CC BY
26
НАРОДНАЯ ЛЕКСИКА КАК КОНТЕКСТ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ В ЦИКЛЕ «НАРОДНЫХ РАССКАЗОВ Л. Н. ТОЛСТОГО»
В статье рассматриваются вопросы использования народной лексики в одном из рассказов Л. Н. Толстого, написанном в 80-е годы XIX века. В условное понятие народной лексики включается лексика диалектная и просторечно-разговорная. Народная лексика используется автором для репрезентации культурно значимых смыслов. В ходе исследования было установлено, что чаще всего народная лексика употребляется в контекстах, отражающих мир духовной культуры, реже - в контекстах, описывающих материальную культуру. В рассмотренном произведении конкретное выражение явлений духовной культуры с помощью языковых средств довольно разнообразно: используется лексика с семантикой действия, состояния, отношения, с семантикой признака и предметности. Было также отмечено, что для репрезентации явлений, относящихся к духовной культуре, часто используются и устойчивые выражения.
Ключевые слова: народная лексика, рассказ Л. Н. Толстого, культурно значимый контекст, глагол, устойчивое выражение, материальная культура, духовная культура, семантика оценки.
PEOPLE'S VOCABULARY AS THE CONTEXT OF SPIRITUAL CULTURE IN THE SERIES "FOLK STORIES L. N. TOLSTOY»
The article deals with the usage of folk vocabulary in one of the stories of L. N. Tolstoy, written in the 80s of the XIX century. In the conditional concept of people's vocabulary includes the dialectal and colloquial vocabulary. Folk vocabulary is used by the author to represent culturally significant meanings. In the course of the research it was found that most often the folk vocabulary is used in the contexts that reflect the world of spiritual culture, less often - in the contexts that describe material culture. In the considered work the specific expression of the phenomena of spiritual culture with the help of linguistic means is quite diverse: the vocabulary with the semantics of action, state, relationship, with the semantics of signs and objectivity. It was also noted that for the representation of phenomena related to spiritual culture stable expressions are often used.
Keywords: folk vocabulary, story.by L. N. Tolstoy, culturally significant context, verb, stable expression, material culture, spiritual culture, semantics of evaluation.
DOI 10.22405/2304-4772-2018-1 -3-151-160
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ
Н. А. Красовская
Тульский государственный педагогический университет
им. Л. Н. Толстого
N. A. Krasovskaya
TSPU (Tula, Russia)
Язык произведений Л. Н. Толстого является благодатной почвой для различного рода исследований и проникновения как в художественный мир самого автора, так и вообще в мир русского слова. Уже давно лингвисты задумываются над тем, что тексты толстовских произведений стали, с одной стороны, образцами высокого языка и стиля, а с другой стороны, своеобразной лабораторией, в которой можно наблюдать творческую работу писателя.
Наши научные интересы сфокусированы в области изучения диалектного слова, слова регионального и народного. Художественный мир толстовских произведений дает разнообразные возможности для исследования широких пластов лексики. Подчеркнем, что обращение к рассмотрению особенностей идиостиля Толстого и произрастающих из них вопросов об отражении в языке культуры, истории, морально-нравственных ценностей и мн. др. - это актуальные проблемы современного изучения текста, авторского стиля, лингвокультурологии, диалектологии и т.д.
К проблемам проникновения народного слова на страницы художественных произведений, в частности толстовских, обращались многие исследователи, среди них можно назвать Л. Г. Самотик, Р. Н. Попова, В. Н. Прохорову, И. Н. Чусову и мн. др. Народная речь в художественных текстах изучалась с точки зрения разных подходов и с разными целями. Однако обращение к толстовским контекстам по-прежнему актуально и интересно.
Мы продолжаем рассмотрение языка рассказов, написанных Л. Н. Толстым в разные периоды жизни. Нами уже были проанализированы некоторые произведения этого автора. Так, мы обращались к рассказам кавказской тематики, к некоторым произведениям из цикла «народных рассказов» [3].
В рамках данной статьи мы рассмотрим народные языковые явления, к которым относим не только диалектную лексику, но и лексику разговорно-просторечную, в эту группу, по нашему мнению, также может входить лексика, характеризующая жизнь определенных этносов, то есть имеющая этническую специфику. Понятие народной лексики довольно условное, по сути дела, мы несколько расширяем использование в художественных контекстах лексики диалектной и разговорно-просторечной.
Цель нашего исследования - определить, как народная лексика соотносится с отражением культурных составляющих в толстовских текстах. Нами уже было апробировано введение понятия «культурная валентность народного слова». В это понятие мы включаем возможность использования народной лексики в культурно значимых контекстах при описании фактов и явлений культуры.
Термин «валентность» хоть и восходит к химии, но активно используется в гуманитарных науках. Данное понятие мы находим и в психологии. Например, в современной кросс-культурной этнопсихологии валентность идентифицируется с отождествлением индивида с той или иной этнической группой, при этом подобная соотнесенность осуществляется посредством определенных оценок [1]. В целом в психологии под
валентностью чаще понимается значимость объекта или его способность к притяжению иных объектов. Рассматриваемое понятие часто используется и в лингвистической науке. А. Ф. Лосев связывает понимание валентности языкового знака с особенностями мышления и отражением действительности, он пишет о теории бесконечной семантической валентности языкового знака: «Такая бесконечная семантическая валентность языкового знака сама собой возникает из того, что он всегда есть акт мышления, а мышление бесконечно» [8, с. 8]. Можно продолжить данное рассуждение академика и предположить, что если мышление человека напрямую связано с культурой, то и языковой знак, в частности слово, обладает особой нагрузкой в культурно значимых контекстах. Остановимся на том, что в данном случае мы понимаем под культурой и культурно значимыми контекстами, если речь идет о художественных произведениях.
С опорой на философские и культурологические энциклопедии и словари культуру можно трактовать как все то, что связано с человеком и противопоставлено миру природы. В «Философской энциклопедии» дано следующее определение культуры: «Культура... — универсум искусственных объектов (идеальных и материальных предметов; объективированных действий и отношений), созданный человечеством в процессе освоения природы и обладающий структурными, функциональными и динамическими закономерностями (общими и специальными). К. изучается комплексом гуманитарных наук, в первую очередь культурологией, философией культуры, этнографией. Как понятие К. часто выступает в оппозиции природе, субъективной воле, бессознательной активности, стихийной самоорганизации» [7]. Мы прибегли также к определению, данному в «Большом энциклопедическом словаре», и выявили в трактовке культуры такие смысловые блоки, как духовные ценности и связанные с ними традиции, типы и формы организации жизни (общественные отношения, труд, ведение хозяйства, быт и др.), материальные результаты деятельности людей, человеческие силы и способности (знания, умения, навыки, уровень интеллекта, особенности мировоззрения и др.) [6].
Для нас важно и понимание культурно значимых контекстов. Термин «контекст» употребляется в лингвистике довольно часто. Например, «Словарь лингвистических терминов» Т. В. Жеребило дает несколько значений для данного понятия: «1) Лексический контекст - словесное окружение, лексическая позиция слова. Контекст выявляет то или иное значение многозначного слова; 2) бытовой контекст - ситуация, которая определяет, в каком значении употреблено слово (операция: хирургическая операция, боевая операция, финансовая операция); 3) речевое окружение, композиционно-речевая система, предполагающая единство плана содержания и плана выражения» [2]. В рамках нашего исследования актуальными являются все значения, потому что важно и окружение определенных слов, и указание на те или иные ситуации, которые описываются автором, и вся композиционно-речевая система, которая создает единство плана содержания и плана
выражения. Культурно значимые контексты - это контексты, которые реализуют важные для понимания культуры смыслы. Нам близко определение, которое дала Кравцова Н. П. в статье «Культурный контекст как условие реализации личностно-ориентированного подхода в образовании»: «...понятие «культурный контекст» включает в себя системно организованное пространство гуманистических смыслов, погружаясь в которое индивид открывает сущностное содержание культуры и своего бытия в ней. Отражая реальность мира культуры, культурные смыслы определяют в значительной степени формирование смысловой сферы индивида как носителя этой культуры» [3]. Мы, безусловно, понимаем, что сам художественный текст - это уже есть достояние культуры, но в данном случае нам интересно углубиться в содержание многих контекстов и дифференцировать их с точки зрения более тонких выражаемых смысловых пластов.
По нашему мнению, народная лексика способна наполнять собой пространство культурно значимых контекстов и определенным образом реализовывать культурные смыслы в окружении иных слов. На первый взгляд, указанные лексические единицы нужны автору для того, чтобы охарактеризовать жизнь крестьянина или какого-либо «человека из народа», а также воспроизвести особенности его внешней или внутренней речи, с которой можно столкнуться на страницах произведений. Однако, по нашему мнению, в толстовских контекстах народная лексика в силу своей семантики, в силу особенностей ее употребления автором может использоваться в совершенно разных культурно значимых контекстах.
В плане рассмотрения конкретных примеров мы обратимся, пожалуй, к самому известному рассказу Л. Н. Толстого, который входит в цикл «народных рассказов», - к рассказу «Чем люди живы». С одной стороны, он описывает обычную крестьянскую жизнь второй половины XIX века, с другой стороны, произведение посвящено духовной жизни человека, его ценностям и исканиям. Поэтому в нашем случае анализ именно этого рассказа позволяет более широко взглянуть на использование народной лексики в художественных контекстах.
Конкретными приемами, с помощью которых мы определяем вхождение лексем в так называемые культурно значимые контексты, являются традиционно лингвистические приемы семантического, функционально-стилистического, лексикографического анализа, добавляем мы к этому также анализ текстоцентрический, то есть мы учитываем общее содержание контекста, предложения или фразы, вытекающее из более широких рамок всего произведения как автономного структурно-смыслового целого.
В данном рассказе нами было выявлено несколько разных культурно значимых контекстов, частью которых является народная лексика.
1) Первая разновидность - это контексты, которые представляют факты культуры материальной, бытовой. Они содержат указания на одежду, предметы интерьера, посуду, блюда или продукты питания и др. Сразу отметим, что данные факты отражают материальную культуру, характерную для русского этноса и свойственную человеку второй половины XIX в. Можно также
добавить, что разговорный (народный) оттенок ряда лексических единиц, входящих в такие контексты, зачастую формируется с помощью специфических морфем (префиксов или суффиксов). Приведем некоторые примеры: Бросил он наземь валенки, распоясался, положил подпояску на валенки, скинул кафтан [12, с. 9]. Надел нанковую бабью куртушку на вате на рубаху, сверху кафтан суконный, взял бумажку трехрублевую в карман, выломал палку и пошел после завтрака [12, с. 7-8]. Краюшка большая осталась [12, с. 11]. Выпил шкалик; оно во всех жилках играет [12, с. 8]. Стал снимать с себя Семен куцавейку, рукав вывернул, дернула баба - затрещала в швах куцавейка [12, с. 12]. Мы привели данные примеры, чтобы указать на использование таких лексем, как подпояска, куртушка, куцавейка, краюшка, шкалик. По данным лексикографических источников (в целях экономии мы в данном случае не представляем здесь цитаты из самих лексикографических источников, вся сверка проводилась в рамках предварительного исследования), эти слова обладают разговорной стилистической отнесенностью. Обозначают они предметы одежды, посуды и еду.
Добавим, что к этой же группе нами были отнесены и лексемы деньжонки и бумажка в значении «бумажные деньги». На наш взгляд, эти слова именуют факты реальной действительности и имеют материальное воплощение. У осени собрались у сапожника деньжонки: три рубля бумажка лежала у бабы в сундуке, а еще пять рублей 20 копеек было за мужиками в селе [12, с. 7] Схватила со стола бумажку, понесла прятать, сама говорит... [12, с. 12].
Разговорный и в то же время несколько пренебрежительный или, может быть, даже уничижительный оттенок многим лексемам придают суффиксы -к-, -ик-, -онк-, -ушк-.
Приведенные в качестве примера лексемы употребляются в контекстах, которые рассказывают либо о быте героев, либо о конкретных жизненных ситуациях, в которых они оказываются.
2) Вторая разновидность - это контексты, которые представляют явления культуры духовной. Интересно отметить, что в данном рассказе народная лексика, которая так или иначе связана с отражением духовных культурных значимостей, встречается гораздо чаще, чем использование лексических единиц, указывающих на факты материальной культуры. К условной разновидности контекстов, репрезентирующих факты духовной культуры, мы относим все то, что является порождением человека и социума, то есть это факты отношения одного человека к другому, оценка, которую дает один персонаж другому или каким-либо явлениям. Добавим, что оценка может касаться и состояния иного лица. На наш взгляд, оценка внешнего состояния человека тоже является порождением общества, так как базируется на сформированных ценностях, стереотипах, традициях, которые существуют в социуме. В рассматриваемую нами вторую группу в рамках данного произведения часто входят глаголы. Приведем некоторые примеры: Пришел сапожник в село, зашел к одному мужику, - дома нет, обещала баба на неделе
прислать мужа с деньгами, а денег не дала; зашел к другому, - забожился мужик, что нет денег, только 20 копеек отдал за починку сапог [12, с. 8]. -Денежки, - говорит, - принеси, тогда выбирай любые, а то знаем мы, как долги выбирать [12, с. 8]. Потужил сапожник, выпил на все 20 копеек водки и пошел домой без шубы [12, с. 8]. Приду домой - а хлеб дошел; опять полтора рубля выложь [12, с. 8]. Еще больше заробел сапожник, думает себе: «Подойти или мимо пройти? Подойти - как бы худо не было: кто его знает, какой он? Не за добрые дела попал сюда. Подойдешь, а он вскочит и задушит, и не уйдешь от него. А не задушит, так поду возжайся с ним. Что с ним, с голым, делать?..» [12, с. 9]. Стал уж проходить часовню, да зазрила его совесть [12, с. 9]. Человек в беде помирает, а ты заробел, мимо идешь [12, с. 9]. И с этого взгляда полюбился человек Семену [12, с. 9]. - Что ж, так пойдем ко мне в дом, хоть отойдешь мало-мальски [12, с. 10]. Пробурчала что-то себе под нос Матрена [12, с. 11]. -Будет, Матрена, что без толку-то языком стрекотать! [12, с. 12]. -Деньги, вот они, а Трифонов не отдал, завтра посулился [12, с. 12].
В приведенных выше контекстах культурно значимые смыслы передаются глагольными лексемами и их формами, которые выражают отношения, сложившиеся между людьми (выбирать (долги), выложь, возжайся, полюбился, посулился), состояние человека (потужил, заробел, зазрила (совесть), отойдешь), указывают на словесное выражение чего-либо (забожился, пробурчала, стрекотать). К данной группе мы отнесли глаголы, выражающие состояние и указывающие на процесс говорения, так как они содержат в себе семантику оценки и традиционно входят в лексико-семантическое поле глаголов интеллектуально-психического состояния [4].
Следует отметить, что немногочисленными лексемами, выражающие те или иные культурно значимые смыслы, являются наречия и прилагательные. Мы их также отнесли ко второй группе, так как они содержат в себе семантику оценки. И видит Семен - тело тонкое, чистое, руки, ноги не ломаные и лицо умильное [12, с. 9]. Стоит человек, умильно глядит на Семена, а выговорить ничего не может [12, с. 10]. В этих примерах нас интересуют слова умильный, умильно.
К этой же группе мы причисляем существительные, которые называют лица и одновременно дают их характеристику: Уж не загулял ли соколик-то мой? [12, с. 11]. -Наслушаешься ума от пьяного дурака [12, с. 12]. Здесь интересно употребление слов соколик, дурак.
В ряде случаев культурно значимые смыслы выражаются Л.Н. Толстым с помощью устойчивых выражений, которые в основном характеризуют отношения, складывающиеся в социуме, либо состояние человека, его переживания или сомнения. В данном случае мы не будем классифицировать сами устойчивые выражения с точки зрения их структуры и разновидностей, мы также понимаем, что устойчивые выражения как языковые единицы не могут быть охарактеризованы как лексемы. Однако интересно обратиться к примерам: Да и обидно - ты на него работай, а он тебя водит [12, с. 8].
Постой же ты теперь: не принесешь денежки, я с тебя шапку сниму, ей-Богу, сниму [12, с. 8]. «Что с ним, с голым, делать? Не с себя же снять, последнее отдать? Пронеси только Бог!» [12, с. 9]. Да как увидела, что он без кафтана, в куртушке одной и не несет ничего, а молчит, ужимается, оборвалось у Матрены сердце [12, с. 11]. -Наслушаешься ума от пьяного дурака [12, с. 12]. Давай сюда, конопатый нос, пострел тебя расшиби! [12, с. 12]. Схватила Матрена поддевку, на голову накинула и взялась за дверь. Хотела уйти, да остановилась: и сердце в ней расходилось хочется ей зло сорвать и узнать хочется, какой такой человек [12, с. 12]. А как поглядит на странника, вспомнит, как он взглянул на него за часовней, так взыграет в нем сердце [12, с. 10].
Мы наблюдаем использование таких выражений, как водит (за нос), с тебя шапку сниму, пронеси только Бог!, оборвалось сердце, пострел тебя расшиби!, сердце расходилось, взыграет сердце. Видимо, они столь же важны для понимания контекстов, как и отдельные лексемы.
Следует сказать, что, рассматривая использование народной лексики в культурно значимых текстах, мы отталкивались не только от стилистической принадлежности лексических единиц, их отнесенности с точки зрения территориальной ограниченности, но и от самого контекста, от того, насколько эти единицы в рамках данного контекста важны для выражения тех или иных смыслов и как они сочетаются с иными лексическими единицами. Подобный подход несколько отличается от анализа лексоцентрического, а ориентирован именно на особенности выражения смыслов в контексте.
Именно поэтому за пределами нашего рассмотрения остаются некоторые языковые факты, которые тоже можно отнести к народно-разговорным, но которые, по нашему мнению, не участвуют в выражении той культурно значимой информации, о которой идет речь выше. Мы такие факты наблюдали в анализируемом рассказе, но в данном случае не учитывали их в предлагаемой классификации. Например: Поднялся ветер, прохватывает Семена под рубаху, и стал с него сходить хмель, и прозябать стал [12, с. 10]. -Давай поддевку-то мою. А-то одна осталась, и ту с меня снял да на себя напер [12, с. 12]. -Варила, да не про тебя [12, с. 12]. Нет у меня про вас, пьяниц, ужина [12, с. 12]. Али дюже разбогател? боишься, ограбят богатство твое? [12, с. 9]. Бросил он наземь валенки, распоясался, положил подпояску на валенки, скинул кафтан [12, с. 9]. А то вот пошел со двора, все на себя надел, мне и одеть нечего [12, с. 11]. Пропустила их Матрена в избу, сама вошла, видит - человек чужой, молодой, худощавый, кафтан на нем ихний [12, с. 11]. Подходит Семен к человеку, разглядывает его и видит: человек молодой, в силе, не видать на теле побоев, только видно - измерз человек и напуган, сидит прислонясь и не глядит на Семена, будто ослаб, глаз поднять не может [12, с.
9].
Здесь мы наблюдаем грамматические разговорные факты (про - вместо предлога для, али - частица, одеть вместо надеть, ихний вместо их), а также лексические, которые, например, указывают на физические действие людей или
их физическое состояние, напрямую не связанное с выражением культурно значимых смыслов, или иные лексемы, например, выражающие степень чего-либо, природные явления (прохватывает, прозябать, напер, дюже, измерз, наземь).
С учетом всего сказанного выше мы можем резюмировать: так называемая народная лексика в рассказах Л. Н. Толстого служит для указания на материальные культурные факты и в большинстве случаев - на явления духовной культуры. Причем, духовная культура больше репрезентируется в контекстах, описывающих душевное состояние персонажей, указывающих на их стремления и оценки, на отношения, складывающиеся в социуме. В данном случае мы не встретили контекстов, которые бы отражали уровень интеллекта человека или его научные достижения, нет никаких указаний на искусство как часть культуры. Проведенный анализ свидетельствует о том, что привлечение народной лексики в одно из произведений, относящихся к циклу «народных рассказов», необходимо для организации культурной валентности, культурной «связки», смычки всего текста рассказа и выражения авторского мировидения.
Литература
1. Егизарьянц А. А. Валентность и определенность этнической идентичности как индикаторы отношений в поликультурном регионе // Вестник МГУКиИ. 2009. № 3 (29). С. 24-29.
2. Жеребило Т. В. Словарь лингвистических терминов [Электронный ресурс] // Академик: сайт. 2000-2017. URL: https://lingvistics dictionary.academic.ru/1648/контекст (дата обращения: 22.06.2018).
3. Кравцова Н. П. Культурный контекст как условие реализации личностно-ориентированного подхода в образовании [Электронный ресурс] // SuperInf.ru : сайт. 2009-2018. URL: https://superinf.ru/view helpstud.php?id=3371 (дата обращения: 15.06.2018).
4. Красовская Н. А. Лексико-семантическая группа глаголов говорения, обозначающих эмоциональное отношение и эмоциональную оценку (на материале тульских говоров) // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования. СПб.: Наука, 2013. С. 319-327.
5. Красовская Н. А. Рассказы «Набег» и «Утро помещика»: некоторые данные лексического анализа // Л.Н. Толстой: мотивы, стиль, аллюзии: колл. моногр. Тула: Изд-во ТГПУ им. Л.Н. Толстого, 2016. С. 68-78.
6. Культура [Электронный ресурс]. Большой энциклопедический словарь // Академик: сайт. 2000-2017. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/171278 (дата обращения: 20.02.2018).
7. Культура [Электронный ресурс]. Философская энциклопедия // Академик: сайт. 2000-2017. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc philosophy/581 /КУЛЬТУРА (дата обращения: 22.03.2018).
8. Лосев А. Ф. О бесконечной смысловой валентности языкового знака // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. М.: Наука, 1977. Т. 36. № 1. С. 3-8.
9. Попов Р. Н. Народная речь в пьесе «Власть тьмы» // Лев Толстой. Проблемы языка и стиля : доклады и сообщения IX и XI Толстовских чтений. Тула: Коммунар, 1971. С. 127-140.
10. Прохорова В. Н. Диалектизмы в языке художественной литературы. М.: Учпедгиз, 1957. 80 с.
11. Самотик Л. Г. Словарь-справочник по лексикологии русского языка. Красноярск: РИО КГПУ, 1998. 322 с.
12. Толстой Л. Н. Чем люди живы // Полн. собр. соч. В 90 т. Т. 25: Произведения 1880-х годов. М.; Л.: Гослитиздат, 1937. С. 7-24.
13. Чусова И. Н. Диалектная лексика в речи персонажей-дворян в художественных произведениях Л.Н. Толстого // Язык и стиль Л.Н. Толстого: межвуз. сб. науч. тр. Тула: ТГПИ им. Л. Н. Толстого, 1992. С. 26-36.
References
1. Egizaryants A. A. Valentnost' i opredelennost' etnicheskoy identichnosti kak indikatory otnosheniy v polikul'turnom regione [Valency and certainty of ethnic identity as indicators of relations in the multicultural region] // Vestnik MGUKiI . 2009. No. 3 (29). Pp. 24-29.
2. Zherebilo T. V. Slovar' lingvisticheskikh terminov [Dictionary of linguistic terms] [Electronic resource] // Akademik: site. 2000-2017. URL: https://lingvistics dictionary.academic.ru/1648/kontekst (reference date: 22.06.2018).
3. Kravtsova N. P. Kul'turnyy kontekst kak usloviye realizatsii lichnostno-oriyentirovannogo podkhoda v obrazovanii [Cultural context as a condition for the implementation of personality-oriented approach in education] [Electronic resource] // SuperInf.ru: site. 2009-2018. URL: https://superinf.ru/view helpstud.php?id=3371 (reference date: 15.06.2018).
4. Krasovskaya N. A. Leksiko-semanticheskaya gruppa glagolov govoreniya, oboznachayushchikh emotsional'noye otnosheniye i emotsional'nuyu otsenku (na materiale tul'skikh govorov) [Lexical and semantic group of verbs of speaking, indicating emotional attitudes and emotional evaluation (on the basis of the Tula dialects)] // Leksicheskiy atlas russkikh narodnykh govorov. Materialy i issledovaniya [Lexical Atlas of Russian folk dialects. Materials and research]. Saint-Petersburg: Nauka, 2013. Pp. 319-327.
5. Krasovskaya N. A. Rasskazy «Nabeg» i «Utro pomeshchika»: nekotoryye dannyye leksicheskogo analiza [Stories of 'The Raid' and 'The morning of the landowner': some lexical analysis data] // L.N. Tolstoy: motivy, stil', allyuzii [Leo Tolstoy: motives, style, allusions]: collective monograph. Tula: Lev Tolstoy TSPU Publishing House, 2016. Pp. 68-78.
6. Kul'tura [Culture] [Electronic resource]. Great Encyclopedic Dictionary // Akademik: site. 2000-2017. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/171278 (reference date: 20.02.2018).
7. Kul'tura [Culture][Electronic resource]. Encyclopedia of philosophy // Akademik: site. 2000-2017. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc philosophy/581/КУЛЬТУРА (reference date: 22.03.2018).
8. Losev A. F. O beskonechnoy smyslovoy valentnosti yazykovogo znaka [On the infinite semantic valency of a linguistic sign] // Izvestiya Akademii nauk SSSR [Proceedings of the USSR Academy of Sciences. Series of literature and language]. Moscow: Nauka, 1977. Vol. 36. No. 1. Pp. 3-8.
9. Popov R.N. Narodnaya rech' v p'yese «Vlast' t'my» [Folk speech in the play "The Power of darkness"] // Lev Tolstoy. Problemy yazyka i stilya: doklady i soobshcheniya IX i XI Tolstovskikh chteniy [Leo Tolstoy. Language and style issues: reports and talks of 9th and 11th of Tolstoy readings]. Tula: Kommunar 1971. Pp. 127-140.
10. Prokhorova V. N. Dialektizmy v yazyke khudozhestvennoy literatury [Dialect in the language of literature]. Moscow: Uchpedgiz, 1957. 80 p.
11. Samotik L. G. Slovar'-spravochnik po leksikologii russkogo yazyka [Dictionary-reference book on the lexicology of the Russian language]. Krasnoyarsk: RIO KGPU, 1998. 322 p.
12. Tolstoy L. N. Chem lyudi zhivy [What men live by] // Full. Coll. Op. In 90 vols. Vol. 25: Proizvedeniya 1880-kh godov [Works of the 1880s]. Moscow; Leningrad: Goslitizdat, 1937. Pp. 7-24.
13. Chusova I. N. Dialektnaya leksika v rechi personazhey-dvoryan v khudozhestvennykh proizvedeniyakh L.N. Tolstogo [Dialect vocabulary in the speech of noblemen in works of art by Leo Tolstoy] // Yazyk i stil' L.N. Tolstogo [Language and Style by Leo Tolstoy]: Interinstit. collect. of articl. Tula: TGPI im. L. N. Tolstogo, 1992. Pp. 26-36.
Статья поступила в редакцию 12.07.2018 Статья допущена к публикации 30.09.2018
The article was received by the editorial staff12.07.2018 The article is approved for publication 30.09.2018
