CC BY
14
УДК 323 ББК 66.3(2Рос)
«НАМ БОГОМ ВЕЛЕНО - ДЕРЖАТЬСЯ!>
Ефремов Эдуард Петрович,
журналист (г. Воронеж)
«GOD TOLD TO US - KEEP IT UP!»
Efremov E.P.
Journalist (Voronez)
Будто в атаке - смерть схватил, как пулю на лету. Ничто не предвещало беды. Совсем недавно звонил Егору Александровичу Исаеву. На полуслове остановился:
- Не надо по телефону заводиться... Прошлый раз сколько проговорили?! Скоро буду в Воронеже. Ты меня найди. Поговорить есть о чём - тревожно, брат, ох, как тревожно ...
Когда он приезжал в Воронеж, то при наблюдении со стороны складывалось впечатление - Исаев тут чуть ли не каждому встречному, если не родственник, то друг наипервейший. Ко всякому навстречу с объятиями, с неподдельным интересом вопросы про житьё-бытьё.
.. .К нам на первый курс филфака он пришёл в 1962-м с поэмой «Суд памяти». И всё - учителем на всю жизнь! Когда это будет, да и будет ли вообще подобное тому, чему были свидетелями - выходят из университетского корпуса любимый наш профессор Анатолий Михайлович Абрамов, известный критик, в окопах ещё начавший писать книгу жёсткой правды «Лирика и эпос Великой Отечественной», и Егор Исаев. Забыли про студентов, отчаянно жестикулируя, артистично копируя голоса и манеру известных поэтов, литературоведов, продолжают друг другу «открывать глаза» на то или иное явление в поэзии. Мгновенно собирается толпа - сначала восхищённо созерцает, а потом на равных вклинивается в спор. То ли митинг, то ли квинтэссенция стихии народной философии катится по проспекту, заворачивает на Театральную... Кто-то поддерживает казака Абрамова, а кто-то горой за Исаева, мужика из Коршево. Вот это, ребята, были лучшие наши «практические занятия» и по азам поэзии,и по истории войны, и по умению быть в своей правоте открытыми и естественными...
... Сам считал себя газетчиком: типографская краска свежего выпуска пьянила его, радовала: «Это же здорово!
Вчера поговорили, а оказалось-то, разговор-то не на кухне - всем интересен. Читают, звонят, спорят...»
Был благосклонен к любому печатному изданию. Когда я работал в «Советской культуре», дал характеристику:
«Культуру надо поднимать. У вас же там много бояр при дворе - придворные знатоки нашей жизни. Но туда пришёл Мамлеев из «Известий»... Что?! Это он тебя туда взял?! Отлично! Говорит, что силами собкоров будет газету делать? Правильно. Если нужна помощь, обращайся!»
Как-то без энтузиазма отнёсся к моему переходу в «Россию»:
«Что-то, брат, не пойму... Газета без корней, «перестроечная» ... Вопросов много...»
Его предчувствия не обманули - «круто» заявившее о себе издание долго не выдержало натиска перемен, тех перемен, вроде бы правильных перемен, ради которых мы и сорганизовались. Нет. Оказывается, и демократам нужны те «гоголи, которые бы нас не трогали».
В начале «перестройки» его к себе приблизил Горбачёв. Даже взял с собою в Англию, где в парламенте поэт нарушил все нормы этикета и своим незапланированным выступлением переключил внимание с генерального секретаря ЦК КПСС на себя. Зал, умеющий сдерживать эмоции, взорвался аплодисментами. Англия как бы поняла: счастлива страна, из которой приехал Михаил Сергеевич, - в ней главенствуют поэты.
После той поездки Егора Исаева от «двора» стали потихоньку оттирать: мол, его представительствовать приглашают, а он глав правительств великих держав поучать стал! Поэт живёт вне политики, поэтому за ним и власть. И это раздражает сильных мира сего. Но если сильные обладают умом, то делают попытку стихотворцев определить себе в друзья. Но всё это, как говорится, выбивается из
162
штатного расписания. Вспомним Державина, Жуковского, Пушкина... Цари, в итоге, ушли, а поэты остались не только в истории, остались современниками каждого поколения на все грядущие века.
.Парень из села Коршево Бобровского района как недоосмысливал себя в юности, так и не доосмысливал себя всю жизнь. В этом и состоит его ценность - как и ценность всего нашего народа. В 1943-м приехал в Воронеж «показаться» Массалитинову, основателю Воронежского хора, и уехал от него со справкой, что именно такой талант необходим для творческого коллектива. Военкома эта справка оставила равнодушным. Шла война, и он в истинном таланте понимал больше, чем Константин Массалитинов: «Если и вправду человек стоящий - определит армейская служба».
Был достойным солдатом Великой Отечественной. Стал её поэтом. Долго и мудро накапливал силы. И - сказал.
Сначала «взорвал» столицу, а потом с поэмой «Суд памяти» приехал в Воронеж.
Понимаю, почему ему аплодировал английский парламент: умение так говорить - явление, дарованное одному раз в десятилетия. Перед нами, студентами, он не говорил, а читал поэму - это большее, нежели то, что испытал потрясённый заморский парламент. Как можно даже актёру хорошей школы состязаться с ударом грома, молнии? Так Исаев и шокировал. Особенно тех, кто слушал его впервые.
.Через год после присуждения ему Ленинской премии был в Коршево. В школе на видном месте висели портреты всех лауреатов самой престижной премии Советского Союза, но портрета Исаева среди них не было. Почему? На мой вопрос директор ответил, что, мол, односельчане всё ещё никак не привыкнут - Егорка он для них и есть Егорка, а тут вдруг правительство ни с того, ни с сего отмочило такое, не посоветовавшись. Нет пророка в своём Отечестве .
- Ничего в этом удивительного нет. Мы всегда себя недооценивали . Наверное, это и хорошо. А то бы возгордились и по-настоящему пахать перестали. Не было бы того потока стихийного творчества, в котором просто купается наша провинция. Не знаем рамок, границ своих. Бродим, буйствуем. Другие государства давно вошли в берега своего познания. Мы же и для себя непознаваемы.
Признаться, растерялся, когда меня к Ильичёву в ЦК пригласили на смотрины. Затронул он что-то, связанное с «Моральным кодексом строителя коммунизма». Удивлялся, почему народ не откликается на такое верное и святое, заложенное в важнейшем партийном документе? Ну, я и завёлся! Как выдал о том, чем и как живёт деревня, как всё в партийной пропаганде оторвано от реальности - только лозунги и красивые слова. Словом, сам того не желая, выдал целую программу и ряд рекомендаций, каким образом по-человечески идеологическую работу вести надо. После той встречи появился ряд документов, в которых главенствовали мысли, которые изложил я. Не потому, что я такой умный, а потому, что знал, чем живут в Коршево, Воронеже, Боброве . Народ всегда ждал, что вот-вот придёт или царь, или ещё какая власть, и «верхи» будут заодно с «низами». Власть менялась, а народ оставался. Достигнув власти, менялись и люди, вышедшие из народа.
Вот, моя встреча с Виктором Степановичем Черномырдиным в его бытность министром. С руководством Бобровского района мы задумали пробить проводку газа в район. Написать письмо? Понимал: наложит отрицательную резолюцию - пропало дело. Звоню министру и объясняю, известный вам поэт встречи просит.
Прихожу. Он - провинция, и я из неё же. Говорим о России, своих предках, родственниках и друзьях - поэзия да и только! Расчувствовались оба. Я тут и говорю - газ Боброву нужен. Сразу министр посерьёзнел. - Нет возможностей. Я: «А резервы есть?» Смеётся: «В районе же не бывает чрезвычайных происшествий - ЧП гарантирует выделение незапланированных средств». Вот тут вся моя дипломатия к чертям полетела! Какого же вам, говою, ЧП надо?! Вся Россия в этом положении. От своих детей кусок отрываем, а кому-то даём. Почему Россия хуже всех живёт? Почему на положении нищей? Да потому, что за наш счёт другие процветают. Называю республики братские, страны дружественные - там наши богатства, наши специалисты, наши деньги. Какого ещё чрезвычайного положения надо?! Говорю ему: «Присовокупьте к этому, что я сейчас перед вами на колени упаду». Подействовало - было отдано распоряжение. Если бы не начавшаяся «перестройка» - пять лет назад в район газ бы пришёл. А то только сейчас по-настоящему вернулись к этому вопросу. (Запись сделана в начале 1995 года - Э.Е.)
. Спрашиваю, а чем готовится поэт сейчас нас, читателей, взять под свою власть?
- Всегда писал медленно. С годами ответственность чувствуешь всё больше и больше. Свою главную книгу решил, было, писать в прозе, но, в итоге, отказался. Пишу поэму о своём коршевском родственнике, Дмитрии Ивановиче Нестерове, муже моей родной тётки. Уличная кличка его - Буцен. Так и поэму назвал. Долгие сомнения были, потому что знал - в русской литературе уже есть Василий Тёркин. Но в процессе работы определилось - это и то, и нечто иное. Тёркин - одно, а Буцен - другое. В каждом селе есть свой оригинал, философ, мастер на все руки и остряк.
Только кажется, что разговорный язык - дело простое. А он, как живая вода - зафиксировать «на долгую память» невозможно. Пушкину в «Евгении Онегине» да Твардовскому в «Василии Тёркине» удалось передать этот язык в движении, в переходах и переливах. Самое сложное - победить, суметь зарифмовать белый стих. Вот эта простота и идёт чрезвычайно трудно. Тут надо не кирпичики класть, а как бы вести речку, в которой нельзя прервать движение. Необходимо ощущение перетока одного слова в другое.
Буцен войну прошёл, плен, в селе был первым человеком. Первым и незаметным. А философ какой?! Я к нему московских друзей учиться жизни привозил. У нас у всех один отец - РУССКИМ ЯЗЫК. Мы его теряем.Не на языке Буцена и Тёркина говорит молодёжь, а на сленге. Разве из такого примитива появится мысль и чувство? Больно, что о труде перестали писать, о красоте, любви. Сколько уже лет народ живёт без песен?! Трагедия. Происходит оккупация наших душ чужим, инородным, мёртвым. Нас подловили на неверии в себя, на нашей бесшабашности. Мы богаты всем - лесом, нефтью, минералами, но главное богатство - слово. Потеряем его - России не будет. Надо
163
болеть словом, как болели Шукшин, Чивилихин, Вампи-лов. Распутина люблю. Люблю Астафьева, но не пойму, что с ним произошло в последнее время - в последнем романе не он, не его слово, не Россия.
Все мы критиковали застой. И было за что. Но не надо забывать о том, что насильно не заставишь любить того или иного писателя, поэта. Вспомните, как трудно было достать книжки помянутых мною авторов. А в каком почёте поэзия была?!Мы познавали себя. А сейчас - перезнали? Ты же сам помнишь шестидесятые: как студенты в университете до отказа заполняли актовый зал, когда мы к вам приезжали - Старшинов, Боков, Кугультинов .
Не подумай, что я охвачен пессимизмом. Просто свидетельствую временное состояние обманутого политиками общества. Уже сейчас тоска по светлому и доброму. Уверен, когда в Воронеже организуем фестиваль фильмов Панина - событие будет. Странно: наши фильмы смотрят и восторгаются ими за рубежом, по этим фильмам у русских учатся добру, а сами русские лишены общения с таким богатством.
- Что есть русский человек? Не сужаете ли вы понятие - в России живут и другие национальности...
- Извини, но как ни пыжились, советского человека не получилось. Я - русский. Говорю о себе, о своём состоянии. Знаю, как ко мне, к России, относились друзья других национальностей. Мы жили дружно, во взаимовыручке. И я был горд главной чертой своего народа - отдавать последнюю рубаху и уважать другие народы. Меня потрясает мастерски произведённая операция по разделению народов. Украинцам всегда говорю: да вы же самые главные русские, а уж потом идём мы, белорусы, болгары. От Киева Русь православная пошла. Вы мне назовите хоть один факт добровольного присоединения к Франции, Англии или ещё какому западному мощному государству других народов? Нет таких фактов. А к России присоединялись. Россия могла оставаться сама собой и не мешать самими собой оставаться тем, кто к ней присоединился. Российский колониализм был, но какой? Почему к нам приходили? К царю, народу, государству...
.Сегодня расчленили народы, опорочили святыни, теперь расчленяют души. Вперёд вышел ритм, а не мелодия. Отсутствие чувства мелодии, гармонии порождает бес-культурие. И не политику творят, а безобразие. Народ с политикой давно определился. У нас в самые худшие времена демократии было больше, чем в самой кричащей о демократии стране. Потому что мы изначально республиканцы. У нас были Псковская республика, Новгородская. Соборность правления. А казачество? Грозило Москве, но и защищало её. Демократизм и вольность, независимость духа у героев Льва Толстого, Лермонтова, Пушкина. Даже с Василия Буслаева начали говорить об особенностях российской демократии. А Тушин из «Войны и мира»? Нет, читать, знать и думать надо, прежде чем охаивать родное. Придерживаюсь Православия. Нам здорово помешали всевозможные расколы. А Бог был и остался. На особой вере в Него и держится моя Родина. Я Бога представляю как неохватный и справедливейший Вселенский Разум. И религия у нас -антигосударственное, антигосподское явление. Много крика о правах человека, а права народа, коллектива? Вот об
этом, в первую очередь, и заботится наша религия. Как же ты один будешь? Мы догматизировали социализм, теперь нечто подобное хотят сделать и с нашей религией. Не надо забывать, что в Великую Отечественную против нас шла технически оснащённая Европа. Спасены были веками заложенной в нас демократией. Из-под палки народ не заставишь так мгновенно развернуть во всей красе мощь своего ума и подвижничества. Легко сказать: вся европейская часть России эвакуировалась, заводы демонтировались и прямо в голой степи через несколько месяцев так заработали, что во много раз перекрыли довоенные темпы производства. Народ был знающий и понимающий. «Катюшу» когда и где сделали? А броню умудрились в кратчайший срок такую создать, что в ней снаряды вязли. Создать вязкий металл. Да как же мы и после этого не хотим себя понять?! И как же мы могли в космос прорваться? При жутком сталинском режиме! Просто народ делал своё дело - жил отдельной жизнью от властей .
Да, ты прав, когда говоришь о нынешнем предательстве народа властью. При всех сложностях Сталин Россию не предал - спас её и другие народы Советского Союза. А мы сейчас без войны брошены нищими под ноги Европы и любого другого наглого государства, забывшего, кто его спас от «коричневой чумы». Измена и предательство как вселенская чума. Переболеем, выживем. Именно Россия, в которой больше, чем в других странах, осталось совести, веры в Господа, выйдет на торную дорогу и вновь займётся спасением других. Русские всегда любые трудности, сколько бы они ни длились, воспринимали как временные. Как хотите, это на-зывайте:духом, религией, философией. Были ошибки, в которые втравливали народ. Главное после войны - освоение целины. Нам бы средства на российский чернозём бросить - по 70 центнеров зерновых с гектара давно бы снимали. А в Казахстане пусть бы развивали то, что у них испокон веков шло замечательно - выращивание скота.
Вот о чём мои мысли, чем живу. Я весь - оттуда:
Европа впереди
И позади Европа.
Выбрасывай себя из глубины окопа
На гребень полосы,
Где два огня секутся.
И, Боже упаси,
Сробеть и оглянуться.
Забудь, что ты живой,
Кидай себя в зигзаги,
Как в омут с головой -
Таков закон атаки.
Таков закон косьбы -
Огнём перед собою
На линии судьбы,
На перекрестье боя.
. Довольно-таки известный поэт то ли шалил, то ли по причине каких-то разногласий Егору Исаеву посвятил своё поэтическое видение его малой родины: «Ничего в нём вроде хорошего, Просто так. Большое село. Облака плывут - мимо Коршева, Журавли летят - мимо Коршева, И Битюг блестит, как стекло .»
164
Ах, как это не так - совсем не так. Если после посещения Коршево останется чувство, что вы посетили родные места - значит, задумка Егора Исаева о создании в родном селе особого центра удалась. Избегаю слов «музей», «экспозиция» - это всё о том, что было, а нам необходимо видеть, какими мы есть и какими должны быть.
В Коршево Егор Александрович всеми любим и оценён. Если когда-то ошарашенные новостью, что их Егорка получил Ленинскую премию, они не спешили в школе его портрет вешать, то сейчас земляк, по-прежнему не похожий в их представлении на поэта, а мужик мужиком,от-крывает центр со своими друзьями, видными людьми из Москвы. И они, видать, ему завидуют. Там, где прошло их детство, такой пользы от них нет.
Искренний, открытый, участливый - обыкновенный, по недоразумению задержавшийся в Москве...
Ему Господь ниспослал испытания войной, страданиями, страданиями за всё то, что происходило и происходит со страною, любым из нас. Прожитое и пережитое обернулось даром, умением доносить людям Слово. Именно с такими словами, выстраданными болящим сердцем, приходим к пониманию Истины, данной от века.
Егор из Коршево - та мудрость и простота, составляющие суть народного характера.
Моя соседняя Козловка славна именем Сребрянско-го, без которого немыслимо такое явление, как поэт Кольцов ... В России каждое селение не существует без пророков и тех, без кого немыслима духовная связь времён.
... Мы отмечаем Егору Александровичу 80-летие... Земляки терпеливо ждали своей очереди, чтобы ему преподнести свой подарок - за то, что он в своё время помог для молодых специалистов 70 домиков построить, за то, что ускорил появление газа и на восстановление церкви денег дал...
Бывший губернатор Воронежской области Владимир Кулаков отметил, что это очень хорошо - известного российского поэта в созданной экспозиции поставили вровень с другим знаменитым коршевцем - Алексеем Сувориным: «Нам в школах и вузах Алексея Сергеевича, выдающегося публициста, издателя и патриота, преподносили чуть не исчадием ада. Это он в вашем селе открыл школу, в которую были приглашены лучшие преподаватели. Он предостерегал общество от увлечения революционными идеями. Не революции дают мощь государству, а долгие годы воспитания людей, формирования их духа, сознания...»
.И от суворинского времени у губернатора прямая параллель с нашенским:
«Конституция не должна быть догмой. Она принималась под влиянием известных событий, натворивших столько бед в стране, от которых мы только сейчас начинаем приходить в себя. России нужна стабильность. Поэтому давайте вспомним то, к чему призывал Суворин, соотнести с сегодняшним днём и отказаться от выборов нового Президента в стране - любые перемены могут оказаться непредсказуемыми, могут дестабилизировать обстановку .»
.Вместе с выпускниками школы лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда Егор Александрович Исаев посадил берёзку:
- Милые вы мои! Земляки. Нам необходимо всем спокойствие для того, чтобы собраться с силами, возро-
диться в том духе, который нам оставили те, кто жил до нас . В нашем Коршево - все герои. Сколько моих сверстников не вернулось с войны?! Не в забытом селе живёте вы, а в самом сердце России, которое сегодня очень болит, которое зовёт вас быть людьми дела. Назовите ещё такое селение, где выросли такие Герои Социалистического Труда, как Матрёна Тимашова, Иван Новиков . А какие таланты у нас?! Как мы умеем петь, мастерством других удивлять.
.И - стихи:
- Жизнь моя - поэзия! Ты как боль по лезвию,
Ты как мост над пропастью, Ты как свет над полночью -К людям скорой помощью . От любви нетрезвая, Торжествуй, поэзия!
.Язык образный, яркий - может говорить до бесконечности и столько же его готовы слушать:
- Не по своей лишь только воле, -Я к вам от памяти, от боли,
От вдовьих слёз и материнских. От молчаливых обелисков, От куполов у небосклона. Я к вам по праву почтальона Из этой бесконечной дали, Из этой необъятной шири. Они своё мне слово дали И передать вам разрешили.
...Не памятником пусть будет то, что мы открыли в Коршево, а поворотом к новой жизни села, которая и впредь будет рожать России таких, как Егор Александров сын. А кто сам Егор? Он от Суворина, Пушкина, Кольцова, таких своих погодков, как герой поэмы Буцен. Да и мы-то сами, здешние, плоды одного российского древа.
. Однажды Егору Александровичу подарил одну из своих книг из серии «Российские приходы», записки о том, что у нас с вами осталось от Святой Руси. Подарил и подарил - время проходит, встреча за встречей, а он ни разу и не вспомнил о моём подарке. И вдруг:
- Ты, брат, меня прости - забросил твою книжку и забыл. Недавно случайно обнаружил. Интересный, скажу, документ - записывать от очевидцев всё, как оно было, как им жизнь виделась . А ты мои стихи с этой позиции не смотрел - у меня же много сказано о православии. После твоей книжки даже самому любопытно стало - есть что привести в систему и сопроводить комментариями. О православном приходе Коршево может получиться интересная книжонка.
. Не верится - однажды мы с ним вдвоём, машину выделили в администрации области, поехали в Коршево. В принципе, поездка такой, какой мы её задумывали, не получилась - Егора Александровича сразу же «взяли в плен». Оставшиеся записи - то, что он успел рассказать по пути в родное село. Что-то записал от односельчан, оставив поэта с теми, кто его «взял в плен».
- Мудрый, душа всего села, многим дороже отца родного Николай Петрович Коротков. Он малость старше меня. До войны поступил на филфак МГУ Наши отцы дру-
165
жили. Мой, Александр Андреевич, в школе учительствовал, а Пётр плотничал. После войны Николай долгое время директорствовал в нашей школе .
Талантливая, работящая семья была другого моего друга - Мишки Свиридова.Он прекрасно на мандолине играл, а я - на балалайке. Ещё я частушки «резал». Мать у меня певуньей была... Свиридовых раскулачили.
К Массалитинову я не с бухты-барахты поехал - Мария Николаевна Мордасова услыхала, как я пою. Вот, по её рекомендации и встретился с Константином Ираклиевичем . Война многое в каждом из нас изменила - страна другой стала:
Уезжал в семнадцать -Провожала мать. А вернулся, братцы, В полных двадцать пять. Уезжал с ребятами -Выхожу один.
У нас в Коршево все поэты - я не преувеличиваю. Простой пахарь, если он землю пашет с любовью, - поэт .
Много окололитературной шпаны развелось - критики, обычно, в штыки то, что нутряное, крестьянское . Они же почти все городские .Москва литературная, богемная так меня высмеивала, что и не знаю, как не сломался.
Живу на даче Мариэтты Шагинян. Говоришь, ты у неё в гостях был? Материал для дипломной собирал? О Воронском писал, редакторе «Красной нови»? У него интересная дружба с Есениным была. И что же тебя бабушка снабдила интересной и полезной фактурой? Сама собиралась обо всём написать . Архив у неё был богатейший, память - бездонная. Жаль - многое не успела. Надо щедрее быть - больше после тебя людям останется.
Факты фактами, но литературный образ посильнее любого голого факта . Вот, факт - был у меня ещё один друг детства Санька Жидков. Так о нём я должен рассказать или сам, или кому-то передать, но чтобы в точности записали мои слова.Бригадир Хонов достоин быть запечатленным в памяти не только односельчан. ..
кол. Церковь была разрушена, местный мирошник взял колокол и повесил у себя на мельнице. В непогоду звонил.
Шесть десятков с хвостиком -В самый раз года. Не предел усталости: Осень не зима.
Не ходи за старостью - подойдёт сама.
В этой расхристанной роспуте, В этой приутренней мгле Небом войди в меня, Господи,
И укрепи на земле.
- Дед Андрей был очень верующим. Под его влиянием мой отец отказался от предложения идти учиться на красного командира. Считал, что революция, Гражданская война - все эти «греховные дела» пройдут сами по себе.
- Отца моего послали учительствовать в Песковатку. В пути застала метель. Заблудился. Вывел к селу . коло-
166
- Когда ещё сказано: «Аркадий, не говори красиво .» Читаю у одного товарища: « Тырло - так называли в Коршево место, где собирались на посиделки парни и девки.» И дальше вроде проявляет свою осведомлённость: тырло -водопой, на который гоняли коров. И как же он себе представил «посиделки»? Ведь тырло всё истоптано коровьими копытами и устелено коровьими «лепёшками» .
И ещё: «Руководствовались родители святцами - сейчас не узнаешь .» А как же? Я на «Егория родился»? Всё в церкви - честь по чести. Крестил батюшка.
Литература - это народ. Его язык, жизнь, вера, культура.
- Мы подняли руку на Бога - и обокрали себя. Лишились на долгие годы главного.
- Культурный человек всегда кем-то и где-то воспитывался этой культуре. Человек - продукт окружения, нашей российской соборности.
- Всё дано от Бога. Что Он тебе дал - цени. За тобою только одно - работай, не жалея себя. Нам Богом дано умение жить среди других и не быть никому врагом. У меня друзья - аварцы, украинцы, грузины, латыши, эстонцы...
- Говоришь, что от сотрудницы музея, возможно, даже от какой-то родственницы слышал, что Николай Островский был верующим. Я тоже об этом слышал. Ничего в этом необычного нет - автор романа «Как закалялась сталь» родом из православного детства. Чистота нравов, искренность, данные от природы, наложились на восприятие новой обнадёживающей жизни.
- В селе нельзя было прожить эгоистом. Каждого из нас рожали для того, чтобы мы жили для других, а те другие жили для меня. Нашим отцам и дедам об этом ежедневно на службе в церкви батюшка проповеди говорил. Мало кто читал Евангелие, но Слову Божьему, сказанному священником, внимали сердцем - в е р и л и.
- Коля Рубцов горячим был. Оскорбил даму из ЦК. Я ему - иди проси прощение, а он. Еле уговорил. Попросил, всё уладилось. Умение просить прощение и прощать - основа православия. Этому не учили. Этим жили.
Для «Советской культуры», «Сельской жизни», «России», изданиях, где работал, часто брал у Егора Александровича интервью, публиковал беседы на злободневные темы; чаще всего он рекомендовал для печати новые стихи. Записи из блокнотов:
«- Я крестьянский сын. Мои сверстники из воронежского села Коршево к жизни были обучены относиться по-мужицки, по-деловому - вот, и много среди моих земляков настоящих героев, что среди военных, что среди механизаторов, полеводов, учёных, учителей. В России моз-
говитый и трудолюбивый мужик от земли во главе всех государственных побед. Уйдёт из нашей литературы, из нашего воинства, нашей науки могучий крестьянский дух - пиши пропало. Всё прахом пойдёт.»
«- Что мой любимый Анатолий Михайлович Абрамов, настоящий знаток и ценитель поэзии, всё ещё никак времени не найдёт, чтобы очередную книжку написать? И не напишет. Увлекающаяся натура - говорить великий мастер. Устные общения с ним надо записывать - оригинальнейшие мысли!
Ему бы надо не по проспекту ходить и вступать в диалог с каждым, узнавшим в нём «великого Абрамова», а на телевидении свою программу вести. И как это ваши телевизионщики не догадаются? Ведь у воронежцев есть потрясающий Семаго. Его рассказы по радио и телевидению - заслушаешься! А Абрамов - второй Ираклий Анд-ронников, но тому по артистизму, «вхождению в образ», далеко до Анатолия Абрамова.
Помнишь, как он меня с понталыку сбил, когда я впервые на филфак по его приглашению к студентам пришёл:
«Сейчас перед вами выступит великий человек!»
У Абрамова только так - чего там мелочиться в оцен-ках!Как же мне тогда неловко было .»
. Конечно, он читал книгу адмирала Шишкова «Славянорусский корнеслов», но более всего в суть русского языка, познавая его тайны у русского народа, проник он сам: «Для нас и в праздниках и в буднях Он с Божьей помощью возник, Как долг, как честь, как совесть в людях, Его врачующий язык. »
- Вся жизнь России - крестный ход. Страдания - во спасение.
И он читал, читал: «Бога молю молитвой, Сердцем о колокол бьюсь . Будь ты и впредь монолитной И нескончаемой, Русь . »
Неоднократно был свидетелем общения Исаева с Абрамовым - ни записать, ни в лицах передать . «А море бурное шумело и стонало, О скалы грозные шумел за валом вал .», - примерно, так всё происходило. Каждая встреча - событие. И всякий раз - то под новым углом на поэзию взглянёшь, на окружающий мир, перевернётся в сознании христоматийный взгляд на какую-нибудь историческую знаменитость, и кино, оказывается, не так смотрел, и картины великого художника не так воспринимал. Если Абрамов всю жизнь писал книгу «От мифа к человеку и от человека - к мифу», то его сослуживец по Великой Отечественной Егор Исаев просто был одновременно - и мифом, и человеком. Живой иллюстрацией к книге своего друга «Лирика и эпос Великой Отечественной войны».
Когда увидели свет его дневниковые записи, просто размышления о дне прожитом и дне грядущем, то все мы остановились на берегу океана мудрости.
В Коршево все были верующими. От Егора Александровича узнал историю, почему в атеистическое лихолетье уцелел в его родном селе храм .
- То, что умом Россию не понять - факт. Она не умом жила - сердцем, особым духом. А дух правит, где хочет и как того желает .
Преподавала в нашем селе учительница Скрябина, которую из уездного Боброва выслали за её религиозные убеждения. Приехала шпана из центра нашу церковь ломать, а она их спокойно просит: мол, не совершайте богохульства, не берите грех на душу .
Понятное дело, как на это отреагировали - послали её, куда подальше. А она: «Я же вас предупреждала. Придётся брату в Москву пожаловаться.» Пуще прежнего развеселилась безбожная братва.
А наутро пришло распоряжение - храм оставить в покое. Учительница позвонила в Москву. Её родным братом был Вячеслав Михайлович Молотов . Так что, думай, брат, думай - не всё так просто было и с коммунистами, и с новой властью.
Его земляк - выдающийся публицист, издатель и патриот Алексей Суворин. Егор учился в школе, которую открыл в селе до революции Суворин, предостерегавший народ о пагубности влияния Запада, опасности «перемен», после которых могут все пойти по непредсказуемому пути.
Обычно отдыхать приезжал Егор Александрович в дом отдыха имени Горького. Туда к нему и стекались друзья, знакомые. Прихожу. И вдруг - не я к нему с вопросом, а он ко мне:
- Слушай, ты несколько раз крестным ходом ходил из Воронежа в Задонск. А зачем? Объясни.
Начинаю подыскивать слова, но они ему и не нужны. Сам себе отвечает на поставленный вопрос:
- Из моих родственников многие ходили на богомолье в Киев, Почаев. Русский человек всегда стремился жить по Христу. Страдания - осмысление пути на Голгофу, страдания - тропа в небесный Иерусалим, в жизнь вечную . Живёт, живёт человек, забудется, а потом встрепенётся - и хоть в малости испытать испытанное Христом, хоть в малости приблизиться к Тому, Кто создал нас по подобию Своему .
.В Воронеже областная власть учредила премию имени Егора Исаева. Первым её лауреатом стал инженер Алексей Ряскин. Его стихам высокую оценку дал сам Егор Александрович.
В областной библиотеке имени Никитина состоялась презентация только что вышедшего в свет трёхтомника произведений Исаева. Губернатор Алексей Гордеев поздравил выдающегося земляка с 85-летием и объявил, что все торжества по этому случаю пройдут в Коршево 26 мая. Пройдут весенние полевые работы, откроется музей истории обыкновенного русского села, давшего миру столько необыкновенных талантов, мыслителей, тружеников - славных защитников Отечества во все годы и невзгоды.
.В Воронеже был частым гостем. Хотя «гостем» его назвать нельзя - на время отъезжающий от родной
167
земли. Так будет точнее. Приедет, взбудоражит, даст направление жизненной философии:
- Ребята, уясните и внукам своим в будущем заложите в сердце навсегда - нам без Кольцова никуда. Если этого кто-то не понял - жаль. Плохо читает и плохо думает. Я принял предложение кинорежиссёра Василия Степановича Панина стать консультантом фильма, который он снимает - «Жизнь поэта» - не только потому, что я разбираюсь в кинематографе. Главное, сам ещё глубже войду в мир поэта, возможно, своим пониманием смогу силу его души, слога донести до зрителей и слушателей. Боюсь, получится ли у нас фильм таким, каким он живёт у меня в душе? Кинематограф бессилен в съёмках состояния души. Мгновения эмоций можно передать, но чтобы всю жизнь.
Преклоняюсь перед талантом прозаика Владимира Александровича Кораблинова, по повести которого будем снимать фильм. Его течение прозы даёт почувствовать могучий русский талант. Прочитал страницу - задумался. Отложил в сторону книжку, достал томик стихов поэта. Происходит удивительное читательское творчество, на которое рассчитывал писатель . У фильма иная специфика. Здесь всё одним махом надо делать - движение киноплёнки не остановишь .
Очень люблю великого поэта России, люблю Кораб-линова, люблю лирические фильмы Панина. Соединится всё это в единую Любовь?
Кольцов нами ещё до конца не прочитан, не понят -да и навряд ли это когда случится. Истинный выразитель философии своего времени всякий раз оборачивается новыми гранями: десятилетия, века создают условия роста и вширь, и в глубину. А Кольцов-философ - дух захватывает! Мы обретаем опыт и становимся ближе к пониманию всего того, с чем к нам шёл и идёт Алексей Васильевич. Надо предпринять серьёзное издание всего написанного Кольцовым. Кольцова не понять без знания и понимания его окружения. Кто сейчас помнит Сребрян-ского? Друг поэта, родившийся в Козловке Бобровского уезда. Умер юношей человек высочайшего ума. Что он один был такой в окружении Кольцова? Была особая народная атмосфера - иначе откуда кольцовы, никитины? Поэтому я и предлагаю дать фильму иное название: не «Жизнь поэта», а - «Речка Девица». Просто? Да нет. Куда уж проще у Шолохова - «Тихий Дон», а каков жизненный пласт заключён?! «Речка Девица» - река с таким именем протекает по Воронежской области. По её берегам жили те, от кого ума и щедрости сердца набирался поэт.
.Очень любил «Сельскую жизнь», которую читал с 30-х годов (отец выписывал):
- Вы одни из немногих, которые не меняются. Правильно! Крестьянин вечен в своей правоте . Пусть научатся землю пахать, сеять, косить, а потом - милости просим с вашими поучениями!
Его постоянное «помочь не надо?» было отнюдь не пустой дежурной фразой. Однажды при очередной встрече ликующе:
- Только что от губернатора. Прими мои поздравления: я поддержал твою кандидатуру на пост председателя
- 168 -ШР-
Воронежского телерадиокомитета. Ковалёв согласился со мной - добрым словом тебя помянул.
- Егор Александрович, за поддержку и доброе слово, разумеется, спасибо, но я уже давно отказался от участия в этой непонятой игре по выбору председателя.
Была такая странная ситуация, когда председатель областной Думы, губернатор и председатель облисполкома провели беседы с шестью журналистами (по крайней мере, мне известно столько «претендентов» на кресло). Среди них были известный тележурналист, автор ряда ярких публицистических фильмов Владимир Гер-чиков; замечательный поэт, журналист и организатор Иван Щёлоков. Все эти имена держались в тайне, но каждому было рекомендовано «приглядываться» и формировать «команду». Я приглашение получил только от Герчикова:
«Иди ко мне главным редактором - через неделю меня утвердят председателем. Дело решённое на всех уровнях». А я ему:
«Да ты что?! А я собирался тебя на эту должность пригласить - со мною тоже дело решённое».
Перечислил ему имена шести «конкурентов», высказал свои соображения и уверенность в том, что мы из «шестёрки» так шестёрками в руках власти и останемся . Егор Александрович внимательно выслушал:
- Что, и Ивану Щёлокову предлагали?! Да. Поэт с крестьянской жилкой, от земли. Герчиков хороший парень . Скажи, а кому и зачем нужна эта игра? Ну, вас-то хоть лбами не столкнули? Да, брат, я в жизни что-то понимаю, но в этой политике - ни черта.
Так оно и вышло - пост председателя занял один из тех, кто нам его предлагал. После:
- Ну, брат, не до смеха. Вы хоть союз или братство какое-нибудь создайте из несостоявшихся председателей.
.Горячо поддержал идею объявления в области года Докучаева, посвящённого 130-летию выхода его книги «Русский чернозём». Об этом у нас с ним и была последняя беседа.
Последний приезд в Воронеж. Глава Панинского района Николай Щеглов созвонился с ним, вручил сувениры, медаль, отлитую в честь юбилея научного труда, который год от года всё современнее и актуальнее становится во всём мире. Завтра открытие памятника кубу русского чернозёма, который был представлен на Всемирной выставке в Париже .
- По ряду обстоятельств приехать к вам не могу, но осенью, осенью, Николай, готовься, по школам проедем, в районном Доме культуры выступим - молодёжь в селе хорошая. Умеет слушать и правильные выводы делать . Приглашай именитых учёных, поэтов, писателей.
Буквально через несколько дней трагическое известие связало обещанное с его строками на все времена: «Моё седое поколенье -Оно особого каленья, Особой выкладки и шага От Сталинграда до рейхстага. Мы - старики, но мы - и дети. Мы и на том, и этом свете.
А духом все мы -
сталинградцы.
Нам Богом велено - держаться!»
Его монолог, который должен был появиться в печати при жизни. Внемлем и простимся.
«. Какая в Панино церковь! Особенная. Родившаяся на этой земле в чрезвычайно лихое время - всё было порушено в районе, а храм народ построил. Он правильно понял, что такое перестройка - вы пришли во власть грабить, обогащаться, а мы, вами обворованные, в нищету брошенные, всё же богаче вас всех вместе взятых, богаче единением духа. Наше стремление - жить в святости и праведности. Иначе - всеобщая погибель! В этом храме очень чувствовались поле и небесная высота над ним. Всё не усложнённое, простое, естественное и в Божественном величии. Со мною пространство говорило языком икон, образами святых.
Всё - будто из детства. Зашлось сердце и радостью, и болью. И такая оздоравливающая боль сердца от любви к полю, родной матери, отцу, деду. А от этих родных и всего родного идёт такое чувство родства ко всем живущим на земле и любящим её. Да только с годами, нет, не с моими годами, а с годами современной жизни, уходит из обыденности любовь у людей, та любовь, которая и порождает всеобщее родство разумного человечества, понимающего, что для него родная земля. Беда - люди разучились радоваться друг другу, любить по-настоящему ближнего. Не настороженностью надо жить, не завистью к соседу -естественную любовь нам даёт только та почва, на которой выросли, в которой наши родовые корни. Сначала -корни, а уж ветви, крона - потом.
Село всегда понимало, что есть честь. На земле бесчестным жить нельзя. Честь, имя твоё родовое не давали быть рабом или холуём. Землепашец - гордый человек. Не путай с гордыней. Осознание своего предназначения -Божественное, Тихое, Сокровенное. В этом-то и сила наших дедов, прадедов, православного учёного Докучаева, впитавшего в себя эту святую благодать - отдавать себя чернозёму, труду. Труд надо творить только с любовью -только тогда тебе будет явлено, почему наша родимая землица дороже золота, нефти.
В Панинском районе, в краю лучшего в мире чернозёма, и люди какие-то особенные - натуральные. Их особенность в том, что нынче всё реже и реже встречается человек естественный, простой.
.У нас всё как-то стало в стандарте существовать, без корявостей в общении, без естества. Я устал от стандартов, условностей, актёрства. Село перестало вырабатывать свой язык, поэтому во многих сёлах никто тебе и не запоминается. Труд никогда не учил плохому - всё лучшее формировал в человеке. Все потихоньку переходят на «лёгкий труд», точнее, вообще уходят люди от труда, в область особой инвалидности.
.Чернозём. Почва, не имеющая цены, и она. исчезает. Слишком жадные до прибыли сводят к нулю богатство Родины. Столетия нужны для восстановления санти-
метров плодороднейшего слоя почвы. Уходит эта почва из-под наших ног. Культура крестьянская - это и есть почва, почва всего живущего разумно. Ушли из села старики былой духовной силы. Мало их было - войны повыбивали. Общество на селе упустило возможность перенять у них умение жить по совести, всё доводить до значимости высоты Небесной.
В писательском деле тоже есть «почвенники», понимающие - исчезни духовная основа, рождённая умением трудиться на земле, исчезнет и народ. Почвенник - значит, связанный пуповиной с природой, с сокровенной тайной умения служить дарованному Господом, служить русскому чернозёму. Молодёжь теряем. Не воспитываем в ней человека-почвенника.
Там всё расцеплено до ныне и отныне: Один песок - пустыня есть пустыня. Там не за что кореньям ухватиться, Чтоб лесом стать и прошуметь пшеницей. Там то жара, то холод с небосвода, -Кругом одна разъятая свобода, Там всё до крайней крайности не прочно, Всё - вдребезги! Другое дело - почва: Там купно всё, там всё всему основа. Я - почвенник. И в этом корень слова. Не города создавали Россию, а провинция. Город не умеет мыслить и жить так, как крестьянин - вольно, мудро, красиво.
Мне подарили книжку одного такого мудреца из Красных Холмов - стихи Егора Романова, недавно ушедшего в мир иной. Его слово - прекрасная самодеятельность! Самодеятельность - не упрощение значимости написанного этим человеком, а возвеличивание. Он слово чувствовал лучше любого профессионала, любого маститого писателя, поэта или учёного-словесника. Корневой талант, есенинский. Читаю и иду с ним по полю, а поле входит в меня. Поле жизни, бытия талантов в каждой избе..
.То, что творится где-то наверху или среди окруживших крестьянина бессердечных денежных губителей здоровья государства, не наше это - чужое, временное.
А жить-то надо по-крестьянски, чтобы ощущали -На радость встреч и на печаль разлук, -И будет «Степь», и будет «Бежин луг», И будет сказка - мудрости сестра. Общительность такая у костра. Живу в Москве, но Москвы не чувствую - она давно переместилась сюда, в Панино, и в другие российские сёла, райцентры, на берега многочисленных прудов, рек. Её с умом и любовью возрождают простые крестьяне.
Запомнились ребятишки, удившие рыбу . Это я им оставил от дедов своих:
«Садясь гурьбой в передовые сани, Не задавайтесь: сами, мол, с усами. Ведь молодость - не только ваше знамя. В оглобли, дети, и вперёд с отцами .»
169
