CC BY
67
УДК 94(474 .5)(049 .3) ББК Т3(2)6я1 А 93
Олег АуроВ
Накануне Холокоста: Фронт литовских активистов и советские репрессии в Литве, 1940-1941 гг.: Сборник документов / Сост. А. Р . Дюков . М . : Фонд «Историческая память», 2012. 534 с .
Фонд «Историческая память», последовательный и стойкий защитник исторической правды, выпустил новый сборник документов по истории Великой Отечественной войны. На этот раз он посвящен событиям, связанным с деятельностью Фронта литовских активистов (или Литовского фронта активистов, как его иногда именуют) (лит. Lietuvos Aktyvistq Frontas (LAF)) (далее — ЛАФ) — литовской националистической организации, оформившейся вскоре после присоединения Литвы к СССР и громко заявившей о себе в ходе «июньского восстания» 1941 года, начавшегося сразу после нападения Германии на СССР. До сих пор в качестве одной из причин восстания выдвигается месть советским властям за массовую депортацию литовцев 14 июня 1941 года. Примерно 5 тысяч человек были арестованы и отправлены в лагеря ГУЛАГа, а около 12,5 тысяч (в том числе — много женщин и детей) высланы на поселение в отдаленные районы СССР (Коми АССР, Казахская ССР и др.) (С. 7).
В сборник вошли 119 документов (114 в основной части и 5 в двух приложениях), датируемые периодом 11 октября 1939 — 15 октября 1946 годов. Их оригиналы хранятся в архивах четырех стран: Литвы, России, Украины и США. Сотрудники Фонда провели большую работу, как по отбору материалов, так и по их подготовке к публикации, включая перевод на русский язык в тех случаях, когда это было необходимо. Большинство вошедших в сборник документов публикуется впервые. В совокупности они дают возможность оценить разные взгляды на ситуацию, разные версии правды, недостатка в которых не было ни у одной из противостоящих сторон.
Другое дело, что настоящая правда всегда одна, и она не имеет ничего общего со Сциллой и Харибдой крайних позиций, подобных тем, которые сложились применительно к оценке событий в Литве 1940-1941 годов. С одной стороны — позиция «истинных патриотов» современной Литвы, восхваляющих «июньское восстание» 1941 года
против «советских оккупантов» и его «героев» из ЛАФ: не случайно в сентябре 2000 года литовский сейм чуть было не принял специальный закон на эту тему. В 2009 году умерший в США руководитель восстания Й. Амброзявичус (1903-1974) был посмертно удостоен Большого креста ордена Креста Витиса, а в 2012-м — торжественно перезахоронен на родине как национальный герой. При этом для большинства современных литовцев ориентация ЛАФ на нацистскую Германию — не более чем трагическая случайность. Это — Сцилла. А Харибда — не менее активное сообщество «историков отечественных спецслужб», пропагандирующих «светлый образ чекиста» и убеждающих нас в том, что разведка и контрразведка НКВД-НКГБ не знали себе равных по уровню профессионализма.
В этих условиях особое уважение вызывает позиция издателей сборника, прежде всего — его составителя Александра Решидеови-ча Дюкова, занимающих крайне взвешенную позицию. Собранные ими данные позволяют составить наглядное представление как о деятельности ЛАФ с момента его основания, так и об истории его разработки органами НКВД и НКГБ Литовской ССР. Следует отметить, что антисоветское подполье в Литве оказалось наиболее организованным и боеспособным по сравнению с аналогичными структурами, действовавшими в других прибалтийских республиках СССР — Латышской и Эстонской ССР, — и не имевших единого руководящего центра, подобного ЛАФ. Тем более значимы тексты, опубликованные Фондом «Историческая память» и ставшие теперь доступными как исследователям, так и широкому кругу читателей.
Прежде всего, содержание опубликованных документов не оставляет никаких сомнений в отношении характера ЛАФ как организации. Созданный осенью 1940 года в Берлине группой высокопоставленных литовских эмигрантов во главе с бывшим послом Литвы в Германии полковником К. Шкир-
пой (1895-1979), Фронт, судя по содержанию его программы, листовок и ряда других документов программного характера, опубликованных в сборнике, несомненно, являлся организацией фашистского типа. В «возрожденной Литве» предполагалось запретить все политические партии, сделав ЛАФ единственной действующей политической структурой: «Фронт литовских активистов не является продолжением какой-либо господствующей политической партии. Это — новое объединенное литовское мощное движение», «единственная организация всех честных и активных литовцев является представителем всего народа» (Док. № 32. С. 156-157) и т.п.
По образцу фашистских государств, предполагалось создание корпоративных объединений («фронтов») — трудового (аналог фашистских «вертикальных профсоюзов»), земельных собственников, культуры, женский, молодежный, иностранных литовцев, а также аналогичных структур по профессиональному признаку (Док. № 13. С. 71). В стране планировалось провести социально-экономические образования фашистского типа, основанные на сочетании частного и государственного секторов при доминирующей роли государства (Там же. С. 72 и др.). Раздел программы «Национальная культура и воспитание», выдвигающий цель развития «национальной культуры» как «залога вечного литовского характера», как будто скопирован с соответствующих разделов программ фашистских партий и полон пассажей, подобных следующему: «Фронт литовских активистов настроен решительно бороться с идеями и течениями, отрицающими литовские черты или не обращающими на них внимание» (и т.п.) (Там же. С. 73).
С течением времени принципы, намеченные в проекте программы, все более уточнялись. О том, каковы были программные представления руководителей Фронта к маю 1941 года, можно представить по программной статье «За что борются литовские активисты?», написанной в тот период одним из учредителей ЛАФ, журналистом Б. Райлой (1909-1997) (Док. № 50. С. 231-291). Начав с разговора о «вечном литовском характере», он переходит к теме «еврейско-русской коммунистической оккупации» и методов борьбы с ней. Патологический русофоб («большая часть литовского общества старшего поколения скандальным образом все еще находилась под влиянием русского языка, культуры, образа мышления
и обычаев»), больше русских Б. Райла ненавидел, кажется, только евреев. Однако об ан-тисемтизме ЛАФ — разговор особый. А вот образ «оптимального» будущего независимой Литвы, набросанный в статье Б. Райлы, заслуживает особого внимания. Не пересказывая соответствующего раздела статьи (С. 286-290), ограничусь лишь ключевым выводом: «окончательно вырвав остатки восточного нигилизма, черпая силы из глубин литовской души и своей балтийской земли, творческая воля литовского народа должна гармонично влиться в русло здоровой западной европейской культуры» (С. 290).
Полагаю, что под этими словами мог бы охотно подписаться отец вновь обретенной «литовской независимости» В. Ландсбергис (как известно, являющийся музыковедом по образованию). Однако, по Б. Райле, достижение этой великой цели было возможно только через посредство «очищения литовского народа и литовской земли от евреев, паразитов и выродков» (С. 284). И в этом своем представлении литовский политик 1940-х был далеко не одинок. Антисемитская истерия, буквально пронизывающая текст статьи, — отражение далеко не только его личной точки зрения. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с содержанием листовок, распространявшихся от имени ЛАФ (Док. №№ 32, 33, 45 и др.). Вот характерный фрагмент одной из них: «Русский коммунизм и его верный слуга еврей — это один и тот же общий враг. Устранение оккупации русского коммунизма и еврейского рабства — это одно общее и самое святое дело» (и т.п.) (С. 160).
Отправляя интересующегося читателя за всеми деталями непосредственно к тексту сборника, позволю себе ограничиться лишь кратким резюме: по своей сути ЛАФ являлся не только фашистской, но и нацистской организацией. Именно поэтому ориентация на гитлеровскую Германию была для его лидеров не вынужденной, а вполне сознательной тактикой, да и стратегией тоже. Единственной «Европой», в которую могла привести Литву политика ЛАФ, могла быть только «новая Европа» Адольфа Гитлера: на этот счет не остается никаких сомнений.
НУ А ЧТО ЖЕ «СЛАВНЫЕ ЧЕКИСТЫ»? Как они действовали в ситуации, когда перед ними оказался не вымышленный — или, точнее, выбитый из беззащитных людей на допросах, — а самый настоящий фашистский ^ заговор? Судя по документам, в период между £
осенью 1940-го и летом 1941-го НКВД и НКГБ Литовской ССР развернули колоссальную активность. Налаживалась агентурная работа, собирались сведения на потенциально нелояльный Советской власти контингент, осуществлялись аресты и велись допросы. И все это — в объективно непростых условиях уже потому, что работать следовало на территории, лишь летом 1940-го вошедшим в состав СССР. Все приходилось начинать с нуля. Не было не только агентуры — не хватало сотрудников, даже поверхностно знакомых с местной спецификой (и это при том, что ЛАФ действовал на своей земле и был как рыба в воде).
Не следует, однако, думать, что деятельность чекистов полностью осуществлялась во враждебном окружении. Наоборот, немалая часть местного населения — и не только русских и евреев, но и литовцев, — сочувствовала Советской власти. Об этом говорят не только «объективки» о настроениях местного населения, также включенные в сборник (док. № 16, 40 и др.), но и данные о множестве местных жителей, пострадавших от рук коллаборационистов уже после захвата Литвы нацистами. Их число вызвало удивление даже видавшего виды штандартенфюрера СС К. Егера (док. № 114. С. 467). Сегодня, когда тезис об «оккупации» Литвы прочно утвердился не только в странах Балтии, но и на Западе, вспоминать об этих миллионах сочувствовавших Советам как-то не принято. Но они были, и документы из сборника доносят до нас этот неоспоримый факт.
Видимо, уже в силу сказанного факт существования прогерманского литовского подполья не являлся секретом для органов НКВД-НКГБ. В ноябре 1940 года удалось задержать первого агента немецкой разведки, действовавшего на территории Литвы (док. № 8). В марте 1941 года в распоряжение НКГБ попала инструкция ЛАФ «Указания по освобождению Литвы» (док. № 26), не оставлявшая никаких сомнений ни в факте существования организации, ни в ее целях. Тогда же ряд лиц, связанных с Фронтом, стал известен агенту, фигурирующему под псевдонимом «Балтийская» (док. № 30). Возникает, однако, ощущение, что в тот период «органы» больше интересовали другие объекты, которых они искали в среде то польских беженцев, то «антисоветских» еврейских организаций, то „ в других местах.
Hj Что же касается собственно литовцев, то, £ помимо ЛАФ, в документах фигурирует не-
сколько литовских по составу организаций. Однако невозможно понять, представляли ли они реальную силу, или же являлись вымыслом поднаторевших на раскрытии «заговоров» сотрудников НКВД-НКГБ. В связи с этим весьма показательным является дело о теракте в местечке Коварск Укмерского уезда, происшедшем 30 апреля 1941-го, когда в окна местного исполкома было брошено два взврыв-ных устройства. Было 2 часа ночи, и никто не пострадал, однако «органы» подключились незамедлительно и успели задержать целых 9 (!) подозреваемых. Неясно, как бы сложилась дальнейшая жизнь этих людей, если бы настоящий террорист — между прочим, лейтенант запаса старой литовской армии! — не оставил записку с признанием и призывом освободить невинных людей. Показательно, что, не будь этой записки, этот преступник даже не попал бы под подозрение! (С. 311).
Возникает устойчивое ощущение, что своими наличными силами НКВД и НКГБ Литовской ССР расследовать дело о ЛАФ попросту не могли. Хотя бы по причине низкой квалификации не только самих следователей, но и их начальников. Показательно уже то, что нарком внутренних дел ЛССР А.А. Гудайтис-Гузявичус (1908-1969) не имел даже среднего образования, а нарком госбезопасности республики П.А. Гладков (1902-?) полностью закончил лишь сельскую школу. К моменту назначения на пост наркома (1940) первый вообще не имел опыта работы в органах, а второй проработал всего шесть лет (с 1934-го), умудрившись за это время совершить колоссальный карьерный взлет — от рядового сотрудника до республиканского наркома. Нужны ли тут комментарии?
А потому неудивительно, что, точно зная о наличии антисоветского подполья и не имея возможности ликвидировать его ординарными средствами, «органы» предпочли «бить по площадям». То, что при этом неизбежно должны были пострадать тысячи ни в чем не повинных людей (включая женщин и детей) их, кажется, не смущало. Уже в апреле П.А. Гладков предложил провести превентивные репрессии (док. № 34), план которых затем согласовывался с Москвой и неоднократно уточнялся. Они должны были обрушиться на всех подозрительных, главным образом — по «классовому» признаку (бывшие предприниматели, представители духовенства, офицеры, полицейские, чиновники и т.п.). Никаких судов не предполагалось. Те,
в отношении кого были начаты следственные действия и собраны хоть какие-то компро-ментирующие данные, должны были подвергнуться аресту, а прочих (включая членов их семей) следовало выслать. «За компанию» подобным же мерам предполагалось подвергнуть и оставшуюся часть «подозрительного» контингента — польских беженцев, членов «антисоветских еврейских организаций», бывших белогвардейцев и т.п. О дальнейшем известно.
Каковы же были результаты этой варварской акции? Помогла ли она обезвредить подполье? Из материалов, вошедших в сборник, возникает ощущение, что репрессии затронули ЛАФ лишь по касательной. Самым жутким, однако, представляется то, что численность боевиков, участвовавших в «июньском восстании», оказалась сопоставимой с числом высланных. Так, например, в док. № 105 фигурируют цифры 3600 «юных активистов», 4000 погибших боевиков и т.п. (С. 446-447). Между тем, только одних евреев
участники «июньского восстания» уже в первый его день убили около 2,5 тысяч (С. 452), а ведь это было только начало!
1 декабря 1941 года штандартенфюрер СС К. Егер удовлетворенно констатировал: «В Литве нет больше евреев, за исключением евреев-рабочих, включая их семьи». Конечно, эти «показатели» были, прежде всего, «заслугой» немцев, но «коллега» благодарил и «литовских партизан» (док. № 114. С. 466). Что же касается числа других жертв боевиков ЛАФ, то таких данных сборник не содержит. Ясно, однако, что их было тысячи, если не десятки тысяч. В общем, несмотря на массовые репрессии предотвратить организованное восстание или хотя бы уменьшить его масштаб не удалось.
В своей вступительной статье к сборнику его составитель А.Р. Дюков констатирует: «События 1940-1941 гг. в Литве очень сложны. Они не вписываются в примитивные пропагандистские шаблоны борьбы "хороших парней" с "плохими"» (С. 25). Что ж, лучше, по-видимому, не скажешь...
УДК 94(474 .3)(049 .3) ББК 63 .3(4Лит)я1 0 65
Мария Орешина
Eidintas А. , Bumblauskas А., Kulakauskas А. , ТатойШБ М . Lietuvos istorija . Vilnius: Vilniaus universitetas, 2012. 280 р .
Предлагаемая читателям книга «История Литвы» еще до выхода в свет была подана официальным Вильнюсом как издание государственной важности. Так, на состоявшейся 18 июля 2012 года ежегодной встрече глав дипломатических представительств Литвы за рубежом Аудронюс Ажубалис, занимавший тогда пост министра иностранных дел этой страны, прямо указал на инструментальное значение выпускаемой книги в осуществлении государственной исторической политики: «Мы активизировали деятельность в направлении создания проектов, выдвинув инициативы по охране культурного наследия Литвы. Вскоре появится книга по истории Литвы. В преддверии председательства Литвы в Евросоюзе1 книга в привлекательном стиле продемонстрирует миру, что Литва появилась неслучайно и не на пустом месте, это было следствием стремления предшествующих поколений са-
мостоятельно создать будущее своей собственной страны. Это был сознательный, зрелый и последовательный шаг.
Очевидно, что для успешной реализации исторической политики необходимо обрести поддержку наших инициатив в широких слоях общества, выработать единую гражданскую позицию и единый подход в этом вопросе всех заинтересованных государственных структур. Поэтому мы должны продолжить вести диалог с нашими партнерами и союзниками...».2
Не удивительно, что сама презентация этой «настольной» книги, предпосланной «широким слоям общества» и международной аудитории (разумеется, после запланированного перевода на иностранные языки), состоялась 30 августа 2012 года в стенах литовского внешнеполитического ведомства и привлекла особое внимание местных и неко- ^ торых зарубежных СМИ. £
