CC BY
79
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2018. № 5
Е.к. сысоева*
народное образование и земство в годы первой мировой войны (по материалам земской и педагогической прессы)
E.K. sysoeva
public education and ZEMSTVO in the first world war (case study of zemstvo and educational print media)
Аннотация. Первая мировая война оказала воздействие на отношение демократических слоев населения к проблеме грамотности: ширится осознание ими значения образования, необходимости регулярного обучения детей и в связи с этим происходит изменение их взглядов на школу и требований к ней. Усилился интерес к текущим событиям — не только военным, а и во внутренней жизни, что повысило спрос на газеты, книги, лекции. другим фактором, способствовавшим росту интереса народа к просветительской работе, стало «отрезвление» его жизни — введение государством запрета на винную торговлю, появление досуга, который стало возможным заполнить разумными занятиями и развлечениями. Земства откликнулись на это активизацией работы по внешкольному образованию. В годы войны совершенствовались старые и вырабатывались новые формы просветительской работы: создавались сети народных библиотек, появлялись иные способы библиотечного обслуживания крестьян; подготавливались кадры специалистов, работающих с сельским и городским населением; новую жизнь обрели известные с 1880-х гг. народные дома. назначение министром образования П.н. игнатьева, в прошлом видного земского деятеля, активизировало работу министерства. Война заставила представителей власти взглянуть на повышение культурного уровня народа как на действенное оружие в достижении победы. Просвещение народа стали рассматривать с точки зрения будущего развития страны в целом, в том числе и в послевоенный период. Министерство поддержало внимание
* Сысоева Евгения Константиновна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории истории культуры исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Sysoeva Evgeniya Konstantinovna, PhD Candidate in History, Senior Research Associate, Laboratory for the History of Russian Culture, Department of History, Moscow State Lomonosov University
+7-495-939-20-56; [email protected]
Статья подготовлена при финансовой поддержке рФФМ. Проект № 18-09-00146а.
земства к внешкольному образованию, так как увидело в этом возможность использовать культурный потенциал интеллигенции, инициативу местных органов управления, их финансы для решения насущных проблем. Техническая отсталость России, последствия которой приводили к военным неудачам, заставила министерство задуматься о необходимости развития образовательной системы, в том числе сферы профессионального обучения. Уже с 1915 г. стало увеличиваться финансирование бюджета министерства, значительно сокращенное в начале войны, продолжилась работа по выработке проектов введения всеобщего начального обучения, по реформе средней школы и профессионального образования. Однако отставка П.Н. Игнатьева затормозила, а события 2 марта 1917 г. отложили на неопределенное время окончательное решение этих вопросов.
ключевые слова: Первая мировая война, народное образование, грамотность населения, земство, политика в области просвещения, власть и общество.
Abstract. The First World War affected not only the attitude of general public to literacy: it acknowledged the importance of education and need for regular schooling of children, which altered the opinion on school and requirements for it. Current events stimulated interest of the public not only to the military events, but also domestic sphere, which increased the demand for newspapers, books and lectures. Another factor that contributed to popular interest in education was "temperance", state prohibition on liquor trade, which created leisure time to be filled with reasonable activities and entertainment. Zemstvo responded by stepping up out-of-school activities. In the war years old educational activities were revived and new forms appeared: networks of public libraries, other ways of library services to peasants, new professionals to work for rural and urban population, revival of "popular houses" from the 1880s. Ministry of Education was revitalized after the appointment of P.N. Ignat'ev, formerly a prominent activist of zemstvo. The war forced the authorities to regard the improvement of standards of public education and culture as a weapon for victory. Public education started to be regarded as a part of future development of the country, including the post-war period. The Ministry supported the focus of zemstvo on out-of-school education since it was interpreted as a chance to employ the educational abilities of the intellectuals and enterprise of local authorities and their funds for the solution of vital problems. Technical backwardness of Russia, which led to military defeats, got the Ministry thinking of developing the education system, including vocational education. As early as in 1915 the Ministry saw the increase of budget funds, which were significantly reduced in the beginning of the war; there were drafted proposals for introducing universal primary schooling, reforming secondary school and vocational education. Yet the dismissal of P.N. Ignat'ev slowed down the solution of these issues, and the events of March 2, 1917 postponed them indefinitely.
Keywords: First World War, public education, popular literacy, zemstvo, education policy, authorities and society.
А А А
В первое десятилетие XX в. в сфере народного образования России произошли положительные изменения, обусловленные развивающимися в стране модернизационными процессами. Под их влиянием в народе стали расти потребность не только в грамотности, но и в расширении границ своего образования. Общественностью был поставлен вопрос о введении всеобщего начального обучения, в процессе обсуждения которого разрабатывались проекты его реализации. Власть убедилась в необходимости кардинального решения проблемы общего и профессионального обучения.
При всей сдержанности отношения властей к мнению и деятельности общественности, в ведомстве просвещения пришли к убеждению, что без ее помощи данную проблему не решить. разработанный министерством проект введения всеобщего начального обучения Государственная дума одобрила в 1908 г., и началась реальная, совместная с властью работа по введению всеобщего начального обучения, давшая свои положительные результаты.
Участие России в Первой мировой войне внесло большие изменения в весь строй жизни страны. Проводившаяся в предвоенные годы работа по введению всеобщего начального обучения замедлилась в связи с оттоком значительных средств на военные нужды1.
В предлагаемой статье рассмотрено влияние жизни в новых условиях военной действительности на отношение демократических слоев населения к проблеме грамотности и образования в целом, изменение в связи с этим позиции власти в образовательной политике и деятельности земской общественности в сфере народного образования. Все эти вопросы нашли отражение в изданиях земской периодики и прессе педагогического направления.
В земских изданиях вопросам народного образования уделялось различное внимание. Иногда этой проблеме посвящались статьи теоретического характера, иногда давался обзор состояния образования в отдельном уезде, как правило, начиная с 1908-1909 г. (начало работ по введению всеобщего начального обучения). В этом случае можно проследить изменения, произошедшие в годы войны. Наличие сведе-
1 См.: Галкин П.В. Земство и народное образование во второй половине XIX в. // Земское самоуправление в России. 1864-1918 гг. Т. 2. М., 2005. С. 140-160; Жукова Л.А. Земство — культурный оазис провинции // Очерки русской культуры. Конец XIX — начало XX века. Т. 2. М., 2011. С. 407-468; Карманов Д.В. Деятельность Воронежского земства в области народного образования и просвещения (1914-1918) // Российская цивилизация: История и современность. М., 2000. С. 14-35; Симчеря В.М. Развитие экономики России за 100 лет. Исторические ряды. М., 2006; Сучков И.В. Учительство в России в конце XIX — начале XX в. М., 1998.
ний о деятельности региональных земств обусловило отбор изданий. К исследованию привлечены: Земские Вестники и Известия губернских земств и Управ различных регионов: столичных — Петроградская и Московская губернии; провинциальных — Костромская, Курская, Олонецкая, Пензенская, Псковская, Рязанская губернии. Обращение к земской периодике обусловило тот факт, что в статье освещено состояние образования в основном в сельских регионах.
Другим источником явились журналы педагогического направления: «Журнал Министерства народного просвещения», «Народное образование», «Педагогический листок», «Педагогический вестник Московского Учебного Округа. Средняя и низшая школа», «Русская школа», «Школа и жизнь», «Учитель». Многие из них содержат материалы теоретического характера: о методике преподавания тех или иных предметов в средней и начальной школе, методах работы по внешкольному образованию, обсуждение реформы школы. Публиковались также воспоминания учителей, записи из дневников инспекторов народных училищ. Популярным был раздел «Школьная жизнь», содержащий материал о жизни школы в годы войны, ее участии в акциях, связанных с помощью фронту и раненым. Материалы прессы педагогического направления использовались и для корреляции данных земской периодики, иногда в чем-то тенденциозных,
в освещении деятельности земств в сфере народного образования.
* * *
Что изменилось в позиции министерства в годы войны? В общественном сознании были еще свежи мероприятия, проведенные печально известным министерством Л.А. Кассо (1910-1914 гг.). Изданные при нем циркуляры ограничивали деятельность земств в области образования: в контроле земских представителей над учебным процессом, при назначении на должность учителей, в развитии библиотечного дела. При решении учебных вопросов существенно расширялись полномочия инспекторов народных училищ. Земства настаивали на их ограничении, на отмене условий, сдерживавших образование родительских комитетов как средства связи школы с общественностью. Ходатайства в Сенат об отмене циркуляров Л.А. Кассо поступили от Новгородского, Тверского, Олонецкого, Оренбургского, Вятского, Костромского, Пензенского и др. земств2.
2 Сведения об этом публиковались в земской периодике в рубриках: «Разные известия», «О деятельности земств» и др. См.: Вестник Олонецкого губернского земства. 1913. № 4. С. 28; № 16. С. 14, 20, 26; 1915. № 2. С. 26-27, 29. Вестник Пензенского земства. 1913. № 1. С. 201; № 12-13. С. 500; № 18-19. С. 804.
С назначением в январе 1915 г. на пост министра просвещения графа П.н. Игнатьева положение стало меняться. начался пересмотр законопроекта о введении всеобщего начального обучения. Принятый Государственной думой в 1908 г. проект Государственным советом утвержден не был. Однако требования жизни о повышении грамотности народа заставили власти начать совместно с общественными структурами разработку сети учебных заведений, предназначенных для введения всеобщего начального обучения, а также инициировать местные органы власти заключать соглашения с министерством о мерах для его осуществления. К 1913 г. из имеющихся 426 уездных земств такие соглашения с министерством заключили 334 земства и 110 городов из 10003.
Вместе с тем, актуальным оставался вопрос разработки правительством и утверждения нового законопроекта о введении всеобщего начального обучения. По выражению министра, подготовленный вариант носил согласительный характер: в него были внесены изменения, которые должны были бы удовлетворить и Государственную думу, и Государственный совет4.
В новом проекте большое внимание было уделено учительским семинариям, так как действующих 148 учительских семинарий и 38 учительских институтов было далеко не достаточно для удовлетворения спроса на подготовленных учителей. Средний выпуск этих учебных заведений составлял не более 25 человек в год. Этого не хватало даже для покрытия естественной ежегодной 10% убыли, не говоря уже о том, что учительский персонал нуждался в обновле-нии5. По справедливому мнению Игнатьева, успех введения всеобщего обучения во многом зависел от учительских кадров.
Важное место в проекте занимала проблема профессионального обучения. Представители власти признали, что оснащение предприятий квалифицированной рабочей силой является мощным оружием для достижения победы в ведущейся войне6. Следуя требованиям жизни — повышения уровня технической подготовки рабочих, Игнатьев придавал этому виду образования большое значение. Однако приоритетным считал развитие низшего технического образования,
3 Фомичев И.В. Школа и просвещение в России в условиях войны и революции. Воронеж, 2001. С. 149.
4 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. С. 227.
5 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 6. С. 3-4; см. также: Малиновский Н.П. Смета Министерства народного просвещения на 1915 год // Русская школа. 1915. № 1. Педагогическая хроника. С. 71-72.
6 Государственный Совет. Стенограф. отчеты. 1913-14 годы. Пг., 1914. Стлб. 61.
открытие начальных училищ, используя при этом местную инициативу и средства муниципалитетов и органов сельского управления7. По проекту, представленному в Государственную думу в августе 1916 г., окончательного решения принято не было.
На совещании в министерстве при вступлении в должность его главы Н.П. Игнатьев заявил о необходимости тесного общения с местными силами, что в земских кругах было встречено очень благоприятно. Однако согласованной работе местных властей и высшей учебной администрации мешали принятые ранее министерские циркуляры. В 1915 г. они были отменены8.
Материалы земской периодики, других источников свидетельствуют о том, что работа по введению всеобщего начального обучения, проводившаяся с 1908 г., к началу войны дала свои результаты. К 1913 г. увеличилось число школ. Данные по различным губерниям,
число начальных школ по некоторым регионам
губернии/уезд годы число школ
С.-Петербургский/ Петроградский уезд9 1904/05 1909/10 1912/13 771 1109 1385
Московская губ. 1906/0710 1911/1211 1546 1802
Олонецкая губ.12 1905 1913 626 807
Ярославская губ.13 1911 1913 1278 1334
7 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. С. 228.
8 Вестник Рязанского губернского земства. 1915. 9. С. 100.
9 Петроградский земский вестник. 1915. № 6-7. Отдел IV. Статистические очерки по народному образованию. С. 100.
10 Материалы по статистике Московской губернии. Вып. 1. Статистика общедоступного начального обучения в Московской губернии. Т. 1 / Сост. Н. Казимиров. М., 1909. С. 85.
11 Статистика народного образования в Московской губернии за 1910/11 уч.г. М., 1912. С. 128.
12 Школьная статистика. Очерк состояния народного образования в Олонецкой губернии. Вып. 1. Петрозаводск, 1913. С. 5, 11.
13 Школьная статистика за 1912-1913 гг. по Ярославской губернии. Ярославль, 1914. С. 1.
несколько разнородные и плохо сопоставимые между собой, позволяют, тем не менее, проследить тенденцию роста количества начальных учебных заведений различных типов к предвоенному 1913 г. (см. таблицу). По данным Министерства народного просвещения, в 1913 г. в России насчитывалось 123 745 начальных училищ различного типа, что на 75% превышало этот показатель в 1905 г.14
Рост числа школ после 1908 г. происходил главным образом благодаря строительству новых школьных зданий на средства Фонда имени Петра Великого, основанного в 1909 г. в связи с проектом введения всеобщего начального обучения. Расширение существующих школ путем создания параллелей оказалось делом сложным, так как министерство брало на себя минимум обязательств по введению всеобщего обучения, оплачивая труд только одного учителя-предметника и законоучителя. Содержание учителей для создававшихся параллелей должно было брать на себя земство, что часто было для него затруднительно.
В связи с увеличением числа школ стало меньше случаев отказа в приеме в школу из-за переполненности классов. Интерес в народе к учебе явно возрастал.
Из Олонецкого уезда, например, сообщали, что неучившиеся взрослые и подростки остро почувствовали свою неграмотность, стыдятся своей темноты. Часто за одной партой сидели почтенные отцы семейств и их сыновья15. Возрастающий интерес к образованию отмечали и инспектора народных училищ. Инспектор народных училищ Олонецкой губернии отмечал, что «до введения всеобщего обучения приходилось убеждать жителей отдавать детей в школы. Вначале равнодушные к школе карелы прониклись симпатией к ней»16.
В крестьянской среде развилась охота к чтению газет, журналов различного профиля. например, в сельской библиотеке Вытегорского уезда (Олонецкой губ.) в 1914 г. по сравнению с 1912 г. число выдач журналов возросло в 6 раз (605 и 94 экз. в год)17. Учителя сельских школ отмечали, что школьные библиотеки с их довольно скудным книжным фондом перестали удовлетворять приходящих со стороны читателей, интересовавшихся сочинениями Лермонтова, Грибоедова,
14 Всеподданнейший отчет Министра народного просвещения за 1905 г. СПб., 1907; то же за 1913 г. Пг., 1916.
15 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 4. Война и деревня. С. 12; Известия Костромского губернского земства. 1915. № 3. Школьное образование. С. 68.
16 Успенский М.И. По учебным заведениям Олонецкой губернии // Журнал Министерства народного просвещения. 1917. № 2. С. 153.
17 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 15. С. 12.
Гоголя18. Учитывая этот спрос, земства стали открывать сельские народные библиотеки. Накануне войны в 259 уездах 34 земских губерний функционировало 12 тыс. библиотек. Наибольшее их число было в Уфимской (664), Вятской (572), Тверской (223), Владимирской губерниях (203)19.
У крестьян — родителей детей изменилось отношение к учителю, к школе в целом. Сельские учителя отмечали, что даже малотребовательные крестьяне поняли, что трех зим для обучения недостаточно. Ходатайства с мест, как отмечали учителя, свидетельствовали, что крестьяне, сами будучи неграмотными, хорошо разбирались в постановке школьного дела. Путем опыта и наблюдений они пришли к заключению, что трехгодичная школа дает детям мало знаний20.
Земские управы накануне войны рассматривали ходатайства от многих сельских обществ об открытии вместо церковно-приходских (ЦПШ) земских двухклассных школ, высших начальных училищ (ВНУ). Начатый в 1910 г. процесс перехода школ с трехлетнего на четырехлетний курс продолжался. Обзоры состояния народного образования в некоторых губерниях свидетельствуют, что к началу войны школ с четырехлетним курсом было уже более трети. Однако и эта школа теперь не всегда удовлетворяла крестьян.
Разрабатывая накануне войны программу четырехгодичного курса, министерская комиссия приняла решение о необходимости углубления существующей программы. Три предмета — история, география и природоведение — были выделены в особые курсы. до сих пор они изучались путем объяснительного чтения. Однако положительный момент новой программы оказался нереализованным из-за отсутствия соответствующих учебников и неподготовленности учителей к новой методике: удлиненные курсы были нацелены на механическое запоминание сведений, не имеющих порой практической ценности21.
С одной стороны, родители крестьянских детей хотели, чтобы школьники изучали историю, географию, естествознание, настойчиво просили удлинить курс даже до 5 лет. Но с другой — в корреспонден-циях с мест, подтверждаемых и инспекторами училищ, отмечалось, что качественная сторона обучения в обычных школах часто была на низком уровне: учили по старинке, ученики быстро забывали
18 См.: Студенцова Е. (учительница). Народные нужды // Вестник Пензенского земства. 1913. № 22. С. 1006-1008.
19 Вестник Олонецкого губернского земства. 1913. № 18. С. 25.
20 Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 6-7. С. 118-119.
21 Вестник Пензенского земства. 1913. № 21. С. 932-933; Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 3. Народное образование в Рязанской губ. С. 50-51.
пройденное, экзамены удивляли своей нелепостью22. С таким учением дети выходили из стен школы полуграмотными. «Погружаясь в среду, где элементы образования ничем не поддерживаются, происходит рецидив безграмотности»23, — констатировал один их инспекторов народных училищ.
Вместе с тем, война внесла большие изменения в понимание крестьянами необходимости и важности грамотности. «Значение образования неграмотные понимают особенно во время войны, когда не могут написать домой письмо. Поэтому в письмах домой просят, чтобы жена отдавала детей в школу; многие селяне стали стремиться дать повышенное образование — высшее начальное училище или 2-х классная школа», — отмечал инспектор училищ Олонецкой губ.24
Из действующей армии от солдат приходили письма с наказом детям «непременно учиться грамоте», «не покидать школу до конца начального курса и продолжать учебу дальше». «Наше дело воевать, ваше дело учиться. Без образования теперь никуда», — писали они25. В письмах к женам мужья также давали наказ «держать детей в школе дольше, потому без учения ребят оставлять нельзя»; «Учи сына грамоте, строжи его за ученье, потому что я с малолетства остался безграмотным и мне трудно от этого на чужой стороне.. .»26.
Солдаты, вернувшиеся с полей сражения (по ранению), побывавшие в Европе, рассказывали односельчанам о заграничной жизни. При этом отмечали, что крестьяне там используют на полях технику, сильно облегчающую их труд, что скотина содержится в чистых хлевах: «у нас в иной избе нет такой чистоты, какая у них в хлеву. И все это от образования!»27.
Учителя иногда получали с фронта благодарственные письма от солдат — отцов, детей которых они учили. «Такого рода письма родителей, написанные под неприятельским огнем, для меня как учителя очень дороги. Они показывают, что крестьяне сознают пользу
22 Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 3. Народное образование в Рязанской губ. С. 48-49; 1916. № 6-7; Школьная жизнь в Егорьевском уезде. С. 114-116; Известия Московской губернской земской управы. 1915. № 8-9. С. 93.
23 Щукин П.Н. Из дорожного дневника инспектора народных училищ // Русская школа. 1914. № 9-10. С. 71.
24 Успенский М.И. По учебным заведениям Олонецкой губернии // Журнал Министерства народного просвещения. 1917. № 2. С. 153.
25 Нильская Е. Уроки школьной жизни. Из дневника учительницы //Народное образование. 1917. Т. 1, кн. 1. С. 16.
26 Зеков Ф. Война и дети сельской школы // Русская школа. 1916. № 10. С. 74.
27 Емельяненко В. Из писем учителей Тамбовской губернии // Школа и жизнь. 1914. № 48. С. 10.
образования..., относятся с чувством благодарности к школьным трудам моим», — писал один из учителей28.
Есть свидетельства, что в годы войны учеба продолжалась даже в районах военных действий, невзирая на бомбежку. Так, в местечке Рейсмс вырыли глубокие погреба, в которых располагались учебные классы. Температура в них держалась не выше +14°, освещение искусственное при помощи ламп. 500 учеников занимались в 4 погребах по 4 часа в день29.
Учителя отмечали увеличение среди учащихся числа девочек, которых раньше не считали нужным учить. Из Козьмодемьянского уезда писали: «Теперь количество мальчиков не превышает число девочек»30. В Егорьевском уезде (Рязанская губ.) отмечено существенное увеличение в военный год числа поступающих в школу. Приходилось даже отказывать в приеме 8-летним детям, чтобы принять в первый класс ребят старшего возраста. В 1914 г. поступило около 9 тыс. детей, в 1915/16 уч. г. — более 10 тыс.31 В некоторых районах в высшие начальные училища принимали по конкурсу, так как желающих учиться в них было больше, чем имеющихся мест32. Из Балахнинского уезда (Нижегородская губ.) писали, что крестьяне берут из библиотеки буквари и учатся с помощью своих грамотных детей. Часто стимулом для женщин в этом занятии было желание самой прочитать письмо мужа-солдата и написать ему ответ33. Востребованность помощи учителя у крестьян сильно повысилась, и в ее удовлетворении сельские педагоги шли им навстречу34.
У детей в связи с ходом военных действий возникало много вопросов, с которыми они приходили к учителю, обращались к книге; проявляли интерес к географии, чтобы найти на карте конкретные места боев. Карты порой покупали на сэкономленные за счет завтрака деньги; обращались к истории, чтобы узнать о жизни воюющих народов. Один из учителей, корреспондент «Педагогического вестника», отмечал, что среди учеников считалось позором, если
28 Реморов Н. Из жизни школы в военный год. (Отрывки из дневника школьного учителя) // Народное образование. 1917. Т. 1, кн. 1. С. 7-8.
29 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. Хроника. С. 2344.
30 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 4. С. 12; 1915. № 19. Сообщения из уездов. С. 18.
31 Любченко Д.Е. Школьная жизнь Егорьевского уезда // Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 9. С. 21.
32 Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 9. Школы в Егорьевском уезде. С. 24.
33 Нильская Е. Указ. соч. С. 15.
34 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 4. С. 12.
кто-то не знал, где живут народы, участвующие в войне. Учителя отмечали, что дети не спешили домой после уроков, оставались в школе до самого вечера35.
В материалах, получаемых земствами с мест, крестьяне жаловались, что в селах нет книг, кроме лубочных изданий. От сельских обществ в земства поступали ходатайства об открытии школ повышенного типа, даже гимназий. Давались также гарантии на содержание таких школ за счет местных средств.
В связи с началом войны в темпах развития образования произошел некоторый откат назад. По закону 1914 г. (июнь) кредиты Министерства народного просвещения на вторую половину года были сокращены более чем на 14 млн руб. В связи с этим были отменены расходы на строительство зданий средних и низших школ, на новые штаты учителей мужских гимназий и реальных училищ, начальные школы лишились заложенных ранее на их развитие 6 млн руб. Смета на 1915 г. была еще более урезана. Введение всеобщего начального обучения оказалось приостановленным, так как министерство отпустило на это всего 3 млн руб. (вместо прежних 50 млн)36. Из-за сокращения финансирования частыми стали отказы в субсидиях на открытие высших начальных училищ с мотивировкой «отложить до лучших времен»37. Иногда решение о постройке училища принималось с условием финансирования его только за счет казны.
Однако трудности военного времени считались временными, поэтому педагогической общественностью подготавливался проект реформы начальной школы. В его основе лежало требование приблизить школу к запросам жизни — научить крестьянских детей сознательно использовать полученные знания, в том числе в сельскохозяйственном труде. По мысли авторов проекта, это должно было переломить сложившиеся в крестьянском хозяйстве стереотипы, способствовать применению техники и использованию агрономических новаций38.
По этому проекту курс обычной начальной школы должен был по-прежнему составлять 4 года, но с возможностью после ее
35 Марков В. Война и школьники // Педагогический вестник Московского учебного округа. Средняя и низшая школа. 1915. № 1. С. 53.
36 Малиновский Н.П. Смета Министерства народного просвещения на 1915 год // Русская школа. 1915. № 1. Педагогическая хроника. С. 61-63, 82.
37 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 10. С. 10, 14; № 15. С. 17-18; Известия Московской губернской земской управы. 1915. № 1-2. Народные школы в Московской губернии. 1913/14 г. С. 63; № 3. Клинский уезд. С. 73; 1916. № 7. С. 17; № 9. С. 16.
38 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 15. С. 5.
окончания беспрепятственно поступить в высшее начальное училище. Отстаивался принцип связи высшего начального училища с гимназией, так как «всякому должна быть предоставлена возможность беспрепятственного перехода из низшей школы в среднюю и высшую»39. Подтверждался, таким образом, принцип единой школы на всех ее ступенях.
Однако судьба подобного проекта была непредсказуема в связи с тем, что в кабинетах министерства активно стали рассматриваться вопросы развития в первую очередь внешкольного образования на том основании, что рецидивы безграмотности в крестьянской среде слишком часты40. Земства в годы войны также больше внимания стали уделять внешкольному образованию, чаще отказывая в выделении средств на школьное дело 41.
Первоначально внешкольное образование понималось как учебная работа по нескольким направлениям: закрепление знаний у молодежи, окончившей училища; обучение грамоте взрослого населения; подготовка к обучению в школе дошкольников42. Но на практике ареал этой работы оказался значительно шире. Постепенно во внешкольной работе земств стала возрастать роль просветительской деятельности, виды которой множились. Используя эту ориентацию земств, министерство в правительственном проекте о введении всеобщего обучения основную ставку в развитии внешкольного образования сделало на использование инициативы местной интеллигенции и, главное, на привлечение средств местных органов управления.
В начале 1915 г. Петроградский земский вестник опубликовал статью известного теоретика внешкольного образования Е.Н. Медынского, автора книги по этой проблеме, выдержавшей впоследствии несколько изданий43. В 1915 г. он писал, что трех-, в лучшем случае четырехлетние начальные школы, «покрывшие в последнее время Россию, дают лишь грамотность. Выполнена подготовительная работа к созданию дела народного просвещения. Наступающий 1915 год и последующие должны пройти под знаком деятельности земства по внешкольному образованию. деятельность будет плодотворной, так как народ горячо откликается на учреждение библиотек, лекций,
39 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 15. С. 74.
40 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. С. 371.
41 Петроградский земский вестник. 1915. № 4. Петроградское уездное собрание. Сессия 1914 г. С. 114-115.
42 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. С. 371.
43 Медынский Е.Н. Внешкольное образование, его значение, организация и техника. Изд. 5-е. М., 1919.
курсов. Народные аудитории, библиотеки должны быть чуткими к запросам, которые волнуют народ на данный момент. дайте сельскому населению газет, журналов, перестройте библиотеки в библиотеки-читальни, где крестьяне смогут проводить за книгой свободное время; в школах, народных домах ставьте больше спектаклей с участием крестьян. Важнейший принцип внешкольного образования — самодеятельность населения»44.
В развитии внешкольного образования земство руководствовалось не только позицией министерства, но и требованиями снизу. С началом войны повсеместно отмечается интерес крестьян к происходящим события, как военным, так и внутренним, политическим, к работе Государственной думы, усилилась потребность в чтении газет или в слушании этого чтения грамотными крестьянами. Например, в уездах Киевской, Ярославской губерний появился обычай устраивать в школах вечерние чтения газет, журналов, которые охотно посещали крестьяне45. Большую популярность приобретали чайные лавки, имеющиеся почти в каждой деревне. Из Тверской губернии сообщали, что они становились своеобразными клубами, где газета не только прочитывается, но и обсуждается слушателями46.
Возросли требования грамотных к качеству предлагаемых книг: стали востребованы не только примитивные издания, а и более серьезная литература, как художественная, так и специальная. Крестьяне писали, что школьные библиотеки их не устраивают. Они считали счастливчиками тех крестьян, в селах которых были народные библиотеки47.
Это способствовало планированию и финансированию земствами широкой работы по созданию библиотек-читален. Успеху этой работы содействовали новые правила о народных библиотеках, разработанные министерством и утвержденные в мае 1915 г.: согласно им упрощалась процедура открытия библиотек, расширялся набор литературы в них, контроль за работой передавался Училищным
светам48.
44 Медынский Е.Н. Нужно спешить с внешкольным образованием // Петроградский земский вестник. 1915. № 2. С. 104-105, 124.
45 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 2. Из русской печати. С. 30.
46 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 3. Разные известия. С. 3; № 9. Война и просвещение деревни. С. 3; Известия Московской губернской земской управы. 1915. № 4. С. 12.
47 Педагогический листок. 1915. № 15. Районные библиотеки-читальни и их читатели. С. 790.
48 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 11. С. 1; 1916. № 2. С. 21, 22.
Началось создание сети библиотек, которые должны были охватить своей работой все сельское население49. Например, в Вы-тегорском уезде (Олонецкая губ.) в 1915 г. работало 102 народных библиотеки, в числе которых были как крупные библиотеки (в уездных городах и больших селах), так и передвижные и школьные. Крупные сельские библиотеки обслуживали свыше 60% селений, число читателей в них превышало 4 тыс. человек в год. Передвижные библиотеки посетило свыше 400 человек50.
С началом войны на книжный рынок потоком хлынула лубочная литература, пронизанная шовинистическими настроениями, суевериями и т.п. Деятели просвещения считали своей задачей бороться с подобным типом изданий и прививать вкус к более высокой литературе, воспитывать чувство подлинного патриотизма. Это стало частью просветительской работы. И во многих местах условия ей благоприятствовали.
Так, в Каргопольском уезде (Олонецкая губ.) отмечено довольно широкое распространение грамотности, чему отчасти способствовали старообрядцы, охотно отпускавшие детей, в том числе и девочек, в школы, несмотря на их отдаленность (до 7 верст). С развитием грамотности у крестьян этого региона усилился интерес к истории, особенно к периоду появления раскола, чтобы «узнать об этом из книг, а не от миссионеров и начетчиков»51, что вырабатывало критическое отношение к литературе, способствовало снижению спроса на лубочные издания.
Интерес к чтению и грамоте затронул и женскую половину сельского населения. Например, из Харьковской губ. сообщали, что военные события пробудили интерес к грамоте у крестьянок. В некоторых уездах насчитывается до 70% грамотных крестьянских женщин. Повысилась их общественная активность: в некоторых уездах женщины своими силами организовывали кооперативы. В Кременчугском уезде крестьянки совместно выписывали газету и следили за ходом военных событий. «Интерес к газете и грамоте необычайный»52.
О повышении общественной активности крестьян свидетельствуют и факты из Воронежской губ., где отмечены пожелания
49 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 12. С. 17.
50 Там же. № 23. С. 16.
51 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 6. Мероприятия в Каргопольском уезде по внешкольному образованию. С. 13.
52 Известия Костромского губернского земства. 1915. № 7. С. 73; см. также: Трофимов А. Газета в деревне // Известия Московской земской управы. 1915. № 10-12. С. 72; 1915. № 4. Корреспонденции. С. 67; № 7. С. 19-20.
крестьян получить литературу не только по сельскому хозяйству, а и по кооперативному движению, по сельскому и волостному самоуправлению.
Был еще один фактор, способствовавший активизации деятельности по внешкольному образованию. Запрещение продажи спиртных напитков постепенно приучало крестьян к трезвой жизни, увеличилось время для досуга, появилась потребность его заполнения полезными занятиями и разумными развлечениями. У крестьян возникла тяга не только к книге, но и к чтениям «с туманными картинами», лекциям, к театру и кинематографу. Земства учитывало эту ситуацию, так как незаполненный досуг иной раз приводил к появлению новой пагубной страсти — карточной игре, о чем также сообщалось с мест. Корреспонденты журналов писали: «С волостных сходов доносились голоса: закрыли питейные заведения — так откройте же просветительные с библиотекой, театральной сценой, чайной без крепких напитков, с музеем разных пособий»53.
для упорядочения работы по внешкольному образованию и культурно-просветительской деятельности провозглашалась необходимость создания при земских управах районных и уездных центров внешкольного образования. В их состав должны были входить стационарные библиотеки (в каждом крупном селе), передвижные библиотеки, обслуживающие мелкие села и хутора; пункты продажи книг, склады с оборудованием для проведения киносеансов и чтений с применением наглядных пособий и видеотехники, художественный музей, музей местной природы и жизни54.
Создаваемым центрам внешкольного образования нужны были кадры специалистов, разбирающихся не только в библиотечном деле, так как обязанностью их сотрудников была организация культурной работы с читателями, консультации литературного характера. Важное место занимало проведение чтений, для чего нужны были лекторы, не только из среды сельских учителей, а специалисты более высокого уровня55.
Для подготовки таких работников земства в некоторых губерниях организовывали при отделах народного образования специальные долгосрочные курсы. Так, в Петрограде были открыты годичные кур-
53 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 15. С. 2.
54 Там же. № 9. Совещание по внешкольному образованию. С. 98; Известия Костромского губернского земства. 1915. № 1. В отделе народного образования Костромской земской управы. С. 37.
55 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 19. С. 1-3.
сы, куда принимались лица обоего пола с высшим образованием или окончившие учительский институт. Годовая плата за их посещение составляла 100 рублей. В программу входили не только общеобразовательные предметы, но и некоторые специальные дисциплины: основы местного самоуправления, библиотековедение, театральное дело, школьная статистика, гигиена, особенности обучения грамоте взрослых и детей56. Подобные курсы с более скромной программой работали в Костроме, Ярославле, Рязани, Петрозаводске. В 1915 и в 1916 гг. при Московским народном университете им. А.Л. Шанявского были открыты краткосрочные (4 и 5 недель) курсы по библиотечному делу (плата за посещение — 15 рублей)57.
В земские управы с мест приходили ходатайства об открытии в селах народных домов как очагов просвещения. Народный дом известен в России с 1880-х гг. как сельский клуб. Именно тогда эти культурно-просветительские учреждения стали открываться не только в городах, а и на селе, с привлечением местного населения. Предполагалось, что народные дома будут местом развлечения молодежи, а в жизни взрослых людей сыграют ту же роль, что школа — в жизни детей. Уездным земствам поручалось организовать целую сеть народных домов58. В 1910-1913 гг. в среднем учреждалось по 7 домов в год. По неполным данным анкетирования 58 губерний, на 1 января 1914 г. насчитывалось 88 сельских народных домов59.
Начавшаяся война внесла свои коррективы в выполнение этих планов. Вместе с тем, вопрос о народных домах вновь приобрел актуальность. Их функции по сравнению с довоенным временем расширялись: они должны была стать именно очагами просвещения. Это не только устройство спектаклей с привлечением самодеятельных «артистов» из крестьян, киносеансы с показом хроники текущих событий. Это и библиотеки-читальни; это и аудитории для организации лекций и чтений с пропагандой сельскохозяйственных
56 Земская неделя. 1916. № 29. С. 8. Петроградский Земский вестник. 1915. № 6-7. Петроградская Педагогическая академия. С. 154-147.
57 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 5. С. 11-12; Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. С. 234; Петроградский Земский вестник. 1915. № 10-11. Петроградская Педагогическая академия. С. 171.
58 Медынский Е.Н. Земство и народные дома // Народный дом: социальная организация, деятельность и оборудование народного дома. Пг., 1918. С. 26. Подробнее об этом см.: Жукова Л.А. Указ. соч. С. 407-468; Галкин П.В. Указ. соч. С. 154.
59 Народный дом. С приложением первой всероссийской анкеты о народных домах. Издание сотрудников Лиговского народного дома С.В. Паниной. Пг., 1918. С. 378, 385.
знаний, с исторической тематикой, с освещением военных событий. Это и занятия с крестьянами по обучению их грамоте, а также повторение и закрепление знаний с бывшими учениками, окончившими училище.
Земства подхватили эту инициативу. Планировалась помощь уездным земствам со стороны губернских земств. В смету закладывали расходы на постройку целой сети народных домов — по несколько десятков (50-70) в губернии. Движение за строительство народных домов наблюдалось повсюду60.
Министерство посчитало это начинание полезным в смысле использования местных финансов, участия местной интеллигенции в работе по внешкольному образованию.
В августе 1915 г. в Ярославле прошло общеземское совещание по проблеме внешкольного образования. Центральное место на нем занял вопрос о народных домах: в течение четырех дней обсуждалось 9 докладов. В основу организации и управления работой народных домов должен был лечь принцип широкой общественной самодеятельности. Цель народных домов — объединить местные общественные силы в содействии духовному и физическому развитию населения. Они должны были стать не только центром культурно-просветительской работы, но и центром местной общественной
жизни61.
По вопросу помощи со стороны государства в деле внешкольного образования и, в частности, организации народных домов совещание не пришло к единому мнению. Было высказано предложение об учреждении при земских управах должности инструктора по внешкольному образованию, находящегося на государственном содержании. Большинством голосов его категорически отвергли. Однако вопрос о государственной помощи земствам в деле внешкольного образования в целом был решен положительно, правда, незначительным большинством голосов62.
Определенную роль здесь сыграло противостояние и взаимное недоверие, существовавшие между административной властью и органами местного управления. Считалось, что «привлечение ка-
60 Известия Московской земской управы. 1915. № 4. К вопросу о народных домах. С. 9-10; № 8-9. С. 92-93; Известия Костромского губернского земства. 1915. № 3. С. 5-7.
61 Вестник Рязанского губернского земства. 1915. № 9. Совещание по внешкольному образованию С. 95; Известия Костромского губернского земства. 1915. Ярославское совещание по вопросу внешкольного образования. С. 22.
62 Там же.
зенных средств внесет излишнюю регламентацию и вмешательство правительства в самое существо дела»63.
Было принято постановление, имеющее отчасти политическое значение: «Дело внешкольного образования может получить наибольшее развитие при изменении общего уровня правовых условий жизни, в частности при реформировании на демократических началах общественного самоуправления»64.
На заседаниях уездных и губернских управ в 1915-1916 гг. принимались решения об ассигновании средств на работу по внешкольному образованию, в том числе на строительство народных домов. Так, Новгородское уездное земство закладывало в смету 40 тыс. руб. на приобретение кинематографа и открытие народного дома; Самарское ассигновало 40 тыс. руб. на открытие 700 изб-читален; Вятское — 100 тыс. руб. на постройку сети народных домов; Соли-галичское уездное земство постановило открыть 8 народных домов, в том числе в 1916 г. — 1 дом, на что выделяло 1400 руб.; Пермское губернское земство еще в 1914 г. на постройку народных домов выделило 1 млн руб.65 В 1915 г. оно выделило на внешкольное образование вместо обычных 50 тыс. руб. 100 тыс. руб.; Рогачевское уездное земство постановило организовать в каждой волости уезда народный дом (всего 15) и 7 школ для взрослых; Уфимское губернское земство постановило открыть более 400 изб-читален и организовать передвижной кинематограф для крестьян; Екатеринославское губернское земство учредило фонд в 200 тыс. руб. для выдачи ссуд на постройку народных домов; Кологривское уездное земство в 1916 г. выделило на внешкольное образование 9,7 тыс. руб., а в смету 1917 г. заложило 17,2 тыс. руб.66
Однако жизнь вносила свои коррективы. На отчетных собраниях уездных земств отмечалось, что реализация планировавшейся сети народных домов и библиотек по финансовым обстоятельствам осложнилась. Вместо намечавшихся 70 домов строилось в лучшем случае три-пять домов в губернии. Чаще шли по более простому
63 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. Ярославское совещание по внешкольному образованию. С. 443; Казанцев П. Земская мысль и земское дело в области народного образования. Внешкольное образование // Петроградский земский вестник. 1916. № 5-6. С. 142-146.
64 Вестник Рязанского губернского земства. 1915. № 9. Ярославское совещание по внешкольному образованию. С. 96.
65 Вестник Олонецкого губернского земства. 1915. № 15. С. 3.
66 Там же. 1916. № 7. С. 21; Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 8. Земская жизнь. С. 72; № 12. Земская жизнь. С. 118; Казанцев П. Указ. соч. С. 142-146.
пути: наем подходящих по размеру помещений, оборудование их, причем главным условием было наличие зала для спектаклей, помещения для читальни.
* * *
Несмотря на определенные трудности, культурно-просветительская работа в годы войны расширилась и дала некоторые плоды: работа по введению всеобщего обучения хотя и замедлилась, но не прекратилась; увеличилась потребность в повышенном начальном образовании. В 1915-1916 гг. многие уездные земства стали чаще, чем в начале войны, выделять средства на открытие высших начальных училищ, на организацию при них общежитий и приютов для детей из отдаленных сел. Один из учителей отмечал, что осенью 1916 г. в школу возвратились ученики, которых забрали в прошлом учебном году «для домашней работы». Теперь матери, оставшиеся без мужей, решили обойтись без их помощи в доме и вернуть детей в школу; «школа переполнилась детьми. Соблюдая правила гигиены, следовало бы отказать в приеме, но порыв детей сделаться грамотными, "зрячими" не позволил мне это сделать»67. Путем специализации учителей и повышения их квалификации принимались меры для совершенствования учебного процесса в начальных школах.
Продолжался переход школ на 4-летний курс. Из уездов часто сообщали об увеличении числа учеников в 4-х отделениях одно-классных училищ68. В столичной Петроградской губернии процент таких школ по разным уездам в 1915/16 уч. г. составлял от 24 до 7569. В Ярославской губернии, средней по уровню развития образования, 40% школ были 4-летними. За годы войны число 4-летних школ увеличилось, причем процесс охватил не только земские, а и церковноприходские школы:
годы земские школы цпш
в 1912/13 в 1915/16 41% 61% 4% 19%6
В абсолютных цифрах в Ярославской губ. число учащихся в школах с 4-летним курсом увеличилось более чем в два раза (1078
67 Зеков Ф. Указ. соч. С. 73.
68 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 7. С. 17; № 21. С. 17.
69 Начальное образование в Петроградской губернии за 1915/16 г. Пг., 1916.
С. 15.
и 2980 человек). Сократилось число отказов в приеме в школу: в 1914 г. — 4,5%, в 1916 г. — 3%. Показателен рост в годы войны числа окончивших полный курс 4-летней школы: 1912/13 уч. г. — 12%; 1916 г. — 32%70.
В условиях войны начала меняться правительственная концепция народного образования. Некоторые представители власти стали рассматривать народное образование с точки зрения стратегии будущего развития страны. В частности, на заседании Государственного совета в начале 1915 г. было высказано мнение, что война вызовет большой подъем во всех отраслях жизни и явится потребность в значительном количестве культурных и просвещенных работников71. В связи с этим Государственный совет высказался за некоторое увеличение ассигнований Министерству народного просвещения на 1915 г. В 1916 г. правительство также предполагало увеличить финансирование сферы народного образования. В смету на 1917 г. было заложено на 18,5 млн руб. больше по сравнению с 1916 г. В том числе на низшую школу 82 млн руб. (на 6 млн больше), на повышенную начальную школу 19 млн руб. (на 2 млн больше); на среднюю школу 51 млн руб. (на 11 млн руб. больше); на подготовку учителей 476 тыс. руб. (в 3 раза больше, чем в 1916 г.)72.
В министерстве разрабатывались проекты реформирования начальной и средней школы: более тесной связи высших начальных училищ и гимназий — возможность поступления в гимназию без испытания, для чего требовалась переработка программ73.
В военные годы сильно возросла потребность в специалистах с техническим образованием. Проблема профессионального обучения, по заявлению министерства, поддержанному членами Государственного совета, являлась одной из первоочередных74. В 1915 г. прошло два совещания по этому вопросу. В сентябре вышел циркуляр, в котором попечителям учебных округов рекомендовалось без промедления удовлетворять все ходатайства с мест об открытии профессиональных учебных заведений.
70 Начальное образование в Петроградской губернии за 1915/16 г. Пг., 1916. С. 31.
71 Государственный Совет. Стенограф. отчеты. 1915 год. Сессия десятая. Заседания 1-6 (17-30 января 1915 г.). Пг., 1915. Стлб. 44.
72 Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 9. Общая характеристика народного образования. С. 109-110.
73 Вестник Рязанского губернского земства. 1916. № 10-11. С. 27.
74 Педагогический листок. 1915. № 3-5-8. С. 228; Государственный Совет. Стенограф. отчеты. 1915 год. Сессия десятая. Заседания 1-6 (17-30 января 1915 г.).
В середине 1915 г. учебным отделом Министерства народного просвещения был разработан достаточно прогрессивный проект реорганизации системы профессионального образования: специальная подготовка отделялась от общеобразовательной школы, но по объему и содержанию даваемых знаний каждый разряд профессиональных учебных заведений соответствовал уровню полученных общеобразовательных знаний. Проект был передан на рассмотрение Государственной думе, которая его, однако, не утвердила, так как в нем не было согласованности с другими ведомствами, имеющими специальные учебные заведения.
Пока проект находился в стадии доработки, министерство проводило меры, базировавшиеся на старой концепции развития профессионального обучения, — соединение общего и специального образования: при высших начальных училищах предполагалось открывать профессиональные классы и курсы, при начальных училищах — классы ремесленного труда, министерство добилось увеличения кредитов на 1916 г. на этот вид обучения почти на 1,5 млн руб. На эти средства предполагалось открыть около 30 учебных заведений, 27 из которых — низшие (технические и ремесленные училища и школы)75. Это соответствовало правительственной концепции развития специального образования, в которой приоритетными были учебные заведения именно низшего звена.
В июле 1916 г. в Петрограде при Министерстве народного просвещения прошел съезд деятелей профессионального образования. Было принято постановление о самом широком его развитии «в целях умножения экономического богатства страны». Отмечалось, что меры, принятые в 1914-1915 гг. «по поднятию производительности на местах, плодов не дали». Задачу разработки планов по развитию профессионального образования на местах постановление возлагало на земства, рекомендуя открывать в губерниях училища сельскохозяйственного и технического профиля76.
Внимание к развитию училищ этой ориентации было связано с внедрением техники в сельскохозяйственное производство, увеличением числа применяемых на полях плугов, борон, сеялок, жаток. Например, в Чухломском уезде (Костромская губ.) число употребляемых плугов возросло с 73 (в 1908 г.) до 662 (в 1916 г.), борон с 2 до 90 за тот же период77. Возросла потребность в рабочих по налаживанию этой техники и ее ремонту. Необходимость в профессиональном об-
75 Вестник воспитания. 1917. № 1. С. 37.
76 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 21. С. 4-5.
77 Известия Костромского губернского земства. 1916. № 20. С. 11.
разовании этого профиля выражалась и в возросшей востребованности книг по отраслям сельхозтехники. Библиотечные работники сообщали о недостатке такой литературы и угрозе «книжного голода» в этой области. Однако, несмотря на увеличивающееся число ходатайств об открытии низших профессиональных школ, земства часто отказывали в средствах со все той же мотивировкой «отложить до лучших времен».
Деятелями профессионального образования на местах был найден более простой и дешевый путь: открытие практических школ. Они не давали общеобразовательных знаний, а практическим обучением вырабатывали навыки в столярном, слесарном и механическом производствах. Подобные школы находились на самофинансировании за счет сбыта изготавливаемой продукции или выполнения заказов на ремонт техники. Эти школы пользовались популярностью78.
Был и другой, более традиционный путь, к которому решила обратиться созданная в 1916 г. при министерстве Комиссия по техническому образованию: преподавание в начальных училищах на уроках ручного труда некоторых видов ремесла (обработка дерева, металла, плетение, лепка), а также рукоделия (вязание, вышивание, шитье). Было также рекомендовано организовывать ремесленные классы, в которых учащиеся под руководством мастеров-специалистов приобретали бы практические навыки в различных ремеслах. Их открытие предполагалось в различных пунктах уездов, ориентируясь на распространенные в местности ремесла79.
Но это расценивалось как ранняя специализация начальной школы, против которой давно выступала педагогическая общественность, о чем было заявлено еще в 1911 г. на Первом Общеземском съезде деятелей народного образования. Поиски путей развития профессионального обучения, при отсутствии разработанного проекта его коренной перестройки, а также при ограниченных финансовых возможностях, продолжались.
* * *
Война внесла изменения и в школьную повседневность. Министерство с начала войны принимало меры по адаптации существовавших учебных заведений, в том числе и профессиональных, к
78 Известия Костромского губернского земства. 1916. № 19. Мелочи нашей жизни. С. 25; № 21. Нерехтское уездное земское собрание. С. 13-14; Кинешемское уездное земское собрание. С. 19; 1916. № 22. Ветлужское уездное земское собрание. С. 20.
79 Петроградский земский вестник. 1916. № 1-2. О внешкольном образовании. С. 140-141.
условиям военного времени. Уже в 1914 г. министерство Л.А. Кассо предложило использовать женские гимназии и училища, где преподавали рукоделие, для пошива белья раненым. Рекомендация получила поддержку и имела продолжение. Например, в Олонецкой губ. за зиму 1915 г. девочки нескольких женских училищ изготовили около 500 пар белья; в Тверской губ. сшили 2 тыс. рубашек, 900 пар нижнего белья, связали 120 шарфов80.
В 1915 г. был издан циркуляр, который предлагал предприятиям и обществам помощи армии делать заказы техническим учебным заведениям на производство различной продукции военного назначения. Так, воронежские ремесленные училища получили заказ на изготовление образцов подков для лошадей, по которым кустари делали массовую (более 10 тыс. штук) продукцию для кавалерии, в технических школах наладили производство мебели для лазаретов, госпиталей, изготовление мелкого инструмента для ортопедических и протезных мастерских и пр.81
Земские периодические издания с гордостью сообщали о возложенной на них государством обязанности оказывать помощь раненым воинам. Сельские школы принимали активное участие в этой работе: сбор подарков для фронта, для пленных и раненых, лежавших в госпиталях. Собирали вещи — теплые носки, шарфы, рукавицы, белье; продукты (сало, печенье, сладости); табак, кисеты, вышитые детьми. Порой дети отказывались от положенного к кружке чая куска сахара, чтобы добавить его в подарок солдату. Ребята писали солдатам письма. Есть свидетельства, что эти подарки доходили до адресатов, и даже были ответы, которые дети читали «с восторгом». Это умножало их охоту продолжить дело82. Девочки-гимназистки и ученицы городских училищ, где преподавали рукоделие, шили постельное и носильное белье. Организовывались и денежные благотворительные сборы, в которых принимали участие крестьяне — взрослые и школьники. В абсолютных цифрах это не очень много: 3-4 тысячи с губернии. Но важен и очень трогателен порыв детей внести свой посильный вклад в это дело. Так, в Олонецкой губернии ученики нескольких школ отказались от праздника Рождественской
80 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 9. Отклик наших школ на нужды войны. С. 5-6; № 10. С. 34; № 21. С. 19; Известия Московской земской губернской управы. 1915. № 10-12. С. 68; Педагогический вестник Московского учебного округа. Средняя и низшая школа. 1915. № 1. С. 99.
81 См.: Фомичев И.В. Указ соч. С. 53-54.
82 Реморов Н. Указ. соч. С. 24; см. также: Педагогический вестник Московского учебного округа. Средняя и низшая школа. 1915. № 1.С. 74.
елки (любимый детский праздник), с тем чтобы деньги, предназначенные на него, пошли в благотворительный фонд. Школьники охотно участвовали в благотворительных концертах, зная, что сборы отдавались на военные нужды. Проявлялась и личная инициатива. В дни больших религиозных праздников дети по собственному почину ходили по деревням, чтобы собрать так называемые «намоленные» деньги и сдать их в фонд. Летом школьники собирали ягоды, грибы и продавали собранный урожай. Выручка одного школьника иногда составляла до 5 руб.83 В городах, где находились госпитали, школьников привлекали к чтению раненым книг, журналов, газет, на что они охотно откликались84.
В народных домах посещение спектаклей, чтений часто было платным, что крестьянами понималось как проявление ими благотворительности. Сбор денег среди крестьян проходил трудно: много дать крестьянин не мог, а мало дать было стыдно. Плату же за просветительскую работу, за зрелища давали более охотно, зная, что эти средства идут в благотворительный фонд.
Всё это свидетельствовало о проявлении школьной общественностью и рядовым населением гражданской активности в оказании помощи нуждам фронта.
* * *
Таким образом, война стала мощным стимулом для роста у народа потребности не только в простой грамотности, а и в повышении своего образовательного уровня. Это способствовало активизации просветительской работы и перемещению приоритетов в развитии сферы образования, как у министерства, так и у земств, в сторону внешкольного образования.
Властные структуры все больше осознавали необходимость союза с общественностью, активного сотрудничества с ней. Используя стремление «низов» к грамотности, министерство своими директивами поддержало деятельность земств в развитии внешкольного образования, увидев в этом возможность привлечь инициативу и средства общественности для решения насущных проблем просвещения народа. Земства оказывали посильную помощь и в решении финансовых проблем. Внешкольное образование развивалось в самых разнообразных формах: от лекций и чтений до создания
83 Вестник Олонецкого губернского земства. 1916. № 10. Отклик нашей школы на нужды войны. С. 3; № 21. С. 17.
84 Педагогический вестник Московского учебного округа. Средняя и низшая школа. 1915. № 1. С. 98-99.
сети народных библиотек и открытия народных домов как очагов просвещения.
В сложных условиях военного времени взгляды правительства на пути и задачи развития народного образования стали меняться. Просвещение народа, подъем его культурного уровня оно стало рассматривать с точки зрения стратегии развития страны в целом, в том числе и в послевоенный период. Сокращение бюджета Министерства просвещения было остановлено, началось увеличение его финансирования по отдельным статьям.
В годы войны общеобразовательная школа добилась некоторых успехов. К их числу следует отнести: рост числа учащихся, включая девочек, в начальных школах повышенного типа; увеличение количества оканчивающих полный курс начальной школы; продолжающаяся работа по переходу начальных школ на 4-х и 5-летний курс обучения; постепенное расширение сети высших начальных училищ; подготовка проектов реформы начальной и средней школы, исходя из принципа ее единства во всех ступенях. Однако дальнейшее развитие общеобразовательной школы сдерживалось отсутствием закона о введении всеобщего начального обучения, проект которого так и не был утвержден высшими органами власти, незавершенностью реформы средней школы.
Подготовленный министерством достаточно радикальный проект реорганизации системы профессионального обучения также утвержден не был. Поэтому развитие этой сферы просвещения строилось на старой основе: базой специального знания осталась начальная школа; основной путь — увеличение числа низших школ и практическое освоение приемов ремесла (без расширения базы общего образования).
После отставки в декабре 1916 г. П.Н. Игнатьева усилилась критика деятельности его министерства, рассмотрение и утверждение подготовленных проектов было отложено. События 2 марта 1917 г. отодвинули решение проблем народного образование до созыва Учредительного собрания.
References
Galkin P.V. Zemstvo i narodnoe obrazovanie vo vtoroj polovine XIX v. [Zem-stvo and Public Education in the Second Half of the 19th Century] // Zemskoe samoupravlenie v Rossii. 1864-1918 gg. [Zemstvo Self-Government in Russia. 1864-1918]. Vol. 1. Moscow: Nauka, 2005, pp. 140-160.
Fomichev I.V. Shkola i prosveshhenie v Rossii v usloviyakh vojny i revolyutsii [School and Education in Russia during the Wartime and the Revolution]. Voronezh: Voronezhskij pedagogicheskij gosudarstvennyj universitet, 2001. 338 p.
Karmanov D.V. Deyatel'nost' Voronezhskogo zemstva v oblasti narodnogo obrazovaniya i prosveshheniya (1914-1918) [Activities of Zemstvo of Voronezh in Public Education and Outreach] // Rossijskaya tsivilizatsiya: Istoriya i sovre-mennost' [Russian Civilization: History and Modernity]. Moscow: Evroshkola, 2000, pp. 14-35.
Simchera V.M. Razvitie ehkonomiki Rossii za 100 let. Istoricheskie ryady [Development of Russian Economy over 100 Years. Historical Time-Series]. Moscow: Ekonomika, 2006. 682 p.
Suchkov I.V. Uchitelstvo v Rossii v kontse XIX — nachale XX v. [Teaching in Russia in the Late 19th — Early 20th Century]. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskogo otkrytogo pedagogicheskogo universiteta, 1998. 125 p.
Zhukova L.A. Zemstvo — kul'turnyj oazis provintsii [Zemstvo as Cultural Sanctuary in the Province] // Ocherki russkoj kul'tury. Konets XIX — nachalo XX veka [Essays in Russian Culture. Late 19th — Early 20th Century]. Vol. 2. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2011, pp. 407-468.
nocTynuna b pega^Mro 10 flHBapa 2018 r.
