CC BY
91
продукционный процесс и структура деревьев, древесин и древостоев
«НАРОДНАЯ БОТАНИКА» Н.В. ГОГОЛЯ (К 200-ЛЕТИЮ ПИСАТЕЛЯ)
Е.Л. БЕЛОШИЦКАЯ, зав. лабораторией кафедры ботаники и физиологии растений МГУЛ
Увлеченность Н.В. Гоголя ботаникой - известный факт. Об этом писали в воспоминаниях многие знакомые писателя. «Гоголь любил ботанику. И всегда, когда у него была свободная минута, он отправлялся в лицейский сад и там подолгу беседовал с садовником о предметах его задач» - писал его соученик по Нежинскому лицею Любич-Ро-мановский. «Мы ехали довольно тихо, а он беспрестанно останавливал кучера, выскакивал из тарантаса, бежал через дорогу в поле и срывал какой-нибудь цветок, потом садился, рассказывал мне довольно подробно, какого он класса, рода, какое его лечебное свойство, как называется он по-латыни и как называют его наши крестьяне... Гоголь признался, что всегда любил ботанику и в особенности любил знать свойства, качества растений и доискиваться, под какими именами эти растения известны в народе и на что им употребляют-ся»-вспоминал Л. Арнольди. «Гоголь стал расспрашивать меня о Финляндии, где я жил в то время. Между прочим его интересовала флора этой страны; он пожелал узнать, есть ли по этому предмету какое-нибудь хорошее сочинение, и попросил выслать ему, когда я возвращусь в Гельсингфорс, незадолго перед тем появившуюся книгу Нюландера «Flora fennica» что я и исполнил впоследствии» -вспоминал Я. Грот.
Подобные увлечения не были редкостью в дворянской среде. Помещики конца XVIII и первой половины XIX века «ботанизировали», собирали коллекции минералов, насекомых - это было частью усадебной жизни, формой общения с природой. У некоторых сановных натуралистов это увлечение переросло в серьезные научные занятия (к примеру, у графа А.К. Разумовского, создателя знаменитого ботанического сада в Горенках).
Однако интерес Гоголя к ботанике - не дань моде. И к категории ученых Николая васильевича вряд ли можно отнести, хотя он задумывает даже написать «Народную ботанику», а в «Набросках» Гоголя находим
«Симбирский травник», «Арзамасский травник», «Цветочный календарь». Писателя интересует прежде всего практическое применение растений - лекарственное, красильное, пищевое, а еще - связанные с растениями народные обычаи и поверья, местные названия растений.
Подобный интерес естествен для дворянского сына, выросшего в небольшой усадьбе в непосредственном общении с природой. Знание основ садоводства, лесоводства, лекарственных и технических свойств растений было необходимо - ведь владелец такого поместья зачастую был сам и агрономом, и лекарем, и садовником, и лесоводом. Далеко не все могли позволить себе нанять для этих целей специально обученного «аттестованного» человека.
Но у Николая васильевича была и другая причина, побуждавшая его пристально изучать растительную жизнь. Это литературное творчество, художественные произведения, в которые вкраплял он сведения о природе. В процессе подготовки 2-го тома «Мертвых душ» Гоголь подробно законспектировал труд ученого и путешественника П.С. Палла-са «Путешествие по разным провинциям Российского государства в 1768-1773 гг.», что составило четыре рукописных тетради! Особенно тщательно отбирает Гоголь сведения о растительности разных регионов России, от Владимира до Сибири, отдельно выписывает научные и народные названия растений, данные о сроках цветения, о хозяйственном использовании растений. Эти сведения, несомненно, нашли бы свое место на страницах знаменитой поэмы, если бы ее второй том не ждала горькая участь сожжения...
Однако и в опубликованных произведениях находим мы крупицы «практической ботаники». К примеру, в «Старосветских помещиках»: «на крыше тоже сушилось много разного рода трав: петровых батогов, нечуй-ветра и других.»; «Вот это. водка, настоянная на деревий и шалфей. Если у кого болят
16
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2010
продукционный процесс и структура деревьев, древесин и древостоев
лопатки или поясница, то очень помогает. Вот это на золототысячник: если в ушах звенит и по лицу лишаи делаются, то очень помогает...»; «прошу, золототысячниковой или трохимовс-кой сивушки, какой вы лучше любите?»
Откуда у Николая Васильевича такие глубокие познания по части целебных настоек? Процитирую «Записки о Полтавской губернии», составленные Н. Арандаренко в 1846 г.: «В начале текущего столетия в Со-рочинцах имел пребывание медик Михайло Яковлевич Трофимовский, искусством своего знания и христианскими добродетелями приобретший известность. Метода лечения Трофимовского была основана на гидропатии и ботанике. Пользуя больных травами, большею частью в окрестностях сорочинец и около г. Лубен собираемыми и купаньем в р. Псле, он оказывал дивные успехи над своими пациентами. от него остался нам полезный напиток травяная настойка на хлебном вине, известная под названием трофимовки.»
Несомненно, Николай Васильевич Гоголь знал о земляке-фитотерапевте и его «ботанической методе». Ведь доктор Трофи-мовский излечил отца писателя от застарелой лихорадки, да и на свет будущий писатель появился именно в его доме. Вот и увековечил Гоголь целебную «трофимовскую сивушку» в своих произведениях.
Впрочем, в лекарственных свойствах растений хорошо разбирались не только профессиональные медики. Особенно в Полтавской губернии, которая издавна славилась богатством и разнообразием лекарственных трав. К концу 19-го века здесь работали фирмы, скупающие у крестьян лекарственное сырье. Доход от сбора лекарственных растений составлял до 50 % от общего дохода крестьянской семьи! А в начале 20 в. этот процесс приобрел невиданный размах. По данным только одной из фирм, в 1914 г. было скуплено 4000 пудов аира, 2800 пудов белены, 2200 пудов полыни, 3600 пудов липового цвета и т.п. собирали упомянутые Гоголем петровы батоги (цикорий), деревий (тысячелистник) - всего около ста видов растений. Лекарственные травы вывозились через Кременчуг по Днепру пароходами в Россию и за границу (в Гамбург, Марсель, Лондон).
После 1914 года сбор лекарственных растений на Полтавщине сильно снизился. Войны и революции, распашка степей, коллективизация и голод уменьшили как численность лекарственных растений (по большей части степных), так и численность сборщиков. Позже, в более мирные и благополучные времена, снова занялись фитотерапией. Правда, лечат не «золототысячниковой» и «трофи-мовской сивушкой», а больше «ботаникой и гидропатией».В любом из миргородских санаториев отдыхающим предложат ванны с маслами мелиссы, валерианы, мяты, целый спектр фиточаев, ингаляции с настойками трав, сеансы ароматерапии... В общем, дело Трофимовского живет и побеждает недуги.
Возвращаясь к произведениям Гоголя, стоит вспомнить и «Заколдованное место»: «Земля славная! И урожай всегда бывал на диво; но на заколдованном месте никогда не было ничего доброго. Засеют как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец. черт знает что такое!» Фантастика? Но загадочные пятна на полях и огородах сорочинцев или Миргорода, с карликовыми, уродливыми растениями или вовсе без растительности - совершенно реальное природное явление. Обратимся к «Сборнику по хозяйственной статистике Полтавской Губернии» за 1884 г.:
«Солонцеватые пятна встречаются в полях с. Беликов, Зубовки и Малых Сорочи-нец. В с. Ерках почти на версту вокруг села тянутся полосы и пятна белых солонцов, на которых удобрение быстро перегорает, так что служит не более 1 года. Поля хуторов Сорочинских имеют также почву супесчаную и солонцеватую.»
Вот вам и «заколдованное место», на котором что бы ни посеяли - «взойдет такое, что и разобрать нельзя». Гоголь, безусловно, знал эту особенность местных почв и реакцию на нее растений, и на этой основе создал маленький литературный шедевр.
Особое отношение было у Гоголя к лесу. «Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя.» Да, полтавские леса в его время были еще богаты, особенно знаменитый Ди-
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2010
17
продукционный процесс и структура деревьев, древесин и древостоев
каньковский лес. «В дубовом лесу близ м. Ди-каньки, Полтавского уезда, есть дубы, пережившие века и свидетельствующие о лесном богатстве, которым некогда этот край изобиловал», - читаем мы в описании Полтавской губернии середины XIX в. Но стук топора в полтавских лесах раздавался все чаще. Вот повесть Гоголя «Старосветские помещики»: «Приказчик, соединившись с войтом, обкрадывали немилосердным образом. Они завели обыкновение входить в господские леса, как в свои собственные, наделывали множество саней и продавали их на ближней ярмарке; кроме того, все толстые дубы они продавали на сруб для мельниц соседним козакам. Один только раз Пульхерия Ивановна пожелала об-ревизировать свои леса... Пульхерия Ивановна не могла не заметить страшного опустошения в лесу и потери тех дубов, которые она еще в детстве знавала столетними.
- Отчего это у тебя, Ничипор, - сказала она, обратясь к своему приказчику, тут же находившемуся, - дубки сделались так редкими? Гляди, чтобы у тебя волосы на голове не стали редки.
- Отчего редки? - говаривал обыкновенно приказчик, - пропали! Так-таки совсем пропали: и громом побило, и черви проточили, - пропали, пани, пропали.
Пульхерия Ивановна совершенно удовлетворялась этим ответом и, приехавши домой, давала повеление удвоить только стражу в саду.»
Выразительно, как все, что выходило из-под пера Николая Васильевича. И хотя давно нет у нас ни помещиков, ни приказчиков, что-то очень знакомое чудится в этом отрывке. Или я ошибаюсь, и никто в наше время не входит в подведомственные ему леса «как в свои собственные»?
Вернемся к Гоголю. В сохранившихся набросках ко 2-му тому «Мертвых душ» он пишет и о других хозяевах: «.через все поле сеяный лес - ровные, как стрелки, дерева; за ними другой, повыше, тоже молодник; за ними старый лесняк, и все один выше другого.
- Это все у него выросло каких-нибудь лет в восемь, в десять, что у другого и в двадцать не вырастет. Мало что он почву знает, он знает, какое соседство для кого нужно. Воз-
ле какого хлеба какие дерева. Всякий у него три, четыре должности разом отправляет. Лес у него, кроме того, что для леса, нужен затем, чтобы в таком-то месте на столько-то влаги прибавить полям, на столько-то унавозить падающим листом, на столько-то дать тени.»
Да, Гоголь наблюдал не только леность и равнодушие большинства помещиков к лесным богатствам, но и был хорошо осведомлен о лесоводческих работах своих земляков. Например, В.Я. Ломиковского, награжденного золотой медалью Общества поощрения лесного хозяйства за работу по разведению леса в его имении с многозначительным названием Парк трудолюб (вблизи Миргорода). Были в Полтавской губернии и другие лесоводы-энтузиасты. Но труды их не всегда увенчивались успехом. Вот цитата из «сборника по хозяйственной статистике Полтавской губернии» 1884 года:
«К сожалению, гораздо чаще и внушительнее примеры противоположного отношения к лесам.Так, ныне холмы и курганы около местечка Яресек представляют весьма жалкий вид, а между тем в 1840-х годах, при бывшем управляющем Палатой государственных имуществ Арандаренке, с разрешения министерства, эти курганы были отобраны от козаков. и производилось систематическое лесоразведение. По словам жителей, много поработали над этим участком: садили и сеяли сосну, березу, дуб и другие деревья, так что наконец образовался лес, хотя и не сплошною массой, но главным образом на местах более низменных, в лощинах и т.п.» Стоит напомнить, что Яреськи принадлежали семье Гоголя, так что, несомненно, писатель знал об этих попытках лесоразведения и, возможно, принимал в них участие. Увы, попытки эти потерпели крах, ибо « Яреськовское общество обращалось с ходатайством о предоставлении безлесных полян и курганов под выпас скота. Не представлялось возможности . разграничить эти заросли; поэтому казна возвратила обществу весь участок с наросшим лесом. Едва это совершилось, как общество поспешило уничтожить весь запас черного леса, за исключением сосны. Теперь кое-где торчат - среди пустынных бугров и курганов - одинокие сосны и побеги дуба и березы.»
18
ЛЕСНОЙ ВЕСТНИК 3/2010
