«Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие - как часовые. . . »: книги Памяти как источник в изучении социальной истории России 1860-1930-х гг Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 930:001.89

«НАШИ МЕРТВЫЕ НАС НЕ ОСТАВЯТ В БЕДЕ, НАШИ ПАВШИЕ - КАК ЧАСОВЫЕ...»: КНИГИ ПАМЯТИ КАК ИСТОЧНИК В ИЗУЧЕНИИ СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ РОССИИ 1860-1930-х гг.

© Владимир Львович ДЬЯЧКОВ

Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, кандидат исторических наук, доцент кафедры российской истории, e-mail: mayormp@mail.ru

Возможность непротиворечивого (научного) вскрытия сложнейших синергизмов истории обеспечивается двумя условиями - наличием информативных источников и способностью исследователя задать им «правильные» вопросы. Рассматривается информационный потенциал двух видов «Мемориалов»: а) Книги Памяти погибших в Великой Отечественной войне и б) двух видов Книг Памяти «политических» репрессированных 1918-1953 гг.: «Жертвы политического террора в СССР» и «Крестьянский мемориал». В числе вскрываемых линий социально-исторического синергизма - движение рождаемости, брачных рынков и кругов, структуры семей, смены этапов и объемов горизонтальных и вертикальных миграций, оценка степени дореволюционной модернизации отдельных сельских населенных пунктов и их субрегиональных совокупностей, структурные подвижки в локальных популяциях, вызванные военно-революционными катастрофами 1914-1922 гг., качество социокультурной эволюции сельских поселений и субрегионов в первое советское двадцатилетие. Описанные источники и созданные на их основе электронные базы данных оказываются важной и незаменимой частью корпуса свидетельств, обеспечивающих подлинно историчное познание одновременно модернистского и катастрофичного транзита русского села в конце XIX - первой половине XX в. Даны некоторые графические итоги обработки Книг Памяти.

Ключевые слова: исторические источники; Книги Памяти; электронные базы данных; синергизм; формирующие этапы.

Возможность непротиворечивого (а значит научного) распутывания сложнейших синергизмов истории поддерживается «всего» двумя условиями: обеспечением поиска информативных источников и способностью исследователя задать им «правильные» вопросы. Нескромно, но, основательно полагая наличным второе, продолжим разговор о наших источниках, позволяющих при их обработке испытывать время от времени несравненную радость открытия и научного объяснения. Тамбовские историки уже характеризовали некоторые источники по проблемам «черноземного» модернистского транзита, позволяющие создать и работать на непрерывных линиях связанных социографиче-ских персональных данных (метрические книги, ревизские сказки, статистика отделов ЗАГС, студенческие генеалогии, опросы женщин) [1-5]. На этот раз речь пойдет о потенциале двух видов «Мемориалов»: а) Книги Памяти погибших в Великой Отечествен-

1 Статья подготовлена в рамках государственного задания в сфере научной деятельности Министерства образования и науки РФ (задание № 33.956.2014/К).

ной войне и б) двух видов Книг Памяти «политических» репрессированных 1918-1953 гг.

Начнем с Книг Памяти (КП) советских военнослужащих, погибших в 1941-1945 гг.

До середины 2000-х гг. региональные КП существовали в печатном варианте. Формуляр погибшего воина состоял из его ФИО, года и населенного пункта рождения, воинского звания, времени, места и характера его гибели, т. е. всего из 12 параметров прямой и косвенной (пол, национальность) социографической информации, 9 из которых (кроме трех последних, касающихся исключительно истории Великой Отечественной войны) весьма важны в работе над проектом по истории позднего аграрного общества. На сегодня архивисты МО РФ сделали исследователям неоценимый подарок, переведя около 15 млн скорбных солдатских персоналий в общедоступную управляемую электронную базу данных (Объединенная база данных (ОБД) «Мемориал»), что гигантски ускорило сравнительный анализ объемов и структуры потерь во всех регионах СССР на уровнях «населенный пункт - субрегион (район) - регион (область, край, АССР, Ав-

тономный округ, Национальный округ) -ССР». При этом формуляр погибшего пополнился рядом новых параметров информации, из которых в исследованиях модернистского транзита ценными являются данные о месте призыва в РККА и сведения о семье (жена, родители и их адрес) солдата.

Принципиальными достоинствами КП погибших советских солдат как исторического источника по социальной истории России первой четверти XX в. является их исчерпывающая репрезентативность и надежная безусловность по мужской половине российской популяции. Обеспечены эти достоинства трагической всеобщностью Великой Отечественной войны, тотальностью небывалого (ок. 50 млн человек за 1937-1945 гг.) призыва в РККА с огромной долей (более 50 % в среднем) безвозвратных потерь. Потому исследователь имеет возможность выстраивать на непрерывной шкале лет рождений погибших и на географических картах связные динамики многих принципиальных социальных процессов на формирующем отрезке от середины 1880-х гг. до конца 1930-х гг.

В числе вскрываемых (в формате Excel) линий нашего гигантского «дышащего» синергизма - движение рождаемости (плодовитости) и прироста через ключевые события данного отрезка, движение брачных рынков и кругов, смены этапов и объемов горизонтальных и вертикальных миграций, оценка степени дореволюционной модернизации отдельных сельских населенных пунктов и их субрегиональных совокупностей, структурные подвижки в локальных популяциях, вызванные военно-революционными катастрофами 1914-1922 гг., качество социокультурной эволюции сельских поселений и субрегионов в первое советское двадцатилетие.

Примером новейшего (весна 2014 г.) немаленького открытия, сделанного на ОБД «Мемориал», служит рис. 1.

Социографическую информацию о репрессированных содержат два вида соответствующих КП. Первый обнимает более 3 млн «политических» репрессированных в 19181953 гг. и на уровне бывшего СССР сведен в БД «Жертвы политического террора в

СССР» из информационных вкладов-списков от каждого региона РФ.

К этим КП есть много источниковедческих претензий и оговорок. С одной стороны, их региональные списки неполны (например, в материалах от Тамбовской области перечислены менее трети общего числа местных репрессированных), с другой - они в разной степени, но «загрязнены» повторами (от 1 % в тамбовском случае до 10-15 % по некоторым регионам), что весьма затрудняет обработку даже квалифицированным исследователям, а не слишком знающих может поставить в глупое положение от поспешно сделанных выводов. Трудности обработки данной сводной КП усугубляются ее «неуправляемостью» в отличие от КП погибших в Великой Отечественной войне, т. е. подсчеты приходится делать «вручную», прочитывая и перебирая каждую персоналию, заставляя ограничиваться численно посильными выборками. И потому тамбовцам повезло, что их (пусть неполные) подготовительные материалы к сводной КП «политических» репрессированных исполнены в формате Excel и поддаются разнообразным методам статистического анализа.

Данные усложнения обработки КП репрессированных умножаются еще одним -уже методологическим - обстоятельством. Если тотальность и гибельность Великой Отечественной войны сделала КП погибших в ней зеркалом движения мужской половины популяции, то менявшиеся избирательность, массовость и толкование политических репрессий превратили КП репрессированных в призму, преломившую и исказившую на выходе те социальные процессы и явления, которые мы стремимся через нее разглядеть.

И все-таки для историка ценно, что формуляр КП «политических» репрессированных включает достаточно параметров (до 15 прямых и более 20 с косвенными) для вскрытия многих принципиальных синергизмов социальной истории второй половины XIX -середины XX в., т. к. в нашем распоряжении ФИО, время и место рождения, пол, национальность, род занятий и место проживания на момент репрессии, время, место и характер репрессии и репрессирующего органа.

6,3

Европейская Россия -щ Север-Урал-Сибирь-Дальний Восток

5,3

—— Запад Российской империи Д «Непризывные» регионы Города Европ России —ф Города Севера-Урала-Сибири_ДВ

4,3

3,3

2,3

1,3

_ Города Запада

-Д Города «непризывных» регионов

«Л' пЛ' ¿Л' A.V А<- «Л- пЛ' V AV ,.<• л<- -V -V

^ rSy rSS3 ЛУ ¿p Л» д^1 AV Л4 Л^ i л1, i

«£> ^ .«Г ^or ,°Г „°Г „0)v ^ ^ ^ *«> ^ ^ ^ ф ^ >°>v

Рис. 1. Распределение долей лет рождения советских военнослужащих, погибших в Великой Отечественной войне, по группам регионов в их городской и сельской частях, объединенных по степеням охвата армейским призывом на Первую мировую войну и ее непосредственного «присутствия» в конкретной области Российской империи* - доказательство первичности природной регулировки (сброса давления) традиционных и переходных популяций в «военно-революционной» фазе 112-летнего природно-демографического цикла.

Примечание. * - «Запад» - группа фронтовых и прифронтовых регионов Европейской части Российской империи с массовым армейским призывом на Первую мировую войну; «Европейская Россия» -группа тыловых «русских» регионов с массовым армейским призывом; «Север - Урал - Сибирь - Дальний Восток» - группа «русских» регионов с частичным армейским призывом, не затрагивавшим «инородческое» население; «Непризывные регионы» - группа национальных регионов империи, свободных от армейского призыва (например, Хивинское ханство, Бухарский эмират, Урянхайский край и т. п.).

Информация КП репрессированных позволяет не только «размотать» непростой и менявшийся клубок собственно политических репрессий, но и служит мощным источ-никовым дополнением в анализе степени социальной модернизации регионов, начиная с уровня сельского населенного пункта, характера и структуры их социально-политической активности в 1917 - начале 1930-х гг., во вскрытии путей и объемов миграций, горизонтальной и вертикальной социальной мобильности и т. д. (примеры возможностей

тамбовской КП «политических» репрессированных в табл. 1 и на рис. 2, 3).

Наконец, в нашем распоряжении есть особый вариант списков репрессированных. Это данные о тамбовских крестьянах, раскулаченных и высланных за пределы региона во время коллективизации. Данные списки, составленные по архивным материалам ГАТО и УФСБ, под общим заголовком «Крестьянский мемориал» не слишком регулярно публиковались в газете «Тамбовская жизнь» с конца 1990-х гг. до 2004 г. Всего в созданной нами БД формата Excel набралось 3360

персоналий с информационными параметрами ФИО, года рождения и места проживания репрессированных крестьян. Списки явно неполны, но достаточно репрезентативны и ценны тем, что не повторяют персоналий тамбовских подготовительных материалов КП «политических» репрессированных. Помимо уже знакомых возможностей отслеживания движения связок числа, пола, возраста фигурантов «Крестьянского мемориала», степени социально-политической активности в 1917-1930 гг. мест их проживания, выяснения индивидуальных судеб БД позволяет

косвенно, но достоверно судить о структуре высланных семей и о воздействии на тамбовскую сельскую популяцию формирующих событий первой трети XX в.

Описанные источники и созданные на их основе электронные базы данных оказываются важной и незаменимой частью корпуса свидетельств, обеспечивающих подлинно историчное познание одновременно модернистского и катастрофичного транзита русского села в конце XIX - первой половине XX в.

Таблица 1

Структура родов занятий (профессий) 8 тыс. тамбовских «политических» репрессированных по периодам политических репрессий, %

Род занятий / период политических репрессий Репрессии до 1922 г. 1922-1934 гг. 193521.06.1941 г. 22.06.19411945 (ВОВ) После 1945 г. Всего

НСХ, ВО* 0,93 0,15 3,04 2,55 3,32 2,24

СХ, ВО 0,05 0,45 0,36 0,32

НСХ, НВО и ССО 2,8 9,1 10,7 7,78 4,98 9,75

СХ, НВО и ССО 0,29 0,45 0,49 0,83 0,42

НСХ, СО 9,35 0,1 1,54 2,07 1,66 1,34

НСХ, НСО 12,1 1,65 4,3 3,16 5,81 3,66

НСХ, НО 6,5 7 10,9 13,2 14,1 10,2

СХ, НО 1,51 2,72 3,28 1,66 2,4

НСХ, БО 5,61 4,13 11,8 9,36 11,2 9,52

НСХ, ДМХ БО 2,8 1,36 3,63 6,08 17,4 3,7

СХ, БО - колхозники 5,4 22,9 11,3 10,8 16,7

СХ, ДМХ БО - единоличники 57 68 22,2 4,5 15,8 32,2

Студенты вузов 0,14 0,36 0,41 0,13

Учащиеся средних учебных заведений 1,87 0,34 0,53 1,09 0,41 0,55

Военнослужащие - рядовые 0,34 0,77 23,5 5,39 3,08

Военнослужащие - сержантский состав 0,15 0,24 5,1 0,83 0,72

Младшие офицеры и курсанты ВУ 0,1 1,09 3,16 3,32 1,1

Старшие офицеры 0,05 0,51 1,82 0,41 0,51

Генералы 0,04 0,02

Партийно-советские работники низшего звена 0,24 0,51 0,37

Партийно-советские работники среднего звена 0,93 0,05 0,65 0,42

Чиновники низшего звена 0,53 0,36 0,41 0,37

Чиновники среднего звена 0,08 0,36 0,09

Лица свободных, творческих профессий 0,18 0,12 1,24 0,16

Всего 100 100 100 100 100 100

Примечание. * - аббревиатуры, применяемые при группировке родов занятий, означают: НСХ и СХ - несельскохозяйственные и сельскохозяйственные роды занятий; ВО, НВО, ССО, СО, НСО, НО означают соответственно роды занятий (профессии), требующие высшего, неполного высшего, среднего специального, среднего, неполного среднего, начального образования; БО - роды занятий, не требующие образования; ДМХ - домохозяева и домохозяйки.

сД>

«о** ^ ^

^ ^ Л* * ^

,0?"- л?

■А"-- V- л? .ф ^ , л." ^

Рис. 2. Движение соотношения места рождения репрессированного и его места проживания на момент репрессии (КП репрессированных Тамбовской обл.)

Староюрьевский

1,5%.

Сосновский _ Т 5овский

Уваровский 1,2%

Сампурский 3,4% Ржаксинский 3,0%

Рассказовский 4,5% Пичаевский 4,1% Петровский

4,7% Первомайский 0,9% Никифоровский 3,4%

Мучкапский 1,0%

Моршанский 4,4%

Мичуринский 5,2%

г.Мичуринск 10,0% г.Моршанск 3,4%

г.Кирсанов 1,1% г.Рассказово 1,1% г.Котовск

1,3% Служба 1,8%

Бондарск^й Иные регионы , , - \ 2,5% 0,6%

Знаме_нский Угавриловский

ИнжавинскиЖердевский 2,2% 4,7% 2,7%

Рис. 3. Доли мест проживания на момент репрессии в периоде 1935 - 21 июня 1941 г. Белой заливкой отмечены сельские районы массовых крестьянских восстаний 1918-1921 гг.

г МичУРинск г.Моршанск ^-.Рассказово

Уваровский Токаревский^ 4% 3%

Уметский

Гавриловский

------------- ,,,,

„ Знаменский

Староюрьевский 3%

Сосновский 6%

Сампурский

4%

Рассказовский 3%

Инжавинский

4%

^Кирсановский 3%

Мичуринский

4%

Мордовский

5%

Мучкапский 3%

Неизвестно 0%

Никифоровский 3%

Рис. 4. Доли районов репрессии (высылки) крестьянских семей БД «Крестьянский мемориал». Белой заливкой отмечены сельские районы массовых крестьянских восстаний 1918-1921 гг.

90

80

70

60

50

40

30

20

10

1А !♦

......м

•.......ж

* 4\

* Ы Ы,-

♦ ; : ¿♦г;

АА 1 А *

А А А :

А А А

! Ч,-

♦

V:: Т • •

Л *

/

♦ ^ ** * %

::А «еж А ; :'

♦ . . ' • . . . '. А ; ♦

• • • • • • 11 У«1! 1 А

а «с;.,

А \

Рис. 5. Годы рождения членов репрессированных (высланных) крестьянских семей БД «Крестьянский мемориал» (мужчин, женщин, всего)

0

1. Акользина М.К., Дьячков В.Л., Канищев В.В. Новые источники в изучении истории провинциальных городов // Историография и источниковедение отечественной истории: сборник научных статей. СПб., 2006. Вып. 4. С. 324-332.

2. Дьячков В.Л. Опросы пожилых женщин: методика сбора, обработки, особенности данных и некоторые возможности нового массового источника по социально-демографической истории страны в ХХ в. // Круг идей: Междисциплинарные походы в исторической информатике: труды 10 конференции Ассоциации «История и компьютер». М., 2008. С. 148-172.

3. Дьячков В.Л., Канищев В.В., Орлова В.Д. Место метрических книг в комплексе источников по исторической демографии России XVIII - начала XX в. // Материалы церковноприходского учета населения как историко-демографический источник. Барнаул, 2007. С. 48-85.

4. Канищев В.В., Кончаков Р.Б. Пути создания и обработки источнико-ориентированной базы данных на материалах метрических книг (приход с. Байловка Тамбовской губернии, 1810-1918 гг.) // Круг идей: Историческая информатика на пороге XXI в.: труды 6 конференции Ассоциации «История и компьютер». Москва; Чебоксары, 1999. С. 184-197.

5. Канищев В.В., Кончаков Р.Б., Морозова Э.А. Источниковедческие и технологические проблемы сопоставления массовых источников по истории крестьянской реформы 1861 г. // Информационный бюллетень Ассоциации «История и компьютер». Москва; Тамбов, 2006. № 34. С. 119-120.

1. Akol'zinaM.K., D'yachkov V.L., Kanishchev V.V. Novye istochniki v izuchenii istorii provint-sial'nykh gorodov // Istoriografiya i istochniko-vedenie otechestvennoy istorii: sbornik nauch-nykh statey. SPb., 2006. Vyp. 4. S. 324-332.

2. D'yachkov V.L. Oprosy pozhilykh zhenshchin: metodika sbora, obrabotki, osobennosti dannykh i nekotorye vozmozhnosti novogo massovogo is-tochnika po sotsial'no-demograficheskoy istorii strany v XX v. // Krug idey: Mezhdistsiplinarnye pokhody v istoricheskoy informatike: trudy 10 konferentsii Assotsiatsii "Istoriya i komp'yuter". M., 2008. S. 148-172.

3. D'yachkov V.L., Kanishchev V.V., Orlova V.D. Mesto metricheskikh knig v komplekse istochni-kov po istoricheskoy demografii Rossii XVIII -nachala XX v. // Materialy tserkovno-prikhodskogo ucheta naseleniya kak istoriko-demograficheskiy istochnik. Barnaul, 2007. S. 48-85.

4. Kanishchev V.V., KonchakovR.B. Puti sozdaniya i obrabotki istochniko-orientirovannoy bazy dannykh na materialakh metricheskikh knig (prikhod s. Baylovka Tambovskoy gubernii, 1810-1918 gg.) // Krug idey: Istoricheskaya in-formatika na poroge XXI v.: trudy 6 konferentsii Assotsiatsii "Istoriya i komp'yuter". Moskva; Cheboksary, 1999. S. 184-197.

5. Kanishchev V. V., Konchakov R.B., Morozova E.A. Istochnikovedcheskie i tekhnologicheskie prob-lemy sopostavleniya massovykh istochnikov po istorii krest'yanskoy reformy 1861 g. // Informat-sionnyy byulleten' Assotsiatsii "Istoriya i komp'yuter". Moskva; Tambov, 2006. № 34. S. 119-120.

Поступила в редакцию 22.12.2014 г.

UDC 930:001.89

"THOSE WHO DIED WON'T LEAVE US IN TROUBLE, OUR FALLEN - AS SENTURIES ARE STANDING..." MEMORY BOOKS AS A SOURCE IN LEARNING RUSSIAN SOCIAL HISTORY OF THE 1860s - 1930s

Vladimir Luyvovich DYACHKOV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Candidate of History, Associate Professor of Russian History Department, e-mail: mayormp@mail.ru

Possibility of consistent (scholar) analysis of difficult historical synergies relies upon two conditions - informative sources and an investigator's capability to question them right. The informational potential of the two types of Memory Books is reviewed: a) Memory Books of Soviet soldiers lost in the Great Patriotic war and b) two types of Memory Books on Soviet political repression of 1918-1953 "Victims of Politic terror in USSR" and "Peasant Memorial". These Memory Books taken together with other mass sources are good to trace lines of birth-rate and fertility, to reveal marriage markets and circles, to view waves and structure of migration and other change of local populations, to evaluate levels of pre-revolutionary modernization of rural settlements and regions, to see the impact of 1914-1922 war-revolutionary catastrophes, to judge on the quality of social and cultural evolution of rural settlements and sub-regions in the first Soviet twenty years. Our sources and the E-database made on their ground are important and even irreplaceable part in the bulk of evidence to provide scholar comprehension of formative transition of Russian countryside modern and catastrophic at the same time in the end of XIX -first half of the XX century. Some graphical results of working out Memory Books were given. Key words: historical sources; Memory Books; E-database; synergy; formative periods.