CC BY
33
НАЦИОНАЛЬНО-СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ В ПРОСОДИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ДИРЕКТИВНЫХ ИЛЛОКУТИВОВ (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)
А.К. Деркач
Derkach A.K. Nationally specific features in the prosodic structure of directive illocutives (on the material of the German and French languages). The article discusses the questions of the prosodic manifestation of directive illocutives in the German and French languages. Segmented utterances show differential features in the compared languages, marking speech acts from the point of their national specificity.
Известно, что использование языка тесно связано с ментальностью его носителей. Это отражается на всех уровнях языковой системы, в том числе и на просодическом. Традиционный грамматический подход увязывает коммуникативный тип предложения с характером тональной завершенности высказываний, определяющей их коммуникативнограмматическую принадлежность. В нормативной фонетике представлены, как правило, три типа тональной завершенности высказываний: терминальное, интеррогативное и прогредиентное (см. работы Essen, Гайдучи-ка, Зиндера и т. д.), каждое из которых закреплено за конкретным коммуникативнограмматическим типом. Однако рядом экспериментальных исследований доказано, что в различных ситуациях фразы, соответствующие определенному коммуникативнограмматическому типу, могут иметь и другие типы завершенности.
Возникновение нового направления в лингвистике - исследования языка с прагматической точки зрения - выдвигает новые задачи в описании просодической системы конкретного языка. Ряд аналогичных иллокутивных актов реализуется в отдельных языках с разной просодической структурой. Просодический компонент является составной частью иллокутивного акта и в большей мере, чем какая-либо другая языковая единица, подвержен интерпретации слушающим. Просодия является чрезвычайно субъективным в отношении воспроизведения и восприятия элементом иллокутивного акта, что часто оказывается определяющим для понимания. Однако наряду с индивидуальными, нерелевантными факторами просодия несет в себе лингвистически значимые признаки. «Если бы мелодика была субъектив-
ной, то она была бы непонятна. А раз мы ее понимаем, т. е. связываем с ней определенный смысл, значит, она имеет объективное лингвистическое значение» [1]. Индивидуальные особенности произношения и интонирования не мешают восприятию, оставаясь в рамках общих принципов фонетического строя данного языка. Речевое высказывание может иметь успех только в том случае, если оно конвенционально закреплено в данном культурно-языковом коллективе и однозначно понимается его членами. В процессе формирования мышления человека в его сознании закрепляются определенные речевые образцы и следующие за ними ответные вербальные или невербальные действия. «Восприятие звучащей речи - это процесс, сопутствующий отождествлению звуковых сигналов с эталонами перцептивной базы» [2].
Просодия конкретного речевого акта, не совпадающая с нашими представлениями о его планируемой иллокуции, ведет к неверной интерпретации и часто к коммуникативным сбоям. «Лишь знание речевого сигнала и вероятной реакции на него со стороны слушающего дают основание говорящему прогнозировать эффект его речевого воздействия и строить речевые ходы с таким расчетом, чтобы взаимопонимание состоялось» [3]. Подобные нарушения нередко возникают по причине национально обусловленных различий в выразительных возможностях просодических структур языков коммуникантов. Поэтому выявление просодических характеристик иллокутивных актов, реализуемых в разных языках, является очень важной задачей лингвистических исследований.
Смысловое наполнение иллокутивов зависит от сочетания тональных, динамических и временных характеристик, изменения
в которых всякий раз непосредственно выражают новое семантическое содержание. В результате тонально-динамических контрастов слоговых сегментов иллокутивы реализуются одним из конкретных тонотипов, которые придают высказыванию черты планируемого действия. Е.И. Григорьев выделяет 4 основных типа тональной манифестации, противопоставленных по характеру мелодических изменений, интервалам скорости и крутизне подъемов и падений тона: волитивный, квиетивный, аффирмативный и инвертивный. Волитивный тонотип маркирует речевые акты авторитарного свойства, накладывающие определенные обязанности. Аффирмативный тонотип представляет акты позитивной модальности, квиетивный - акты нейтрального свойства, инвертивный - акты очевидного неистинного характера (юмор, ирония, сатира) [3]. Перечисленные тонотипы относятся к активным маркерам речевых актов и объединяют по несколько видов иллокутивов.
Как следует из анализа существующих работ по теории прагматики, разделение речевых актов проводится на основании самых разных критериев. На современном этапе многие лингвисты (Осснер, Weber, Вежбиц-кая, Бахтин, Потапова) развивают и дополняют базовые положения теории речевых актов Остина и Серля, разрабатывая условия успешности реализации речевых актов и создавая собственные типологии. Первичная классификация принадлежит Д. Остину, выделившему 5 типов речевых актов [4]. Основой данной классификации была дифференциация глаголов, обозначающих речевые акты. Последующие классификации Д. Серля,
А. Вежбицкой, П. Осснер и др. значительно точнее разграничивают виды речевых актов с учетом перлокутивного эффекта и способа интеракционального взаимодействия партнеров по коммуникации. Е.И. Григорьев предложил классификацию, включающую 16 типов иллокутивов, на основе следующих критериев: тип речевого действия, иллокутивная цель, способ реализации РА, средство достижения перлокутивного эффекта, свойство действия влиять на чувственную сферу слушающего [3].
Как отмечалось выше, ряд иллокутивов обнаруживает национально-специфические черты их реализации, что отражается также на уровне просодики. Для того чтобы найти
подтверждение данному высказыванию, был выбран один из наиболее типичных речевых актов - директивный иллокутив - с целью выявить его просодические характеристики во французском и немецком языках. В толковых словарях русского языка указывается, что понятие «директива» происходит от латинского ^гесйо - направление и обозначает руководящее указание, распоряжение, приказ, даваемое высшим органом подчиненному (см. толковые словари Даля, Ожегова, Ушакова). В лингвистике термин «директив» получил аналогичное толкование. Директивы представлены такими формами речевых актов, как приказы, распоряжения, завещания, предписания, повеления, разрешения и т. д. [5]. Основной характерной чертой директивных высказываний является непререкаемость волеизъявления, защищенного юридически закрепленными нормами и/или социальным/ситуативным статусом говорящего, что делает обязательность их исполнения инге-рентным признаком иллокутивов этой группы [3].
С целью выявления просодических характеристик директива и установления различительных и сходных черт во французском и немецком языках был проведен эксперимент. В качестве экспериментального материала были использованы аудитивные записи носителей французского языка, постоянно проживающих на территории Франции и владеющих произносительными нормами французского языка. Материал немецкого языка был взят из базы данных Лаборатории устной речи ТГУ им. Г.Р. Державина. Материал также соответствовал необходимым техническим условиям проведения эксперимента. Экспериментальные фразы предъявлялись двум группам испытуемых: носителям французского/немецкого языков, а также специалистам, преподающим данные языки в качестве основной специальности. Носители языка должны были:
1) подтвердить или отвергнуть аутентичность полученного материала ситуациям реализации директива;
2) оценить высказывания с точки зрения произносительной нормы.
Преподавателям ставилась задача отметить иерархию ударений, наличие пауз и определить движение тона перед паузами и в завершении высказывания. Отобранный ма-
териал подвергался акустическому анализу с использованием компьютерной программы РИЛЛТ, которая позволила измерить частоту основного тона, интенсивность и длительность на протяжении звучания каждой фразы. На основе полученных данных были установлены усредненные значения частоты основного тона, интенсивности и длительности слогов, а также особенно были выделены параметры замеров на контрольных точках. Выделение контрольных точек основывалось на принципах сегментации высказывания, данных О. фон Эссеном, выделившем пред-такт, ритмический корпус и затакт. Контрольные точки были распределены следующим образом: мелодика локутивного начала (точка А), тон, предшествующий первому ударному слогу (Б), признак первого ударного слога начала ритмического корпуса (В), тональные уровни предъядерного (Г), ядерного (Д) и заядерного (Е) слогов. Последний слог (Ж) представляет локутивное завершение [6]. Сравнение сходных и различительных черт просодических структур осуществлялось на основе сравнения средних значений частоты основного тона, интенсивности и длительности, а также указанных параметров в контрольных точках замеров. Уровень значений расхождений указанных признаков устанавливался на основании математико-статистического подсчета с использованием ^-критерия Стъюдента. Уро-
вень различий считался существенным, если он составлял не ниже 90 %.
Сопоставляемые директивные иллокути-вы обнаружили различия по следующим просодическим признакам. На рис. 1 представлены тональные модели директивов французского и немецкого языков, т. е. характер изменения тона в данном виде речевых актов. По вертикали расположены пять уровней тона, по горизонтали - контрольные слоги [3]. В начале фонации тон в точке А, расположенной на разных уровнях во французском и в немецком языках, характеризует каждый конкретный язык. Точка Б - завершение предтакта - находится также в разных плоскостях. В - начало ритмического корпуса, первый ударный слог - показывает очевидные расхождения, статистически подтвержденные (не менее 95 %). Точки Г и Д также находятся на разных тональных уровнях. Точку Е по условиям эксперимента можно считать идентичной во французском и немецком языках. В конце фонации - точке Ж - опять наблюдаются статистически значимые расхождения. Таким образом, мы видим, что характер изменения тона плавно нисходящий во французском языке, а в немецком представляет собой изломанную кривую с резким его преломлением при переходе к ритмическому корпусу (во французском это не проявляется).
Рис. 1. Тональная модель директива
Помимо частотных характеристик исследуемые иллокутивы обнаружили различия также на уровне слоговой динамики. На рис. 2 представлена динамическая модель директива, отражающая характер изменений интенсивности тона. Начало фонации (точки А и Б) происходит на разных уровнях, начало ритмического корпуса (В) совпадает. Точки Г, Д Е находятся в разных уровнях, а завершение фонации (Ж) совпадает по уровню интенсивности. В целом видны яркие отличия в динамических моделях французского и немецкого языков. Французский директив не выходит за рамки одного уровня, изменения незначительные, в завершении фонации наблюдается понижение интенсивности. Модель немецого директива охватывает по интенсивности 4 уровня, она представляет собой визуально кривую с резкими перепадами: понижение интенсивности к началу ритмического корпуса и после него и резкий скачок вверх в конечной точке фонации.
Третьим признаком просодических характеристик иллокутивов является длительность слогов. В табл. 1 изображен характер
изменения длительности слогов модели директива. Самыми продолжительными слогами во французском языке являются начало и конец фонации (точки А и Ж), а точки ритмического корпуса практически равны по длительности. В немецком языке иное распределение длительности слогов. Самыми продолжительными являются начало ритмического корпуса (В), главный ударный слог (Д) и конечная точка фонации (Ж).
Суммируя результаты, полученные экспериментальным путем, можно отметить, что директивные высказывания во французском и немецком языках имеют значительные отличия по всем трем основным просодическим параметрам: ЧОТ, интенсивности и длительности.
Тональные модели немецкого и французского директивов находятся в пределах трех уровней, однако локализация отдельных релевантных точек распределена индивидуально. Наибольшие расхождения, как видно из представленных графиков, лежат на уровне динамики (громкости). Немецкий директив
Рис. 2. Динамическая модель директива
Таблица 1
Значения длительности в контрольных слогах (в секундах)
Контрольные слоги А Б В г д Е Ж
Немецкий язык 0,8 0,84 1,29 0,9 1,44 1,29 1,54
Французский язык 1,12 0,86 0,96 0,86 0,83 0,82 1,32
развивается в пределах четырех зон, французский директив - только в пределах одной 1.
зоны. Это указывает на более мягкий харак- 2.
тер реализации директива во французском языке. Резкий переход В верхние регистры 3.
будет восприниматься носителями француз- 4
ского языка как авторитарное обращение, что создаст напряженность в коммуникативном 5
общении партнеров, что было установлено в результате эксперимента с носителями фран- 6.
цузского языка.
Зиндер Л.Р. Общая фонетика. М., 1979. С. 268. Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информатика, кибернетика. М., 2003. С. 69. Григорьев Е.И. Основы фонопрагматики немецкого языка. Днепропетровск, 1997. С. 24-55. Austin J. How to do Things with Words. Oxford, 1975. P. 43.
Wahrig G. Deutsches Worterbuch. Gutersloh; Berlin; Munchen; -Wien, 1975. S. 364.
Essen O. von. Grundzuge der hochdeutschen Satzintonation. Ratingen, 1964. S. 32.
Поступила в редакцию 28.02.2007 г.
«НОВАЯ» РЕВОЛЮЦИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
М.В. Титов
Titov M.V. “New” revolution in the Russian language. Two attempts to commit revolution in the Russian language were made in the XXth century - at the beginning and at the end. The first one was connected with the birth of literary futurism, which followers not only urged to destroy the language, but also were active in it, breaking grammar and syntax and creating their own grammatical and lexical constructions. The second “revolutionary” wave has arisen deep in Internet. Some sites are already created in accordance with new rules of spelling, or to be more exact, without any rules. These two waves have both common features and serious distinctions.
На протяжении XX в. в России были предприняты, по крайней мере, две попытки сломать грамматический строй русского языка. Не будем брать в расчет ленинские реформы, когда из алфавита «реквизировали» несколько графем, и изменение орфографических норм, проведенное в конце 50-х - начале 60-х гг. Все это были реформы сверху, но попытка влиять на язык, трансформировать его под свои нужды или декларируемые цели осуществлялась и снизу. В начале века о «революционном перевороте» в языке говорили поэты-футуристы, в конце - пользователи некоторых сайтов Интернета. Сразу определим, что обе попытки оказались, к счастью, неудачными, но и в то время, и сейчас нашли массу сторонников. Причем, в процессах, происходящих сто лет назад и в наши дни, обнаруживаются как сходные концептуальные черты, так и существенные различия.
Первая серьезная попытка разрушить язык или, точнее, создать ему альтернативу была предпринята поэтами-футуристами. Отрицая весь поэтический опыт, существо-
вавший до них, футуристы разрабатывали и активно использовали свой, особый язык, где не было места ни привычной грамматике, ни семантике, но зато в большом количестве появлялись новые словоформы. Провозвестником рождения нового языка стал вышедший в 1910 г. стихотворный сборник «Садок судей». Представленные здесь стихи братьев Бурлю-ков, Елены Гуро, Василия Каменского - смелый эксперимент над словом и текстом в целом: футуристы возводили новые семантические конструкции (неологизмы), вводили собственные грамматические формы, разрушали синтаксическую структуру предложения. Спустя два года, свою позицию футуристы декларировали в статье, открывавшей сборник «Пощечина общественному вкусу». Ее подписали Д. Бурлюк, А. Крученых,
В. Маяковский, В. Хлебников. Позиция была избрана скандальная: классика мертва, Пушкин непонятнее иероглифов, и потому необходимо «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с парохода современности». Взамен провозглашалось «свое
