CC BY
137
РОССИЯ В МИРОВОЙ ИСТОРИИ
УДК 94 (485) «17»
Чепель А. И.
НАСЕЛЕНИЕ И АДМИНИСТРАЦИЯ ШВЕДСКО-РУССКОГО ПРИГРАНИЧЬЯ ПОСЛЕ СТОЛБОВСКОГО МИРА: ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ И ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ
На основе документов российских архивов описывается положение в шведско-русском приграничье после Столбовского мира. Автор делает вывод, что решение приграничных проблем зависело от совместных усилий шведских и русских властей, при этом тесные контакты жителей приграничья, в лояльности которых нуждались правительства обеих стран, препятствовали быстрому разрешению приграничных проблем.
Ключевые слова: шведско-русское приграничье, Стол-бовский мирный договор, шпионаж, проблема перебежчиков, нелегальная торговля.
Перекраивание карты мира, проведение новых границ — одна из главнейших забот политиков всех времен и народов. Обозначенные в международных соглашениях границы неизменно проходят по судьбам местных жителей, разрушая их устоявшиеся взаимоотношения. Но и приграничным администрациям, в свою очередь, приходится прилагать значительные усилия для осуществления своих властных полномочий по отношению к новым подданным. Без малого 400 лет назад, в 1617 г., по Столбовскому миру, Швеция получила северо-западные русские земли.
Это политическое решение на долгие годы заложило основы дестабилизации нового шведско-русского приграничья. Люди, жившие в едином культурном, экономическом, политическом пространстве, внезапно для себя оказались разделёнными новой границей на две категории: одни остались царскими подданными, другие перешли под власть шведского короля.
Непосредственное управление порубежными территориями осуществляли русские воеводы и коменданты шведских приграничных крепостей, в русских документах именуемые «державцами». Их переписка через границу, отразившая приграничные проблемы, пути их разрешения, особенности взаимодействия местного населения, отложилась в фондах Российского государственного архива древних актов (РГАДА) и Научно-исторического архива Санкт-Петербургского института истории Российской академии наук (НИА СПб ИИ РАН). Эти документы, систематизированные и хорошо сохранившиеся, являются важным источником для изучения как трансграничных контактов администраций между собой, так и взаимодействия властей с приграничными жителями.
Заключив мирный договор, Швеция и Россия стали искать пути к сотрудничеству для осуществления общих целей на международной арене, а также налаживать регулярную торговлю. Одним из препятствий на пути к партнерским отношениям стала напряжённость, вызванная рядом приграничных проблем. Выделим эти проблемы и выясним, какими методами приграничные администрации стран-соседей пытались их разрешить; какое влияние оказывало поведение местного населения на урегулирование в приграничье.
Первая проблема, которую предстояло решать после Столбовского мира — установление линии границы. Эта, казалось бы, чисто техническая процедура,
для осуществления которой центральные правительства отрядили в приграничье межевальных послов, растянулась на десятилетия. Какие же обстоятельства затягивали переговоры?
Съезды для размежевания границ начались в октябре 1617 г. и проходили на фоне начатого летом этого года похода польского королевича Владислава в русские пределы. Весной 1618 г. рубежная черта между русскими территориями и Ижорской землей, становившейся шведской Ингерманландией, была установлена, а в сентябре войска Владислава подступили к Москве. В декабре 1618 г. было подписано Деу-линское перемирие между Россией и Речью Посполи-той на срок 14 с половиной лет, а буквально накануне этого события, в ноябре, Швеция также заключила с Речью Посполитой перемирие на два года. Практически одновременный выход обеих стран из войны с общим врагом отодвинул заключение военно-политического союза. Скорейшее урегулирование межевальных проблем становилось не столь актуальным. Появилась возможность поспорить за территории, благо ещё не завершилось отмежевание Корельского уезда, становившегося шведским Кексгольмским леном. Отложенное выступление против общего врага дало возможность не слишком спешить с завершением размежевания, и стороны принялись обвинять друг друга в затягивании этого процесса.
Находились различные поводы затянуть межевание. Уже в 1618 г. комендант шведской Нарвы так объяснял новгородскому воеводе причину, по которой шведские межевые комиссары не явились на встречу со своими русскими коллегами: «Свейского де короля дворяне на межеванье на съезде не бывали для тово, что Густава-Адольфа короля дядя Ардыяган умер и король ныне в кручине, и за тем де для межеванья королю дворян своих до году посылати нельзя»1.
1 Опись архива Посольского приказа 1626 года. М., 1977. С. 174.
385
Представители шведской стороны обвиняли русских в затягивании переговоров по причине заключения перемирия с Речью Посполитой: обезопасив себя с этой стороны, царь якобы искал предлога возобновить войну со Швецией2. Действительно, в документах сохранились упоминания о подобных настроениях, бытовавших в этот период на русской стороне. В 1619 г. нарвский комендант возмущённо писал русским воеводам: «Мне ведомо учинилось, что некоторые худые в Новгороде говорили, чтоб <...> тому мирному договору меж обоих великих государей борзо скончатца <...> и <...> им на нашу сторону итить войною <...>, худые люди могут много зла учинити и меж обоих великих государей подданных великую смуту и сумненье учинить»3.
Таким образом, одной из причин проволочки была выжидательная позиция, занятая обеими сторонами, вызванная менявшейся международной обстановкой. Поступавшие на рубеж сведения о победах или поражениях Швеции или России в тех или иных вооружённых конфликтах существенно меняли тон дипломатического общения.
Шведский фельдмаршал Карл Карлсон Юл-ленъельм, назначенный главным наместником и губернатором всей пограничной области на время, пока идёт установление границ, в посланиях к главе русского межевального посольства Д. И. Мезецкому осенью-зимой 1619-1620 гг. пытался выдать Порозеро за деревню Пороярву, которая должна была отойти по договору к Швеции. Русскому представителю пришлось объяснять, что это разные территории4. Такие казусы возникали не только по злому умыслу, ни и
2 Видекинд Ю. История десятилетней шведско-московитской войны. М., 2000. С. 484-485.
3 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1619 г. Д. 1. Л. 109-110.
4 Жуков А. Ю. Управление и самоуправление в Карелии в XVII в. Великий Новгород, 2003. С. 92.
из-за несовершенства документальной базы, а также по причине недостатка грамотных переводчиков не только непосредственно в приграничье, но даже и в столицах5.
В этих условиях приходилось обращаться к традиционному способу для выяснения принадлежности того или иного пункта Швеции или России — опросу местных жителей. Здесь таилась другая опасность — необъективность сведений, полученных таким путём. К примеру, еще в ходе переговоров по отмежеванию Ингераманландии, благодаря показаниям местных жителей, часть территории входившего в состав Ин-германландии Копорского уезда была, вопреки условиям Столбовского мира, оставлена за Россией6. В 1618 г. пограничное размежевание в корельских волостях Унисярви, Ребола и Пуроярви проходило на основании опроса местных жителей, «старожильцев», которые поклялись, что их земли — новгородская территория. Между тем, ситуация была сложнее. Действительно, Реболы являлись частью Новгородской республики, а затем — «Новгородского государства» в составе Московского царства, но административно Ребольские земли входили в состав Корельского уезда, который по условиям Столбовского мира отходил к Швеции. Таким образом, «старожильцы» совершили подмену понятий. Их спрашивали об административно-территориальной принадлежности их земель, а они под церковной присягой ответили честно, но
5 См.: Чепель А. И. Переводчик «худ грамоте» и «переводил нес-правчиво»: трудности перевода в шведско-русском приграничье после Столбовского мира / / Скандинавские чтения 2010 года: этнографический и культурно-исторический аспекты / Отв. ред. Т. А. Шрадер. СПб., 2012. С. 111-121.
6 Селин А. А. К исторической географии Водской пятины: Грезен-ский и Орлинский погосты 1500 г. и русско-шведская граница 1617-1618 гг. / / Ладога и Северная Русь: чтения, посвящ. памяти Анны Мачинской, Ст. Ладога, 21-22 дек. 1995 г.: материалы к чтениям. СПб., 1995. С. 53-56.
в политико-правовом смысле: мы — новгородские, входим в «Новгородское государство» русского царя. Ребольцы, таким образом, по словам А. Ю. Жукова, «казуистически схитрили»7.
Не всегда неверное межевание проистекало из злого умысла. Бывало, что местные жители попросту забывали расположение знаков. Так, после Валиесар-ского перемирия 1658 г., когда потребовалось проверить межевые знаки, это оказалось затруднительным — «старожилец Фадиев крестьянин Муравьёва Гриша Трызнин истарел, и те межи не помнит»8.
Противостояние на рубеже порой принимало опасные формы. Русские воеводы описывали царю положение, сложившееся в 1620 г., следующим образом. Пришедшие в свои станы шведские делегаты «велели на задор кнехтам стрелять твоих государевых межевальных послов на станы. А на съезде, говоря с ними многие неправды, велели старожильцам ко-рельским мужикам на них шумети и говорити о твоих государевых спорных землях, называя их Корельским уездом неправдою ж. Да с ними ж поставили твоей царской Порозерской волости крестьянина Ларионка Олексеева, и велели ему тутож с корельскими мужики, науча о Порозерской волостке и о иных спорных местах говорить неправдою. И русские межевальные послы говорили, что тому Лариону не годится быть в старожильцах и в свидетелях», потому что «он крестьянин царской Порозерской волостки. А говорит он о спорных местах ложно, по наученью, неволею. За это свейский толмач Ирик подьячего Василия Частого лаял и вынимал на него корд», а шведские межевые судьи «Ирика не унимали. А после съезда <...> при-
7 Жуков А. Ю. Границы Карелии: обоснование процесса складывания в XII-XVII вв. / / История народов России в исследованиях и документах: к 80-летию со дня рождения С. Г. Агаджанова. М., 2009. Вып. 3. С. 74-75.
8 НИА СПб ИИ РАН. Ф. 109. Оп. 1. Д. 159. Л. 1.
388
сылали немец и корельских мужиков, кабы на задор же <.> на твою государеву землю в Куимеозере рыбу ловити».
Шведы выдвинули ответные претензии: царские межевые судьи королевских судей «такими многими позорными бесчестными словами лаяли, что и не мошно сказати <...>, бездельного воровского мужика к тому научили <...>, тот мужик им в очи говорил такими позорными и бесчестными словами, лаял бля-диными детьми», угрожая, что вскоре русские войска отвоюют земли, уступленные царём в пользу Швеции по Столбовскому миру. При этом царские послы мужика не осадили, «давали ему долго говорить, што захочет»9.
Казалось, ещё немного — и дойдет до кровопролития. Когда в мае 1620 г. шведская и русская делегации встретились на озере Пороо, обе стороны были настроены решительно и бескомпромиссно. Каждая сторона считала спорную территорию своей. Русские стрельцы высадились на берегу озера, и вскоре подверглись нападению шведского отряда. В результате стычки несколько стрельцов были ранены. Съезд перенесли на озерную гладь, где обе делегации, сидя в лодках, переговаривались посредством угроз. Шведы говорили, что если русские углубятся в Поросозер-скую волость, то тут же будут атакованы10.
Расползались слухи о возможности новой войны. Летом 1620 г. в Соловецкий монастырь съехались на богомолье многие представители русской знати. Крестьянин одного из «знатнейших русских» сообщил крестьянину, жившему в одной из спорных областей, в Пуроярви: «Добрый брат, не думай, что у них спор
9 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1620 г. Д. 1. Л. 195-197, 244-248.
10 Жуков А. Ю. Проблема границы в русско-шведских дипломатических отношениях 1617-1621 гг. / / Гуманитарные исследования в Карелии: сб. ст. к 70-летию Ин-та яз., лит. и истории. Петрозаводск, 2000. С. 34.
из-за вашей деревни и Унисярви, это слишком ничтожно, чтобы по такой причине тянуть переговоры о границе, которые стоят больших денег. Они ищут возможность забрать назад свои крепости и земли»11.
В конце концов, благоразумие взяло верх. 13 февраля 1621 г. шведские межевые судьи сообщили русским делегатам о согласии короля уступить царю спорные Реболу и Пуроярви, и граница, наконец, была утверждена на этих условиях. После этого на границу были отправлены расстановщики пограничных знаков. Эта работа заняла больше месяца, и 3 августа 1621 г. посольства утвердили межевые записи.
Казалось, пограничные споры позади, но, несмотря на длительность процесса установления границы, территориальные споры в районе нового шведско-русского рубежа не завершились с окончанием межевания, и стороны были вынуждены вновь и вновь созывать межевые съезды для коррекции границы. Одной из причин этого было снижение роли природных рубежей (в большинстве случаев — рек) в установлении границы между Швецией и Россией, начиная именно с межевания по условиям со Столбовского мирного договора. Если по Тявзинскому мирному договору 1595 г. по естественным рубежам проходило 77 % от общей протяженности шведско-русской границы, то после Столбовского мира эта цифра составила лишь 54 %12. Соответственно, роль чётко определяемых на местности неизменных природных границ снизилась, а значение рукотворных межевых знаков
— камней с высеченными на них государственными символами, зарубок на стволах деревьев, засыпанных углем ям — возрастало.
11 Цит. по: Видекинд Ю. История десятилетней шведско-московитс-кой войны. М., 2000. С. 487-488.
12 Резников А. И., Исаченко Г. А. О влиянии природных границ на политические рубежи Северо-Запада Европейской России / / Университетские Петербургские чтения. СПб., 2003. С. 586.
390
В 1624 г. комендант Нарвы писал русским воеводам: «Порубежная дорога, которую с обеих сторон учинили и наметили межевальные послы, ныне заросла лесом, и только той дороги не расчистить, и вперёд та дорога незнатна будет»; необходимо также «угольные ямы перекласть, и грани на камнях и деревьях назначить вновь», и впредь «межевые грани назначивать и чистить ежегод, чтоб от тех меж ссоры не было». Воеводы ответили, что «лесу по рубежу и в те поры не чистили, в которое время межевальные дворяне межи розводили, и чистить лесу нельзя <...>, лес большой и на многих верстах, и чистить его нечего для». Попустительство властей было только на руку местному населению. В 1624-1626 гг. тянулось дело о «порче межи». В 1624 г. комендант шведского Кексгольма Андреас Монсон выразил протест в адрес новгородского воеводы о нарушении жителями Олонецкого погоста пограничной «межи»: русские крестьяне в шведских землях «лес сбили и пашню пахали». Русские власти сразу не смогли определить обоснованность обвинений, потому что в Великом Новгороде не нашлось межевых книг13, по которым можно было бы проверить правильность проведения пограничной черты. Между тем в 1625 г. поступила ответная жалоба. Царские подданные, олонецкие крестьяне из Туломоозера, обвинили шведских подданных, «корелян» Суоярвской волости, в распашке земли в Олонецком стане, в Сямозерье, на русской стороне. При этом шведские крестьяне успели убрать урожай ржи и свезти его к себе за рубеж. Новгородские власти направили на границу помещика Филиппа Арцыбашева с наказом взять «старожильцев», встретиться со шведскими представителями, и провести расследование, в ходе которого выяснилось, что шведские крестьяне не только возделывали земли в
13 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1624 г. Д. 1. Л. 139-141; 1625 г. Д. 1. Л. 28, 32; 1626 г. Д. 1. Л. 102.
русских пределах, но также уничтожили настоящие межевые знаки и установили ложные. Таким образом, в этом месте, шведско-русская граница оказалась самовольно перенесена вглубь русской территории. Комендант Кексгольма отправил на межу инспектора Нильса Нильсова, который с русскими представителями поехал по меже с выписками из шведских межевальных книг, и сравнивал содержавшиеся в них данные с выписями из русских межевальных книг, которые к этому времени всё же были найдены в Великом Новгороде. Обвиняемые шведские крестьяне, которые прибыли со шведским инспектором, «называли прямую межу ложною, а свою воровскую межу называли прямою». Для выяснения шведский инспектор и русские представители вновь «приехали к означенному месту и велели нести перед собою с обе стороны выписи с межевых книг, и выпись с выписью сошлася». В итоге Нильс Нильсов вынужден был признать, что шведские крестьяне «своровали, и те новые грани и потесы учинили, и за то им наказанье будет». Виновных крестьян «связав, отослали в Корелу», чтобы там подвергнуть их наказанию. Когда дело, казалось бы, было завершено, неожиданно выяснились новые обстоятельства: «И тут же говорил при смерти Корельского уезда крестьянин Михалко Олексеев, что в царской стороне новые грани делал с ним вместе царской стороны старожилец Софийский крестьянин Аристко Григорьев»14.
Таким образом, нерушимость рубежной черты подвергалась давлению со стороны населения, заинтересованного в увеличении не облагаемых налогами «тайных запашек» и сенокосов. Активность местных жителей на этом поприще была существенным фактором дестабилизации в приграничном регионе.
Вторая приграничная проблема — беззащитность, проницаемость границы. У рубежей разме-
14 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1626 г. Д. 1. Л. 15-16, 30-33.
392
щались, в основном, гарнизонные войска, а полевые доставлялись туда только в случае непосредственной угрозы нападения15. Здесь сказывался, прежде всего, недостаток денежных средств как у Швеции, так и у России. Так, русское правительство, испытывая потребность в увеличении численности пограничных войск, но, не имея для этого денег, в дополнение к отрядам стрельцов и казаков, расположенных в порубежных крепостях, стало набирать из жителей приграничья так называемых «пашенных солдат», не отличавшихся высокой боеспособностью. Швеция также искала возможности уменьшения военных расходов, прежде всего — на содержание приграничных гарнизонов16.
Одним из последствий такой политики шведского правительства в отношении обороны приграничья было снижение боевых качеств гарнизонных войск. Так, отправленный шведским королём в приграничные земли «большой думной боярин Яган Шкут» с приказом «по городам державцом переписати в уездах всяких людей, которые в службу пригодятца, оставливать только старых да малых да женок». Во исполнение королевской воли, вельможа велел переписать «кнехтов лучших», оставив «худых людей для караулов»17.
В отошедших по Столбовскому миру к Швеции русских землях гарнизоны состояли, в том числе, из бывших царских подданных. Шведское правительство отдавало себе отчёт в том, что эти приграничные
15 Лайдре М. Х. Численность шведских войск в Лифляндии в 16551661 гг. // Х Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. М., 1986. Ч. 1. С. 103-104.
16 Пийримяэ Х. А. Военные расходы Шведского государства в Лифляндии в XVII в. // Скандинавский сборник. Таллин, 1980. Вып. 25. С. 39.
17 НИА СПб ИИ РАН. Ф. 109. Оп. 1. Д. 906. Л. 1.
393
жители, связанные с Россией единством религии, могут быть ненадёжны18. В 1621 г. служивший в Копорье шведский подданный, пушкарь Васька по прозвищу Медведь в разговоре поведал царскому подданному крестьянину Сеньке Савину, что шведы якобы собрали войска для похода под Новгород, и как только он «про то подлинно проведает, или немецкие люди придут, и учнут наряжаться под Новгород, и он, Васька, тотчас будет в Новгород на государево имя»19, т. е. изменит присяге шведскому королю и перейдет на сторону своего бывшего государя.
По условиям Столбовского мира к Швеции отошли крупнейшие русские крепости северо-запада — Корела (Кексгольм), Копорье, Ям, Ивангород, Орешек (Нотебург). Россия удержала за собой Ладогу, Псков, Новгород. В 1621 г., после завершения межевания, шведы возвратили находившийся в залоге Гдов. В 1649 г. была срублена русская приграничная крепость Олонец. Таким образом, шведское правительство располагало значительными укреплениями вблизи границы. Швеции принадлежали также Выборг, Нарва и Таллин. На Севере Москва опиралась на военную силу Соловецкого монастыря.
Каково же было состояние крепостей? В 1634 г. А. Олеарий заметил, что шведская крепость Ноте-бург «со всех сторон окружена глубокою водою и расположена на острове», но так как амбразуры «направлены прямо вперёд и снаружи немногим лишь шире, чем изнутри, то они не особенно удобны для стреляния из них и для защиты»20, т. е. конструкция крепости устарела, и укрепления требовали рекон-
18 Kokkonen J. Rajaseutu liikkeessa: Kainuun ja Pielisen Karjalan asuk-kaiden kontaktit Venajan Karjalaan kreivin ajasta sarkasotaan (16501712). Helsinki, 2002. S. 410.
19 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1621 г. Д. 1. Л. 65-66.
20 Олеарий А. Описание путешествия в Московию / / Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986. С. 293.
394
струкции. В 1645 г. шведские власти задумали полностью перестроить и спрямить архаичные с точки зрения тогдашней фортификационной науки, криволинейно изогнутые стены крепости Кексгольм, был разработан проект реконструкции, но осуществить его не удалось. В условиях недостатка средств часто не было возможности не только реконструировать, но даже поддерживать существующие укрепления. Об этом сообщала воеводская администрация Ладоги в 1655 г.: «От немецкого свейского рубежа город Ладога всего 30 вёрст, и ездят в государеву сторону мимо Ладоги немецкие посланники и гонцы, и торговые люди приезжают почасту, и городовое нестроение видят», между тем «тот каменный город весь стоит без кровли и починки многие лета». В середине XVII в. устаревшие и пришедшие в ветхость укрепления крепости Ям решено было снести21. Всё же шведам помогало то обстоятельство, что русские крепости, доставшиеся Швеции по Столбовскому миру, в целом, сохраняли обороноспособность и не требовали масштабных фортификационных работ22, непосильных для шведской казны в первой половине XVII в.23
В условиях недостатка средств на оборону границы одной из важнейших задач был сбор информации о положении дел на территории соперника, чтобы вовремя принять оборонительные меры. Появление нового рубежа оказало определенное влияние на этот процесс. Разделённые пограничной чертой люди со-
21 Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984. С. 70-71, 137, 189.
22 Кирпичников А. Н. Шведские и русские укрепления в Кореле -Кексгольме XIV-XVII вв. / / VII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. М.; Л., 1976. Ч. 1. С. 121.
23 Кирпичников А. Н. Древний Орешек: историко-археологические очерки о городе-крепости в истоке Невы. Л., 1980. С. 103.
395
хранили прежние родственные24, дружеские, торговые связи. Таким образом, необходимые для прове-дывания «вестей» контакты уже существовали, и этим обстоятельством охотно пользовались приграничные администрации.
В 1621 г. новгородские воеводы отправили лазутчиком в шведские земли, в Ивангород, Микиту Шан-дина, и объясняли Москве свой выбор следующим образом: «А посылали мы того Микитку в Иванго-род для вестей потому, что наперёд сего он бывал в Ивангороде в россылке и у него там знакомцы и племя есть»25. Упоминание «племени» (родственников), живших у лазутчиков за рубежом, говорит о том, что власти стремились использовать родственные связи местных жителей для получения разведывательных сведений. При этом зачастую именно благодаря таким связям разделённых границей людей представители приграничных властей убеждали подданных соседнего государства собирать «вести» в интересах иностранного монарха. Так, в 1619 г. на границе был пойман крестьянин, который русскую «заставу учал было обходити лесом». Оказалось, что он — царский подданный Савка, крестьянин подчинённой новгородскому митрополиту Софийской вотчины, и был завербован шведами, когда ходил к брату Поташке в шведские владения, в Ивангород, «повидатца, и пожив де он у брата своего», пришёл назад, в Великий Новгород. Зарубежный родственник исправно служил шведской администрации: «И брат де ево про него объявил Свеискому маршалку Карлу Карлову, и маршалок де послал его Савку к Москве проведать
24 О положении разделённых границей родственников см.: Чепель А. И. «Был без проезжей и хотел своих детей навесить»: проблема разделения семей в шведско-русском приграничье после Столбовского мира / / Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. М., 2011. Вып. 35. С. 231-244.
25 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1621 г. Д. 1. Л. 169.
396
про литовских людей и вестей и дал ему денег на дорогу полтора рубли. А проведав де вести, велел ему маршалок быть у себя в Ивангород»26.
Третья проблема — нелегальная торговля27. Вопросы жизнеобеспечения заставляли приграничное население продолжать традиционный товарообмен, невзирая на появление новой границы. Помогали местным жителям недостатки в организации пограничной охраны и наличие давних торговых путей. Кроме того, власти обеих стран, нуждаясь в лояльности порубежных жителей в целях умиротворения приграничного региона, не проводили последовательно в отношении них закреплённые в дипломатических документах ограничительные меры в торговой сфере, зачастую закрывали глаза на действия контрабандистов. Политические обстоятельства менялись, и запоздалые попытки осуществить торговые ограничения на практике приводили к недовольству контрабандистов, заставляя их пробиваться сквозь заставы даже с помощью оружия.
В 1653 г. посадские торговые люди из Пскова отправились на ярмарку в принадлежавший Швеции Юрьев Ливонский «со всякими неявленными товарами», и псковский воевода, стремясь предотвратить контрабандную торговлю, отправил за ними погоню. Преследователи контрабандистов «до рубежа не угнали», потому что ехали сухим путём, а торговцы
— «водяным путём», на судах. Увлекшись погоней, преследователи вторглись на шведскую территорию
— прибыли прямо на ярмарку в Юрьев Ливонский. Тогда, «по челобитью русских воров, которые, ведая свою вину, что у них неявленные товары», комендант Юрьева велел вывести погонщиков с ярмарки. После
26 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1619 г. Д. 1. Л. 32-33.
27 См.: Чепель А. И. Нелегальная торговля в русско-шведском приграничье после заключения Столбовского мира / / Известия Алтайского государственного университета. 2009. № 4/4. С. 260-262.
397
этого их «лаяли и бесчестили, и держали за приставами <...>, пока русские воры свои товары зарубежс-ким латышам распродали», не позволив осмотреть и переписать контрабандные товары. Когда псковичи сбыли все товары, шведские власти Юрьева Ливонского «отпустили погонщиков с бесчестьем». После этих событий «державец» Юрьева отправил псковскому воеводе гневное послание: «Яз с подивленьем выразумел, что ты своё простое просмотренье хотя покрасить и очищать, дерзаешь. А как тебе самому в своей мысли розсудити мочно, во что бы то поставил, только бы некоторые её королевина величества люди здесь сделали. И приехав бы во Псков с обыска-ньем и пересматриваньем судов смуту б на ярманке учинили. И ты бы их однолично велел переимать и в тюрьму кинуть. А хотя и добрую причину имел, и по прямому можно было мне дополна над твоими обоими посланными, которые здесь обыскиванием судов насильство и на ярмарке меж людьми смуту учинили, как есть миропреступникам наказанье учинить. Однако яз того не учинил, а положил то на их простоту и недоразуменье, для добрые соседственные дружбы им первое время наказанье не учинил, и так пропустил. А ныне по твоему писанию супротивно чаяния, я выразумел, что ты сам им приказал в королевской земле насильство учинить, и проезжих руских людей как есть в руской земле обыскивать велел. И потому мы твою проделку и просторожку ноипаче видим». Комендант негодовал, что псковский воевода требовал наказать тех шведских проданных, которые арестовали погонщиков, «будто его посланные в том неподобном деле великое право имеют, и по делу то учинили». Комендант продолжал: «И королева о том твоем невежливом зачинанье к царю отписать велит. И тогда тебе тяжело будет в том деле отвечать, потому что в том меж подданными не только что великое
смятенье чинилася было, но и учинённому мирному договору <...> великая досада и обида учинилась. И я тебе по сем ещё соседственно воспоминаю, чтобы тебе вперёд от того остерегатца и людям своим так делать не приказывать, но людям своим за то наказанье учинить, и сие своё неподобное дело и неостереганье тем справить»28. Таким образом, зачастую контрабандному торгу потворствовали приграничные власти. При этом оперативно пресекать действия контрабандистов мешала близость границы, которую преследователи, даже наделенные официальными полномочиями от своей администрации, не имели права пересекать без подтверждения этих полномочий приграничной администрацией соседней страны.
После установления границы по результатам Столбовского мира рубеж прошел и через Ладожское озеро. Интересен рассказ царских подданных из Олонца, которые в 1639 г. «ехали Ладожским озером <...> и подле озера по деревням торговали и <...> занесло их ветром в озеро и принесло за рубеж в Орешков-ский уезд». На их беду у берега оказались двое шведских подданных, один из которых был служащим таможни — власти поручили ему надзирать, чтобы никто «неявленного никакого товару не провозил». Другой — гонец с грамотами от шведской королевы Кристины, ожидавший разрешения ехать в Великий Новгород. Увидев два «судёнка с продажным хлебом неявленным», шведы попытались их задержать. Царские подданные решили схитрить и сказали, «что они кореляне, а не олончане» — т. е. будто они шведские подданные из Корелы. Но шведы проявили бдительность и те два судёнышка «с хлебом на озере остановили и хотели было их поимав вести в город в Орешек». По словам шведских подданных, русские стали просить, чтобы их в Орешек не возили, а за согласие обещали «в почет три рубли денег да им же посулили
28 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1653 г. Д. 1. Л. 62-64, 70-72.
399
дать две четверти ржи»29. Несмотря на действительно суровые условия судоходства в Ладожском озере, попытка дать взятку, чтобы избежать разбирательства, заставляет усомниться в случайном прибытии кораблей к шведским берегам. С другой стороны, можно понять желание людей, действительно по воле случая оказавшихся в роли контрабандистов, без последствий вернуться назад. В любом случае, несомненно, этот эпизод подтверждает, что вполне сложилась практика решать спорные вопросы в приграничье с помощью взяток.
Четвёртая проблема — рост преступности в приграничье. С установлением новой границы появилась возможность использовать территорию соседней страны в качестве убежища, а спрос на краденое имущество среди местных жителей по обе стороны границы стимулировал преступников. В 1620 г. от русских порубежных помещиков Богдана Самарина и Ивана Лугвенева в шведские владения сбежали дворовые люди, прихватив с собой хозяйское имущество, среди которого было судно. Вскоре помещики узнали, что беглецы «ехали в судне до Ямского уезда, и в Ямском уезде те беглые люди продавали тот сносный живот и судно»30.
Поиск преступников тормозился бюрократическими препонами, неизбежно возникавшими в ходе взаимодействия приграничных администраций. Подчас даже личное вмешательство монарха, контролировавшего ход дознания, не могло существенно ускорить процесс. В 1630 г. пришедшие с русской территории Прошка, Харка и Гаврилка в ходе грабежа убили шведских подданных, и сам король Густав II Адольф требовал завершить расследование в максимально короткие сроки. Русские власти приступили к расследованию, но дело тормозилось не
29 НИА СПб ИИ РАН. Ф. 109. Оп. 1. Д. 822. Л. 1-2.
30 Там же. Л. 1.
только из-за запирательства обвиняемых, но также по причине особого статуса одного из них. Гаврилка оказался шведским подданным, ингерманландцем, и физического воздействия к нему применять было нельзя: «Пытать Гаврилку не велели, потому что он человек зарубежный»31.
Расследованию преступлений нередко мешала практиковавшаяся порубежным населением круговая порука, а также страх пострадать от преступников, на которых мог поступить донос. Когда в 1661 г. у шведского подданного украли лошадей, он снарядил за ними погоню. На русской стороне след привёл к мужику, который сказал «погонщикам»: «Ведаю где ваши лошади, да не смею сказать». Мужик указал только примерное направление поисков. Заставной голова этого района по требованию «погонщиков» посылал «около собя про тех лошадей сыскивать и сыскать не мог», а потому потребовал мужика этого для разъяснений. Но «тот мужик стал силен и к нему не пошел»32 — очевидно, опасаясь доносить на конокрадов открыто.
Пятая проблема — рост числа нелегальных мигрантов — перебежчиков. Этот вопрос постоянно оказывал влияние на дестабилизацию в приграничье, и являлся острейшей темой на переговорах сторон, проходивших как на рубеже, так и в обеих столицах. Важным обстоятельством, способствовавшим увеличению численности перебежчиков, служила заинтересованность как властей, так и населения по обе стороны границы в привлечении дополнительных рабочих рук. Поэтому беглецов охотно принимали и укрывали. Среди причин трансграничных миграций можно назвать стремление родственников к воссоединению; уход от налогового бремени и воинской
31 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1630 г. Д. 1. Л. 25.
32 НИА СПб ИИ РАН. Колл. 2. Оп. 1. Д. 28. Л. 13 об-14 об.
401
службы33; поиск более благоприятных условий хозяйствования.
Важную роль играли конфессиональные различия, хотя точно определить силу влияния этого фактора на миграционные процессы сложно. Но можно определённо утверждать, что обстановку здесь накалялась с русской стороны. С точки зрения русских духовных и светских властей, общение с людьми иных вероисповеданий гибельно для души православного, русского человека. Поэтому передача значительного числа православных под юрисдикцию лютеранского государства было не только политическим поражением.
Православные священники с отошедших к Швеции областей получили право посещать по религиозным надобностям Великий Новгород, и в 1618 г. новгородский митрополит Исидор пытался надавить на них, проклинал, обвинял в нерешительности, называл «отметчиками» и говорил: «Только бы они оттуда поехали на царскую сторону — смотря на них и крестьяне бы перешли, а коли они там остались, и на них смотря, и крестьяне там же остались»34. Такой призыв митрополита, во-первых, в корне противоречил статьям Столбовского мира, во-вторых — создавал напряжённость, недоверие в отношениях митрополии и зарубежного духовенства, оказавшегося вне православного царства не по своей доброй воле. Отторжение со стороны русской церковной власти играло на руку шведам, увеличивая их шансы воздействовать на священников в выгодном для интересов лютеранства направлении.
33 См.: Чепель А. И. Русско-шведская граница после Столбовско-го мира и проблема уклонения от воинской службы II Герце-новские чтения 2009: актуальные проблемы социальных наук I Отв. ред. В. В. Барабанов. СПб., 2010. С. 174-176.
34 Россия и Швеция в первой половине XVII века: сб. материалов I Сост. К. Якубов. М., 1897. Раздел 1. № 5. С. 82-83.
402
Шведская политика в полученных по мирному договору 1617 г. русских землях отличалась двойственностью. С одной стороны, в отношении православных проводилась политика распространения лютеранства путём проповеди и предоставления льгот тем, кто готов был сменить вероисповедание. С другой стороны, шведские власти стремились подчеркнуть, что отправление православных обрядов на шведской территории не встретит каких-либо затруднений, и не предпринимали каких-либо суровых мер против православной обрядности. Это зачастую помогало шведам не только удерживать, но даже привлекать православных на шведские земли. К примеру, в 1626 г. из русских владений на шведскую территорию перебежала царская подданная, вдова, и вышла замуж за подданного шведского короля. Когда русский воевода стал требовать выдать беглянку обратно, за нее вступился шведский комендант, особо отмечая, что «поп русский именем Конд-ратий венчал их»35.
Таким образом, важнейшая причина длительной дестабилизации шведско-русского приграничья связана с насильственным разделением линией границы людей, живших в едином культурном, экономическом, политическом пространстве. В условиях проницаемости границы общение между ними естественным образом продолжалось. Но нельзя винить в приграничной нестабильности исключительно местных жителей. Свою лепту вносили управленцы разного уровня по обе стороны рубежа. Своими действиями они, вольно или невольно, способствовали размыванию понятия границы среди местного населения.
35 РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. 1626 г. Д. 1. Л. 129-133.
403
Источники
НИА СПб ИИ РАН. Колл. 2. Оп. 1. Д. 28 («Списки с листов, каковы посыланы в Ругодив к генералу и в ыные городы к державцам, и их немецких листов, каковы присыланы в Великий Новгород ис порубежных городов о всяких порубежных делех, 7169-7172»).
НИА СПб ИИ РАН. Ф. 109 («Порубежные акты»).
Опись архива Посольского приказа 1626 года. М., 1977.
Олеарий А. Описание путешествия в Московию // Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986.
РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Реестр 2. Д. 1. («Отписки новгородских и других с шведами пограничных городов воевод — и отпуски к ним государевых грамот о разных пограничных делах»).
Россия и Швеция в первой половине XVII века: сб. материалов / Сост. К. Якубов. М., 1897.
Литература
Видекинд Ю. История десятилетней шведско-московитской войны. М., 2000.
Жуков А. Ю. Границы Карелии: обоснование процесса складывания в XII-XVII вв. / / История народов России в исследованиях и документах: к 80-летию со дня рождения С. Г. Агаджанова. М., 2009. Вып. 3. С. 65-95.
Жуков А. Ю. Проблема границы в русско-шведских дипломатических отношениях 1617-1621 гг. // Гуманитарные исследования в Карелии: сб. ст. к 70-летию ин-та яз., лит. и истории. Петрозаводск, 2000. С. 31-36.
Жуков А. Ю. Управление и самоуправление в Карелии в XVII в. Великий Новгород, 2003.
Кирпичников А. Н. Древний Орешек: историко-археологические очерки о городе-крепости в истоке Невы. Л., 1980.
Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984.
Кирпичников А. Н. Шведские и русские укрепления в Кореле — Кексгольме XIV-XVII вв. / / VII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. М.; Л., 1976. Ч. 1. С. 120-121.
' М. Х. Числеппость шведских войск в Лифляндии в 1655-1661 гг. II X Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: тез. докл. М., 1986. Ч. 1. С. 103-104.
Пийримяэ Х. А. Военные расходы Шведского государства в Лифляндии в XVII в. II Скандинавский сборник. Тал-лип, 1980. Вып. 25. С. 36-48.
Резников А. И., Исаченко Г. А. О влиянии природных границ па политические рубежи Северо-Запада Европейской России 11 Университетские Петербургские чтения. СПб., 2003. С. 584-587.
Селин А. А. К исторической географии Водской пятины: Грезепский и Орлинский погосты 1500 г. и русско-шведская граница 1617-1618 гг. II Ладога и Северная Русь: чтения, посвящ. памяти Анны Мачинской, Ст. Ладога, 21-22 дек. 1995 г.: материалы к чтениям. СПб., 1995. С. 53-56.
Чепель А. И. «Был без проезжей и хотел своих детей навесить»: проблема разделения семей в шведско-русском приграничье после Столбовского мира 11 Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. М., 2011. Вып. 35. С. 231-244.
Чепель А. И. Нелегальная торговля в русско-шведском приграничье после заключения Столбовского мира 11 Известия Алтайского государственного университета. 2009. № 4I4. С. 260-262.
Чепель А. И. Переводчик «худ грамоте» и «переводил нес-правчиво»: трудности перевода в шведско-русском приграничье после Столбовского мира 11 Скандинавские чтения 2010 года: этнографический и культурно-исторический аспекты I Отв. ред. Т. А. Шрадер. СПб., 2012. С. 111-121.
Чепель А. И. Русско-шведская граница после Столбовского мира и проблема уклонения от воинской службы 11 Герценовские чтения 2009: актуальные проблемы социальных паук I Отв. ред. В. В. Барабанов. СПб., 2010. С. 174-176.
Kokkonen J. Rajaseutu liikkeessa: Kainuun ja Pielisen Karjalan asukkaiden kontaktit Venajan Karjalaan kreivin ajasta sar-kasotaan (1650-1712). Helsinki, 2002.
A. I. Chepel
The Inhabitants and the Authorities of the Swedish-Russian Border Region after the Stolbov Peace Treaty: Interaction and Opposition
Based on the documents from Russian archives, the article describes the situation in the Swedish-Russian border area after the Stolbov peace treaty. The author concludes that the solution of border issues depended on the joint efforts of Russian and Swedish authorities, and the close contacts of border inhabitants, whose loyalty was crucial for both governments, prevented any rapid resolution of border issues.
Key words: Swedish-Russian border region, Stolbov peace treaty, espionage, defectors issue, illegal trade.
