CC BY
166
А.А. Попов
«НАШ ОТВЕТ»
ЕВРОПЕЙСКОМУ ОБЪЕДИНЕНИЮ УГЛЯ И СТАЛИ: ПОПЫТКИ КООПЕРАЦИИ СТРАН СЭВ В СФЕРЕ ДОБЫЧИ УГЛЯ И ЖЕЛЕЗНОЙ РУДЫ (1950-е годы)
A. Popov
"Our Response" to the European Coal and Steel Community: Cooperation Efforts of the CMEA Countries in the Sphere of Coal and Iron Ore Mining (1950s)
События 1956 г. в значительной мере определили новые контуры «социалистического лагеря» в Восточной Европе. Разоблачение Н.С. Хрущевым культа личности И.В. Сталина на XX съезде КПСС, Познанское рабочее восстание в Польше, антикоммунистическое восстание в Венгрии и ввод туда советских войск для его подавления - каждое из этих событий сыграло значительную роль в формировании новой системы отношений между СССР и странами «народной демократии». Но в тени этих драматичных событий и процессов осталось немало планов и решений, весьма важных для понимания альтернатив развития политической и экономической интеграции «Восточного блока».
В последние годы вырос интерес исследователей к проблеме влияния западноевропейской интеграции, в том числе формирования наднациональных организаций в Западной Европе в 1951 -1955 гг., на политику советского руководства по отношению к странам «народной демократии»1. Хорошо изучен один из самых ярких примеров такого влияния - появление Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ), которое было прямой реакцией на появление Европейской организации по ядерной энергии (ЦЕРН) и подготовки стран «малой Европы» к созданию Евратома2. Но многие аспекты такого влияния, особенно в контексте существовавших на тот момент объективных проблем кооперации
между социалистическими странами, до сих пор изучены слабо.
* * *
В середине 1950-х гг. власти СССР, столкнувшись с объективными проблемами экономического развития, санкционировали реформу системы Госплана3. Параллельно для расширения возможностей планирования была активизирована работа созданного в 1949 г. Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), деятельность которого в послевоенный период носила во многом формальный характер4.
Почти все страны «народной демократии» испытывали острую необходимость в поставках железной руды и угля. Советский
Союз и Польша могли обеспечить поставки этих ресурсов, но сами нуждались в инвестициях для развития добычи. В то же время удачный опыт стран Западной Европы (Франция, Германия, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург), где с 1952 г. функционировал единый рынок железной руды, стали и угля в рамках Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), говорил о необходимости расширения кооперации в этой сфере.
Вопросы углубления экономического сотрудничества уже в 1956 г. были вынесены на самый высокий уровень обсуждения -Совещания руководителей коммунистических и рабочих партий европейских стран народной демократии (с июня 1956 г. -Совещания руководителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран).
Стенограммы Совещаний и материалы заседаний Президиума ЦК КПСС вместе с официальными торговыми договорами и статистическими данными стран СЭВ позволяют реконструировать процессы как возникновения и краха планов по углублению многосторонней кооперации, так и формировании вместо них системы централизованного распределения угля и железной руды.
На пути к единой системе распределения угля и железной руды
Первое в 1956 г. Совещание руководителей коммунистических и рабочих партий европейских стран народной демократии состоялось 6-9 января в Москве. Большую часть времени работы Совещания заняло обсуждение первого пункта повестки - «Вопросы экономического сотрудничества». Во вступительном слове Н.С. Хрущев призвал участников к «широкой кооперации внутри наших стран» и специализации стран в отдельных отраслях производства для решения важнейших проблем неэффективного использования одних и дефицита других ресурсов5.
На следующем заседании глава восточногерманской делегации и Первый секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии ВальтерУльбрихт, выступаявкачествепредседателя, конкретизировал стоявшую перед странами «социалистического лагеря» глобальную задачу, прямо указав на успехи западноевропейской интеграции: «Превосходство лагеря социалистических государств может быть достигнуто лишь в том случае, если будут осуществлены тесное сотрудничество, а также в известной мере разделение труда. Невозможно строить социализм в народно-демократическом государстве лишь своими собственными силами. Мы бы хотели, чтобы совещанию были подготовлены некоторые материалы по организации экономического сообщества в европейском объединении угля и стали и в Северо-атлантическом блоке (НАТО). Из известных нам материалов вытекает, что империалистические великие державы по многим вопросам сотрудничают более организовано, чем мы в настоящее время»6.
Необходимость расширения сотрудничества признавалась
всеми участниками, но выступление каждой делегации содержало претензии к партнерам по СЭВ. Наибольшие вопросы вызывали специализация в сфере машиностроения и поставки сырья для металлургии и энергетики.
Проблема дефицита угля и железной руды и неэффективности инвестиций в расширение добычи этих ресурсов собственными силами была поднята уже в первый день главой чехословацкой делегации - Первым секретарем ЦК Коммунистической партии Чехословакии Антонином Новотным. Отвечая ему, Хрущев впервые обозначил контуры будущего сотрудничества: «Главное, надо развивать добычу в Советском Союзе, у которого есть большие запасы и с очень большим содержания железа руда, например, криворожская до 60 проц. У нас это очень плохо делается и в этом уже мы виноваты»7.
Еще четче проблему нехватки угля и руды обозначил глава польской делегации - Первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии Болеслав Берут. Поскольку Польская народная республика (ПНР) наравне с Советским Союзом и Чехословакией была одним из главных экспортеров природных ресурсов, в частности энергетического угля, именно от ее возможностей во многом зависели границы расширения кооперации.
На третьем заседании, 9 января, свою речь Берут начал с того, что добыча железной руды в Польше нецелесообразна: «Капиталовложения в рудную промышленность являются малоэффективными, и эти же самые деньги, вложенные в горную промышленность, дали бы экономически гораздо больше. Поэтому мы считаем нужным поставить вопрос о целесообразности форсирования в Польше добычи самых бедных и низкокачественных
руд»8.
Далее, характеризуя ситуацию в угледобывающей отрасли, он заявил, что к 1960 г. добыча каменного угля должна составить 110 млн тонн, то есть на 15,5 млн тонн больше, чем в 1955 г. Отмечая и тяжелые условия труда шахтеров, Берут заявил, что нехватка инвестиций - главная угроза для дальнейшего развития отрасли: «В пятилетие с 1956 по 1960 гг. будет работать 8 новых крупных шахт, будет введено около 30, примерно, до 40 мелких шахт и будут вестись работы по строительству 15 новых шахт как заделка для будущего плана... Все это, как уже было указано, требует больших капиталовложений, составляющих 20 проц. всех капиталовложений в промышленность. Дальнейшее увеличение было бы не по силам Польше»9.
Вероятно, Берут уступал инициативу внесения предложений по кооперации в сфере инвестирования добычи угля советской стороне, но в озвученных им в итоге предложениях не было упоминаний проблемы эффективного распределения ресурсов. В то же время, в 5-м пункте Берут предлагал увязать решение проблемы торговых балансов (взаимные задолженности между странами СЭВ в процессе торговли росли, а дефицит платежного баланса часто покрывался
только за счет советских кредитов) с принятием рекомендаций по поставкам как основы двусторонних соглашений10. Упоминание Берутом этого пункта уже предполагало, что Польша будет готова обсуждать планы экспортных поставок только после покрытия задолженностей ее партнерами.
Конкретные предложения по вопросам кооперации в своем заключительном слове озвучил Хрущев. Правда, начал он начал с идеи, которая в целом (исключая довольно общее предложение еще в первый день Совещания Первого секретаря Венгерской партии трудящихся Матьяша Ракоши) не вытекала из выступлений на Совещании, а именно - о необходимости создания Восточного института ядерных исследований, поскольку «западные страны создали уже такой институт»11. Целесообразным вынести такое предложение Президиум ЦК КПСС признал еще 16 ноября 1955 г. по предложению Министерства среднего машиностроения.
И лишь во вторую очередь Хрущев внес два предложения, непосредственно касавшихся наиболее обсуждаемых вопросов: первое - развивать добычу железной руды на базе Советского Союза, второе - развивать добычу угля на базе Польше (и в меньшей степени Чехословакии) по принципу долевого участия стран, заинтересованных в поставках советской руды и польского угля12.
В этом фрагменте его выступления не было указаний на влияние организаций Западной Европы, но сама идея формирования единых систем по добыче угля и руды на базе наиболее богатых бассейнов за счет капиталовложений заинтересованных сторон явно испытала влияние Европейского объединения угля и стали. Из приведенного выше фрагмента выступления Ульбрихта ясно, что руководители стран народной демократии, как минимум, были ознакомлены с западноевропейским опытом.
Реализация планов кооперации, озвученных Хрущевым, по большому счету, зависела от возможностей Советского Союза и Польши по добыче железной руды и угля соответственно, а также от готовности остальных стран вкладывать капиталы в расширение добычи этих ресурсов. Ключевая проблема заключалась в том, что страны-импортеры (прежде всего, ГДР, Венгрия и Чехословакия как импортер энергетических углей) воспринимали инвестиции как залог будущих сверхплановых поставок, тогда как для экспортеров (Польши, СССР и Чехословакии как экспортера коксующихся углей) вливание капитала было необходимо уже для выполнения текущего плана. Для Советского Союза такое положение дел не было критичным, но польская экономика тяжело страдала от нехватки инвестиций.
Уже через полгода стало ясно, что планам кооперации в изначальном виде не суждено было сбыться.
Кризис системы долевого участия
12 марта 1956 г. неожиданно умер польский лидер Берут. Сразу
начали циркулировать слухи о насильственном характере смерти неугодного Москве консерватора. При поддержке Кремля Польскую объединенную рабочую партию возглавил Эдвард Охаб, считавшийся уравновешенным и предсказуемым политиком13. Между тем, экономическое положение в Польше продолжало ухудшаться. Для поддержания собственной экономики польские власти вынуждены пойти на срыв поставок угля в Чехословакию и Венгрию, что вызвало критику и в Москве, и в других социалистических столицах.
Обстановка накануне нового московского Совещания руководителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран 22 - 23 июня 1956 г. оказалась весьма накалена.
В первую же сессию Совещания, утром 22 июня, в специальном докладе, посвященному развитию добычи угля в СЭВ, представитель Польши в СЭВ П. Ярошевич высказал предположение о том, что «польская сторона может предложить уменьшение добычи угля в 1957, 1958 и 1959 гг.»14. Наиболее острой критике планируемое сокращение добычи подвергли в своих выступлениях представители венгерской и чехословацкой делегаций, государства которых уже столкнулись с проблемой срыва поставок.
Но затем последовало заявление члена Политбюро ЦК КПСС и министра торговли СССР А.И. Микояна о том, что советское правительство и ЦК КПСС «заседая вчера по этому вопросу решили, что надо идти навстречу всем странам, а в первую очередь Польше», поэтому Польша освобождалась от долевого участия в добыче советской руды15. Фактически это означало признание исключительно тяжелого положения в польской экономике.
С точки зрения развития кооперации, появление исключений уже было плохим знаком, но реальные масштабы проблемы прояснило лишь выступление вечером того же дня самого Охаба.
Глава польской делегации сходу заявил: «Я думаю, что вполне прав тов. Хрущев, когда сказал, что из претензий к полякам угля не будет, а нужно принять серьезные меры, чтобы к 1960 г. дать больше угля стране. Я думаю, что в 1960 г. мы не сможем дать 110 млн тонн каменного угля»16.
И в отличие от Берута он не ограничился простым рассказом о трудном положении польских шахтеров, а описал мрачную картину, грозящую социальным взрывом: «Нет ни одной неколониальной страны, в которой шахтеры работали бы так, как в Польше: 24 воскресных дня, иногда 30 воскресных дней. В феврале этого года шахтеры работали без отдыха 4 недели - 27 дней в шахте без отдыха. В таких условиях работали наши шахтеры, но больше так работать не хотят. Больше они так работать не будут, и это нужно учитывать. Несколько дней тому назад, я был на конференции горняков в Сталиногруде [Катовице. - А.П. ]. Старые шахтеры, которых хорошо знаю еще по подпольной работе, говорили со мной, что дальше дело не пойдет, нельзя требовать от рабочих, чтобы они работали в воскресные дни, а то получится так, что мы будем говорить
"работайте в воскресенье", а они пойдут в другую сторону»17.
Более того, он довольно жестко обрисовал ближайшие перспективы: «Нужно считаться с тем, что в 1957, 1958, 1959 годах мы не дадим того количества угля, которое намечено по плану. Мы будем бороться всеми силами, чтобы выполнить план. Мы сами больше всех заинтересованы в том, чтобы побольше дать угля. Мы же получаем 58 80 млн [В машинописном тексте исправлено от руки. - А.П.] золотых рублей за миллион тонн угля. Какая же тут нужна еще агитация! А нам не хватает валюты. Агитировать нас за добычу угля, когда мы никакому другому вопросу в правительстве, в Политбюро не посвящаем столько времени, как углю - это прямо удивляет нас и товарищи видно не знают хорошо условий, в каких мы боремся за уголь... Я считаю своим долгом сказать, что мы видим угрозу даже для этого плана 110 млн тонн угля в 1960 г., особенно в 1957 - 1959 гг.»18.
Далее Охаб перешел к другой угрозе выполнения плана -торговым балансам. Суть проблемы, в его изложении, заключалась в том, что страны народной демократии были должны Польше свыше 2 млрд руб., при этом самой Польше не хватало валюты для закупки необходимых ресурсов. Обвинения, будто бы Польша получила от капиталистических стран 1,7 млрд руб., глава польской делегации назвал «фантазией», после чего сделал громкое заявление: «Конечно, если мы не получим из стран народной демократии зерно, которого нам не хватает, основные виды сырья, хлопок, шерсть, цветные металлы, то тогда у нас нет другого выхода, мы должны будем снимать тот же уголь из стран даже часть угля из поставок странам [В машинописном тексте исправлено от руки. - А.П.] народной демократии. Ради наших красивых глаз капиталисты нам зерно, шерсть, медь не дадут»19.
По мнению польской стороны, срыв плана по добыче угля был вызван несколькими факторами. Во-первых, «невыносимые условия» привели к дефициту рабочей силы в шахтах, который власти попытались компенсировать привлечением заключенных и военнослужащих, что только усугубило ситуацию20. Во-вторых, рост расхода угля внутри страны, даже с учетом того, что в марте некоторые предприятия и школы были закрыты для экономии электроэнергии и соответственно угля, привел к дефициту в 2,5 млн тонн угля, которые, по словам Охаба, «на ходу» снимали с экспорта21. В-третьих, не хватало инвестиций для модернизации производства и улучшения условий труда.
Хрущев был вынужден просить Охаба не обижаться, но все же настоял на том, что Польша - единственный источник угля для стран СЭВ. После непродолжительного спора Охаб конкретизировал свою позицию по долевому участию: «Мне кажется, что нужно прямо сказать, что если не будет капиталовложений со стороны отдельных стран, мы угля сверх плана [В машинописном тексте добавлено от руки. - А.П.] не дадим, нет такой возможности. Если отдельные страны откажутся от капиталовложений, от долевого участия,
нужно понимать, что они отказываются от угля»22. С такой позицией Хрущев согласился, но не высказал конкретных предложений. Охаб же выразил надежду на помощь Советского Союза.
Ни в эмоциональном выступлении главы ПНР, ни в словах его оппонентов, уже не шло речи о западноевропейском опыте, поскольку текущие экономические проблемы и взаимные задолженности ставили крест на перспективах полноценной кооперации за счет взаимных инвестиций, по крайней мере, в вопросе добычи угля. Дальнейшая судьба «угольного вопроса» и изменения в структуре советско-польской торговли ресурсами, дают основание полагать, что проблемы поставок и инвестирования капиталов в польскую экономику частично были решены в рамках системы «принудительной» кооперации через централизованную торговлю с СССР.
«Угольный вопрос» в советско-польских отношениях
Обращение Охаба за помощью к СССР было вполне логичным, но не столько потому, что СССР был главным кредитором блока, сколько потому, что экспорт польского угля в СССР был одним из главных источников дисбалансов в польском торговом балансе.
С августа 1945 г. Польша, в соответствии «Соглашением между правительством СССР и Временным правительством национального единства Польской Республики по вопросу о возмещении ущерба, причиненного германской оккупацией» поставляла уголь в СССР по специальной цене23. Из секретной докладной записки М.З. Сабурова, Н.К. Байбакова, И.Г. Кабанова, К.И. Коваля и А.А. Громыко по вопросу экономической помощи СССР Польше от 29 сентября 1956 г. следует, что эта специальная цена была равна «1,13 доллара за тонну против 11,7 долларов за тонну по торговым соглашениям соответствующих лет»24. То есть, польская экономика если и получала по «58 80 млн золотых рублей за млн тонн угля», но не от Советского Союза. При этом курс польского злотого к руб. в 1950 -1961 гг. был 1 : 1. При официальном обменном курсе руб. (или злотого) на долл. 1 : 4, сумма была в 17,7 раз меньшей, а именно -4,52 млн руб. за млн тонн угля.
Объемы поставок польского угля в СССР составляли ежегодно более 8,5 млн тонн (и 13 млн тонн по плану) в первые годы действия соглашения, и 6 - 6,5 млн тонн после снижения в 1947 г. плановой нормы вдвое. Накануне описываемых событий, в 1955 г., Польша экспортировала в СССР более 8 млн тонн угля, и даже с учетом сокращения поставок в 1956 г. общий объем составил около 6 млн тонн25.
Фактически это означало, что за один только 1955 г. польская сторона (если верить курсу в 80 млн руб. за млн тонн) могла недополучить около 600 млн руб., при том что торговля бы шла не по текущим, а по ценам рыночным ценам на момент подписания торговых соглашений предыдущих лет. При этом до конца не было
ясно, насколько цены 1955 г. отличались от «специальных цен» периода 1945 - 1953 гг.
Советская позиция по этому вопросу основывалась на том, что установленная «специальная цена» и фиксированные объемы поставок вполне обеспечены капиталами немецких предприятий, которые остались на германских территориях, присоединенных к Польше после 1945 г. Кроме того, СССР выделял польской стороне кредиты и осуществлял необходимые сверхплановые поставки важнейших продуктов (в особенности зерна, дефицит которого в Польше ощущался наиболее остро).
Через несколько дней после завершения Совещания произошли драматичные события в Познани, когда выступления рабочих закончились вводом в город военных частей и жертвами среди населения. Разразился кризис в верхних эшелонах польской власти, во время которого отношения с Советским Союзом значительно ухудшились. Пика напряженности ситуация достигла в октябре, когда маршал СССР и министр национальной обороны К.К. Рокоссовский отдал приказ о движении советских войск к Варшаве. В польскую столицу вылетела советская делегация во главе с Хрущевым. В ходе этого визита был достигнут компромисс, условия которого обсуждались уже в ноябре на двусторонней встрече в Москве и были закреплены в соответствующем договоре.
Новое руководство Польши во главе Владиславом Гомулкой добилось существенного укрепления позиций страны в отношениях с СССР. В том числе был положительно решен «угольный вопрос» -одна из трех принципиальных для польской стороны проблем наряду с соотношением курсов злотого и руб. и расчетами за транзитные торговые перевозки в 1945 - 1954 гг.26. Стороны договорились, что «задолженность Польши по состоянию на 1 ноября 1956 года по использованным суммам кредитов, предоставленным Советским Союзом Польше» считается погашенной, «в оплату полной стоимости угля, поставленного из Польши в СССР в 1946 - 1953 гг. на основании соглашения от 16 августа 1945 г.»27.
Но в итоге и этот успех не решил проблему балансов полностью. Во-первых, не была ясна судьба компенсации полной стоимости угля за 1955 - 1956 гг. Во-вторых, не была решена важная проблема нормализации торговых отношений с ближайшими соседями, взаимные задолженности с которыми также были весьма существенными.
В этом плане наиболее показателен конфликт Польши с Чехословакией по поводу обмена польских энергетических углей на чехословацкие коксующиеся угли. Этот вопрос рассматривался не только на двух описанных Совещаниях, но и на состоявшемся между ними заседании Металлургической комиссии СЭВ в Москве. И при том что необходимость такого обмена была признана обеими сторонами, даже в конце июня 1956 г. компромисс достигнут не был.
Между СССР и ПНР был заключен новый договор о взаимных поставках на 1958 - 1960 гг., где провозглашалось, что «цены
на товары, подлежащие поставке по настоящему соглашению, будут согласовываться между советскими внешнеторговыми организациями и польскими внешнеторговыми организациями при заключении контрактов на базе мировых цен основных рынков по соответствующим товарам»28. Переход к мировым ценам в качестве основы для двусторонних торговых отношений подтверждался во всех последующих аналогичных соглашениях. Статистические данные по внешней торговле СССР подтверждают, что цены советско-польской торговли углем были близки к рыночным. В частности, их динамика с небольшим временным лагом совпадает с динамикой цен на уголь на североамериканском рынке. Но нерыночный характер имела сама эта торговля.
Новые механизмы распределения угля и субсидирования отрасли
В 1957 г. СССР резко сократил закупку польского угля до 3 млн тонн. Эта мера была лишь отчасти следствием перехода к рыночным ценам. В большей степени повлияли ускоренные темпы разработки угольных месторождений Донбасса в 1955 - 1956 гг. и начало широкомасштабного перехода в электроэнергетике на газ.
Если верить Хрущеву, польская сторона вскоре обратилась к советскому руководству с просьбой возобновить поставки: «Поставки угля из Польши в Советский Союз были прекращены. И что же? Некоторое время спустя товарищ Гомулка, с которым мы отдыхали вместе в Крыму, поставил перед нами вопрос - купите наш уголь! Но в это время польский уголь нам уже был не нужен: мы построили за год на Украине 37 новых шахт и таким образом полностью удовлетворили свои потребности в угле. Он удивился: "Как это вам удалось? Ведь мы строим шахту в течение пяти лет!" Я ответил: "Ну что ж, а мы строим шахты за девять месяцев". И вот угля у нас сейчас вполне достаточно. Как я уже Вам сказал, мы даже закрываем сейчас некоторые шахты, так как заменяем уголь нефтью и газом»29.
И тем не менее СССР не только увеличил объем закупок польского угля в полтора раза - до 4,5 млн тонн в год (вплоть до 1964 г.), - но и начал поставлять в Польшу необходимый ей коксующийся уголь. При этом по мере выхода на полную мощность нового польского металлургического комбината Нова Гута под Краковом росли и поставки коксующегося угля из СССР, которые в 1963 г. достигли 1,1 млн тонн в год.
С приходом к власти Л.И. Брежнева в 1964 г. Советский Союз ежегодно увеличивал импорт польского угля и к 1975 г. довел его до 9,8 млн тонн в год30. При том, что рост импорта проходил на фоне явных проблем в собственной угольной отрасли, когда председатель Совета министров А.Н. Косыгин был вынужден встречаться с директорами убыточных шахт (которые было невозможно закрыть по социальным причинам), чтобы объяснить им, что с 1965 г. для них
«социалистической прибылью» считается сокращение убытков31.
Более того, СССР сам являлся крупнейшим экспортером угля среди стран СЭВ, продавая до 30 млн тонн угля в половину государств блока и поставляя высококачественный антрацит для нужд химических отраслей капиталистических стран, в числе которых были Франция и Италия.
Наконец, с 1964 по 1970 гг. Советский Союз в пересчете на тонну угля покупал польские энергетические угли дороже, чем продавал собственные, теоретически более дорогие, коксующиеся угли, по сути, финансируя торговый баланс Польши.
После резкого роста цен на энергоносители в середине 1970-х гг. Советский Союз не отказался от закупок польского угля по рыночной цене. В то же время из официальных статистических отчетов Министерства внешней торговли СССР в период 1976-1986 гг. исчезает пункт об импорте польского угля. Нужно отметить, что в этот период последовательно ухудшалась и детализация статистики по экспорту энергоносителей, но даже с учетом этого факта исчезновение таких сумм из структуры импорта удивляет. Информация об импорте польского угля вновь появилась только в отчете за 1987 г. Данные отчета свидетельствуют о том, что в 1986 г. СССР закупил 11,8 млн тонн польского угля32.
Названные факты и цифры позволяют предположить, что советско-польская торговля углем была ценна не столько с экономической точки зрения, сколько как эффективный инструмент перераспределения ресурсов и инвестирования капиталов. Нам не известны мотивы советского руководства, но совершенно ясно, что подобная активизация советско-польской торговли углем решила значительную часть проблем, связанных с распределением и угля между странами СЭВ.
* * *
Таким образом, родившаяся в самом начале 1956 г. идея долевого участия в развитии добычи советской железной руды и польского угля возникла под влиянием европейской интеграции. Однако создать полноценный аналог ЕОУС или организацию со сходными функциями странам-членам СЭВ не удалось.
Причиной этого не в последнюю очередь стали противоречия внутри СЭВ, вызванные, в том числе, принудительным плановым распределением и неравноправными отношениями между странами, что влекло за собой серьезное нарушение торгового баланса и негативно влияло на саму реализацию национальных пятилетних планов.
Вместо этого была создана система, при которой относительно эффективное и бесконфликтное распределения (по крайней мере, в том, что касается значительной доли энергетического угля) достигалось путем закупки больших объемов польских углей Советским Союзом и, чаще всего, перепродажи их другим странам
«социалистического лагеря».
Сложившаяся система была далека от институтов европейской интеграции, но, учитывая взаимные претензии и реальные проблемы стран СЭВ во второй половине 1950-х гг., построить некий «народно-демократический вариант» ЕОУС оказалось невозможно. Поэтому в дальнейшем эффективность снабжения стран СЭВ углем и железной рудой достигалась путем повышения доли каждой отдельной страны в торговле с СССР
Примечания
1 Липкин М.А. Советский Союз и европейская интеграция: середина 1940-х - середина 1960-х годов. М., 2011; Липкин М.А. Европейская интеграция и советские экономические инициативы (1950-е - первая половина 1970-х годов): По новым материалам российских и зарубежных архивов // Новая и новейшая история. 2009. № 3. С. 47-64; Орлик И.И. Центрально-восточная Европа: от СЭВ до Евросоюза // Новая и новейшая история. 2009. № 2. С. 3-20; Васильева Н.Ю. СССР и образование Совета Европы // СССР, Франция и объединение Европы (1945 - 1957). М., 2008. С.97-105.
2 Кадышевский В.Г. 40 лет Объединенному институту ядерных исследований // Успехи физических наук. 1996. № 9. С. 921.
3 Некрасов В.Л. Реформа Госплана СССР 1955 г.: Разработка новой модели планирования экономки // Вестник Томского государственного университета. 2013. № 386. С. 99.
4 Липкин М.А. Европейская интеграция и советские экономические инициативы (1950-е - первая половина 1970-х годов): По новым материалам российских и зарубежных архивов // Новая и новейшая история. 2009. № 3. С. 55.
5 Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 10. Оп. 1. Д. 1. Л. 16.
6 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1, Д. 2. Л. 27.
7 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1, Д. 1. Л. 100.
8 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1, Д. 3. Л. 13.
9 Там же. Л. 16.
10 Там же. Л. 36.
11 Там же. Л. 40.
12 Там же. Л. 46-47.
13 Орехов А.М. Советский Союз и Польша в годы «оттепели»: Из истории советско-польских отношений. М., 2005. С. 77.
14 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 12. Л. 25.
15 Там же. Л. 63.
16 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 15. Л. 1.
17 Там же. Л. 3.
18 Там же. Л. 3-4.
19 Там же. Л. 5.
20 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 12. Л. 26.
21 РГАНИ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 15. Л. 8.
22 Там же. Л. 12.
23 Соглашение между правительством СССР и Временным правительством национального единства Польской Республики по вопросу
о возмещении ущерба, причиненного германской оккупацией от 16 августа 1945 г.// Советский Союз - Народная Польша, 1944 - 1974: Документы и материалы. М., 1974. С. 93.
24 Докладная записка М.З. Сабурова, Н.К. Байбакова, И.Г. Кабанова, К.И. Коваля и А.А. Громыко по вопросу экономической помощи СССР Польше от 29 сентября 1956 г. // Президиум ЦК КПСС, 1954 - 1964: Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 2. М., 2006. С. 424.
25 Внешняя торговля Союза ССР за 1956 г.: Статистический обзор. М., 1958. С. 79.
26 Орехов А.М. Советский Союз и Польша в годы «оттепели»: Из истории советско-польских отношений. М., 2005. С. 227.
27 Из совместного заявления в связи с переговорами между делегацией ЦК КПСС и правительства СССР и делегацией ЦК ПОРП и правительства ПНР от 18 ноября 1956 г. // Советский Союз - Народная Польша, 1944 -1974: Документы и материалы. М., 1974. С. 204.
28 Соглашение между правительством СССР и правительством ПНР о взаимных поставках товаров на период 1958 - 1960 гг. от 4 февраля 1958г. // Советский Союз - Народная Польша, 1944-1974: Документы и материалы. М., 1974. С. 261.
29 Запись беседы Н.С. Хрущева с членом лейбористской партии К. Зиллиакусом от 4 сентября 1958 г. // Президиум ЦК КПСС, 1954 - 1964: Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 3. 1959 - 1964. М., 2008. С. 828.
30 Внешняя торговля СССР в 1976 г.: Статистический сборник. М., 1977.С. 170.
31 Баканов С.А. Угольная промышленность Урала: Жизненный цикл отрасли от зарождения до упадка. Челябинск, 2012. С. 239.
32 Внешняя торговля СССР в 1987 г.: Статистический сборник. М., 1988.С. 162.
Автор, аннотация, ключевые слова
Попов Алексей Алексеевич - канд. ист. наук, доцент ЮжноУральского государственного университета (Челябинск)
В статье рассматриваются планы по кооперации стран-членов Совета экономической взаимопомощи в угледобывающей и железорудной отраслях в 1950-е гг. Основным источником послужили стенограммы Совещаний руководителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран, состоявшихся в Москве в январе и июне 1956 г. Впервые в отечественной историографии показана эволюция этих планов от модели, возникшей под влиянием западноевропейской интеграции, к централизованной системе распределения товарных потоков угля и руды. Особое внимание уделяется влиянию торговых отношений между главными экспортерами угля (СССР и Польши) на изменение планов кооперации СЭВ. Делается вывод, что переход к кооперации на основе долевого участия в сфере добычи угля в 1956 г. был сорван из-за противоречий между странами СЭВ. Эти противоречия были вызваны плановым распределением и неравноправными торговыми договорами. В результате сложилась централизованная система распределения товарных
потоков, при которой значительная часть торговли углем и рудой велась через СССР.
Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), Совещание руководителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран, внешняя торговля, международная торговля, торговля углем, экономическая кооперация, плановое распределение, российско-польские отношения, Н.С. Хрущев
References (Articles from Scientific Journals)
1. Kadyshevskiy V.G. 40 let Obedinennomu institutu yadernykh issledovaniy. Uspekhi fizicheskikh nauk, 1996, no. 9, p. 921.
2. Lipkin M.A. Evropeyskaya integratsiya i sovetskie ekonomicheskie initsiativy (1950-e - pervaya polovina 1970-kh godov): Po novym materialam rossiyskikh i zarubezhnykh arkhivov. Novaya i noveyshaya istoriya, 2009, no. 3, pp.47-64.
3. Lipkin M.A. Evropeyskaya integratsiya i sovetskie ekonomicheskie initsiativy (1950-e - pervaya polovina 1970-kh godov): Po novym materialam rossiyskikh i zarubezhnykh arkhivov. Novaya i noveyshaya istoriya, 2009, no. 3, p. 55.
4. Orlik I.I. Tsentralno-vostochnaya Evropa: ot SEV do Evrosoyuza. Novaya i noveyshaya istoriya, 2009, no. 2, pp. 3-20.
5. Nekrasov V.L. Reforma Gosplana SSSR 1955 g.: Razrabotka novoy modeli planirovaniya ekonomki. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2013, no. 386, p. 99.
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
6. Vasileva N.Yu. SSSR i obrazovanie Soveta Evropy. SSSR, Frantsiya i obedinenie Evropy (1945 - 1957) [USSR, France and the Unification of Europe (1945 - 1957)]. Moscow, 2008, pp. 97-105.
(Monographs)
7. Bakanov S.A. Ugolnaya promyshlennost Urala: Zhiznennyy tsikl otrasli ot zarozhdeniya do upadka [The Coal Industry of the Urals: The Life Cycle of the Industry from Inception to Decay]. Chelyabinsk, 2012, p. 239.
8. Lipkin M.A. Sovetskiy Soyuz i evropeyskaya integratsiya: seredina 1940-kh - seredina 1960-kh godov [The Soviet Union and European Integration: The middle of 1940s - middle of 1960s.]. Moscow, 2011, 304 p.
9. Orekhov A.M. Sovetskiy Soyuz i Polsha v gody "ottepeli": Iz istorii sovetsko-polskikh otnosheniy [The Soviet Union and Poland during the "Thaw": From the History of Soviet-Polish Relations]. Moscow, 2005, p. 77.
10. Orekhov A.M. Sovetskiy Soyuz i Polsha v gody "ottepeli": Iz istorii sovetsko-polskikh otnosheniy [The Soviet Union and Poland during the "Thaw": From the History of Soviet-Polish Relations]. Moscow, 2005, p. 227.
Author, Abstract, Key words
Aleksey A. Popov - Candidate of History, Senior Lecturer, South Ural State
University (Chelyabinsk, Russia)
The article examines plans of the Coucil for Mutual Economic Assistance (CMEA) on cooperation in coal mining and iron ore industries in the 1950s. The author refers to the verbatim reports of the Meetings of Communist and Labour Parties from the socialist countries which was held in Moscow in January and June 1956. For the first time in historiography an evolution of these plans is demonstrated from a western-oriented integration model toward a centralized system of the distribution of commodity flows of coal and iron ore. Special attention is paid to trade relations between the USSR and Poland, the two major coal exporters, affecting transformations of the CMEA cooperation plans. It is concluded that the transition to cooperation based on equity participation in coal mining which was effected in 1956 ended in a failure due to contradictions among CMEA member-states. These contradictions were caused by planned distribution and unequal trade agreements. As a result it led to the centalized system of distribution of trade flows allowing the USSR to take up the bulk of trade in coal and iron ore.
European Coal and Steel Community (ECSC), Meeting of the Heads of Communist and Workers' Parties of the Socialist Countries, foreign trade, international trade, coal trade, economic cooperation, planned distribution, Russian-Polish relations, N.S. Khrushchev
