CC BY
135
УДК 81' 373 ББК Ш100
Алексеева Мария Леонардовна
кандидат филологических наук
г. Екатеринбург Alekseeva Maria Leonardovna Candidate of Philology Ekaterinburg
Национально-специфичная лексика в зеркале современных
лингвистических дисциплин: проблема дефиниции National Specific Vocabulary in the Reflector of Contemporary Linguistic Disciplines: the Problem of Definition
Одной из ключевых проблем изучения национально-специфичной лексики любого языка является выявление ее сущностных черт, которые позволили бы сформулировать точное научное определение. В статье на основе анализа отечественных и зарубежных исследований представлены основные подходы к пониманию данного языкового феномена в смежных лингвистических дисциплинах, обосновывается целесообразность каждого из них и выявляются основные характеризующие признаки национально-специфичной лексики как объекта переводоведения.
One of the key problems of study national-specific vocabulary of any language is to identify its substantive features that would develop a precise scientific definition. The article based on the theoretical analysis of domestic andforeign research presents the main approaches to the understanding of this linguistic phenomenon, justifies the appropriateness of each approach, and discusses the main features characterizing the nation-specific vocabulary as an object of Translation Science.
Ключевые слова: национально-специфичная лексика, реалии, переводоведе-ние, лингвострановедение, лингвокультурология, этнолингвистика, теория межкультурной коммуникации.
Key words: national-specific vocabulary, realia, Translation Science, linguo-country study, linguo-culturology, ethnolinguistics, theory of the intercultural communication.
Уникальная национально-специфичная лексика, отражающая важные для общества понятия, продолжает завоевывать внимание отечественных и за-
рубежных ученых. В последние десятилетия она регулярно попадает в фокус переводоведения, сопоставительной лингвистики, лингвострановедения, линг-вокультурологии, этнопсихолингвистики, теории и практики межкультурной коммуникации.
Это обусловлено, с одной стороны, ее значительной ролью в представлении культурных идей, явлений, артефактов нации, с другой - верифицируемо-стью, поскольку большинство подобных единиц обозначает дискретные физические сущности, что позволяет проследить их связь с определенной культурой [5, 52].
В настоящее время существует достаточно большое количество определений такого рода лексики, порою противоречащих друг другу. Противоречия эти касаются не только использования различных терминов как синонимов, но и их понимания в смежных лингвистических дисциплинах. Поэтому представляется необходимым в самом начале статьи выяснить различия между сходными понятиями, «взвешать» их научную ценность и актуальность, выявив, таким образом, основные характеризующие признаки данного языкового феномена.
Первые крупные теоретические работы, освящающие проблему выделения, классификации и передачи на иностранный язык этого слоя лексики, появились во второй половине прошлого столетия.
В переводоведении для обозначения национально-специфичного объекта или явления в конце 40-х гг. ХХ в. вводится термин «реалия», а для названия соответствующего уникального объекта и явления термин «реалия-слово» [21, 26]. На эти термины опирались в своих работах крупные отечественные и зарубежные исследователи, занимающиеся лексическими проблемами перевода (см. Б. И. Репин, 1970; Е. Riesel, Е. Schendels, 1975; Л. С. Бархударов, 1975; Г. И. Черемисина, 1983; Н. Ю. Зотова, 1988).
Во второй половине ХХ века в работах по теории и практике перевода термином «реалия» называют и сам денотат, и слово, его обозначающее (см. Л. Н. Соболев, 1952; В. Россельс, 1955; П. В. Табахьян, 1963; В. Н. Крупнов, 1976; С. Влахов, С. Флорин, 1980; Е. В. Бурбак, 1986; J. G. Quark-Stoilova, 1984;
W. Koller, 1992). Хотя в некоторых работах этого периода данный слой лексики остается незамеченным и вплоть до 70-х гг. отождествляется с безэквивалентной лексикой (см. Я. И. Рецкер, 1950; Г. В. Шатков, 1952; Г. В. Чернов, 1958; Л. Пеньковский, 1973). В это же время производятся многочисленные попытки подобрать наиболее точный термин для именования уникальных национально-специфичных лексических единиц: «экзотизмы» или «экзотическая лексика» (см. А. Е. Супрун, 1958), «локализмы», «этнографизмы» (см. А. М. Финкель, 1962), «варваризмы» (см. А. А. Реформатский, 1967), «ксенизмы» (см. Р. И. Ку-сова, 2001). Объединяет эти понятия своеобразная национальная окраска и отсутствие соответствий в других языках, но не одно из них не раскрывает полностью содержание понятия «реалия».
Наиболее широким является понятие «безэквивалентная лексика» - лексические единицы, которые не имеют ни полных, ни частичных эквивалентов среди лексических единиц другого языка. Безэквивалентная лексика включает реалии, временные безэквиваленты, случайные безэквиваленты и структурные экзотизмы [9, 157]. Реалии входят как самостоятельный разряд слов в состав безэквивалентной лексики. Со временем некоторые их них фиксируются в словарях языка перевода. Эти реалии уже не являются собственно безэквивалентными. Список реалий любого языка более или менее постоянен, не зависит от языка перевода, в то время как словарь безэквивалентной лексики для разных пар языков будет различным.
Все остальные термины сужают представление о действительном содержании понятия «реалия». Варваризмы понимались как «иноязычные слова, пригодные для колористического использования при описании чуждых реалий и обычаев» [14, 137], следовательно, они пригодны только для именования лексических единиц чужого языка. Экзотизмы, как и варваризмы, являются для переводного языка только иноязычными словами, но в отличие от первых уже вошли в лексику соответствующего языка [22, 180]. Локализмы трактуются как слова или выражения, употребление которых ограничено определенной областью или городом и неизвестно в литературном образце данного языка [2, 222]. Таким
образом, термин «локализм» покрывает лишь незначительную группу реалий, обозначающих местные предметы. Это же относится и к терминам «этнографизм» или «этнографический диалектизм», включающим слова, известные лишь в определенной местности [15, 97]. Термин «ксенизм» восходит к латинскому xenos - чужой. Ксенизмами называют слой заимствованной лексики, отражающий вещи и явления материального мира и его представителей, являющийся уникальными для характеристики всех других уровней жизни каждого народа, его страны и отдельных его представителей [8, 28]. Упоминание о них можно найти в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» под редакцией В. Н. Ярцевой [21, 260]. Если в отечественной лингвистике речь идет о заимствованных словах, отражающих чужие реалии, то в немецкой данный термин (Xenismus) употребляется в более широком значении, как любые заимствованные, но плохо освоенные в другом языке слова [23, 803]. Неустойчивость, возможность смешивания, в ряде случае узость или широта значения делает эти термины неприемлемыми в качестве синонима термину «реалия», поскольку он охватывает все уникальные национально-специфичные единицы какого-либо языка вне зависимости от степени их освоенности и от того, выявляется ли они в своем или в чужом языке.
В конце ХХ века становится очевидным тот факт, что термин «реалия» оказался наиболее жизнеспособным. В рамках Воронежской школы перевода складывается развернутая типология реалий (см. Н. А. Фененко, А. А. Кретов, 1999; Н. А. Фененко, 2006). Явление внеязыковой действительности (предмет) обозначено как R-реалия от фр. maliffi, его культурный эквивалент (концепт) - С-реалия от фр. culturel и средство номинации этого концепта в языке (лексема) - L-реалия от фр. lexume. Таким образом, можно констатировать, что данный термин сохраняется и используется в качестве родового.
В отечественной лексикографии терминологическую маркировку реалии получили впервые в 60-х гг. ХХ в. в словаре лингвистических терминов О. С. Ахмановой. Реалии трактуются как: «1. В классической грамматике разнообразные факторы, изучаемые внешней лингвистикой, такие, как государственное
устройство данной страны, история и культура данного народа, языковые контакты носителей данного языка и т. п. с точки зрения отражения их в данном языке; 2. Предметы материальной культуры» [1, 381]. Здесь не уточняется, к какому уровню относятся лексические единицы, отражающие экстралингвистические знания (лексическому, фразеологическому), и не подчеркивается их культурная уникальность. Такое определение реалий нельзя назвать исчерпывающим, оно свидетельствует о недостаточной изученности вопроса в этот период. В толковом переводоведческом словаре Л. Л. Нелюбина приводятся несколько определений термина «реалия», отражающих современное состояние видения данной проблемы различными учеными - теоретиками отечественного переводоведе-ния: реалия понимается как лексическая единица, отражающая уникальные национально специфичные объекты действительности [13, 178].
В немецкой лексикографии термин для лексических единиц подобного рода появился лишь в 70-х гг. ХХ в. в словаре под редакцией Р. Кюфнер: реалии Realien - мн. ч.: 1. Реальные предметы, факты; знания; раньше в естественнонаучных учебных дисциплинах. 2. Также Reаlia - мн. ч.: слова, называющие предметы и явления, специфичные для отдельных стран и культурных кругов [24, 643]. Такая формулировка близка современной трактовке этого термина в лингвистике. Здесь проводится четкое разграничения реалий-предметов (Realien) и реалий-слов (Realia) и указывается своеобразная особенность данного разряда лексики: материальная прикрепленность обозначаемых предметов и явлений к определенной стране, ее культуре.
В новых лингвистических направлениях отражение национальной специфики в языке находит выражение в других терминах.
В конце 70-х гг. на стыке языкознания и страноведения в отечественной лингводидактике появляется новая дисциплина - сопоставительное лингво-страноведение, имеющая целью облегчить усвоение учащимися языка путем их ознакомления с жизнью и культурой народа - носителя этого языка. Основное внимание в лингвострановедении концентрируется на национально-культурном информационном потенциале лексического значения языковых
единиц (см. у Е. М. Верещагина, В. Г. Костомарова, 1980; И. А. Стернина, 1984, Г. Д. Томахина, 1988; В. В. Ощепковой, 1995; О. А. Леонтович, Е. И. Шейгал, 2000; B. D. Mbller, 1988; K. Gbrttler, T. Steinfeld, 1990; V. Kapp, 1991). Объектом лингвострановедения являются реалии национальной культуры, как денотативные, так и коннотативные, выраженные нарицательной и ономастической лексикой.
Однако в переводоведении круг реалий значительно уже, он ограничивается апеллятивной лексикой. К реалиям относят слова, называющие специфические явления природы, эндемики, блюда, напитки, одежду, обувь, жилище и его части, транспортные средства, меры, денежные единицы, учреждения, органы власти, государственные и общественные организации одного народа. В лингвострановедении к числу реалий помимо апеллятивной лексики включаются ономастические реалии: топонимы, антропонимы, названия произведений литературы и искусства; исторические факты и события в жизни страны; названия государственных и общественных учреждений, а также реалии афористического уровня: цитаты, крылатые слова и выражения [20, 8]. В переводо-ведении имена собственные рассматриваются как самостоятельный разряд безэквивалентной лексики, которому присущи свои признаки и приемы передачи при переводе [3, 12].
Национально-специфичная лексика является объектом изучения и этноп-сихолингвистики. Этнопсихолингвистические исследования включают круг проблем, изучающих язык в аспекте его соотношения с этносом (см. Н. И. Толстой, 1997; Ю. А. Сорокин, 1977; В. И. Жельвис, 1979; В. Л. Муравьев, 1980; И. Ю. Марковина, 2003; В. Д. Филатов, 1981; И. А. Стернин, 2002; Г. В. Быкова, 2003; A. Ertelt-Vieth, 1990, 2004; H. Schrnder, 1994; K. Hannes, 1995). B отечественной этнопсихолингвистике существует теория лакун, которая объясняет условия существования элементов национальной специфики лингвокультурной общности. Лакуна определяется как отсутствие единицы в одном языке при ее наличии в другом [18, с. 19]. Ю. С. Степанов назвал их своеобразными белыми пятнами на семантической карте языка [16, 120]. Это может быть вызвано отсутствием
самого предмета в одной из культур или тем, что в данной культуре не проводят различия между какими-либо предметами. Таким образом, данное понятие синонимично понятию безэквивалентной лексики в переводоведении, но рассматривается всегда с позиции языка перевода.
В 90-х гг. в России и Западной Европе на стыке лингвистики, страноведения и культурологии формируется и развивается бурными темпами новая лингвистическая дисциплина - лингвокультурология, которая исследует национально-культурную семантику языковых единиц с целью понимания их во всей полноте содержания и оттенков, в степени, максимально приближенной к их восприятию носителями определенного языка и культуры. В. Н. Телия отмечает, что объект лингвокультурологии изучается на перекрестке языкознания и культурологии [19, 222]. В качестве предметов лингвокультурологии В. А. Маслова выделяет: безэквивалентную лексику, лакуны, мифологемы, паремии, фразеологизмы, метафоры, стереотипы, стилистический уклад языков, речевое поведение и речевой этикет [12, 36]. Будучи новой отраслью знания, лингвокультурология создает собственный понятийно-терминологический аппарат, который сочетает в себе лингвистические и культурологические истоки. К числу стержневых терминов относятся такие лингвокультурологически значимые единицы, как лингвокультурема, концепт, логоэпистема. Концепт понимают как основную ячейку культуры в ментальном мире человека [11, 3; 17, 824]. Он вербализуется словом, способным охарактеризовать приметы материальной и духовной культуры народа и репрезентовать в языке национальную картину мира этого народа. Лингвокультурема - комплексная межуровневая единица описания лингво-культурологического поля, представляющая собой единство лингвистического и экстралингвистического содержания. Если сфера слова ограничена языком, то сфера культуремы распространяется и на предметный мир [4, 4]. По способу языкового выражения лингвокультурема может быть представлена, например, словом «баня», словосочетанием «русская печь» или даже целым текстом - рассказ «Русский характер». Лингвокультурема в отличие от слова включает в себя сегменты не только языка, но и культуры. Логоэпистема - единица семиотиче-
ской системы описания и усвоения языка; знания, хранимые в единице языка; знак, который требует осмысления на уровне языка и на уровне культуры. По сравнению с концептом или лингвокультуремой, логоэпистема представляет собой языковое отражение действительности в сознании носителей языка в результате постижения ими духовных ценностей отечественной и мировой культуры [7, 256]. Логоэпистемы отражают знания, традиции, обычаи, представления народа через материальную форму в виде пословиц, поговорок, фразеологизмов, крылатых слов и прецедентных текстов. Они представляют разноуровневые лингвострановедчески ценные единицы, смысл которых выражается, например, в слове «крепостничество», словосочетании «Герой нашего времени», в крылатом выражении «Москва слезам не верит».
Таким образом, в зависимости от объема национально-культурной информации реалии можно отнести к лингвокультурологически значимым единицам, решающую роль здесь играет степень насыщенности этой единицы национально-культурной информацией.
В конце ХХ в. активно разрабатывается теория межкультурной коммуникации (см. у Б. С. Ерасова, 1997; О. А. Леонтович, 1997; В. В. Кабакчи, 1998, 2001, 2002; А. А. Wierzbicka, 1997; H. Vermeer, 1987; E. Scheiffele, 1999; H. Kniffka, 1995; A. Linke, 2003). Межкультурная коммуникация понимается как обращение языка в область иноязычной культуры. В. В. Кабакчи наиболее полно разработал концепцию описания лингвистических аспектов межкультурной коммуникации, он использовал материал английского языка в приложении к русской культуре. Единицы языка, закрепленные за элементами культуры, получили название «культуронимы». Причем в зависимости от принадлежности к языку источника или языку перевода они делятся на языковые единицы, закрепленные за специфическими элементами культуры народа-носителя, - идионимы, иноязычных культур - ксенонимы и универсальные элементы земной цивилизации - полио-нимы [6, 561]. Содержание понятия «культуроним» соответствует содержанию понятия «реалия» в лингвострановедении.
Итак, уникальная национально-специфичная лексика исследуется в смеж-
ных лингвистических дисциплинах в разных ракурсах с применением различной терминологии. Для ее наименования в работах по теории и практике перевода используется термин «реалия», который актуализировался в современном переводоведении во всей своей многозначности.
Теоретические основы изучения реалий были заложены в середине ХХ в. выдающимся отечественным ученым А. В. Федоровым. В его трудах термин «реалия» использовался для обозначения национально-специфичного объекта или явления, а для названия соответствующего уникального объекта и явления термин - «реалия-слово». Во второй половине ХХ в. в работах по теории и практике перевода термином «реалия» называли и сам денотат, и слово, его обозначающее (см. у Л. Н. Соболева, В. Россельса, П. В. Табахьяна, В. Н. Крупнова, С. Влахова, С. Флорина, Е. А. Бурбак, J. S. Quark-Stoilova, W. Koller). На сегодняшний день складывается и научно обосновывается теория реалии. Выделяется и обозначается специальными терминами каждая из сторон реалии.
Несмотря на то, что теория реалии проделала долгий путь в своем становлении, спорные вопросы существуют и по сей день. Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению о том, что составляет объем понятия «реалия».
Несомненным является тот факт, что к реалиям относятся слова, называющие специфические явления природы, эндемики, блюда, напитки, одежду, обувь, жилище и его части, транспортные средства, меры, денежные единицы, учреждения, органы власти, государственные и общественные организации одного народа. Можно отметить такие признаки реалий, как:
а) национально-культурная маркированность;
б) уникальность, специфичность для одной страны, ее культуры;
в) принадлежность к апеллятивной лексике, к нарицательным существительным.
Таким образом, реалии - это нарицательные имена существительные, именующие уникальные национально-специфичные предметы и явления.
Существует и более широкое понимание. Некоторые ученые-лингвисты к числу реалий помимо апеллятивной лексики относят ономастические реалии:
топонимы, антропонимы, названия произведений литературы и искусства; исторические факты и события в жизни страны, а также реалии афористического уровня: цитаты, крылатые слова и выражения. Такое понимание этого лингвистического феномена находит отражение в новых лингвистических направлениях: лингвострановедении, лингвокультурологии, этнопсихолингвистике и теории межкультурной коммуникации. Данный подход позволяет охватить разные виды реалий и может обеспечить полное отражение разнообразного материала в толковых словарях общего типа.
Узкого подхода придерживаются в работах, освещающих вопросы, связанные с техникой передачи реалий на иностранный язык (см. например, B. Bцdeker, 1991; S. Florin, 1993; Е. М. Солнцев, 1999; E. Markstein, 1999; P. R. Steuer, 2004; А. О. Иванов, 2006; М. Л. Алексеева, 2007). Ономастическая лексика не включается в круг реалий, а выделяется как самостоятельный разряд лексики. Этот подход позволяет выявить и изучить весь спектр приемов передачи данного слоя лексики, продуктивность их применения, факторы, влияющие на выбор того или иного приема передачи реалии, а также представить материал в переводных учебных словарях и справочниках для переводчиков.
Выбор того или иного определения данного языкового и культурного феномена полностью зависит от целей проводимого исследования. Признавая целесообразность каждого из указанных подходов к пониманию реалии, наиболее актуальным для переводческих исследований считаем последний. Такой подход дает ответ на значимый для данной дисциплины вопрос о единицах перевода, а также обеспечивает достоверность результатов исследований по технике перевода.
Библиографический список
1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова.
- Калуга, 1966. - 381 с.
2. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова.
- М. : Едиториал УРСС, 2004. - 576 с.
3. Влахов, С. И. Непереводимое в переводе / С. И. Влахов, С. П. Флорин.
- 2-е изд., испр. и доп. — М. : Высш. шк., 1986. - 416 с.
4. Воробьев, В. В. Лингвокультурология / В. В. Воробьев. - М. : Наследие, 1997. - 331 с.
5. Елизарова, Г. В. Культура и обучение иностранным языкам. / Г. В. Елизарова - СПб. : КАРО, 2005. - С. 352.
6. Кабакчи, В. В. Англо-английский словарь русской культурной терминологии / В. В. Кабакчи. - СПб. : Союз, 2002. - 576 с.
7. Костомаров, В. Г. Об одной из единиц описания текста в аспекте диалога культур / В. Г. Костомаров, Н. Д. Бурвикова // ИЯ. - 1990. - № 6. - С. 256.
8. Кусова, Р. И. О ксенизмах / Р. И. Кусова // Асимметрические связи в языке / СОГУ. - Владивавказ, 2001. - С. 28.
9. Латышев, Л. К. Технология перевода. / Л. К. Латышев. - М. : НВИ - Тезаурус, 2001. - С. 157.
10. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. - М. : Сов. энциклопедия, 1990. - 685 с.
11. Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Сер. лит. и яз. М, 1993, № 1. - С. 3-9.
12. Маслова, В. А. Лингвокультурология / В. А. Маслова - М. : Академия,
2001. - 208 с.
13. Нелюбин, Л. Л. Толковый переводоведческий словарь / Л. Л. Нелю-бин. - М. : Флинта, 2003. - 320 с.
14. Реформатский, А. А. Введение в языкознание / А. А. Реформатский. -М. : Просвещение, 1967. - 324 с.
15. Розенталь, Д. Э. Современный русский язык / Д. Э Розенталь, И. Б. Голуб, М. А. Теленкова. - М. : Айрис-пресс, 2002. - 444 с.
16. Степанов, Ю. С. Основы общего языкознания / Ю. С. Степанов. - М. : Высш. шк., 1965. - 182 с.
17. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю. С. Степанов. - М. : Академпроект, 1997. - 992 с.
18. Стернин, И. А. Лакуны и безэквивалентная лексика в лексической системе языка / И. А. Стернин, З. Д. Попова, М. А. Стернина // Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии. - Воронеж : Изд-во ВГУ,
2002. - С. 155-170.
19. Телия, В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и культурологический аспекты / В. Н. Телия. - М. : Языки русской культуры, 1996. - 222 с.
20. Томахин, Г. Д. Реалии через американизмы. - М. : Высш. шк., 1988. -238 с.
21. Федоров, А. В. О художественном переводе / А. В. Федоров. — Л. : Изд-во ОГИЗ, 1941. - С. 260.
22. Филатов, В. Д. Локальная маркированность фразеологических единиц / В. Д. Филатов. - М. : МГПИИЯ, 1981. - Вып. 171. - С. 180.
23. Gläck, H. Metzler Lexikon Sprache / H. Gläck. - Stuttgart ; Weimar : Verlag J. B. Metzler, 2000. - 814 S.
24. Käfner, R. Grosses Fremdwörterbuch / R. Käfner. — Leipzig : Bibliogr. Institut, 1977. - 824 S.
Bibliography
1. Akhmanova, O. S. Dictionary of Linguistic Terminology [Text] / O. S. Akhmanova. - Moscow : Sov. Encyclopedia, 1966. - 381 p.
2. Akhmanova, O. S. Dictionary of Linguistic Terminology [Text] / O. S. Akhmanova. - Moscow : Editorial URSS, 2004. - 576 p.
3. Elizarova, G. V. Culture and Learning of Foreign Languages [Text] / G. V. Elizarova. - St. Petersburg : KARO, 2005. - 352 p.
4. Fedorov, A. V. About Art Tansfer [Text] / A. V. Fedorov. - Leningrad : OGIZ, 1941. - 260 p.
5. Filatov, V. D. Local Labelling of Fraseological Units [Text] / V. D. Filatov. -Moscow : MGPIIYA, 1981. - Vol. 171. - P. 180.
6. Gläck, H. Metzler Lexikon Sprache [Text] / H. Gläck. - Stuttgart ; Weimar : Verlag J. B. Metzler, 2000. - 814 S.
7. Kostomarov, V. G. On One of the Text Descriptions Units in the Aspect of the Culture Dialogue / V. G. Kostomarov, N. D. Burvikova // IYA. - 1990.
- № 6. - P. 256.
8. Kabakchi, V. V. The Dictionary of Russia (2500 cultural terms) / V. V. Kabakchi. - St. Petersburg : Soyuz, 2002. - 576 p.
9. Kusova, R. I. On Xenisms [Text] / R. I. Kusova // Asimmetric Context of Language / SOGU. - Vladikavkaz, 2001. - P. 28.
10. Käfner, R. Grosses Fremdwörterbuch [Text] / R. Käfner. - Leipzig : Bibliogr. Institut, 1977. - 824 S.
11. Latyshev, L. K. The Technology of Translation. [Text] / L. K. Latyshev. -Moscow : NVI - Thesaurus, 2001. - P. 157.
12. Likhachev, D. S. Conceps of the Russian Language [text] // Izvestiya. Ser. lit. and German. M, 1993, № 1. - P. 3-9.
13. Linguistic Encyclopaedic Dictionary / Ch. Ed. V. N. Yartseva. - Moscow : Sov. Encyclopedia, 1990. - 685 p.
14. Maslova, V. A. Linguo-Culturology [text] / V. A. Maslova. - Moscow : Academiaya, 2001. - 208 p.
15. Nelyubin, L. L. The Explanatory Dictionary of Translation Terms / L. L. Nelyubin. - Moscow : Flinta, 2003. - 320 p.
16. Reformatsky, A. A. Introduction to Linguistics [Text] / A. A. Reformatsky.
- Moscow : Prosvechsheniye, 1967. - 324 p.
17. Rosenthal, D. E. Modern Russian Language [Text] / D. E. Rosenthal, I. B. Golub, M. A. Telenkova. - Moscow : Iris Press, 2002. - 444 p.
18. Stepanov, Yu. S. Bases of the General Linguistics [Text] / Y. S. Stepanov. -Moscow : Vyschaya shkola, 1965. - 182 p.
19. Stepanov, Y. S. Constans. Dictionary of Russian Culture. Experience study [Text] / Y. S. Stepanov. - Moscow : Akademproyekt, 1997. - 992 p.
20. Sternin, I. A. Gaps and Nonequivalent Vocabulary in the Language System [Text] / I. A. Sternin, Z. D. Popova, M. A. Sternina // Language and the National Consciousness. Questions of Theory and Methodology. - Voronezh : MAD, 2002.
- P. 155-170.
21. Telia, V. N. Russian Phraseology. Semantic, Pragmatic and Cultural Aspects [Text] / V. N. Telia. - Moscow : Yazyki Ruskoi Cultury, 1996. - 222 p.
22. Tomakhin, G. D. Realias through Americanisms [Text] / G. D. Tomakhin. - Moscow : Vyschaya shkola, 1988. - 238 p.
23. Vlakhov, S. I. Untranslatable in Translation [Text] / S. I. Vlakhov, S. P. Florin. - 2d edition. - Moscow : Vyschaya shkola, 1986. - 416 p.
24. Vorobyev, V. V. Linguo-Culturology / V. V. Vorobiev. - Moscow : Naslediye, 1997. - 331 p.
