CC BY
83
Т.Г. Биткова
Настоящее и прошлое новой политической элиты Румынии
Аннотация. В статье показаны основные истоки и этапы формирования современной политической элиты Румынии. На фоне образования и развития политических партий рассмотрены процесс гомогенизации и деидеологизации политической элиты как отдельного класса, проблема неформальных связей и коррупции, роль бизнеса и гражданского общества в принятии политических решений.
Abstract. In the article the basic stages of formation and the origins of modern political elite of Romania are considered. On the background of the formation and development of political parties the process of homogenization and deideologization of the political elite as a separate class, the problem of informal connections and corruption, the role of business and civil society in political decision-making are discussed. Ключевые слова: Румыния, политическая элита, партии, деидеологизация, влияние олигархических групп, коррупция, гражданское общество.
Keywords: Romania, the political elite, parties, deideolo-gization, influence of oligarchic groups, corruption, civil society.
Формирование румынской политической элиты в первые годы после декабрьской революции 1989 г. начиналось при отсутствии в стране каких-либо демократических институтов. Первоначально казалось, что авторитарное прошлое «эпохи Чаушеску» ушло безвозвратно. Однако «новая» элита оказалась генетически связанной со старым режимом. Часть бывшей но-188
менклатуры сумела сохранить свое высокое политическое положение, хотя, как считают некоторые исследователи, уместнее говорить скорее о движении элит, нежели о преемственности, ибо в «новую» элиту вошла та часть бывшей номенклатуры, которая приняла активное участие в сломе старого режима [МоЪййа1еа.., 2008].
При этом речь шла не только о политике. Имея доступ к закрытой информации, политическим рычагам управления и контролю над материальными ресурсами, представители бывшей элиты после 1989 г. сумели приватизировать не только политическую власть, но и государственную собственность. Часть политической элиты прошлого стала элитой экономической. Литературный критик и либеральный политический деятель Н. Манолеску писал: «Мы строим капитализм силами бывших коммунистов... Новые руководители рассказывают сказки о свободном рынке, чтобы отвлечь внимание людей от процесса трансформации старой номенклатуры в новых капиталистов. Под прикрытием призывов к "либерализации", "дебюрократизации" или "приватизации" они запустили руки в государственные закрома. Рассуждая о рыночной экономике, правовом государстве, демократии и интеграции в Евросоюз, они старались закрыть рот своим критикам» [цит. по: СаЪапу1, 2007].
Среди новой экономической элиты заметное место сразу после падения диктатуры заняла и прослойка так называемой «ди-ректократии». К этому классу стали относить не только «красных директоров» и управляющих больших государственных компаний, но и связанных с ними новых собственников и руководителей частных предприятий. Сюда вошли некоторые представители бюрократии. Стратегия «директократии» состояла в том, чтобы использовать ресурсы госпредприятий в интересах частных компаний. Ее представители при поддержке государственных чиновников получали выгодные кредиты и вливания. Источником рекрутирования «новой» посткоммунистической элиты кроме номенклатуры и «директократии» послужили также молодые технократы 1980-х годов. Сформировавшиеся в условиях режима Чаушеску, они вос-
приняли, как писал А. Габаньи, «дух горбачевской перестройки» [СаЪапу1, 2007].
Тесная связь частного сектора с государственным породила множество сомнительных предприятий, необоснованные кредиты и авантюрные инвестиционные проекты, незаконные финансовые транзакции, взятки, отмывание денег. Часть средств при этом шла на скрытую поддержку нарождавшихся политических партий.
Власть, возникшая сразу после падения Чаушеску в форме Фронта национального спасения (ФНС), была образованием весьма хрупким. Его легитимность основывалась на политическом капитале диссидентства и скрытой оппозиции. Однако этого оказалось недостаточно для образования прочного провластного союза. Впоследствии внутри новых элит произошло размежевание. Образовались партии, основным системообразующим фактором которых, по мнению некоторых исследователей, стали социальные позиции претендентов.
В первый Совет Фронта национального спасения (ФНС), образованный в ходе декабрьской революции, вошли наиболее известные деятели, которых считали противниками Чаушеску. Ведущее место среди них занимали представители интеллектуальной элиты румынской компартии - Ион Илиеску1 (председатель Совета ФНС), Сильвиу Брукан, Дан Марциан, Вирджил Мэгуряну, Николае С. Думитру.
ФНС унаследовал организационную структуру ушедшей в небытие коммунистической партии и местных органов власти. Последние состояли в значительной мере из представителей технической интеллигенции, которые управляли экономикой при социализме. Их деятельность в прошлом формально подчинялась коммунистической партии, важное место в ней принадлежало скрытым неформальным связям. Совет Фронта национального
1 Занимая высокие номенклатурные посты, а затем находясь в опале на должности директора Технического издательства Бухареста в период правления Чаушеску, Ион Илиеску сумел создать себе имидж альтернативного коммунистического лидера, который был признан таковым на Западе еще в эпоху Чаушеску. - Прим. авт.
спасения, в который входило более ста членов, не был органом легитимным: это был Совет несуществующего фронта. Со временем он возглавил мощную политическую организацию, сплоченную и достаточно дисциплинированную.
В 1992 г. часть технической интеллигенции, выступавшая за ускорение реформ, попыталась оттеснить бывшую партийную и хозяйственную элиту от власти путем разделения Фронта национального спасения. В тот момент, считает В. Пасти, возникло противостояние между «финансовой интеллигенцией», сгруппированной вокруг премьера Петру Романа, и «промышленной интеллигенцией», которая поддерживала президента Иона Илие-ску [Pasti, 1995]. Н. Петрович, как и ряд других авторов, полагает, что раскол означал противостояние между сторонниками ускорения рыночных реформ и теми, кто выступал за консервацию отношений в промышленности. Бюрократия сумела сохранить главенствующую роль во властных структурах и объединиться с консервативной частью интеллигенции. С точки зрения социального происхождения и занимаемых должностей в социалистический период (в качестве отсчета был взят 1988 г.) представители ФНС и вышедших из него двух партий (Партия социальной демократии Румынии и Демократическая партия) в целом не различались [Petrovici, 2006].
Характерной чертой политической системы первых послереволюционных лет была нестабильность. В стране шли поиски новой политической модели с учетом образцов западных демократий. Принципы политической демократии с трудом прививались на румынской почве. Двигателем реформ стала «малая правящая элита». Ее руководитель Ион Илиеску был вынужден обращаться к более или менее скрытым формам авторитаризма.
Партия социальной демократии Румынии (ПСДР), которая в результате первых посткоммунистических выборов оказалась у власти в 1992 г., была «партией постсоциалистических менеджеров», многие из которых при социализме занимали руководящие посты первого и второго эшелонов власти, пишет Н. Петрович. Другой значительной группой, претендовавшей на власть в начале 1990 г., была антикоммунистически настроенная интеллектуальная
элита, в том числе из эмигрантских кругов. Как правило, ее представляли люди, имевшие доступ к спецфондам библиотек или учившиеся на Западе в эпоху либерализации 1960-х годов. Некоторые из них стали членами первого Совета ФНС. Однако постепенно они покидали коридоры власти и вливались в ряды оппозиционных партий и движений.
Гуманитарная интеллигенция, критикуя союз бюрократии с технической интеллигенцией, выступила за построение гражданского общества и отделение общественной жизни от политической. Неотъемлемым компонентом преобразований, с точки зрения ее идеологов, должен был стать либерализм с присущими ему гражданскими свободами, рыночной экономикой. Будучи исключенной из политических игр внутри Фронта национального спасения, гуманитарная интеллигенция обратила взор на «исторические» буржуазные партии межвоенного периода, с которыми ее представители поддерживали личные связи [Ре1?оу1с1, 2006].
Среди первых оппозиционеров, многие из которых через несколько лет влились в новую политическую элиту, были и некоторые лидеры революционных событий на улицах Бухареста, Тими-шоары и других городов. Однако предводители молодежи, кровью которых была разрушена диктатура Чаушеску, сразу ощутили недостаток политического опыта для того, чтобы войти во власть.
Почти сразу после декабрьских событий 1989 г. о своем существовании заявили «исторические» партии. Они были представлены четырьмя главными партиями: Национал-цэрэнистской (крестьянской) и христианско-демократической партией, Национал-либеральной партией, Социал-демократической партией Румынии. Поначалу идея их возрождения не была популярной. На выборах 1990 г. лидеры оппозиции не имели успеха. В первой половине 1990-х годов их присутствие в политике стало более заметным. Несмотря на идентичность названий, не существовало достаточной связи между прежними партиями и новыми «историческими». Если на протяжении 30 довоенных лет «исторические» партии непримиримо враждовали, то теперь они объединились в «Демократической конвенции», чтобы ввиду президентских и парламентских выборов 1996 г. противостоять Илиеску и поддерживающей его
Партии социальной демократии Румынии - наследницы ФНС. «Исторические» партии объединили тех, кто в буржуазной Румынии пользовался привилегиями, имел собственность и статус. Эти люди хотели возвратить себе довоенное положение. Они составили «ядро» исторических партий. Вместе с тем анализ социального состава партий не подтверждает, что большинство в них - бывшие собственники или их наследники.
Оппозиция стала набирать силу к концу президентского срока Илиеску (1996), когда его кредит доверия иссяк. Экономического чуда не произошло, положение населения оставалось тяжелым. Коррупция, финансовые пирамиды и раздражающая роскошь новых богачей подрывали демократический облик нового режима. С точки зрения оппозиции, группа либеральных коммунистов во главе с Ионом Илиеску представляла консервативную силу. Премьер-министр В. Роман - сторонник жестких рыночных реформ покинул в октябре 1991 г. свой пост. С ним ушла и «технократическая элита, получившая образование на Западе на деньги РКП в 1960-1970-е годы» [Pasti, 1995, р. 81]. В конце марта 1992 г. был оформлен раскол ФНС на две группы: ФНС во главе с Романом (позже - Демократическая партия) и Демократический ФНС под председательством Илиеску (позже - Партия социальной демократии Румынии).
В печати неоднократно звучали намеки на «скрытые связи» Илиеску с КГБ, которые якобы и мешали ему повернуть в сторону рынка. Аналитики полагали, что Илиеску никогда не был сторонником западной демократии. Важным пунктом политической пропаганды группы Илиеску был популистский термин «социальная защита», который использовался им во всех предвыборных кампаниях. Анализу популизма программы Илиеску уделялось много внимания в румынской политологической литературе особенно в связи с периодом 1990-1992 гг., когда ему удалось в глазах общества превратиться из выразителя спонтанного выбора народа в «генерала» народного фронта, стратега массового движения. Илиеску играл эту роль под давлением интеллектуальной элиты, выступавшей против возвращения к власти старой номенклатуры. И только в тот момент, когда конфликт поколений (Илиеску - Роман) уже не
мог быть смягчен и накануне выборов 1992 г. кристаллизовались партии, президент открыто представил себя в качестве партийного руководителя.
Период 1990-1992 гг. характеризовался противостоянием бывшей коммунистической элиты и элиты интеллектуальной. Румынские аналитики писали, что именно интеллектуалы не дали старой номенклатуре вернуться во власть.
Формирование новой политической элиты происходило достаточно быстро. Условно здесь можно выделить три волны. Первая -это спонтанное образование корпуса лидеров и их «помощников», способных контролировать слом старой коммунистической системы. На второй волне «новая» элита вобрала в себя реформаторски настроенную номенклатуру коммунистической партии, а также бывших руководителей различных отраслей социалистической экономики, которым удалось занять ключевые позиции во власти в силу своего опыта. Здесь же первоначально оказались бывшие диссиденты и известные деятели культуры. Третья волна в основном завершилась к 1996 г. кристаллизацией политических партий. Далее, несмотря на разные подходы к способам реформирования общества, происходило постепенное сплочение политической элиты как замкнутого класса, независимо от происхождения лиц, его составляющих.
Процесс гомогенизации политической элиты проявился уже в первой половине 1990-х годов, несмотря на резкое противостояние между бывшей номеклатурой и оппозицией. «На самом деле руководители всех партий начали постепенно понимать, что независимо от своей партийной принадлежности они представляют политическую элиту страны. Среди прочего это означало, что время от времени они будут находиться в руководстве политической системой, лишь меняясь ролями в зависимости от результатов выборов» [Ра8Й, 1995, р. 161]. Голосование в парламенте указывало на то, что появление общих финансовых интересов заставляло представителей политической элиты отказываться от декларируемых взглядов. Политическая элита превращалась в замкнутый деидео-логизированный класс.
Непременным атрибутом посткоммунистической элиты в Румынии стали патрон-клиентские отношения, которые отличали ее предшественницу - коммунистическую элиту [Tanase, 2006]. Способы и процедуры сохранения и рекрутирования руководящих кадров внутри политических партий, как считают авторы книги «Демократия в пакете», унаследовали опыт коммунистического периода. Клиентелизм, непотизм, использование доступа к финансовым ресурсам стали важными составляющими восхождения по политической лестнице [Tudor, 2002, p. 85-87].
Обращаясь к биографиям политических деятелей первой половины 1990-х годов, Н. Петрович делал ряд выводов, показывающих истинное происхождение новой политической элиты Румынии. Участники политических союзов, сформировавшихся в начале 1990-х годов, имели, с одной стороны, сходное социальное происхождение, а с другой - непременным условием их политического восхождения являлось наличие формальных и неформальных связей, сложившихся еще при социализме [Petrovici, 2006].
С начала 1990-х годов, отмечал В. Пасти, румынское общество стало функционировать на основе неформальных отношений. Любая реформа или проект должны были учитывать этот фактор. Так называемая «балканская система» принятия политических решений была подробно описана В. Пасти еще в середине 1990-х годов. Политической элитой Румынии, утверждал автор, стали не всем известные публичные политики, а те, кто стоял за их спиной, их «личный двор» - формальные и неформальные советники, а также лица, получившие возможность распоряжаться национальными ресурсами страны, - промышленная технократия и финансовая олигархия [Pasti, 1995, p. 161]. «Политический симбиоз государства и партии времен Чаушеску сменился экономическим симбиозом государства и частного сектора. Этот переход был стремительным и легким по той причине, что люди, представлявшие государство, были одни и те же», - писал С. Брукан [Brucan, 1996, p. 104]. Более того, согласно И. Стэнеску, в последующие годы происходило постепенное усиление вмешательства нарождавшегося крупного бизнеса в процесс принятия политических решений [Stanescu, 2014].
Президентские выборы 1996 г., на которых победил кандидат от оппозиционной коалиции «Демократическая конвенция Румынии», ректор Бухарестского университета, профессор Эмиль Кон-стантинеску, впервые показали вес, который удалось приобрести новым социальным силам, до тех пор находившимся в эмбриональной фазе развития. Приход к власти оппозиции, однако, не изменил системы принятия решений. Румыния 1997 г., указывают аналитики, унаследовала многие черты показной демократии периода 1990-1996 гг., когда важные для страны политические решения принимались не на основе демократических процедур, а внутри узкой группы политической элиты.
Лидерам победивших партий не удалось сплотить коалицию ни в правительстве и парламенте, ни на местах. Вместе с тем радикализация методов проведения структурных реформ очень скоро обернулась социальным шоком, беспрецедентным падением уровня жизни. Страна оказалась близка к макроэкономическому коллапсу.
Тем временем Партия социальной демократии Румынии (наследница ФНС), хотя и ушла после выборов 1996 г. в оппозицию, сохранила за собой значительное число мест в парламенте (22%). Социал-демократические взгляды левоцентристского толка, которые выражала программа этой партии, по-прежнему привлекали часть румынского электората. Не последнюю роль в сохранении политического единства ПСДР сыграли умелая тактика Илиеску, его авторитет. В отличие от праволиберальных политиков, лидеры ПСДР имели прочные позиции в румынском обществе. С одной стороны, вокруг них сгруппировались, как это стало очевидным позже, влиятельные и процветающие олигархические группы и представители местных элит, а с другой - их поддерживали самые бедные слои общества.
На президентских и парламентских выборах 2000 г. избиратели отказались от поддержки праволиберального курса «Демократической конвенции Румынии». К власти снова пришел Ион Илиеску. Партия социальной демократии Румынии из парламентской оппозиции вернулась на арену политической жизни как самая влиятельная политическая организация страны. А это значит, что
номенклатура в образе социал-демократии, умело воспользовавшись моментом, снова оказалась на ключевых постах. ПСДР, образовав блок «Социал-демократический полюс», шла на парламентские выборы общим списком с двумя небольшими партиями схожей ценностной ориентации - Румынской социал-демократической партией и Гуманистической партией Румынии (наследницей «исторической» Консервативной партии). В результате блок собрал около 36,6% голосов на выборах в палату депутатов и 37,1% на выборах в сенат. Потерпев сокрушительное поражение, «Демократическая конвенция Румынии» распалась.
В 2000 г. выборы продемонстрировали не только провал политики праволиберальной части политической элиты. Неожиданно мощную поддержку избирателей получила националистическая партия «Великая Румыния». Это была партия одного лидера -Корнелиу Вадима Тудора, которого иногда сравнивали с Жириновским. Взывая к национальным чувствам, он отличался крайностью суждений и скандальностью поведения. В предвыборной кампании 2000 г. Тудор открыто апеллировал к антивенгерским, антицыганским и антисемитским чувствам избирателей. В результате он получил 28,34% голосов и вышел во второй тур президентских выборов вместе с Илиеску. Хотя, согласно социологическим опросам, ксенофобские, националистические и даже расистские настроения достаточно распространены в румынском обществе, такой успех все же был неожиданным. Он вызвал большую озабоченность как левой, так и праволиберальной румынской общественности. Аналитики, однако, склонялись к мнению, что этот успех явился следствием массового протестного голосования в условиях роста социальной неудовлетворенности.
Праволиберальная коалиция потерпела поражение в 2000 г. не только потому, что не сумела выработать единую стратегию проведения реформ, у нее не было и столь умелых и опытных лидеров, какими, без сомнения, были и Илиеску, и Тудор. Тудор популистскими лозунгами и скандальным поведением привлек на свою сторону граждан, как правило, недостаточно образованных. Илиеску, сколько бы ни обвиняли его в популизме, - фигура очень сильная и авторитетная. Константинеску же проявил себя как ти-
пичный интеллигент, недостаточно решительный и инициативный. За четыре месяца до президентских выборов 2000 г. он выступил перед согражданами с почти покаянной речью.
После выборов 2000 г. ПСДР оказалась самой большой и влиятельной партией в стране, но даже в блоке с Румынской социал-демократической партией и Гуманистической партией она не имела большинства в парламенте. Положение усугублялось тем, что все другие партии (за исключением партии «Великая Румыния») считали себя праволиберальными. Тем не менее ПСДР удалось подписать протоколы о сотрудничестве с Демократическим союзом венгров Румынии (ДСВР) и Национал-либеральной партией, но договоренности эти были весьма хрупкими, ибо союзники были неестественными.
Вскоре руководство ПСДР предприняло политический ход, имевший для нее важное стратегическое значение: 16 июня 2001 г. было объявлено о слиянии Партии социальной демократии Румынии с Румынской социал-демократической партией, которая была партией небольшой, но «исторической». Она была преемницей Социал-демократической партии Румынии межвоенного периода. Эта партия не была очень сильной и в довоенное время, но она входила в парламент и имела заметное влияние на политическую жизнь того времени. После своего возрождения в 1990-е годы РСДП стала членом Социалистического интернационала и Европейской социалистической партии. Такой имидж был очень кстати для укрепления авторитета и влияния Партии социальной демократии Румынии в условиях весьма неустойчивого парламентского большинства. В результате слияния ПСДР и РСДП возникла Социал-демократическая партия (СДП), что отвечало программе ПСДР и ее стремлению выглядеть респектабельно в глазах европейского общественного мнения. Таким образом, команда Илиеску сделала очередной выигрышный ход.
СДП назвала себя «современной партией левого центра». Ее программа ориентирована на построение в Румынии «социального и демократического правового государства». СДП заявила о поддержке социальной рыночной экономики и частной собственности, которую она считает «существенным фактором экономиче-
ского прогресса общества и индивидуального благосостояния». Государство должно, с точки зрения лидеров СДП, играть роль «силы равновесия» [110 аш.., 2003, р. 37]. После прихода к власти социал-демократов в румынской экономике наметились положительные сдвиги, но произошли они благодаря не только смене президентской команды, но и значительному усилению западной помощи.
Следующие президентские выборы (2004) оказались столь же драматичными, как и предыдущие. Ион Илиеску в них уже не уча-ствовал1. На них с минимальным перевесом победил представитель либеральной оппозиции Траян Бэсеску. Как и Илиеску, он был выходцем из Фронта национального спасения. При Илиеску он занимал должность министра транспорта, но привлек к себе внимание, когда был мэром Бухареста. Благодаря активной хозяйственной деятельности и борьбе с коррупцией Бэсеску стал очень популярным. Включившись в президентскую гонку, он получил 51,2% голосов избирателей, представляя Демократическую партию, накануне выборов вошедшую в альянс «Справедливость и правда» с Национал-либеральной партией. Соперником Бэсеску был действовавший премьер-министр и председатель Социал-демократической партии А. Нэстасе. Перевес Бэсеску был столь минимальным, что Нэстасе пытался его оспаривать, но победа осталась за бывшим мэром.
Новый альянс праволиберальных сил, как и правая оппозиция 1996-2000 гг., оказался непрочным. Демократическая партия, позиционировавшая себя как социал-демократическая, не могла долго сотрудничать с либералами. К тому же в соответствии с предвыборным соглашением на пост премьера президент назначил председателя Национал-либеральной партии К. Попеску Тэрича-ну. С самого начала отношения их не сложились. Конфликт во многом был вызван тем, что Бэсеску хотел лично контролировать работу правительства.
Открытое противостояние между президентом и премьер-министром вылилось в первые месяцы 2007 г. в серьезный кризис политической системы: президенту решением обеих палат парла-
1 Согласно Конституции, на посту президента нельзя находиться более двух сроков. - Прим. авт.
мента 19 апреля того же года был объявлен импичмент: он был отстранен от власти на тридцать дней1. За это решение проголосовали не только оппозиционные партии, но и ряд депутатов из Национал-либеральной партии и Демократического союза венгров Румынии, которые входили в правительственную коалицию.
На истинную причину беспрецедентного для политической жизни Румынии решения парламента указывали СМИ. Бэсеску навлек гнев и страх правящей элиты рядом бескомпромиссных и неосторожных действий. Вскоре после избрания президент подписал указ о создании Национального управления по борьбе с коррупцией, задачей которого было расследование фактов коррупции в высших эшелонах власти. Открытые обвинения были выдвинуты даже бывшему премьер-министру и кандидату в президенты в 2004 г. социал-демократу А. Нэстасе2. Скандал принял такие формы, что Социал-демократическая партия была вынуждена лишить своего прежнего лидера всех должностей.
Последней каплей терпения политической элиты стало исполнение президентом своего главного предвыборного обещания -покончить с коммунистическим прошлым. Назначенная президентом в декабре 2006 г. специальная комиссия по изучению секретных документов спецслужб обнародовала доклад, в котором упоминались имена ряда ведущих румынских политиков и крупных бизнесменов с их секретными именами в качестве агентов секури-
1 Основанием для этого экстраординарного решения стали выводы специальной парламентской комиссии, которая нашла, что Бэсеску за два с половиной года своего президентства 19 раз нарушал Конституцию. - Прим. авт.
2 Это дело получило развитие в последующие годы. По данным следствия, Нэстасе незаконно перевел на счета своих фирм 2 млн долл. из средств, которые предназначались для ведения его президентской кампании в 2004 г. В 2012 г. Нэстасе был наконец осужден и приговорен к двум годам лишения свободы по обвинению в коррупции и отмывании денег. Нэстасе пробыл в заключении девять месяцев, а в январе 2014 г. последовал еще один суд, в результате которого экс-премьер по обвинению в коррупции был приговорен к тюремному заключению на четыре года. Премьер Виктор Понта (сам член СДП) заявил тогда, что Нэстасе является «жертвой режима Бэсеску». Далее с учетом времени следствия Нэстасе отбыл лишь треть срока последнего заключения и был освобожден за примерное поведение уже в августе 2014 г. - Прим. авт.
тате. Главным организатором этой интриги, по версии наблюдателей, был новый председатель СДП Мирча Джоанэ, который рассчитывал, что импульсивный Бэсеску после объявления импичмента подаст в отставку и будут объявлены новые президентские выборы. Расчет оппонентов, однако, не оправдался. В последний момент Бэсеску принял решение согласиться на всенародный референдум, предусмотренный Конституцией в случае отстранения президента от власти парламентом. Такой референдум состоялся, и избиратели вернули своего любимца в президентское кресло: около 70% голосовавших высказались против импичмента.
История с президентским импичментом 2007 г. показала не только действенность демократических институтов румынского государства. Как левые, так и правые сплотились тогда против президента, опасаясь, в том числе, за свой статус и личное благополучие. Тенденция превращения верхнего слоя румынских политиков в замкнутый деидеологизированный класс проявилась в этой истории в полной мере.
После неудавшегося импичмента 2007 г. в румынской политической элите начались сложные процессы переформирования партий и коалиций. Однако состав этой элиты в целом оставался неизменным, наблюдалась лишь смена ролей и деклараций.
Лидирующие позиции на парламентских выборах в Румынии, состоявшихся 30 ноября 2008 г., занял альянс Социал-демократической и Консервативной партий, с одной стороны, и Либерально-демократической партии (ЛДП), поддержавшей президента Т. Бэсеску, - с другой. По итогам голосования они получили, соответственно, 33,09 и 32,36% голосов.
Либерально-демократическая партия представляла собой исключительно продукт тактических манипуляций, которые предприняла команда Бэсеску в преддверии парламентских выборов 2008 г. Партия была создана незадолго до выборов в результате объединения новой Либерально-демократической партии (образованной в том числе из тех, кто покинул НЛП) с пропрезидентской Демократической партией.
Новым обстоятельством румынской политической жизни в 2008 г. стало то, что националистическая партия «Великая Румы-
ния» не прошла в парламент. С националистами это случилось впервые за весь посткоммунистический период и именно тогда, когда Румынию уже приняли в Евросоюз, а представители ПВР вошли в Европарламент. Судя по новой расстановке сил, популистская риторика Либерально-демократической партии, поддерживавшей «народного» президента страны Т. Бэсеску, была положительно воспринята традиционным электоратом партии «Великая Румыния». Национал-либеральная партия, которую возглавлял бывший премьер-министр К. Попеску Тэричану, набрала лишь чуть более 18% голосов.
Снова пришлось формировать правящую коалицию, но ее наполнение оказалось совершенно иным: она объединила две равновеликие, но во многом противоположные силы. 14 декабря 2008 г. было подписано коалиционное соглашение «Партнерство ради Румынии». Этот документ предусматривал создание правящей коалиции из представителей непримиримых оппонентов - левоцентристских социал-демократических и праволиберальных сил.
Результатов такого «союза» пришлось ожидать недолго. В октябре 2009 г., накануне президентских выборов, Румыния оказалась фактически без правительства. Кризис начался с уходом сразу девяти министров, которые обвинили Бэсеску в том, что он намерен фальсифицировать итоги предстоящих президентских выборов. Вскоре парламент выразил вотум недоверия премьер-министру Э. Боку, и тот был вынужден уйти в отставку. В начале ноября румынские депутаты отвергли новую кандидатуру на пост премьера, предложенную президентом.
Несмотря на неустойчивость своего положения, на выборах в 2009 г. «народный» президент Т. Бэсеску победил своего оппонента -председателя Социал-демократической партии М. Джоанэ, но с перевесом приблизительно в 1% голосов. В связи с такими результатами снова, как и в 2004 г., сложилась скандальная ситуация, ибо Джоанэ результаты выборов оспаривал. После пересчета голосов Конституционный суд все же признал победу действующего президента.
Второй срок президентства Бэсеску пришелся на мировой экономический кризис, поэтому ему пришлось проводить непопу-
лярные реформы и принимать жесткие меры экономии. Кризис ударил по Румынии сильнее, чем по другим странам Восточной Европы. На улицы вышли протестующие. Особые масштабы протест приобрел в мае 2010 г. в связи с тем, что МВФ потребовал для ужесточения режима экономии снижения зарплат на 25%, а пенсий на 15%. В январе 2012 г. страну охватили массовые протесты против намеченной реформы здравоохранения. Протестующие требовали отставки президента и правительства. В результате правительство Э. Бока, поддерживающее президента, ушло в отставку. В феврале 2012 г. левоцентристская Социал-демократическая партия и право-либеральная Национал-либеральная партия сформировали Социал-либеральный союз, занявший большинство мест в парламенте. Этот союз в мае 2012 г. утвердил нового премьер-министра - социал-демократа Виктора Понту.
С этого момента начались новые разногласия: между новым премьером и парламентом, с одной стороны, и президентом и его командой - с другой. В 2012 г. Социал-либеральный союз обвинил Траяна Бэсеску в нарушении Конституции, ущемлении прав граждан и создании помех для нормальной работы правительства. 6 июля 2012 г. парламент Румынии снова вынес Траяну Бэсеску импичмент. И снова был назначен референдум. Незадолго до этого Бэсеску призвал граждан к бойкоту референдума. За импичмент проголосовало 87% проголосовавших, но в результате недостаточной явки (46%) референдум был признан недействительным. 21 августа Конституционный суд Румынии признал референдум несостоявшимся. Президент получил право вернуться к исполнению своих обязанностей.
Несмотря на все экономические и политические перипетии, Бэсеску удалось удерживать власть в течение положенных ему десяти лет. Не последнюю роль в этом сыграла популистская составляющая его риторики. При этом Бэсеску проявил себя и как человек дела, готовый служить своей стране. Имидж правдолюба и «своего парня», который в любых обстоятельствах может «рубить правду-матку», Бэсеску создал и на международной арене.
Оппоненты Бэсеску обвиняли его в стремлении построить систему личной власти с опорой на силовые структуры. Даже его
борьба с коррупцией, по их мнению, имела единственную цель -уничтожение политических противников. «Против неугодных политиков и деятелей бизнеса возбуждались уголовные дела, расследование которых нередко приводило к реальным тюремным срокам. От такой политики пострадали многие влиятельные политики и крупные предприниматели», - отмечал российский эксперт И. Путинцев, присоединяясь к критикам Бэсеску [Путинцев, 2014].
За годы президентства Траяна Бэсеску Румынии удалось не только максимально приблизиться к Западу. Характерной чертой правления Бэсеску стала демонстрация полнейшей лояльности политике Вашингтона. В этом отношении Румыния преуспела более других восточноевропейских стран. Бэсеску отличался и особо демонстративной антироссийской риторикой. Вольные геополитические импровизации Бэсеску становились даже скандальным хитом мировых СМИ. Сегодня, уже после истечения срока президентских полномочий, Бэсеску не оставляет политической деятельности. Он продолжает трудиться на ниве сближения Румынии и Молдавии, предпринимая активные шаги в этом направлении.
Говоря о гомогенизации политической элиты Румынии, превращении ее в замкнутую касту, мы отмечали коррупционную составляющую ее функционирования. На сегодняшний день это особенно серьезная проблема, ибо именно коррупцию Евросоюз ставит в вину Румынии, не принимая страну ни в Шенгенскую зону, ни в зону евро. Об этом достаточно много пишут и румынские СМИ. Деньги политических организаций стали хорошо охраняемым секретом политиков, представителей СМИ, деловых кругов. Лакуны в законодательстве способствуют нелегальному финансированию политических организаций и кандидатов во время избирательных кампаний. Контроль финансовых отчетов политических объединений, предпринимающийся Счетной палатой, каждый раз выявляет, что партии в той или иной степени нарушают все предусмотренные нормы.
Именно защита личных и групповых интересов в ущерб общественным, по мнению Б. Фичеака, была причиной тяжелых политических кризисов, разразившихся в Румынии в последние годы
[Ficeac, 2011, p. 26]. В ходе избирательных кампаний тратятся громадные средства, явно выходящие за пределы легальных расходов кандидатов. Нормой румынской политической жизни остаются злоупотребления на выборах, на что обращают внимание и неправительственные организации. Эти злоупотребления сочетаются с недобросовестными методами ведения предвыборных кампаний, когда соперники используют манипуляции, чтобы воздействовать на избирателей [Ibid, p. 24]. Что касается избирателей, то они, как правило, пребывают в неведении относительно реального расходования значительных средств, направляемых на финансирование партий из бюджета. Часто трудно провести четкую границу между участием физических и юридических лиц в политической жизни и коррупцией - покупкой голосов, привилегий, мест в избирательном списке для достижения частного интереса.
Проблема политического влияния партии сводится часто к выдвижению на первый план харизматического лидера, который своими, в том числе популистскими, лозунгами способен привлечь к себе электорат [Macoveiciuc, Olteanu, Ionita, 2007]. Трудно утверждать, что вопрос идеологии в данном случае не имеет значения, но, скорее всего, он не главный. Социал-демократы Румынии, находясь у власти в 1990-е годы, проводили достаточно жесткие неолиберальные реформы (в значительной степени из-за зависимости от МВФ, Мирового банка и ЕБРР) и потеряли власть в 1996 г. именно по этой причине, несмотря на популярность Илиеску. Когда в 2000 г. румынские социал-демократы снова пришли к власти, это было ожидаемой реакцией населения на еще более жесткие неолиберальные реформы 1996-2000 гг. Однако остается открытым вопрос, имели ли бы социал-демократы успех, если бы у их руля не стоял такой многоопытный и гибкий политик, как Ион Илиеску.
В этих обстоятельствах идейная расплывчатость партийных лозунгов и программ ожидаема и объяснима. Концептуальная определенность не востребована электоратом, не от нее зависит исход политической борьбы. Как отмечал В. Фичеак, доктринальные проблемы, кажется, в последнюю очередь беспокоят даже руководителей крупных партий. Их учреждения и институты, предназначенные для выработки программ и стратегий, а также для под-
готовки нового поколения политических деятелей, «действуют формально либо вообще прекратили такую работу» [Бкеас, 2011, р. 25]. В результате румынские партии с трудом вписываются в международный контекст. СДП стала членом Социалистического интернационала в 2005 г., через 15 лет своей деятельности, в течение которых ее подозревали в скрытых коммунистических симпатиях; НЛП была принята в Либеральный интернационал в 1999 г., через девять лет существования, в течение которых либеральное движение Румынии испытывало большие потрясения. Демократическая партия вообще резко перешла от одних постулатов к другим -диаметрально противоположным. В 1996 г. она была принята в Социалистический интернационал, но в 2005 г. стала членом Европейской народной партии, включающей в себя в качестве коллективных членов христианско-демократические, националистические, консервативные и другие национальные партии правоцентристской ориентации.
Описанные процессы свидетельствуют о нестабильности румынского политического пространства, но всё же их не следует расценивать как кризис политических элит. Это состояние можно определить как естественную турбулентность вызревания политического общества. Мы наблюдаем сегодня живое столкновение различных интересов и их постепенную институционализацию в обществе, в течение многих десятилетий находившегося в условиях авторитарного правления, а теперь испытывающего давление олигархических групп на процесс принятия политических решений.
Посткоммунистической Румынии свойственно многообразие публичной политической жизни. За исключением 1990-1992 гг., когда Фронт национального спасения по существу представлял собой одну господствовавшую партию, румынская политическая элита каждый раз перед выборами обнаруживала наличие двух политических полюсов: Демократический фронт национального спасения (или Партия социальной демократии Румынии) противостоял «Демократической конвенции Румынии» в 1992 и 1996 гг., Партия социальной демократии Румынии противостояла партии «Великая Румыния» в 2000 г., Социал-демократическая партия выступала против альянса Демократической партии и Национал-
либеральной партии в 2004 г., Социал-демократическая партия в союзе с Консервативной партией противостояла Демократическо-либеральной партии в 2008 г.
В политической жизни сформировалась своего рода система маятника: на выборах 2004, 2008, 2012 гг. либералы побеждали социал-демократов с очень небольшим перевесом. Правда, в последние годы коалиции стали приобретать столь причудливый характер, что грани между левыми и правыми оказывались размытыми. Красноречивый пример - образование в феврале 2011 г. упомянутого Социал-либерального союза, созданного по инициативе руководителей двух непримиримых идейных противников. Единственная цель этого союза состояла в том, чтобы победить на парламентских выборах 2012 г. правящую Либерально-демократическую партию -сторонницу Траяна Бэсеску. В сентябре 2011 г. в этот союз вошла и Консервативная партия. Такого рода альянс вообще стирал какие-либо различия между правыми и левыми, между социал-демократами и либералами. Тогдашний премьер-министр Э. Бок совершенно справедливо назвал это объединение социал-популистским.
Избирателю же в этих обстоятельствах приходилось голосовать не умом, а душой и сердцем, т.е. поддерживать лидеров, которые способны внушить симпатию к собственной личности. Тем не менее все парламентские и президентские выборы начиная с 1996 г. проходили в острой борьбе левоцентристских социал-демократов и правых либералов. Это позволяет констатировать наличие в политической элите Румынии двух главных течений, которые выглядели бы вполне по-европейски, если бы часть их приверженцев не перетекала бы постоянно из одного лагеря в другой.
При этом за прошедшие годы мы не раз наблюдали, что демократические институты действовали, отражая не только интересы узких, но влиятельных бизнес-сообществ, но и граждан. Одним из недавних примеров того, как гражданская активность повлияла на властные структуры, стала отставка премьер-министра Виктора Понты в конце 2015 г. в результате массовых уличных демонстраций под лозунгами «Коррупция убивает».
Хотя некоторые румынские авторы пишут о недостаточном развитии гражданского общества, о мафиозной составляющей
сложившейся политической системы, население все же активно включено в политический процесс. О последнем, в частности, свидетельствует и высокая явка избирателей на выборах. В особенности это показали последние президентские выборы, состоявшиеся в ноябре 2014 г. Заинтересованность избирателей была необычайно высока: во втором туре приняли участие около 70% зарегистрированных избирателей. Можно предположить даже, что для румынской элиты и общества в целом эти выборы начали новую страницу политической истории. Впервые президентом страны стал представитель религиозного меньшинства, протестант-лютеранин, немец из трансильванских саксов и мэр небольшого трансильванского города Сибиу Клаус Йоханнис. Эта новость ошеломила многих как румынских, так и зарубежных аналитиков. Румынские граждане, которые, по социологическим оценкам, весьма склонны к националистическим настроениям, избрали президентом этнического немца. Сразу же после избрания главной проблемой Йоханни-са эксперты сочли взаимодействие с элитами. «Человек без компромата», как его называли СМИ, должен столкнуться с серьезными проблемами, встраиваясь в скандальную среду бухарестской политической элиты, писали комментаторы [Агип, 2014].
Йоханнис же, сдержанный и лаконичный, сразу же заявил, что перемены, которых от него ждут, могут привести к результатам, но только условием этого является труд каждого гражданина. Задачей номер один внутри страны он назвал борьбу с коррупцией, которая должна привести, как он выразился, к «санации политической элиты». Бэсеску, как мы видели, также боролся с этим злом, но Йоханнис - человек с незапятнанной репутацией, возможно, будет действовать более незаинтересованно и бескомпромиссно, полагали его избиратели.
Уже через месяц после избрания Йоханниса социологические службы зафиксировали и новое восприятие политических элит в обществе. Президенту выразили доверие 60% опрошенных, при этом институт президентства получил 43,9%, тогда как накануне выборов этот показатель составил лишь 17,8%. Согласно опросам, выдвинувшая Йоханниса Национал-либеральная партия сущест-
венно повысила свой рейтинг. На парламентских выборах за нее проголосовали бы 41,7% опрошенных [Агип, 2014].
Но предстояла очень сложная работа. Уже после избрания Йоханниса возникла ситуация, которая снова показала: сплоченность элит независимо от их политических пристрастий перед опасностью потери статуса сохраняется. Приведу лишь один пример. Палата депутатов в июне 2015 г. отклонила запрос Национального управления по борьбе с коррупцией о начале уголовного расследования в отношении экс-премьера В. Понты. Клаус Йохан-нис расценил результаты этого голосования как безответственность и неуважение к гражданам страны: «Разрушать учреждения и принципы, чтобы спасти карьеру одного человека, с моей точки зрения, неприемлемо в демократии. Как это воспримет простой гражданин? Любого человека, которого обвиняют в уголовном проступке, можно подвергнуть расследованию и судить, а премьер министра - нет, потому что у него за спиной парламентское большинство. Надо понимать, что существуют две Румынии: одна Румыния простых людей, а другая - господина Понты?» [1оЬапш8.., 2015].
Вот уже два года Йоханнис находится на президентском посту. Не только румынские, но и иностранные СМИ пестрят сообщениями об уголовных делах, возбуждаемых против лиц из верхних эшелонов власти. И дела эти в большинстве своем доводятся до конца. Большую поддержку оказывает Евросоюз: в 2007 г был введен механизм сотрудничества и проверки со стороны ЕС, который контролирует судебную реформу и борьбу с коррупцией в стране.
В 2015 г. Национальное управление по борьбе с коррупцией предъявило обвинения 1250 госчиновникам и политикам высшего и среднего уровня. Обвинения в коррупции были предъявлены одному действовавшему премьер-министру (упомянутому В. Понте), пяти министрам, 16 депутатам, пяти сенаторам, более чем 100 мэрам (в том числе мэру Бухареста) и председателям региональных советов. Под следствием оказались около трети всех глав уездных советов. В 2015 г. суды вынесли 970 приговоров по делам, которые расследовались управлением. Еще около 11 тыс. случаев коррупции в настоящее время расследуются ведомством. За 2015 г.
антикоррупционное управление направило также более 110 международных поручений судебным органам других стран для предоставления доказательств или выявления находящегося за рубежом имущества лиц, дела которых разбирает ведомство.
СМИ красочно живописуют: высокопоставленные чиновники ходят в местные отделения антикоррупционного управления, как на работу, поэтому там всегда полно журналистов. Значительная роль в выявлении коррупции придается активности обычных граждан, а также журналистским расследованиям. Действует правило, что инициатор расследования имеет право на получение 2% от выявленной суммы хищений.
Успехи антикоррупционной борьбы повысили и международный имидж страны. «В течение многих лет Румыния воспринималась в иронически-пренебрежительном контексте: слабые государственные институты, высокий уровень коррупции, бедность населения, отсталая экономика резко контрастировали с внешнеполитической амбициозностью и пышными национальными мифами. И даже присоединение страны к ЕС расценивалось наблюдателями не как достижение республики, а как промах евробюрократии, взявшей очередной "плохой актив". Однако неожиданно для всех Бухаресту удалось стать одним из самых перспективных "учеников" в "школе Евросоюза". Это может послужить важной предпосылкой для лидерства в Юго-Восточной Европе» [Ляпин, 2016].
Что ждет румынскую политическую элиту в этих обстоятельствах? Какова она будет через энное количество лет в стране, где коррупция пока еще пропитала все поры общественного организма, где она имеет глубокие исторические корни?
Список литературы
Ляпин Е. Румыния - становление регионального лидера / / Сайт «Политком». - 2016. - 09.08. - Режим доступа: http://politcom.ru/21390.html (Дата обращения - 01.11.2016).
Мадиевский С. А. Румынское общество от буржуазных преобразований 60-х гг. XIX в. до 1918 г. - Кишинев, 1996. - 264 с.
Путинцев И. Президентом Румынии стал немец: Закономерная сенсация / Ценр Сулакшина. - 2014. - 24.11. - Режим доступа: Ы^р://гаБгап^
ru/actuals/prezidentom-rumynii-stal-nemets-zakonomernaja-sensatsija (Дата обращения - 01.11.2016).
110 ani de social-democratie în România. - Buc., 2003. - 38 p.
Arun G. Iohannis are nevoie de sustinerea elitelor / DW. - 2014. - 12.12. -Mode of access: http://www.dw.com/ro/iohannis-are-nevoie-de-sus%C5% A3inerea-elitelor/a-18125076 (Дата обращения - 01.11.2016).
Brucan S. Stâlpii noii puterii în România. - Buc., 1996. - 151 p.
Ficeac B. Partidele româneçti, între politicianism §i politicâ / / Sfera politicii. - Buc., 2011. - N 162. - P. 23-29.
Gabanyi A.U. Noua elita a afacerilor: De la nomenclatura la oligarhie (I) // Revista 22. - Buc., 2007. - N 915, 21-27 sept., (II) N 916, 28 sept. - 4 oct.
Iohannis: Ce sâ întelegem, câ existâ douâ Românii, una a oamenilor simpli §i alta a lui Ponta? // Active news. - 2015. - 09.06. - Mode of access: http://www.activenews.ro/stiri-politic/Iohannis-Ce-sa-intelegem-ca-exista-doua-Romanii-una-a-oamenilor-simpli-si-alta-a-lui-Ponta-116038 (Дата обращения - 01.11.2016).
Macoveiciuc A., Olteanu M., Ionitâ I.M. Demagogia §i populismul cuceresc politica româneascâ. Traian Bâsescu, Gigi Becali §i Marian Vanghelie conduc în topul bâietilor duri //Adevarul. - Buc., 2007. - 02.03.
Mobilitatea elitelor în România secolului XX. - Pitesti, 2008. - 518 p.
Mungiu A. Românii dupa '89. - Buc., 1995. - 326 p.
Pasti V. România în tranzitie. Câderea în viitor. - Buc., 1995. - 331 p.
Petrovici N. Relatii de putere în cadrul elitei politice româneçti la sfârçitul anilor '80 §i începutul anilor '90 / / Sociologie româneascâ. - Buc., 2006. - N 1. -P. 119-145.
Stânescu I. Puterea politicâ în România. De la comunism la noul capitalism (1989-2014). - Buc., 2014. - 358 p.
Tânase S. Revolutie ca eçec. Elite §i societate. - Buc., 2006. - 234 p.
Tudor M., Gavrilescu A. Democratia la pachet. Elita politicâîn România post-comunistâ. - Buc., 2002. - 358 p.
