CC BY
234
УДК 930 НА ПУТИ К ВОССОЕДИНЕНИЮ: КУЛЬТУРНЫЙ ДИАЛОГ РОССИИ И РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ В КОНЦЕ 1980-Х - НАЧАЛЕ 1990-Х ГГ.
Сотников Сергей Александрович, к.и.н., доцент кафедры «История и политология», Камнева Галина Петровна, к.и.н., доцент кафедры «История и политология» ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса» sergey@histr.ru, kamnevagp@gmail.com г. Москва
В статье говорится о том, что важной частью межкультурного диалога России и российского зарубежья явился нарастающий информационный поток из зарубежья, содержание которого развивалось и расширялось по мере того, как сходило на нет идеологическое давление системы в СССР. Особенно активно осуществлялось замещение интеллектуального и литературного пространства, что отражало небывалый интерес российской интеллигенции к эмигрантскому культурному наследию. Издание книг, статей, проведение конференций, выставок, конгрессов, передача ряда уникальных памятников истории и культуры российского зарубежья приоткрыло для советского читателя фрагменты подлинной жизни российского зарубежья. При этом процесс развития межкультурных коммуникаций не был лишен идейных и ментальных различий, в ряде случаев возникало взаимное разочарование или непонимание эмигрантского сообщества. В целом, период конца 1980-х - начала 1990-х гг. явил новую страницу в истории взаимоотношений с российским зарубежьем. Постепенный переход от противостояния к диалогу привел к воссоединению двух ветвей отечественной истории и культуры.
Ключевые слова: культура, культурный диалог, Русское Зарубежье.
ON THE WAY TO REUNIFICATION: A CULTURAL DIALOGUE BETWEEN RUSSIA AND “ABROAD RUSSIA” OF THE LATE 1980S - EARLY 1990S.
Sotnikov S. A., Kamneva G. P.
This article refers to the fact that an important part of the intercultural dialogue between Russia and “abroad Russian abroad “ was the increase in the flow of information from abroad, the content of which evolved and expanded proportionally winding down the ideological pressure system in the USSR. The replacement of intellectual and literary space took place particularly fast , reflecting the unprecedented interest of the Russian emigre intellectuals to cultural heritage. The publication of books, articles, conferences, exhibitions, conventions, passing a number of unique monuments of history and culture of the Russian foreign slightly opened for the Soviet reader fragments of real life Russian abroad. The process of intercultural communication was not without ideological and mental differences, there was mutual frustration and misunderstanding emigre community in general in some cases. The period of the late 1980 - early 1990 showed a new page in the history of relations with the Russian foreign countries. The gradual transition from confrontation with the dialogue led to the reunification of the two branches of the country's history and culture.
Keywords. Russian emigration, immigration, intercultural dialogue.
Одним из знаковых элементов общественно-политической и культурной эволюции российского общества в 1990-е - 2000-е гг. является воссоединение с миром зарубежных
соотечественников, ставшее результатом достаточно сложного и многоаспектного процесса взаимного сближения и узнавания [13, с.443].
Либерализация общественной жизни в СССР в конце 1980-х гг. обусловила трансформацию представлений о российской эмиграции, происходившую как уровне официальной идеологии, так и среде советской интеллигенции. В период перестройки научным сообществом и журналистами были сделаны первые попытки переосмыслить события Гражданской войны 1917-1922 гг. в России, выдвигались идеи исторического примирения белых и красных и т.п. В 1987 г. вышло распоряжение Президиума Академии наук СССР «Об изучении процессов, происходящих в среде зарубежных соотечественников», активизировавшее соответствующее направление в деятельности Института истории СССР, Института всеобщей истории, Отделении литературы и языка и других академических структур. Издавались книги и статьи, приоткрывавшие для советского читателя фрагменты подлинной жизни российского зарубежья, первоначально, главным образом - представителей эмиграции «первой волны», лояльно настроенных в отношении СССР [13, с.443].
В первые годы перестройки мир общественно-политической деятельности российской эмиграции, ее антикоммунистические доктрины российского зарубежья, по-прежнему находились под запретом и были знакомы достаточно узкому кругу интеллектуалов - представителям инакомыслящей интеллигенции либо специалистам, профессионально занимавшимся проблемами эмиграции. В то же время, стали более свободными контакты между литературными, художественными и научными кругами российского зарубежья и СССР, что способствовало расширению информационного поля, объективизации взаимного видения, развитию взаимопонимания между ними. Постепенно освобождалась от идеологических клише научная литература. «В поисках нового прошлого, соответствующего «перестроечному» настоящему, советские обществоведы вспомнили о поисках третьего пути между красными и белыми у сменовеховцев и евразийцев; потом заговорили об актуальности трудов Н. А. Бердяева и других эмигрантских мыслителей. От робких публикаций выдержек из их произведений в «толстых» журналах постепенно перешли к изданию избранных, а потом и полных собраний сочинений... Специальные библиографические указатели не успевали отслеживать материалы о возвращении на родину Зарубежной России», - свидетельствует А.В. Квакин [9, с.31;13, с.443].
Главной составляющей межкультурного диалога с российской эмиграцией в этот период был нарастающий информационный поток из зарубежья в СССР, содержание которого эволюционировало и расширялось по мере того, как ослабевало идеологическое
стр. 242 из 250
давление системы. Особенно активно осуществлялось восполнение интеллектуального и литературного пространства, что отражало огромный интерес российской интеллигенции к эмигрантскому культурному наследию. На волне политики гласности в советской литературной периодике начинается сначала осторожная, а потом все более активная публикация сначала классической, а затем и современной эмигрантской прозы, поэзии и публицистики. В 1986 г. журнал «Книжное обозрение» опубликовал избранные стихи Владимира Набокова, а журнал «Москва» напечатал роман «Защита Лужина». В этот период в эмигрантских литературных кругах начинают циркулировать слухи, что некоторых писателей пригласят вернуться или хотя бы посетить Советский Союз. В
1987 г. на «Радио Свобода» в программе «Писатели у микрофона» Сергей Довлатов отметил, что в СССР «начали обнаруживать русский литературный процесс за рубежом» [23, с.158]. В то же время, в отношении творчества эмиграции «третьей волны» в ряде случаев сохранялись цензурные запреты. В частности, на Шестой московской международной книжной ярмарке 1987 г. было конфисковано несколько книг издательства «Ардис», в том числе романы «Школа для дураков» Саши Соколова, «Ожог» Василия Аксенова; «Москва 2042» Владимира Войновича. Однако процесс воссоединения российского литературного пространства к концу 1980-х гг. становится необратимым. В 1988 г. после посещения Москвы председателем Совета по международному вещанию Стивом Форбсом было прекращено глушение западных русскоязычных радиостанций, что не только существенно изменило информационную ситуацию в СССР, но и дало возможность российской творческой элите за рубежом обрести огромную аудиторию у себя на родине. Так, например, на «Радио Свобода» в конце 1980-х гг. звучали выступления Василия Аксенова, Иосифа Бродского, Владимира Войновича и других писателей и публицистов [10, с. 3; 13, с. 443].
В 1988-1989 гг. в СССР были опубликованы «Лето Господне» Н. Шмелева, однотомник избранных произведений В. Зайцева, трилогия Д. Мережковского «Христос и Антихрист», роман В. Набокова «Приглашение на казнь», «Окаянные дни» И. Бунина. В журнале «Звезда» появилось несколько стихотворений возвратившейся из Парижа Ирины Одоевцевой. В 1989 г. «советские издания буквально наводнены произведениями эмигрантских писателей» [4; 13, с.443]. На рубеже 1990-х гг. начинается возвращение на родину литературного творчества представителей «второй» и «третьей» волны. В 1989 г. выходит труд А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», становятся доступными произведения В. Максимова, В. Аксенова, Г. Владимова, В. Войновича, А. Синявского, В. Некрасова и др.; в 1990 г. большинству из них было возвращено гражданство. В мае 1990 г. молодой поэт Дмитрий Кузьмин организовал и провел в Москве Первые всесоюзные
Бродские чтения. В августе 1990 г. в Доме-музее Анны Ахматовой в Ленинграде, на набережной Фонтанки была открыта выставка «Иосифу Бродскому - 50 лет». В том же году к 50-летию поэта был издан сборник эссе Бродского и статей о его творчестве: «Иосиф Бродский размером подлинника» [7; 13, с.443]. Подобные мероприятия осуществлялись уже в контексте живого диалога с российским зарубежьем. Например. в связи с юбилеем И.Бродского в парижской «Русской мысли» от 25 мая 1990 г. вышло составленное Н.Е. Горбаневской спецприложение «Иосиф Бродский и его современники».
12 июня 1990 г. был принят отменивший цензуру Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации», что существенно расширило возможности для публикации эмигрантского литературного наследия и научных исследований в области истории и культуры российского зарубежья, проведения конференций, выставок и т.п. Примечательно, что в этот период эмигрантская литературная общественность формулирует задачи своей творческой реализации непосредственно в России. В феврале 1990 г. в журнале «Огонек» была опубликована статья писателей-соавторов, журналистов «Радио Свобода» Петра Вайля и Александра Гениса, в которой говорилось: «Сейчас главный резерв эмигрантской литературы - в Советском Союзе. Единственный для эмигрантских журналов способ выжить заключается в том, чтобы перестать быть эмигрантскими. И сейчас такой шанс у русского зарубежья есть» [3; 13, с.443].
В конце 1980-х гг. советскому зрителю становится доступным художественное наследие российского зарубежья и памятники отечественной культуры и искусства дореволюционного времени, хранившиеся в эмигрантских собраниях. В феврале-марте
1988 г. в ГМИИ им. А.С. Пушкина состоялась выставка более 400 произведений художников русского зарубежья (Л. Бакста, К. Малевича, С. Чехонина и др.) из собрания Н.Д. Лобанова-Ростовского «Русское театрально-декорационное искусство. 1880-1930». В апреле-мае 1988 г. выставка демонстрировалась в Ленинграде. По оценке Д.С. Лихачева этот проект явился вкладом в перестройку эстетических представлений российской публики [11, с.184; 13, с.443]. В 1990 г. на основе коллекции Н.Д. Лобанова-Ростовского издательством «Искусство» были выпущены две иллюстрированных монографии «Художники русского театра» [2; 13, с.443].
Приобщение к эмигрантской литературной и художественной культуре стало важным прологом к развитию многоаспектного взаимодействия российского общества с миром зарубежных соотечественников в 1990-е годы.
12 ноября 1986 г. был учрежден Советский (позднее - Российский) Фонд культуры, «возникший уже на фоне новых веяний в политике и идеологии СССР, был с большим доверием встречен за рубежом, чем общество «Родина» и другие подобные организации»
[13, с.443; 14, с.416]. Благодаря деятельности РФК во главе с Д.С. Лихачевым, в Россию был передан ряд уникальных памятников истории и культуры российского зарубежья, в том числе, работы художников Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой [12, с.2-31; 13, с.443], реликвии русского флота [25, с.64; 13, с.443] и др. Фонд культуры обратился к русским эмигрантам с призывом вернуть на родину сбереженные ими реликвии, гарантируя передачу их на хранение в музеи и библиотеки, архивы, а также в специально созданный Центр по изучению культуры русского зарубежья. Было положено начало созданию Архива русского зарубежья, который решением Президиума СФК в 1990 г. был передан Культурному центру «Дом-музей Марины Цветаевой». В музее для архива были специально оборудованы помещения, где началась научная обработка, изучение и популяризация архивных материалов [1, с.39-40; 13, с.443].
В конце 1980-х гг. наблюдается развитие общественных движений и в российском зарубежье и в СССР, направленных на взаимное сближение. Например, в декабре 1989 г. Секторе внутренней работы Главной квартиры Организации русских юных разведчиков (ОРЮР) в США был создан отдел «Лицом к России». В июне 1990 г. состоялась первая поездка представителей ОРЮР в Россию, а с 11 по 29 августа того же года в деревне Горелец Костромской области был проведен первый лагерь ОРЮР в России [116, с.392;
13, с.443]. Этим акциям была посвящена статья «Сохранив любовь к России» в «Литературной газете» от 31 августа 1990 г.
В 1989 году было создано Московское историко-просветительское общество «Русская Америка». Основными целями Общества были провозглашены: содействие сохранению, возрождению и развитию культурного и духовного наследия Русской Америки и Русского Зарубежья в России и за рубежом; содействие сохранению духовных ценностей России; содействие развитию взаимопонимания и сотрудничества между народами [8; 13, с.443]. Эмигрантские организации США приняли участие в подготовке выставки «Эмиграция: история и современность», организованной обществом «Родина», Историко-культурным центром «Российское Зарубежье» и Культурным центром «На Таганке» и проходившей в Москве с 25 по 27 мая 1990 г. в рамках фестиваля «Русская Америка». На выставке были впервые представлены фотографии и книги, газеты и афиши, из государственных архивов, а также предоставленные потомком белого офицера, русским американцем Владимиром Полчаниновым.
С момента провозглашения в 1990 г. государственного суверенитета РСФСР, ее руководство взяло курс на дальнейшее развитие связей с диаспорой [19, с.4; 13, с.443]. Значительный интерес представляет развитие диалога с российским зарубежьем накануне Первого конгресса соотечественников 1991 г. в Москве. Решение о созыве Конгресса,
принятое Верховным Советом РСФСР, носило политический характер, поскольку свидетельствовало об официальном отказе от конфронтации с эмиграцией; приглашения на Конгресс получили журналисты русских редакций западных СМИ и другие представители российской эмиграции, деятельность которых еще недавно расценивалась как антисоветская. Необходимо отметить, что данное решение носило фактически односторонний характер. Хотя российское зарубежье проявляло живейший интерес к политике перестройки, большинство эмигрантского сообщества не верило в реальность демократического процесса в рамках советской системы. Главным условием примирения эмиграции с исторической родиной, выдвигавшимся еще в 1920-е гг., было падение власти большевиков. Поэтому проведение Конгресса соотечественников в тогда еще коммунистической Москве воспринималось многими общественными и культурными деятелями российского зарубежья как провокация советских спецслужб, предпринятая для того, чтобы «рекрутировать людей в помощь своей политике, называйся она разрядкой напряженности или перестройкой» [20; 13, с.443]. Скептическое отношение
интеллектуальных кругов российской эмиграции к перестройке нашло отражение в сатирическом эссе А.А. Зиновьева «Катастройка» [6; 13, с.443] и других
публицистических произведениях российских эмигрантов конца 1980-х гг.
В начале 1991 г. Президиумом Верховного Совета РСФСР был создан Оргкомитет для подготовки и проведения Конгресса соотечественников, в рамках которого действовала комиссия АН СССР во главе с академиком Е.П. Челышевым. В работе комиссии участвовали Ж.И. Алфёров, Д.С. Лихачев, А.М. Панченко, Н.И. Толстой, Д.И. Ковальченко, В.А. Коптюг, В.С. Степин, Б.Н. Топорнин, А.О. Чубарьян, Ф.Ф. Кузнецов,
Н.Н. Скатов, В. А. Ядов и др. Перед Комиссией стояли достаточно сложные и масштабные задачи, а именно, «освобождение от мифов и предвзятых суждений, распространявшихся в наших общественных науках, объединение усилий российских ученых, занимающихся этой проблемой и привлечение к сотрудничеству зарубежных специалистов в этой области» [24; 13, с.443]. Состоялась поездка Е.П. Челышева в Париж, где он встретился с Д.П. Шаховским, С.М. Толстым, знатоком русской культуры Ренэ Герра и другими представителями элиты русского Парижа 1980-х гг. Как вспоминал позднее Е.П.
Челышев, необходимо было доказать эмигрантам, что Конгресс «это не очередная ловушка, что их не хотят снова предавать анафеме, как делали это раньше некоторые наши борцы против «буржуазной советологии» [13, с.443]. Однако в полной мере преодолеть недоверие эмиграции так и не удалось. Из почти 2000 приглашенных прибыли для участия в Конгрессе около 800 человек. Большинство из них принимало решение на высокой эмоциональной ноте. В интервью радиостанции «Свобода», историк и публицист
стр. 246 из 250
Г. А. Рар заявил, что едет в Москву, чтобы завершить эмигрантский этап жизни и впервые ступить на землю родины» [20; 13, с.443]. А.Ф. Максимов позднее писал: «Я получил приглашение со следующим текстом: «Под покровительством Верховного Совета и под председательством Михаила Никитича Толстого, депутата Верховного Совета, в Москве, в августе 1991 года, состоится Конгресс соотечественников». Что подтолкнуло Верховный Совет на такой шаг? В этот момент я не думал ни о «Москве златоглавой», ни о былой славе России... Я жаждал и надеялся, что смогу вдохнуть полной грудью мое Отечество, которого мне так не хватало всю мою жизнь. А о том, как меня встретят «дома», я не задумывался» [5; 13, с.443].
Особый символический смысл Первому Конгрессу соотечественников придало его совпадение по времени с путчем 19-21 августа 1991 г. Примечательно, что общественнополитические силы российского зарубежья стремились оказать посильное влияние на события в Москве. В частности, НТС распространил изданную 30-тысячным тиражом листовку «Бороться за законную власть!», активисты НТС участвовали в митингах и демонстрациях в 20 других городах страны, и т.п. [18, с.6; 13, с.443]. На торжественном открытии конгресса, которое состоялось в концертном зале имени Чайковского, одним из первых принятых документов стал «Открытый протест против ГКЧП». При этом обнаружились принципиальные расхождения между эмигрантами и советской стороной. После единогласного одобрения резолюции зал демонстративно покинули многие официальные лица, в том числе, представители Союза советских обществ дружбы с народами зарубежных стран - организации, игравшей в предшествующие годы ведущую роль в развитии культурных связей с российским зарубежьем. В ответ на предложение прекратить работу Конгресса его участники отвечали, что «они не собираются этого делать, так как надо завершить то дело, которое начали их отцы» [5; 13, с.443] , и т.п.
Воспоминания участников Конгресса соотечественников свидетельствуют о наличии культурологических и ментальных расхождений между российским обществом и зарубежьем. «С Глебом Александровичем Раром мы несколько раз выступали посреди танков и большой толпы на Манежной площади. На нас глядели как на диковинку. Многие задавали наивные вопросы. Были и люди, которые нас старались убедить, что народ в СССР живет лучше всех в мире, а на Западе трудящиеся голодают и питаются объедками, оставшимися от буржуев», - вспоминал А. Келин [13, с.443].
Одной из важных инициатив Первого конгресса соотечественников стало обращение «круглого стола» по вопросу церковно-исторической проблематики: «Русская Православная Церковь в XX веке» к Святейшему Патриарху Алексию II и главе Русской зарубежной церкви митрополиту Виталию. Авторы документы призывали первоиерархов
двух ветвей к преодолению раскола и предлагали организовать встречу делегаций двух церквей. В ответном письме от 17 октября 1991 г. Патриарх Алексий II писал: «Убежден, что настало время сообща, на основе глубокого изучения и духовного, молитвенного осмысления исторических реалий оценить путь Русской Церкви в XX веке. До сих пор мы давали разные оценки новейшей церковной истории и делали из этих оценок различные выводы... Внешние оковы агрессивного безбожия, долгие годы связывавшие нас, пали. Мы свободны, и это создает предпосылки для диалога, ибо именно свобода нашей Церкви от гнета тоталитаризма была тем условием встречи с заграничными братьями и сестрами, о котором неоднократно говорило Священноначалие Русской Зарубежной Церкви. Сегодня нужно преодолеть горечь, раздражение, личную неприязнь» [22]. Эта переписка стала одним из первых позитивных шагов в церковном дипломатическом процессе, завершившемся уже в 2000-е гг. восстановлением канонического единства русской православной церкви.
В результате событий 1991г. «национальное примирение в отношениях с российским зарубежьем стало свершившимся фактом» [17, с.25]. С этого момента начинается процесс воссоединения двух культур во всей их полноте. Российское общество получило свободный доступ к творческому наследию российской эмиграции, что получило материальное выражение в масштабной издательской и выставочной деятельности, создании совместных просветительных и гуманитарных проектов, сверхактивном освоении темы российского зарубежья в рамках отечественной гуманитарной науки и др. Как отмечает Е.И. Пивовар, в конце ХХ века «в классической зарубежной России отечественная интеллигенция стала искать эталон внешней и внутренней культуры, русского языка, мировосприятия» [15, с.424-425].
Постановлением Правительства РФ от 31 августа 1994 г. № 1064 «О мерах по поддержке соотечественников за рубежом» было законодательно оформлено принципиально новое видение российского дальнего зарубежья. В тексте постановления 31 августа 1994 г., в частности, говорилось: «Демократические преобразования в нашей стране последних лет создали условия для отношений взаимопонимания и сотрудничества с соотечественниками за рубежом. Новая Россия открыла возможность соотечественникам - жертвам исторических потрясений и репрессий и их потомкам при желании восстановить российское гражданство и вернуться на историческую родину. Россия благодарна правительствам и народам стран, давшим россиянам приют и возможность сохранить родной язык и национально-культурную самобытность» [21].
стр. 248 из 250
Таким образом, в конце 1980-х - начале 1990-х гг. культурный диалог между российским зарубежьем и родиной определялся формированием условий для свободного информационного обмена и развития связей на межличностном и корпоративном уровне.
В рассматриваемый период определились основные направления культурного взаимодействия между российским обществом и миром зарубежных соотечественников: литературный и издательский процесс, изобразительное искусство, научные исследования по проблемам российской эмиграции, просветительная работа, благотворительные акции, церковная жизнь.
Главными средствами межкультурного диалога с российским зарубежьем в конце 1980-х - начале 1990-х гг. были печатное слово, теле- и радиовещание, выставочная деятельность, дополнявшиеся непосредственными контактами общественных деятелей, творческой интеллигенции, официальных лиц. Одним из элементов становления общего социально-культурного пространства России и зарубежья стало начавшееся воссоединение семей, а также встречи потомков дворянских и купеческих родов, нередко осуществлявшиеся в форме культурно-благотворительных мероприятий.
Необходимо отметить, что в процессе развития межкультурных коммуникаций выявлялись идейные и ментальные различия между россиянами и эмигрантским сообществом, в ряде случаев возникало взаимное разочарование или непонимание. Одним из негативных факторов явилась социальная специфика реформ 1990-х гг.: в условиях «дикого» капитализма существенно осложнялась реализация просветительных и благотворительных проектов с участием эмигрантов; сообществом зарубежных соотечественников нередко высказывались скептические оценки российского демократического процесса и т. п. В то же время, разнообразие общественно-политических и культурных страт российского «дальнего» зарубежья позволяло успешно устанавливать долговременные связи с аналогичными гражданскими структурами в России.
После 1991 г. наличие русскоговорящих диаспор в странах ближнего зарубежья кардинальным образом изменила ситуацию в системе «Россия - зарубежные соотечественники», в том числе, определила структурную и содержательную трансформацию межкультурного диалога, который приобрел многовекторный характер. Политика правительства Российской Федерации в отношении российского зарубежья определялась, прежде всего, миграционными процессами, правовой и экономической ситуацией на постсоветском пространстве. Российская эмиграция в различных странах мира пополнялась мигрантами из стран СНГ. При этом общественно активные круги дальнего зарубежья продолжали культурно-просветительную работу на всем постсоветском пространстве, действуя, как из России (куда переместился ряд зарубежных
стр. 249 из 250
организаций, издательств, библиотек и т.п.), так и непосредственно из Европы или США. (Данные тенденции, обусловившие специфику формирования и эволюции глобального сообщества Русского мира, в полной мере проявились уже в начале XXI века).
В целом, период конца 1980-х - начала 1990-х гг. открыл новую страницу в истории феномена российского зарубежья, ознаменовав переход от противостояния к диалогу, а затем и воссоединению двух ветвей отечественной истории и культуры.
Литература:
1. Аранс Дэвид. Книги русской эмиграции: библиографический контроль и
возможности комплектации фондов библиотек // Научно-техническая библиотека. 2009. № 2. С. 39-40.
2. Боулт Д. Художники русского театра. М.: Искусство, 1990.Т.1-2.
3. Вайль Петр, Генис Александр (Нью-Йорк). Миф о застое // Огонек. Февраль 1990. № 7.
4. Глэд Джон Беседы в изгнании - Русское литературное зарубежье. М., 1991.
5. Добушева Н. Дни «Преображенской революции» и Первый конгресс российских соотечественников // Сайт Русской диаспоры в Чешской республике (Код доступа: http://www.ruslo.cz/articles/492/)
6. Зиновьев А. А. Катастройка, Повесть о перестройке в Партграде.Мюнхен, 1989.
7. Иосиф Бродский размером подлинника / Сост. Г.Ф.Комаров. Л.-Таллин, 1990.
8. Историко-просветительское общество «Русская Америка» //
http://russianamerica.livejournal.com/
9. Квакин А.В. Россия познаёт русское зарубежье // Новый журнал. 1998. № 211. С.31.
10. Колчина А.С. Социокультурный феномен «Радио Свобода» в информационном пространстве современной России: Автореферат... кандидата филологических наук. М., 2011. С.3.
11. Лобанов-Ростовский Н.Д. Эпоха. Судьба. Коллекция. М., 2010. С.184.
12. Ларионов М., Гончарова Н. «Парижское наследие» в Третьяковской галерее / Авторы-составители Е.А. Илюхина, И.В. Шуманова. М., 1999. С. 2-31.
13. Пивовар Е.И. Российское зарубежье. Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М., 2008. С.443.
14. Пивовар Е.И. Указ. соч. С. 416.
15. Пивовар Е.И. Указ. соч. С. 424-425.
стр. 250 из 250
16. Полчанинов Р.В. Молодежь русского зарубежья. Воспоминания. 1941-1951. М., 2009. С.392.
17. Поляков Ю.А. история российского зарубежья - важное направление науки // Адаптация российских эмигрантов (конец XIX - ХХ вв.). Исторические очерки. М., 2006. С.25.
18. Посев. М., 2009. № 15(1580). С.6.
19. Пронин А. А. Российские соотечественники в странах старого и нового зарубе-жья. Екатеринбург, 2002. С.4.
20. Первый Конгресс соотечественников. За и против. 18 августа 1991 г. // «Радио Свобода»: Электронный ресурс. (Код доступа: keymakh.narod.ru/svoboda/1991.htm)
21. Постановление Правительства РФ от 31 августа 1994 г. № 1064 «О мерах по поддержке соотечественников за рубежом». (с изменениями от 24 февраля 1999 г.)
22. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и
документы по истории отношений между государством и Церковью. Сост. Г. Штриккер. - М., 1995. Кн. 2: Электронный ресурс (Код доступа.
http://krotov.info/acts/20/1990/shtric_21.htm).
23. Сосин Дж. Искры Свободы. Воспоминания ветерана радио / пер. с английского Ольги Поленовой и Ивана Толстого // ftp://realaudio.rferl.org/ru/sosin.pdf . С. 158.
24. Челышев Е.П. Как это было и есть. Мысли о русской эмиграции и воспоминания о
Первом конгрессе соотечественников: Запись беседы с редактором А.Б.
Бондаревым // Трибуна русской мысли: Журнал православной интеллигенции. 2009. № 11: Электронный ресурс. (Код доступа:
http://www.cisdf.org/TRM/TRM11/chelyshev_11.html)
25. Черкашин Н. Под пальмами Бизерты // Родина. 1996. № 12. С. 64.
