louga F. As Time Goes By. From the Industrial Revolutions to the Information Revolution. Oxford, Oxford University Press, 2001.
4. Schumpeter J.A. Business Cycles.A Theoretical, Historical and Statistical Analisis of the Capitalist Process. N.Y., McGraw-Hill Book Company, 1939.
5. Maddison A. Phases of Capitalist Development. Oxford, Oxford University Press, 1982.
6. National Accounts of OECD Countries. Paris, OECD, 1970-1998.
7. International Financial Statistics Yearbook. Wash., IMF, 2000.
8. OECD. Main Science and Technology Indicators. Paris. 1998.
9. Хофхайнц П. Инвестиции в будущее //Ведомости. Ежедневная деловая газета, 2002, № 113.
10. Кендрик Дж. Совокупный капитал США и его формирование. М.: Прогресс, 1978.
11. Freeman C. (ed.) Output Measurement in Science and Technology. Amsterdam, North Holland, 1987.
12. Клинов В.Г. Экономический рост США: ретроспектива и перспектива // США-ЭПИ. 1998. № 7.
13. Kristensen Т. Development in Rich and Poor Countries. N.Y., Praeger, 1974.
14. США: измерение экономического роста. М.: Наука, 1976.
15. Monthly Labor Review. Wash., 2001, Mar.
16. Jorgenson Dale W. InformationTechnology and the US Economy // The American Economic Review. Menasha, 2001, Mar.
17. OECD Quaterly National Accounts. Paris, OECD, 2001, № 1.
18. Jorgenson D.W. and Stiroh R.J. Raising the Speed Limit: U.S. Economic Growth in the Information Age. Gordon R. Comment — Brookings Papers on Economic Activity. Wash., 2000, № 1.
19. Hatch J. and Clinton A. Job Growth in the 1990s: a Retrospect //Monthly Labor Review. Wash., 2000, Dec.
