CC BY
72
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ОБРАЗОВАНИЯ
www.hjournal.ru йй!: 10.17835/2076-6297.2019.11.1.176-193
НАРРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ЛОВУШЕК СФЕРЫ ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИИ1
СП
■н о см
ЖУК АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ,
доктор экономических наук, профессор, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия, zhukaa@sfedu.ru;
ФУРСА ЕЛЕНА ВЛАДИМИРОВНА,
кандидат экономических наук, доцент, Южный федеральный университет, г. Ростов-на-Дону, Россия, efursa@sfedu.ru
■н ■н
ш
о <
ее
Сфера образования и науки России на протяжении трех десятилетий переживает непрерывные глубокие институциональные трансформации с целью повышения качества образования, его доступности, а также повышения результативности и эффективности науки. Настоящая статья посвящена попытке проанализировать ф результаты проводимых реформ и оценить качество экономических институтов, координирующих деятельность рыночных агентов исследуемой сферы. С целью оценки качества проводимых реформ было принято решение сконцентрироваться на анализе о нарративов, т.е. историй прямой речи непосредственных акторов исследуемой сферы,
< таких как преподаватели, студенты, магистранты, аспиранты всех форм обучения, ^ ученые и исследователи ВУЗов и НИИ, а также менеджеры разного уровня компетенций ^ и ответственности, управляющие исследуемой сферой. Основным источником
информации для поиска нарративов выступил информационный ресурс «Интегрум», являющийся значительного размера базой полнотекстовых версий 1250 российских газет (центральных и региональных), а также 500 отечественных журналов, в результате анализа которого нами было отобрано 250 нарративов (историй прямой £ речи) непосредственных участников изучаемого трансформационного процесса сферы ^ образования и науки. Полученные результаты позволили нам выявить ряд устойчивых § неэффективных правил и практик, негативно сказывающихся на функционировании ^ исследуемой сферы, а также классифицировать их в несколько групп институциональных ловушек, таких как: ловушка метрик, ловушка возрастающей бюрократии, ш ловушка дефицита финансирования, ловушка электронизации и цифровизации, § ловушка редукции качества образования, ловушка кадрового потенциала. Каждая из о5 детерминированных институциональных ловушек нашла свое отражение в тексте
< настоящей статьи, а также продемонстрирована и аргументирована выдержками из о обработанного массива историй.
=5 Ключевые слова: институт; институциональная трансформация;
институциональная ловушка; нарратив; нарративный анализ; сфера образования и науки.
1 Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 18-010-00581 «Институциональные ловушки оптимизации сферы образования и науки».
О © Жук А. А., Фурса Е. В., 2019
NARRATIVE ANALYSIS OF INSTITUTIONAL TRAPS OF EDUCATION AND SCIENCE IN RUSSIA2
ALEXANDER A. ZHUK,
Doct. Sci (Econ.), Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: zhukaa@sfedu.ru;
ELENA V. FURSA,
Cand. Sci (Econ.), Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: efursa@sfedu.ru
For last 30 years Russian science and education system has been experiencing constant, profound institutional transformation in order to increase the quality of education, it's access ability and with a point to encrease the effectiveness of science. This article is devoted to the attempt to analysis the results of undertaken reforms and evaluating the quality of economic institutions which coordinate the order of market agents of researching field. The analysis of narratives approach was chosen with the intention for estimating the quality of reforms undertaken. Narratives are defined to be stories in direct speech of actors themselves of researching field: professors, students, Master's and graduated students of all forms of education, as soon as scientists and researchers of universities and research institutes and different levels of responsibility and competencies administrators. The "Integrum" database taken as the main source of information for searching for narratives. This informational base consists of 1250 Russian newspapers (federal and regional) and 500 journals which help us to select 250 narratives (stories in direct speech) of people who are directly involved in transformational process of education system and science being studied. The obtained results pointed out the number of stable ineffective rules and practices which have a negative impact
CO ■H
on our researching area functioning and also made it possible to classify out a few groups of cm
о с
institutional traps such as: metric's trap, trap of raising level of bureacracy, trap of shortage of finansing, electronization and digitalization trap and trap of staff capacity. Each determined
trap reflected in the article is also pointed out and argued with selected narratives. ^h Keywords: institution; institutional transformation; institutional trap; narrative; narrative
analysis; science and higher education sphere. >
•
JEL: B52, I23 ft
Введение I—
со
Начиная с перестроечной эпохи позднего затухающего СССР, российские
экономические институты подвергаются непрерывным трансформациям, направленным ^
на бесконечные улучшения их качества, повышение разного рода показателей, которые Р
в итоге должны приводить к повышению эффективности функционирования рыночных !и
агентов в рамках упомянутых институтов, а как следствие и к повышению эффективности ^
экономической системы в целом. _
Абсолютно очевидно, что в условиях низкокачественных институтов, искажающих эффективную координацию рыночных агентов на рынках, той самой ожидаемой
2 This publication has been prepared in the framework of the project funded by the Russian Foundation for Basic Research (project № 18-010-00581) «Institutional traps of optimization of the sphere of education and science".
эффективности достичь невозможно (Акиндинова, Алексашенко и Петроневич, 2011), а рыночные агенты будут предпринимать все возможные и невозможные усилия, применять праведный и неправедный инструментарий для повышения результативности своей деятельности в рамках сложившихся институтов, понимая, что в определенных экономических условиях это повышение результативности балансирует на уровне банального выживания того или иного субъекта рынка.
Сфера высшего образования как неотъемлемая часть социально-экономической системы любого государства подвергается тем же самым трансформациям, равно как и остальные сферы и отрасли, впитывает и активно внедряет в свое функционирование различные показатели эффективности, свойственные и активно применяемые в окружающих сферах и отраслях отечественной экономики. Цель нашего исследования состоит в анализе качества институтов, которые формируются в результате сложившейся траектории изменений, на основе анализа нарративов как источника первичной информации рыночных агентов касательно эффективности и результативности институциональной координации их деятельности.
Трансформация институтов высшего образования России
3 Изменение государственного устройства нашей страны, приведшее к тотальной
8 трансформации форм собственности в рамках осуществления рыночных преобразований ■н экономической системы, обеспечило создание и развитие принципиально новых
О!
2 экономических агентов, очевидно отсутствовавших в прежней социалистической командно-административной экономической системе. Речь идет о различных коммерческих фирмах, целью деятельности которых выступает извлечение прибыли, а их многочисленность, с точки зрения неоклассического подхода, выступает необходимым условием формирования эффективных конкурентных рынков (Белокрылова и Жук, 2007). Постановка на коммерческие рельсы не обошла стороной и сферу высшего образования и науки, которая за первые два десятилетия трансформаций показала
■н ■н
х го ш
< многократный прирост в количестве обучающихся в том числе на неведомых до этого
местах с полным возмещением затрат самих студентов (известных как коммерческие
места), а также формированием и развитием негосударственных образовательных
учреждений, в частности являющихся по сути абсолютно коммерческими фирмами,
деятельность которых направлена на извлечение прибыли (Вольчик, Жук и Корытцев,
2017). В контексте институциональных изменений в исследовании качества и
эффективности функционирования экономических институтов важно поставить два
■Е вопроса: насколько стабильно эти институты функционируют и какие показатели
I эффективности в итоге демонстрируют. О причинах нестабильности отечественных
< экономических институтов мы подробно говорили ранее (Жук, 2010), в частности
демонстрируя особенности поведения отечественных рыночных агентов, сложность
^ имплантации зарубежных экономических институтов в российские реалии и традиции,
¡л а также предлагая и аргументируя гипотезу о структуре экономического института.
^ Интересно, что нестабильность самих экономических институтов приводит к устойчивой
¡2 их неэффективности, являясь безусловно не единственной, но одной из важнейших тому ш
_1 причин.
I Вопросом экономической эффективности институтов ученые задавались еще на
р стадии зарождения институционального направления в экономической науке и ее оформления в самостоятельное направление. Например, Т. Веблен в своем труде о5 «Теория праздного класса» отмечал, что «институты выступают результатом процессов, ~ происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени» (Veblen, 2017).
Ф. фон Хайек основывается на предположении, что «Зарождение и развитие общественных институтов не может быть подчинено разуму, его мыслимым конструкциям,
а плоды эволюции в принципе непредсказуемы. Эволюция как общественный процесс выступает лишь упорядочением неизвестного ранее, выбором необходимых наиболее эффективных практик, соответствующих долгосрочным целям кооперации индивидов» (Von Hayek, 2014), что выступает базой авторской теории институциональных изменений как эволюции институтов.
К. Менгер характеризовал зарождение, становление и развитие экономических институтов как эволюционный процесс, протекающий стихийно и самостоятельно. Его собственные исследования выявили такую закономерность, что «множество людей в процессе активности по удовлетворению собственных потребностей обнаруживают, что определенные формы общественной координации облегчают достижение индивидуальных целей каждому конечному рыночному актору. Отбор таких форм происходит непреднамеренно, затем они принимаются иными акторами и группами акторов, оценивших преимущества единой координации и ее результаты перед общей несогласованностью» (Менгер, 1894).
Побудительные причины институциональных изменений также выступают объектом глубокого изучения представителей институционального направления как в России, так и самих родоначальников данного ответвления в экономической теории. Д. Норт (1997) искренне убежден, что институциональные изменения происходят исключительно революционным путем. А. Алчиан (1977) основой институциональных изменений полагает эволюционные процессы, протекающие под действием сил конкуренции. Этой позиции придерживается и Ф. Хайек (1992), трактуя институциональные изменения как эволюцию социокультурного характера, однако испытывающую непосредственное воздействие эволюции биологической.
Исследования институциональных изменений не остались без внимания и отечественных ученых-экономистов. Так, например, академик В. Полтерович полагает, что основой институциональных изменений составляет «насильственная трансплантация эффективных институтов, которые не свойственны системе-реципиенту» (Полтерович, 2001). А. Олейник придерживается позиции, что институциональная трансформация протекает в условиях имплантации экономических институтов (Олейник, 1997). Неоспоримым фактом остается непосредственное глубокое участие государства в лице многочисленных органов власти в процессе институциональных трансформаций как на стадии их инициации, так и в непосредственном их проведении, что объясняется со практически неограниченными возможностями государственного аппарата в о формализации тех или иных правил и практик, тем не менее демонстрирующих ^ неоднородные и не всегда однозначные качественные характеристики. о
«Институциональные изменения, т.е. отбор рыночными акторами институтов, их .
эволюция, улучшение, «тонкая настройка», должны проходить под знаменами улучшений, ^ в частности снижения трансакционных издержек, повышения интереса для акторов рынка (как для продавцов, так и для покупателей), инвестиционной привлекательности, ф то есть так или иначе повышения эффективности функционирования самого рынка» ш (Жук, 2018). Но, если мы обратимся к массе иностранных и отечественных исследований, q то обнаружим, что зачастую на практике рынки демонстрируют эффект ухудшающего ¡2 (отрицательного) отбора, а институциональные изменения уводят экономические _i институты в сторону развития неэффективных норм и правил вместо формирования и g использования более эффективных. F
В англоязычном сегменте институциональной экономической науки этот вопрос ь
ученые начали ставить перед собой еще в конце ХХ в. Так, П. Дэвид еще в 1985 г. w
обрисовал крайне любопытную с точки зрения ее экономического содержания ситуацию,
сложившуюся в сфере технологии ручного набора текстов с помощью печатных ^
машинок и компьютерных клавиатур. Дело в том, что англоязычная раскладка ^
символов клавиш на печатной машинке, равно как и на компьютерной клавиатуре з
о
«QWERTY», название которой происходит от расположения символов на верхней буквенной строке слева направо, как оказалось в результате репрезентативного количества экспериментов, не обеспечивает оптимальную скорость набора текстов, что ведет к снижению производительности труда машинисток и представителей профессий, повседневно сталкивающихся с набором текстов вручную (David, 1985). И такая ситуация сложилась в условиях, когда существовала, и существует по сей день, масса альтернативных раскладок символов на клавиатуре, обеспечивающих значительно более высокую скорость набора текстов, как следствие и производительности труда. Но никакие альтернативные, пусть и более удобные и эффективные раскладки символов, особой популярности не приобрели. Объясняется это лишь многолетними привычками пользователей, а также нежеланием и нецелесообразностью затрат на переоборудование рабочих мест и переучивание работе с новыми раскладками.
Спустя года Б. Артур, в результате анализа конкуренции технологий в отраслях экономики, выявил закономерность, согласно которой в конкурентной борьбе очень часто побеждают технологии по факту не являющиеся самыми оптимальными и не демонстрирующими высокие показатели эффективности (Arthur, 1989). Как показали результаты исследования, если у одного рыночного агента такая технология активно
2 используется, то она может распространиться и среди других рыночных агентов,
0
см что впоследствии преграждает путь распространению альтернативных технологий
^ несмотря на показатели их экономической эффективности. Эволюционный отбор также
01
2 подвержен влиянию цепи исторических событий, включая различные обычаи, традиции й и всевозможные культурные ценности. В частности, известно, что во многих странах ^ продолжают читать традиционные бумажные газеты за утренней чашечкой кофе, ^ несмотря на очевидную экономическую эффективность от пользования электронными ^ устройствами и приложениями к ним. В итоге очевидно, что в ряде ситуаций широко
распространенные, хоть и менее эффективные технологии, становятся некоей преградой m на пути развития более эффективных новых технологий.
< Неспроста авторы вышеупомянутых исследований использовали научную
о категорию «lock-in», т.е. блокировки привычными распространенными, хоть и не самыми эффективными технологиями, своих более эффективных конкурентов, т.е. описали эволюцию институтов в зависимости от предшествующей траектории развития
х
о
>< л
X
< (path dependence), что в русскоязычной традиции часто переводится как «эффект
X
О
колеи» (Жук, 2018). Следует учесть, что на эволюцию институтов оказывают влияние не ^ только рыночные агенты, но и формируются предпосылки, согласно которым «однажды £ принятое решение на государственном уровне трудно отменить» (Норт, 1997). х В русскоязычном сегменте институциональной экономической теории старт
< исследованиям в данном направлении дал академик В. М. Полтерович, обозначив данный эффект «институциональной ловушкой» и определив ее как «неэффективную устойчивую норму (неэффективный институт)» (Полтерович, 1999). В дальнейшем ш большое количество исследований посвящено как попыткам теоретически сформировать данную категорию, так и классифицировать ее, предложить сущностное содержание.
Эффект вытеснения неэффективными правилами и практиками более эффективных часто встречается в сферах, которые ранее в России было принято расценивать как сферы общественного сектора экономики, в частности такие, как образование и здравоохранение. Стоит отметить, что подобные эффекты выделяются и в высокоразвитых экономиках с Ь долгой и успешной траекторией развития экономических институтов. w Д. Рейнольдс в исследовании с говорящим названием «Неэффективная школа»
(Reynolds, 1995) демонстрирует, что среднее образование благодаря менеджеризму и ^ проводимой в отношении его политике теряет свою эффективность и развивается по
2 нисходящей траектории. Равно как Д. Фукс и Л. С. Фукс демонстрируют, что выделение
3 из общих классов детей в соответствии с определенными критериями в самостоятельные о
небольшие группы не дает ожидаемого эффекта и качество образования в итоге не достигает показателей неспециализированных групп (Fuchs and Fuchs, 1994). Несмотря на такие данные, подход к выделению особых групп школьников и студентов продолжает набирать обороты как в российской, так и общемировой практике. Еще в 1983 г. в исследовании, направленном на изучение особенностей систем высшего образования в разных странах мира, Б. Р. Кларк указывал, что различные системы культур и ценностей сильно различают подходы к организации и формированию высшего образования, а для обеспечения академических свобод и повышения качества образования необходимо отделять функционал управления ВУЗом и его подразделениями от функционала по управлению и формированию образовательных программ и их содержания (Clark, 1983). Тем не менее, мы видим шаги по унификации системы высшего образования в мире, а также по концентрации рычагов управления организацией образования и содержанием образования в единых центрах принятия решений. Интересные результаты исследования качества функционирования системы служебной аттестации работников малайзийскими учеными показали, что сама аттестация не демонстрирует реальную информацию о квалификации работников, а зачастую ее искажает, а также подобная система не выступает мотивирующей для работников, как того ожидает работодатель. В итоге авторы делают вывод, что подобные системы, равно как и их развитие, могут быть не только неэффективными, но и деструктивными (Long, Kowang and Ismail, 2013). Тем не менее, система регулярной аттестации кадров лишь набирает обороты, усиливая свое значение в современных российских условиях.
Мы полагаем, что состояние российского образования с точки зрения качества его институтов релевантно изучить c помощью все укрепляющего свои позиции в науке подхода к анализу нарративов.
Нарративы институциональных ловушек в сфере высшего образования и науки
Институциональные ловушки в сфере высшего образования и науки можно
исследовать с помощью инструментария нарративной экономической теории. Нарратив
можно охарактеризовать как последовательность связанных причинной связью событий
и лежащих в их основе источников, разворачивающихся с течением времени, которые
могут быть использованы в качестве шаблона при интерпретировании настоящего со
опыта (Вольчик, 2017 с. 134). Анализ нарративов, посредством которых акторы о
транслируют интерпретацию происходящих изменений в сфере образования и науки, ^
позволяет структурировать и исследовать процесс распространения идей, влияющих ö
с
на повторяющиеся социально-экономические взаимосвязи, а также выявить правила,
нормы и социальные институты, формирующие институциональные ловушки. ■н
Нарративы являются важным источником качественных данных, которые ^
позволяют понять и исследовать поведение акторов, являющихся непосредственными ф
участниками образовательного процесса (Вольчик, Корытцев и Маслюкова, 2018, с. 23). ф
Использование в качестве данных нарративвов, а также содержащийся в них дискурс, q
позволяет не только идентифицировать институты, но и получить глубокое понимание ¡2
эволюционных процессов в экономике (Вольчик и Маслюкова, 2018a, с. 152). _j
Исследование нарративов позволяет выявить идеи, правила, циркулирующие в сфере z
образования и науки, которыми в дальнейшем руководствуются акторы для выбора своей р собственной модели поведения. При этом акторы, используя нарративы, транслируют
свой опыт, социальные, политические и культурные контексты происходящих событий, в о5
рамках которых воспроизводятся устойчивые взаимодействия и регулируемые правила. ~ С помощью нарративов можно исследовать эволюцию институциональной среды сферы образования и науки, ее качественные характеристики, факторы, способствующие и тормозящие ее развитие, а также выявить специфические поведенческие практики акторов.
Дискуссия относительно реформирования и оптимизации сферы образования и науки продолжается достаточно долгое время как в научных сообществах, так и в средствах массовой информации. В данном обсуждении транслируются идеи представителей различных сфер деятельности: преподавателей, ученых, журналистов, чиновников, политиков и др. Качественный анализ историй, идей, мнения и отношения к реформированию сферы образования и науки представителей различных сфер деятельности позволяет идентифицировать релевантные нарративы и выявить их влияние на поведенческие практики.
Основным источником информации для поиска нарративов с целью анализа институтов и попытки идентификации в них институциональных ловушек использовался информационный ресурс «Интегрум», выступающий базой полнотекстовых версий 1250 российских газет (центральных и региональных), а также 500 отечественных журналов. Поисковые запросы «оптимизация образования» и «реформирование науки» выдали 4591 документ за период с 2010 г. по октябрь 2018 г., что выступило первоначальной базой исследования. Последующий анализ статей показал отсутствие в содержательной части необходимых нарративов, которые позволили бы получить информацию о качественных характеристиках реформирования сферы высшего образования и науки. Значительная ^ часть автоматически отобранных статей носила исключительно информационный ° характер и была исключена из спектра качественного анализа. В итоге мы оставили тн 215 статей, признанных релевантными задачам исследования по изучению институтов 2 и их тестированию на наличие институциональных ловушек.
^ Анализ нарративов осуществлялся путем выявления в тексте фактов, аргументов и
5 отношения акторов к реформированию и оптимизации сферы высшего образования и Р
науки, что думают и говорят преподаватели, ученые, политики, чиновники, журналисты ® о реформах и проблемах. Первичное знакомство с нарративами показало, что основная масса рассказанных авторами историй о реформировании сферы образования и науки
X
го носила ярко выраженный эмоциональный характер в силу того, что подавляющая часть
< повествований велась от лица преподавателей или ученых, которые непосредственно
<
о о
были вовлечены в этот процесс. Показательно, что у названной категории акторов практически все повествования отражали негативный контекст, вызванный крайней озабоченностью самим ходом, а также последствиями осуществляемых реформ.
Нейтральное или даже позитивное отношение к реформам сферы образования и науки демонстрировали чиновники, политики, некоторые руководители образовательных и научных учреждений. Подобные нарративы носили менее эмоциональный характер и отражали точку зрения и аргументы правительства, осуществляющего оптимизацию и реформирование сферы высшего образования и науки, а также конформистскую позицию в отношении происходящих трансформаций. Приведем некоторые текстовые иллюстрации, наиболее распространенные среди акторов, демонстрирующих нейтральное или позитивное отношение к реформам: ^ «С 1991 по 2015 год произошло сокращение числа вузов. Мы в ЮУрГУ тоже провели
Ш "реформирование": оптимизировали факультеты, создали институты. Мы зашли в Программу 5-100, зарабатываем деньги самостоятельно. Нет, безусловно, государство ш помогает нам - дает бюджетные места, и меньше их не станет. Но мы выполняем госзаказы, ведем активную научно-исследовательскую деятельность, и это приносит нам деньги» (Шестаков, 2017).
«...Печать неэффективности - это возможность посмотреть на свою работу со стороны и исправиться. Этому есть доказательства: в прошлом году пединститут вошёл в список эффективных, но вот его филиал в Ижевске подкачал. За год о руководство собралось с мыслями, и теперь филиал уже в "отличниках?', но пострадал < сам институт» (Бурцева, 2013).
В свою очередь, акторы, выражавшие негативную позицию касательно проводимых о реформ, аргументировали свое отношение к модернизации образовательного и учебного
<
£
процесса следующими факторами: неподготовленность реализуемых реформ, их научная необоснованность, отсутствие широкой поддержки со стороны вовлеченных акторов образовательного и научного процесса, дефицит финансирования, субъективная оценка текущих результатов, а также отсутствие адекватного контроля качества.
В процессе изучения нарративов о реформировании и оптимизации сферы высшего образования и науки нами были детерминированы институциональные ловушки, которые мы сочли возможным классифицировать в следующие группы:
• ловушка метрик;
• ловушка возрастающей бюрократии;
• ловушка дефицита финансирования;
• ловушка электронизации и цифровизации;
• ловушка редукции качества образования;
• ловушка кадрового потенциала.
Продемонстрировать нашу позицию, а также аргументировать наличие институциональных ловушек в структуре институтов, мы постараемся на примере некоторых текстов, на наш взгляд ярко иллюстрирующих институциональные ловушки в сфере образования и науки, а также продемонстрируем более подробно их характеристики.
Проанализированные тексты статей вышеупомянутого информационного ресурса «Интегрум» за период с 2010 по 2018 гг. показал, что дискурс о ловушках метрик и возрастающей бюрократии получил самое большое отражение и крайне широко распространен среди нарративов. Достаточно часто преподаватели и ученые в излагаемых собственных историях объединяют эти две проблемы как непосредственно взаимосвязанные между собой.
Количественные показатели играют одну из главных ролей в реформирования сферы отечественного высшего образования и науки. Эффективность и оценка деятельности вузов и научных организаций определяются различными количественными показателями, которые используются для контроля, мотивации и осуществления экономического выбора (всевозможные рейтинги, индексы, индикаторы, показатели). Преподаватели и ученые отмечают, что подобные формы управления и контроля не в состоянии в полной мере охарактеризовать научную и образовательную деятельность, по сути являющуюся творческим процессом. со
Рассмотрим несколько высказываний, ярко иллюстрирующих позиции о преподавателей и ученых о проблемах, связанных с феноменом, который мы ^ характеризуем как институциональную ловушку метрик. о
«Работать в ФАНО пришли люди не из науки. И они управляют нами. Но как . они могут это делать, не понимая существа деятельности научных организаций? ^ И они делают это при помощи цифр. И вот они вырабатывают разные способы £ цифровой оценки. Индекс Хирша, например, который показывает, насколько та или ф иная публикация цитируется. Это неплохой показатель, но его нельзя поставить ш критерием общей оценки работы. Альберт Эйнштейн, например, точно бы о проиграл, если бы его научные изыскания оценивали таким способом. Поэтому нужно ¡2 понимать деятельность, а не смотреть на цифры. Это может привести к гонкам _1 за публикациями, когда за количеством пропадает качество. А вообще есть такой ^ закон Гутхарта, который говорит о том, что когда используется цифровой индекс р в исследовании и затем он ложится в основу принятия решений, то он перестает ь быть достоверным. С
цитируемостью тут все ясно. Можно организовать «невидимое ^
общество», которое друг друга будет цитировать. Как в квантовой механике - вы
только что-то измерили, а состояние системы изменилось и результаты стали °
недействительными. В общем, на одних цифрах достоверных данных получить ^
невозможно. И ФАНО работает с недостоверными данными» (Крымский, 2016). з
о
«Зачастую здравый смысл подменяется формальными, труднообъяснимыми требованиями инструкций. Так, к примеру, в соответствии с инструктивными документами "Учебно-методический комплекс" или близкая по содержанию, но уже отличающаяся по форме "Рабочая программа дисциплины" не будут утверждены, если в списке основной литературы присутствуют учебники, изданные более 5 лет назад. Бессмысленно доказывать, что за последние полвека не создано ничего более основательного, чем, к примеру, фейнмановские лекции по физике, "Основы общей химии" Б. В. Некрасова или "Физическая химия" П. Эткинса. Бессмысленно ссылаться на опыт ведущих зарубежных университетов. У нас, в реформируемой Высшей школе России, качество преподавания оценивается исключительно по степени «свежести» используемой учебной литературы, а "эффективность" ВУЗа - по количеству квадратных метров на студента (Нечаев, 2013).
Целеориентация на количественные показатели отвлекает внимание, силы и рабочее время ученых и преподавателей от осуществления непосредственной научной и образовательной работы, а также вынуждает их фальсифицировать новые результаты для отчетности, концентрироваться на достижении краткосрочных целей, связанных с выполнением требуемых от них количественных показателей работы, таких как рейтинг 3 преподавателя, уровень цитируемости и другие, не менее важные, количественные см показатели. Подобная тенденция формирует негативный эффект, трактуемый нами ^ как ловушка метрик, при котором работники или организация мотивированы не 2 на реализацию долгосрочных стратегических целей, а на решение краткосрочных локальных проблем, также известный в науке как шорттермизм (short-termism).
«..Замещение содержательной научной деятельности формальными показателями. Последнее связано со стремлением чиновников формализовать результаты научного труда. Апофеоз этого направления чиновничьей мысли -почасовое нормирование работы ученого. Исследователи вынуждены выбирать между настоящим научным поиском и необходимостью наращивать количество публикаций.
■н ■н
х ГО ш
< В итоге актуальные исследования буксуют, а старые результаты бесконечно
а> <
о о х
X
х л
дублируются для "правильной" отчетности. Наука превращается в бессмысленную игру» (Чеботарев, 2016).
Институциональная ловушка возрастающей бюрократизации характеризуется
< высокой зарегулированностью деятельности преподавателей и ученых, растущими о объемами отчетности, разрастанием массы чиновников, привлеченных к управлению ^ образовательными и научными учреждениями.
£ «Они засыпают нас просто ворохом бумаг. Дирекции институтов просто тонут в
х бумагах, таблицах и графиках. Без ненормативной лексики, когда сталкиваешься со
< всем этим, сложно обойтись. Раньше рассматривались только серьезные достижения, ^ уровень науки в конкретном институте. И академикам это было понятно, а вот ^ чиновникам непонятно. Им нужны цифры. Отчетность. Слежка за каждым шагом» ш (Крымский, 2016).
«Мне точно известно, что аппарат Министерства образования и науки задолбал
все российские вузы новшествами по оформлению уймы всяких рабочих планов и
прочих канцелярских документов по каждой дисциплине на семестр с расписанием
наперед каждого часа учебных занятий и всякой прочей никому не нужной ерундой,
которые надо составить листах от 20 до 30 мелким шрифтом на компьютере с
Ь таблицами, песнями и плясками, согласовать, подписать и т.п., а наличие и качество
ю их (вполне субъективно, и слава Богу, поверхностно, оцениваемое специальными
разными комиссиями и проверяющими), помимо других, подчас и важных условий,
° принимается во внимание при решении о продлении лицензии вуза. Что, в свете
^ наличия демографической ямы и угрозы безработицы, вузы терпят, скрипя зубами.
з Преподаватели, вместо того, чтобы в нормальной обстановке думать, как лучше о
донести предмет до каждого студента в зависимости от уровня его общей подготовки, вынуждены биться головой об пол дабы предугадать, какие новые формы канцелярского издевательства изЫдут из Министерства (Гринько, 2013)»
Нарративы также транслируют острый дискурс, связанный, с одной стороны, с необходимостью академической независимости университетов и научных учреждений с целью генерировать новые знания и развивать навыки, с другой стороны — отображают вмешательство управленцев в регулирование образовательного и научного процессов. Институциональная ловушка возрастающей бюрократизации выступает одной из характеристик нового менеджеризма, который отражает распространение в общественном секторе управленческих стратегий, направленных на достижение показателей эффективности, заимствованных из рыночного сектора экономики (Вольчик, Корытцев и Маслюкова, 2018, с. 18-22).
Несмотря на то, что целью политики менеджеризма было снижение бюрократизма, в реальности реформирование сферы образования и науки вылилось в возрастающую спираль бюрократизации с активным вмешательством «эффективных менеджеров» в образовательную и научную деятельность, которые руководствуются плохо проработанной системой критериев эффективности и результативности, не подходящей к научному, творческому процессу.
«К моменту появления нового ректора в Тимирязевке было слито три вуза -помимо академии, еще два, которые раньше были самостоятельными вузами. То есть человек, не имеющий даже близко отношения к сельскому хозяйству, стал руководить тремя аграрными вузами! Когда зарубежные коллеги спрашивают меня, правда ли у нас академией руководит филолог, они начинают смеяться. А мне обидно. Никогда над Тимирязевской академией никто не смеялся, а теперь мы переживаем такой крах. У меня совершенно четкое понимание того, что человек, не имеющий специального образования, не может руководить учебными заведениями» (Смирнова, 2018).
«Сейчас идет сокращение преподавателей, для чего была выбрана такая юридическая форма - увеличение штата управленцев, зарегулированность всего и вся. Если лет 15 назад в отделе кадров работало 4 человека, то сейчас - около 70. Получается, что если раньше университет существовал для профессорско-преподавательского состава и студентов, то теперь - для менеджеров и управленцев. Но если цель в экономии средств, то где же логика - увольнять преподавателей и
взамен нанимать бюрократов? Преподавателей увольняют, чтобы можно было о кормить больше управленцев» (Вольтская, 2017) ^
«Одно дело, когда институты объединяют по сходной тематике... Вы будете смеяться, но один из новых проектов ФАНО, который сейчас бурно обсуждается в Екатеринбурге, касается объединения Института высокотемпературной электрохимии с... поликлиникой! Да, с поликлиникой УрОРАН. Врачей в поликлинике хотят обозвать научными сотрудниками, а Институт электрохимии заодно с ф фундаментальными исследованиями будет обрабатывать... зубные коронки. Есть ш идея еще более радикальная - объединить всех в один Федеральный Исследовательский о центр. Тогда и археологи, и теплофизики, и химики, и металлурги, и биологи будут ¡2 в одном котле вариться. Можно себе представить, как это будет управляться» ^ (Веденеева, 2016). ^
В ходе проведенного исследования анализ нарративов позволил выявить р: устойчивую институциональную ловушку дефицита финансирования. Данная ь проблема в России существует уже более четверти века. При этом, если в 1990-х гг. & недостаточное финансирование сферы образования и науки было связано с общей экономической стагнацией и трансформацией в стране, то в настоящее время сокращение финансирования вписывается в программу федеральной стратегии модернизации образования и науки, одной из целей которой выступает сокращение государственных
о с
■н ■н
£
расходов на «нерентабельные» учреждения, а также введение нормативного (подушевого) финансирования. Критерий рентабельности и эффективности организаций разработан с учетом коммерческого результата от образовательной и научной деятельности, что не всегда оправдано для сфер высокой социальной значимости.
«Необъявленное, но прошедшее в наших организациях уменьшение финансирования, уже привело к сокращению людей, переводу на неполные ставки, к вынужденным отпускам без сохранения заработной платы. На сегодняшний день на науку отпускается не более 1%, а на гражданскую науку - меньше 0,5% ВВП. При этом львиная доля этих денег отпускают РОСНАНО и инограду Сколково, которые за несколько лет своего существования ничего высокотехнологичного не выдали. А на все 800 институтов трех объединенных академий (медицинской, сельскохозяйственной и российской) Правительство РФ дает денег меньше, чем положено в США на один Гарвардский университет (Резолюция сотрудников института)».
«Управленцы обвинили Академию в неэффективности и неспособности реформироваться, в падении уровня фундаментальных исследований и отсутствии крупных достижений и, в частности, нобелевских премий. На все эти претензии, вообще-то говоря, был простой ответ - если лошадь не кормить, она далеко не увезет! 2 А Академию постоянно «недокармливали» (Садовский, 2016).
° «Еще один тренд современных вузов - сокращение профессоров, то есть наиболее
тн квалифицированной части преподавательского состава, поскольку профессорам надо
2 много платить и проще взять на место одного профессора доцента с кандидатской ^ степенью, платить ему намного меньше, одновременно обеспечив колоссальную 5 загруженность» (Полонский, 2015).
Акторы в своих нарративах транслируют, что регулирование, оценка и управление ® учебной и научной деятельностью все больше попадает под жесткий контроль государства.
Замена государственной образовательной политики ведомственной, а также возрастающий го бюрократизм, жесткое регулирование деятельности вузов и научных учреждений,
< игнорирование мнения преподавателей и ученых, недостаточное финансирование, разрушение академических свобод выявляют институциональную неадекватность государства, введенную в научный оборот Малкиной М. Ю. и Розмаинским И. В., и характеризующее нежелание государственных структур выполнять функцию защиты контрактов и прочих институциональных функций (Малкина и Розмаинский, 2001). Государство повышает уровень неопределенности в общественном секторе, что может иметь неблагоприятные последствия в будущем. Нестабильность также будет способствовать снижению у преподавателей стимулов к творческому продуктивному труду и приводить к внедрению в образовательную и научную среду так называемых «поденщиков» — шорттермистов.
Значительная часть акторов в своих историях озабочена проблемой формирования и сохранения преподавателей и ученых для дальнейшего развития науки и образования. ^ Правительство декларирует обеспечение кадрового потенциала науки и образования как Ш одну из главных задач «Стратегии инновационного развития РФ на период до 2020 года»,
3 которая включает механизмы выявления талантливой молодежи, преемственности ^ в развитии научных школ без потери достигнутого потенциала и предполагает ^ формирование благоприятных условий и стимулов для прихода талантливой молодежи
в научные и образовательные организации, закрепление молодых исследователей в ^ науке, поддержку уже существующих и новых научных направлений и школ. Тем не ¡^ менее, численность ученых и преподавателей продолжает сокращаться, в том числе и £= молодых специалистов, которые отмечают недостаточный уровень финансирования, о тотальный контроль со стороны ведомств, растущую бюрократизацию, а также
< катастрофическую девальвацию престижа профессии.
Ёг Существующая институциональная среда, а также начатая правительством
о реформа оптимизации сферы образования и науки не позволяют воспроизводить кадры
х
<
го
х £
в отрасли. Возникает институциональная ловушка кадрового потенциала, которая характеризуется проблемой обеспечения преемственности научных школ, сохранения и передачи опыта, знаний будущим поколениям, снижением мотивации молодых ученых к образовательной и научной деятельности, а также сокращением их численности.
«Я аспирант и младший научный сотрудник в нижегородском Институте прикладной физики РАН. У института нет денег, чтобы принять меня и еще около 50 человек на полную ставку. Поэтому мы вынуждены «сидеть» на 0,1 ставки без каких-либо надбавок» (Федоренко, 2016).
«Статистика свидетельствует, что за последние относительно благополучные 15 лет число исследователей, выполняющих фундаментальные исследования в области естественных наук, снизилось у нас примерно на 10 тысяч человек, а в области технических наук - на 20 тысяч. И это после катастрофического сокращения в 1990-е годы! Неудивительно, что участие российских ученых в международных конференциях постоянно сокращается, а некоторое замедление «утечки мозгов» объясняется лишь падением спроса на наших молодых специалистов -нынешний уровень их подготовки таков, что западную науку они уже не интересуют» (Садовский, 2016).
«На самом деле экономическая ситуация не такая тяжелая, какой была относительно недавно, в 90-е годы. Даже в годы, когда шла Великая Отечественная война, институты не сокращали, их эвакуировали. В блокадном Ленинграде ученых не лишали возможности работать, их не выгоняли на улицу. А сейчас нас сокращают. У государства, оказывается, нет денег даже на нашу мизерную зарплату. В условиях сокращений пострадает в первую очередь молодежь. Мы не сможем принять ее на работу. Первое и главное требование к нашему государству - сохранить кадровый потенциал Академии наук» (Братищев, 2016).
«Молодежь в вузы не идет работать, прежде всего, по причине мизерных зарплат, плохо соотносимых с предъявляемыми требованиями и масштабами нагрузки. Вот ректор ЮФУ сообщает, что профессора этого вуза получают не менее 41-42 тысяч рублей в месяц. Однако к профессорской должности преподаватель должен еще прийти в процессе многолетней работы в вузе, да и то лишь в том случае, если ему удастся защитить последовательно кандидатскую и докторскую диссертации по специальности. Ассистенту, то есть преподавателю без степени, молодому <л
■н
специалисту, вуз готов предложить лишь 10-15 тысяч рублей в месяц. Но может о
ли молодой специалист жить на 8-10 тысяч рублей? Ведь возраст 22-30 лет - ^
это время создания семьи, рождения детей и связанных с этим многочисленных
материальных проблем. Получается, что даже человек, имеющий склонности к
преподавательской деятельности и стремление работать в вузе, вероятно откажется
от преподавательской карьеры, поскольку деньги ему нужны прожиточные «здесь и
сейчас», а не через двадцать лет, когда он (и то неизвестно) станет профессором. Вот
и получается, что молодые специалисты уходят из бюджетных сфер - образования, ш
здравоохранения, культуры, дисквалифицируются, что позволяет государственным о
мужам говорить о «невостребованности» высшего образования и «переполненности» ¡2
рынка труда специалистами с университетскими дипломами» (Полонский, 2015). _|
Одной из целей реформирования сферы образования и науки было повышение ^
качества образования. Однако, начиная с 1990-х гг. уровень и качество российского ^
образования продолжает падать. ±
«В 1991 году Организация Объединённых Наций по вопросам образования, науки и ю
культуры (ЮНЕСКО) ставила советское образование на 3 место в мире. В 2007 - на
27, а в 2015 уже на 32». °
Институциональная ловушка редукции качества образования характеризуется ^
фрагментацией знаний, пассивностью студентов в образовательном процессе, снижением з
о
о с
■н ■н
£
уровня образования, загруженностью преподавателя, не связанной с преподавательским и исследовательским процессами, отсутствием адекватного контроля качества со стороны ведомств.
«Система образования России стала генерировать необратимый процесс деградации уровня знаний выпускников. Система пошла в разнос: незнайки стали готовить еще более худших незнаек» (Коротеев, 2017).
«Когда растет нагрузка, и преподавателя заставляют читать несколько курсов, которые часто он раньше не читал - потому что сократили совместителя, который читал какой-то специфический курс - это влияет на качество преподавания. Это самое главное последствие этой безумной политики. Качество высшего образования падает и будет падать» (Профлидер, 2015).
«В реальности такое образование меняет суть университета, делает ненужным приобретение студентом навыков самостоятельного научного (рационального) мышления, трансформирует университет в нечто вроде профтехучилища; в таких «университетах» нормой становится серость, если не убогость как студентов, так и преподавателей - первые делают вид, что учатся, вторые - что учат» (Фурсов, 2013).
«Далее, поскольку главное - набрать кредиты, то, как показывает практика, 2 студенты записываются либо на более лёгкие и простые курсы, либо на курсы тех ° преподавателей, у которых легко набрать кредиты. Откуда же качество? Ясно тн также, что строгие преподаватели и сложные курсы, т.е. туда, где качество выше,
2 широкой популярностью пользоваться не будут»(Фурсов, 2013).
^ По мнению ряда преподавателей свой вклад в снижение качества образования
5 внесло платное обучение в вузах.
«Платность, и об этом следует говорить открыто, породила пофигистское ® отношение к образованию. К сожалению, многие молодые люди и их родители считают, что они оплачивают не возможность получить знания, а легальную го возможность получить диплом, так сказать, в рассрочку. Качество образования
< начало дифференцироваться по критерию платности» (Братищев, 2016).
§ Меньше всего в нарративах акторов нашли отражение проблемы, касающиеся
^ цифровизации и электронизации образовательной сферы. Частично это связано
X и
3 с относительно недавно развернувшейся дискуссией о реализации комплексной
!□
<
го х О
х
<
ГО
х £
программы «Цифровая экономика России», принятой 6 июня 2017 г. Развитие современной образовательной сферы должно характеризоваться динамизмом и гибкостью к происходящим изменениям, отвечающим на вызовы информационного общества. Цифровизация образовательной системы, согласно правительственной программе, реализуется в следующих направлениях: внедрение новых форм обучения (дистанционное обучение, онлайн-курсы, смарт-образование); повышение квалификации и переподготовка преподавателей для овладения навыками работы с цифровыми технологиями; обновление устаревшего оборудования и программного ^ обеспечения; подготовка будущих специалистов, готовых работать с современными Ш технологиями. Однако укоренившиеся правила, нормы, институциональные =з ограничения, регулирующие образовательную сферу, не позволяют ей гибко реагировать ^ и приспосабливаться к новым требованиям цифровой экономики. Возникает конфликт между старыми устойчивыми правилами и новыми нормами, идеями, продвигающими цифровые трансформации в образовании. Этот конфликт можно исследовать через институциональную ловушку электронизации и цифровизации, которая характеризуется: слабым контролем за электронными формами обучения, проблемой социализации обучающихся и трансляции неявного знания, изменением роли преподавателя, о отсутствием регламентации процессов дистанционного и онлайн обучения, неравная < конкуренция между региональными и столичными вузами в создании образовательных ёЕ продуктов. Рассмотрим несколько примеров дискурсов, связанных с институциональной о ловушкой цифровизации и электронизации образования.
«И философские, и культурологические специальности состоят не только в передаче информации от знатока к реципиенту, но в восприятии и усвоении тех моментов, которые несёт с собой авторитет учёного и которые нельзя отделить от его личности и живого присутствия» (Сахарова, 2018).
«У онлайн-метода обучения много привлекательных достоинств — мобильность, доступность, удобство. Метод отлично подойдёт для повышения квалификации, качества и уровня знаний в областях, в которых человек уже ориентируется. Однако, самостоятельное обучение с нуля в формате онлайн может оказаться сложным для некоторых учеников. Это не всем легко дается, может не хватать мотивации, какие-то моменты могут быть непонятны» (Исследователи доказали эффективность онлайн-образования, 2018).
<(Такая реформа просто станет очередной "оптимизацией", вследствие которой тысячи преподавателей высшей школы потеряют работу, причем в первую очередь это коснется молодежи, которая физически не успела запастись багажом из научных работ. Один лектор будет обслуживать десятки университетов одновременно - вот вам и очередная экономия средств в образовании за счет "человеческого капитала". А намерение разделить вузы на "доноров" и "реципиентов" - это уже в чистом виде переход к кастовой системе для избранных и плебеев, при котором большинство последних вместо знаний будет потреблять электронный суррогат» (Любомилова, 2018).
Влияние электронизации и цифровизации на образовательную сферу неизбежно, поэтому необходимо правильно использовать и внедрять цифровые технологии и достижения в образовательный процесс, для дальнейшего избегания институциональных ловушек, которые снижают эффективность образовательной
деятельности преподавателей и искажают образовательное пространство.
* * *
Подводя итоги проведенному нами исследованию, стоит отметить, что трансформации российской сферы высшего образования и науки, осуществляемые под знаменами повышения качества образования, его широкой доступности, повышения результативности и эффективности отечественной науки, в итоге, по мнению непосредственных акторов рынка, приводят к диаметрально противоположным результатам. Сфера обрастает устойчивыми неэффективными нормами и
СП
■н
правилами, которые приводят к лавинообразному росту квазинаучных публикаций см
о с
с целью соответствовать требуемым показателям, дискредитирующим научное и преподавательское сообщество в целом, очевидному снижению качества образования в силу переориентированности акторов с научного и образовательного процесса на процесс тн составления отчетов и выполнения рутинной бюрократической работы, девальвации статуса ученого и преподавателя в обществе, восприятия студентом обучения в ВУЗе > как неотъемлемой части ритуала инициации с целью формального получения допуска к занятию определенных должностей и обеспечения потенциального карьерного роста.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ф ш
Акиндинова Н., Алексашенко С., Петроневич А. и Петроневич М. (2011). Сколько ^
стоят неработающие институты? // Вопросы экономики, № 8, с. 41—65. р
Барсукова С. Ю. и Коробкова А. Д. (2014). Вступление России в ВТО в зеркале ^
российских печатных СМИ // Экономическая социология, Т. 15, № 4, с. 20—44. о5
Белокрылова О. С. и Жук, А. А. (2007). Институционализация конкурентной среды —
посткризисной экономики. Ростов-н/Д. о
Братищев И. М. (2016). Колонизация Западом российского образования: последствия и необходимость противоборства // Просвещение. 20 июня. (https://www.politpros.com/
joumal/read/?ID=5566&joumal=188). °
Бурцева И. (2013). Неэффективные вузы Удмуртии не закроют // Комсомольская правда. 15 ноября. (https://www.izh.kp.ru).
Веденеева Н. (2016). Действия ФАНО вызывают шок: химический институт хотят объединить с поликлиникой // Российская академия наук. 27 июля. (http://www.ras.ru/ digest/showdnews.aspx?id=2ee2f25f-f0ed-4887-8cdf-f8194f4bf226).
Вольтская Т. (2017). Выхолащивание, упрощение, редукция // Радио свобода. 9 декабря. (https://www.svoboda.Org/a/28904306.html).
Вольчик В. В. (2017). Нарративная и институциональная экономика // Journal of Institutional Studies (Журнал институциональных исследований), Т. 9, № 4, с. 134.
Вольчик В. В., Жук А. А. и Корытцев М. А. (2017). Конкурентная среда рынка высшего образования Ростовской области // Terra Economicus, Т. 15, № 3, с. 184—186.
Вольчик В. В., Корытцев М. А. и Маслюкова Е. В. (2018). Институциональные ловушки и новый менеджеризм в сфере образования и науки // Управленец Т. 9, № 6, с. 23.
Вольчик В. В. и Маслюкова Е. В. (2018а). Нарративы, идеи и институты // Terra Economicus, Т. 16, № 2, с. 50-168.
Вольчик В. В. и Маслюкова Е. В. (2018b). Ловушка метрик или почему недооценивается неявное знание в процессе регулирования сферы образования и науки // Journal of 3 Institutional Studies (Журнал институциональных исследований), Т. 10, № 3, с. 158-179. см Гринько В. (2013). Арестован глава Высшей аттестационной комиссии: мнения //
^ Информационное агенство. 8 февраля. ( http://www.iarex.ru/interviews/33806.html)
Жук А. А. (2010). Структурные и динамические аспекты нестабильности экономических институтов // Перспективы науки, № 3, с. 120-126.
Жук А. А. (2018). Институциональные ловушки в сфере высшего образования // Актуальные проблемы экономики и права, Т. 12, № 4, с. 48.
Исследователи доказали эффективность онлайн-образования. (2018) // Рамблер. 15 марта. (https://news.rambler.ru/education/39369932-issledovateli-dokazali-effektivnost-onlayn-obrazovaniya/).
■н ■н
х tc со
< Коротеев А. (2017) Кадровый произвол — злокачественная опухоль России? //
Экономика и жизнь - Черноземье. 27 ноября. (http://www.eizh.ru/articles/analitika).
Крымский Г. (2016). «Эффективные менеджеры» не понимают, как работает наука // Российская академия наук. 26 апреля. (http://www.ras.ru/news/).
X -О х
< Любомилова И. (2018). Предожение ВШЭ заменить преподавателей вузов онлайн-
X
О
курсами приведёт к окончательному распаду всей системы высшего образования // § Ермак-инфо. 11 марта. (Ъйр://ермак-инфо.рф/2018/03/).
£ Малкина М. Ю. и Розмаинский И. В. (2001). Основы институционального подхода
х к анализу роли государства / Экономические субъекты постсоветской России / Под ред. ^ Р. М. Нуреева. М.: МОНФ, с. 571- 577.
^ Менгер К. (1894). Исследования о методах социальных наук и политической экономии
^ в особенности, СПб.: Цезерлин, с. 17.
ел Нечаев А. Ф. (2013). О реформах, качестве образования и инновационной экономике //
Гражданская позиция. 24 января. (http://netreforme.org/news/).
Норт Д. (1997). Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Начала, с. 17-21.
Норт Д. (1997). Институциональные изменения: рамки анализа // Вопросы экономики, № 3, с. 6-17. Ь ОлейникА. Н. (1997). Издержки и перспективы реформ в России: институциональный
ю подход. М.: Магистр.
[][ Полонский И. (2015). Разрушение вузов продолжается // Газета «Завтра». 18 июня.
° (http://trueinform.ru/modules.php?name=News&sid=39709).
^ Полтерович В. М. (1999). Институциональные ловушки и экономические реформы //
з Экономика и математические методы, Т. 35, № 2, с. 3-20. о
Полтерович В. М. (2001). Трансплантация экономических институтов // Экономическая наука современной России, № 3.
Профлидер (2015). Безумная политика. Минобрнауки ведет к снижению качества высшего образования // Инновационная образовательная сеть Эврика. 13 октября. (http://www.rosbalt.ru/russia/2015/09/01/1435770.html).
Резолюция собрания сотрудников институтов Научного центра РАН в Черноголовке. (2016). // Российская академия наук. 13 сентября. (http://www.ras.ru/news/).
Садовский М. (2016). Реформа РАН: время политкорректности закончилось, давно пора назвать вещи своими именами // Центр Сулакшина. 8 июля. (http://rusrand.ru/ analytics/reforma-ran-vremya-poHtkorrektnosti-zakonchilos-davno-pora-nazvat-veschi-svoimi-imenami).
Сахарова Е. (2018). «Эра доминирования очного образования закончена» // RT на русском. 15 марта. (https://russian.rt.com/russia/article/492300-obrazovanie-issledovanie-universitet).
Смирнова А. (2018). Заросшие поля, холодные аудитории и дырявые потолки, через которые залетают голуби: в Мосгордуме обсудили ситуацию в Тимирязевке // Накануне. 24 февраля. (https://www.nakanune.ru/news).
Федоренко А. (2016). Митинг в защиту российской науки в Пущино // Московское областное отделение КПРФ. 13 сентября. (http://mkkprf.ru/16463-miting-v-zaschitu-rossiyskoy-nauki-v-puschino.html).
Фурсов А. И. (2013). Новое образование для новой реальности... // Роосия.тй. 27 февраля. (https://www.docme.ru/doc/69879/andrej-fursov---novoe-obrazovanie-dlya-novoj-real._nosti).
Хайек Ф. А. (1992). Пагубная самонадеянность: Ошибки социализма. М.
Чеботарев П. (2016). «Правильные» ученые против «неправильных» // Академия наук Республики Башкорстана. 12 января. (http://www.anrb.ru/snews/alias/18910).
Шестаков А. (2017). По следам Столыпина: реформирование образования в ведущем университете Южного Урала //Доступ. 28 сентября. (https://dostup1.ru/society/ Po-sledam-Stolypina-reformirovanie-obrazovaniya-v-veduschem-universitete-Yuzhnogo-Urala_101705.html).
REFERENCES о
vH
Akindinova, N., Aleksashenko, S., Petronevich, A. and Petronevich, M. (2011). How many см
о с
non-performing institutions cost? Voprosy ekonomiky, 8, 41—65. (In Russian).
Alchian, A. A. (1977). Some economics of property rights, economic forces at work. Liberty Fund: Indianapolis, 127-149. ^h
Arthur, W. B. (1989). Competing technologies, increasing returns, and lock-in by historical events. The economic journal, 99(394), 116-131. >
Barsukova, S. Yu. and Korobkova, A. D. (2014). Russia's Accession to the WTO in the ® Mirror of Russian Print Media. Journal of Economic Sociology, 15 (4), 20-44. (In Russian). uj Belokrylova, O. and Zhuk, A., (2007). Institutionalization of the competitive environment § of the post-crisis economy. Rostov-on-Don. (In Russian). o5
Bratishchev, I. M. (2016). Western colonization of Russian education: the consequences < and the need for confrontation. Education. (https://www.politpros.com/journal/ o read/?ID=5566&journal=188). (In Russian). |5
Burtseva, I. (2013). Inefficient universities of Udmurtia will not close // Komsomolskaya Pravda. (https://www.izh.kp.ru/daily/26159.4Z3046822/). (In Russian).
Chebotarev, P. (2016). "Right "scientists against" wrong " // Academy of Sciences of the Republic of Bashkortostan. (http://www.anrb.ru/snews/alias/18910). (In Russian).
Chestakov, A. (2017). In the footsteps of Stolypin: reforming education at the leading University of the southern Urals // Dostup (https://dostup1.ru/society/Po-sledam-Stolypina-
cn
192
XyK A. A., Oypca E. B.
reformirovanie-obrazovaniya-v-veduschem-universitete-Yuzhnogo-Urala_101705.html). (In Russian).
Clark, B. R. (1983). The Higher Education System: Academic Organization in Cross-National Perspective.
Crimskii, G. (2016). "Effective managers" do not understand how science works // Russian Academy of Sciences. (http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=95a9a47b-96cd-47d5-82eb-dda67e0b758a). (In Russian).
David, P. A. (1985). Clio and the Economics of QWERTY. The American economic review, 75(2), 332-337.
Fedorenko, A. (2016). Meeting in defense of Russian science in Pushchino // Moscow regional branch of the Communist party. (http://mkkprf.ru/16463-miting-v-zaschitu-rossiyskoy-nauki-v-puschino.html).
Fuchs, D. and Fuchs, L. S. (1994). Counterpoint: Special Education — Ineffective? Immoral? Exceptional children, 61(3), 303—306.
Fursov, A. I. (2013). A new education for a new reality... // Poccna.info. (https://www. docme.doc/69879/andrej-fursov---novoe-obrazovanie-dlya-novoj-real._nosti). (In Russian).
Grinko, V. (2013). Arrested the head of the Higher attestation Commission: opinions // News Agency. (http://www.iarex.ru/interviews/33806.html). (In Russian).
Hayek, F. (1992). Fatal presumptional. The mistakes of socialism. Moscow. (In Russian). Hayek, F. (2014). The fatal conceit. University of Chicago Press. The constitution of liberty. Routledge. (In Russian).
Koroteev, A. (2017). Personnel arbitrariness — malignant tumor of Russia? // Economy and life-Chernozem. (http://www.eizh.ru/articles/analitika/kadrovyy-proizvol-9 zlokachestvennaya-opukhol-rossii/). (In Russian).
>f Long, C. S., Kowang, T. O., Ismail, W. K. and Rasid, S. Z. (2013). A review on performance
ro appraisal system: An ineffective and destructive practice. Middle East Journal of Scientific o Research, 14(7), 887—891.
(D <
O O
CO ■H O CM
■H ■H
Lubomirova, I. (2018). The HSE's suggestion that they replace professors of online courses will lead to the final collapse of the whole system of higher education // Ermak-info. (http://epMaK-HH$o.p$/2018/03) (In Russian).
Malkina, M. and Rozmainsky, I. (2001). Fundamentals of institutional approach to the analysis of the role of the state / Economic subjects of post-Soviet Russia. Ed. yes. R. M. Nureev. Moskow: MPSF, 571-577. (In Russian).
Menger, K. (1894). Investigations into the Method of the Social Sciences with Special Reference to Economics, Sanct-Petersburg: Tzezerling, c. 17. (In Russian).
Nechaev, A. F. (2013). On reforms, quality of education and innovation economy // Civic stand. (http://netreforme.org/news/o-reformah-kachestve-obrazovaniya-I-innovatsionnoy-ekonomike/). (In Russian). ¡^ North, D. (1997). Institutional changes: frameworks of analysis. Voprosy ekonomiki, 3,
6-17. (In Russian).
North, D. (1997). Institutions, Institutional change and economic performance, Moskow, Nachala, 17-21. (In Russian).
Oleynik, A. (1997). The Costs and Prospects of Economic Reforms in Russia — An Institutional Approach. Moskow: Magistr. (In Russian). t Polonsky, I. (2015). The destruction of universities continues // Newspaper (Tomorrow».
(http://trueinform.ru/modules.php?name=News&sid=39709). (In Russian). [I Polterovich, V. (1999). Institutional traps and economic reforms. Ekonomika I
5 matematicheskie metody, 35(2), 3-20. (In Russian).
z Polterovich, V. (2001). Transplantation of economic institutions. Ekonomicheskaya
CL
g nauka sovremennoi Rossii, 3. (In Russian).
<
CÖ X
Researchers have proven the effectiveness of online education. (2018) // Rambler. (https://news.rambler.ru/education/39369932-issledovateli-dokazali-effektivnost-onlayn-obrazovaniya/). (In Russian).
Resolution of the meeting of staff of the RAS Research center institutes in Chernogolovka. (2016).// Russian Academy ofSciences. (http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=ae306a9f-ddeb-4ef9-8941-0c2a669a4abe). (In Russian).
Reynolds, D. (1995). The Ineffective School.
Sadovsky, M. (2016). The reform of the RAS: the time of political correctness is over, it's time to call a spade a spade // Sulakshina Center. (http://rusrand.ru/analytics/reforma-ran-vremya-politkorrektnosti-zakonchilos-davno-pora-nazvat-veschi-svoimi-imenami). (In Russian).
Sakharova, E. (2018). "The era of domination of full-time education is over" // RT in Russian. (https://russian.rt.com/russia/article/492300-obrazovanie-issledovanie-universitet). (In Russian).
Smirnova, A. (2018). Overgrown fields, cold audience and leaky ceilings through which to fly pigeons in the city Duma discussed the situation in Timiryazevka // The day Before. (https://www.nakanune.ru/news/2018/02/2Z22499331/). (In Russian).
The Union leader. (2015). Insane policy of the Ministry of education leads to a decrease in the quality of higher education // Innovative education network Eureka. (http://www.rosbalt. ru/russia/2015/09/01/1435770.html). (In Russian).
Veblen, T. (2017). The theory of the leisure class. Routledge.
Vedeneeva, N. (2016). The actions of FANOs cause a shock: they want to unite the chemical institute with a polyclinic // Russian Academy of Sciences. (http://www.ras.ru/ digest/showdnews.aspx?id=2ee2f25f-f0ed-4887-8cdf-f8194f4bf226). (In Russian).
Volchik, V. V. (2017). Narrative and Institutional Economics. Journal of Institutional Studies, 9(4), 134. (In Russian).
Volchik, V. V. and Maslyukova, E. V. (2018). Narratives, ideas and institutions. Terra Economicus, 16(2), 150-168.
Volchik, V. V. and Maslyukova, E. V. (2018). The metrics trap, or why is implicit knowledge underestimated when regulation of science and education is handled. Journal of institutional studies, 10(3), 158-179.
Volchik, V., Korytsev, M. and Maslyukova, E. (2018). Institutional Traps and New Public <j>
Management in the Sphere of Education and Science. The Manager, 9(6), 23. o
Volchik, V., Zhuk, A. and Korytcev, M. (2017). Competitive environment of higher ^ education market of Rostov region. Terra Economicus, 15(3), 184—186. (In Russian).
Voltskaia, T. (2017). Simplification, reduction // Radio liberty. (https://www.svoboda. org/a/28904306.html). (In Russian).
Zhuk, A. A. (2010). Structural and dynamic aspects of instability of economic institutions. Perspektivy nauki, 3, 120-126. (In Russian). q
Zhuk, A. A. (2018). Institutional traps in the sphere of higher education. Actual Problems & of Economics and Law, 4, 48. (In Russian). q
3 i—
œ <
o
о с
■H ■H
£
со z
LL
о <
ее
3
о
