CC BY
0Елена Юрьевна Борисёнок
доктор исторических наук заведующая Отделом восточного славянства Институт славяноведения РАН Россия, 119334, Москва, Ленинский пр-т, д. 32-А E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0001-8642-0185
Национал-коммунист Иван Майстренко и межвоенная УССР сквозь призму «Истории моего поколения»
DOI: 10.31168/2782-473X.2024.3.05
Аннотация: Статья посвящена украинскому ученому, писателю и публицисту Ивану Васильевичу Майстренко (1899-1984), о котором явно недостаточно пишут современные историки. И. В. Майстренко являлся участником революционных преобразований на украинских землях в XX в., национал-коммунистом, причастным к проведению советской политики украинизации в Украинской ССР, репрессированным в 1930-е гг. Дальнейшая его судьба была связана с Германией и эмиграцией, он долго работал в Украинском техническом хозяйственном институте в Мюнхене, занимался преподавательской, научной и общественной деятельностью, журналистикой и публицистикой, оставил после себя ряд работ на исторические, экономические, социальные темы, последовательно критиковал национальную политику большевиков. Основное внимание в статье уделяется его биографии и воспоминаниям, над которыми И. В. Майстренко работал до самой смерти. Биография этого деятеля представляет несомненный интерес для исследователя событий на украинских землях в первой половине ХХ в., помогает оценить роль деятелей украинского движения в изменениях, происходивших в Российской империи и на Советской Украине.
Ключевые слова: И. В. Майстренко, биография, украинское движение, украинизация, УССР
Иван Васильевич Майстренко — украинский ученый, писатель и публицист — относится к тем деятелям ХХ в., о которых незаслуженно мало пишут в современной историографии. Еще в 1999 г. в «Украинском историческом журнале» появилась статья
О. П. Юренко1, однако инициатива не была поддержана, и больших, фундаментальных работ о Майстренко не появилось. Не удивительно, что в вышедшем в 2017 г. очередном томе «Энциклопедии современной Украины» статья о Майстренко принадлежит перу того же автора2.
Между тем этот деятель заслуживает большего внимания. Иван Васильевич Майстренко — представитель украинской диаспор-ной историографии, причем одновременно он национал-коммунист, участник революционных преобразований юго-западной части бывшей Российской империи, деятель советской политики украинизации. Б. А. Кравченко заметил, что Майстренко относится к поколению украинцев, принимавших участие в «национально-освободительной революции на Украине в 1917-1920 гг. в рамках украинских социалистических, революционных партий». «Он принадлежал не к поколению, которое стояло в верхах, в центре, а к младшему, которое действовало в низах, в волостях, поветах, частично губерниях и областях», — подчеркнул ученый во введении к книге воспоминаний Ивана Майстренко3. Действительно, биография этого деятеля не только весьма интересна и поучительна, но и помогает оценить роль деятелей украинского движения в бурных событиях первой половины ХХ в. Майстренко, хотя и не счел нужным в своей книге подробно разъяснять свои взгляды и убеждения, но представил происходившие на Украине изменения с точки зрения молодых «сознательных украинцев», жизнь и судьбу которых определила Великая война и революция в России. Свою работу Иван Васильевич так и озаглавил — «История моего поколения». К сожалению, Май-стренко умер до того, как его мемуары увидели свет, однако он успел прочесть гранки4. Воспоминания Майстренко до сих пор остаются одним из основных источников для изучения его жизни и деятельности.
1 Юренко О. П. 1ван Майстренко: життя, наукова i публщистична спадщина // Укра'шський юторичний журнал. 1999. № 6. С. 112-121.
2 Юренко О. П. Майстренко 1ван Васильович // Енциклопедiя Сучасно'1 Укра1ни / Редкол.: I. М. Дзюба, А. I. Жуковський, М. Г. Железняк та ш. Ки1в, 2017. URL: https:// esu.com.ua/article-60545 (дата обращения: 07.04.2023).
3 Кравченко Б. Передмова // Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. Спогади учас-ника революцшних подш в Украшь Едмонтон, 1985. С. IX.
4 Там же. С. XI.
Иван Васильевич Майстренко родился 16 (28) августа 1899 г., в местечке Опошня Зеньковского уезда Полтавской губернии. Перепись 1897 г. называет последнюю вполне малороссийской по этнографическому составу: почти 93 % населения губернии составляли малороссы, причем в основном они принадлежали к сельскому населению (почти 97 %), тогда как в городах их было только немногим более 57 %5. Прадед Ивана — Савва — был безземельным сельским ткачом, его сыну Якову удалось стать волостным писарем, а отцу Ивана, Василию, — занять должность распорядителя государственной водочной лавки («монопольки»), что позволило дать детям образование в гимназиях и семинариях. Возможность получить образование трудно переоценить: в 1897 г. в Полтавской губернии было только 16,9 % грамотных, причем среди малороссов грамотных было еще меньше —14,6 %6.
Судьба Ивана Васильевича Майстренко стала отражением глобальных перемен на юго-западе бывшей империи Романовых. Семья отца была «малороссийской» (Майстренко это слово употребил в кавычках), «хотя в доме господствовал украинский народный язык»7. Сам Майстренко принадлежал к поколению, стоявшему «на переломе старой предреволюционной и новой послереволюционной жизни». По его собственному признанию, ситуация в семье была «типичной для всей Украины»: старшие братья Ивана (а у него было девятеро братьев и сестер) были «старорежимниками» и «закрепили в себе предреволюционную ментальность» и русскую культуру, а младшие стали революционным поколением. «Старший брат Петр сочувствовал деникинцам, сестра Маруся — петлюровцам, а я был украинским коммунистом, т. е. отстаивал советскую, но самостоятельную Украину»8, — писал Иван Майстренко.
В Опошне работали три школы, обучение велось на русском язы-ке9. Закончив обучение в одной из них, в 1914 г. Иван поступил
5 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: [кн. 1-89] / под ред. Н. А. Тройницкого. СПб., 1899-1905. [Вып.] XXXIII: Полтавская губерния. СПб., 1904. С. ХУШ-Х1Х.
6 Там же. С. XXX.
7 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. Спогади учасника революцшних подш в Украшь С. 9.
8 Там же. С. 1-2.
9 Там же. С. 5.
в учительскую семинарию им. Н. В. Гоголя в Великих Сорочинцах на Полтавщине, где и втянулся в революционную деятельность.
Первые кружки революционной украинской ученической молодежи на Полтавщине появились во время революции 1905-1907 гг. До этого времени, как признавал специалист по украинскому движению на Полтавщине В. Я. Ревегук, организовать украинское движение в полтавских гимназиях пытались члены Революционной украинской партии (РУП) — первой украинской партии на юго-западе Российской империи. Проект программы РУП в виде манифеста «Самостийная Украина» написал Н. И. Михновский, причем в первый раз он обнародовал его в феврале 1900 г. на собрании тайной украинской общины, которая возникла в Полтавской духовной семинарии. Но в 1901 г. создать школьные общины в полтавских гимназиях не удалось. Как считал полтавский историк, «среди их учеников или не оказалось национально сознательных украинцев, или они боялись репрессий властей, поэтому из этого ничего не вышло»10. В 1906 г. в великосорочинской учительской семинарии возник эсеровский кружок из 12 человек, которым, помимо двух номеров журнала «Рассвет», удалось издать даже один номер украиноязычного журнала для молодежи под названием «Розваги». Накануне Первой мировой войны украинские ученические кружки и группы существовали в Полтаве, Кременчуге, Лубнах, Миргороде, Кобеляках, Великих Сорочинцах и др.11
В семинарии Майстренко стал участником подпольного кружка социалистического направления, а с 1917 г. — членом Украинской партии социалистов-революционеров (УПСР). После февральской революции украинское движение в родных местах Майстренко активизировалось. В Великих Сорочинцах часто проводились массовые демонстрации «с красными и желто-голубыми флагами», открылась «Просвита», «вспыхнула украинская национальная жизнь»12. В Опо-шне «активную украинскую жизнь» вели учителя и учащиеся, а также мелкая интеллигенция — фельдшеры, агрономы и пр.13 Если учителя и ученики полтавских профессиональных школ (садоводства,
10 Ревегук В. Я. Першi украшсью юнацью оргашзацп Полтавщини на початку ХХ сташття // Рвдний край. 2011. № 2. С. 189.
11 Там же. С. 191.
12 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 18.
13 Там же. С. 20.
ремесленной, фельдшерской, семинаристы), некоторые гимназисты и студенты, специалисты низшего уровня (фельдшеры, землемеры и т. п.) составляли опору «Просвиты», то основная масса гимназистов и студентов держалась в стороне. Майстренко считал, что причиной тому было их происхождение «из состоятельных слоев, которые склонялись к российской кадетской партии и игнорировали украинское возрождение»14.
В Опошне Майстренко стал одним из организаторов местной группы УПСР и Крестьянского союза (укр. Селянська стлка). Причем, как вспоминает Майстренко, в последний «записывались поголовно все крестьяне, надеявшиеся получить от революции землю»15. Еще одной «организованной политической группой» были кадеты. Майстренко считал, что в Опошне кадеты были немногочисленны и состояли из семейных людей старшего поколения — состоятельных хлеборобов и предпринимателей (собственников паровых мельниц, кожевенных и гончарных мастерских, винных и кондитерских предприятий). В царское время они были настроены оппозиционно и возглавляли местные кооперативные организации, вспоминал Майстренко. При этом он подчеркивал, что все они были чужды, если не враждебны, украинскому движению и говорили на русском языке с сильным украинским акцентом, а дома — по-украински. «Других организованных политических групп после Февральской революции 1917 г. в Опошне не было»16, — утверждал Майстренко. Впрочем, «остатки царского монархизма» скрывались среди православных священников, дворян, крупных купцов и крестьян-землевладельцев; «отдельные украинские интеллигенты и служащие, вернувшиеся из городов, чтобы жить в Опошне, составляли неорганизованную группку украинских социал-демократов»; российским социалистическим партиям «сочувствовали единицы из интеллигентов». Большевиков же было мало, но «под зиму 1918 г. солдаты с фронта принесли в Опошню большевистские идеи»17. Майстренко вынужден был признать, что большевики обладали влиянием в Опошне, но эти «пробольшевистские настроения были сезонными, пока большевики отстаивали мир на фронте и делили землю». В 1919 г. настроения
14 Там же. С. 37.
15 Там же. С. 20.
16 Там же. С. 21.
17 Там же. С. 21-22.
поменялись — все украинское село восстало, и советская власть существовала только в городах и между городами на железной дороге18.
Семинарию Иван Майстренко закончил в 1918 г., вскоре вступил в партию боротьбистов, созданную на основе левого крыла УПСР. В выпускном классе большинство учащихся стали «сознательными украинцами», один пошел добровольцем в армию Деникина, один «связался с анархистами», а двое стали «активными большевика-ми»19. При этом Майстренко настаивал, что на Украине левая национальная сознательная украинская интеллигенция не поддерживала большевиков, а к красноармейцам под командованием М. Муравьева зимой 1918 г. присоединялись русские интеллигенты, «которые боялись украинского "сепаратизма" и ненавидели украинское национальное возрождение». По мнению Майстренко, «сколько Ленин ни придавал этой войне против УНР классовый характер, все же она объективно превращалась в войну национальную — России против Украины», и именно так ее воспринимали «некоторые русские элементы на Украине»20.
«Украинская национальная революция, которую большевики все время игнорировали, стояла стеной между украинскими массами и большевиками, — не без предвзятости подчеркивал Майстрен-ко. — Посредника, украинской интеллигенции, не было. Потому что интеллигенция сплошь стояла на стороне украинской национальной революции. Только короткое время, во время украинизации 1920-х гг., украинские национальные силы пробовали мирить крестьянство с большевистским режимом, пока сталинизм не разгромил и украинские национальные силы, и украинское крестьянство голодом 1933 г.»21.
Вступив в партию боротьбистов, Майстренко стал активным ее членом, участником антигетмановского подполья. В феврале 1919 г. Майстренко был выбран главой Драбиновского сельсовета, членом Кустоловского волостного исполкома, а в конце лета воевал против Деникина, был политкомиссаром сформированного боротьбистами полка Кобеляцкого уездного исполкома. Не один раз Майстренко переходил фронт, налаживая связи с антиденикинским подпольем.
18 Там же. С. 38.
19 Там же. С. 26-27.
20 Там же. С. 29.
21 Там же. С. 38.
После отступления деникинцев с Полтавщины в декабре 1919 г. Майстренко возглавил уездную организацию боротьбистов в Кобе-ляках22.
Весной 1920 г. Майстренко вместе с частью боротьбистов вступил в КП(б)У, где поддержал фракцию федералистов, но уже летом этого же года, под влиянием национал-коммунистических идей В. Шахрая, Ю. Лапчинского, А. Речицкого, перешел к укапистам — в Украинскую коммунистическую партию (УКП). Акция эта была резонансной: в Кобеляках Майстренко активно участвовал в переходе из КП(б)У в УКП 22-х партийцев. В 1920-1921 гг. Майстренко работал в Харькове и Донбассе, в трех центрах УКП — в Луганске, Енакиево и Бахмуте23. Но в декабре 1921 г., вернувшись в Харьков, вышел из УКП: он, в отличие от основной части партии, считал новую экономическую политику единственным выходом для революции. После возвращения с Донбасса в Харьков Майстренко решил заняться своим образованием и поступил на экономический факультет Харьковского института народного хозяйства. В 1923 г. он даже сумел получить стипендию от филиала Промбанка в УССР — 30 рублей в месяц, что составляло тогда, как вспоминал Майстренко, рядовую зарплату советского работника24.
Однако окончательного разрыва с укапистами не произошло. В 1923 г., после XII съезда РКП(б), объявившего о курсе на корени-зацию, в УКП выделилась левая фракция. Майстренко вошел в состав фракции и отстаивал линию на самоликвидацию УКП и вхождение ее членов в состав КП(б)У. В 1925 г., после ликвидации партии укапистов, Майстренко вновь стал членом КП(б)У25.
Сам Майстренко признавал, что побывал «во всех течениях коммунизма на Украине: среди боротьбистов, в КП(б)У, во фракции федералистов (группа Лапчинского), в КП(б)У, УКП, наконец, снова в КП(б)У»26. «Мне позднее было стыдно за такую юношескую изменчивость, — вспоминал Майстренко. — Но теперь я считаю, что иначе
22 Юренко О. П. 1ван Майстренко: життя, наукова i публщистична спадщина. С. 113.
23 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 171.
24 Там же. С. 182-183.
25 Юренко О. П. 1ван Майстренко: життя, наукова i публщистична спадщина. С. 114-115.
26 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 195.
и не могло быть. Я искал, говоря языком Винниченко, всестороннего освобождения украинского народа — национального и социального»27.
Вновь став членом КП(б)У в 1925 г. (в этом же году он окончил институт), Майстренко довелось потрудиться на ниве украинизации, правда, не на высоких постах: преподавать на курсах украинизации, поработать в редакции различных газет и даже украинизировать «Одесские известия», побывать заместителем директора и профессором Всеукраинского коммунистического института журналистики и др.
О своей работе в качестве «украинизатора» — преподавателя украинского языка в советских учреждениях Харькова28 — Май-стренко пишет довольно подробно, подчеркивая, что она была весьма выгодна, поскольку «занимала у меня восемь часов в неделю, а заработок давала больший, нежели у моих коллег, которые закончили со мной институт»29. Действительно, в апреле 1925 г. КП(б)У возглавил Л. М. Каганович, сразу же показавший себя рьяным украиниза-тором, сторонником перевода делопроизводства на украинский язык. В условиях украинизации для большевиков необходимость изучения чиновниками языка большинства населения советской республики была очевидной: из 25 854 работников советского аппарата высшего уровня, которые были обследованы в это время, только 8302 человек (32 %) были готовы работать на украинском языке. Абсолютно не владели языком 17 548 человек (68 %)30.
Рассказывая о своем опыте преподавания на курсах, Майстрен-ко отмечал, что молодые украинцы, особенно из харьковских предместий, изучали украинский язык хорошо, «даже с сознательным отношением к украинизации». Но эта группа была немногочисленна, а «большинство украинцев... были старыми царскими специалистами-малороссами», которым «было очень тяжело усваивать украинский язык»31. «Настоящих русских, не малороссов», на курсах было мало, причем «русские считали украинизацию сезонным несерьезным делом»32, хотя и относились к ней лояльно. «Самыми
27 Там же.
28 Там же. С. 183.
29 Там же. С. 197.
30 «Укра'1шзащя» 1920-30-х роив: передумови, здобутки, уроки. Ки1в, 2003. С. 77.
31 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 183.
32 Там же. С. 184.
способными и старательными в украинизации были евреи, — писал "украинизатор". — Восторга от украинизации в них не было, но и враждебности тоже»33. Но такая оценка относилась только к беспартийным, а вот евреи — члены компартии, по наблюдениям Майстренко, «были менее благосклонны к украинизации»34. Вообще всех членов КП(б)У — выходцев из Бунда Майстренко считал «большими или меньшими противниками украинизации»35.
Сторонниками украинизации Майстренко считал украинских интеллигентов, которые «были не против вступить в КП(б)У и подталкивать украинизацию в среде Компартии». Украинская интеллигенция, по мнению мемуариста, «видела агрессию великодер-жавничества и, чтобы усилить украинизацию, тянулась к КП(б)У, не будучи в принципе враждебной к социализму как программе народного благополучия»36.
Заметим, что к противникам украинизации Майстренко причислял целые парторганизации. Согласившись с тем, что «по поручению Сталина Каганович активно проводил украинизацию», Майстренко не преминул отметить, что «большевистский Екатеринослав не дал ни одного активного деятеля украинизации, но дал не одного активного противника»37, а харьковский обком заслужил еще более резкую оценку. По мнению Майстренко, именно там «гнездился» «организованный отпор русских украинизации». К числу «украиножеров» он причислил главу харьковской парторганизации в 1926-1930 гг. П. П. Постышева и руководителя агитпропа Д. Марченко38.
Майстренко вынужден был признать, что «общественно-политическая жизнь в столице УССР была национально русская»39. С его точки зрения, «Харьков был исключительным городом», поскольку «его корни гнездились в России, в частности в Курщине», а «харьковские купцы были не просто русские, а настоящие кацапы». «В этом смысле даже русифицированный Донбасс, где русские были в основном шахтеры, был больше украинским, нежели Харьков. Не говорю
33 Там же. С. 183.
34 Там же. С. 184.
35 Там же. С. 208.
36 Там же. С. 190.
37 Там же. С. 189-190.
38 Там же. С. 207.
39 Там же. С. 205.
уже о Днепропетровске или Одессе»40, — писал Майстренко. Следует заметить, что по данным 1923 г. население Донецкой губернии составляло 2 518 010 чел., из них: украинцев — 1 609 723, русских — 655 962. Однако 52,4 % русских проживало в городах, тогда как 73,3 % украинцев — в сельской местности. Население городов, рудничных и фабрично-заводских поселков отличалось вариативностью. Например, если украинцы в Дебальцево составляли 76,3 %, то в г. Шахты 90,2 % были русскими. В городах процент русского населения колебалось от 18,8 % (Старобельск) до 59,9 % (Сталино)41.
Вспоминая о Харькове периода украинизации, Майстренко подчеркивал, что «украинство было островком, который, однако, быстро рос», и прежде всего за счет украинского студенчества, поскольку «украинизация харьковских вузов и школ увеличивала в столице кадры украинской интеллигенции». Украинцы поступали в институт народного образования, медицинский, сельскохозяйственный и ветеринарный институты. Мало украинской молодежи, по наблюдениям Майстренко, было в технологическом институте и в институте народного хозяйства. Еще одним источником пополнения украинства Майстренко считал промышленные предприятия: «На заводы также приходила из села молодежь, которая училась в украинской школе, хотя новые заводы тогда еще не строились»42. Майстренко был прав: к 1928 г. число украинцев среди студентов вузов достигло 54 %, техникумов — 63 %, к следующему учебному году показатель для вузов был еще выше — 62,8 %, в 1930 г. — свыше 70 %43. При этом в постановлении от 19 декабря 1931 г. Наркомпро-са УССР говорилось об обязательности изучения украинского языка для всех студентов вузов и техникумов, а не только для тех, кто его не знает44.
Тем не менее русский язык в пролетарской среде Харькова не сдавал свои позиции. По переписи 1926 г., в УССР проживало 23 218 860 украинцев, причем 1 288 879 из них признали своим родным языком
40 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 206.
41 История (история Донбасса от древности до современности): учебное пособие / под общей ред. Л. Г. Шепко, В. Н. Никольского. Донецк, 2018. С. 407-408.
42 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 205.
43 «Украшзащя» 1920-30-х роив: передумови, здобутки, уроки. С. 94, 96, 102.
44 Сфтменко Г. Г. Нацюнально-культурна полтка ВКП(б) щодо радянсько! Украши (1932-1938). Ки!в, 2001. С. 146, 181.
русский45. По имеющимся данным о разговорном языке рабочих и служащих Украины в 1926 г., на украинском говорили 33,2 %, русском — 66 %, еврейском — 7,5 %, на других — 3,1 %. Из всего количества грамотных рабочих на украинском языке читали 40,2 %, русском — 91,2 %, еврейском — 7,1 %, на других языках — 6,2 %46.
Весьма примечателен в данном отношении рассказ Майстренко о семье своей избранницы (женился Иван Васильевич в 1924 г.)47. Жена Ивана Майстренко — Зина Редько — была дочерью харьковского рабочего-механика. «Это была русифицированная украинская семья, как почти весь харьковский рабочий класс, но с определенными "малороссийскими" традициями: мой тесть охотно посещал украинские театры (только украинские) во время их спектаклей в Харькове (театр Кропивницкого и другие). Семья была певучая, и тесть с братьями хорошо исполняли украинские песни. Но язык в хате был русским»48, — вспоминал Майстренко. Жена Майстренко, Зина, «хотя и зачитывалась украинской литературой (ее излюбленным писателем был Хвылевой), однако говорить по-украински так и не стала». Причиной тому Майстренко называл ее «украинскую флегматичность и неповоротливость». Более того, «когда она пошла работать на село врачом, то письма мне писала по-русски, а я ей отвечал по-украински, не раз упрекая ее за хохлацкий флегматизм». Как считает Майстренко, именно это обстоятельство спасло Зину после его ареста: «Во время моего ареста энкаведисты забрали и мою переписку с женой — ее письма на русском, мои — на украинском языке, с упреками ей, что она до сих пор пишет мне по-русски. Следователи НКВД обвиняли меня, что я такой "националист", а к моей жене относились с особым пристрастием. Врачи тогда были преимущественно неукраинцы и в их среде царил русский язык»49.
45 Всесоюзний перепис людности 1926 р. Т. XI: Укра1нська Сощялютична Ра-дянська Республша. Шдсумки по Республщь Полюся: нацюнальшсть, рщна мова, вш, письменнють. М., 1928. С. 8.
46 Центральный государственный архив общественных объединений Украины (укр. Центральний державний архiв громадських об'еднань Укра1ни, ЦДАГОУ). Ф. 1. Оп. 20. Д. 2632. Л. 53 об.
47 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 182.
48 Там же. С. 202.
49 Там же. С. 203.
В семью Майстренко стремился внести «твердую украинскую ли-нию»50. Весьма интересен пример проблемы на «украинизационной» базе, возникшей в семье Майстренко. «И вот пришло время, когда жена окончила медицинский институт и ей нужно было ехать в деревню и отбывать врачебную практику. А у нас родился сын и ему нужна была няня. Почти монопольным поставщиком харьковской прислуги была близкая к Харькову русская деревня Курской губернии, — писал Майстренко. — Украинское село давало меньше рабочей силы в украинские города. Моя теща, не входя в украинскую политику, нашла русскую женщину постарше, опытную няню из Курской губернии. Как няня она была идеальна, ловка, трудолюбива, умела рассказывать детям сказки и т. д. Но я, зная, как важны для ребенка первые жизненные впечатления, хотел няню обязательно из украинского села. Но дело было спешное, украинской няни не нашлось, и жена должна была ехать в деревню с этой русской няней. Я смирился только потому, что мой ребенок еще не говорил и язык няни не был еще столь важным. Вскоре я отпустил эту няню, и дальше в доме были только украинские девушки. А когда сын подрос, то послал его именно в украинский садик, а позже в украинскую школу, даже на Донбассе, где преобладала русская школа»51.
О «твердой украинской линии» Майстренко свидетельствует еще один любопытный эпизод, имевший место в Одессе, где он работал в созданной на базе «Одесских известий» газете «Чорноморсь-ка комуна». В 1930 г. в город на гастроли приехала русская труппа, в которой принимала участие артистка Зеркалова52. «Как редактор газеты я взял линию критично отнестись к гастролям Зеркаловой. Пошел в русский театр на постановку пьесы Успенского (забыл название), в которой главную роль играла Зеркалова. Играла она хорошо, но я посвятил рецензию не игре Зеркаловой, а пьесе. О пьесе я написал: "В такое бурное время, как наше, Зеркалова не нашла лучшей возможности прославиться, как воспеть мещанский уют"»,53 — вспоминал Майстренко. Он не скрывал своей необъективности: «Для
50 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 203.
51 Там же.
52 Майстренко именует ее Зинаидой, на самом деле известную актрису Зеркало-ву звали Дарьей Васильевной. Она была родом не из Винницы, как писал Майстренко, а из Анатольевки Одесской области.
53 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 242.
меня важной была не абстрактная "справедливость", а возмещение для столетиями подавляемой великодержавностью украинской культуры. Сама талантливая девушка из Винницы — Зеркалова — была символом этого подавления. В разговорах я ссылался на Ленина, который в предсмертных письмах писал, что в нерусских республиках необходимо создавать такую несправедливость для великодержавни-ков, которая компенсировала бы вековую несправедливость России для нерусских народов»54.
Майстренко описывал себя в воспоминаниях как человека принципиального. Ивану Васильевичу довелось работать в редакции газеты «Селянська правда» и в одноименном издательстве. В качестве руководителя последнего у Майстренко вышел конфликт с коллегой по работе Остапом Вишней. Известный фельетонист ходатайствовал о выдаче журналисту В. Радышу55 аванса в 300 руб. Майстрен-ко не соглашался, поскольку такая сумма равнялась двухмесячной зарплате ответственного партийного работника, а Радыш писал статьи не в его газету, а в «В1ст1 ВУЦВК», и «не был каким-то особым автором, рядовой журналист (возможно, даже и непрофессиональный журналист)». Остап Вишня пожаловался начальству, и Май-стренко был уволен. Его хотели направить работать в редакцию другой газеты, «Радянське село», но Иван Васильевич решил отказаться, поскольку был недоволен «репутацией уволенного», и ушел преподавать на партийные курсы56.
Работа в Одессе у Майстренко тоже шла не без сложностей. В качестве главы художественно-политического совета украинского Театра революции Майстренко следил за репертуаром, что стало причиной конфликта с художественным руководителем театра М. С. Терещенко. Последнего Иван Васильевич называл «полнейшим ничтожеством», который брал не способностями, а «интригами и подхалимством». Терещенко предпочитал ставить пьесы И. К. Ми-китенко, а Майстренко, по его словам, «защищал театр от микитен-ковской монополии», желая видеть на сцене произведения Н. Г. Кулиша и Л. С. Первомайского57. О том, что надо «ставить в театре все
54 Там же.
55 Радыш Василий Георгиевич (1889-1958) — советский киносценарист, писатель, режиссер.
56 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 201.
57 Там же. С. 243-244.
лучшее, что имеет украинская литература», давать дорогу другим авторам, Майстренко заявил и самому драматургу: Микитенко приехал в Одессу через пару недель после конфликта. Через несколько недель из ЦК КП(б)У пришло постановление об отзыве Майстренко из Одессы в распоряжение ЦК КП(б)У58. Майстренко упоминал, что «ЦК КП(б)У в лице руководителя агитпропа Андрея Хвыли и секретаря ЦК по культурным делам Панаса Любченко (оба бывшие бо-ротьбисты) поддерживали Микитенко как "генерального секретаря" ВУСПП (пролетарские писатели)»59.
Майстренко признавал, что у него не сложились отношения и с секретарем Одесского горкома А. Р. Вайновым. «В душе он (Вай-нов. — Е. Б.) стопроцентно разделял позиции той одесской партийной элиты, которая ненавидела украинизацию и меня, как ее представи-теля»60, — отмечал редактор украинской газеты. Вайнова Майстрен-ко тоже считал интриганом: «Например, ему нужно было убрать из Одессы руководителя черноморского торгового флота, и для этого газета должна подобрать против этого руководителя материалы, которые бы компрометировали его. Я такие материалы не искал, не печатал, и это раздражало Вайнова. Теперь, когда меня отзывал из Одессы сам ЦК КП(б)У, Вайнов был счастлив и даже хотел пришить какой-то грех. В издательстве был организован контроль, который проверил, куда я тратил деньги. Было установлено, что я выдал авансы украинским писателям на сумму одиннадцать тысяч рублей (до этого я и не знал, сколько именно я выдал авансов). Но Вайнов, зная, что эти одиннадцать тысяч не мое личное злоупотребление, а "украинизационные" траты, был в этом вопросе очень осторожен, не цеплялся к этим деньгам»61.
В Харьков Майстренко приехал в 1931 г., и ЦК КП(б)У первоначально планировал использовать его украинизаторские способности в другой газете. «Ходили разговоры, чтобы послать меня украинизировать последнюю большую русскую газету на Украине "Диктатуру труда" в Сталино (теперь Донецк). Кроме нее, оставалась неукраини-зированной еще одна большая русская газета на Украине в Мариуполе (забыл название) да пара районных газет на Донбассе. Все другие
58 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 246.
59 Там же. С. 244. ВУСПП — Всеукраинский союз пролетарских писателей.
60 Там же. С. 246.
61 Там же. С. 247.
областные и районные газеты в УССР были уже украинскими, — вспоминал Майстренко. — Я категорически настроился не ехать в Сталино — эту культурно-безрадостную провинцию, да еще ехать как наказанный редактор»62. Но в итоге «ЦК КП(б)У (Хвыля и Люб-ченко) нашли, наконец, куда меня запихнуть — заместителем директора Всеукраинского коммунистического института журналистики (ВУКИЖ)»63. Одновременно Иван Васильевич заведовал кафедрой и вел преподавательскую деятельность, причем «решил взяться преподавать такую науку, какая еще не была доступна партийному контролю» — западноевропейскую литературу64.
Воспоминания о 1930-х гг. полны резких отрицательных оценок происходивших событий. «Это были времена развертывания Сталинских контрреволюционных преступлений», — писал Май-стренко, упоминая «разгром идейных революционеров (троцкистов, бухаринцев и коммунистов нерусских наций); разгром украинизации и истребление украинской интеллигенции; истребление голодом миллионов украинских крестьян и жителей исторических украинских городов Левобережной Украины»65. Майстренко упоминал также о якобы существовавших планах «отрыва от УССР и присоединения к РСФСР юго-промышленного района — Донецко-Кри-ворожского бассейна, Харьковской области с Полтавщиной, которая входила тогда в Харьковскую область», для чего предполагалось «освобождение» от украинского населения этих местностей и заселение их переселенцами из РСФСР. Однако каких-либо документальных подтверждений автор не привел. «Целые эшелоны русских крестьян прибывали на юг Левобережья Украины и заселяли опустевшие от голода украинские села. Об этом много писали в эмиграции, — негодовал Майстренко. — Эта идея растерзания Украины, которую выдвинул постышевский партийный аппарат, была отвергнута Сталиным, который считал такое демонстративное растерзание Украины небезопасным и противопоставил ему постепенную русификацию всей Украины. Немногочисленные украинцы в по-стышевском аппарате спешили противопоставить этому переселению из РСФСР другое переселение на Левобережье — украинских
62 Там же. С. 251.
63 Там же. С. 251.
64 Там же. С. 252-253.
65 Там же. С. 253.
крестьян с перенаселенного Подолья, Житомирщины». Майстренко с усмешкой заметил, что успевшие переехать русские крестьяне «убежали назад»66.
Майстренко называл Сталина «предателем революции» и решил донести до студентов свое мнение опосредованно: «...читать в институте лекции о Шекспире, чтобы навязать слушателям сравнение со Сталиным, о Бальзаке, чтобы его негативные персонажи связать с негативными образами сталинского времени. Включал я и Гоголя, и другие произведения мировой украинской и русской литерату-ры»67. «Принимая во внимание, что в обкоме КП(б)У или в НКВД никто в западной литературе не разбирался, к моим лекциям никто из начальства так и не прицепился»68, — вспоминал Майстренко.
С развертыванием широкой кампании против националистических элементов, проникших в партийные, государственные органы, научные и культурные учреждения, под угрозой оказались бывшие члены небольшевистских партий. В 1933 и 1935 гг. во время чисток вставал вопрос об исключении Майстренко из ВКП(б). В декабре 1936 г он был арестован, а весной следующего года был осужден по статье 54-10 Уголовного кодекса УССР (контрреволюционная агитация) и приговорен к четырем годам заключения в исправительно-трудовых лагерях. Судила Майстренко особая коллегия Харьковского областного суда69. Иван Васильевич вспоминал, что судьей был галичанин, и суд шел на украинском языке70. После суда жена Май-стренко через адвоката подала кассационную жалобу в Верховный суд УССР71, и ждать отправки в лагерь Майстренко пришлось еще год в харьковской пересыльной тюрьме на Холодной горе72. Весной 1938 г. он был отправлен в Томско-Асинский исправительный лагерь недалеко от станции Тайга Томской области, где отсидел, по его собственному признанию, «от звонка до звонка»73, до конца 1940 г.: к сроку лагерной ссылки были причислены и полтора года харьковской
66 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 253.
67 Там же. С. 254.
68 Там же. С. 256.
69 Там же. С. 281.
70 Там же. С. 283.
71 Там же.
72 Там же. С. 284.
73 Там же. С. 315.
тюрьмы. После освобождения Майстренко отправился в г. Славянск, где жили его жена и сын.
Известие о начале Великой Отечественной войны застало Май-стренко на Донбассе, в Славянске, где он работал на заводе Машчер-мета руководителем экономического бюро при механическом цехе74. Мобилизации он не подлежал, поскольку, кроме судимости, он был «поражен в правах» на два года. «Словом, не имел права воевать "за родину, за Сталина", — вспоминал Майстренко. — Это развязало мне руки... Я пошел в военный комиссариат и выписался с воинского учета»75. Жену Зину он проводил на восток в эвакуацию (больше ее он не видел76), а сам вместе с сыном Левко перебрался зимой 1942 г. в оккупированный Киев. В городской управе он, как бывший сибирский ссыльный, получил комнату и был назначен на должность «инспектора снижения цен на базарах и ресторанах»77. По словам Майстрен-ко, такие инспекторы должны были следить за ценой на продукты и, если она была выше нормы, заставлять продавать дешевле78. Затем Майстренко согласился занять должность директора капеллы бандуристов. По его словам, эта капелла никак не была связана с немецкой властью, «наоборот — репертуаром исторических и народных песен она будила национальное сознание украинцев и поэтому немцы относились к ней с подозрением»79. Вместе с капеллой он отправился на Волынь, побывал в Ровно, в селах Луччины. В местечке Жидычин под Луцком перед концертом Майстренко выступил с речью, в которой «призвал украинцев не доверять никаким освободителям, а строить собственную независимую жизнь». Эти слова послужили причиной санкций: капелла получила распоряжение вернуться в Киев. Майстренко считал, что донесли на него присутствовавшие на концерте «местные поляки, которые враждовали с украинцами». Но основной причиной был, как считал Майстренко, успех бандуристов на Волыни80. Вместе с капеллой Майстренко был депортирован в Германию в один из гамбургских штрафных лагерей для «остарбайтеров».
74 Там же. С. 325.
75 Там же. С. 329.
76 Там же. С. 331.
77 Там же. С. 338.
78 Там же.
79 Там же. С. 341.
80 Там же. С. 345.
«Некоторые бандуристы меня проклинали, говоря, что это я своим выступлением в Жидычине вызвал высылку капеллы бандуристов на тяжелые работы в Германию, — вспоминал Майстренко. — Я молчал, считая, что в тех упреках есть определенная доля правды, хотя в письмах из Украины до нас доходили слухи, что даже Эрих Кох (рейхскомиссар Украины) сказал о бандуристах такое: "Нам нужно не бренчание бандуры, а звон косы". Мол, украинцы должны не музыкой заниматься, а трудом в сельском хозяйстве, давать Германии еду. Ясно, что здесь моя речь в Жидычине никакой роли не играла. Да кого-то же надо было винить в нашей беде, и виноват был я»81. Через несколько месяцев участников капеллы освободили, и они стали выступать в лагерях остарбайтеров. Осенью 1943 г. пути Майстренко и капеллы разошлись: он решил не ехать с концертами по галицким селам82. Во Львове Майстренко прожил до весны следующего года, а перед наступлением Красной армии перебрался сначала в Кенигсберг, потом в Плауэн, а затем — в Байройт, в лагерь для перемещенных лиц в американской зоне. Работать Майстренко довелось в редакциях разных газет и изданий, в украинской редакции радио в Кенигсберге.
В 1945 г. Майстренко стал одним из организаторов Украинской революционно-демократической партии, а после ее раскола вошел в руководство так называемой левой УРДП, редактировал ее печатный орган под названием «Вперед»83. Левая УРДП настаивала на необходимости общественной собственности на средства производства, плановой экономики и строительства бесклассового общества, обвиняя правых в неолиберализме и нереволюционности. Майстрен-ко и его единомышленники говорили о необходимости антибольшевистской революции в СССР, ликвидации существовавшей там системы государственного капитализма. Майстренко отрицал целесообразность диктатуры и политической монополии одной партии. Иван Васильевич пытался установить контакты с подпольем ОУН-УПА на Украине, дискутировал с его идеологами, осуждая гегемо-нистские претензии ОУН и ее экстремизм в отношении других украинских партий и организаций84.
81 Там же. С. 352.
82 Там же. С. 366.
83 Издание выходило до декабря 1959 г. См.: Там же. С. 399.
84 Юренко О. П. 1ван Майстренко: життя, наукова i публщистична спадщина. С. 118.
Перебраться за океан Майстренко не удалось: американские спецслужбы не пропустили его. Вероятно, причиной этому послужили доносы85. С 1963 г. Иван Васильевич работал в Украинском техническом хозяйственном институте в Мюнхене, в том числе был его ректором. В эмиграции Майстренко был известен как ученый и публицист86, его перу принадлежит ряд работ на исторические, экономические, социальные темы, в которых последовательно критиковал национальную политику РКП(б) — ВКП(б) — КПСС87. Он подчеркивал, что «не раз говорил и писал, что украинский коммунизм был прошлым этапом, был идеологией диктатуры пролетариата на Украине», «а диктатура пролетариата во всем СССР была раздавлена сталинизмом и поворот к ней. был уже невозможен»88. «Для нас, выходцев из СССР, было ясно, что в СССР нет никакого коммунизма, а есть новое классовое эксплуататорское общество»89, — утверждал Майстренко, отстаивая необходимость антибольшевистской революции в СССР.
Умер Иван Васильевич Майстренко в Мюнхене 18 ноября 1984 г. Свои воспоминания он решил закончить такими словами: «Я горд тем, что в свои восемьдесят лет не правею, не "протрезвляюсь", как всякие старики, а, наоборот, дальше ищу новые пути на базе развития событий в СССР. Сегодня я отрицаю все течения социализма и коммунизма, которые существуют в мире, потому что они являются продуктом предоктябрьской или первых лет Октябрьской революции. Программа борьбы за освобождение человека от всякой эксплуатации будет создана только на базе итогов разгромленной сталинизмом (большевизмом) народной революции в СССР»90.
85 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 383-384.
86 Многие работы он писал под псевдонимами Корсун, Гребинко, Авгур, Котляр, Батыр и др. См.: Юренко О. П. 1ван Майстренко: життя, наукова i публщистична спад-щина. С. 119.
87 Bolshevist Bonapartism. Jeneva, 1948; Borotbism: A Chapter in the History of Ukrainian Communism. New York, 1954; Кризовi процеси в советськш економщь 1955; Аграрна полиика бшьшовиюв за п'ятдесят роив революци. Мюнхен, 1967; Нацюналь-на полтка КПРС в и юторичному розвитку. Мюнхен, 1978; Iсторiя Комунютично! парти Укра!ни. Мюнхен, 1979.
88 Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. С. 399.
89 Там же. С. 400.
90 Там же. С. 406.
Источники
Всесоюзний перепис людности 1926 р. Т. XI: Украшська Сощялютич-на Радянська Республжа. Шдсумки по Республщ1 Полiсся: нацiональнiсть, рщна мова, вж, письменнiсть. М.: Видання ЦСУ Союзу РСР, 1929. 210 с.
Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. Спогади учасника революцшних подш в Укра'1ш. Едмонтон: Канадський 1нститут Укра'1нський Студiй, 1985. 416 с.
Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г.: [кн. 1-89] / под ред. Н. А. Тройницкого. СПб.: издание Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1899-1905. [Вып.] XXXIII: Полтавская губерния. 1904. XXXVI, 315 с.
Центральный государственный архив общественных объединений Украины (Центральний державний архiв громадських об'еднань Украши, ЦДАГОУ). Ф. 1: Центральный комитет компартии Украины. 1917-1991 гг.
Литература
История (история Донбасса от древности до современности): учебное пособие / под общ. ред. Л. Г. Шепко, В. Н. Никольского. Донецк: ДонНУ, 2018. 693 с.
Кравченко Б. Передмова // Майстренко I. Iсторiя мого поколшня. Спогади учасника революцшних подш в Укра'1ш. Едмонтон: Канадський 1нститут Украшський Студш, 1985. С. IX-XI.
Ревегук В. Я. Першi укра'!нсью юнацью оргашзаци Полтавщини на початку ХХ столитя // Рвдний край. 2011. № 2. С. 189-195.
«Укра'Мзащя» 1920-30-х роюв: передумови, здобутки, уроки / ввдп. ред. В. А. Смолш. Ки1в: 1нститут ютори Украши НАН Украши, 2003. 392 с.
6ф1менкм Г. Г. Нащонально-культурна полиика ВКП(б) щодо Радянсь-ко1 Украши (1932-1938). Ки1в: 1нститут ютори Укра'1ни, 2001. 304 с.
Юренко О. П. 1ван Майстренко: життя, наукова i публiцистична спадщи-на // Украшський iсторичний журнал. 1999. № 6. С. 112-121.
Юренко О. П. Майстренко 1ван Васильович // Енциклопедiя Сучасно'1 Украши / Редкол.: I. М. Дзюба, А. I. Жуковський, М. Г. Железняк та ш. Ки1в: 1нститут енциклопедичних дослiджень НАН Укра'1ни, 2017. URL: https:// esu.com.ua/article-60545 (дата обращения 07.04.2023).
References
Iefimenko H. H. Natsional'no-kul'turna polityka VKP(b) shchodo Radians'koi Ukrainy (1932-1938). Kyiv, Instytut istoril Ukrainy, 2001, 304 p. (In Ukr.)
Istoriia (istoriia Donbassa ot drevnosti do sovremennosti): training manual, eds. L. G. Shepko, V. N. Nikol'skogo. Donetsk, DonNU, 2018, 693 p. (In Russ.)
lurenko O. P. Ivan Maistrenko: zhyttia, naukova i publitsystychna spad-shchyna. Ukrains'kyi istorychnyi zhurnal, 1999, no. 6, pp. 112-121. (In Ukr.)
Iurenko O. P. Maistrenko Ivan Vasyl'ovych. In: Entsyklopediia Suchasnoi Ukrainy, eds. I. M. Dziuba, A. I. Zhukovs'kyi, M. H. Zhelezniak et al. Kyiv, Instytut entsyklopedychnykh doslidzhen' NAN Ukra'iny, 2017. URL: https://esu.com.ua/ article-60545 (accessed: 07.04.2023). (In Ukr.)
Kravchenko B. Peredmova. Maistrenko I. Istoriia moho pokolinnia. Spo-hady uchasnyka revoliutsiinykh podii v Ukraini. Edmonton, Kanads'kyi Instytut Ukrains'kyi Studii, 1985, p. IX-XI. (In Ukr.)
Revehuk V. Ia. Pershi ukrains'ki iunats'ki orhanizatsii Poltavshchyny na po-chatku KHKH stolittia. Ridnyikrai, 2011, no. 2, pp. 189-195. (In Ukr.)
"Ukrainizatsiia" 1920-30-khrokiv:peredumovy, zdobutky, uroky, ed. V. A. Smo-lii. Kyiv, Instytut istorii Ukrainy NAN Ukrainy, 2003, 392 p. (In Ukr.)
Elena Yu. Borisenok
Dr. Sci. (History) Head of the Department of Eastern Slavic Studies Institute of Slavic Studies Russian Academy of Sciences Russia, 119334, Moscow, Leninsky prospect, build. 32-A E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0001-8642-0185
National Communist Ivan Maistrenko and the Interwar Ukrainian SSR through the Prism of "The History of My Generation"
DOI: 10.31168/2782-473X.2024.3.05
Abstract: The article is dedicated to the Ukrainian scholar, writer and publicist Ivan Vasilyevich Maistrenko (1899-1984), whose personality is widely marginalised by contemporary scholars. He was a participant of the revolutionary transformations in the Ukrainian lands in the 20th century, a national communist who played a significant role in the Soviet policy of Ukrainization in the Ukrainian SSR. He survived the repressions in the 1930s and later emigrated to Germany. In exile, he was for a long time engaged in teaching, scientific and social activities at the Ukrainian Technical Economic Institute in Munich, and he was also active as a journalist and publicist. He prepared several works on historical, economic, and social topics, permanently criticising the national policy of the Bolsheviks. The main attention of the article is focused on his biography and memoirs, on which I. V. Maistrenko worked until the end of his life. His personal activities concerning the study of Ukrainian history of the first half of the 20th century are of particular interest. In this regard, the study evaluates the role of the figures of the Ukrainian movement in the dramatical changes that took place in the Russian Empire and in Soviet Ukraine.
Keywords: Ivan V. Maistrenko, biography, Ukrainian movement, Ukrainization, Ukrainian SSR
