CC BY
18Раздел I
АРХЕОЛОГИЯ И ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИСТОРИЯ
УДК 903 (514) Д. П. Шульга
Сибирский институт управления РАНХиГС, Новосибирск (Россия)
НАСКАЛЬНЫЕ РИСУНКИ ГУЙГУ — НОВЫЙ ИСТОЧНИК ПО ХОЗЯЙСТВЕННОЙ И ДУХОВНОЙ жизни ДРЕВНЕГО НАСЕЛЕНИЯ ВНУТРЕННЕЙ МОНГОЛИИ*
Исследование верований древних бесписьменных народов — задача, сложность которой в первую очередь связана с фрагментарностью источниковой базы. К счастью, нередко исследователи открывают новые археологические объекты, которые способны пролить свет на ритуальные практики, представления об облике духов и иные аспекты мировоззрения. Особенно интересно, когда подобные объекты обнаруживаются в зоне соприкосновения различных культур, например на территории нынешнего Автономного района Внутренняя Монголия (АРВМ).
В начале 2004 г. пограничники, дислоцированные в городском округе Баян-Нур, нашли скопление наскальных рисунков в северо-западной части сомона Баинхангай (хо-шун Урдын-Дунд, Внутренняя Монголия). Военнослужащие сразу же сообщили об этом в соответствующие ведомства. Управление культуры Внутренней Монголии после получения доклада 11 февраля 2004 г. составило план обследования с привлечением научных учреждений и административных органов. Итогом стало полевое обследование петроглифов Гуйгу. Кроме вопросов хозяйства, были рассмотрены изображения «духов» как источник для изучения духовной жизни древнего населения данного региона.
Ключевые слова: петроглифы, наскальные рисунки, внутренняя Монголия.
Исследование выполнено при поддержке проекта РФФИ 18-09-00557 «Изучение памятников наскального искусства в археологии Китая (эпохи Древности и Средневековья)».
D. P. Shulga
Siberian Institute of Management — the branch of Russian Academy of National Economy and Public Administration, Novosibirsk (Russia)
GUIGU ROCK ART — NEW STUDY SOURCE OF INNER MONGOLIA ANCIENT POPULATION ECONOMIC AND SPIRITUAL LIFE
The study of ancient pre-writing peoples beliefs is a complex task which is primarily connected with the source base fragmentation. Fortunately, researchers often discover new archaeological sites that can shed light on ritual practices, spirits appearance vision and other worldview aspects. It is especially interesting when such objects are found in different cultures contact zone, for example, in the territory of the present Inner Mongolia Autonomous Region (IMAR, Peoples Republic of China). In the beginning of 2004 border guards stationed in the Bayan-Nur urban district found a cluster of rock paintings in the north-western part of the Bayinhangai sumu (Urdyn-Dund banner, Inner Mongolia). Soldiers immediately reported this to the relevant departments. After receiving the report on 11 February, 2004 the Department of Culture of Inner Mongolia drawn up an outline of the study involving scientific institutions and administrative authorities. The result of all of the above is a Guigu petroglyphs field survey. In addition to issues of economy, we will consider images of "spirits" as a source for studying the spiritual life of the ancient population of the region.
Key words: petroglyphs, rock paintings, Inner Mongolia.
DOI: 10.14258/nreur(2018)4-01
Шульга Даниил Петрович, старший преподаватель кафедры востоковедения Гуманитарного института Новосибирского государственного университета; старший преподаватель кафедры международных отношений и гуманитарного сотрудничества Сибирского института управления Российской академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте РФ, Новосибирск (Россия). Адрес для контактов: alkaddafa@gmail.com.
аскальные рисунки долины Гуйгу расположены примерно в 698 км к югу от гра-
ницы между Китаем и Монголией. Дословный перевод топонима «Гуйгу» —
«Долина призраков». Это глубокая долина (фактически ущелье), промытая сезонными потоками. Если говорить об окружающем рельефе, то это предгорья, относимые к отрогам горной системы Иныпань. К югу от Гуйгу тянется полупустынное низ-когорье, с севера раскинулась остепненная равнина.
Сама долина шириной 20-50 м, глубиной 2-10 м, а длиной около 2-х км (с северо-во-стока на юго-запад). В Гуйгу встречаются редкие низкорослые карагачи ({Лттритйа) и верблюжья колючка. Стены ущелья сложены из серого гранита. В местах, где склон вертикальный и ровный, в больших количествах обнаруживаются наскальные рисун-
ки. Таким образом, если в центральной и северной частях долины плотность петроглифов высока, то время на юге Гуйгу рисунков почти нет. Стоит, впрочем, отметить, что ряд мест в долине труднодоступен из-за зыбучих песков, которые могут скрывать часть изображений.
Настоящая работа одна из первых в России посвящена петроглифам Гуйгу, не претендует на всеобъемлющий характер, давая лишь общее представление о памятнике. Если говорить о классификации изображений, то по содержанию их можно разделить на сцены охоты, фигуры животных, изображения танцующих (движения единообразны, а танцоры расставляют или поднимают руки, сзади накладные хвосты), образы духов, графические символы, антропоморфные личины. Животные чаще всего представлены горными козами и охотничьими собаками. Следующие по распространенности — олени, крупный рогатый скот и лошади (это вполне типичный для региона «зоологический набор» [Ян Цзюнь, 2005:45]). Изображения людей и человекоподобных существ не столь многочисленны. На данный момент обнаружено около сотни изображений (из них чётко просматривается около 70%), объединённых в 15 групп. Более 50 изображений можно отнести к зооморфным, около 30 — к антропоморфным, восемь изображений со сценами охоты, с ритуальными танцами и жертвоприношениями — 12. Еще десяток приходится на отдельные символы.
Выявлено два способа создания наскальных рисунков. Во-первых, выдалбливание с помощью металлических инструментов (видимо, использовались долота, так изготовлена большая часть петроглифов). Во-вторых, глубокое процарапывание на скальной поверхности при помощи более тонкого орудия (меньшинство изображений). Вторая техника применяется в основном либо в небрежно выполненных петроглифах, либо в передаче фактуры волос, орнаментов и тому подобного у людей и божеств. Лица людей (при некоторой упрощённости) имеют довольно реалистичные глаза, рот и уши. Личины сверхъестественных существ почти всегда специфической формы (зачастую — прямоугольные), черты лица неправдоподобны либо лишь намечены линиями.
Если судить по методам нанесения и художественному стилю петроглифов Гуйгу, то они вполне соотносятся с наскальными рисунками горной системы Иныыань [Хань Лисинь, 2004:40]. Хронологически изображения относятся к периоду от династии Хань до периода Юань. По средневековому источнику «История Юань» известно, что примерно в этот район в 1275 г. была отправлена группа военных колонистов (с ними соотносят поселение Шамугуй), которые и оставили, очевидно, поздние изображения. Наличие в данном регионе весьма представительной материальной культуры [Чжан Хай-бинь, 2000:125] монгольского периода [Дом культуры уезда Цысянь, 1978: 390] косвенно подтверждает сказанное выше.
Как уже говорилось, зооморфные изображения составляют большинство. Чаще всего на петроглифах мы видим охотничьих собак, горных козлов, пятнистых оленей, крупный рогатый скот и лошадей. Животные зачастую изображены стадами, реже индивидуально. Размеры фигур очень различны. Самые мелкие фигуры козерогов не достигают и 5 см, в то же время есть изображения быков и оленей длиной 60-80 см. Большая часть изображений вырезана на камне. Древние художники передали свойственную копытным экспрессию, при этом гиперболизируя некоторые детали. Например, для изображения тучности и неспешности коров их задние ноги уменьшены, а перед-
ние удлинены. Рога оленей иногда неправдоподобно ветвятся или же, напротив, почти прямые. Не менее показательны гипертрофированные рога козлов.
Зооморфные изображения зачастую вписаны в композицию. На одном из наскальных рисунков, например, слева расположена крупная фигура быка, в середине солнечное божество, внизу справа бегут собаки и копытные животные. На заднем плане даны очертания обрамляющих долину скал в качестве фона. Многочисленны петроглифы, на которых пасутся охраняемые собаками стада лошадей и овец под антропоморфным солнцем, помещаемым в середину композиции. Видимо, древнее население, оставившее писаницу Гуйгу, исповедовало определенные солярные культы.
В ряде случаев смысловым центром наскального рисунка становится конкретное животное, которое, например, замерло перед прыжком или наблюдает за окрестностями. На одной из сцен охоты две собаки стоят рядом с высоко поднятыми головами. Их поза выдает настроженность, очевидно, древний художник хотел передать тот момент, когда псы только почуяли нечто необычное. В другом случае две фигуры идущих друг за другом горных коз, очевидно, изображают мать и детёныша. Внимание акцентировано на связи этих двух копытных между собой [Институт археологии..., 2004:14-15].
Несмотря на огромную важность охоты для древнего населения Внутренней Монголии, данный мотив мало представлен на петроглифах Гуйгу. Более того, даже имеющиеся картины довольно просты. Звероловов редко более двух, нет сцен облавной и групповой охоты, столь характерной, например, для наскального искусства горной системы Инынань [Ян Цзюнь, 2005: 46]. В качестве примера рассмотрим картину на западном утёсе в Гуйгу. Перед нами охота на оленей. Изображение не слишком чёткое. Рога животных гипертрофированы, по точкам на телах копытных можно предположить, что художник хотел представить пятнистых оленей, которые стоят, настороженно подняв головы, оторвавшись от поиска пищи. За фигурами оленей мы видим очертания верхового охотника, устремившегося на добычу.
Самая крупная картина охоты в Гуйгу располагается на высоте трёх метров от поверхности. На изображении несколько действующих лиц. Слева натянувший оружие лучник с чётко выписанным поясом целится в горного козла, круп которого перекрыт изображением пятнистого оленя. Последнего также преследует охотник. Снизу можно увидеть фигуру бегущего вперед барана. На периферии сцены виден волк. Все эти наскальные рисунки просты по содержанию, с малым количеством жертв и охотников, нет и намёка на масштабность. Вместе с тем картины яркие и экспрессивные, очевидно, они живописуют моменты реальной жизни.
Второй по численности после зооморфных являются антропоморфные изображения, среди которых немало петроглифов со сверхъестественными существами. Часть из них достаточно реалистичны, кое-где чётко прорезаны волосы, зубы, глаза и брови. Можно даже сказать, что художник попытался передать взаимоотношения между фигурами.
В восточной части ущелья Гуйгу на высокой скале есть примечательное изображение людей. Самые высокие фигуры располагаются справа (высота 30 см, ширина 26 см). Перед нами пример кропотливой работы: волосы на округлых головах переданы прорезной штриховкой, бровям и глазам (взгляд их направлен вперед) придана изогнутая форма, ноздри крупные, рот округлый. Китайские исследователи склонны считать выражение лиц «дружелюбными». В нижней левой части имеется подпрямоугольная ан-
Рис. 1.1 — «охранные» изображения духов на входе в ущелье Гуйгу; 2 — сцена охоты пешего лучника с собакой на оленей
тропоморфная личина. Глаз у существа один, на макушке прямые волосы, зубы оскалены. Левее расположена еще одна личина, на этот раз округлой формы. В данном слу-
Рис. 2. 1 — фигуры горных козлов, идущие друг за другом; 2 — фрагмент композиции с солярным символом, антропоморфной фигурой и изображением собаки
Рис. 3. 1 — сложный солярный символ с «лучами», окруженный фигурами животных и крестами; 2 — композиция с зооморфными фигурами
чае у существа полузакрытые глаза, рот растянут как бы в улыбке. Еще левее располагается антропоморфная фигура с маленькой головой и большим туловищем. Черты лица выполнены небрежно, по сути, это лишь перечёркнутый парой линий овал. Остановим свое внимание на изображении пяти прямоугольных личин на северном входе в ущелье. Везде можно наблюдать оскаленные зубы и сведённые брови. Очевидно, перед нами охранные образы. По задумке древних мастеров грозные стражи должны были защитить ущелье Гуйгу от непрошеных гостей [Институт археологии..., 2004:14-16].
Изображениям солярных божеств обычно придаётся округлая форма, сами фигуры и пространство вокруг них часто покрыты специфическим орнаментом из дуг и линий. Всё это, очевидно, должно символизировать силу солнца, а также то, что от этого светила зависит всё мироздание. Наиболее представительная фигура солнечного божества располагается в центральной части ущелья Гуйгу. Её окружают более мелкие личины, а также изображения собак, небесных тел и облаков.
Помимо зооморфных и антропоморфных образов, есть и отдельные символы (косые кресты, кресты в круге, круги с точкой в середине). Их немного, они не всегда чётко просматриваются, весьма спорной является их семантика. Возможно, мы можем сопоставить их с солярными значками, которые встречаются, например, на индийских зеркалах-погремушках [Шульга, 2003: 152].
Создатели петроглифов Гуйгу оставили замечательный источник по социальной, духовной и хозяйственной жизни эпохи поздней Древности и Средневековья, в том числе эпохи Юань.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Дом культуры уезда Цысянь. Хэбэй Цысянь нанькайхэ цунь юаньдай мучуань фа-цзюэ цзяньбао [ШШХШо II #£1978¥Шб
10] Доклад об исследовании деревянных лодок эпохи Юань в селе Нанькайхэ уезда Цысянь провинции Хэбэй // Археология. 1978. №6. С. 388-399 (на кит. яз.).
Институт археологии и культурного наследия Внутренней Монголии. Гуйгу яньхуа дяоча ЩЩЩ^ШШо &ШШШ 2004 2 Ш] Ис-
следование петроглифов Гуйгу // Культурное наследие и археология Внутренней Монголии. 2004. №2. С. 14-16 (на кит. яз.).
Хань Лисинь. Нэймэнгу Кэшикэтэнци яньхуа ЙШ'Й'^^^МШШШ //
ЗсШ^И 2004^Ш 1 Ш] Наскальные рисунки хошунаХэшигтен-ци во Внутренней Монголии // Культурное наследие и археология Внутренней Монголии. 2004. № 1. С. 39-41 (на кит. яз.).
ЧжанХайбинь. Шигуайяоцзантунтеци [!ЙкШЙо ^ЗйёШй&Иг // "Й" 2000 ^-Ш 1 Бронзовые и железные изделия из клада Шигуайяо // Культурное наследие и археология Внутренней Монголии. 2000. № 1. С. 124-128 (на кит. яз.).
Шульга П. И. Могильник скифского времени Локоть-4а. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. 204 с.
Ян Цзюнь. Нэймэнгу дицюй дэ шоуле яньхуа [Ш^о ЙШ'Й'ЙКЙ^^вШШ // Й 20051 Я9] Наскальные рисунки с сюжетами охоты из Внутренней Монголии // Культурное наследие и археология Внутренней Монголии. 2005. № 1. С. 42-49 (на кит. яз.).
REFERENCES
««ibiso ^i978^mem [wooden
boats of the Yuan era in the Nankaihe village, Cixian County, Hebei Province study report]. Archaeology. 1978. №6. Pp. 388-399 (in Chinese).
1*1»*2004 2 M [Guigu petroglyphs research]. Inner Mongolia Cultural relics & archaeology. 2004. №2. Pp. 14-16 (in Chinese).
ftilBfo 2004^11 1 m [Inner Mongolia
Keshiketengqi banner rock paintings]. Inner Mongolia Cultural relics & archaeology. 2004. № 1. Pp. 39-41 (in Chinese).
3Ki6Jito rt 2000 1 M [Bronze and iron artefacts
from the treasure of Shiguyiao]. Inner Mongolia Cultural relics & archaeology. 2000. № 1. Pp. 124-128 (in Chinese).
Shulga P. I. Mogil'nik skifskogo vremeni Lokot'-4a [Scythian-time burial ground Lokot' — 4a]. Barnaul: Altaiskiy universitet publ., 2003. 204 p.
ttf. ft 2005 1 № [Rock paintings with
scenes of hunting from Inner Mongolia]. Inner Mongolia Cultural relics & archaeology. 2005. № 1. Pp. 42-49 (in Chinese).
УДК 902/904 Н. Н. Серегин
Алтайский госуларственный университет, Барнаул (Россия)
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ СОЦИАЛЬНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КОМПЛЕКСОВ ТЮРОК ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ЭПОХИ ПЕРВОГО КАГАНАТА*
Представлен опыт социальной интерпретации материалов раскопок археологических комплексов тюрок эпохи Первого каганата. Осуществлен анализ результатов исследований погребальных и «поминальных» памятников, расположенных в различных частях центральноазиатского региона. Установлено, что археологические материалы в силу их немногочисленности фрагментарно иллюстрируют процессы, зафиксированные в письменных источниках. Вместе с тем погребальные комплексы эпохи Первого
* Работа выполнена при финансовой поддержке Российского научного фонда (проект № 18-78-00083 «Социальные системы номадов Алтая раннего железного века и средневековья: статистический и контекстуальный анализ археологических материалов»).
