CC BY
24
ИГРОКИ
НА РУССКОЙ НИВЕ
КОЛЕРОВА
Поначалу ничто не предвещало столь решительного поворота сюжета. В конце 1990-х Штефан Дюрр учился в Байройтском университете, постигал азбуку растениеводства и молочного животноводства на аккуратных немецких фермах, собственноручно передоил немало коров. А потом вдруг оказался в числе нескольких студентов-прак-тикантов, отправившихся в Россию по программе обмена на стажировку. Мог поехать в любую страну, даже в Новую Зеландию (направляли и туда), но почему-то выбрал Россию. Тут-то и пришел конец его спокойной, размеренной жизни. Масштаб нашей страны заставил его перерасти фермерский подход, заложенный с детства, научил жить в долг и работать с размахом — как и многих агропромышленников в России. И даже семейную ферму в Германии пришлось продать, чтобы раскрутиться в стране, ставшей его второй родиной.
ЗВЕЗДНЫЙ ПРАКТИКАНТ
Времена были бурные, перестроечные. Советский Союз пребывал в отношениях романтической влюбленности с Западом, дело постепенно шло к объединению двух Германий (которое и произошло в октябре 1990 года). Студенты из капиталистических стран были тогда в России в диковинку, поэтому перед Штефаном Дюрром распахивались многие двери. «Отношения были очень открытыми, тогда было легко знакомиться, тем более — иностранцу», — вспоминает Дюрр. Именно этим объясняется тот факт, что студент-практикант из Западной Германии стал быстро обрастать полезными связями и делать карьеру «общественника» в незнакомой стране: познакомился с первыми лицами в аграрной сфере, включая замминистра и главу Российского аграрного союза, а в 1993 году стал координировать работу немецких экспертов, консультировавших депутатов Госдумы по вопросам аграрной реформы. «Тогда же мы наладили с помощью Минсельхоза германо-россий-
Лет двадцать пять назад казалось, что судьба Штефана Дюрра предопределена. Ему, немецкому фермеру в девятом поколении, надлежало получить диплом агронома-почвоведа и взять в свои руки семейный бизнес —
14 га в Оденвальде. При рачительном ведении дел он смел рассчитывать, что удастся увеличить угодья до 200 га. Но вышло иначе. Сегодня Дюрр — совладелец крупного российского аграрного холдинга «ЭкоНива», хозяйствующего на 200 тыс. гектаров.
ский аграрный диалог и отправили в Германию более 200 практикантов — учиться работе на молочных фермах», — вспоминает Штефан.
Политика и общественная деятельность — не совсем «конек» основателя «ЭкоНивы», однако и сейчас временами он оказывается в гуще политических событий. Немецкие СМИ, например, недавно на полном серьезе окрестили его ни больше ни меньше как «человеком, рекомендовавшим Владимиру Путину ввести встречные экономические санкции в отношении Запада». Случилось это с легкой руки еженедельной газеты Die Zeit, опубликовавшей о Дюрре статью. Испытывать чувство собственной политической значимости, конечно, всегда приятно, но в действительности дело обстояло так. В прошлом году Штефан Дюрр получил российское гражданство «за особые заслуги перед Россией в сфере сельского хозяйства», как было сформулировано в специальном президентском указе. Владимир Путин пригласил его на встречу, на которой присутствовал также губернатор
30 БИЗНЕС-ЖУРНАЛ АПРЕЛЬ #4 2015
Воронежской области Алексей Гордеев. Говорили в основном о Германии, а потом Путин поинтересовался, как Дюрр относится к введению Евросоюзом санкций против России. Предприниматель ответил, что на месте Путина принял бы ответные меры, потому что введенные Западом ограничения несправедливы. И надо же было такому случиться — как раз на следующий день было объявлено о введении контрсанкций... Шутки шутками, но Дюрр искренне считает, что в XXI веке санкции — это маразм и мракобесие. «Я за то, чтобы и Россия, и Запад отменили их одновременно», — говорит он. Хотя его собственный бизнес в России от санкций не только страдает, но и выигрывает: так, ограничения импорта сыра привели к тому, что российские сыроделы нарастили производство — и им теперь требуются большие объемы сырого молока. А агрохолдинг Штефана Дюрра как раз входит в тройку крупнейших производителей сырого молока в России (оценки консалтинговой группы «НЭО-Центр»), так что рост емкости рынка его не может не устраивать.
КОРОВЫ НА ШЕЕ
Что примечательно, изначально Штефан Дюрр вовсе не планировал заниматься здесь «большим молоком». Его первый бизнес в нашей стране был связан с поставками экологически чистых продуктов из России в Западную Европу, что нашло отражение и в названии компании (российско-германское предприятие «ЭкоНива» было учреждено в 1994 году). Вместе с отечественным партнером они занимались производством и экспортом проса и гречихи и стали одними из пионеров экологического земледелия в России. Однако через пару лет этот бизнес сошел на нет: на европейский рынок хлынула более дешевая и тоже экологически чистая продукция из Китая.
В 1996 году пришлось перепрофилироваться: Дюрр начал заниматься поставками в Россию подержанной немецкой сельхозтехники. Но к земле все равно тянуло, поэтому в 2002 году Штефан и его партнеры приобрели хозяйство в Воронежской области. Идея состояла в том, чтобы начать выращивать ячмень, необходимый для пивоваренных ком-
БИЗНЕС-ЖУРНАЛ АПРЕЛЬ #4 2015 31
паний, в частности для заводов Heineken и других крупных игроков. Бизнес представлялся очень перспективным. В приобретенном хозяйстве содержалось 500 голов молочного стада, от которого Дюрр решил было избавиться. Однако этому неожиданно воспротивился глава районной администрации, восприняв идею прямо в штыки: «Уберешь коров — сам уходи!» Идти на прямой конфликт с администрацией предприниматели не хотели, поэтому решили: пусть будут эти убыточные коровы, основные деньги заработаем на растениеводстве. «Сейчас мы все очень благодарны этому главе района, что он поставил нас на правильные рельсы», — улыбается Дюрр. Потому что ячменный бизнес через несколько лет стал выдыхаться (пивоваренный рынок в стране давно стагнирует), зато молоко пошло в рост. Это была судьба: стоило браться за направление серьезно. Тем более что государство создало для этого все условия: в 2005 году был запущен приоритетный национальный проект «Развитие АПК» — и в сельское хозяйство пошли миллиарды рублей господдержки. Только на молочное животноводство государство выделило в 2005-2007 годах почти 30 млрд рублей. Самым привлекательным условием поддержки для аграриев стала возможность брать долгосрочные льготные кредиты на 8 лет на строительство новых молочных комплексов. Кредитная ставка на две трети субсидировалась из федерального бюджета, а на оставшуюся часть ставки можно было получить субсидию из бюджета регионального. Так что в отдельных случаях кредиты обходились аграриям по факту в 1% годовых.
В 2006 году «ЭкоНива» запустила строительство и реконструкцию животноводческих комплексов и ферм сразу в нескольких регионах — в Воронежской, Курской, Калужской и Новосибирской областях, потом к ним добавились Оренбургская и Тюменская. Запускали направление не на пустом месте: во всех этих регионах уже работали филиалы «ЭкоНивы» по продаже сельхозтехники. «Опорным» регионом стала Воронежская область. Там у компании всегда была хорошая поддержка местных властей, особенно после назначения в 2009 году губернатором бывшего министра сельского хозяйства Алексея Гордеева. Поддержка, впрочем, самая обычная, утверждает Штефан Дюрр: «Есть области, где мы мучаемся до безумия, чтобы получить разрешение на подключение электричества, газа... А в Воронеже мучений никогда не было, там молоко важно». Сегодня в Воронежской области у «ЭкоНивы» сосредоточено примерно 60% земельного фонда и 70% мощностей по производству молока.
Насколько оправданна географическая «разбросанность» холдинга по разным регионам — еще вопрос. Возможно, с точки зрения эффективности правильнее сосредоточиться в двух-трех областях. Но в период бурного роста отрасли часто не было сил отказываться от подворачивавшихся возможностей.
Не сказать чтобы молочное животноводство сразу стало прибыльным бизнесом для «ЭкоНивы». В молоке никогда не было слишком «жирных пенок». Несмотря на то что с середины 2000-х в отрасль пошли государственные деньги, объемы производства, по оценкам Национального союза производителей молока («Союзмолоко»), снижались в среднем на 0,4% в год. Даже новые комплексы, построенные с нуля на инвестиционные кредиты, нередко несут убытки, говорят в Союзе: себестоимость литра молока здесь может достигать 22-24 рублей за литр (из них 7-12 рублей — инвестиционная составляющая), притом что цена реализации сырого молока в последние годы не превышала в среднем 15-20 рублей.
Молочное производство давно стало для «ЭкоНивы» стабильным бизнесом, однако здесь еще работать и работать над повышением эффективности. Одно из слабых мест молочного животноводства в России, которое в конечном счете определяет высокую себестоимость молочной продукции, — дорогой племенной скот, считает совладелец «ЭкоНивы». В стране осталось не много собственных пород, потому что разведение молочного скота у нас никогда не было приоритетом; племенные животные в основном импортируются. В России нетель (стельная телка) обходится в закупке в $4-4,5 тыс., в США — в $1,5 тыс. Так что важнейшая задача, которую уже пытается решить «ЭкоНива», — племенная работа, что со временем позволит отказаться от докупки стада за рубежом.
32 БИЗНЕС-ЖУРНАЛ АПРЕЛЬ #4 2015
ДОЛГ ОТ СЛОВА «ДОЛГО»
Компания растет динамично: если в 2010 году делали 115 тонн в сутки, то сейчас — уже 465. Увеличивается и поголовье. Так быстро развиваться можно только за счет господдержки и льготного долгосрочного кредитования, признает Дюрр. Инвестиционные циклы в животноводстве длинные: последние выплаты по кредиту на строительство первого животноводческого комплекса в Воронежской области «ЭкоНива» совершила только в прошлом году — через 8 лет после запуска проекта.
Кредитная нагрузка у компании в последние годы была довольно высокая: отношение долга к EBITDA составляло 6 к 1. В прошлом году она немного снизилась — по мере того как запускались новые молочные проекты и начинали генерировать денежный поток.
Решить проблему долговой нагрузки и финансирования новых проектов предприниматели собирались в 2010 году с помощью IPO и привлечения в компанию акционерного капитала. Однако ситуация на финансовых рынках была после кризиса не очень благоприятной. К тому же стало понятно, что структура холдинга слишком сложна: когда «в одном флаконе» — аграрное направление, а также продажа сельхозтехники и сервис, это не очень комфортно для инвесторов.
С тех пор над структурой компании хорошенько поработали: выделили два основных направления в самостоятельные бизнес-подразделения — «ЭкоНива АПК» и «ЭкоНива Техника». После такой реорганизации обе компании (через свои материнские структуры в Германии) разместили облигации на Штутгартской фондовой бирже. «ЭкоНива АПК» — пятилетние бумаги на 128 млн евро, «ЭкоНива Техника» — на 60 млн.
Нынешний российский экономический кризис, как и в прошлый раз, ударил в основном по «техническому» бизнесу «ЭкоНивы». «ЭкоНива Техника» вела много операций в валюте, были и валютные кредиты. Из-за девальвации рубля импортная техника сильно возросла в цене для российских покупателей, продажи в начале 2015-го снизились почти в два раза по сравнению с прошлым годом. Так что о планах по развитию дилерской сети и сервисных предприятий в регионах придется забыть. В кризис Дюрр, как опытный капитан, снова вернулся к оперативному управлению «ЭкоНива Техникой», которое было оставил. По размещенным компанией евробондам, по словам Штефана, уже начался процесс реструктуризации, что позволит несколько выровнять финансовое положение компании.
Между тем аграрное направление не испытывает больших трудностей и не нуждается в антикризисном управлении: здесь, полагает предприниматель, можно говорить скорее о том, что среда для развития стала более сложной. В прошлом году «ЭкоНива АПК» показала чистую прибыль более 10 млн евро. Доходы направления АПК больше, чем убытки «ЭкоНивы Техника», говорит Дюрр.
Самое главное — компания продолжает развиваться, несмотря на некомфортные кредитные ставки. В феврале «ЭкоНива» объявила о планах строительства нового комплекса в Воронежской области на 2,8 тыс. голов. Успех будет зависеть от условий кредитования и господдержки. Но, по словам отраслевых экспертов, есть все основания полагать, что условия будут улучшаться. «Сейчас идет весьма заметное снижение ставок для серьезных заемщиков по сравнению с январем 2015 года, — комментирует Андрей Голохвастов, гендиректор «Агриконсалта». — Особенно в молочной отрасли, как одной из приоритетных для АПК и понятной для крупных госбанков».
«ДОЖАТЬ» МОЛОКО
Сырое молоко реализуется сейчас по высоким ценам, но рыночная конъюнктура для молочников не самая благоприятная, рассказывает Штефан Дюрр. Сильно выросла себестоимость — из-за того что поднялись цены на корма, удобрения, запчасти и другие импортные составляющие молочного производства. Кроме того, резко подорожали российские удобрения.
Может, стоит воспользоваться периодом кризисной турбулентности и заняться проектами в переработке молока? Тем более что в стратегии «ЭкоНивы» этот «ход» давно записан. «Переработка — это логическое продолжение нашего бизнеса, — соглашается Дюрр. — Но переработчику нужно еще уметь продавать свою продукцию. Сейчас мы продаем молоко «Данону» и получаем деньги сразу. С поставками продукции в ритейл все будет совсем по-другому».
Это справедливые опасения. Выход на потребительский рынок с новой маркой, вхождение в сети, логистика — это отдельный и специфический бизнес. Именно поэтому лидеры по производству сырого молока обычно не горят желанием самостоятельно заниматься переработкой. Так считает Искандер Галимов, консультант практики АПК консалтинговой группы «НЭО Центр». Крупный производитель сырого молока компания «Красный Восток Агро» (100 тыс. тонн) еще в 2007 году продала свои заводы по переработке, построенные с нуля, «Юнимилку». В свою очередь, «Русмолоко» (43,5 тыс. тонн молока в 2014 году) владеет лишь одним комбинатом по переработке, которому отдает пятую часть объемов, продавая остальное «Данону». Примеров, когда компания одинаково успешно развивает и молочное животноводство, и переработку, в мире не много. Чаще встречаются случаи, когда именно крупные переработчики создают свою производственную базу, как это сделали «Молвест» и «Великолукский», чтобы частично решить проблему с нехваткой качественного сырья.
Пока «ЭкоНива» лишь экспериментирует с собственной переработкой, запустив в 2013 году небольшую площадку в Новосибирске мощностью 10 тонн продукции в сутки. Следующий шаг, по словам основателя компании, — аналогичные проекты большей мощности в Воронежской области на 30, а немного позже — и на 300-600 тонн в сутки («Даже триста тонн — это уже объем крупного регионального завода», — замечает консультант Андрей Голохвастов). Это подразумевает минимум полтора миллиона рублей инвестиций. Дальше — больше. Проект «большой переработки» потребует от компании значительных вложений, говорит Дюрр: до 5 млрд рублей, считая расходы на маркетинг. «Если будем делать большую переработку, понадобится размещение акций или деньги инвестора, — прикидывает Штефан. — Получить кредиты на такой проект будет трудно. Инвесторам мы можем быть интересны: мы еще не слишком большие, но и не совсем маленькие, как раз в стадии роста». Предприниматель рассчитывает за несколько лет увеличить объемы производства сырого молока до тысячи тонн в сутки; такие «гиганты молочки» есть в США и Китае, где у молочных компаний объемы могут достигать и 3 тыс. тонн в сутки. В Европе — нет. Но Дюрру работать в Европе, видимо, уже никогда не придется: он привык к другим масштабам.
Среди этого громадья планов есть у Штефана Дюрра и один личный проект: он выкупает свою семейную ферму в Оденвальде. Не ради коровников, разумеется, щв а «для души». 1Ш1
БИЗНЕС-ЖУРНАЛ АПРЕЛЬ #4 2015 33
