CC BY
194
ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИИ.
УДК 81-11
И. В. Алещанова НАРРАТИВ КАК КУЛЬТУРНАЯ МОДЕЛЬ
Формирование антропоцентрической парадигмы выдвинуло на первый план вопросы изучения личности как субъекта культуры и языка. Включенность языковой личности в коммуникацию, проявляющаяся в заданных культурой речеповеденческих системах, соотносится со стратегиями и тактиками речевого общения, с социальными и психологическими ролями коммуникантов, культурным смыслом транслируемой информации. Речевое поведение, составляющее один из аспектов речевой организации человека, получает реализацию в различных типах дискурса [Карасик, 2002. С. 8]. Именно поэтому отмечается переключение интересов лингвистов на «макрообъекты», среди которых одним из наиболее сложных и актуальных для изучения выступает нарративный дискурс.
Статья представляет собой попытку выявления и моделирования культурных характеристик нарративного дискурса, относящегося к числу важных явлений культуры. Чтобы решить эту задачу, необходимо проанализировать и по возможности структурировать составляющие культурной модели нарративного дискурса, при этом модель понимается как относительно постоянная, регулярно повторяющаяся форма некоторого вида деятельности, мышления или чувствования, отличающаяся социальной направленностью и характеризующаяся ограниченным диапазоном вариаций [Хониг-ман, 2001. С. 54].
Образование культурных моделей связано с возникновением общих поведенческих систем, которые традиционно понимаются как выработанные культурной практикой стереотипные формы поведения, необходимые для организованного социального взаимодействия. Стереотипы в системе культуры составляют основу формирования этнокультурного сознания и этнокультурной сущности личности, преемственности определенного типа поведения и деятельности. К числу подобных стереотипных культурно-языковых образований относится нарратив - социально-сформированная устойчивая речеповеденческая модель передачи информации о социальном опыте поколений. В этом смысле нарратив представляет
собой универсальную характеристику, присущую в том или ином виде большинству культур.
С точки зрения психологической антропологии культура является целостной системой, основанной на поведенческих критериях. Взаимосвязанные части данной системы рассматриваются как два класса феноменов, включающих социально стандартизированное поведение (действия, мысли, чувства) некоторой этнической общности и материальные продукты или средства деятельности этой общности [Там же. С. 52]. Деятельностное начало, положенное в основу трактовки понятия культуры, подтверждает принадлежность нарратива к разновидности речеповеденческого стереотипа.
В социокультурном аспекте при типоло-гизации культурных моделей продуктивным оказывается обращение к диахроническому и синхроническому уровням культурного процесса. Тогда с точки зрения исторической преемственности можно выделить константные и вариативные культурные модели. К первым относятся универсальные модели, выполняющие функцию пролонгированного регулирования социальных отношений. Вариативные модели представляют собой в ряде случаев темпорально лимитированные, отличающиеся формы поведения, к которым прибегают в одинаковых ситуациях или для достижения сходных результатов. В плане синхронии культурные модели делятся на универсальные, общезначимые и социально-маркированные, специфические культурные образования. Характеристика нарративности с позиций культурной значимости обнаруживает двойственную природу данного явления. С одной стороны, нарративность как универсальная константная модель трансляции культурной информации присуща речевому поведению всего социума. С другой стороны, в аспекте проблемы оптимизации коммуникативного взаимодействия, нельзя не признать вариативность нарративности как одной из моделей социального манипулирования и координирования, существующей параллельно с другими моделями речевого воздействия.
На интенциональном уровне вопрос о роли культурных моделей решается с пози-
1818-7935. Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2006. Том 4, выпуск 1 © И. В. Алещанова, 2006
ций адаптации человека к специфическому окружению. Задачи, связанные с адаптацией и приспособлением, лежат в основе многих человеческих отношений. Влияние культуры на решение этих проблем может быть либо позитивным, либо негативным: одни поведенческие модели способствуют выживанию и уменьшают напряжение, другие стимулируют развитие отрицательных проявлений. Коллективный опыт социума, закрепленный в понятиях языка, служит основой для формирования индивидуальной картины мира отдельно взятой языковой личности. Вместилищем такого опыта служат во многих случаях нарративные тексты, фиксирующие мифологические и архетипи-ческие компоненты. Под влиянием субъективных мыслительных и психоэмоциональных процессов усвоенный опыт в процессе применения подвергается частичному или полному усовершенствованию в результате его адаптации к окружающей действительности. Если признать аксиоматичным утверждение о приспособительном характере любой культурной модели [Хонигман, 2001. С. 58] и учитывать отнесенность нарратива к речеповеденческим культурным моделям, то следует говорить о нарративе как об адаптационно-приспособительном механизме, опирающемся на информацию об опыте. Опыт может быть структурирован как система знаний и представлений, содержащих общую и личностную составляющие [Красных, 2001. С. 152-157]. Иными словами, опыт может быть представлен как постоянно модифицирующийся в процессе социализации личности комплексный динамичный когнитивный конструкт, отличающийся сложной комбинацией когнитивных фрагментов, приобретенных в ходе теоретикоэмпирического освоения действительности.
Подобно тому как в фундаменте культуры лежат инвариантные свойства человеческих социумов (биопсихическая природа человека), так и в основе общей схемы построения и оформления нарратива обнаруживаются признаки его универсальности в качестве способа репрезентации, аккумуляции и трансляции информации при безусловной специфичности выбора объектов нарративной репрезентации и способов их интерпретации в различных культурах. Это объясняется различием природных и исторических условий проживания человеческих сообществ, являющихся причиной выработки комплексов специфических способов и форм жизнедеятельности.
В нарративе можно выделить относительно стабильную и относительно под-
вижную части. Если рассматривать нарратив как один из самых распространенных способов выражения поведенческих аспектов личности, то теоретически возникает возможность обосновать достаточно четкое проявление общих и специфических характеристик нарративных речеповеденческих моделей, отраженных в нарративных стратегиях и конвенциях отбора языкового материала. В этом смысле нарратив предстает как социально-стандартизированная универсальная речеповеденческая модель, включающая усвоенные языковой личностью знания ключевых повествований культуры, заложенные в языке и традиции, умение узнавать и строить разножанровые тексты, имеющие родовую отнесенность к нарративному дискурсу. Речь идет об инвариантных характеристиках нарративов, отличающих их от прочих анарративных образований. Следует отметить, что по своим внешнетекстовым характеристикам нарратив национально нейтрален, специфические характеристики нарратива определяются внутритекстовыми составляющими, которые содержат национально-маркированные элементы, служащие материалом для выделения национальной специфики сознания и языковой картины мира. Данные характеристики отражаются в личностных речеповеденческих моделях, проявляющихся как демонстрация речевого паспорта и идио-стиля коммуникативной личности [Карасик, 2002. С. 11].
Модель порождения и восприятия нарративного текста характеризуется совокупностью основополагающих понятий, которые формируют категориальный аппарат нарратологии. Следует подчеркнуть, что операции структурации и категоризации являются исследовательскими приемами, направленными на установление сущности объекта изучения. Выделить наиболее значимые части нарратива или категории -значит установить общие и специфические характеристики нарративного дискурса. В процессе построения повествовательного текста нарратор оперирует данными категориями неосознанно, автоматически, пользуясь хранящимися в его памяти когнитивными блоками, образующими фрейм-сценарий нарратива. Не случайно ряд исследователей выдвигает мысль об опережающем характере формирования жанрового мышления по сравнению со стадией овладения национальным языком. В этом случае нарративная стратегия признается одной из глобальных речевых стратегий в становлении дискурсивного мышления языковой личности,
мерой языковой компетентности, определяющими факторами которых являются предмет речи, авторская оценка и фактор адресата. Нарративная стратегия дискурсивного поведения несет в себе языковое отражение действительности высокой степени абстрагированности. Выполнение коммуникативного задания здесь строится с установкой на перекодировку имеющейся информации с выделением двух подвидов стратегий - объектно-аналитической и субъектно-аналитической [Горелов, Седов, 2001. С. 235-237]. Приведенная точка зрения соотносится с концепцией культурно-языковой компетенции, представляющей естественное владение процессами речепорожде-ния и речевосприятия [Маслова, 2001. С. 31]. На наш взгляд, одной из составляющих этой компетенции выступает техника нарративной презентации действительности.
Постараемся очертить круг категорий, которые позволили бы охарактеризовать проблему реализации культурного опыта в нарративе. Несмотря на большую вариативность нарративных категорий, выделение которых зависит от исследовательского подхода к проблеме нарративности, число универсальных характеристик нарратива достаточно обозримо и определяется онтологическим статусом нарратива как механизма социального взаимодействия [Словарь терминов по философии].
Выделение нарративных категорий основывается на внешних и внутренних характеристиках наррации, напрямую влияющих на производство, передачу и интерпретацию нарративных текстов. Соответственно к числу категорий, обусловливающих культурную универсальность нарратива, относятся: 1) социально-психологические (участники общения - нарратор, адресат, интенциональные факторы - мотивы и цели продуцирования нарратива); 2) нарративообразующие, распадающиеся на две взаимосвязанные группы, наличие которых является условием построения цельного и связного текста - формально-нарративные (коммуникативная структура и композиция нарратива, речевые формы) и содержательнонарративные (референт наррации, сюжет, нарративные инстанции, модальность,
дейксис).
Содержательно-нарративные категории требуют особого рассмотрения. С одной стороны, образующие данную группу признаки с исследовательской точки зрения являются универсальными, присущими всем нарративным текстам в качестве конструктивных элементов, обеспечивающих их су-
ществование. С другой стороны, именно содержательные категории, внутри которых наблюдается наибольшая вариативность культурно-обусловленных характеристик, образуют, на наш взгляд, исследовательскую платформу для выявления национально-культурной специфики нарративов. Важно заметить, что не существует четкой границы между формальными и содержательными категориями, проведение которой означает разрыв формы и содержания текста.
Нарративообразующие категории характеризуют универсальную схему построения нарратива в аспекте макроструктуры с учетом возможных вариаций структурных элементов оформления нарративных жанров. Макроструктура - это конвенциональная структурная схема текстового построения, которая состоит из иерархически расположенных, но подвижных в своих границах, содержательно и функционально инвариантных элементов, обеспечивающих смысловое развитие его темы [Чернявская, 1996. С. 21]. Анализ ряда текстов, построенных по правилам нарративной техники, показал наличие аналогичной структурно-содержательной схемы конституирова-ния нарративов в дискурсе новостей [ван Дейк Т. А., 1989], в текстах политических нарративов [Шейгал, 1998] и в текстах разножанровых газетных сообщений [Алещанова, 2000].
Полевое моделирование нарративной схемы обнаруживает систему устойчивых правил размещения нарративной информации: завязка действия, находящаяся на периферии, центростремительно направлена к ядру текстового поля - субъекту наррации и ассоциируемому с ним главному событию, находящимся в зоне развития или осложнения - кульминации повествования. Пройдя эту стадию, вектор повествования устремляется на противоположную сторону периферии поля к развязке. Дальнейшая спецификация внутренней структуры нарратива ставит вопрос о микроструктуре - соотношении нарративных речевых форм на уровне высказываний с прочими способами выражения (описание, рассуждение, интертекстуальные фрагменты), которые, придавая нарративным текстам глубоко неоднородный характер, остаются при этом лишь вспомогательными элементами, не нарушающими ведущую роль повествования [Женетт, 1998. С. 287-289].
Национально-культурная специфич-
ность порождается содержательным аспектом наррации. В качестве предмета нарративного дискурса выделяются два класса
тем - «Человек» и «Социальная реальность», характеризующие сферу человеческих дел и воздействующих на людей событий. Событие выступает центральной категорией нарративного текста, социально-маркированной когнитивной структурой: то, что в рамках одной культуры будет мыслиться как событие, в других социумах останется в нейтральных рамках внесобы-тийных жизненных явлений. Основу вариативности содержательной стороны нарративного текста составляет, на наш взгляд, альтернативность реализации явлений реальности, обусловливающая вариативность события.
Процесс вычленения и анализа событий имеет два аспекта. Во-первых, отбор событий регулируется фактом владения коллективным знанием. Во-вторых, это способ интерпретации знания и выражения мировоззренческой установки субъекта нарративного дискурса, начинающих существование в результате субъективных ментальных операций. Эта позиция получает наглядное подтверждение в теории О. Г. Почепцова, согласно которой языковое представление мира происходит по принципу пиков: отражению подвергается не мир в целом, а лишь его наиболее личностно релевантные составляющие, соответствующие наиболее важным пикам в языковом мышлении личности [Почепцов, 1990. С. 111]. Иными словами, в нарративе как продукте речемыслительной деятельности отражаются и воспроизводятся персонально- и ситуативнозначимые для данной языковой личности фрагменты языковой картины мира.
Изменение референтного аспекта нарратива (предметно-тематических оснований рассказываемого события), представленного концептами героя и картины мира, наглядно прослеживается на примере таких нарративных жанров, как сказание, притча и анекдот. Так, сказание моделирует ролевую картину мира, в которой героический актант в силу фатальности судьбы или долга реализует определенное предназначение. Императивная картина мира притчи предполагает свободный выбор, где персонажем осуществляется некоторый нравственный закон. Окказиональная, казусная картина мира анекдотического повествования направлена на самообнаружение характера анекдотического персонажа [Тюпа, 2001. С. 12-14]. Следовательно, при обнаружении некоторого изменения состояния и наделения его статусом события следует учитывать три аспекта: 1) социально-нормативный аспект; 2) интенциональный аспект;
3) аксиологический аспект. В зависимости от типа нарративного текста актуализируется один из аспектов, другие аспекты являются взаимодополнительными.
Национально-культурная специфичность возникает и в выборе сюжетов как сценариев развития ситуации, способа связывания отдельных событий в единое повествование. Здесь следует обратить внимание на противоречивость культурного процесса: являясь по своей сущности процессом сохранения традиций, с одной стороны, культура в то же самое время обнаруживает тенденцию к непрерывной репродукции новых форм, с другой стороны. Именно социально-культурные процессы выступают предпосылками модификации протосюжет-ных схем. В этом отношении В. Я. Пропп, анализируя один из основополагающих жанров нарративного дискурса - волшебную сказку, указывает на социальную мотивированность большинства ее элементов [Пропп, 1998. С. 433]. Модификации сюжетов при достаточно постоянном наборе строевых компонентов композиции - это процесс адаптации нарратива как отражения реальных моделей поведения к меняющимся социальным условиям. Преобразование формально-содержательных параметров сюжета осуществляется двумя путями -модификационным в виде субституции или переосмысления конструктивных элементов композиции или инновационным в виде введения новых мотивов, соответствующих новой реальности.
Несмотря на вариативность и тенденцию к постоянной модификации, нарративные сюжетные схемы обнаруживают базовые протосюжетные комплексы, которые можно признать универсальными для многих культур. Культурные традиции представляют собой запас сюжетов, которые могут быть использованы для организации событий жизни в истории. К числу таких матричных структурно-содержательных образований
можно отнести комплекс «смерть - воскресение» или трехчастную матрицу «утрата -поиск - обретение». Протосюжетная схема цикла обряда инициации является древнейшей основой сказки [Там же, 1998. С. 428]. Последующие инверсии событийных блоков мирового археосюжета сформировали модифицированную модель матрицы инициации, которая, с исследовательской точки зрения, складывается из четырех фаз - обособления, партнерства, лиминального испытания смертью, преображения. Данная последовательность событийных узлов повествования напоминает органический
процесс стадиального развития насекомого, ассоциативно релевантный глубинным парадигмам бытия [Тюпа, 2001. С. 33-34].
Нарратив образует сложную культурную модель под влиянием многих факторов. К числу таких факторов относятся внетекстовые ипостаси автора и адресата и интра-нарративные коммуникативные уровни. Две нарративные позиции - автор-нарратор и его реальный или потенциальный адресат -инвариантные элементы, без которых нар-ративизация как субъективный акт репрезентации социального опыта в форме последовательных когнитивных и лингвистических операций, не состоится. Таким образом, нарратор и адресат являются актуали-заторами объекта и процесса наррации. Коммуникативная структура повествовательного текста отличается сложным сочетанием авторской и нарраторской коммуникации. К этим двум конститутивным нарративным уровням добавляется факультативный третий, если повествуемые персонажи выступают как повествующие инстанции [Шмид, 2003. С. 39-42]. В результате формируется повествовательная триада автор -нарратор - персонаж», элементы которой варьируются по замыслу автора текста.
Текстовая корреляция повествовательных инстанций координируется пространственно-временными отношениями, средством выражения которых служат грамматические признаки времени глагола и указательных систем. Если пространственный сдвиг связан с изменением поля зрения, то со сдвигом временным происходят изменения в знании и оценке. Изучение повествовательного времени - способ выявления различий в фиксации временной последовательности между событиями в нарративах разных культур, так как пространственновременные отношения выступают одним из аспектов представления картины мира.
Наличие временной структуры, сообщающей динамичность повествованию, есть главное условие существования нарратива. Говоря о временной структуре повествовательных текстов, мы рассматриваем сложнейшую проблему контрастного соотношения объективного времени реальности, субъективного времени как феноменологического переживания времени, грамматического времени как системы глагольных времен, нарративного времени как отношения субъекта и времени в рамках повествования. Речь идет либо о проективном отражении событий реальной жизни, либо о выявлении скрытых характеристик временного модуса человеческого существования,
сводящегося в сжатом виде к соотношению «фабула-сюжет».
Нарратив прочно закрепился в культурной практике социума не только как социально-когнитивное явление, обладающее коммуникативно-ориентирующей функцией (обеспечение социального взаимодействия и трансляция опыта), но и как культурный знак, способ кодирования значимых элементов этнокультурного сознания. В силу этого нарратив все чаще трактуется как комплексная филологическая и философская категория.
Изучение природы нарративов, целей и правил их построения в целом сориентировано на решение фундаментальной проблемы первофеноменов человеческого бытия. В данной работе моделирование культурного аспекта нарратива базируется на выявлении его общих и специфических социокультурных характеристик.
This article builds a cultural model of narrative. Research analysis of this model is based on a number of classical narratological concepts and key terms which serve as an organizational framework for ascertaining the general and specific cultural narrative characteristics.
Список литературы
Алещанова И. В. Газетный текст как разновидность массово-информационного дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000. С. 131-140.
Т. А. ван Дейк Язык. Познание. Коммуникация: Сб. М.: Прогресс, 1989.
Горелов И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. М.: Лабиринт, 2001.
Женетт Ж. Границы повествовательно-сти // Фигуры. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. Т. 1.
Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002.
Красных В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. М.: Гнозис, 2001.
Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: Академия, 2001.
Почепцов О. Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопр. языкознания. 1990. № 6. С. 110-122.
Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки; исторические корни волшебной сказки: Собр. тр. М.: Лабиринт, 1998.
Тюпа В. И. Нарратология как аналитика повествовательного дискурса. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001.
Хонигман Дж. Понятия. Личность, культура, этнос: Современная психологическая антропология. М.: Смысл, 2001.
Чернявская В. Е. Интертекстуальность как текстообразующая категория вторичного текста в научной коммуникации. Улья-
новск: Изд-во Средневолж. науч. ц-тра, 1996.
Шейгал Е. И. Политический скандал как нарратив // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. Волгоград: Перемена, 1998. С. 55-68.
Шмид В. Нарратология. М.: Яз. слав. культуры, 2003.
Словарь терминов по философии // rw.web.ur.ru/ph_en.html.
