CC BY
49"Культурная жизнь Юга России"
46 —
№ 4 (33), 2009
В. В. БОНДАРЬ
«НА ОБЩЕМ ПРАВЕ ГОРОДОВ ИМПЕРИИ...»: ПЕРЕХОД ЕКАТЕРИНОДАРА К ОБЩЕРОССИЙСКОМУ ГОРОДСКОМУ УСТРОЙСТВУ (1850-1860-е годы)
Преобразование Екатеринодара из войскового в гражданский город было обусловлено всем ходом исторического развития кубанского края с конца XVIII до 60-х годов XIX столетия. Раскрытие предпосылок и условий приобретения городом нового статуса и общего для российских городов устройства дает возможность научного осмысления всей последующей истории Екатеринодара - Краснодара.
Ключевые слова: город, городское общество, земли казачьих войск, оседлое жительство, благоустройство, гражданское управление.
Абсолютное большинство российских городов, основанных в XVIII - начале XIX века, развивалось путем постепенной трансформации из административного (или военно-административного) центра определенной территориальной единицы в ее культурно-хозяйственный центр, сохраняя административную функцию. Для присоединенных окраин становление таких центров имело решающее значение, обеспечивая быстрое вхождение этих территорий в сферу культурно-хозяйственного развития всей Российской империи. Исключением являлись лишь города, расположенные на землях казачьих войск: все их оседлое население, принадлежавшее к войсковому сословию, было занято несением военной службы; представители же других сословий империи не имели прав оседлости и владения недвижимостью в этих городах (как и вообще на территориях казачьих войск).
Такое законодательно установленное сословное обособление войсковых городов означало отсутствие в них общего для России городского устройства, т. е. многосословного «градского общества», органов самоуправления, городского бюджета и т. д. Статус города определялся в данном случае лишь военно-административной функцией поселения и был, в большей степени, номинальным. Фактически же войсковые города мало чем отличались от прочих селений казачьих войск, а их жители несли те же повинности и обладали теми же привилегиями, что и все население войсковых территорий.
Развитие войсковых городов определялось, прежде всего, мерами политико-административного порядка. Но эти меры не могли обеспечить равного с другими городами империи хозяйственного развития. Таковое было возможно только при наличии постоянного, свободного от несения военной службы населения, задействованного в торговле, промышленности, ремесленном производстве, разного рода промыслах и т. д. Но, как показала практика, попытки искусствен-
Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда и администрации Краснодарского края. Проект № 06-01-38104а/Ю.
ного взращивания «третьего сословия» внутри Черноморского войска (например, создание «торгового казачьего общества») результата не дали.
Необходим был приток торговых людей, промышленников извне, что не соответствовало законодательному запрету оседлого проживания лиц «невойсковых» сословий на казачьих землях. В этом противоречии, а также в некоторой культурно-бытовой обособленности казачества состояла причина культурно-хозяйственной неразвитости, «законсервированности» войсковых городов даже в середине XIX века. Именно таким городом был тогда Екатеринодар.
Заинтересованность в преодолении сословной замкнутости населения войсковой столицы, сдерживающей ее экономическое развитие, впервые проявилась в рапорте наказного атамана Черноморского казачьего войска генерал-лейтенанта Н. С. Заводовского командующему Отдельным Кавказским корпусом генерал-лейтенанту Гурко от 11 ноября 1843 года. Н. С. Заво-довский, поддерживая просьбу торговавших в Екатеринодаре купцов, ходатайствовал о «дозволении иногородним строить в Екатеринодаре каменные здания», поясняя, что тем самым «украсится город, облегчится для жителей военный постой и распространится промышленность». Несмотря на аргументированные доводы, ходатайство не было удовлетворено [1].
Спустя десять лет, в 1853 году, тот же Н. С. За-водовский, будучи уже командующим войсками на Кавказской линии и в Черномории (сохраняя должность наказного атамана), повторил свою просьбу, а командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал-адъютант князь М. С. Воронцов переадресовал ее, со своим согласием, в хозяйственное отделение департамента военных поселений Военного министерства.
В ходатайстве было сказано следующее: «Екатеринодар, главный город Черноморского казачьего войска, несмотря на полувековое свое существование, имеет столь бедное и значению своему не соответствующее устройство, что почти нисколько не отличается от прочих станиц это-
го войска. Причина этого заключается главнейшим образом в воспрещении иногородним жителям иметь собственные дома и другие здания в означенном городе. А как городская торговля и промышленность находятся в руках людей иногородних, то и устройство города зависит преимущественно от этого класса обывателей. Что же касается до местных собственно, или <...> войсковых жителей, то они, будучи обязаны службою и поставлены в такой же сельский быт, как и все остальное народонаселение войска, не могут дать городу приличного устройства <...> А из всех этих обстоятельств открывается в настоящее время потребность для пользы края вообще и города Екатеринодара в особенности предоставить иногородним лицам [право] строить и приобретать в недвижимую собственность дома и другие здания в этом городе, на общем праве прочих городов Империи» [2].
В целях развития в городе и крае торговли, а также придания екатеринодарским улицам «благородного» вида Заводовским были оговорены конкретные условия проживания «домохозяев» из иногородних. Они не могли «иметь при домах своих ни скотоводства, ни хлебопашества <...> и чтобы постройка была производима не иначе, как каменная или кирпичная под железною крышею» [3].
После предварительного рассмотрения предложений Н. С. Заводовского предполагалось обратиться за «высочайшим» разрешением к императору. Когда дело находилось в производстве, князь М. С. Воронцов обратился письмом к военному министру князю В. А. Долгорукому с просьбой поддержать инициативу черноморского атамана, разъясняя, что преодоление сословной замкнутости населения Екатеринодара имело своей целью не столько благоустройство города, сколько достижение «успешнейшего водворения торговли и промышленности в целом крае» [4].
В ответном письме В. А. Долгорукий сообщил М. С. Воронцову, что ходатайство генерала Заводовского будет рассматриваться в Военном совете 11 ноября 1853 года [5].
Результатом заседания Военного совета стало удовлетворение ходатайства, и 23 сентября 1854 года в «Положение о Черноморском казачьем войске» 1842 года были внесены следующие изменения: иногородним, занимающимся в Черноморском войске торговлей, разрешалось приобретать землю под усадьбы в городах Екатеринодаре и Тамани [6] и в станицах с ведома войскового начальства, а также «возводить на этих участках каменные или кирпичные под железной крышей дома, фабрики, лавки, магазины и всякие другие строения по существующим городским правилам», но запрещалось «иметь при домах своих скотоводство, производить хлебопашество на войсковой земле или участвовать в довольствиях городским выгоном наравне с обывателями войскового сословия». Усадьбы можно было продавать, передавать по наследству, но с соблюдением условия, что новые владельцы усадьбы будут заниматься торговлей на войсковой земле [7].
В начале 1858 года Военным советом рассматривался вопрос «о разрешении селиться и приобретать землю и дома в собственность в городах Екатеринодаре и Тамани лицам всех сословий империи» независимо от рода занятий и было вынесено решение: «если будет Высочайше утверждено предложение Совета относительно дозволения иногородним селиться в городе Новочеркасске (видимо, этот вопрос находился в стадии рассмотрения. - В. Б.), то ходатайство о разрешении селиться иногородним в городах Екатеринодаре и Тамани вновь вынести на рассмотрение Военного Совета» [8]. На этом дело было, по непонятным причинам, приостановлено (документов, подтверждающих развитие событий, не обнаружено), однако необходимость коренных преобразований в устройстве столицы Черноморского казачьего войска была уже очевидной.
Вскоре в биографии Екатеринодара произошли важные изменения: указами императора Александра II от 8 февраля 1860 года была образована Кубанская область [9], а от 19 ноября того же года - Кубанское казачье войско [10]. Это означало, что бывшая столица Черномории становилась областным городом - административным центром огромной территории. Кроме того, в Екатеринодаре было сосредоточено управление Кубанским казачьим войском: здесь находились наказный атаман, совмещавший эту должность с должностью начальника Кубанской области, войсковой штаб и другие войсковые учреждения.
Одним из следствий отмены крепостного права в России стало массовое переселение безземельных и малоземельных крестьян на новые, слабо освоенные территории. На Кавказе (в частности, на Кубани) этот процесс в основном совпадал со стремлением правительства к закреплению позиций государства на присоединенных землях [11]. Война на Северо-Западном Кавказе близилась к победному завершению, и 24 июня 1861 года император Александр II «высочайшим» рескриптом на имя командующего войсками Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска графа Н. И. Евдокимова объявил, что «Кубанскому казачьему войску в награду за доблестное служение» отводились присоединяемые территории. Рескриптом «дозволялось» для развития в области торговли и промышленности и для «облегчения к продаже войсковых имуществ и казачьих усадеб предоставить людям стороннего для войска звания [право] приобретать в собственность дома, сады, заводы, магазины, лавки и вновь возводить всякие из означенных строений в городе Екатеринодаре, равно в тех станицах, где находятся окружные управления» [12]. Эти преобразования полностью совпадали с планом окончательного присоединения Закубанья, подготовленным (и позже осуществленным) графом Евдокимовым. Согласно плану, пространство между реками Белой и Лабой и восточным берегом Черного моря должно было заселяться казачьими станицами, а горцы переселялись на кубанскую равнину или в Турцию. Таким образом,
^ "Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (33), 2009
на частично освобождавшихся казачьих землях могли оседать допущенные сюда иногородние.
В 1862 году по уже изрядно расшатанной сословной монолитности населения Екатеринодара был нанесен окончательный удар - издано «Положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России», которым подтверждалось право казаков, переселявшихся на новые земли, продавать свою недвижимую собственность лицам «невойсковых» сословий. В станицах разрешалось продавать усадьбы и любые строения, в Екатеринодаре - «пустопорожние» плановые места. Приобретение недвижимости давало иногородним право оседлости на землях Кубанского казачьего войска (с подчинением войсковому начальству) и обязывало их ежегодно вносить посаженную плату: в станицах 2 копейки в год за квадратную сажень, в Екатеринодаре - 5 копеек, причем одна половина взимаемой суммы шла в доход войска, а другая - в станичную или городскую казну. Приобретенные усадьбы, дома, сады, «пустопорожние места» могли свободно продаваться как иногородним, так и казакам, однако купивший их казак освобождался от посаженной платы, поскольку вся земля как в станицах, так и в Екатеринодаре по-прежнему считалась собственностью войска. Все лица «невойсковых» сословий, приобретя в пределах Кубанского казачьего войска недвижимую собственность, получали и право пользования общим выгоном для домашнего скота [13].
Итак, несмотря на подчинение иногородних войсковому начальству и формальное сохранение городских земель в собственности войска, с этого момента право гражданства в Екатеринодаре распространялось на всех, имевших в городе недвижимую собственность, независимо от сословной принадлежности и рода занятий. Примечательно, что еще в марте 1863 года об этом ходатайствовало «торговое и иногороднее общество» Екатеринодара, указывая в докладной записке (по-видимому, на имя Кавказского наместника), что население города составило на тот момент 14 000 душ, из которых 4000 были иногородними [14].
Последним фактором, подтолкнувшим Екате-ринодар к гражданскому устройству, стало окончание в мае 1864 года многолетней Кавказской войны, определявшей в конце ХУШ - начале 60-х годов XIX века главное назначение Черноморского и Кавказского линейного (с 1860 г. - Кубанского) казачьих войск. Край, заселявшийся и существовавший в условиях войны, получил наконец возможность мирного развития и полноценного (не только политического, но и культурного и экономического) вхождения в состав России. Это в полной мере относилось и к Екатеринодару, еще в конце 1850-х годов утратившему значение центра кордонной линии и пограничного пункта. Необходимость отмены его войскового статуса и введения гражданского управления становилась очевидной.
Длившаяся несколько лет подготовка к официальному преобразованию Екатеринодара из
войскового города со станичным устройством в гражданский [15] завершилась 1 мая 1867 года, когда было «высочайше» утверждено «Мнение Государственного Совета о заселении и управлении города Екатеринодара», заключавшееся в следующем: «1. Предоставить Его Императорскому Высочеству Наместнику Кавказскому приступить теперь же к распоряжениям об устройстве Екатеринодара, применив к сему городу правила, установленные уже для городов Ейска, Темрюка, Анапы и Новороссийска, с теми отступлениями, которые будут вызваны для упомянутого города особыми местными условиями <...> 2. Распространив на Екатеринодар правила, изложенные в статьях 6, 7 и 9 Высочайше утвержденного 29 ноября 1866 года Положения об управлении городом Темир-Хан-Шурою (ныне город Буйнакск в Республике Дагестан. - В. Б.), предоставить обывателям право пользоваться исчисленными в статье 7 означенного Положения льготами и преимуществами в течение 5 лет со дня причисления к городу» [16].
В соответствии с составленным тогда же на основе «Мнения Государственного Совета» «Положением о заселении и управлении города Екатеринодара» [17] устанавливалось, что, получив «общее для всей Империи городское устройство», Екатеринодар сохранял только выгонную землю, а юрт Екатеринодарской станицы распределялся между близлежащими станицами - Паш-ковской, Динской, Новотитаровской и Елизаветинской; жители станицы Екатеринодарской причислялись к «названным четырем станицам с соблюдением по возможности личного их мнения и с предоставлением им права оставить за собою имеющиеся у них в Екатеринодаре дома, если пожелают подчиниться городским правилам, или же оные продать» [18].
Механизм реализации мер правительства по переустройству Екатеринодара был изложен в «Правилах для заселения и управления города Екатеринодара Кубанского казачьего войска», утвержденных Кавказским наместником великим князем Михаилом Николаевичем 8 июня 1867 года [19]. Этим законодательным актом провозглашалось: «Существующий в пределах Кубанского казачьего войска город Екатеринодар получает общее во всей империи устройство». Городу отводилось «в собственность, по усмотрению Наместника Кавказского, достаточное количество земли с половиною вод реки Кубани по всем ее изгибам, соприкасающимся к городской выгонной земле». Городские земли, таким образом, выходили из состава войсковой территории. Далее отдельными главами определялись «Порядок вступления в состояние обывателей города Екатеринодара», «Управление сим городом», «Источники городских доходов», «Некоторые местные изменения».
В число обывателей города Екатеринодара могли вступить, согласно «Правилам...», лица всех сословий империи, имевшие «по общим постановлениям» право причисляться к городским обществам, а также иностранцы «на основании об-
щих законов и заключенных с иностранными государствами трактатов». Воспрещалось в областном городе поселяться лицам, состоящим под судом или следствием, исключенным из своих обществ общественными приговорами, «изобличенным в злонамеренном банкротстве», лишенным «прав состояния» и последователям «вредных» сект (скопцам и бегунам). Ограничивались права государственных и временнообязанных крестьян: первым требовалось согласие общества, в котором они числились, вторым - согласие помещика. Также была ограничена приписка евреев - право оседлости в Екатеринодаре получали только те из них, которые приемными приговорами городского общества признавались «полезными для города».
Желавшие приписаться к Екатеринодару должны были подавать прошения на имя начальника Кубанской области, который принимал решения о приписке и извещал о них городскую думу для внесения принятых в число обывателей города. Получившие приписку обязывались завести в Екатеринодаре «прочную оседлость», т. е. возвести на отведенных плановых местах постройки, или развести сады и огороды, или приобрести недвижимую собственность в течение трех лет. Не выполнившие этих требований лишались всех льгот и «преимуществ». Состояли эти преимущества в освобождении на пять лет от платежа казенных податей и денежных городских и государственных повинностей (подобно жителям городов Закавказского края, Владикавказа, Поти, Темрюка, Петровска и Сухума), отводе плановых мест не с торгов, а за посаженную плату и «дозволении» залога каменных зданий «в обеспечение казенных подрядов». Казаки, имевшие в Екатеринодаре оседлость до опубликования «Правил...», сохраняли право собственности на все свое недвижимое имущество в городе (с правом отчуждения как лицам войскового сословия, так и иногородним без взноса в «городской доход»), однако с условием несения городских и земских повинностей. Иногородние жители Екатеринодара, купившие в нем недвижимость у казаков, переселившихся в предгорья, обязывались единовременно внести в «городской доход» 25% ее стоимости (определявшейся особой комиссией) и освобождались от посаженной платы. Остальные владельцы уплачивали всю сумму.
Управление Екатеринодара устраивалось на следующих началах: город состоял «в пределах ведомства» начальника Кубанской области, «под непосредственным ведением и главным начальством» Кавказского наместника; «частное» (внутреннее) управление города составляли полицмейстер, полицейское управление, городская дума, городовой суд и «особые чины»: архитектор, два врача, стряпчий и два судебных следователя. Деятельность полицмейстера и полицейского управления, подчинявшихся непосредственно начальнику Кубанской области, основывалась на общероссийских законах, определявших предметы ведения и пределы власти полиции.
Городская дума, учрежденная на тех же законодательных основаниях, что и городская дума
в Темрюке, «для управления хозяйственной частью», избиралась «градским обществом» в составе девяти членов: по два «гласных» (т. е. депутата) от дворянства, от купечества, от мещанства и от «всех остальных сословий» и городской голова, который мог принадлежать к любому сословию. Деятельность городской думы сводилась к сбору и распределению, согласно законам, всех городских и казенных сборов и пошлин, выдаче свидетельств на торговлю и промыслы, «устройству всех подведомственных учреждений» и «всестороннему попечению о благосостоянии города Екатеринодара». Городовой суд, учрежденный на таких же основаниях, как и городовой суд в портовом городе Ейске, а также «особые городовые чины» - архитектор, стряпчий, врачи и следователи (все они получали жалование из городской казны) руководствовались в своей деятельности общероссийскими «узаконениями» и правилами.
Источники городских доходов определялись согласно единому в империи «Уставу о городском и сельском хозяйстве» и состояли из установленного сбора с застрахованных частных зданий, денежного сбора на земские повинности и сбора за места и лавки во время ярмарок.
Под «некоторыми местными изменениями» в «Правилах...» подразумевалась передача от войска в ведение Екатеринодарской городской думы войсковой богадельни и инвентаря пожарной команды.
Очевидно, что новое устройство Екатерино-дара согласовывалось с екатерининским «Городовым положением» 1785 года, базировавшимся на принципе всесословности «градского общества» и органов муниципальной власти. В то же время в «Правилах для заселения и управления города Екатеринодара» учитывались некоторые более поздние законодательные отступления от «Городового положения», связанные с местными особенностями тех городов, в которых оно вводилось. Так, подобно Темрюку, вместо установленных общей и шестигласной дум в Екатеринодаре избиралась одна городская дума, состоявшая из восьми гласных и городского головы. Льготы и преимущества для лиц, поселявшихся в Екатеринодаре, были такими же, как в закавказских и некоторых северокавказских городах, городовой суд был устроен по образцу ейского суда и т. д. По-видимому, это было связано со стремлением правительства учесть все особенности Екатеринодара того времени и облегчить его переход в новый статус.
Литература и примечания
1. См: Шевченко Г. Н. Черноморское казачество в конце XVIII - первой половине XIX в. Краснодар, 1993. С. 49. С. 23.
2. Российский государственный военно-исторический архив в г. Москве (РГВИА). Ф. 1. Оп. 1. Т. 7. Д. 21231. Л. 1.
3. Там же. Л. 2.
4. Там же. Л. 19-20.
5. Там же. Л. 22.
6. С 1849 года в Тамани действовало станичное правление, но еще несколько лет по привычке ее на-
"Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (33), 2009
зывали городом. См: Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793— 1985 гг.). Краснодар, 1986. С. 15.
7. РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Т. 7. Д. 21231. Л. 36-39.
8. Там же. Л. 44.
9. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собр. 2. Т. 35. СПб., 1863. Ст. 35421.
10. Там же. Т. 37. Отд. 1. СПб., 1865. Ст. 36327.
11. См: Кабузан В. М. Население Северного Кавказа. С. 93-95.
12. ПСЗ. Собр. 2. Т. 37. Отд. 1. СПб., 1865. Ст. 38256.
13. Положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России. Екатеринодар, 1899. С. 29-30.
14. См: Миронов П. В. Население Краснодара: Количество. Краснодар, 1926. С. 10. Сведения о докладной записке даны со ссылкой на дело войскового архива о преобразовании Екатеринодара. Приведенные числа П. В. Миронов считал значительно завышенными.
15. См: Российский государственный исторический архив в г. Санкт-Петербурге (РГИА). Ф. 1287. Оп. 38. Д. 701. Л. 4; Ф. 1149. Т. 7. Д. 58.
16. РГИА. Ф. 1287. Оп. 40. Д. 2257. Л. 20-20 об.
17. ПСЗ. Собр. 2. Т. 42. СПб., 1871. Ст. 44504.
18. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 252. Оп. 2. Д. 1887. Л. 2 - 2 об.
19. ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 2981. Л. 1-9; Правила для заселения и управления города Екатеринодара Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1867.
V. V. BONDAR. «ON THE GENERAL RIGHT OF THE CITITES OF EMPIRE...»: THE TRANSITION OF EKATERINODAR TO THE NATIONAL CITY STRUCTURE (1850s-1860s)
The transition of Ekaterinodar from a military to a civil town was due to historical development of the Kuban region from the 18th century till 1960s. Disclosure of assumptions and conditions for the town to obtain a new status and structure that is common for all Russian cities gives an opportunity of a scientific reconsideration of subsequent history of Ekaterinodar - Krasnodar.
Key words: city, urban society, the lands of Cossack troops, settled residence, improvement, civil govenment.
д. В. СЕНЬ
ПОГРАНИЧЬЕ В ИСТОРИИ ЧЕРНОМОРСКОГО КАЗАЧЕСТВА: НЕКОТОРЫЕ ФАКТОРЫ ОСВОЕНИЯ ПРОСТРАНСТВА
В статье рассматриваются малоизученные связи черноморских казаков с османской Анапой, включенные в историю «закубанского фронтира».
Ключевые слова: фронтир, черноморское казачество, Закубанье, Анапа.
В числе казачьих сообществ Причерноморья, развивших практики отношений с Османской империей на рубеже ХУШ-Х1Х веков, были и казаки-черноморцы. В науке накоплен большой объем источников и исследований о «российском векторе» в истории Черноморского казачьего войска. Признавая указанный фактор генеральным, нельзя, впрочем, не отметить определенной роли тех «центров притяжения», которые по-своему были важны для казаков-черноморцев, достаточно непросто осваивавших новое пограничье Российской империи. Речь идет о «закубанском фронтире» [1], важнейшим центром которого до 1829 года являлась османская крепость Анапа. Концепт фронтира успешно используется при изучении российской истории, казачества [2]; он может быть востребован при исследовании истории Северо-Западного Кавказа, несмотря на наличие в регионе определенных «линейных» границ. Отдельная задача, которая также может быть поставлена в общем виде, - показ типологической связи отношений всех групп казачества с мусульманскими государствами Причерноморья по вопросу «преодоления границы миров» в конце
XVII - начале XIX века [3]. Среди таких групп (некрасовцы, «турецкие» запорожцы) черноморцы займут свое особое место.
А. Рибер справедливо указывает, что в реальности пограничные линии (социальные или территориальные) склонны быть, скорее, пористыми, чем непроницаемыми. Оказывается, что кочевники, паломники, мигранты, разбойники и другие группы пересекают границу как новообращенные верующие, эмигранты и классовые перебежчики [4]. Черноморское казачество вполне может быть отнесено к таким же группам, для которых преодоление «границы» миров не менее актуально, чем ее моделирование и, вероятно, даже поддержание. В целом на проблему пересечения (нарушения) такой границы можно смотреть глазами не только черкесов, что чаще всего присутствует в литературе, но и славян региона - казаков, солдат, в том числе не только бывших пленных. Речь о таких практиках, когда с российской стороны Прикубанья - в Закубанье - совершался побег
[5]. В целом проблема побегов казаков со службы
[6], истории их не конфронтационных контактов с турками, черкесами и другими народами - одна
