Научная деятельность Ю.Н.Рериха в период Центрально-Азиатской экспедиции Текст научной статьи по специальности «История и археология»

А.Федотов

Научная деятельность Ю.Н.Рериха в период Центрально-Азиатской экспедиции

В 2013 г. исполняется 85 лет со дня завершения Центрально-Азиатской экспедиции Н.К.Рериха (1923-1928) - одной из величайших экспедиций ХХ в., в задачи которой входило не просто описание неисследованных территорий и знакомство с культурой неизученных народов, а установление духовных связей между Западом и Востоком путем выявления единых нравственных критериев и ценностных ориентиров, следование которым в значительной мере способствовало бы духовной эволюции всего человечества.

У этой экспедиции была непростая судьба: она состоялась вопреки многочисленным трудностям, начавшимся еще во время ее подготовки, и почти непреодолимым препятствиям, которые чинили ее участникам в период ее осуществления. И поныне значение этой экспедиции, ее научные результаты кое-кто подвергает необоснованным сомнениям1, но ничто не может искоренить воспоминания индийцев, цейлонцев, кашмирцев, ладак-цев, тибетцев, уйгуров, ойратов, монголов и представителей многих других народов об удивительных встречах с семьей Рерихов по маршруту экспедиции, никто не может предать забвению собранные свидетельства уни-

1 Например, непонятно, почему о ней не упоминается в «Очерках по истории географических открытий» (Магидович И.П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий. В 5 т. М.: Просвещение, 1982-1986). Вряд ли стоит вспоминать о попытках дискретитиро-вать значение Центрально-Азиатской экспедиции отдельными несостоявшимися учеными.

кальной материальной и духовной культуры восточных стран. Участники экспедиции прошли 25000 километров, изучили многочисленные археологические памятники, собрали огромный ботанический, геологический, этнографический, фольклорный, культурологический и языковой материал. Н.К.Рерихом было нарисовано более 500 полотен, этюдов и рисунков, которые впоследствии были переданы в Музей Николая Рериха в Нью-Йорке, в музеи Индии, Китая, России и Монголии. По окончании экспедиции в Дарджилинге Рерихи основали Институт Гималайских исследований «Урусвати», который поставил своей целью обработку собранного научного материала и комплексное изучение Центральной и Южной Азии и оказал огромное влияние на развитие мировой культуры.

Успеху экспедиции в значительной степени способствовало личное участие в ней старшего сына Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих - Юрия. Юрий Николаевич Рерих по праву считается одним из самых блестящих востоковедов ХХ в. Надо отметить, что интерес к Востоку был присущ всей семье Рерихов, в том числе и Николаю Константиновичу, который всегда интересовался восточными сюжетами и мотивами и использовал их в своем творчестве. Восток привлекал своими богатыми духовными и культурными традициями, глубиной философских концепций и постулатов, незыблемостью нравственных и моральных положений. Увлеченность Востоком родители передали своим сыновьям, что, наверное, предопределило профессиональную судьбу Юрия Николаевича.

В продолжение четырех лет, с 1919 по 1923 г., то есть до начала Центрально-Азиатской экспедиции, Юрий Николаевич Рерих усиленно занимался восточными языками, культурой, историей, этнографией, археологией Востока. Еще в студенческие годы определился достаточно широкий круг его интересов в области индологии, тибетологии, монголоведения, иранистики и тюркологии. К началу экспедиции он получил блестящее образование, закончив индо-иранское отделение Школы восточных языков при Лондонском университете, затем обучался в Гарвардском университете в США, где в 1922 г. получил степень

Ю.Н.Рерих. Нач. 1920-х гг.

Елена Ивановна и Юрий Николаевич Рерихи во время Центрально-Азиатской экспедиции. 1925-1928

бакалавра по отделению индийской филологии. Свое востоковедческое образование Юрий Николаевич завершает в Париже, в Школе восточных языков при Сорбонне, где ему вручают диплом магистра индийской филологии. Обучение в наиболее престижных университетах Европы и Америки дало Юрию Николаевичу уникальную востоковедческую подготовку. Еше в студенческие годы он овладел греческим, латынью, санскритом, пали, тибетским, китайским, монгольским языками, фарси1.

С одной стороны, без такой серьезной теоретической подготовки Ю.Н.Рериха в области восточных языков и культур Центрально-Азиатская экспедиция вряд ли была бы столь успешной. С другой стороны, без его активного участия в этой многолетней экспедиции не были бы проделаны многочисленные исследования в области живых восточных языков и диалектов, традиционной культуры многих народов, населяющих Центральную Азию. Именно во время экспедиции началась самостоятельная научная работа молодого востоковеда, сделавшего немало серьезных открытий. Причем открытия и находки были сделаны не только в области этнографии, культурологии, востоковедения, но и в сфере естественных наук, что свидетельствует о чрезвычайно широких познаниях Юрия Николаевича, его стремлении осуществить комплексное изучение районов, по которым проходил маршрут Центрально-Азиатской экспедиции. Остановимся на некоторых из этих открытий2.

Итак, 6 марта 1925 г. Николай Константинович, Елена Ивановна и Юрий Николаевич Рерихи отправились из Дарджилинга в Западные Гималаи. Через два дня они прибыли по Бенгальской железной дороге в Равалпинди, откуда на машинах направились в Шринагар и Кашмир. В марте-апреле того же года они занимались подготовкой каравана, обеспечивали экспедицию снаряжением, набирали проводников и носильщиков. Юрий Николаевич принимал в этих приготовлениях самое деятельное участие, ибо как никто другой знал, сколь важно обеспечить экспедицию подходящими для высокогорных перевалов снаряжением, одеждой, обувью, продуктами и, конечно, вьючными и ездовыми животными.

Преодолев взгорья Пир-Панджала, 8 августа 1925 г. экспедиция направилась из Гульмарга в Ладак. В своем дневнике Юрий Николаевич описывает маршрут с точностью профессионального географа, подробно останавливаясь как на климатических, так и на геологических особенностях проходимой экспедицией местности. Так, например, описывая горный перевал Зоджи (Zoji Pass), он не ограничивается перечислением

1 См.: Рерих Ю.Н. Избранное. М.: Наука, 1967. С. 7.

2 В описании открытий мы будем опираться на знаменитую работу Ю.Н.Рериха: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. Five years of ехр1огайоп with the Roerich Central Asian Expedition. New Haven: Yale University Press, 1931.

тех или иных его достопримечательностей, но как истинный путешественник делится впечатлениями о его проходимости летом и зимой, предостерегает неопытных караванщиков от неверных действий. За всем этим чувствуются огромная наблюдательность и пытливый ум Юрия Николаевича, делящегося с читателями информацией об упоминаниях этого перевала у авторов глубокого прошлого, начиная с китайских буддийских монахов и кончая знаменитым Мирзой Мохаммадом Хайдаром. Юрий Николаевич сообщает нам о тибетском названии этого перевала (Du-shi-la; dus-bshi-la) и толковании этого названия известным тибетологом Августом Херманном Франке (August Hermann Francke)1. Поражает глубина осведомленности Юрия Николаевича о местных реалиях, детальное знакомство с трудами известных ученых-востоковедов по культуре и искусству Индии, Тибета и Китая. Так, описывая жителей долины Дра (Dras), их быт и культуру, он подробно останавливается на внешнем облике и предназначении буддийских каменных скульптур, обнаруженных им за границей местных поселений. Среди них фигура всадника, вероятно, портретное изображение местного владетеля (raja), бодхисаттва Майтрейя, бодхисаттва Авалокитешвара, цветок лотоса. Ученый комментирует увиденные изображения, связывая их с распространением буддизма в Западном Тибете. Свои комментарии он сопоставляет с записями Августа Херманна Франке, оценивая значение и место расположения этих фигур на караванном пути из Кашмира в Ладак2.

На горных перевалах Ладака Юрий Николаевич Рерих воочию убеждается в том, что, должно быть, в прошлом у народов Внутренней Азии имелась общая религия. На эти мысли его наводят многочисленные изображения горной дикой козы (ibex), чей образ, наряду с культом огня, распространенным в древности среди монголов, связывают с идеей плодородия и плодовитости3.

Где бы ни проходила экспедиция, Юрий Николаевич знакомился с обычаями и ритуалами местных жителей, отмечая в своем дневнике самые важные их черты и характеристики. Из этих замечаний и наблюдений рождался удивительно точный и самобытный портрет того или иного народа. Особое место в этих описаниях занимали ритуальные постройки, храмовые комплексы, монастыри, священные изображения, взаимоотношения между последователями того или иного буддийского направления. Юрий Николаевич интересовался современным состоянием буддийских школ, почитанием их основателей, взаимоотношениями между древней тибетской религией бон (Bon) и буддизмом.

1 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. Р. 9.

2 Там же. Р. 10.

3 Там же. Р. 11.

Еще в Ладаке Юрий Николаевич убедился в том, что описание богатой культуры этого края невозможно без длительных и серьезных археологических и этнографических исследований. Только таким путем, по его мнению, можно было бы реконструировать уникальный характер ладакской культуры и восстановить богатейшую и интереснейшую историю ладакцев. В своей статье «Проблемы тибетской археологии»1, написанной по окончании Центрально-Азиатской экспедиции, ученый отмечает, что «Тибет был и остается terra incognita для архелогов. На протяжении десятилетий изучение тибетской древней истории было уделом ученых, посвятивших себя изучению северного буддизма. Их работы главным образом состояли в переводе с тибетского, а также интерпретации и реконструкции утраченных санскритских оригиналов с помощью существующих тибетских переводов. Богатая археологическими памятниками страна оставалась неисследованной. Вплоть до недавнего времени археологические исследования были неведомы стране лам, которая продолжает хранить свои тайны от пытливого ученого и исследователя. Тибет - страна, которая оставалась в изоляции на протяжении как Средневековья, так и Нового Времени, - это уникальное хранилище древностей и фольклора. Полное исследование и научный обзор ее городов-монастырей, мемориальных монументов, или ступ, а также многочисленных и полностью не исследованных памятников добуддий-ского периода станет, без сомнения, неожиданным открытием богатейшей научной информации, благодаря которой можно будет реконструировать яркое прошлое этой уникальной страны»2.

Участие в экспедиции помогает Юрию Николаевичу Рериху выявить и описать некоторые из непосредственных нужд тибетской археологии, а также перечислить различные области исследований. Он делит тибетскую культуру на равнинную и высокогорную, объясняя такой подход конкретными географическими условиями. По его словам, «современная культура Тибета - это сложный феномен, в котором кочевники высокогорья сосуществуют с жителями больших монастырей и земледельцами равнин. То, что было сделано в районах западного Тибета, необходимо довести до конца в провинциях центрального и восточного Тибета. Тибетские археологические памятники могут быть условно разделены на две группы, каждая из которых содержит дополнительные члены.

I. Археология добуддийского периода - то есть периода, предшествовавшего принятию буддизма, - и первых веков буддийского периода, во время которого значительные территории страны находились под

1 Рерих Ю.Н. Проблемы тибетской археологии// Рерих Ю.Н. Буддизм и культурное

единство Азии. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 50-63.

слабым влиянием нового учения и продолжали исповедовать шаманист-скую веру, или бон. К этому классу древних памятников принадлежат все мегалиты, каменные надгробия, наскальные рисунки, древние алтари бонпо, или лхатхо, и тому подобные монументы. Все сооружения бонпо более позднего происхождения относятся к периоду, переходному между добуддийским и буддийским, но по традиции их относят к первой группе археологических памятников.

II. Археология буддийского периода - то есть от VII в. и далее. Эта группа представлена многочисленными памятниками, такими как монастыри, храмы, или лхакан, ступы, стены мани, каменные колонны и другие эпиграфические монументы, гробницы древних тибетских царей в долине Ярлунг, дворцы царей и знати»1.

Надо отметить, что в археологических изысканиях Юрию Николаевичу Рериху очень активно помогал его отец Николай Константинович, о чем многократно упоминается в дневниковых записях2.

Кашмир и Ладак издревле были связаны торговыми путями. Юрий Николаевич Рерих исследовал и описал характер караванных путей, проанализировал перечень обмениваемых товаров, описал породы лошадей, обычно используемых торговцами в качестве вьючных и ездовых животных. Эти описания отличаются удивительной этнографической точностью. Столь же профессиональны описания облика представителей различных этносов, встречаемых на маршруте экспедиции. Их занятия, образ жизни занимают важное место в дневниках ученого. Юрий Николаевич интересуется буквально всем: так, он проводит анализ почв, дабы объяснить, почему в том или ином районе Центральной Азии выращиваются те или другие земледельческие культуры, а где это просто невозможно по причине отсутствия подходящих почв3.

Рассказывая о жителях Гималаев и Тибета, Юрий Николаевич Рерих демонстрирует завидные качества антрополога. Например, в своих дневниках он делится с читателями наблюдениями относительно принадлежности к тому или иному антропологическому типу кочевников (Hor-pa) региона Тханг-ла (Thang La), панангцев (Panangs), голоков и няронгцев (Nya-rong-was)4.

Представителей всех этих племен и народов участники экспедиции много раз встречали на своем пути и, конечно, в столице Ладака - городе Ле. Юрий Николаевич Рерих очень увлекательно описывает Ле, в том числе королевский дворец. Это описание вполне можно рассматривать

1 Рерих Ю.Н. Проблемы тибетской археологии. С. 53.

2 См.: Там же. С. 71.

3 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. P. 23.

4 Там же. Р. 29-30.

как подробный путеводитель по дворцу, его многочисленным переходам и коридорам. В убранстве дворца Юрий Николаевич видит свидетельство уникального местоположения Ладака - истинного перекрестка многих восточных культур, по причине чего его искусство и культура носят на себе печать космополитизма1. Изучая дворец, ученый обнаружил влияния индо-иранского стиля, китайского Туркестана, могольской Индии.

Описание буддийских монастырей и храмов - особая тема в дневниковых записях Юрия Николаевича Рериха. Он обращает внимание на архитектуру, внутреннее убранство, скульптурные и иконописные изображения божеств буддийского пантеона. В большинстве случаев это делается им впервые, что придает его наблюдениям статус настоящих научных открытий. Результатом столь пристального изучения стала монография «Тибетская живопись», изданная впервые в 1925 г. в Париже на английском языке2. В обширном предисловии к этой работе3 Юрий Николаевич с присущей ему точностью и доскональностью описывает зарождение и развитие пластических и живописных форм буддийского искусства. Великолепный знаток индийских джатак, он с легкостью «расшифровывает» сюжеты иконографических произведений, рассказывает о достижениях греко-буддийской школы, появившейся в древней Гандхаре.

Безусловно, особое внимание в своей работе автор уделяет тибетской буддийской живописи, чьи характеристики и особенности рассмотрены им на фоне исторического развития Тибета, также проанализированного в цитируемом предисловии. Исторический экскурс был необходим Юрию Николаевичу для более точного исследования многочисленных влияний, которые, по его словам, «проникли в Страну Снегов и обогатили огромный пантеон тибетского буддизма»4. В этом смысле пройденные маршруты Центрально-Азиатской экспедиции оказались незаменимыми для выявления параллелей в культуре Тибета, Гандхары, Непала, Хотана, Монголии и Китая, в том числе в области буддийского искусства. На основании тщательного научного анализа Юрий Николаевич выделяет две школы тибетского изобразительного искусства - юго-западную, с центром в городе Шигацзе, и северо-восточную, с центром в провинции Дердже. По соседству с Шигацзе расположен Нартан, крупнейший в Тибете центр книгоиздания, и монастырь Таши-Лунпо, чьи мастера-изографы продолжают унаследованные из

1 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. Р. 25.

2 В 2001 г. Международный Центр Рерихов опубликовал русский перевод этой монографии, а в 2002 г. вышло 2-е издание текста: Рерих Ю.Н. Тибетская живопись. М.: МЦР, 2002.

3 Рерих Ю.Н. Тибетская живопись. С. 9-34.

Индии традиции. Через провинцию Дердже проходят караванные пути из Монголии и Западного Китая в Тибет, по этой причине для данной школы характерны художественные влияния, пришедшие с севера1.

Несомненной заслугой исследования является описание практического создания художественных произведений тибетскими мастерами, которые, как справедливо отмечает Юрий Николаевич, твердо следуют установленным каноническим правилам2.

Книга «Тибетская живопись» по сути представляет собой первую попытку классификации божеств крайне сложного, по словам самого Ю.Н.Рериха, пантеона северного буддизма3. В течение длительного времени эта монография была настольной книгой для всех, кто занимался буддийской иконографией. Не потеряла она своего значения и поныне.

Итак, из Ладака экспедиция направилась в Хотан через перевал Каракорум. Предстояло преодолеть многочисленные снежные выси и речные долины, справиться с ледяными ветрами и полным отсутствием корма для животных. Даже в этих экстремальных условиях Юрий Николаевич не забывал делать записи об обитателях этих земель - киргизах, туркестанцах (Turkis). Он упоминает о поразительном переплетении культур: там, где когда-то были буддийские ступы, ныне стоят ма-зары (mazars) - мусульманские святилища и гробницы4. Ученый изучает быт местных номадов, описывает устройство их кишлаков, умение киргизов дрессировать коней и вылечивать их от переломов. Он сравнивает санжуских киргизов с их братьями, проживающими на монгольском Алтае и в Джунгарии.

Часто в записях Юрия Николаевича Рериха встречается имя сэра Аурела Стейна - знаменитого ученого и путешественника, который в прошлом организовал в Центральной Азии несколько архелогических экспедиций и специально занимался изучением Хотана, известного как Царство Нефрита. Хотан расположен в одном из богатейших оазисов на Шелковом пути. Его население исповедовало буддизм даже после нашествия мусульман в начале второго тысячелетия новой эры. В Хотане Юрий Николаевич Рерих изучал предметы древного искусства, собранные индийским аксакалом (aqsaqal) Бадруддин Ханом, служившим когда-то у сэра Аурела Стейна. Среди изучаемых предметов особое место занимают хотанские ковры, большим знатоком которых оказался Юрий Николаевич. По его мнению, хотанские ковры чем-то напоминают знаменитые персидские

1 См.: Рерих Ю.Н. Тибетская живопись. С. 23.

2 Там же. С. 27.

3 Там же. С. 30.

4 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. Р. 48.

и китайские. Они продаются по всей Средней Азии. Их используют как кочевники в своих передвижных юртах, так и буддийские монахи в монастырях. Наряду с коврами в Хотане производят войлок, который также является важной статьей дохода местного населения. Находясь в Хотане, Юрий Николаевич занимался и анализом состава местных почв и уровня развития земледелия. Среди земледельческих культур, выращиваемых в данной местности, особым спросом пользуются пшеница, ячмень, рис. Там же получают богатые урожаи фруктов - яблок, груш, абрикосов, винограда, арбузов и т.д.

После долгих препирательств с хотанским губернатором и местной администрацией экспедиция направилась в Кашгар. По пути ее участники сделали остановку в Яркенде, где встали лагерем на отдых в летней резиденции аксакала Ладака Абдулы Разака, который, к счастью, бегло говорил на лхасском диалекте тибетского языка. Естественно, Юрий Николаевич стал переводчиком1 для всех членов экспедиции. Юрий Николаевич очень подробно описал Кашгар с его замечательными базарами, единственной фабрикой по производству крытых повозок и людским месивом, говорившим на всех восточных языках. Затем экспедиция продолжила свой путь на север, в сторону Урумчи.

О серьезных научных задачах, стоявших перед Центрально-Азиатской экспедицией, говорит следующее обстоятельство: участники экспедиции, и особенно Юрий Николаевич Рерих, давали себе полный отчет в том, что им предстояло углубить и расширить информацию о Центральной Азии, полученную предыдущими экспедициями: российской экспедицией под руководством Клеменца и Березовского, японской экспедицией под руководством Отани, несколькими немецкими экспедициями под руководством профессора Грюнведеля и доктора Ле Кока, двумя экспедициями Аурела Стейна и французской экспедицией профессора Пелльо. По сути, Центрально-Азиатская экспедиция Рерихов стала звеном в целой цепи научно-исследовательских поездок в этот район Азии. Это позволило Юрию Николаевичу Рериху направить свое внимание прежде всего на выяснение и описание местных цивилиза-ционных и культурных феноменов и реалий, не отраженных и не исследованных предыдущими экспедициями. Так, например, он значительно расширяет информацию доктора Ле Кока о стенописях, обнаруженных в полуразрушенных пещерных храмах оазисов в Кучаре и Турфане, объясняя появление тех или иных буддийских сюжетов или мотивов перемещением в прошлом различных тибетских племен2.

1 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. Р. 86.

2 Там же. P. 99-100.

Знакомство Юрия Николаевича Рериха с записями участников других экспедиций поразительно: он не просто заранее собрал практически всю информацию о маршруте Центрально-Азиатской экспедиции, но и ясно себе представлял, с кем из местного начальства им придется встретиться, поэтому был как никто другой готов к таким встречам. Взаимоотношения между местными лидерами - от племенных до духовных - были столь сложны и запутанны, что без такой информации, без ее правильного и точного применения успех экспедиции был бы под вопросом. Особенно показательны в этом плане сведения, собранные Юрием Николаевичем Рерихом о так называемом Тоин Ламе (To'ín Lama) - регенте в китайском Туркестане и Джунгарии, «Сильном муже торгутов» («the Strong Man of the Torguts»), получившем всю полноту власти после смерти своего младшего брата - хана торгутов1. Взаимоотношения между различными тюркскими, монгольскими и тибетскими родами были неоднозначными: участникам экспедиции приходилось учитывать множество исторических, религиозных и культурологических обстоятельств. За все это «отвечал» Юрий Николаевич Рерих, который демонстрировал глубокие познания не только в области физической географии, этнографии, культурной антропологии, искусства, но и филологии, особенно восточной.

Центрально-Азиатская экспедиция прошла через труднодоступные районы, куда до тех пор не проникала ни одна из русских географических экспедиций. Помимо этого, Юрий Николаевич Рерих совершил несколько научно-исследовательских экспедиций по Кашмиру, Сиккиму, Ладаку, Тибету, Западному и Северному Китаю и Монголии. Во время поездок он воочию наблюдал за жизнью многочисленных народов этих стран и районов, изучал их быт и культуру, совершенствовал свои познания в восточных языках, овладевал новыми диалектами. Позднее в статье «Основные проблемы тибетского языкознания»2 Юрий Николаевич Рерих сформулирует одну из наиболее актуальных проблем в этой области востоковедения, а именно: изучение современных наречий и составление лингвистической карты. Сам Юрий Николаевич опубликовал несколько важнейших с точки зрения тибетского языкознания монографий, явившихся результатом Центрально-Азиатской экспедиции, в том числе книгу о лахульском диалекте тибетского языка3, в которой подробно проследил фонетические, морфологические и синтаксические особенности лахульского диалекта. Следующая монография ученого - учеб-

1 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. P. 105-107.

2 Рерих Ю.Н. Основные проблемы тибетского языкознания // Советское востоковедение. 1958. № 4. С. 102-112.

3 Roerich George. Dialects of Tibet. The Tibetan dialect of Lahul. Naggar, Kulu, 1933.

ник разговорного тибетского языка (центральный диалект)1 - посвящена лхасскому, то есть центральнотибетскому диалекту, который ныне является общепринятой нормой разговорного тибетского языка. Третья книга, посвященная тибетским диалектам, «Говор Амдо»2, включает в себя материал по северо-восточной группе тибетских диалектов и наречий, собранный во время Центрально-Азиатской экспедиции. Анализ тибетского языка, его диалектов и наречий позволил Юрию Николаевичу Рериху подготовить еще одну монографию - «Тибетский язык», которая вышла уже после его смерти3.

Центральную Азию не зря называют «этническим котлом» - столь многочисленны народы, населяющие эту обширную территорию, столь различны языки, на которых они говорят, разнообразна их культура. Пытливый взгляд Юрия Николаевича Рериха, однако, всегда подмечал то общее в их образе жизни, культуре и даже языках, что их объединяло, роднило, делало легко узнаваемыми. Вместе с тем ученый не пропускал в своем дневнике местных особенностей, тех уникальных черт и характеристик, которые, скажем, отличали монголов от джунгаров, тибетцев от тюрков, китайцев от киргизов... Этнографическая ценность его книги дневников огромна. Сегодня эта книга становится уникальным пособием для всех, кто занимается изучением исконной материальной и духовной культуры народов Центральной Азии, увы, так же подвергнувшейся в ХХ в. беспощадной унификации и глобализации.

Замечательны запечатленные картины городского устройства, архитектуры и жизни многочисленных населенных пунктов, через которые проходила экспедиция. От взгляда Юрия Николаевича не ускользали невообразимое смешение народов и языков, национальной одежды и религиозных атрибутов, повсеместное засилье китайских и скудность европейских товаров. В торговлю превращается все, в том числе человеческая смерть: на городских улицах Урумчи члены Центрально-Азиатской экспедиции видели приготовленные к отправке на восток гробы, где покоились тела умерших «на чужбине» китайцев, которых следовало похоронить на родине.

Научная работа продвигалась трудно: по замечанию Юрия Николаевича, местная администрация, например, просто не видела разницы между рисованием картин и изготовлением карт, а последнее, конечно же, строго возбранялось, так как экспедиция проходила вбли-

1 Roerich George N. Textbook of Colloquial Tibetan (Dialect of Central Tibet) / The Government of West Bengal Education Department, Education Bureau. Bengal, 1957.

2 Roerich George. Le Parle de l'Amdo, Etude d'un dialecte archaïque du Tibet. Roma, 1958.

3 Рерих Ю.Н. Тибетский язык. М.: Наука, 1961.

зи китайской границы1. Обстановка в Синцзяне постоянно накалялась из-за то и дело возникавших восстаний приграничных киргизов и других народов, испытывавших на себе притеснение со стороны китайцев. Нередко границу Синцзяна пересекали отряды красноармейцев и белогвардейцев, сея среди местного населения панику и ужас. Иногда дело доходило до смешного: самозванцы объявляли себя владетелями Синцзяна, пытались пропагандировать идеи, которые должны были привести к обновлению и модернизации Китая. Все это привело к строжайшей изоляции этого края от остального мира, в том числе и от центральных китайских властей: газеты и журналы находились под запретом, иностранная пресса, очень скудная, всегда цензурировалась.

Проезжая через Джунгарию, Юрий Николаевич Рерих в очередной раз убеждается в том, сколь велико для истории и культуры всего человечества наследие номадских народов. Он исследует свидетельства былого величия кочевнических империй, о которых на Западе известно так мало. Эти народы в большинстве своем не оставили после себя написанных книг и иных письменных памятников, тем не менее их влияние на соседние этносы, которые вели оседлый образ жизни, трудно переоценить. Ученый отмечает, что археология номадской Центральной Азии еще переживает период своего младенчества - тысячи и тысячи безымянных могил, разбросанных по необъятным степям, все еще ждут своих открывателей. Их изучение позволит нам оценить былое величие но-мадских культур2.

Члены Центрально-Азиатской экспедиции, в частности, занимались изучением погребальных насыпей и других свидетельств но-мадской культуры, не вошедших ни в одну книгу по этой тематике. Интересующие Юрия Николаевича объекты находились по северному склону Тянь-Шаня, в области Джаирских гор и Алтая. Исследуя обнаруженные в этих захоронениях артефакты, ученый пришел к выводу, что в прошлом существовала величайшая центрально-азиатская номадская культура, носители которой проживали на огромной территории - от южно-русских степей до современного Китая. Территория китайского Туркестана в этом отношении была чрезвычайно интересной - там экспедиция обнаружила немало погребений бывших племенных вождей и владетелей, которые стремились забрать с собой в загробный мир любимые вещи, ценимые ими при жизни3.

Конечно же, «Страна снежных вершин», или Тибет, всегда была для Юрия Николаевича Рериха любимой темой. Тем не менее, оказав-

1 См.: Рерих Ю.Н. Тибетский язык. С. 116.

2 Там же. С. 123.

3 Там же.

шись в Монголии, он с удовольствием занимался изучением ее природных характеристик, культурой, монгольским языком и его диалектами. Надо отметить, что он начал осваивать монгольский язык еще будучи подростком благодаря знакомству с одним из признанных российских монголоведов - А.Д.Рудневым, который был соседом Рерихов по даче в Финляндии. По мнению современников, Юрий Николаевич говорил по-монгольски как природный монгол1. В своей книге «По тропам Центральной Азии» ученый посвятил Монголии семь глав (с седьмой по тринадцатую), в которых делится своими впечатлениями об этой стране, ее жителях, обычаях и традициях. Эти впечатления представляют яркую картину жизни новой Монголии, где в 1921 г. произошла Народная революция под руководством Сухэ-Батора. Юрий Николаевич с интересом и увлечением описывает Улан-Батор (так стала называться столица Монголии Урга), который, по его мнению, в 1926 г. представлял собой город контрастов, где можно было увидеть старые буддийские монастыри и признаки новой революционной жизни. Важным вкладом в развитие монголоведения явилось изучение быта и языка монгольских кочевников, населявших западные районы Внутренней Монголии и Цайдам. Юрия Николаевича Рериха интересовали языковые контакты между монголами и тибетцами, в частности функционирование классического тибетского языка в качестве официального в монгольских буддийских монастырях и среди монгольской феодальной знати. Так, он исследовал проблемы заимствования тибетской терминологии в монгольском языке, а также установил характер монгольских заимствований в тибетском языке. Несмотря на относительно небольшое число публикаций Юрия Николаевича по Монголии, их содержание, сделанные им выводы и наблюдения остаются актуальными и по сей день, ибо основаны на тщательном анализе культурных и языковых данных2.

Рассказ о Монголии начинается с описания приграничного городка Алтын-Булака и его администрации. Не перестаешь поражаться удивительной наблюдательности Юрия Николаевича Рериха, его умению замечать и отмечать в дневнике самое ценное и важное в поведении, облике, речи монгольских служащих. Он называет их «светскими интеллектуалами» (lay intellectuals)3 Монголии, вероятно, противопоставляя многочисленному духовенству страны.

Страна безбрежных степей приняла Центрально-Азиатскую экспедицию и поспешила продемонстрировать свои удивительные уменья:

1 См.: Рерих Ю.Н. Избранное. М.: Наука, 1967. С. 14.

2 См.: Roerich George N. Tibetan loan-words in Mongolian//Liebenthal Festschrift (Sino-Indian

studies). 1957. Vol. 5. № 3/4. P. 174-180.

после первой же ночевки на берегу речушки Иро члены экспедиции узнали, что по соседству с ними незадолго до их приезда родился мальчик, который обладал необычайными качествами. На его теле обнаружили таинственные знаки, он сыпал предсказаниями и пророчил Монголии в будущем славу великого буддийского государства. Местные ламы шептались, что, должно быть, этот парнишка - реинкарнация Джецуна Тампа Хутухту (|е^йп tam-pa НиШкМи). Правительство было вынуждено отправить в эти места нарочную комиссию, дабы проверить этот случай, тем более что во Внутренней Монголии якобы тоже имелся претендент на трон Богдо Гегена1.

Имея широчайшие познания в области буддизма, Юрий Николаевич Рерих отмечает, что старая Урга - прекрасное место для любого студента, интересующегося этой религией. Как мы уже отметили, после революции 1921 г. Урга, а ныне Улан-Батор, очень быстро приобщается к мировой цивилизации: по улицам города передвигается много машин, в небе летают самолеты. Ученый отмечает прекрасное расположение Урги, раскинувшейся по берегам реки Толы (Туул) в подножье Богд-улы, леса которой сохранились в своем первозданном виде благодаря полному и строжайшему запрету на рубку деревьев, существующему еще с XVII в. Проявляя завидные качества ботаника, Юрий Николаевич изучил растительность Богд-улы, отметив ее уникальный, а порой и эндемичный характер. Он изучал и животный мир Монголии, отличающийся большим разнообразием. По его словам, фауна этого древнейшего заповедника в Монголии имеет для зоологов исключительную ценность2.

Особое место в записях о Монголии занимают описания монгольских монастырей. Нужно сказать, что сегодня, по прошествии почти ста лет, эти описания воспринимаются как уникальное отражение буддийского мира Монголии начала ХХ в., во многом разрушенного за годы социалистического строительства. Очень пострадали и другие буддийские реликвии страны, не говоря уже о том, что были уничтожены сотни тысяч буддийских священников - монгольских лам. Юрий Николаевич, с его доскональностью и академической точностью, оставил нам бесценную информацию о жизни и быте буддийских монастырей и храмов Монголии.

Так, он изучил и описал монастырь, известный в Монголии как Манджушри-хийд, расположенный на южном склоне Богд-улы. Конечно, в центре внимания Юрия Николаевича и сама Урга - на страницах своей книги он подробно описывает историю этого города, появление в нем церковных (буддийских) и административных институтов и служб, на-

1 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. P. 132.

2 Там же. P. 134.

лаживание торговли и обустройства монгольской столицы. Это описание содержит информацию, упомянутую в монгольских исторических хрониках, что свидетельствует о прекрасной осведомленности автора. В Х1Х в. Урга превращается в важный торговый центр, расположенный на пути из Кяхты в Пекин. В городе появляется русская диаспора, занимающаяся торговлей, что придало городу, по словам Юрия Николаевича Рериха, космополитический характер.

Конечно, пишет он, не стоит забывать и о китайцах, проживающих в Урге. Китайская колония представляет собой довольно-таки мощный фактор в развитии монгольской столицы. Пекинские фирмы открывают в Урге свои филиалы. Постепенно Монголия (Внешняя Монголия) стала полностью экономически зависеть от Китая. В 1912 г. Урга официально была провозглашена столицей автономной Монголии.

Улицы Урги в то время были очень узки - здесь вряд ли разминулись бы два всадника - и грязны. К этому надо добавить ужасающий запах ввиду отсутствия канализации и водоснабжения. Воду возили из реки Тола, хотя, по словам Юрия Николаевича, по весне вода была мутной и издавала неприятный запах. Только местные климатические условия предохраняли жителей от пандемии. По городу бродило великое множество бездомных псов, которые нападали на прохожих и даже проезжих. Семья Рерихов не раз становилась объектом таких нападений. Обороняться от голодных псов приходилось очень серьезно. Среди приезжих случались и жертвы.

Добавим от себя, что в описании ургинских псов мы не нашли ничего общего со знаменитыми собаками Лхасы - добродушными созданиями, которые все, кажется, двадцать четыре часа суток спокойно спят на городских улицах и площадях.

Проявляя завидный талант этнографа, Юрий Николаевич Рерих описывает быт монгольских кочевников, их трудовые навыки и традиции, подробно останавливается на жилище монголов - юрте - в летнее и зимнее время года. Зимой немало монголов - жителей Урги проживают в деревянных домах, скрытых от посторонних взглядов за высокими деревянными заборами, что придает ургинским улицам несколько монотонный облик1, летом же все живут в красивых войлочных юртах, чаще всего за чертой города. Юрта строится в соответствии с древней традицией, где каждый элемент, каждая вещь внутри юрты имеет собственное предназначение и смысл. Важное место в юрте отводится алтарю, где хранятся священные изображения буддийских божеств и книги религиозного содержания. Книги, по словам Юрия Николевича, обычно привозили из Лхасы, Кумбума и Лаврана. Книги же, входившие в состав тибетского буддийского канона (Трипитака) Кагюр и Тегюр

(монг. Ганджур и Танджур), доставляли в качестве объектов поклонения из поездок в Тибет. Некоторые из этих книг были отпечатаны в монастырях Дерге и Нартанг. В богатых частных коллекциях того времени встречались очень ценные, порой даже уникальные предметы монгольского, тибетского, китайского и маньчжурского происхождения, а порой и странные для Монголии начала ХХ в. европейские вещицы. Все это после Народной революции 1921 г. было конфисковано и распродавалось в ургинских магазинах. Особое место среди этих экспонатов занимали вещи, предметы искусства, даже коляски самого Хутухты.

Ургинские базары представляли особый интерес - там можно было увидеть магазины Монгольского центрального кооператива, Ургинского кооператива, немало частных лавок. Названия фирм писались на китайском, монгольском и тибетском языках. Чрезвычайным богатством отличался рынок, расположенный неподалеку от монастыря Ганден, к счастью, сохранившегося до наших дней. Монголы - очень придирчивые покупатели; они часами изучали товар, спорили о его достоинствах, цене, торговались... Юрий Николаевич подробно изучил состояние монгольской торговли, в частности, развитие общества «Монценкооп» (Монгольского центрального кооперативного общества), у которого имелось, по его словам, 26 дочерних отделений, 102 малых отделения и четыре агентства - в Москве, Тянцзине, Калгане и Хайларе. Это Общество получило финансовую поддержку со стороны государства. В период 1923-1924 гг. Монгольский центральный кооператив импортировал различных товаров на сумму 531 000 мексиканских долларов и экспортировал на сумму 523 000 мексиканских долларов. В докладе за 1927 г. указывалось, что экспорт превысил 2 000 000 монгольских тугриков (в то время один тугрик приравнивался к одному мексиканскому доллару), а импорт - 3 300 000 тугриков. Наметилась прочная тенденция превышения импорта над экспортом, поэтому, для того чтобы обеспечить стране экономическую стабильность, в Алтын-Булаке был построен кожевенный завод с капиталом 420 000 тугриков. Этот завод снабжал армию и население страны кожаной продукцией, в том числе седлами и обувью. Помимо этого государство намеревалось построить кирпичный завод, фабрику по производству металлических изделий и т.д. Для финансирования всех этих, как бы мы сказали сегодня, проектов было решено создать Монгольский государственный банк. Наряду с этим решался вопрос о предоставлении концессий гражданам Монголии и зарубежных стран.

Еще одной очень важной задачей правительства было поддержание высокого уровня поголовья скота. В период посещения Центрально-Азиатской экспедицией Монголии в стране насчитывалось 19 211 736 голов скота. Скотоводство - давняя традиция жителей Монголии, но Юрий Николаевич Рерих отмечает, что в начале XX в. состояние домаш-

них животных было незавидным: скот часто голодал, не был решен вопрос с отгонными пастбищами. Все это требовало от правительства новой Монголии срочного решения назревших вопросов. Уже тогда монголы хотели превратить свою страну в главного экспортера домашних животных.

Главы книги «Trails to Inmost Asia», посвященные Монголии, по сути дела представляют собой прекрасный учебник по географии Монголии -от физической до экономической. Чувствуется, что Юрий Николаевич Рерих очень серьезно и тщательно работал над материалами о Монголии. Текст изобилует точными статистическими данными, собственными впечатлениями, результатами огромной аналитической работы. Ученый лично посещал описываемые места, знакомился на месте с работой тех или иных фабрик и заводов, бывал, причем не раз и не два, в многочисленных храмах и монастырях и, самое главное, общался с сотнями монголов.

Он одним из первых написал о пребывании Далай-ламы XIII в столице Монголии и о создании представительства тибетского правительства в Урге. Бегство Далай-ламы XIII из Лхасы в начале XX в. - одна из самых любопытных страниц новейшей тибетской истории. Как тибетолог и монголовед Юрий Николаевич Рерих, конечно же, не мог пропустить возможности на месте изучить обстоятельства пребывания тибетского духовного главы в Стране степей. Во время пребывания в Монголии Далай-лама XIII получил огромное количество ценных подарков в виде серебряных изделий и скота. Потребовалось создать представительство тибетского правительства в Урге. Назначенный Далай-ламой XIII tsi-pon (rtsi-dpon), получивший официальный титул do-nyer (mgron-gner), должен был следить за деятельностью различных правительственных чиновников по всей Монголии. Кроме того, ему вменялось представлять интересы тибетского правительства и следить за частной собственностью Далай-ламы XIII, закупать для тибетского правительства товары, контролировать торговлю с Тибетом, выдавать паспорта буддийским паломникам и т.д. Во время правления Богдо Гэгэна представитель тибетского правительства располагал всей полнотой власти над местными тибетцами, в том числе и судебной. Помимо этого, он наблюдал за деятельностью монгольского буддийского главы, контролировал немалые финансовые средства, принадлежавшие Далай-ламе XIII.

В то время в Урге проживало немало тибетцев, в том числе тибетских лам. Они часто занимали высокие должности, занимались лечением людей, слыли знающими лекарями. Некоторые из них почитались как перерожденцы и стояли во главе многих монгольских монастырей, другие были духовными наставниками высокопоставленных монгольских сановников, на мнение которых зачастую влияли. Было много и таких, кто вышел из монашества, женился на монголках и занялся

торговлей в Урге. Большинство же были обычные тибетцы, которые осуществляли торговый обмен с Монголией из Урги, Пекина или Синина. Тибетцы же побогаче и познатнее нанимали своих проживавших в Урге соотечественников для ведения их торговых дел. Не всем, увы, везло: так, во время гражданской войны, которая шла в Монголии с 1919-го по 1922 г., многие торговцы, в том числе и тибетские, разорились. Одного из них - Лончена Шатру - Юрий Николаевич постоянно встречал в Урге: не пережив своего разорения, тот бесцельно бродил по столичным улицам и приговаривал: «Верните мне мои деньги!»1. Удивительно было то, что он помнил имена всех своих должников.

Юрий Николаевич очень подробно изучил связи Монголии и Тибета до начала гражданской войны, в том числе и параметры торгового обмена, который активно осуществлялся между двумя странами. По сути дела, Монголия была для Тибета ценным поставщиком российских товаров, ибо прямая торговля между Россией и Тибетом в то время не велась. Но торговля эта осуществлялась по старинке: в обе стороны отправлялись караваны, груженные различными изделиями. Правда, как отмечает ученый, во второй половине 1920-х гг. торговля была довольно-таки спорадической, ибо никто не мог гарантировать безопасности самих торговцев. Так, в период 1926-1927 гг. всего два тибетских каравана достигли пределов Монголии, а привезенных ими товаров оказалось так мало, что дало основание утверждать, что в 1920-е гг. тоговля между Тибетом и Монголией практически не велась.

Столь же подробно Юрий Николаевич Рерих исследовал жизнь китайских переселенцев в Монголии. В его описаниях прослеживается серьезный аналитический подход и прекрасная культурологическая осведомленность. По его словам, китайские мастера занимались изготовлением предметов из глины, дерева, меди и серебра; они были замечательными портными. Особое место занимало производство буддийских статуй и статуэток. Здесь китайцы, как правило, работали вместе с тибетцами -большими мастерами буддийской утвари. Поэтому-то в Урге было немало так называемых рибо дзе-нга-путцу (п-Ьо rtse-lnga ри^и) - тибето-ки-тайских магазинов, где продавали бронзовые, медные и серебряные изображения различных буддийских божеств - прежде всего Шакьямуни, Авалокитешвары, Манджушри, Майтрейи, Зеленой и Белой Тары.

Юрий Николаевич тщательно исследовал книги, которые в то время продавались в монгольских магазинах: по его мнению, большая часть из них печаталась в Китае и Тибете и носила чисто религиозный характер. Многие имели отношение к традициям тибетской буддийской школы гелугпа. Сюда входили и многочисленные сочинения основате-

ля этой школы Цзонхавы. Еще одна литературно-религиозная традиция была представлена произведениями Чанг-кьи Хутухты (СЬа^^куа НиШкМи) - ОДа^^куа pandita'i sung-bum1. Значительно меньше имелось сочинений агиографического характера, так называемых намтаров (тат-Шаг). Столь же мало ученый обнаружил исторических текстов. Он обобщает свои наблюдения, отмечая, что в Центральной Азии, в том числе в Монголии и Тибете, ламы часто предпочитают европейские издания буддийских текстов по причине их удобства: книги, набранные в Калькутте или Петрограде, удобнее держать в руках при чтении и паковать при переезде, чем объемные и тяжелые местные издания.

Вполне естественно описание книжных магазинов и имеющихся в них книг переходит в социологический анализ образования в Монголии. Юрий Николаевич Рерих очень внимательно ознакомился с местной системой обучения детей и уровнем грамотности. По его словам, в 1927 г. в Монголии работало около сотни начальных школ, где детей обучали грамоте, но, конечно же, острота проблемы при этом почти не сглаживалась, так как огромная территория страны, удаленность многих стойбищ от районных центров мешала охватить всех нуждающихся в получении навыков письма и чтения. Учителей готовил Монгольский государственный университет - первый в своем роде в Монголии. Юрий Николаевич отмечает также, что монгольских юношей и девушек отправляли для обучения в Германию, Японию и Россию, где они осваивали навыки инженерных наук, сельского хозяйства, военного искусства. Некоторые из них к тому времени уже благополучно вернулись на родину и активно участвовали в ее преобразовании. По его наблюдениям, монголы встали на тот же путь развития, что и народы Америки и Европы, оставившие свои родные места, чтобы переехать в города и там заниматься новым для себя делом2.

Очень интересны и полезны наблюдения Юрия Николаевича Рериха за становлением монгольской науки. Он описывает деятельность Монгольского научного комитета - прообраза сегодняшней Академии наук Монголии, - члены которого занимались сбором и отражением всей научной информации о Монголии, начиная с рунических надписей и кончая богатством минералов и полезных ископаемых. Этот комитет выдавал зарубежным экспедициям разрешение на проведение научных изысканий на обширной территории Монголии. Ко времени пребывания Центрально-Азиатской экспедиции в Монголии в стране уже имелось ядро будущего национального музея - частные коллекции Богдо Гэгэна, конфискованные государством, составляли большую его

1 См.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. P. 147.

2 Там же. P. 149-150.

часть. Под началом видного монгольского литератора и фольклориста Т.Жамцарано члены комитета вели широкую деятельность по сбору материалов для всестороннего изучения Монголии и ее народа.

Помимо этого, Юрий Николаевич Рерих упоминает о необыкновенных находках, сделанных генералом П.К.Козловым и его экспедицией в районе гор Ноин-Ула, и о монгольском варианте Танджура (Тап]йг). По его словам, ученые долгое время сомневались, что существует ксилографическое издание Танджура на монгольском (старомонгольском) языке. Судя по китайским источникам, император Чхиен-лонг (ОДЧеп-1о^) распорядился о создании группы переводчиков и ученых для перевода 225 томов Танджура на монгольский язык. Для этого понадобилось вырезать тексты всех произведений, которые входят в состав Танджура, то есть второй части буддийского канона, на деревянных досках-матрицах. Эта поражающая своим масштабом работа была начата в октябре 1740 г. и завершена в декабре 1741 г. Тексты переводились с тибетского на монгольский. И вот вблизи Калгана этот Танджур наконец-то был найден и передан Монгольскому научному комитету. Помимо этого, комитет располагал прекрасной коллекцией текстов на тибетском и других восточных языках, отпечатанных в различных буддийских монастырях.

Юрий Николаевич Рерих познакомился с хранителем тибетской коллекции библиотеки Монгольского научного комитета - ламой Шакджу, который в то время занимался сбором материалов для монгольского словаря. Ученый был поражен прекрасным знанием Шакджу родной речи, а также чудесной подготовкой в области тибетского языка и буддийского учения.

Именно это учение представлено в многочисленных монастырях Урги. В своих дневниках Юрий Николаевич подробно останавливается на буддийских реликвиях монгольской столицы, начиная с древнейшего Их-хуре (1№е-кйгеп), давшего городу и название, и урбанистический статус. В деталях описывается история этого монастыря, его устройство, функционирование, архитектура, атрибутика и т.д. Особенно подробно ученый останавливается на интерьере залов и помещений, изображениях буддийских божеств - трехмерных и двухмерных, работе религиозных мастеров-скульпторов и живописцев. Любое помещение монастыря - истинный музей или экспозиция разнообразной буддийской утвари, именно поэтому тщательное описание Юрия Николаевича столь же полезно, сколь полезен и необходим подробный каталог какого-нибудь музея. Тщательность и точность ведения таких записей поражает воображение и поныне. Это точность «фотографического» плана.

Столь же полезны и интересны картины буддийских ритуалов, церемоний, праздников и шествий, проводимых, как правило, внутри монастырских дворов или же за их пределами. В дневниках не просто пе-

речисляются, а подобающим образом описываются «профессиональные направления или ориентация» того или иного храма - храма докторов, храма астрологии, храма тантрической направленности, храма, где главным образом изучается учение Калачакры, и т.д. Не забыты и линии преемственности монгольских лам. Описывается их положение после свершения Народной революции 1921 г., чей лидер Сухэ-Батор стал автором песни, в которой упоминалось о священной Шамбале, переродиться в которой желал каждый монгольский воин-революционер в случае своей смерти1. Впрочем, в то время исполнялось немало так называемых партизанских песен, авторство которых могли и приписать Сухэ-Батору. Упомянув о существовании этой странной песни, Юрий Николаевич подробно описывает учение о Шамбале и Калачакре, их историю, иконографию и распространение в Монголии. Все это делается параллельно с подробнейшим рассказом об ургинских монастырях. Он признается, что за время пребывания в Урге он часто наведывался в монастыри и вел беседы с учеными ламами, расспрашивая их о разном, в том числе и о самом насущном.

Ламское сословие - отдельная тема дневников ученого. Юрий Николаевич Рерих досконально ознакомился с монгольской системой поступления в ученики к ламам, буддийским образованием и принципами возвышения по «службе».

Конечно же, одной из главных целей Центрально-Азиатской экспедиции оставался Тибет. Подготовка к этому этапу пути проходила в Монголии, где, как мы уже отмечали, находился представитель тибетского Далай-ламы. Юрий Николаевич внимательно ознакомился с итогами экспедиций Пржевальского и Козлова, целью которых также было изучение обширного района Монголии и Тибета. Между двумя странами и народами существовали крепкие связи, которые были установлены еще в глубоком прошлом. Осуществлялись они посредством налаживания постоянного обмена, в том числе и гуманитарного характера. В немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что в Монголии закрепилась тибетская форма буддизма, ведущей школой которого была гелуг-па. С течением времени духовные и культурные связи между Монголией и Тибетом окрепли настолько, что тибетский язык превратился во второй после монгольского официальный язык монгольской церкви. Но, как уже было отмечено, связи между двумя культурами существовали с древнейших времен. Сбором доказательств этого занимался и Юрий Николаевич Рерих во время Центрально-Азиатской экспедиции.

Так, много находок было сделано в тамошних многочисленных курганах. По мнению Юрия Николаевича, эти находки свидетельствовали

о существовании высокоразвитой номадской культуры в обширном районе от Монголии до Минусинска, Алтая, Иссык-Куля и аральско-каспий-ских степей. В своих дневниковых записях он упоминает об обнаруженных экспедицией П.К.Козлова фрагментах ткани скифо-сибирского стиля - первых находках такого рода в Центральной Азии и азиатском степном поясе. Ученый рассматривал эти находки как доказательство существования в прошлом многоплановой и сложной культуры народов, населявших этот обширный край. В этой культуре, по мнению Юрия Николаевича, заметны элементы греческого, иранского, скифо-сибирско-го и китайского толка. Ученый считает, что номады Центральной Азии, несмотря на родоплеменной характер своего общества, имели очень тесные связи с представителями иных культур - культур оседлого типа. Фрагменты ткани, найденные экспедицией П.К.Козлова, очень похожи на кусочки текстиля, обнаруженные сэром Аурелом Стейном в Лоу-лане, в Таримском бассейне, чей возраст определяется первым столетием до новой эры. Более того, Юрий Николаевич сравнивает эти находки с подобными материалами из стран Средиземноморья: так, Боровка описывает изображение священного дерева, почитаемого в Месопотамии, и двух борющихся животных, а Юрий Николаевич отмечает необыкновенное сходство этого сюжета с изображениями китайского происхождения, датируемыми эпохами Чжоу и Хан. В некоторых изображениях содержится отчетливый скифо-сибирский мотив с хорошо заметным китайским влиянием. По мнению Ю.Н.Рериха, все эти изображения имеют один и тот же источник - вероятнее всего, центрально-азиатский1.

Напомним, что в 1930 г. вышла монография Юрия Николаевича Рериха «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета»2, в которой ученый сравнивает и анализирует многочисленные памятники материальной культуры этого региона и на основании этого описывает и характеризует древнюю культуру кочевников Северного и Северо-Восточного Тибета. Юрий Николаевич Рерих был одним из первых, если не первым, кто указал на близость этой культуры к культурному миру народов Центральной Азии. Вышеперечисленные, а также другие научные труды ученого по кочевым племенам Тибета вызвали исключительно большой интерес у ал-таистов и тибетологов всего мира. Более того, как нам кажется, эти работы Юрия Николаевича Рериха стимулировали появление целого направления в современном востоковедении, а именно глобального изучения древнего прошлого бескрайних просторов Центральной Азии, сопоставления памятников материальной и духовной культуры населявших их многочислен-

1 cm.: Roerich George N. Trails to Inmost Asia. P. 152.

2 Roerich G.N. The Animal Style among the Nomad Tribes of Northern Tibet. Prague: Seminarium Kondakovianum, 1930.

ных племен и народов и, наконец, научного сравнения этой мегакультуры с культурными характеристиками древних иранских народов.

Юрий Николаевич Рерих указывает, что его монография явилась результатом археологических исследований нагорий Тибета, что уже свидетельствует об изучении конкретных памятников материальной культуры этого неисследованного мировой археологией региона. К тому времени востоковеды мира лишь догадывались о том влиянии, которое оказывали в прошлом кочевые племена, населявшие Центральную Азию и южнорусские степи, на культуры Средиземноморского бассейна и Восточной Азии. История этих племен, их традиции и обычаи описаны в исторических анналах и литературных памятниках соседних народов. Увы, эти письменные источники все еще не изучены должным образом. Юрий Николаевич с тревогой отмечает, что широкий пояс из курганов, оставленных по себе кочевыми племенами на огромной территории начиная с равнин Венгрии и кончая Западным Китаем, исследован весьма поверхностно, ибо интерес большей части экспедиций, отправлявшихся в Центральную Азию, был сосредоточен прежде всего на анализе городской культуры оазисных государственных образований, появившихся на Великом шелковом пути.

Российские ученые первыми обратили внимание на многочисленные южнорусские курганы и занялись их изучением, им же принадлежит пальма первенства в археологическом описании Центральной Азии. Юрий Николаевич Рерих подчеркивает необходимость тщательного исследования множества могильных холмов на северных склонах Тарбагатая и Джаира в районе Тянь-Шаня, в Джунгарии, на Монгольском Алтае, в Западной и Восточной Монголии и т.д. Благодаря проведенным в этом регионе экспедициям граница пролегания пояса курганов кочевых племен была сдвинута значительно южнее - в район пустыни Гоби. Свидетельства богатой кочевой культуры были обнаружены также в районе Ордоса, в южной части китайской провинции Ганьсу и на границе между Китаем и Тибетом.

Среди открытий, сделанных участниками Центрально-Азиатской экспедиции Николая Константиновича Рериха в 1923-1928 гг., наиболее ярким представляется обнаружение «звериного стиля» в материальной культуре кочевников Северного и Центрального Тибета. Это позволило выдвинуть предположение о существовании древнейшей номадской культуры на обширной территории Центральной Азии. Следы этой культуры сохранились и среди современных тибетцев. Мотивы тибетского «звериного стиля» роднят его со знаменитыми находками из скифо-сибирских курганов, что, в свою очередь, дает основание предполагать существование в далеком прошлом связи между Тибетом и богатейшей культурой кочевников Центральной, или Внутренней, Азии.

Во время экспедиции Юрий Николаевич Рерих имел возможность тщательно изучить особенности кочевого быта тибетцев, населяющих долины Южного и Восточного Тибета; речь идет о племенах няронг-ва, чанг-па, хор, панаг и голок. Это позволило ученому лично убедиться в истинности предположения некоторых западных ученых о том, что предки нынешних тибетцев когда-то населяли территории в верхнем течении реки Хуанхэ, то есть проживали в Западном Китае. Лишь затем они стали заселять Тибетское нагорье начиная с северо-востока, благодаря наличию тучных горных пастбищ. Какая-то часть этого древнейшего населения была вынуждена впоследствии откочевать на юг и поселиться в Юго-Восточном Тибете, где перешла к земледелию. Именно там, по словам Юрия Николаевича, зародилась теократическая культура Тибета.

Однако кочевое движение тибетцев не было направлено только на юг: некоторые тибетские племена, преодолевая северные Гималайские перевалы, устремились на запад. Ученый справедливо предполагает, что нынешние маршруты буддийских богомольцев повторяют древнейший миграционный путь: от Нагчу через Намру к священной для всех тибетских буддистов горе Кайлас (Кайлаш). Именно так искусство кочевников Центральной Азии, чьей характерной чертой является «звериный стиль», достигает Западных Гималаев и прилегающих к ним территорий.

Данные о перемещениях древних тибетцев по Тибетскому нагорью, по мнению Юрия Николаевича Рериха, содержатся также в некоторых китайских анналах эпохи династии Хань, но тем не менее полная картина миграционных процессов все еще неясна. Ученый замечает, что и поныне должным образом не изучены этнология, археология и языки современных кочевых тибетских племен, которые составляют специфическую группу тибетского населения.

Центрально-Азиатская экспедиция Николая Рериха обнаружила в Тибете немало ценных памятников кочевого прошлого. Юрий Рерих описывает и классифицирует эти памятники в анализируемой нами монографии следующим образом:

1) захоронения (каменные захоронения, курганы);

2) мегалитные памятники (менгиры, кромлехи, алинементы);

3) предметы «звериного стиля», обнаруженные в захоронениях, а также подобные предметы, используемые тибетцами и по сей день.

Эти памятники могут быть обособлены в две группы: археологические и этнографические.

Ю.Н.Рерих подробно описывает и анализирует находки с точки зрения их типологии. Его познания в области современного быта кочевых племен Тибета и Центральной Азии, а также прекрасное знание тибетских письменных источников убеждают нас в правильности его сопоставлений и заключений. Так, например, захоронения, обнаруженные

экспедицией в Северном Тибете, по мнению ученого, относятся к типу каменных захоронений, хорошо известных в Северной Монголии, Трансбайкалье и на Алтае. В Северном Тибете известны небольшие группы из двух-трех захоронений, в отличие от Северной Монголии, где встречаются большие территории захоронений. Найденные в Тибете захоронения тем не менее соответствуют самым древним формам захоронений на территории Северной Монголии и Алтая.

В тибетских захоронениях экспедиция, в частности, обнаружила наконечники стрел, из которых трехгранные Юрий Николаевич разделил на четыре группы:

«1) Бронзовый трехгранный наконечник стрелы. Наиболее часто встречаемый тип. <. >

2) Бронзовый трехгранный наконечник стрелы с прямыми сторонами граней. <...>

3) Бронзовый трехгранный наконечник стрелы. <...>

4) Медный трехгранный листовидный наконечник стрелы. Редко встречаемый тип. По-видимому, относится к более позднему периоду. <...>

5) Железный плоский листовидный наконечник стрелы. <.>

6) Железный плоский листовидный наконечник стрелы. Встречается на стрелах китайской работы. Весьма распространенный тип наконечника в восточном Тибете»1.

Юрий Николаевич Рерих предположил, что древние тибетские захоронения принадлежали племенам, у которых была ярко выраженная продолговатая форма головы. Эти захоронения, продолжает он, по всей видимости, однотипны с захоронениями в Урянхае и в степях близ Минусинска. Совершенные открытия позволили ученому сравнить северно-тибетские захоронения с захоронениями, найденными в Западном Тибете - Ладаке и описанными ранее моравскими миссионерами и профессором Августом Херманном Франке.

И все же Юрий Николаевич Рерих отметил, что сделаны лишь первые шаги в описании тибетских каменных захоронений, поэтому все параллели и сравнения носят предварительный характер. В этом отношении необходимы дальнейшие серьезные исследования, прежде всего специалистов-археологов. Более того, в своих дневниковых записях ученый намечает границы региона, где, по его мнению, следует проводить такие археологические изыскания. Эти замечания являются исключительно ценными, ибо очерчивают круг задач, решением которых должны заняться участники последующих экспедиций в Центральную Азию.

1 Рерих Ю.Н. Звериный стиль у кочевников Северного Тибета. М.: МЦР, 1992. С. 26-27.

Мегалитные памятники, обнаруженные экспедицией Николая Константиновича Рериха в Северном Тибете, представлены менгирами, кромлехами и алинементами. По сути, эти находки явились первыми в своем роде, обнаруженными в районе, расположенном севернее Гималайских гор. Юрий Николаевич Рерих подробно описывает мега-литные памятники, найденные в местности До-ринг, сравнивая их с известным мегалитным комплексом в Карнаке (Франция). Памятники в До-ринге образуют гигантскую фигуру в форме стрелы. Стрела - важный символ в древнем тибетском культе Природы, связанный с культом Солнца. Среди тибетцев стрела в виде молнии символизировала небесный огонь. И по сей день тибетские кочевники носят древние бронзовые наконечники стрел как амулеты. По их мнению, они представляют собой концы небесных молний, остывших после удара о землю. Среди тибетцев встречается еще одно объяснение необыкновенной силы стрел: стрелы являются символом царя Кесара, а на связь этого правителя с ритуалами, свидетельствующими об обожествлении Природы, указывал еще профессор Август Херманн Франке.

Юрий Николаевич Рерих заговорил об острой необходимости изучать древнейшие тибетские ритуалы, которые когда-то проводились перед каменными алтарями и кромлехами. Для этого, по его мнению, следует обратиться к богатейшей бонской литературе, сакральные сочинения которой большей частью остаются неизученными. По мнению ученого, некоторые из этих сочинений могут пролить свет на то значение, которое в прошлом имели менгиры, кромлехи и алинементы в жизни тибетцев. Бонская литература представляет собой истинную сокровищницу древних верований, которые могут помочь в воссоздании эпохи великих переселений, когда предки нынешних тибетцев впервые появились на Тибетском нагорье, принеся с собой древнюю племенную религию.

Одним из важнейших результатов Центрально-Азиатской экспедиции Николая Константиновича Рериха стало определение географического распространения «звериного стиля» среди тибетского населения. Серьезное изучение находок, относящихся к этому стилю, позволило Юрию Николаевичу Рериху сделать значимый вывод: центром «звериного стиля» когда-то являлся Западный Хор, или Нуб-хор - огромная по своей площади территория, изобилующая зелеными холмами, широкими долинами и высокими отрогами, покрытыми вечным снегом. Издревле эти земли населяют кочевые племена, объединяемые в пять племенных союзов, каждый из которых возглавляет племенной вождь, или гем-по. Эти объединения имеют скорее административный, нежели этнический характер.

Юрий Николаевич Рерих справедливо отмечает, что в разработках последнего времени хорцами (хорами), как правило, называют пред-

ставителей тюрко-монгольских племен, населявших Северный Тибет, что, впрочем, соответствует использованию этого названия и в тибетских исторических сочинениях. Некоторые европейские исследователи склонны называть хорцами потомков монгольских отрядов Гуши-хана, оставшихся для постоянного проживания в районе озера Тэнгри и в местности Дам. При всем этом сами тибетцы никогда не смешивают отибеченных монголов-хошутов, проживающих в Даме, и местных тибетских кочевников, живших там испокон веков. Экспедиция Николая Константиновича Рериха доказала, что в данном случае речь действительно идет о представителях двух разных народов. У местного хорского населения члены экспедиции обнаружили немало предметов, относящихся к «звериному стилю». Среди них изображения бегущих оленей, антилоп, птиц, фантастических животных. Эти изображения нередко носят орнаментированный характер и вполне сопоставимы со скифско-сибирским «звериным стилем». По мнению Юрия Николаевича Рериха, все эти предметы представляют собой доказательство древних связей, существовавших между кочевым Тибетом и Центральной Азией. Ни буддийская по своей сути культура Лхасы, ни инородная китайская культура не смогли разрушить основных принципов древнего номадско-го искусства тибетских племен.

Ученый указывает на огромную роль древних иранских и палеоазиатских племен, которую они сыграли в распространении «звериного стиля» в Тибете. Доказательство контактов между древним Тибетом и Ираном содержится в китайских историографических трактатах, прежде всего в сочинениях Сыма Цяна. Именно иранские племена в свое время стали проводниками «звериного стиля» на Тибетском нагорье. Следы этого влияния в форме орнаментированного «звериного стиля» члены экспедиции обнаружили на многих предметах тибетското обихода, а также на клинковом оружии (прежде всего саблях).

В своей монографии «Звериный стиль кочевников Северного Тибета» Юрий Николаевич Рерих погружает нас в прошлое страны высоких гор и плодородных долин, которую населяли и продолжают населять кочевые племена, сохранившие для нас удивительные свидетельства единого эстетического и духовного пространства Центральной Азии прошлого.

Пребывание в Монголии стало для всех членов Центрально-Азиатской экспедиции, и в особенности для Юрия Николаевича Рериха, одним из самых плодотворных периодов: удалось обработать все собранные до этого материалы, проанализировать сделанные записи, обдумать и обобщить увиденное. Из Монголии Николай Константинович Рерих отправил свои картины в Музей Рериха в Нью-Йорке. На них запечатлена жизнь Монголии того времени, портреты кочевников Центральной Азии. Теперь экспедиционеров ждали Тибет и Индия - две страны, чья

история и культура давно волновали их сердца и умы. Их снова подстерегали неимоверные трудности и испытания, неприятные «сюрпризы», злонамеренные ловушки. Об этом члены экспедиции старались не думать: ведь им предстояло увидеть еще почти никем не виденное, пройти там, где почти не ступала нога человека.

Юрий Николаевич как и прежде занимался сбором данных, вел активное наблюдение за жизнью диких птиц и животных, проявляя при этом завидные качества орнитолога и зоолога. Его по-прежнему волновали физическая география тех мест, по которым проходила экспедиция, состояние почв, их пригодность для ведения земледельческих работ, наличие трав, необходимых для скотоводческой деятельности. В этом проявлялся его талант ботаника. В его дневниковых записях названия растений всегда сопровождены соответствующими наименованиями на латыни. Так же академично описаны и представители дикой фауны.

Экспедиции предстояло преодолеть пустыню Гоби и пройти через Внутреннюю Монголию. Членов экспедиции ждали встречи с разнообразными монгольскими племенами, населявшими эту обширную территорию испокон веков. События, происшедшие там в начале ХХ в., изменили привычный ритм жизни - объявились новые богачи и вожди, стремившиеся любой ценой доказать свое могущество и власть. Одним из них был Джа-лама (Ja Lama), родившийся в Астраханской губернии в России1. Он был из рода дурбетов (Dorbot ulus), ребенком его увезли в Монголию, где отдали в буддийский монастырь Долон-нор недалеко от китайской границы. Оттуда вспоследствии он попал в Тибет и провел немало лет в монастыре Дрепунг (Bras-dpung), где обучался буддизму. По его словам, он бывал в Индии, где объездил священные для всех буддистов места, много раз посещал Китай. Юрию Николаевичу Рериху сказали, что Джа-лама свободно говорил по-тибетски, по-монгольски, по-китайски, по-русски, помимо этого знал санскрит. Местные ламы сообщили, что Джа-лама якобы обучался на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Его почитали как реинкарнацию Амурсаны - величайшего ойротского вождя, жившего в XVIII в.

В Монголии Джа-лама занялся распространением среди местных жителей навыков земледелия, закупил необходимую для этого технику, пытался улучшить местные породы животных, скрещивая их с завезенными из России. В конце концов он превратился в нечто среднее между Робином Гудом и бандитом, грабившим торговые караваны. Кончил он плохо: его поймали, казнили, а его отрубленную голову выставили на всеобщее обозрение на базарной площади в Улясутае.

1 Ю.Н.Рерих подробно рассказывает о нем в Х1 главе своей книги: Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Самара: Агни, 1994.

Рассказ о нем Юрия Николаевича Рериха получился чрезвычайно интересным и полезным для понимания непростой обстановки, установившейся в Центральной Азии с приходом ХХ века.

Проезжая через Цайдам, семья Рерихов продолжала заниматься исследовательской работой. Юрий Николаевич изучал быт и культуру местного населения, вплотную занялся цайдамским диалектом монгольского языка, в котором обнаружил много тибетских заимствований. Надо отметить, что, будучи блестящим лингвистом, Юрий Николаевич интересовался не только языками и наречиями. В центре его интересов всегда были так называемая «устная литература», то есть сказания, народные песни и сказки и, конечно же, материальная культура и история восточных народов, особенно монголов и тибетцев. Так, Ю.Н.Рериху принадлежит перевод на английский язык «Синих анналов» (тибет. debt her sngon po), составленных в 1476 г. известным тибетским историком Го-лоцзавой Шоннупалом (1392-1481). Перевод этого крупнейшего произведения тибетской историографии и истории тибетского буддизма, блестяще сделанный Юрием Николаевичем, не потерял своей научной актуальности и поныне. После его появления в 1946 г. он издавался многократно во многих странах мира. Многие тибетологи используют этот перевод, изучая историю тибетского государства, традиции тибетского общества, развитие различных школ тибетского буддизма. Неоценимым источником является этот трактат для тех, кто занимается хронологией истории Тибета VII-IX вв.

Во время Центрально-Азиатской экспедиции Юрий Николаевич Рерих активно занимался сбором тибетских письменных текстов - манускриптов и ксилографов, а также вел записи различных версий тибетских эпических произведений, в том числе и тибетского эпоса о Кесаре. Ученый проявлял особый интерес к изучению героического эпоса центрально-азиатских народов - бурят, монголов, ойротов, тибетцев и т.д. В 1942 г. Юрий Николаевич опубликовал статью «Сказание о царе Кесаре Лингском»1, в которой подводит итог имевшимся к тому времени исследованиям и публикациям текстов этого эпоса и высказывает свои предположения о его характере, времени и месте зарождения. Следы данного эпоса ученый обнаружил и в Цайдаме, где различные монгольские племена давно установили контакт с тибетским населением и где культура двух народов очень тесно переплелась.

Преодолев Цайдамскую ширь, Центрально-Азиатская экспедиция вступила на Тибетское плато, где ее ожидали высочайшие горные пики, ущелья и перевалы. Но не только это ждало членов экспедиции в Тибете:

1 Roerich George N. The Epic of King Kesar of Ling//Journal of the Royal Asiatic Society of Bengal. Letters. 1942. Vol. 8. № 7. P. 277-311.

Юрий Николаевич Рерих в своей московской квартире. 1958-1960

там им пришлось столкнуться как с непониманием, так и с явным нежеланием помочь и даже со стремлением помешать осуществлению научно-исследовательских задач1. Китайские власти останавливают экспедицию на пути к Нагчу. Несколько месяцев члены Центрально-Азиатской

1 Roerich George N. ТЬе Ерк of Ю^ Кеэаг of Ling. Р. 296-302.

экспедиции вынуждены провести в условиях исключительно холодной зимы вблизи реки Чунарген на плато Чантанг. Умирают пять человек, сопровождающих экспедицию. Вьючные животные тоже не выдерживают голода и холода: из 102 животных погибают 92. Только в марте 1928 г. удается получить разрешение от китайских властей на продолжение экспедиции. К великому сожалению семьи Рерихов, им отказано в заходе в Лхасу: идти в Сикким пришлось окружным путем.

Но даже в этих экстремальных условиях Юрий Николаевич Рерих продолжает заниматься научным трудом. Он одним из первых западных ученых исследует культуру уже упомянутых нами хорцев, основываясь на пятимесячных наблюдениях за пятью хорскими племенами, и описывает населяемые ими земли. Там расположен и горный массив Тханг-Ла, который играет роль водораздела речных бассейнов Янцзы, Меконга и Салуина. Территория хорцев очень богата тучными пастбищами и поэтому наиболее пригодна для ведения скотоводства. Она простирается далеко - вплоть до снежного массива Шанг-Шунг Кангри, который формирует южное основание Северного Тибетского нагорья.

Хотя скотоводство всегда было национальным занятием хорцев, состояние его, по словам Юрия Николаевича, очень примитивно, в результате чего происходит деградация местных пород рогатого скота и лошадей. Хорцы не заготавливают сено на зиму, считая, что местным божествам подобная деятельность не по нраву, поэтому широко практикуется отгонное скотоводство. Весной, летом и осенью скот кормится на пастбищах, зимой животные разрывают снег копытами, чтобы добраться до травы. Когда снег покрывается настом, разбить который животные не в состоянии, много скота умирает от истощения. Местное население не строит для скота загонов, так что зимний холод часто бывает причиной падежа. Только самые сильные животные выдерживают столь серьезные испытания.

По мнению Юрия Николаевича Рериха, в наружности хорцев просматривается их инородное происхождение. Он замечает, что чангцы, проживающие в районе Озер, и горные племена Трансгималаев являются в основном брахицефалами, хорцы же - долихоцефалы. На Тибетском нагорье часто встречается антропологический тип с орлиным носом, кавказскими глазами, средними по полноте губами и прямыми, слегка волнистыми волосами.

В целом среди хорцев наблюдается два отдельных антропологических типа: хорцы, живущие к северу от нагорья Танг-Ла, и хорцы, проживающие южнее. Среди первых часто можно встретить так называемый кавказский тип, некоторые из мужчин очень похожи на европейцев. Среди женщин чаще встречается монголоидный тип с монголоидным разрезом глаз. Хорцы, живущие южнее нагорья Танг-Ла, представляют собой переходный тип между хорцами, живущими севернее, и круглоголовыми тибет-

цами центральных провинций. Южнее нагорья Танг-Ла так называемый кавказский тип встречается реже. Разрез глаз там в основном монголоидный, губы полные, скулы выпуклые, волосы курчавые. Цвет кожи северных хорцев светлее, чем у хорцев, живущих южнее Танг-Ла. Ростом хорцы, проживающие к северу и северо-востоку от нагорья Танг-Ла, выше, чем те, что живут на нагорьях южнее великого горного массива. Хорцы, которые живут к югу от Танг-Ла, имеют более слабое телосложение. Грудь у них в большинстве случаев впалая, часто крайне недоразвитая.

Конечно, Юрий Николаевич Рерих изучил местные наречия и установил, что в них наблюдается странное различие. Северные хорцы говорят на своем собственном диалекте, близком к архаичному диалекту кочевников Тибета и очень трудном для понимания лхасскими тибетцами. В дальнейшем в своих публикациях по тибетской фонологии ученый проанализировал некоторые отличительные черты этих диалектов, реконструировал их архаичные формы и описал много характерных особенностей. Самые интересные из этих особенностей выражаются в произношении некоторых предписных согласных и мягких согласных, которые в современном центральном тибетском диалекте (лхасском) стали глухими. Лексика хорского диалекта также очень отличается от центрального тибетского. В поддиалекте, на котором говорят хорцы, проживающие на границах Нагчу, можно встретить много лексики, характерной для центрального лхасского диалекта, и хотя предписные согласные в нем уже не произносятся, звонкие согласные по-прежнему очень актуальны. В лексическом отношении он ближе к центральному диалекту. На основании проделанного исследования у Ю.Н.Рериха сложилось впечатление, что у хорцев, живущих севернее нагорья Танг-Ла, сохранился более чистый этнический тип в отличие от хорцев, проживающих южнее.

Свои лингвистические рассуждения Юрий Николаевич Рерих дополняет исключительно подробным этно-культурологическим описанием хорцев, что делает его особенно ценным сегодня, когда быт и культура этих племен претерпели значительные изменения. В этом смысле чрезвычайно ценна вся информация об этих племенах, даже та, что относится к довольно-таки редким социальным стратам, например грабителям, чьи банды орудовали на территории всего Тибета вплоть до новейшего времени.

В главе, посвященной хорцам, Юрий Николаевич описывает религиозно-ритуальную систему бон, называя ее сложной доктриной, в которой древние формы шаманских идей Верхней Азии смешались с верованиями и культами обожествления природы древнего населения СевероЗападной Индии. Он усматривает существование двух форм бона: первая представляет собой примитивное поклонение природе, исполненное ша-манистских и некромантических ритуалов, а иногда и кровавых жертвоприношений (в прежние времена приносились человеческие жертвы,

в настоящее время используются только животные: овцы, козы, или же в жертву приносятся заменяющие их глиняные изображения); вторая - это так называемый реформированный бон, или бон, реформированный по отношению к буддизму. Между этой формой бона и старой буддийской школой Падмасамбхавы существует очевидная связь, о чем говорилось и другими учеными.

Повествование о системе бон, которое дается автором в дневниковых записях, уникально, ибо представляет собой одну из первых попыток западной тибетологии осмыслить это сложное религиозное, ритуальное и концептуальное явление, описать его культовую сторону, разобраться в его божественном пантеоне, описать влияние бонских идей и умозаключений на ежедневную жизнь тибетцев.

Несмотря на то, что тибетские власти запретили экспедиции пройти заранее намеченным маршрутом через Лхасу и Шигаце, членам экспедиции удалось добраться до пограничного городка Нагчу, который Юрий Николаевич Рерих прекрасно описал в XVП главе своей дневниковой книги. И снова нас поражают его удивительная наблюдательность и научная достоверность увиденного: перед нашим взором возникает не просто красочная картина жизни этого тибетского городка, а доскональное изображение его прошлого и настоящего.

Даже на измененном маршруте Рерихи продолжают выполнять свой научный долг - они исследуют памятники древности и Средновековья и 18 мая 1928 г. подходят к последнему перевалу перед Сиккимом - Сепо-Ла. В этом же месяце Центрально-Азиатская экспедиция достигла столицы Сиккима - города Гангтока, откуда отправилась в Дарджилинг.

Так закончилась одна из величайших экспедиций ХХ в., рассказавшая миру о неисследованных просторах Центральной Азии, ее многочисленных народах, богатейших истории и культуре. Успех экспедиции во многом зависел от Юрия Николаевича Рериха - всемирно признанного

Ю.Н.Рерих у входа в Гималайский Институт научных исследований «Урусвати». 1930-е

Ю.Н.Рерих с бурятскими учеными Улан-Удэ. Сентябрь 1959 г.

ученого-энциклопедиста, пытливого и исключительно одаренного мыслителя, талантливого наблюдателя и аналитика, проникающего в глубь восточных культур, в совершенстве знающего восточные языки и диалекты, осознающего исключительную важность познания Востока Западом. За время экспедиции им был собран уникальный материал в области физической, экономической и политической географии, ботаники, орнитологии и зоологии, археологии, истории и политологии, этнографии, культурологии и социологии, фольклористики, литературоведения и лингвистики и, конечно же, востоковедения в самом широком смысле этого слова.

По окончании экспедиции в 1928 г. Юрий Николаевич Рерих возглавил Гималайский Институт научных исследований «Урусвати». Ему предстояло обработать материалы, собранные за долгие годы экспедиции, опубликовать научные труды, ставшие результатом продолжительных творческих усилий. Тогда он даже не предполагал, что в конце 50-х гг. ему удастся вернуться на Родину, чтобы возродить школу российского востоковедения, создать российскую школу тибетологии, впервые в Советском Союзе начать преподавание санскрита, а также заложить фундамент новой науки - номадистики1.