CC BY
58
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
УДК 008 94 (100)
С. С. Поликарпов
https://orcid.org/0000-0003-4199-2475
Направленность времени в «картине мира» древних индийцев (по эпосу «Махабхарата» и «Рамаяна»)
На основе эпических произведений «Махабхарата» и «Рамаяна» проводится культурологический анализ проблемы направленности времени в imago mundi древних индийцев. Доказывается, что для объяснения темпоральной длительности мироздания «своей «картины мира» народы Древнего Индостана прежде всего использовали цикличную модель квалификации временного потока, которая артикулировалась санскритским словом cakra («колесо»). Это понятие определяло время как аксиологически неравноценный, дискретный, аритмичный, предметно и событийно наполненный поток. В ранних (середина I тысячелетия до н. э) и в поздних (начало I тысячелетия н. э.) пластах «Махабхараты» и «Рамаяны» встречались мотивы похищения символов плодородия, идея мировых веков (yugas) и размышления о сансаре (samsara), обусловленной действием всеобщего космического закона - кармы (karma). Вместе с тем обосновывается точка зрения о том, что в «картине мира» древних индийцев эксплицировалась и линейная модель направленности времени. Она характеризовалась санскритской лексемой kala (буквальный перевод - «смерть) и манифестировала темпоральный поток в качестве необратимого, однообразного и целенаправленного процесса. Сведения о ней мы можем обнаружить только в поздних пластах «Махабхараты» и «Рамаяны» (начало I тысячелетия н. э.), где присутствовали такие линеарные сюжеты и мотивы, как «порча» мироздания, Великий Потоп и судьба (karman). Подчеркивается, что в начале I тысячелетия н. э., когда в «картине мира» древних индийцев активизировались рационально-логические способы мышления, cakra стала активно взаимодействовать с kala. Эта ситуация постулировала факт того, что время в imago mundi древних индийцев продолжало оставаться цикличным в перспективе, но уже осмыслялось в его линейной проекции.
Ключевые слова: время, направленность времени, «картина мира», «Махабхарата», «Рамаяна», линейная модель, цикличная модель, cakra, kala.
CULTURAL SCIENCE
S. S. Polikarpov
Time Focus in «the World Picture» of Ancient Indians (according to the epos «Mahabharata» and «Ramayana»)
On the basis of the epic works «Mahabharata» and «Ramayana» here is carried out a culturological analysis of the problem of time focus in imago mundi of ancient Indians. It is proved that in order to explain temporal duration of the universe of «own „picture of the world"» the peoples of Ancient Hindustan first of all used a cyclic model of qualifying the temporary stream, which was articulated by the Sanskrit word cakra («wheel»). This concept defined time as an axiological unequal, discrete, arrhythmic, full of subjects and events stream. In early (the middle of the I millennium B. C.) and in late (the beginning of the I millennium A. D.) layers of «Mahabharata» and «Ramayana» there were motives of stealing symbols of fertility, the idea of world centuries (yugas) and ideas about sansara (samsara), caused by action of the general space law - karma (karma). At the same time the point of view is proved that in «the world picture» of ancient Indians the linear model of time focus was explicated. It was characterized by a Sanskrit lexeme kala (wordbyword translation - «death») and demonstrated a temporal stream as an irreversible, monotonous and purposeful process. The information about it can be found only in late layers of «Mahabharata» and «Ramayana» (the beginning of the I millennium AD) and there were such linear plots and motives as «damage» of the universe, the Great Flood and destiny (karman). It is emphasized that at the beginning of the I millennium A. D. when in «the world picture» of ancient Indians rational and logical ways of thinking activated, cakra began to interact actively with kala. This situation postulated the fact that time in imago mundi of ancient Indians continued to be cyclic in the long term, but was already comprehended in its linear projection.
Keywords: time, time focus, «world picture», «Mahabharata», «Ramayana», linear model, cyclic model, cakra, kala.
Время - определяющий показатель imago mun- лагаем, что, как и сегодня, каждый представитель di народов Древнего Индостана [9, c. 12]. Мы по- древнеиндийской культуры воспринимал темпо-
© Поликарпов С. С., 2018
ральную длительность бытия по-разному [16, с. 211]. Однако чтобы пользоваться преимуществами, которые давала жизнь среди соплеменников, человек Древней Индии должен был сообразовывать свои мысли, чувства и поступки с психологическими и поведенческими нормативами окружающих, а для этого постоянно считаться с их темпоральными ориентирами, хорошо знать все условности, связанные с коллективными представлениями о времени [15, с. 126]. Разумеется, время определенным образом согласовывалось с астрономическими и земными физическими явлениями, но на эти общие представления народы Древнего Индостана накладывали свои специфические формы мировосприятия, которые были связаны с особенностями жизни в привычной им природно-географической среде [15, с. 128]. Иными словами, естественное ощущение времени перекрывалось социокультурным.
Вследствие этого актуальной становится проблема изучения направленности времени в «картине мира» древних индийцев, так как мало найдется других показателей культуры, которые в такой же степени характеризовали бы ее сущность и специфику [16, с. 10]. «В ней воплощалось, с ней связывалось мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам» [16, с. 10]. Не зря в современной историко-культурной и философской литературе можно встретить интенцию классифицировать народы по их отношению к организации временного потока в определенную структурную модель [13, с. 23].
По вопросу направленности древнеиндийского времени нет единого мнения. В работах
B. Б. Алаева [1], Г. М. Бонград-Левина [3], А. Бэшема [4], Р. Генона [8], Л. Гонсалес-Реймана
[28], П. А. Гринцера [10], А. М. Пятигорского [22] и Д. Е. Фурмана [2] отмечалось, что древние индийцы воспринимали время как множество повторяющихся циклов. Подобный циклизм, по их мнению, был опосредован логикой восприятия окружающей действительности, где органично взаимодействовали три разнонаправленных ритма - суточный, климатический и космический. Однако в исследованиях Е. Ю. Ваниной [5], Я. В. Василькова [6], И. П. Глушковой [9], В. Лала
[29], С. Л. Невелевой [20], С. Ф. Ольденбурга [21],
C. Соренсена [31] и Р. Тхапар [32] констатировалась линейная направленность времени в imago mundi народов Древнего Индостана. В основе данного утверждения лежало предположение, что древние индийцы, как и современные люди, могли в своей творческой фантазии отмежевываться от
наличной реальности и создавать самобытную «картину мира», в которой важное место занимало антропоцентрическое, линейное измерение темпоральной длительности мироздания [19, с. 61].
По нашему мнению, в изучении направленности древнеиндийского времени вовсе не следует занимать крайних позиций. С одной стороны, это не дает возможности адекватно учитывать то, что исследователи мифологического типа мышления назвали «древним плюрализмом» [19, с. 214], то есть взаимодействия самых разнообразных и противоречивых представлений древних индийцев о тенденциях темпорального потока. С другой стороны, категоричное отношение к данной проблеме чревато недооценкой динамики развития представлений древних индийцев о тенденциях движения времени.
Поэтому целью данного исследования является изучение направленности времени в «картине мира» древних индийцев. В решении данной проблемы мы сочли необходимым обратиться к текстам национального эпоса Индии - «Махабхара-те» [33] и «Рамаяне» [34], которым в силу длительного существования в устной традиции [10, с. 147] удалось зафиксировать артикуляцию и взаимодействие различных моделей направленности времени в imago mundi народов Древнего Индостана.
Методологической основой данного исследования стали такие подходы к изучению и пониманию прошлого, которые характерны для «новой» культурной истории. Поэтому к числу значимых оснований данного исследования принадлежат культурологическая и антропологическая концепции истории (И. П. Вейнберг [7], Ж. Ле Гофф [18], А. Я. Гуревич [11], Ж. Дюби [12], Г. С. Кнабе [17]), а также понимание личности как субъекта ценностного осмысления действительности, в том числе и в доиндустриальную эпоху (Э. Кассирер [15], Е. М. Мелетинский [19], Й. Хейзинга [27]).
Сведения, которые предоставляют ранние и поздние пласты эпических произведений «Махаб-харата» и «Рамаяна», позволяют утверждать, что в «картине мира» древних индийцев особое место занимали представления о цикличной направленности времени. Они квалифицировались санскритской лексемой cakra («колесо») и характеризовали временной поток как замкнутый, качественно неоднородный, конкретный, дискретный и одновременно безостановочный процесс.
По-видимому, первоначальное представление о времени как множестве повторяющихся циклов складывалось под влиянием природной среды с ее
чередованием дня и ночи, времен года, солнечных и лунных ритмов, а также повторяемости непосредственно связанных с ней видов деятельности, прежде всего - сельскохозяйственной [25, р. 177]: «У мудреца Бхригу была супруга [...] Пулома [...] / И вот однажды Бхригу [...] ушел из дома для омовения [...] / В его обитель тогда пришел ракшас [...] / Он влюбился в Пулому [...] / Рак-шас решил похитить ее [...]/ После [похищения. - С. П.] наступила засуха» [34, II. 5. 11-26]
Принимая во внимание замечание П. А. Гринцера о том, что мотив похищения в древнеиндийском эпосе символизировал очевидные темпоральные ритмы [10, с. 211], мы полагаем, что в данном фрагменте манифестировался определяющий цикл древнеиндийского времени -цикл сельскохозяйственных работ. На это указывает образный ряд повествования: мудрец Бхригу выражал благоприятный климатический сезон; его супруга Пулома - землю; безымянный ракшас - неблагоприятный климатический сезон. Взаимодействие этих героев по ассоциации напоминало слушателям древнеиндийского эпоса о диалектике окружающей среды, когда жаркие весенне-летние месяцы пахоты и сева сменялись муссонными дождями и относительно холодной зимой, непригодной для сельскохозяйственных работ [4, с. 21].
Однако с развитием производящего хозяйства, становлением варно-кастовой структуры общества и усложнением психической активности в сознании древних индийцев начала проявляться потребность в систематизации исторического опыта предков [3, с. 55]. Отсюда - формирование представлений о глобальных темпоральных ритмах, которым были подвержены политические, экономические, социальные и религиозно-этические явления прошлого. Они артикулировались санскритским словом yuga («ярмо»): «И все существующее, движущееся и неподвижное [...] / Все повторяется вновь, когда по истечении юги мир разрушится [...] / Как разнообразные признаки обнаруживаются с изменением времен года, / Так и все существа появляются вновь в начале следующей юги. / Так вечно вращается в мире это колесо, / Не имеющее ни начала, ни конца» [33, III. 66. 71-74].
Комментируя данный текст, отметим, что на определенном этапе развития древнеиндийского общества время стало пониматься как совокупность четырех качественно неоднородных, дискретных и аритмичных «формаций», или мировых веков (yugas), безостановочно сменяющих друг
друга, подобно спицам в колесе. Это были крита-юга (1 728 000 лет), трета-юга (1 296 000 лет), двапара-юга (864 000 лет) и кали-юга (432 000 лет) [5, с. 89]. Обратная логика данных циклов предполагала, что с каждой последующей югой понимание «истины уменьшалось, а невежество росло» [33, III. 67. 82].
Соответственно, окончание каждого темпорального отрезка сопровождалось обновлением мироздания в «нулевой» точке наличного универсума. Из нее формировался новый временной цикл [8, с. 32]. При этом медиаторами данного процесса являлись главные сакральные события национального эпоса Индии - Великий Потоп, вознесение бога Кришны и битва на Курукшетре.
В конце I тысячелетия до н. э. - начале I тысячелетия н. э. кардинальным образом меняется ситуация на территории индийского субконтинента. Возросшая техническая вооруженность человека в борьбе с природой способствовала высвобождению личности из-под контроля родоплеменных образований и влияний окружающей среды [3, с. 71]. Активные духовные искания буддистов, джайнов, локаятиков и многочисленных последователей ортодоксальной ведической традиции свидетельствовали о том, что в «картине мира» древних индийцев особое место стало отводиться человеку [22, с. 111].
Поэтому цикличные ритмы темпорального потока, как отмечают «Махабхарата» и «Рамаяна», начали распространяться на жизнь конкретного индивида. Это особенно ярко выразилось в идее сансары (гатата): «Человек [...] ввергается он в сансару [...] / И, крутясь словно колесо, переходит под воздействием неведения, жажды и груза прошлых деяний из одного лона в другое, / Вновь и вновь возрождаясь в различных видах существ, / От Брахмы до стебля травы, то на земле, то в воде, то в воздушном пространстве» [33, III. 56. 13-21].
Мы видим, что в глазах древних индийцев конца I тысячелетия до н. э. - начала I тысячелетия н. э. жизнь уже стала представлять собой постоянную смену воплощений, согласно которой душа человека после смерти переходила в иные формы существования - животных, растений, минералов или - в порядке повышения - в тела людей или в божеств. Таким образом, индивид оказывался ввергнутым в «океан рождений и смертей» [34, I. 68. 6], а его жизнь интерпретировалась как череда бесконечного страдания [34, I. 68. 7]. При этом на идею повторных воплощений - реинкарнаций - древние индийцы накладывали пред-
ставления о причинно-следственном законе кармы (karma), который регулировал «колесо сансары»: «Многие рождаются под одной и той же звездой и с одинаковым предначертанием, / Но сколь различны обретаемые ими плоды из-за превратностей кармы [...] / Эта жизнь - лишь итог прежних деяний» [33, III. 57. 25-29].
Итак, перечисленные мотивы национального эпоса Индии позволяют говорить о том, что в «картине мира» древних индийцев господствовала цикличная направленность времени. Она и позволяла древним индийцам, как отмечал Д. Е. Фурман, создать «картины вечного мира, где все движется по неизменным законам и ничего нового не возникает, а есть лишь движение по кругу» [2, с. 31].
Однако, соглашаясь с именитым ученым, все же следует признать, что сведения, которые предоставляет национальный эпос Индии, позволяют говорить о наличии в «картине мира» древних индийцев и другой идеи - линейного ощущения времени. Как показывают поздние напластования «Махабхараты» и «Рамаяны» (начало I тысячелетия н. э.), линейная направленность темпорального потока квалифицировалась санскритским словом kala (буквальный перевод -«смерть»), которое выражало представление о времени как необратимом и строго целесообразном процессе.
Мы уже отмечали, что основой древнеиндийского ощущения времени являлась идея мировых веков - юг (yugas). Несмотря на то, что время в данной системе было представлено как совокупность четырех циклов, морально-этическая составляющая данной идеи уже предполагала линейную ориентировку темпорального универсума, так как она отражала нисходящий процесс «порчи» мироздания: «Древние люди были [...] / Правдоречивы, добродетельны и благонамеренны. / Время шло, и [...] злоба и вожделение овладели ими, / Поддались они ослеплению алчности, погрязли во лжи и обмане. / Боги тогда отвергли людей [...] / Они преступили дхарму» [33, I. 181. 9-41].
Таким образом, развитие мира предстает в виде поступательного процесса, который сопровождается деградацией духовно-нравственного состояния человечества. Поэтому и время для слушателей древнеиндийского эпоса могло выглядеть целесообразным, однонаправленным потоком, который ориентировался на акцентуацию деструктивного процесса изменения - от высших форм существования общества к низшим. При этом глав-
ным показателем «порчи» окружающего мира являлась дхарма (dharma) - закон, порядок, нормы существования и развития космоса, социума и отдельного человека [4, с. 231]. С наибольшей полнотой дхарма проявлялась в первую югу -крита-югу. Однако впоследствии люди нивелировали ее значимость, и лишь герои национального эпоса Индии - Рама и Юдхиштхира - продолжали следовать дхарме.
Линейная направленность времени также эксплицируется в поздних описаниях ключевых ис-торико-мифологических событий прошлого, одним из которых был Великий Потоп, положивший конец «золотому веку»: «Океан покрыл тогда все небо громадами синих облаков. / И те облака [...] стали проливать воду в большом изобилии. / И вследствие того [...] небо словно разверзлось. / От множества волн, от потоков воды, / Небесный свод, оглашаемый раскатами грома, упал на землю. / И земля кругом наполнилась водою» [33, I. 22. 1-5].
Данный фрагмент показывает ориентировку древнеиндийского времени на определяющее событие мифической древности - Великий Потоп. Он выражал идею обновления Вселенной, ее очищения от появившихся в конце «золотого века» грешников. Поэтому Потоп возвращал времена всеобщей сингулярной неразделенности, перенося первобытный хаос (asat) с периферии мироздания в центр макрокосма (sat), а точнее - элиминируя первым второе. Следовательно, мы можем предположить, что в этой ориентации на Великий Потоп также проявлялась идея линейной направленности времени. В прошлом, считали древние индийцы, было уникальное событие, которое предопределило существование окружающего мира на столетия вперед, сориентировав все последующие поколения людей на ритуальное осмысление первой в истории человечества катастрофы - Великого Потопа.
Поздние пласты «Махабхараты» и «Рамаяны» также показывают, что линейная модель времени стала восприниматься основой человеческой жизни. В связи с этим следует обратить внимание на мифологему судьбы (karman): «Человек над собою не властен и действует не по своей воле; / Всесильная, властная судьба его направляет куда хочет. / Все накопленное - гибнет, все поднявшееся - падает, / Встреча чревата разлукой, жизнь кончается смертью. / Как у созревших плодов единственный страх - падение, / Так и родившийся человек ничего не боится, кроме смерти. / Так же как рушится со временем дом
с крепкими стенами, / Гибнут со временем все люди, подвластные старости и смерти» [34, I. 121. 14-18].
Итак, в начале I тысячелетия н. э. древние индийцы стали считать, что высшим и окончательным вершителем человеческой жизнедеятельности является судьба - karman. Она объясняла все события, явления и процессы, связывала воедино противоречивые факты и вводила в свои пределы все «движимые и недвижимые» объекты мироздания. Судьба (karman) была тотальной, непознаваемой и независимой от человеческой воли неизбежностью. С одной стороны, она ни с кем и ни с чем не считалась, с другой, судьбе (karman), при всем предельном отчуждении от тех, кто находился под ее воздействием, «было дело до каждого» [34, I. 112. 3]. Поэтому древние индийцы считали, что karman - это внешняя сила, которая сводила человеческую жизнь к всеобщему безличному приговору. В ней был выражен «всенародный опыт осмысления свободы и необходимости, попытка назвать те силы, которые управляют мировым порядком и человеческим поведением» [13, c. 123].
Также необходимо отметить, что поздние текстуальные пласты «Махабхараты» и «Рамаяны» показывают специфическое взаимодействие cakra с käla: «Время уничтожает все существа и создает их вновь, / Время проходит неудержимо, одинаково для всех живых существ» [33, I. 17. 25].
Мы видим, что время с устойчивым постоянством то «уничтожает», то «созидает» окружающую действительность, подчиняя ее цикличным законам направленности темпорального универсума. При этом временной поток сохраняет целенаправленность, он лишен дискретности и оторван от предметно-событийной конкретности, что тождественно kala. Сочетание сразу двух данных моделей в одной строфе, по-видимому, следует истолковывать так, что в начале I тысячелетия н. э. в сознании древних индийцев цикличная и линейная модели времени стали органично дополнять другу друга. В связи с этим, следует согласиться с историком Д. Шулманом, который утверждал, что «время „Махабхараты" и „Рамаяны" циклично в перспективе, но оно воспринимается и нами, и самими героями как поступательное движение, причем в худшую сторону» [30, р. 27].
Таким образом, сведения, которые предоставляет национальный эпос Индии, позволяют разрешить проблему направленности времени в imago mundi древних индийцев c культурологической точки зрении. «Махабхарата» и «Рамаяна» пока-
зывают, что особое место в духовном мире народов Древнего Индостана занимала цикличная модель времени, которая верифицировалась словом cakra («колесо»). Cakra характеризовала время как безостановочный, аритмичный, дискретный и качественно неоднородный поток. Данная модель направленности времени проявлялась как в ранних, так и в поздних сюжетах «Махабхараты» и «Рамаяны». Это были сельскохозяйственные мотивы похищения символа плодородия - супруги, представления о чередовании мировых веков (yu-gas), идея сансары (samsära), обусловленная действием причинно-следственного закона кармы (karma). Вместе с тем, в imago mundi древних индийцев эксплицировалась модель линейной направленности времени, которая в поздних пластах «Махабхараты» и «Рамаяны» (начало I тысячелетия н. э.) артикулировалась лексемой käla. Она определяла время как безостановочный, однородный и целенаправленный процесс, поэтому сведения о ней проявлялись в таких сюжетах и мифологемах национального эпоса Индии, как «порча» мироздания, Великий Потоп и судьба. При этом в начале I тысячелетия н. э. cakra стала активно взаимодействовать с käla.
Библиографический список
1. Алаев, Л. Б. Средневековая Индия [Текст] / Л. Б. Алаев. - СПб. : Алетейя, 2003. - 304 с.
2. Бельский, А. Г., Фурман, Д. Е. Сикхи и индусы: Религия, политика, терроризм [Текст] / А. Г. Бельский, Д. Е. Фурман. - М. : Восточная литература, 1992. -128 с.
3. Бонгард-Левин, Г. М. Древнеиндийская цивилизация [Текст] / Г. М. Бонагрд-Левин. - М. : Наука, 1980. - 333 с.
4. Бэшем, А. Цивилизация Древней Индии [Текст] / А. Бэшем. - Екатеринбург : У-Фактория, 2006. - 496 с.
5. Ванина, Е. Ю. Средневековое мышление: индийский вариант [Текст] / Е. Ю. Ванина. - М. : Восточная литература, 2007. - 375 с.
6. Васильков, Я. В. Земледельческий миф в древнеиндийской эпосе (Сказание о Рашьяшринге) [Текст] / Я. В. Васильков // Литература и культура Древней Средневековой Индии. - М. : Восточная литература, 1979. - С. 99-133.
7. Вейнберг, И. П. Человек в культуре Древнего Ближнего Востока [Текст] / И. П. Вейнберг. - М. : Наука, 1986. - 208 с.
8. Генон, Р. Кризис современного мира [Текст] / Р. Генон. - М. : Эксмо, 2003. - 784 с.
9. Глушкова, И. П. Индийское паломничество. Метафора движения и движение метафоры [Текст] / И. П. Глушкова. - М. : Восточная литература, 2000. - 264 с.
10. Гринцер, П. А. Древнеиндийский эпос. Генезис и типология [Текст] I П. А. Гринцер. - M. ; Наука,
1974. - 418 с.
11. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры [Текст] I А. Я. Гуревич. - M. i Искусство, 1972. -318 с.
12. Дюби, Ж. Трехчастная модель, или представления средневекового общества о самом себе [Текст] I Ж. Дюби. - M. i Языки русской культуры, 2000. - 320 с.
13. Зубов, А. Б. Лекции по истории религии [Текст] I А. Б. Зубов. - M. i Альпина нон-фикшн, 2016. - 202 с.
14. Индийская философия: Энциклопедия [Текст] I отв. ред. M. Т. Степанянц. - M. i Восточная литература, 2009. - 95G с.
15. Кассирер, Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры [Текст] I Э. Касси-рер. - M. i Прогресс, 1988. - 280 с.
16. Клочков, И. С. Духовная культура Вавилонии: человек, судьба, время [Текст] I И. С. Клочков. - M. i Восточная литература, 1983. - 206 с.
17. Кнабе, Г. С. Историческое пространство и исторического время II Культура Древнего Рима - в 2 т. -Т. 2 I под ред. Е. M. Штаерман. - M. i Наука, 1985. -С. 167-258.
18. Ле Гофф, Ж. Средневековый мир воображаемого [Текст] i Ж. Ле Гофф. - M. i Наука, 2001. - 320 с.
19. Mелетинский, Е. M. Поэтика мифа [Текст] I Е. M. Mелетинский. - M. i Наука, 1976. - 350 с.
20. Невелева, С. Л. Mифология древнеиндийского эпоса (пантеон) [Текст] I С. Л. Невелева. - M. i Наука,
1975. - 118 с.
21. Ольденбург, С. Ф. Культура Индии [Текст] I С. Ф. Ольденбург. - M. i Наука, 1991. - 277 с.
22. Пятигорский, А. M. Mатериалы по истории индийской философии [Текст] I А. M. Пятигорский. -M. i Восточная литература, 1962. - 255 с.
23. Сапронов, П. А. Феномен героизма [Текст] I П. А. Сапронов. - M. i Гуманитарная академия, 2005. - 512 с.
24. Флиер, А. Я. Культурология для культурологов [Текст] I M. i Академический проект, 2000. - 496 с.
25. Франкфорт, Г., Уилсон, Д., Якобсен, Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека [Текст] I Г. Фракнфорт, Д. Уилсон, Т. Якобсен. -M. i Наука, 1984. - 236 с.
26. Хасанов, А. И. Феномен времени [Текст] I А. И. Хасанов. - M. i ИПКгосслужбы, 1998. - 79 с.
27. Хейзинга, Й. Осень средневековья [Текст] I Й. Хейзинга. - M. i Издательство Ивана Лимбаха, 2013. - 320 с.
28. Gonzalez-Reimann, L. The Mahabharata and the Yugas I L. Gonzalez-Reimann. - New York i Peter Lang, 2002. - i86 p.
29. Lal, V The History of History. Politics and Scholarship in Modern India I V. Lal. - Delhi i Oxford University Press, 2003. - 321 р.
30. Shulman, D. Studies in Tamil, Telugu and Sanskrit / D. Shulman. - Delhi : Oxford University Press., 2004. - 334 p.
31. Sorensen, S. An Index to the Names in the Maha-bharata / S. Sorensen. - Delhi : Oxford University Press, 1963. - 210 p.
32. Thapar, R. Asokan Indian and the Gupta Age / R. Thapar. - Dehli : Oxford University Press, 1986. - 245 p.
33. The Mahâbhârata / ed. by V. S. Sukthankara. -Poona, 1933-1936.
34. The Râmâyana of Vâlmiki / publ. by N. Ramaratnam. - Madras, 1958.
Bibliograficheskij spisok
1. Alaev, L. B. Srednevekovaja Indija [Tekst] / L. B. Alaev. - SPb. : Aletejja, 2003. - 304 s.
2. Bel'skij, A. G, Furman, D. E. Sikhi i indusy: Religija, politika, terrorizm [Tekst] / A. G Bel'skij, D. E. Furman. -M. : Vostochnaja literatura, 1992. - 128 s.
3. Bongard-Levin, G M. Drevneindijskaja civilizacija [Tekst] / G M. Bonagrd-Levin. - M. : Nauka, 1980. - 333 s.
4. Bjeshem, A. Civilizacija Drevnej Indii [Tekst] / A. Bjeshem. - Ekaterinburg : U-Faktorija, 2006. - 496 s.
5. Vanina, E. Ju. Srednevekovoe myshlenie: indijskij variant [Tekst] / E. Ju. Vanina. - M. : Vostochnaja literatura, 2007. - 375 s.
6. Vasil'kov, Ja. V. Zemledel'cheskij mif v drevneindijskoj jepose (Skazanie o Rash'jashringe) [Tekst] / Ja. V. Vasil'kov // Literatura i kul'tura Drevnej Srednevekovoj Indii. - M. : Vostochnaja literatura, 1979. - S. 99-133.
7. Vejnberg, I. P. Chelovek v kul'ture Drevnego Blizhnego Vostoka [Tekst] / I. P. Vejnberg. - M. : Nauka, 1986. - 208 s.
8. Genon, R. Krizis sovremennogo mira [Tekst] / R. Genon. - M. : Jeksmo, 2003. - 784 s.
9. Glushkova, I. P. Indijskoe palomnichestvo. Metafora dvizhenija i dvizhenie metafory [Tekst] / I. P. Glushkova. -M. : Vostochnaja literatura, 2000. - 264 s.
10. Grincer, P. A. Drevneindijskij jepos. Genezis i tipologija [Tekst] / P. A. Grincer. - M. : Nauka, 1974. -418 s.
11. Gurevich, A. Ja. Kategorii srednevekovoj kul'tury [Tekst] / A. Ja. Gurevich. - M. : Iskusstvo, 1972. - 318 s.
12. Djubi, Zh. Trehchastnaja model', ili predstavleni-ja srednevekovogo obshhestva o samom sebe [Tekst] / Zh. Djubi. - M. : Jazyki russkoj kul'tury, 2000. - 320 s.
13. Zubov, A. B. Lekcii po istorii religii [Tekst] / A. B. Zubov. - M. : Al'pina non-fikshn, 2016. - 202 s.
14. Indijskaja filosofija: Jenciklopedija [Tekst] / otv. red. M. T. Stepanjanc. - M. : Vostochnaja literatura, 2009. - 950 s.
15. Kassirer, Je. Opyt o cheloveke: vvedenie v filoso-fiju chelovecheskoj kul'tury [Tekst] / Je. Kassirer. - M. : Progress, 1988. - 280 s.
16. Klochkov, I. S. Duhovnaja kul'tura Vavilonii: chelovek, sud'ba, vremja [Tekst] / I. S. Klochkov. - M. : Vostochnaja literatura, 1983. - 206 s.
17. Knabe, G. S. Istoricheskoe prostranstvo i istoricheskogo vremja // Kul'tura Drevnego Rima - v 2 t. - T. 2 / pod red. E. M. Shtaerman. - M. : Nauka, 1985. - S. 167-258.
18. Le Golf, Zh. Srednevekovyj mir voobrazhaemogo [Tekst] : Zh. Le Goff. - M. : Nauka,
2001. - 320 s.
19. Meletinskij, E. M. Pojetika mifa [Tekst] / E. M. Meletinskij. - M. : Nauka, 1976. - 350 s.
20. Neveleva, S. L. Mifologija drevneindijskogo jeposa (panteon) [Tekst] / S. L. Neveleva. - M. : Nauka, 1975. - 118 s.
21. Ol'denburg, S. F. Kul'tura Indii [Tekst] / S. F. Ol'denburg. - M. : Nauka, 1991. - 277 s.
22. Pjatigorskij, A. M. Materialy po istorii indijskoj filosofii [Tekst] / A. M. Pjatigorskij. - M. : Vostochnaja literatura, 1962. - 255 s.
23. Sapronov, P. A. Fenomen geroizma [Tekst] / P. A. Sapronov. - M. : Gumanitarnaja akademija, 2005. -512 s.
24. Flier, A. Ja. Kul'turologija dlja kul'turologov [Tekst] / M. : Akademicheskij proekt, 2000. - 496 s.
25. Frankfort, G., Uilson, D., Jakobsen, T. V preddverii filosofii. Duhovnye iskanija drevnego chelove-ka [Tekst] / G. Fraknfort, D. Uilson, T. Jakobsen. - M. : Nauka, 1984. - 236 s.
26. Hasanov, A. I. Fenomen vremeni [Tekst] / A. I. Hasanov. - M. : IPKgossluzhby, 1998. - 79 s.
27. Hejzinga, J. Osen' srednevekov'ja [Tekst] / J. Hejzinga. - M. : Izdatel'stvo Ivana Limbaha, 2013. -320 s.
28. Gonzalez-Reimann, L. The Mahabharata and the Yugas / L. Gonzalez-Reimann. - New York : Peter Lang,
2002. - 186 p.
29. Lal, V The History of History. Politics and Scholarship in Modern India / V. Lal. - Delhi : Oxford University Press, 2003. - 321 r.
30. Shulman, D. Studies in Tamil, Telugu and Sanskrit / D. Shulman. - Delhi : Oxford University Press., 2004. - 334 r.
31. Sorensen, S. An Index to the Names in the Maha-bharata / S. Sorensen. - Delhi : Oxford University Press, 1963. - 210 r.
32. Thapar, R. Asokan Indian and the Gupta Age / R. Thapar. - Dehli : Oxford University Press, 1986. - 245 r.
33. The Mahäbhärata / ed. by V. S. Sukthankara. -Poona, 1933-1936.
34. The Rämäyana of Välmiki / publ. by N. Ramaratnam. - Madras, 1958.
Reference List
1. Alaev L. B. Medieval India / L. B. Alaev. - SPb. : Aleteya, 2003. - 304 pages.
2. Belsky A. G., Furman D. E. Sikhs and Hindus: Religion, policy, terrorism / A. G. Belsky, D. E. Furman. -M. : Vostochnaya Literatura, 1992. - 128 pages.
3. Bongard-Levin G. M. Old Indian civilization / G. M. Bonagrd-Levin. - M. : Nauka, 1980. - 333 pages.
4. Beshem A. Civilization of Ancient India / A. Beshem. - Ekaterinburg : U-Faktoriya, 2006. - 496 pages.
5. Vanina E. Yu. Medieval thinking: Indian option / E. Yu. Vanina. - M. : Vostochnaya Literatura, 2007. - 375 pages.
6. Vasilkov Ya. V The agricultural myth in the Old Indian epos (The legend on Rashyashring) / Ya. V Vasilkov // Literature and culture of Ancient Medieval India. - M. : Vostochnaya Literatura, 1979. - Page 99-133.
7. Veynberg I. P. Man in the culture of the Ancient Middle East / I. Veynberg. - M. : Nauka, 1986. - 208 pages.
8. Genon R. Crisis of the modern world / R. Genon. -M. : Eksmo, 2003. - 784 pages.
9. Glushkova I. P. Indian pilgrimage. Metaphor of the movement and movement of a metaphor / I. P. Glushkova. - M. : Vostochnaya Literatura, 2000. -264 pages.
10. Grintser P. A. Old Indian epos. Genesis and typology / P. A. Grintser. - M. : Nauka, 1974. - 418 pages.
11. Gurevich A. Ya. Categories of medieval culture / A. Ya. Gurevich. - M. : Iskusstvo, 1972. - 318 pages.
12. Dyubi J. Three-part model, or ideas of medieval society / J. Dyubi. - M. : Yazyki Russkoi Kultury, 2000. -320 pages.
13. Zubov A. B. Lectures on religion history / A. B. Zubov. - M. : Alpina non-fiction, 2016. - 202 pages.
14. Indian philosophy: Encyclopedia / editor-in-chief M. T. Stepanyants. - M. : Vostochnaya Literatura, 2009. -950 pages.
15. Kassirer E. Experience about the person: introduction to human culture philosophy / E. Kassirer. - M. : Progress, 1988. - 280 pages.
16. Klochkov I. S. Spiritual culture of Babylonia: person, destiny, time / I. S. Klochkov. - M. : Vostochnaya Literatura, 1983. - 206 pages.
17. Knabe G. S. Historical space and historical time // Culture of Ancient Rome - in 2 v. - V. 2 / under the editorship of E. M. Shtaerman. - M. : Nauka, 1985. - Page 167-258.
18. Le Goff J. The medieval world of imagined J. Le Goff. - M. : Nauka, 2001. - 320 pages.
19. Meletinsky E. M. Poetics of the myth / E. M. Meletinsky. - M. : Nauka, 1976. - 350 pages.
20. Neveleva S. L. Mithology of the Old Indian epos (pantheon) / S. L. Neveleva. - M. : Nauka, 1975. - 118 pages.
21. Oldenburg S. F. Culture of India / S. F. Oldenburg. - M. : Nauka, 1991. - 277 pages.
22. Pyatigorsky A. M. Materials on stories of the Indian philosophy / A. M. Pyatigorsky. - M. : Vostochnaya Literatura, 1962. - 255 pages.
23. Sapronov P. A. Phenomenon of heroism / P. A. Sapronov. - M. : Gumanitarnaya Akademiya, 2005. - 512 pages.
24. Flier A. Ya. Culturology for culturologists / A. Ya. Flier. - M. : Akademichesky Proekt, 2000. - 496 pages.
25. Frankfort G., Wilson D., Jacobsen T. In anticipation of philosophy. Spiritual searches of the ancient person / G. Fraknfort, D. Wilson, T. Jacobsen. - M. : Nauka, 1984. - 236 pages.
26. Khasanov A. I. Phenomenon of time / A. I. Khasanoff. - M. : IPKgossluzhba, 1998. - 79 pages.
27. Heyzing Y. Autumn of the Middle Ages / Y. Heyzinga - M. : Ivan Limbakh's Publishing House, 2013. - 320 pages.
28. Gonzalez-Reimann L. The Mahabharata and the Yugas / L. Gonzalez-Reimann. - New York : Peter Lang, 2002. - 186 p.
29. Lal V. The History of History. Politics and Scholarship in Modern India / V Lal. - Delhi : Oxford University Press, 2003. - 321 p.
30. Shulman D. Studies in Tamil, Telugu and Sanskrit / D. Shulman. - Delhi : Oxford University Press., 2004. - 334 р.
31. Sorensen S. An Index to the Names in the Mahabharata / S. Sorensen. - Delhi : Oxford University Press, 1963. - 210 р.
32. Thapar R. Asokan Indian and the Gupta Age / R. Thapar. - Dehli : Oxford University Press, 1986. - 245 р.
33. The Mahäbhärata / ed. by V. S. Sukthankara. -Poona, 1933-1936.
34. The Rämäyana of Välmiki / publ. by N. Ramaratnam. - Madras, 1958.
Дата поступления статьи в редакцию: 21.04.2018 Дата принятия статьи к печати: 16.05.2018
