CC BY
85
О.Н. Петюкова
доцент кафедры «Гражданское право и процесс»
НА ПУТИ ИСТОРИЧЕСКОГО ВЫБОРА: СОВЕТСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ОБ ОТДЕЛЕНИИ
ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА
-Т'чекрет Совета народных комиссаров РСФСР от 20 января 1918 г. «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» вошел в историю под названием декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»*.
Религиозный и мировоззренческий выбор объявлялся личным делом каждого гражданина, гарантией чего провозглашалось полное отделение церкви от государства и школы от церкви. Деятельность религиозных обществ подчинялась общим узаконениям о частных объединениях. Церковные организации лишались прав юридического лица, а все их имущество объявлялось «народным достоянием», то есть фактически становилось государственной собствен-ностью, из которой необходимые для богослужения предметы и церковные здания могли передаваться в пользование религиозных общин. В результате вместо свободы от государства религиозные объединения оказывались в полной зависимости от него.
В первую очередь декрет изменил правовой статус Русской православной церкви, ранее «первенствующего и господствующего исповедания» России. Из привилегированного религиозного объединения, части государственного механизма она превратилась в частное сообщество, потеряв правовые рычаги воздействия на государственную и общественную жизнь. Церковь лишалась права обучать детей Закону Божьему не только в государственных и общественных, но и частных учебных заведениях, если там преподавались общеобразовательные предметы.
Декрет «Об отделении церкви от государства...» был подготовлен без участия представителей религиозных организаций различных конфессий России, которых он непосредственно касался.
Отныне на законодательном уровне государство отказывалось от всяких связей с религиозными объединениями. Именно председатель Совнаркома РСФСР В.И. Ленин заменил первую статью проекта де-
* Собрание узаконений (СУ) РСФСР. 1918. № 18. Ст. 236.
крета, гласившую, что религия есть частное дело каждого гражданина страны, положением об отделении церкви от государства. Он добавил в третью статью проекта декрета фразу: «Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность или непринадлежность граждан устраняется». Ленин внес также поправку, пресекавшую любую попытку неисполнения гражданских обязанностей по причине религиозных убеждений, и ряд других*.
Положения декрета «Об отделении церкви от государства.» корреспондировались с соответствующими нормами других законодательных актов советской власти. Так, декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 11 ноября
1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» были упразднены права и привилегии всех сословий, в том числе и духовенства независимо от его конфессиональной принадлежности**. Декрет о земле II съезда Советов касался и наделов храмов, монастырей. Национализация частных банков повлекла утрату хранившихся там вкладов духовенства. В декабре были приняты декреты о передаче всего дела образования, включая богословские учебные заведения, в ведение Наркомата просвещения.
Инструкция Наркомата юстиции РСФСР о порядке проведения
в жизнь декрета об отделении церкви от государства, разъяснявшая многие спорные аспекты положения церкви, появилась лишь 24 августа 1918 г., то есть более чем через полгода после принятия самого декрета. Она еще более ужесточила требования властей. На реализацию содержавшихся в ней положений отводился явно недостаточный двухмесячный срок.
Конфронтация советской власти и религиозных организаций постепенно нарастала.
По замечанию протоиерея В. Цы-пина, декрет «Об отделении церкви от государства.» «явился юридической подготовкой к изъятию церковных ценностей, к закрытию монастырей и духовных школ, к кощунственным осквернениям святых мощей угодников Божиих, к противоправным судам и расправам над священнослужителями и благочестивыми мирянами»***.
Но возможно ли представить себе сотрудничество религиозных организаций и советских властных структур на этапе подготовки законодательства об отделении церкви от государства? Имелись ли перспективы конструктивных государственно-церковных отношений в первые годы советской власти?
Заслуживает внимания тот факт, что о возможности сотрудничества государства с религиозными органи-
* См.: Куроедов ВА. Религия и церковь в Советском государстве. М., 1981. С. 48—49.
** СУ РСФСР. 1917. № 3. Ст. 31.
*** Цыпин В., прот. Взаимоотношения Церкви и государства. Канонические принципы и историческая действительность // Исторический вестник. 2000. № 5—6. С. 58.
зациями советское руководство заявляло неоднократно. Так, 27 марта 1918 г. в Кремле на встрече наркома юстиции Д.И. Курского с делегацией Поместного собора были обсуждены основные проблемы, возникшие в отношениях церкви и советского государства. На первом своем заседании 10 мая 1918 г. межведомственная комиссия, созданная при Наркомате юстиции РСФСР для выработки мер по реализации положений декрета «Об отделении церкви от государства...», постановила включить в свой состав на правах постоянных участников представителей крупнейших религиозных объединений России. Специальные приглашения были отправлены в Совет Поместного собора Русской православной церкви, в Московский союз православных приходов с предложением о командировании на совещание своих представителей.
Высший церковный совет Православной церкви со своей стороны уведомил Совет народных комиссаров РСФСР, что уполномочил принять участие в работе совещания членов Поместного собора А.Д. Самарина, Н.Д. Кузнецова, И.М. Громогласова и С.Г. Рункевича. Однако ни представители Православной церкви, ни представители других религиозных объединений ни разу на нем не присутствовали — их попросту не уведомляли о времени и месте проведения заседаний.
С одной стороны, существовали предпосылки для участия право-
славных религиозных организаций в формировании нормативной базы государственно-церковных отноше -ний в первые годы советской власти: укорененность Русской православной церкви в дореволюционной России; тенденции обновления в среде мирян и православного духовенства; первые шаги в вопросе свободы совести в рамках вероисповедной политики Временного правительства; изначально нейтральная позиция Русской православной церкви, которая не встала на сторону какой-либо из противоборствующих в период революции сторон.
Однако с другой стороны, имели место факторы, исключавшие всякую возможность участия религиозных организаций в законотворческой деятельности в сфере свободы совести и вероисповедания в России.
Антицерковные акции начались еще до принятия декрета об отделении церкви от государства. Положение усугублялось тем, что высшее духовенство являлось частью государственного аппарата. Советское руководство отождествляло Православную церковь с царизмом, считая его отжившим эксплуататорским строем. Религиозное мировоззрение и марксизм признавались несовместимыми.
В самой церковной среде имело место неприятие идей отделения церкви от государства, о чем свидетельствует, к примеру, Определение Поместного собора РПЦ «О правовом положении Православной рос-
сийской церкви». Органами советской власти игнорировались инициативы совместной работы над законодательством о свободе совести и вероисповедания, предпринимавшиеся представителями церкви.
Охарактеризуем более подробно приведенные доводы, восстановив реалии того времени.
+ Основной предпосылкой участия православной организации в формировании вероисповедной политики Советского государства была укорененность Русской православной церкви в Российской империи. Главенствовавшая в стране Православная церковь религиозно пестовала многомиллионную паству, являлась важной духовной составляющей жизни общества. К началу революционных потрясений 1917 г. в Российской империи насчитывалось 125 млн. православных верующих (около 70 % населения), 78 тыс. храмов и часовен, около 120 тыс. священников, диаконов и псаломщиков, 130 архиереев, 1253 монастыря и скита с 95 тыс. монашествующих и послушников, 57 духовных семинарий и 4 духовные академии*.
+ В православной среде намечались тенденции обновления церковной жизни. Лидер партии кадетов П.Н. Милюков так охарактеризовал взгляды деятелей церкви о жизнен-
ной необходимости самоуправления и свободы: «Факты окостенения веры и злоупотребления церковного управления были настолько очевидны для всех, что в более умеренной форме эти взгляды проникали и в среду самих служителей Церкви, а через них и в консервативные круги общества»**.
К 1917 г. православное духовенство не было однородно ни социально, ни политически. В некоторых храмах продолжали поминать императора Николая II. Ряд священников состояли в социалистических партиях. «Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян», основанный в марте
1917 г. в Петрограде, при содействии В.Н. Львова осуществлял издание «Церковно-общественного вестника». Сторонники организации наряду с требованием широких внутрицер-ковных реформ выступали под лозунгом «Христианство на стороне труда, а не на стороне насилия и эксплуатации»***. Но подобные радикальные группировки являлись незначительными крайними течениями в церковной среде.
В марте-апреле 1917 г. состоялись чрезвычайные епархиальные съезды духовенства и мирян. В соответствии с их решениями с кафедр были смещены свыше десятка скомпрометировавших себя архиереев;
* См.: Верноподданейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1914 г. Пг.: Святейший Синод, 1916.
** Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1990. Т.2. С. 57.
*** См.: Плаксин Р.Ю. Крах церковной контрреволюции 1917—1923 гг. М., 1968. С. 17.
избрание епархиальных советов значительно ограничивало епископскую власть. Вводился выборный порядок замещения духовных должностей, коллегиально-представительное нача -ло церковного управления, демократизировалась приходская жизнь. По подсчетам петербургской исследовательницы Т.Г. Фруменковой, изучавшей фонд Канцелярии Святейшего синода, в течение 1917 г. была заменена значительная часть епархиальных архиереев. Архиереи по меньшей мере половины существовавших в Православной церкви России епархий оказались вовлечены в различные конфликты с центральными или местными властями, с духовенством или прихожанами*.
Открывшийся в августе всероссийский Поместный собор стал важным событием общехристианской истории. Выборы членов Собора были свободными и тайными, впервые на уровне приходов в них участвовали женщины. Из 564 представителей больше половины составляли миряне (299 человек).
30 октября подавляющим большинством голосов Собор принял решение восстановить должность первосвятителя, а 5 ноября патриархом был избран митрополит Московский Тихон (Белавин). Согласно уставу при патриархе учреждались Святейший синод из архиереев и Высший церков-
* См.: Фруменкова Т.Г. Высшее православк
времен. 1995. № 5. С. 75, 91.
ный совет с выборным представительством белого духовенства и мирян.
Всего с 15 августа 1917 г. по 7 сентября 1918 г. состоялось три сессии Собора, затем он был вынужден прекратить работу, не завершив ее. Среди принятых решений отметим определения об активизации женщин в церковной жизни, о братствах ученых монахов, о проповедничестве. Отныне организация церкви основывалась на началах широкой инициативы и выборности — от патриарха до самоуправляющихся приходов.
+ Февральская революция фактически стала и «религиозной революцией», уникальной в истории православия. Вероисповедная политика Временного правительства в целом была позитивной, хотя и несколько ограниченной.
В середине апреля по инициативе обер-прокурора В.Н. Львова правительство распустило Синод. Были назначены новые, в основном либеральные по своим взглядам члены органа высшей церковной власти. К июлю обновленный Синод утвердил право епархиальных съездов выбирать епископов, наделил приход статусом основной самоуправляющейся единицы Православной церкви, учредил Предсоборный совет по подготовке Поместного собора. В ряде епархий впервые в истории русского православия прошли свободные выборы
духовенсво России в 1917 г. // Из глубины
архиереев, в том числе митрополитов Московского и Петроградского.
Своими постановлениями «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» от 20 марта 1917 г. и «О свободе совести» от 14 июля того же года Временное правительство узаконило «вневероисповедное» состояние, признало за религией значительную роль в духовно-нравственной сфере жизни людей. Но приобретя некоторую самостоятельность, Православная церковь так и не получила юридической свободы. Новая власть присвоила себе право утверждения решений Святейшего синода. Временное правительство не отказалось от прерогатив верховной власти — первоначально в его состав входил обер-прокурор Синода, а в августе 1917 г. его сменил министр исповеданий с прежними правами и обязанностями.
Первый и последний руководитель этого ведомства А.В. Карташев, говоря о перспективах, отмечал, что власти больше устраивало не «отделение», а «отдаление» церкви от государства, то есть формирование системы взаимной независимости соборной церкви и правового государства при их моральном и культурном сотрудничестве*.
Перед открытием Поместного собора было принято постановление
о том, что выработанный на нем законопроект о новом порядке самоуправления Русской церкви подлежит обязательному утверждению правительством**.
Но процесс обновления русского православия оказался прерван. Октябрьская революция, помешав возрождению церкви, дискредитировала саму идею реформаторства путем внедрения в 1920-е годы т.н. обновленчества.
+ В период революционных потрясений Православная церковь не стала вести политическую борьбу, не встала на сторону какой-либо из противоборствующих сил. Усилия Патриархии были направлены на прекращение партийных и социальных раздоров, разгоравшейся братоубийственной войны. 2 ноября 1917 г., в период боев в Москве, Поместный собор обратился к обеим сражающимся сторонам с призывом остановить кровопролитие. 11 ноября он принял решение об отпевании всех погибших, а также обращение к победителям в гражданской войне, призывая не осквернять себя пролитием братской крови***.
Антицерковные акции, кровопролитная гражданская война стали в дальнейшем причиной появления воззвания патриарха Тихона от 19 января
* См.: Карташев А.В. Временное правительство и церковь // Из истории христи анской церкви на родине и за рубежом в ХХ столетии. М., 1995. С. 21—22.
** См.: Карташев А.В. Революция и Собор 1917—1918 гг. //
Богословская мысль. Париж, 1942. С. 76—77.
*** См.: Регельсон Л. Трагедия Русской церкви 1917—1945. М., 1996. С. 217.
1918 г. Патриарх заклеймил врагов Истины Христовой, которые кровопролитием, братской междоусобицей по всей стране выполняли «дело сатаны», и предал их анафеме. Хотя большевистская власть в этом послании не упоминалась, оно было воспринято как выражение контрреволюционного настроения.
Ответом на антицерковные акции государства стало воззвание «К православному народу», утвержденное Поместным собором РПЦ 27 января, с призывом верующих объединиться под церковными знаменами для защиты святынь.
Но даже в обстановке неприятия правительственных указов церковь старалась придерживаться нейтральной позиции. Правда, 18 марта патриарх Тихон написал политическое воззвание с осуждением Брестского мира. Но при этом он отказался благословить начинавшееся белое движение.
Лишь позднее, в ответ на гонения, появилось самое резкое послание патриарха Тихона Совнаркому от 26 октября 1918 г. Он писал: «Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы, ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство... И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками рабочих и крестьян доставить торжество призраку мировой революции».
Спустя месяц патриарх подвергся домашнему аресту*.
В 1919—1920 гг. политика высшего церковного руководства претерпела определенные изменения. По мере укрепления большевистской власти патриарх и его окружение переменили тактику и наряду с признанием советской власти продолжали отстаивать самостоятельность церкви, используя провозглашенный принцип отделения церкви от государства и школы от церкви. В послании от 8 октября 1919 г. патриарх призвал духовенство «уклоняться от участия в политических партиях и выступлениях» и подчиниться «велениям» советской власти**.
Между тем власть не использовала возможность сотрудничества с религиозными организациями на этапе подготовки законодательства о свободе совести и вероисповедания. На это повлияло наличие следующих факторов.
У Государственно-церковные отношения сразу приобрели антирелигиозную окраску. Антицерковные акции начались еще до принятия декрета об отделении церкви от государства, что объяснялось представлением о церкви как части царского государственного аппарата. С конца декабря 1917 г. в стране начались антирелигиозные акции. Были закрыты дворцовые и некоторые домовые хра-
* См.: Алексеев ВА. Вначале был декрет // Диалог. 1991. № 4. С. 90.
** См.: Боголепов АА. Церковь под властью коммунизма (исследования и материалы). Мюнхен, 1958. С. 23.
мы, изъята синодальная типография, предпринята попытка силой осуществить реквизицию жилых помещений Александро-Невской лавры в Петрограде, что вызвало столкновение красногвардейцев с верующими.
У Вследствие мировоззренческой несовместимости учения марксизма с религиозной верой и отношением к церкви как союзнице царизма, а после свержения самодержавия — как союзнице отжившего эксплуататорского строя — религиозные организации усиленно вытеснялись из политической, экономической, культурной жизни страны. В православной России практически «отделить» церковь от государства означало подорвать империю изнутри*.
Руководство Патриархии старалось не провоцировать конфликтных ситуаций, но поддержка правой частью духовенства белогвардейских формирований послужила поводом для новых антицерковных акций. В ходе гражданской войны отторгнутые от Патриархии епархии переходили на самоуправление, организуя местные центры. С ноября 1918 г. действовало Временное высшее духовное управление в Сибири и Приуралье, а с мая
1919 г. — на юге России. В белых армиях служило военное духовенство — в войсках Колчака около 2 тыс.,
у Деникина — более 1 тыс., Врангеля — более 500**.
У Марксистская доктрина, составлявшая идеологическую основу большевистской власти, рассматривала религию как форму общественного сознания, которая закономерно отомрет в бесклассовом коммунистическом обществе. Тем самым построение коммунизма становилось важнейшим условием преодоления религии. В.И. Ленин считал необходимым подчинение отношения к религии общим задачам революционной борьбы.
Между тем лозунги ликвидации всех видов вероисповедной дискриминации были программным требованием РСДРП на II съезде в 1903 г., но после октября 1917 г. возобладало толкование марксистского положения о неизбежном отмирании религии при коммунизме. Преодоление религиозной идеологии стало рассматриваться уже не как закономерный исторический процесс, а как необходимое условие для утверждения нового строя. Соответственно, ликвидацию религиозных институтов большевики посчитали важнейшей предпосылкой построения коммунизма***.
У В самой церковной среде имело место неприятие идей отделения церкви от государства. Выступая за демократические преобразования в
* См.: Фирсов СЛ. Русская церковь накануне перемен (конец 1890-х—1918 гг.).
М., 2002. С. 48.
** См.: Плаксин Р.Ю. Указ. соч. С. 124—125.
*** См.: Митрохин Л.Н. Философия религии: опыт истолкования Марксова наследия. М.: Республика, 1993.
церковной жизни, основная часть духовенства не разделяла программные требования социалистических партий в отношении церкви. Всероссийский съезд духовенства и мирян, проходивший в июне 1917 г. в Москве, сформулировал предложения по церковному реформированию для предстоящего Поместного собора. В специальной декларации он приветствовал преобразования, однако отверг идею отделения церкви от государства. Было высказано пожелание, чтобы религиозные организации по-прежнему получали правовую и материальную поддержку, а Закон Божий был обязателен для изучения.
Профессор С.Н. Булгаков составил специальную декларацию «Об отношениях церкви и государства», «которая предваряла правовые определения и где требование о полном отделении церкви от государства сравнивалось с пожеланием, чтобы солнце не светило, а огонь не согревал»*.
В декабре 1917 г. Поместный собор принял «Определение о правовом положении Православной российской церкви». В нем хотя и предусматривалась «независимость церкви от государственной власти», но сохранялось за православием «первенствующее среди других исповеданий» положение, перечислялись многие прежние права и привилегии. Отдельно указывалось, что установления Православной цер-
кви, имевшие на то время право юридического лица, сохраняют эти права, «а установления, не имеющие их или вновь возникающие, получают таковые права по заявлению церковной власти»**.
У Со стороны советской власти игнорировались предпринятые Русской православной церковью предложения об участии в разработке законодательства о свободе совести. После переезда правительства в Москву церковное руководство попыталось наладить с ним непосредственный контакт. В конце марта
1918 г. Совнарком РСФСР посетила соборная делегация, выразившая свое несогласие с январским декретом. В ходе обсуждений выяснилось, что принятый декрет может быть дополнен новым, более либеральным актом. В последовавшем заявлении церковной стороны отмечались такие наиболее неприемлемые пункты, как национализация всех церковных иму-ществ. Управляющий делами СНК РСФСР В.Д. Бонч-Бруевич дал обещание привлечь священнослужителей к дальнейшей работе над законом о культах, но оно не было выполнено. Переговоры так и не привели к реальным результатам.
Таким образом, с первых дней Октябрьской революции стал завязываться трагический конфликт Русской православной церкви с новой властью.
* Цыпин В., прот. История Русской Церкви. 1917-1997 // История Русской Церкви. М., 1997. Кн. IX. С. 37.
** Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской Церкви 1917—1918 гг. М., 1918. Вып. 2. С. 6—8.
Избрание Первосвятителя проходило в период ожесточенных боев за Кремль. Ярко выраженная антирелигиозная направленность деятельности советского правительства стала одной из основных причин неудачи миротворческой функции Патриархии.
Принятый советской властью декрет «Об отделении церкви от государства» вызвал бурное неприятие соборян. Большевистская власть не воспринималась церковью как власть легитимная, долговременная. Священноначалие и активная часть мирян все еще верили в возможность восстановления прежней модели государственно-церковных отношений, построенной на идее первенства православной конфессии.
К тому же социально-психологические последствия разрушения империи для православной конфессии
оказались весьма тяжелыми. То обстоятельство, что революция произошла во время мировой войны, на фоне распутинщины, порождало общественные нестроения, которые отразились на церковном авторитете. Демократические тенденции церковной жизни, начало которым было положено Поместным собором, не получили развития.
Хотя Православная церковь и не поддержала белогвардейские формирования в период установления советской власти, оставаясь политически нейтральной, многие ее шаги противоречили законодательным инициативам большевиков. В результате возобладали антицерковные установки партии власти, что предопределило в дальнейшем антиклерикальную направленность политики Советского государства.
