CC BY
63Александр Сергеевич СТЫКАЛИН
«Наши пограничники наблюдают развёрнутые работы по созданию оборонительных сооружений...». О положении на советско-румынской границе в конце августа 1968 г.
Предлагаемый вниманию читателя документ — донесение в Москву партийного лидера Советской Молдавии Ивана Бо-дюла — относится к 23 августа 1968 г. За два дня до этого, 21 августа, совместной военной акцией четырех стран Организации Варшавского договора (ОВД)1 был положен конец «Пражской весне», попыткам установления в Чехословакии социализма «с человеческим лицом». Осуществленная акция не нашла поддержки в Бухаресте — Николае Чаушеску и его окружение, мало озабоченные «человеческим лицом» румынского (как и любого другого) социализма, воспринимали всё происходящее сквозь призму собственной национал-коммунистической концепции. Соответственно и «Пражскую весну» они рассматривали лишь как движение за расширение национального суверенитета, а в чехословацких коммунистах-реформаторах видели своих попутчиков в борьбе за самоутверждение Румынии на международной арене, освобождение ее от доминирующего советского влияния2. В течение лета 1968 г. румынский лидер неустанно выражал свою солидарность с реформаторским руководством компартии Чехословакии (КПЧ) во главе с Александром Дуб-чеком, а 15 августа, менее чем за неделю до военной операции, собственной персоной отправился в Прагу для продления существовавшего с ЧССР межгосударственного договора. Отправился вопреки настойчивым предостережениям румынских спецслужб, всерьез опасавшихся, что вполне ожидаемая акция по насильственному пресечению чехословацкого эксперимента может превратить Чаушеску, не успевшего покинуть Прагу, если не в военнопленного, то в заложника событий3.
Состояние острой конфронтации, в котором оказались в августе 1968 г. два союзника по ОВД, СССР и Румыния, было вполне предсказуемым. Ведь отношения двух государств, в 1950-е годы достаточно безболезненные, с каждым годом ухудшались. На сессиях Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) представители Румынии с начала 1960-х годов последовательно выступали против планов социалистической интеграции, мало учитывавших, по их мнению, сложившуюся структуру экономики страны, интересы ее дальнейшего развития и нацеленных на превращение ее в аграрно-сырьевой придаток более развитых государств. Осенью 1963 г. румынская дипломатия совершает тайный ход в целях обеспечения безопасности страны на случай повторения Москвой внешнеполитической авантюры, подобной размещению ракет на Кубе, вызвавшему Карибский кризис 1962 г. В октябре 1963 г. в кулуарах Генассамблеи ООН в Нью-Йорке министр иностранных дел Румынии К. Мэнеску просил представителей США при возможном возникновении угрозы ядерного конфликта рассматривать Румынию не как союзника СССР, а как нейтральное государство, которое не может нести ответственности за все принятые в Кремле без консультации с союзниками «пагубные» внешнеполитические решения4. В июне 1963 г. между первым секретарем ЦК Румынской рабочей партии Г. Георгиу-Дежем и советским лидером Н.С. Хрущевым на двусторонней встрече произошла настолько острая перепалка, что через полтора года, при снятии Хрущева, его соратники припомнили ему этот эпизод как проявление неумения вести нормальный уважительный диалог с главами братских партий (подобный стиль общения, как отмечалось, лишь способствует дальнейшему разброду в соцлагере)5. Но за несколько месяцев до отставки, в июне 1964 г., Хрущев успел-таки на встрече в Ленинграде с И. Брозом Тито попросить харизматичного югославского лидера, воспринимавшегося в Бухаресте в качестве эталона коммунистического руководителя, умеющего на равных разговаривать с Москвой, повлиять на румын, дабы те не сближались слишком сильно с Китаем (противоборство между КПСС и КПК за гегемонию в коммунистическом движении достигло
к этому времени своего апогея)6. Тито согласился: в Пекине его считали главным ревизионистом, и прокитайского крена в политике своих румынских друзей он никогда не одобрял. Особенно раздражало Хрущева то, что в ходе встреч китайцев с румынами то и дело поднимался (в Москве знали об этом не только из агентурных донесений, но и вычитывали между строк из опубликованных в прессе коммюнике) бессарабский вопрос, по мнению обеих сторон разрешенный несправедливо: для руководства КПК Бессарабия выступала дежурным примером того, что не только на Дальнем Востоке, но и в Европе Советский Союз обладает землями, на которые он имеет меньше прав, нежели соседние государства7.
После отставки в октябре 1964 г. Хрущева и кончины в марте 1965 г. Георгиу-Дежа новое, брежневское руководство СССР, преувеличивая роль субъективного фактора в ухудшении советско-румынских отношений, надеялось, что теперь удастся возобновить диалог «с чистого листа», убрать возникшие наслоения. Но это было иллюзией, ведь глубина объективных противоречий оказалась недооцененной, не было принято во внимание естественное стремление не только элиты, но и всего румынского общества к расширению суверенитета страны. Так что списать всё на волюнтаризм и грубость Хрущева не удалось, тем более что новый румынский лидер амбициозный Н. Чау-шеску не только с самого начала стремился к укреплению режима личной власти, но с еще большей последовательностью, чем предшественник, пытался проводить в отношениях с СССР независимую линию, ссылаясь на национальные интересы, как он их понимал.
Осенью 1965 г. Чаушеску был с немалой помпой встречен в Москве, однако уже в первый день переговоров настроения советских лидеров сильно омрачились, когда в ходе официальных бесед член политбюро румынской компартии, отвечавший за экономическую политику, бессарабский молдаванин по происхождению Александру Бырладяну на хорошем русском языке призвал советское правительство полностью вернуть социалистической Румынии золотые запасы королевской Румынии, удержанные большевиками после того, как та аннексировала в
1918 г. Бессарабию. Это вызвало в Кремле эффект разорвавшейся бомбы — Брежнев и его окружение, не на шутку озлобленные «румынской неблагодарностью» за послевоенную помощь по подъему экономики страны, обещали — если в Бухаресте не перестанут упорствовать в своих требованиях — предъявить-таки Румынии новый счет за вполне реальные разрушения и мародерство, чинившиеся армией маршала Антонеску на оккупированных советских территориях в годы Второй мировой войны8.
Попытки плотнее пристегнуть Румынию к общей внешнеполитической линии советского блока оказывались безуспешными. Разногласия по широкому кругу вопросов усугублялись, угрожая серьезным конфликтом между соседними государствами. На заседаниях Политического Консультативного комитета и совещаниях армейского командного состава Организации Варшавского договора представители Румынии выступали за более активное приобщение генералитета стран-союзниц к разработке военно-стратегических планов блока9. В январе 1967 г. Румыния без консультаций с Москвой восстановила дипотно-шения с ФРГ вопреки общей линии советского лагеря не делать этого, пока в Бонне не возобладает «новая восточная политика», т.е. пока там официально не признают если не ГДР, то по крайней мере восточные границы будущей единой Германии по Одеру и Нейсе. В июне того же года Румыния заняла особую, не однозначно проарабскую (как другие европейские социалистические страны), а компромиссную позицию во время шестидневной войны на Ближнем Востоке, отказавшись порвать отношения с Израилем, разгромившим три арабских госу-дарства10. Вследствие этого в марте 1968 г. румынская делегация в ответ на звучавшие оскорбления коммунистов из арабских стран была вынуждена демонстративно покинуть совещание компартий в Будапеште. Через три недели разыгрался еще один нешуточный скандал в советско-румынских отношениях, когда при посещении Финляндии румынская делегация во главе с премьером И.Г. Маурером возложила венок на могилу маршала Маннергейма, памятуя о его заслугах на румынском фронте в бытность генералом российской царской армии в годы Первой мировой войны11.
Что касается событий «Пражской весны», то уже начиная с марта 1968 г. лидеры румынской компартии, и в этом вопросе отклонявшиеся от общей линии советского блока, не приглашались на заседания руководителей европейских социалистических стран-участниц ОВД, где обсуждались пути решения «чехословацкой проблемы», остро беспокоившей официальную Москву, опасавшуюся индоктринации как советской, так и восточноевропейской интеллигенции еретическими идеями. О принятом 18 августа окончательном решении осуществить масштабную силовую акцию руководство Румынии было предупреждено за считаные часы до ее начала по весьма сомнительным неофициальным каналам. На срочно созванном экстренном совместном заседании ЦК румынской компартии, госсовета и правительства страны ввод войск в Чехословакию был назван «тяжким нарушением национального суверенитета братского свободного и независимого государства, принципов, на которых основываются взаимоотношения между социалистическими государствами, и норм международного права»12. После полудня 21 августа, всего через несколько часов после того, как ввод армий ряда стран ОВД в Чехословакию стал реальностью, Чаушеску выступил с речью с балкона правительственного здания на многотысячном митинге в центре Бухареста. Это был уникальный в истории страны момент единения народа и коммунистической власти. Достаточно сказать, что ряд интеллектуалов, по сути никогда не скрывавших своих антикоммунистических убеждений, включая бессарабца, впоследствии виднейшего диссидента Паула Гому, подали заявления о приеме в компартию (конфликт между властью и интеллигенцией при Чаушеску обозначился, а потом и до предела обострился позже, в 1970—1980-е годы)13.
Приводимая ниже докладная записка И.И. Бодюла в Москву от 23 августа была призвана в острый внешнеполитический момент оперативно отрапортовать центру о полной подконтрольности положения в союзной республике, где в силу культурно-языковой общности титульной нации (молдаван) с румынами существовала естественная почва для прорумынских настроений части общества (особенно интеллигенции)14. За-
писка дает определенные представления о крайне напряженной ситуации на советско-румынской границе, о происходившей в Румынии мобилизации, приведении войск в боевую готовность, о начавшемся возведении оборонительных сооружений на случай наступления Советской армии. В ней также приводятся некоторые свидетельства о настроениях румынского общества в те драматические дни — не всегда радикально-патриотических, но подчас более компромиссных, ведь многие граждане всерьез опасались, что военные приготовления только спровоцируют Москву на эскалацию конфликта и тем самым возымеют еще более серьезные последствия для Румынии. Понятно, что в записке не обходился стороной и вопрос о конкретных мерах, принимавшихся руководством республики в целях ослабления румынского влияния на Советскую Молдавию.
Обращает на себя внимание фактически сделанное в записке Бодюла признание в том, что река Прут, разделяющая два соседних государства на протяжении нескольких сот километров, и стоящие вдоль нее пограничные столбы отнюдь не разрушили, вопреки всем многолетним усилиям одной из сторон, естественные, исторически сложившиеся связи между жителями обоих ее берегов, говорящими на одном языке. Ведь каждое политическое мероприятие, проводившееся в Советской Молдавии, сразу становилось известным широкому кругу людей в Румынии. Это значит, что в Румынии могли знать о мобилизации и призыве на военные сборы советских солдат и офицеров запаса, о передаче автомобилей и дорожно-строительной техники, принадлежавших гражданским, хозяйственным ведомствам Молдавской ССР, в распоряжение частей Одесского военного округа. Могли знать и о том, что по Советской Молдавии ходили слухи о грядущей войне с Румынией, о том, что в магазинах города Бельцы было раскуплено все продовольствие.
Некоторое, хотя и весьма относительное снижение напряженности в отношениях соседних стран произошло к концу августа, после двух встреч Чаушеску с послом СССР А.В. Басовым и срочной поездки румынского лидера в Югославию за советом к маршалу Тито15, который, явно и при этом публично не под-
держав военной акции ОВД в отношении Чехословакии, вместе с тем призвал Чаушеску к сдержанности. Он заявил о том, что вовсе не собирается оказывать Румынии военную помощь в случае ее вооруженного конфликта с Москвой, поскольку это было бы равносильно вступлению Югославии в войну с СССР. Более того, Тито в порыве откровенности прямо сказал Чаушеску, что прикажет разоружить румынские войска, если они вдруг отступят на югославскую территорию (это выглядело уже насмешкой мэтра над зарвавшимся учеником, если не легкой отрезвляющей пощечиной)16. К середине сентября антисоветская риторика в румынской прессе явно ослабела17, а в октябре в Румынии даже смогли пройти, в соответствии с заранее составленным планом, дни советской культуры.
Продолжает оставаться дискуссионным вопрос: насколько имели под собой реальную почву существовавшие в мире опасения относительно того, что на вторжении в Чехословакию дело не остановится и СССР со своими сателлитами может при неблагоприятном для себя стечении обстоятельств (сопротивлении чехословацкой армии, прямом вмешательстве НАТО в конфликт) предпринять силовые акции против потенциальных союзников Чехословакии по «диссидентской» группировке в европейском социалистическом лагере — Румынии и даже Югославии18. Любые вводимые в научный оборот источники, отражающие состояние не только советско-румынских отношений в конце лета—начале осени 1968 г., но и отношений СССР с Западом в контексте чехословацкого кризиса 1968 г., предоставляют дополнительный материал для конструирования различных версий. Это касается среди прочего и мемуаров А.Ф. Добрынина, тогдашнего посла СССР в Вашингтоне, опубликованных еще в конце 1990-х годов19. Есть ли основания считать, что именно жесткие предупреждения США о недопустимости военного вмешательства в еще одной восточноевропейской стране решающим образом повлияли на отказ советского руководства от силового решения?
Не ставя здесь целью дать подробный анализ имеющихся в литературе версий, заметим, однако, что силовое вмешательство стран ОВД в Румынии было, на наш взгляд, маловероятно
в силу целого ряда причин. Известно, что если осенью 1956 г. Советский Союз предпочел «навести порядок» в Венгрии исключительно собственными силами, то в 1968 г., в условиях чехословацкого кризиса, кремлевские лидеры, напротив, пытались интернационализировать акцию, во что бы то ни стало сделать ее коллективной, представить как общее дело пяти стран-участниц ОВД, как проявление общей заботы о «спасении» социалистических завоеваний в Чехословакии. Так вот, что касается интервенции в Румынию, то Москва едва ли могла бы рассчитывать на поддержку сателлитов. Лидера Венгрии Я. Кадара, долгие месяцы выступавшего за компромиссное решение, союзники с немалым трудом склонили участвовать в чехословацкой акции20, и почивать на лаврах ему не приходилось: в Словакии, где даже средним поколениям были памятны Мюнхенский сговор и последовавшие за ним события, «новый приход венгров» в силу исторических причин был встречен с особой враждебностью. Учитывая же традиционно еще более непростые венгерско-румынские отношения21, ввод венгерских войск в Трансильванию вызвал бы в Румынии настоящую бурю. Прагматическому политику Я. Кадару этого было не нужно по многим причинам и прежде всего потому, что это усилило бы напряженность на границе двух стран и усугубило бы положение большой (более 1 млн 600 тыс. человек) венгерской диаспоры в Румынии, за которым внимательно следило общественное мнение в самой Венгрии. Гибкий политик Кадар, весьма болезненно воспринявший провал политической акции по приведению к власти в Чехословакии «здоровых сил», даже под сильным давлением Москвы всячески саботировал бы — в этом можно не сомневаться — участие Венгрии в «румынской акции». Что же касается польского лидера В. Гомулки, то его в контексте чехословацкого кризиса сильно заботила прежде всего проблема германского реваншизма в отношении границ по Одеру и Нейсе, и сквозь призму этой проблемы он воспринимал всё происходившее у южных соседей. Румыния, не граничившая с ФРГ, в сравнении с Чехословакией мало заботила Гомулку уже в силу своего географического положения. Представить себе участие Польши в акции против Румынии очень трудно.
Не менее важен и еще один момент. При том, что военная операция в Чехословакии была проведена успешно, в Кремле и на Старой площади должны были учитывать полный провал с политическим обеспечением акции по смене власти в этой стране. Ведь «здоровые силы», на которые хотели сделать ставку, повторяя венгерский «сценарий» 1956 г., оказались слишком слабы. Так вот, в отличие от Чехословакии, в Румынии Москва вообще не имела своих ставленников в номенклатуре, их выдавили примерно к 1964 г., в условиях резкого осложнения двусторонних отношений22.
Вводить в страну войска, не имея внутри этой страны лиц, на которых можно делать ставку, было бы полной авантюрой. Судя по материалам заседаний Политбюро и совещаний с участием лидеров «братских партий», впервые обстоятельно проанализированным еще в 1990-е годы в работе М.В. Латыша23, Л.И. Брежнев и по поводу ввода войск в Чехословакию довольно долго колебался, его подталкивали к более решительным действиям как некоторые соратники по партии24, так и восточноевропейские лидеры — В. Ульбрихт, В. Гомулка и Т. Живков. Ситуация, когда советскому руководству пришлось выпустить по сути дела из заключения и посадить за стол переговоров А. Дубчека и людей его команды (за неимением других партнеров), была для Брежнева довольно унизительна. Хотел ли он ее повторения в Румынии?! В советском руководстве едва ли не понимали, что Чаушеску, своей независимой политикой приобретшего к тому времени немалую популярность внутри страны (массовый митинг 21 августа был наилучшим тому свидетельством), сместить было крайне трудно. Стоило ли, усиливая конфронтацию с Западом, принимать меры ради свержения непослушного вассала, учитывая, что никакой угрозы коммунистической диктатуре в Румынии не было, а говорить о попадании под влияние НАТО было трудно применительно к стране, имеющей такое географическое положение как Румыния?
В Кремле едва ли не осознавали: военная акция против Румынии, а тем более против Югославии превышает возможности СССР. Даже Сталин не решился напасть на Югославию
в условиях острейшего конфликта 1948—1953 гг., когда все союзники были предельно лояльны. О чем же можно говорить применительно к 1968 г.? Не удивительно, что уже через неполные две недели после военной акции 21 августа Москва предпринимает шаги, направленные на смягчение отношений с Румынией, как и с Югославией25. Вышесказанное вовсе не опровергается тем фактом, что к советско-румынской границе были действительно подтянуты новые войсковые соединения, а в генштабе прорабатывались планы ввода войск в Румынию. Такие планы разрабатывались на случай углубления или интернационализации чехословацкого конфликта (возможное, хотя и крайне маловероятное сопротивление чехословацкой армии войскам стран-союзниц, более активное вмешательство Запада в чехословацкие дела). Но между разработкой в генштабах военных планов (на все случаи жизни) и политическим решением по их осуществлению существует, как известно, дистанция огромного размера. Что же касается предупреждений администрации президента США Л. Джонсона в адрес советского руководства в связи с возможной военной акцией в отношении Румынии, то нет оснований считать, что этот фактор был решающим. Крайне малая вероятность военных действий СССР и его союзников на румынском и югославском направлениях была обусловлена не столько предостережениями извне, сколько реальным соотношением политических сил в Европе летом-осенью 1968 г.
Своим решительным поведением в августе 1968 г. Чаушес-ку заработал немалый политический капитал (и внутри страны, и вовне), который мог растрачивать потом два десятилетия. Достаточно сказать, что из уважения к независимой внешней политике Румынии в августе 1969 г. Бухарест посетил новый президент США Р. Никсон. Впрочем, испытанное в августе 1968 г. чувство эйфории в условиях если не абсолютной, то очень широкой поддержки народом того, что делала коммунистическая власть, вскружило, очевидно, голову этому крайне тщеславному человеку, уверило его в собственной непогрешимости, усилило проявления самодурства, достигшие к концу 1980-х годов в его замыслах и действиях редких высот и принесшие
собственному народу огромные проблемы. В конце концов, это не очень благоприятствовало сохранению румынским лидером чувства адекватности в совершенно иной политической атмосфере — через 21 год, в декабре 1989 г., когда он до последнего верил, что народ, как и в августе 1968 г., не поддержит «внешних происков», направленных на подрыв румынского государства, склонного идти своим путем к социализму. Показательно, что за считаные месяцы до начавшегося обвала всей системы социализма, в августе 1989 г., Чаушеску, очень болезненно отреагировав на фактическую утрату к этому времени польскими коммунистами власти, по сути обратился с прямым призывом к Москве использовать ради спасения социализма в Польше примерно те же методы, что были применены в августе 1968 г. в отношении Чехословакии. Политик радикально националистического толка, отмежевавшийся от августовской 1968 г. акции именно под знаком защиты национальных ценностей, по иронии истории превращался теперь в стойкого «коммунистического интернационалиста», предлагавшего лидерам братских партий срочно собраться и обсудить положение дел в Польше, создающее угрозу для судеб социализма не только в этой стране, но и за ее пределами26. В Москве инициативу румынского лидера явно не поддержали. В ответе ЦК КПСС румынскому руководству от 27 августа 1989 г. отмечалось: «Факт созыва такого форума был бы, несомненно, использован "Солидарностью" и другими оппозиционными кругами как повод представить ПОРП (Польскую объединенную рабочую партию. — А. С.) в качестве силы, выражающей не интересы страны, а интересы зарубежных партий и государств. Кроме того, сам ход политических событий в стране объективно лимитирует возможности наших совместных шагов, не вступающих в противоречие с суверенитетом ПНР» 27. В Кремле признали неактуальность в новых условиях пресловутой «доктрины Брежнева» и прямо указали на это потерявшему адекватность румынскому политику, двумя десятилетиями ранее осудившему применение той же доктрины. До падения национал-коммунистического режима в Румынии и личного краха Н. Чаушеску оставалось ровно четыре месяца.
Документ публикуется по копии, хранящейся в фондах Архива социально-политических организаций Республики Молдова в Кишиневе. На языке оригинала (на русском языке) ранее не публиковался28.
Совершенно секретно
ЦК КПСС
Бюро ЦК Компартии Молдавии информирует ЦК КПСС об изменениях, которые наблюдаются в пограничных районах Румынии, и о некоторых слухах, просачивающихся к нам.
Прибывшие 2 2 августа с. г. румынские туристы, среди которых имеются гражданки Советского Союза, вышедшие замуж за румын, рассказывают, а отдельные лица, по своей инициативе вступая в контакт с нашими официальными представителями, говорят, что в Румынии происходит всеобщая мобилизация, регулярные части приведены в боевую готовность.
По их словам, перед командным составом выступил Чаушеску и потребовал подготовить армию к защите родины. Якобы после этого совещания многих офицеров охватило недоумение. Некоторые из них оценивают эти приготовления как опасные, провокационные действия, которые могут привести к серьезным последствиям для Румынии29.
Благожелательные с виду туристы рассказывают о движении румынских войск к границе Советского Союза.
Наши пограничники в районе г. Кагула, поселка Скуляны, села Бринза и др. наблюдают развернутые работы по созданию оборонительных сооружений в местах пересечения границы железными и шоссейными дорогами.
Румынская граница стала усиленно охраняться двойными нарядами, плотно расставленными на всех участках, чего не наблюдалось несколько дней тому назад.
ЦК КПСС известно об истеричных мероприятиях, развернутых в Румынии в связи с подавлением контрреволюции в Чехословакии. Но говорят, что многие румынские граждане настороженно, пассивно воспринимают эту кампанию и с определенной тревогой относятся к этому, неодобрительно отзываются об авантюристических действиях руководителей СРР (Социалистической республики Румынии. — А. С.)30.
По радио, телевидению и в газетах Румынии сейчас дается обширная клеветническая информация, носящая нередко более злостный антисоветский характер, чем отдельные сообщения буржуазных радио-
~ 31
станций31. В связи с этим ЦК компартии Молдавии принял решение задержать доставку подписчикам
32
румынских и югославских газет32, ограничить направление туристов в Румынию и выезд советских людей по частным визам.
Возвращающиеся советские граждане из туристских поездок в Румынию с возмущением говорят об оскорблениях и унижениях, которым они подвергались со стороны румын. Пассажирский поезд, прибывший утром 22 августа в Унгены, был во многих местах поврежден. Один болгарский турист был серьезно ранен камнем, брошенным через окно вагона.
Обращает на себя внимание то положение, что каждое политическое мероприятие, которое проводится в Молдавии, сразу становится известным широкому кругу актива Румынии. По всему видно, что румыны имеют определенные контакты с Молдавией, организованную связь и внимательно следят за происходящими у нас событиями. Нет сомнения и в том, что в числе тысяч туристов, посещающих Молдавию, многие приезжают с определенной разведывательной целью.
По нашему мнению, следовало бы усилить наблюдение за действиями румын в Молдавии, за всеми явлениями, носящими антисоветский характер. Требуется и усиление охраны границы. В Молдавском пограничном отряде явно недостаточное количество
военнослужащих для обеспечения контроля и охраны государственной границы.
Информируя об изложенном, ЦК Компартии Молдавии и другие органы принимают соответствующие меры, продолжают разъяснительную работу среди трудящихся33. Организован постоянный контроль за настроениями трудящихся Молдавии, проживающих вдоль границы.
Бюро ЦК Компартии Молдавии решило высказать некоторые свои соображения по поводу выступлений в Румынии. С нашей точки зрения, следовало бы не оставлять без внимания развернутую в Румынии антисоветскую политическую кампанию и действия, которые нельзя назвать иначе, как провокационными, а выступить открыто с оценкой их и осуждением. Этим бы мы проявили свою непримиримость к антимарксистским провокационным действиям, направленным на ослабление дружбы и солидарности народов, разоблачили бы перед румынским народом антисоветскую направленность официальной политики Румынии, которая сейчас наиболее злостно проявляется по отношению к нашей партии. Оставление без внимания развернутой в Румынии антисоветской политической кампании и действий, которые нельзя назвать иначе как провокационными, облегчают румынским лидерам настраивать народ против нашей партии и государства, дезориентируют общественное мнение. Открытое осуждение позиций румынского руководства, безусловно, сковало бы его враждебную деятельность и поддержало бы те силы внутри Румынии, которые не разделяют нынешний политический курс.
Трудящиеся Румынии по-разному относятся к нынешней политике руководителей. Одни с фанатизмом поддерживают, другие - отрицательно относятся к ней. Значительная часть трудового народа, особенно крестьянство, занимает пассивную позицию по отношению к политической деятельности руководства.
С целью усиления влияния на румынское население, которое, как нам точно известно, проявляет большой интерес к радиопередачам из Молдавии,
особенно в последние дни, радио и телевидение республики сейчас заняты в основном передачей на молдавском языке, доступном для румын, сообщений ТАСС, редакционных статей газеты «Правда» и других материалов.
По нашему мнению, республиканские средства информации следовало бы значительно шире использовать для политического влияния на Румынию. Для этого требуется помощь центральных органов в деле подготовки выдержанных, высококвалифицированных материалов34.
Бюро ЦК Компартии Молдавии докладывает, что политическая обстановка в Молдавии уверенная, трудящиеся с энтузиазмом и твердостью поддержали действия нашей партии и правительства, направленные на защиту социалистических завоеваний в Чехословакии, и готовы участвовать в любых мероприятиях по укреплению позиций социализма и защите интересов своей родины. По собственной инициативе многие рабочие, колхозники гневно осуждают румынских провокаторов, возмущаются их выступлениями и враждебными действиями против нашей Отчизны.
И. Бодюл 23 августа 19 68 г.
Arhivä Organizatiilor Social-Politice a Republicii Moldova. F. 51. In. 29. D.97. F. 103-106.
Примечания
1 Речь идет об СССР, Польше, Венгрии, участие войск Болгарии было скорее символическим. Формально в акции по «спасению социализма» в Чехословакии участвовала и ГДР, однако ее войска были лишь пододвинуты к границе и приведены в боевую готовность на случай возникновения крупномасштабного межблокового конфликта. Кремлевским стратегам хватило здравого смысла не порождать в исторической памяти чехов явных реминисценций с оккупацией нацистами Судетской области в 1938 г. В случае с венграми, оккупировавшими в том же 1938 г. с санкции Гитлера Южную Словакию, такой догадливости плохо знавшим историю деятелям не хватило. Венгерский лидер Я. Кадар на протяжении нескольких месяцев выступал за политическое решение спорных проблем в отношениях КПСС и КПЧ и даже пытался (безуспешно) взять на себя роль посредника, но в конце концов не решился (в отличие от румынского лидера
Н. Чаушеску) противопоставить себя союзникам по Варшавскому договору. См.: Стыкалин A.C. «Пражская весна» 1968 года и позиция руководства Венгрии // Новая и новейшая история. 2012. № S. С. 21-41.
2 Пражские реформаторы по меньшей мере неоднозначно воспринимали проявления солидарности со стороны режима Чаушеску. Как заметил в августе 1968 г. в беседе с советским дипломатом один из них, журналист «Руде право» Моц, последовательным сторонникам демократических реформ «неприятна подчеркнутая солидарность руководства Румынии, где в вопросах внутренней политики существует такое же положение», как в Чехословакии до начала реформ (Чехословацкий кризис 1967-1969 гг. в документах ЦК КПСС. М., 2010. С. 8S1). Руководство ЧССР, не желая давать официальной Москве лишних поводов для недовольства, долгое время дистанцировалось от «диссидентской» Румынии и только в августе, перед лицом непосредственной угрозы силового вмешательства со стороны союзников в свои внутренние дела, сделало шаг к сближению с Румынией (а также Югославией), вероятно, надеясь, что согласованная позиция трех социалистических стран затруднит политику диктата со стороны СССР и ОВД.
3 О позиции румынского руководства в связи с военным вмешательством в Чехословакии в августе 1968 г. см.: Retegan M. In the Shadow of the Prague Spring. Romanian Foreign Policy and the Crisis in Czechoslovakia, 1968. Oxford, 2000, 2008; Otu P. Romania and the Invasion of Czechoslovakia by the Warsaw Pact // History Yearbook. Vol. II. Bucurejti, 200S. P. 29-38; România si primävarä de la Praga / Ed. Cätänus D. Bucuresti, 200S. О военных доктринах в Румынии в связи с возможной угрозой безопасности страны, в том числе со стороны союзников по ОВД, см.: Улунян Ар.А. Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина S0^ гг. - 1980 г.). М., 2013. С. 237-280.
4 Garthoff R.L. When and Why Romania distanced itself from the Warsaw Pact // Cold War International History Project Bulletin. Woodrow Wilson International Center for Scholars, Washington. Issue S. Spring 199S. P. 111.
5 «Зачем вам нужно Дежу говорить обидные слова?» - фиксируется в записи заседания от 13 октября 1964 г. риторический вопрос: Президиум ЦК КПСС. 19S4-1964. Т. 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. М., 2003. С. 86S.
6 См. запись встречи с нашими подробными комментариями: Хрущёв и Тито: долгий разговор о Румынии (Ленинград, июнь 1964 г.) // Научный сайт «Dacoromania (История Бессарабии, Молдовы и Румынии)». Апрель 201S г.
7 Как известно, междуречье Днестра и Прута, большая часть которого принадлежала Молдавскому княжеству, вошло в состав Российской империи по итогам русско-турецкой войны 1806-1812 гг. в соответствии с Бухарестским мирным договором 1812 г. В скором времени эта земля лишилась всякой автономии, образовав Бессарабскую губернию с центром в Кишиневе. В 1918 г. аннексирована Румынией, в 1940 г. присоединена к СССР в соответствии с советско-германскими договоренностями о разделе сфер влияния. По итогам Второй мировой войны -вновь в составе СССР (двух союзных республик: Молдавской ССР и Украинской ССР). О серьезных советско-румынских разногласиях 1960-1980-х годов по вопросам исторической памяти об общем прошлом двусторонних отношений см. нашу публикацию: Стыкалин A.C. Полемика советского посла и румынского функционера (март 1980 года) об освещении прошлого двусторонних отношений // Славяноведение. 2017. № 1. С. 12-30.
8 Румынские записи переговоров, состоявшихся в ходе визита в СССР делегации во главе с Н. Чаушеску 3-11 сентября 196S г., см.: Anton M., Chiper M. Instaurarea regimului Ceausescu. Continuitate si rupture în relatiile româno-sovietice. Bucuresti, 2003. См. также: Anton M. Limitele suveranitätii. Vizita lui Nicolae Ceausescu la Moscova, septembrie 196S // Arhivele Totalitarismului. Bucuresti, 2002. № 3-4. P. 206-227.
9 См.: Preda G., Opri§ P. România în Organizatia Tratatului de la Varjovia, 19S4-1968. Vol. I-II. Bucuresti, 2008-2009.
10 См.: Anton M. Miza unei dizidente. Relatiile româno-sovietice si criza din Orientul Mijlociu. Iunie 1967 // Revista Istorka. Bucuresti, 2007. № 3-4.
11 В Москве восприняли этот независимый внешнеполитический жест крайне болезненно. Посол Румынии был вызван в МИД СССР, где первый заместитель министра В.В. Кузнецов официально выразил недоумение в связи с возложением венка на могилу Маннергейма, назвав это актом, явно недружественным СССР. См.: Cätänus A.-M. Tensiune în relatiile româno-sovietice în anul "Primaverii de la Praga" // Arhivele Totalitarismului. Buc'urejti, 2006. № 1-2. P. 228-229. См. также: Российский государственный архив новейшей истории (далее - РГАНИ). Ф. S. Оп. 60. Д. 19. Факт возложения венка на могилу Маннергейма был широко использован в СССР в политико-пропагандистской работе, направленной на то, чтобы доказать ущербность особой позиции Румынии в советском блоке. Так, в отчете о разъяснении трудящимся Молдавской ССР текущего момента (середина лета 1968 г.) содержалась следующая дежурная фраза: «Трудящиеся республики очень остро реагируют на непоследовательность политики руководителей румынской компартии по некоторым вопросам международной политики, взаимоотношений с нашей страной и странами социалистического лагеря. Особый гнев и возмущение вызвал у молдавского народа факт возложения венка на могилу Маннергейма правительственной делегацией Румынии во главе с Маурером». См.: Arhiva Or-ganizatiilor Social-Politice a Republicii Moldova (Chisinau) (далее - AOSPRM). F. S1. In. 29. D. 97. F. 89.
12 Scînteia. 1968. 22. 08.
13 Документы, отражающие отклик румынских властей и общества на вторжение в Чехословакию, см.: 21 august 1968. Apoteoza lui Ceaujescu / Ed. L. Betea. Iaji, 2009.
14 См.: Стыкалин A.C. Общественные настроения в Советской Молдавии в 1960-е годы и позиция партийного руководства республики. Проблемы национальной идентичности мажоритарного населения и румынского культурного влияния // Историческое пространство. Проблемы истории стран СНГ. М., 2014. С. 16S-177.
15 Материалы, отражающие содержание этих встреч, как и других проявлений дипломатической активности румынского руководства в те недели, см.: Berin-dei M., Dobrincu D., Gosu A., eds. Istoria comunismului din România. Documente Ni-colae Ceausescu. Iasi, 2012.
16 См. также: Марьина В.В. Пражская весна 1968 года: к вопросу о международном резонансе (по опубликованным в Чешской Республике документам и материалам чешского журнала «Soudobé dejiny») // Славяноведение. 2008. № 3.
17 В сводке Главного управления по охране государственных тайн в печати (Глав-лит) о выступлениях зарубежной прессы с 26 августа по 8 сентября 1968 г. отмечается: «Сейчас тон румынской печати резко изменился, и последние номера газет СРР в основном пропускаются в продажу беспрепятственно», чего не было в первые дни после военного вторжения стран-участниц Варшавского договора в Чехословакию 21 августа. См.: РГАНИ. Ф. S. Оп. 60. Д. 20. Л. 12S. Тем не менее в записке «О некоторых мероприятиях в области советско-румынских связей», подготовленной в аппарате ЦК КПСС и рассмотренной 17 сентября 1968 г. на заседании Секретариата ЦК КПСС, говорилось, что «линия руководства РКП по существу остается недружественной, препятствующей достижению единства социалистических стран. Смысл позиции Цк РКП в отношении событий в Чехословакии не изменился, в беседах с представителями компартий третьих стран румынские руководители по-прежнему допускают прямые антисоветские выпады, в стране продолжается формирование отрядов "патриотической гвардии" в целях "отражения вооруженного вмешательства в дела Румынии"» (Цит. по: Улунян Ар.А. Миф «Новой Малой Антанты». К истории появления одной концепции (60-е годы XX в.) // Европейские сравнительно-исторические исследования. Вып. 3. История и сообщества. М., 2010. С. 184-18S).
Вообще до конца августа критика друг друга в румынской и советской прессе была взаимной. Так, 2S августа «Правда» обвиняла Румынию (как и Югославию)
в оказании активной помощи чехословацким «антисоциалистическим силам». С намеком на недавние посещения Праги Тито и Чаушеску газета писала, что именно в Белграде и Бухаресте «политические авантюристы» из Праги «плетут свои интриги».
18 Ар.А. Улунян в своей монографии приводит разные версии на этот счет, бытовавшие в западных дипломатических кругах и среди экспертов разведывательного сообщества. См.: УлунянAp.A. Балканский «щит социализма». С. 281-296.
19 Добрынuн A.Ф. Сугубо доверительно: посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.). М., 1997.
20 См.: Cтыкалuн A.C. «Пражская весна» 1968 года и позиция руководства Венгрии.
21 См.: CтыкалuнA.C. Венгерское национальное меньшинство в Трансильвании как фактор отношений Венгрии и Румынии в 1950-е-1980-е годы. Наследие прошлого и реальные проблемы эпохи социализма // Национальные меньшинства в странах Центральной и Юго-Восточной Европы: исторический опыт и современное положение / Отв. редактор Е.П. Серапионова. М., 2014. С. 231-2S6.
22 См. об этом: CтыкалuнA.C. Что думали румыны об СССР в 1964 г. (Свидетельствует советский дипломат) // В поисках новых путей. Власть и общество в СССР и странах Восточной Европы в S0^-60^ гг. XX в. / Отв. редактор Н.М. Куренная. М., 2011. С. 367-398.
23 Латыш М.В. «Пражская весна» 1968 года и реакция Кремля. М., 1998. См. также материалы соответствующих заседаний в следующих изданиях: «Пражская весна» и международный кризис 1968 года. Т. 1-2. М., 2010; Чехословацкий кризис 1967-1969 годов в документах ЦК КПСС. М., 2010.
24 Нерешительность Брежнева в условиях чехословацкого кризиса 1968 г. - предмет критики со стороны тогдашнего украинского партийного лидера П.Е. Шелеста. См.: Шелест П.Е. Да не судимы будете: Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М., 199S.
25 О состоянии отношений СССР с титовской Югославией дают представление документы, включенные в сборник: Встречи и переговоры на высшем уровне руководителей СССР и Югославии в 1946-1980 гг. Том второй. 196S-1980 (серия: Россия. XX век. Документы) М., Международный фонд «Демократия», 2017.
26 Запись его беседы 19 августа с послом СССР Е.М. Тяжельниковым опубликована в: Конец эпохи. СССР и революции в странах Восточной Европы в 1989-1991 гг. Документы. М., 201S. С. 823-82S.
27 РГАНИ. Ф. 3. Оп. 103. Д. 181. Л. 140-141.
28 В румынском переводе, но без комментариев, был опубликован молдавскими исследователями Георге и Еленой Негру в очень содержательном сборнике: Negru E., Negru Gh. "Cursul deosebit" al României si supärarea Moscovei. Disputa sovieto-românâ si campaniile propagandistice antiromânesti din RSSM (196S-1989). Studiu si documente. Vol. 1 (196S-197S). Chisinäu, 2013.
29 В Архиве социально-политических организаций Республики Молдова хранится адресованный в ЦК компартии Молдавской ССР отчет о работе с четырьмя группами румынских туристов, посетивших Кишинев в период с 20 по 26 августа в соответствии с ранее подписанными контрактами о туристическом обмене. Одна из групп въехала уже 22 августа. Зная о напряженной ситуации вокруг Чехословакии и особой позиции Румынии, туристы ехали в СССР с тревогой, боялись, что их плохо примут. 21 августа в гостинице они имели возможность слушать по радиоприемникам речь Чаушеску на массовом митинге в центре Бухареста (попытки заглушить румынское радио в Советской Молдавии, как правило, не были эффективны). По отзывам ряда туристов, это выступление прозвучало как «пролог начала войны», некоторые в состоянии сильной обеспокоенности выразили желание досрочно вернуться на родину. У сотрудников молдавского
республиканского ведомства «Интуриста», исходивших в трактовке событий из официальной советской версии, сложилось впечатление, что румынские туристы информированы тенденциозно, не имеют правильного представления о происходящем. Некоторые из них позитивно высказывались о решительной политике своего руководства, стремящегося, по их мнению, улучшить социализм. Вместе с тем часть туристов считала столь бескомпромиссную линию чреватой опасностями для страны (AOSPRM. F. 51. In. 29. D.102. F. 43-50).
30 Нам известен один архивный документ, свидетельствующий о проявлении в румынском обществе в этот период и резко критических настроений в отношении политики Чаушеску. Это адресованное непосредственно Брежневу письмо старого румынского партработника, посетившего Кишинев. Информируя советскую сторону о происходящей в Румынии мобилизации, создании рабочих дружин, вооружении партийно-государственного актива, он критиковал свое партийное руководство прежде всего за национализм (Ibid. D. 97. F. 173-176). Это свидетельствует о существовании на периферии румынского общества и просоветских настроений.
31 Румынское телевидение и радио принимались во многих районах Молдавской ССР лучше кишиневских программ. Документы свидетельствуют о том, что о проявлениях кризиса коммунистических режимов в Чехословакии и Польше в 1968 г. немалая часть образованной молдавской публики раньше узнавала из сообщений румынских СМИ, нежели советских. 29 марта 1968 г. И.И. Бодюл писал председателю Совета Министров СССР А.Н. Косыгину: «В последнее время население Молдавии подвергается особенно усиленному идеологическому воздействию извне»; «географическое расположение республики, находящейся в радиусе действия мощных радиотрансляционных центров западных держав, позволяет беспрепятственно принимать их передачи, многие из которых специально предназначены для обработки населения Молдавской ССР» (AOSPRM. F. 51. In. 29. D. 97. F. 19-20). Свои мощные ретрансляторы установила близ советской границы и Румыния. Если применительно к лету 1968 г. и можно говорить о пропагандистской войне между СССР и Румынией, то следует подчеркнуть, что в этой войне румынская сторона была более инициативной и наступательной.
32 Подписка жителей Советской Молдавии (в первую очередь интеллигенции титульного этноса) на румынские периодические издания была в 1960-е годы довольно интенсивной, чему способствовало и то обстоятельство, что эти издания реализовывались по весьма доступной цене. В середине 1960-х годов, в условиях углубляющихся разногласий между КПСС и румынской компартией, республиканское партийное руководство Молдавской ССР проявляло всё большую обеспокоенность индоктринацией граждан республики румынской прессой, что нашло отражение и в письмах, адресованных в Москву, в аппарат ЦК КПСС. И.И. Бодюл просил дать разрешение на создание в республике более разветвленной сети печатных изданий на языке титульного большинства, надеясь, что это снизит интерес к румынской прессе (См., например, письмо от 29 ноября 1965 г.: РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36. Д. 148. Л. 189-195). Несмотря на ряд кампаний по ограничению подписки на румынскую прессу, относительно широкое ее распространение в Советской Молдавии сохранялось и в 1968 г. В конце августа газета «Скынтейа» («Искра») с речами Чаушеску, жестко осуждающими СССР, на протяжении не менее двух недель исправно поступала по недосмотру республиканских чиновников к немалому количеству молдавских подписчиков, и, соответственно, определенная часть румыноязычной интеллигенции МССР находилась под явным влиянием официальной румынской (а значит, в то время жёстко антисоветской) версии событий. Разумеется, этот «прокол» привел к серьезным разбирательствам с вынесением строгих выговоров. См.: Moldova, Romania, and the Soviet Invasion of Czechoslovakia. Introduction, translation, and annotation by Mark Kramer // Cold War International History Project Bulletin. Issue 12/13. P. 326-333. Cambridge (Mass.), 2001.
508 <*>с>о<х>ооо<х>с>ос^^
33 Для ведения оперативной пропагандистской работы была создана группа из 250 партийных пропагандистов, действовавшая в масштабе всей республики. Они провели около 5 тыс. выступлений перед публикой. Между тем, черно-белый, лишенный полутонов взгляд на происходящее в Чехословакии и вокруг нее не мог удовлетворить мыслящую часть общества, в своем стремлении понять причины кризиса искавшую альтернативные источники получения сведений. Документы молдавских республиканских архивов свидетельствуют о том, что даже партийные политинформаторы, не всегда способные ответить на вопросы аудитории на основании информационных писем ЦК КПСС (а тем более советской прессы), в стремлении преодолеть дефицит информации черпали сведения из румынских СМИ, которые также отличались тенденциозностью, но всё же дополняли картину событий новыми деталями. См.: AOSPRM. Я 51. 1п. 29. D. 28. Я 32.
34 Здесь нелишне заметить, что румынское население также проявляло в конце августа большой интерес к радиопередачам из Советской Молдавии, поскольку видело в них немаловажный источник информации о реальных планах Москвы в отношении Румынии. Об этом можно судить по вышеупомянутым отчетам сотрудников молдавского республиканского Интуриста, работавших с туристами из Румынии.
