CC BY
61
УДК: 94
Шебзухова Татьяна Александровна
доктор исторических наук, профессор, директор Института сервиса, туризма и дизайна Северо-Кавказского федерального университета (филиал в г. Пятигорске). 425257@mail.ru
Вартумян Арушан Арушанович
доктор политических наук, профессор, заместитель директора Института сервиса, туризма и дизайна Северо-Кавказского федерального университета (филиал в г. Пятигорске).
425257@mail.ru
Бондаренко Наталья Григорьевна
доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой истории и философии права Северо-Кавказского федерального университета (филиал в г. Пятигорске) 425257@mail.ru
Научная элита
И ВЛАСТЬ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Tatyana A. Shebzukhova
doctor of historical sciences, professor. the director of Institute of service, tourism and design of the North Caucasian Federal university (branch in Pyatigorsk). 425257@mail.ru
Arushan A. Vartumyan
doctor of political sciences, professor. the deputy director of Institute of service, tourism and design of the North Caucasian Federal university (branch in Pyatigorsk).
425257@mail.ru
Natalya G. Bondarenko
the Doctor of Philosophy, professor managing department of history and legal philosophy of the North Caucasian Federal university (branchinPyatigorsk)
425257@mail.ru
Scientific elite and
POWER AT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY
Аннотация. В статье рассмотрен процесс развития научной элиты и ее взаимоотношения с властью в начале XX века. Дан анализ осмысления категории научной элиты с позиций аксиологического, скептического, марксистско-ленинского и других подходов. Выявлены основные тенденции воздействия государства на функционирование научного сообщества до и после революционных событий в стране. Отмечено, что в начале XX века достаточно высокая степень политизации являлась характерной особенностью для всего университетско-академического сообщества, что находило отражение во влиянии научной элиты на политические и идеологические интересы руководящих кругов Российской Империи. Главной особенностью российской научной элиты был патернализм и этатизм, что перекладывало ответственность за развитие научных достижений на государственные структуры.
Ключевые слова: научная элита, власть, интеллигенция, политический процесс, государство, университетско-академическое сообщество, патерналистско-бюрократическая модель.
Annotation. This article describes the development of the scientific elite and its relationship with the government at the beginning of the twentieth century. The analysis of the scientific understanding to the category of elite from axiological, skeptical, Marxist-Leninist positions and other approaches is given. The main tendencies of state influence on the functioning of the scientific community before and after the revolutionary events in the country are identified. It is noted that at the beginning of the twentieth century, quite a high degree of politicization is a characteristic feature for the entire university and the academic community, which is reflected in the impact of the scientific elite political and ideological interests of the ruling circles of the Russian Empire. The main feature of the Russian scientific elite was paternalism and etatism that shifted the responsibility for the development of scientific advances to government authorities.
Keywords: scientific elite, power, intelligence, political process, state, university and academic community, paternalistic and bureaucratic model.
Научная элита занимает одно из ведущих мест в системе авторитетных и влиятельных государственных институтов. Это сложная динамичная система, для которой характерны формальные и неформальные, явные и скрытые
связи. Она способна в известных пределах обновляться и восстанавливаться.
Осмысление категории научной элиты в аксиологическом аспекте для многих отечественных
210
мыслителей интерпретировалось с позиций ценностного подхода к проблеме знания и образованности.
Интересна точка зрения П.А. Лаврова, который рассматривал научную элиту, исходя из концепции критически мыслящих личностей, нравственной обязанностью которых являлась расплата за прогресс. Он отмечал, что «аргументирование и экспериментирование могут низвести человека на один уровень с пауком, точно так же как могут повести ученого на высшую точку человеческого достоинства, доступную в его время» [4, с. 49-50]. П.А. Лавров отмечал важность деятельности научной элиты, прежде всего в практическом плане.
Скептического подхода придерживался К.Н. Леонтьев, который рассматривал понятие «научная истина» в переносном смысле. У него не вызывали симпатий ни представители научной элиты, ни прогрессисты, ни социалисты.
Н.А. Бердяев, рассматривая научные элиты, представил свою типологию ученых, критерием которой являлись их философские и научно-методологические идеи. Он являлся, пожалуй, единственным философом, который рассматривал научную элиту в культурном контексте, определяя ее как составляющую культурной элиты общества.
В литературных источниках XIX века считалось, что марксизм-ленинизм полностью разоблачил антинаучный характер теории элит. Поэтому вполне естественно, что он не употреблял этого термина. Принятие теории элит ведет за собой принятие иерархии. Сегодня признаны статус и интеллектуальная значимость этого явления. Интеллектуальную элиту характеризует независимое, критическое мышление [3, с. 553].
Научная элита, выполняя свою особую и значимую миссию в обществе, претендует в государственных структурах на определенную власть.
Изучая этапы развития и особенности российской интеллигенции, историки достаточно основательно занимались изучением отечественной научной элиты.
Политический процесс российского государства был невозможен без интеллектуальной составляющей [8, с. 36]. Опыт России показывает, что вовлеченные в политический процесс ученые являются уже его субъектами, а не вторичными агентами власти [9, с. 42].
В начале XX века наметилась тенденция взаимодействия ученых-профессионалов и политических структур. Так например, в 1912 году в Петербурге функционирует «Группа прогрессивных общественных деятелей», представленная наиболее известными учеными из числа университетской профессуры: В. Бехтеревым, С. Адриановым, А. Васильевым, М. Ковалевским, П. Лавровым, Е. Семеновым и другими.
Достаточно высокая степень политизации являлась характерной особенностью для всего университетско-академического сообщества, что находи-
ло отражение во влиянии научной элиты на политические и идеологические интересы руководящих кругов Российской Империи. [6, с. 46].
Для становления российской научной элиты, в основе которой лежали русская культура и ментальность, главной особенностью был патернализм и этатизм, что перекладывало ответственность за развитие научных достижений на государственные структуры. Безусловно, государство играло важную роль для поддержки российской научной элиты. Характерной же особенностью Западной Европы являлось возникновение институтов современной науки как самостоятельных организаций [7, с. 37], что не мешает осуществлять государственный контроль за их деятельностью.
В рамках Академии наук объединялась довольно значительная часть научной элиты. Ученые с мировым именем, игравшие существенную роль в различных сферах жизнедеятельности общества, составляли большую часть действительных членов Академии наук. Среди них были известные математики А.А. Марков, AM. Ляпунов, историк Е.Ф. Шмурло, геолог АЛ. Карпинский, физик-сейсмолог Б. Б. Голицын, химик Н.Н. Бекетов и многие другие. Профессорско-преподавательский корпус высшей школы России в начале XX века составлял 5 тысяч человек.
Находясь в оковах бюрократизированной политической системы до октября 1917 года, российское научное сообщество обладало определенным самоуправлением: частичным - в Академии наук, а в научных обществах имело практически полную власть. Принятые до революционных событий 1917 года устав Императорской Академии наук, который действовал до 1925 года, а также университетский устав 1884 года давали возможность, находясь под влиянием структур власти, функционировать научному сообществу в корпоративных рамках.
Безграничная власть административного аппарата давала возможность для различного рода принятия управленческих решений. В рамках введенной в 1905 году автономии вузов была объявлена свобода научного творчества, а в 1911 году произошел разгром Московского университета. В российском обществе достаточно высок был статус ученых. Проведенная в 1906 году, реформа Государственного Совета давала возможность представителям от Академии наук, различных университетов принимать участие в деятельности верхней палаты парламента. Государственная Дума третьего созыва являлась тем мощным инструментом, который регулировал научную деятельность в условиях крайней разобщенности ведомств и бюрократизации.
Более широкая интеграция ученых в новые структуры власти стала происходить после Февральской буржуазно-демократической революции. Но это д в ижение не было продуктивным из-за неспособности научной элиты в революционных условиях проводить активную политическую борьбу и отсутствия административно-управленческого опыта. К идеям научного сообщества Временное правительство относилось формально, не учитывая политические рекомендации научной элиты. Импера-
211
торская Академия наук была преобразована в Российскую Академию наук, что давало возможность избрания президента. Была создана Свободная ассоциация для развития положительных наук. Независимо от того, что российская научная элита способствовала дальнейшему успешному решению проблем в естественнонаучной и научнотехнической областях, она была зависима от проведения прикладных исследований, которые правительство не могло финансировать в условиях социально-экономического кризиса.
Революционные события XX столетия существенным образом повлияли на статус научной элиты российского общества. Послереволюционный социальный эксперимент способствовал пересмотру соотношения теоретической составляющей научной элиты и действующей социальной практики. Это была первая в мире страна, где доминирующее место занимала проводимая государством политика в области науки и техники. На втором же плане были мероприятия, осуществляемые в области экономики, образования и внешней политики. Первые десятилетия характеризуются наличием плюрализма, как в правящей партии, так и в науке. Академия наук, в которой была сосредоточена научная элита, финансируемая государством, составляла особо привилегированную научно-организационную субэлиту. Таким образом, в 1920-х годах в рамках патерналистско-бюрократической модели союза власти и научного сообщества сформировалась научная элита, представлявшая собой объект управления [5, с. 122-124].
Концептуальные основы влияния советской власти на научную элиту были изложены в работах ВИ. Ленина, Л.Д. Троцкого, А. В. Луначарского, Н.И. Бухарина и других идеологов советской власти.
В известной степени тяготели к научному анализу проблем представители большевистской элиты, которые принадлежали к интеллигенции, как по происхождению, так и по роду деятельности. Но, преувеличивая значение марксистской теории как универсальной методологии, они принадлежали к отечественной научной элите чисто утилитарно.
Литература:
1. Вартумян АЛ. Политическая социализация современной российской интеллигенции: опыт теоретико-методологического осмысления. Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2013. № 1.
2. Ильин ИА. Философия и жизнь. На переломе. Философские дискуссии 20-х годов : Философия и мировоззрение. М., 1990.
3. Кохановский В.П. Основы философии науки / В.П. Кохановский, Т.Г. Лешкевич, Т.П. Матяш, Т.Б. Фахти. Ростов н/Д., 2005.
4. Лавров П.Л. Исторические письма. Интеллигенция - Власть - Народ. Русские источники современной социальной философии : антология. М. : 1992.
В послереволюционный период между советской властью и научным сообществом сложился временный компромисс, что нашло отражение в постоянном функционировании на основании дореволюционного устава Академии наук, а также в расширении полномочий научных сообществ. В подъеме промышленности и культуры, в развитии кооперации принимала участие научная дореволюционная элита. Но в условиях проведения индустриализации и коллективизации деятельность партийно-государственного руководства была направлена на ужесточение политико-идеологического контроля и выдвижения наиболее проверенных кандидатов на руководящие посты [6, с.48-49].
В начале 1920-х годов ГГ. Шпета беспокоил вопрос о функционировании прежней научной элиты. Он считал, что старая интеллигенция переродилась и влилась в новую, но не она определяла ее реальность. П. Сорокин утверждал, что политика может быть как общественно полезна, так и вредна, а научные работы, касающиеся проблем развития науки и народного просвещения, всегда нужны народу. И.А. Ильин считал, что быть ученым - состояние личное, индивидуальное, но иметь науку, философию, искусство, нравственную культуру -состояние всенародное, национальное. Духовная культура в своих истинных достижениях сверхнациональна [2, с.58].
Подводя итог, следует отметить, что постепенно складывалась новая система организации науки. Но перемены, произошедшие в стране, принимала не вся научная элита. Руководством страны создавались новые организации и проходила национализация старых учреждений, была организована сеть государственных научноисследовательских институтов. Большинство представителей научной элиты не выражало симпатии советской власти. Одни академики и профессоры приняли участие в прямом или косвенном саботаже, другие находились по отношению к власти на нейтральных позициях, наконец, третьи принимали участие в белогвардейском правительстве.
Literature:
1. Vartumyan A.A. Political Socialization of Modern Russian Intelligentsia: the Experience of Theoretical and Methodological Reflection // Bulletin of Volgograd State University. Episode 4: History. Regional Studies. International Relations. 2013. № 1.
2. Ilyin I.A. Philosophy and Life // At the Turn. Philosophical Discussions of 20s Years : Philosophy and Worldview. M., 1990.
3. Kochanowski V.P. Fundamentals of the Philosophy of Science / V.P. Kochanowski, T.G. Lesh-kevich, T.P. Matyas, T.B. Fahti. Rostov n/D., 2005.
4. Lavrov P.L. Historical Letters. Intelligentsia -Power - People. Russian Sources of Modern Social Philosophy : anthology. M. : 1992.
212
5. Липчанская И.В. Генезис научной элиты (социально-философский анализ). Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2008.
6. Нектаревская Ю.Б. Взаимодействие научной элиты и политической элиты в США и России. Сравнительный историко-политологический анализ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Ростов-на-Дону, 2006.
7. Шебзухова ТА. Образы и смыслы исторической повседневности: стратегии понимания / Т.А. Шебзухова, Н.Г. Бондаренко // Современная наука и инновации. 2013. № 4. С. 33-40.
8. Bondarenko N.G. Evolution of deportatsionny policy in the conditions of the soviet state. In the collection: Humanities and Social Sciences in Europe / N.G. Bondarenko, T.V. Mukhortova, N.V. Malkova // Achievements and Perspectives, 3rd International symposium 2014.
9. Shebzukhova T.A. Daily Occurrence in Structure and the Content of Historical Knowledge / T.A. Shebzukhova, N.G. Bondarenko // The Second International Conference on History and Political Sciences Vienna, 2014.
5. Lipchanskaya I. V. The Genesis of the Scientific Elite (Social-Philosophical Analysis). Thesis for the Degree of Candidate of Philosophical Sciences. Rostov-on-Don, 2008.
6. Nektarevskaya Y.B. The Interaction of the Scientific Elite and Political Elite in the United States and Russia. Comparative Historical and Political Analysis. Thesis for the Degree of Candidate of Political Sciences. Rostov-on-Don, 2006.
7. Shebzuhova T.A. Images and Sense of Histori-ca I Dai ly: Com p rehension Strategies / T.A. Shebzuhova, N.G. Bondarenko // Modern Science and Innovation. 2013. № 4. P. 33-40.
8. Bondarenko N.G. Evolution of deportatsionny policy in the conditions of the soviet state. In the collection: Humanities and Social Sciences in Europe / N.G. Bondarenko, T.V. Mukhortova, N.V. Malkova // Achievements and Perspectives, 3rd International symposium 2014.
9. Shebzukhova T.A. Daily Occurrence in Structure and the Content of Historical Knowledge / T.A. Shebzukhova, N.G. Bondarenko // The Second International Conference on History and Political Sciences Vienna, 2014.
213
ЮРИДИЧЕСКИЕ
НАУКИ
