CC BY
34
«МЯГКИЙ» ЯЗЫК ИНДИЙСКИХ ТЕКСТОВ (особенности синонимии и полисемии в Ригведе)
Статья посвящена рассмотрению особенностей синонимии и полисемии лексики в Ригведе. Исключительная способность санскрита (и ведийской лексики, в частности) использовать самые разные формы для выражения одного значения, с одной стороны, и заключать самый широкий спектр значений в одном слове, с другой стороны, делает механизм языка Ригведы чрезвычайно гибким, удобным для инструментом для языковой игры.
Ключевые слова: синонимия и полисемия, лексика Ригведы, значение и форма лингвистического знака.
Индологи неоднократно замечали, что для лексики Ригведы (как и для санскрита в целом) «наиболее существенными общими характеристиками являются синонимия и полисемия» (Елизаренкова 1982: 39). Способность языка, с одной стороны, выражать одно значение разными формальными способами, а с другой стороны, использовать одну и ту же форму для оформления разных смыслов, «определяет степень гибкости языка».
Арабский путешественник Аль-Бируни в записках об Индии отмечает эту особенность древнеиндийского языка: «с одной стороны, один и тот же предмет называется разными именами, первоначальными и производными, а, с другой стороны, одно и то же слово употребляется для обозначения многих предметов; чтобы их понять надлежащим образом, они должны быть отличены один от другого разными определительными эпитетами» (Ольденбург 2009: 172).
Итак, санскрит справедливо считается языком синонимов: способность индусов использовать самые разные формальные способы для выражения одного и того же значения поражает. Показательно, что первые лексикографические опыты древнеиндийских грамматистов представляли собой словари синонимов. Известный индолог С. Ф. Ольденбург пишет о традиционной для Индии системе обучения: «одним из основных элементов этого обучения... было выучивание наизусть синонимического словаря. Это выучивание. раскрывало перед мальчиком тысячами слов-терминов большую часть того сложного и богатого
культурного мира, к которому он приобщался, он как бы сразу получал известное энциклопедическое образование при помощи этих синонимов» (Ольденбург 2009: 131).
Вариативность наименования одного и того же явления, широко распространенная в санскрите, лежит в основе понимания неизменной глубинной сущности именуемого при принципиальной возможности самого разного выражения (оформления) этой самой сущности. Санскрит предлагает богатейшие варианты оформления смысла: разветвленная синонимия позволяет представить объект многоликим, многогранным, и для всей индийской культуры проблема формы текста - даже на уровне морфологии - всегда являлась чрезвычайно важной.
Длинные ряды синонимов часто выстраивались для обозначения даже самых простых предметов и явлений, а сложные абстрактные понятия «изображались» тем более изощренно, часто посредством сложных слов или описательных конструкций. Например, в ведийских гимнах каждое божество может имеет множество различных именований: это имя собственное, метафорическое обозначение, многочисленные эпитеты, даже звуковые повторы звуков, которые встречаются в имени бога. Очевидно, что в любом языке развита синонимия, но именно в санскрите это явление сознательно культивируется и становится яркой стилистической чертой древнеиндийских текстов. Например, в исследовании Д. Н. Овсянико-Куликовского о культе огня в древней Индии анализируются эпитеты бога огня (Агни), которые встречаются в текстах Ригведы, список насчитывает 831 эпитет (Овсянико-Куликовский 2012: 60-120).
Каждое божество может получать разные наименования, основанные на самых существенных его признаках, свойствах, функциях. Поскольку признаков, характеризующих носителя имени, может быть много, одно и то же лицо называется по-разному, при этом одно имя легко заменяется другим. Многочисленные синонимичные обозначения божества характеризуют его с самых разных сторон, отмечая отличительные черты его внешности, характера, указывая на его место в пантеоне и на совершенные им подвиги, формируя гигантское семантическое поле:
аёП1
Иалкеда (VII, 10, 1) дис1ёа1 (V, 7, 7) таёИи^уа (I, 44, 6)
«имеющий золотые «имеющий блестящий «сладкоязычный»
волосы» зуб»
Очевидно, что в самих названиях отражалась характеристика именуемого, отношение к нему говорящего. Так, из приведенного примера видно, что бог огня может характеризоваться эпитетом «золотой» (также «блестящий, сияющий, сверкающий» и т.п.); или в номинации может указываться на зуб Агни, ведь, сжигая поленья, огонь как будто разгрызает их зубами; в языки пламени ритуального костра жрецы часто подливали жир или мед, поэтому огонь может быть назван «сладкоязычным» и т.п. Таким образом, любая номинация оказывается мотивированной, отражая особенности внешнего вида или функции божества.
Все эти номинации объединяются в семантический пучок (семантическое поле), которое характеризует персонаж с разных сторон, представляя подробное и многогранное повествование об именуемом. Иногда, например, эпитет бога является свернутым рассказом о каком-либо происшествии, можно сказать, что семантическая компрессия достигает здесь максимума. Например, бог Шива может быть назван Ырига^Ьайп - букв. «Разрушитель Трипуры» или Мрига-ёгиЬ - букв. «Враг Трипуры», понять это именование можно, обратившись к мифу, повествующим о том, как Шива сжег Трипуру - тройной город, построенный Маей для демонов-асуров.
Имя называет конкретный персонаж, по имени мы безошибочно можем понять, о каком божестве идет речь. Однако иногда эпитет может использоваться для характеристики разных богов. Например, Агни, и Сома называются в Ригведе «вождями поэтов» - раёау! кауташ (Агни - в III, 5, 1; Сома - в IX, 96, 6). Известно, что именно Сома дает поэтам вдохновение, а Агни -жрец, который осуществляет связь между богами и людьми при помощи жертвы. В этом смысле он сближается с поэтом, который творит жертвоприношение посредством слова. Жрец оказывается близок поэту, вот почему Агни тоже назван «вождем поэтов». Особенно распространен этот прием обобщенной номинации при названии богов, чьи функции очень близки: например, Митра и Варуна - Ш 8атга]а ghrtasutl «эти два вседержителя, чей напиток - жир». Иногда сходство богов, названных общим эпитетом, неочевидно, поскольку свойство одного бога может переноситься
на другого, если они составляют пару: так, Индра и Агни определяются эпитетом «убийца Вритры» (уйгаЬапа), хотя известно, что этот подвиг совершил Индра.
Каждое слово имеет не только значение, но и форму выражения, поэтому слово вступает в отношения с другими словами языка не только по семантической, но и по формальной оси. Как одно и то же значение может выражаться разными словами (или сочетаниями слов), так и одно слово (одна форма) может иметь широкий спектр значений. Стоит сказать, что общим у слов с разным значением может быть не вся формальная структура, а лишь ее часть - отдельный компонент (например, аффиксальная морфема, часть сложного слова и т.п.). Эта формальная общность неизбежно влечет общность семантическую, слово становится, по словам Ф. де Соссюра, «относительно мотивированным»1 (Соссюр 1977: 163).
Обращаясь к приведенному примеру эпитетов Агни, заметим, что любой из них входит в перекрестные «формальные пучки», объединяющие слова по общему (первому или второму) компоненту:
£ие1ёа1 (V, 7, 7) - «имеющий блестящий зуб»;
^иеуТИуа (II, 9, 1) - «имеющий блестящий язык». Здесь общим является первый формальный компонент - «блестящий». Или:
Ьапке^а (VII, 10, 1) - «имеющий золотые волосы»; дойке^а (I, 45, 6) - «имеющий пылающие волосы» - а эти слова объединены вторым компонентом «волосы» и т.п.
В этих примерах эпитеты объединяются по общему морфологическому элементу, который становится точкой пересечения как плана выражения, так и плана содержания лингвистического знака.
В эпическом санскрите тенденция синонимичного выражения усиливается - один из главных богов древнеиндийского пантеона Шива имеет следующие наименования-характеристики:
Ыа^акэа (Ыаф + акяп) - букв. «Имеющий на лбу глаз»; шаЬакэа (шаЬа + ак§а) - Большеглазый (букв. «имеющий большие глаза»);
1 По мнению Соссюра, санскрит является примером языка, в котором немотивированность знака снижается до минимума, ведь «разуму удается ввести принцип порядка и регулярности в некоторые участки всей массы знаков, и именно здесь проявляется роль относительно мотивированного» (Соссюр 1977: 165).
шаЬа-кеда - Длинноволосый (букв. «имеющий длинные
волосы»);
шаЬа-шйгёЬап - Большеголовый (букв. имеющий большую голову);
шаЬа-^уа - Длинноязыкий (букв. «имеющий длинный язык»);
шаЬа-па8а - Большеносый (букв. «имеющий большой нос»);
шаЬа^пуа - Длинношеий (букв. «имеющий длинную шею») и
др.
Очевидно, что формальные и семантические пучки, в которые объединяются эпитеты, могут быть достаточно объемными, т. к. число включенных в них номинаций может быть велико (ряд примеров можно легко продолжить).
Многие слова, входящие в этот синонимический ряд, являются многозначными: так, слово шаЬа^пуа, помимо имени бога Шивы, обозначает еще верблюда, что понятно - ведь у верблюда тоже длинная шея. Таким образом, одно и то же слово может использоваться для обозначения предметов или явлений, у которых есть сходный признак, какая-то объединяющая черта. Например, семантическая близость понятий, которые обозначаются словом кода, очевидна: 1) бочка, ведро; 2) ящик, сундук, шкаф; 3) ножны; 4) кладовая, сокровищница; 5) словарь; 6) сборник стихов; 7) почка; 8) бутон; 9) бот. чашечка лотоса; 10) кокон - предметы, обозначающиеся этим словом, являются вместилищами чего-либо.
Например, удивительным с точки зрения современных языков кажется вариативность значений многозначного слова
раёа
след (букв. отпе- путь, местопри- слово тайное имя часть стиха
чаток ноги) бывание (Солнца, Ашвинов)
Можно сказать, что разные понятия, выраженные одним словом, объединяются в формальный пучок. Иногда одним словом в гимнах Ригведы могут обозначаться настолько разные понятия, что их связь оказывается труднообъяснимой и неожиданной. Слово раёа входило в состав семантического поля, которое было сформировано религиозно-мифологическими и культурно-социальными представлениями. Современному читателю трудно, а подчас и невозможно, понять текст
так, как он был понят участниками ритуальных действий, которые сопровождались исполнением гимнов Ригведы. «Слишком велики различия в структуре семантических полей, в которые входит данное слово в «Ригведе» и его соответствие в разных современных европейских языках» (Елизаренкова 1963: 107). Слово в гимнах Ригведы обладало широкой семантикой, кажется, что в зависимости от контекста оно могло принимать самые разные значения, часто неожиданные и трудно объяснимые, ведь «омонимическая серия представляет собой скорее психологическую сущность и базируется на ассоциациях» (Карцевский 2004: 242).
Исследователи отмечали любопытную особенность ведийской лексики - амбивалентность, т. е. способность одного слова в разных контекстах иметь противоположные (антонимичные) значения. Например, а8ига - «эпитет богов» и «наименование класса демонов»; или шауа - «божественная мудрость» и «колдовская сила». На основе анализа значений слова шауа в ведийских текстах Т. Я. Елизаренкова предлагает реконструировать пути развития его семантики:
шауа «изменение»
превращение замена
* ч
чудесное превращение обман
І \
колдовство, враждебная божественная магическая сила,
магическая сила божественная мудрость
(Елизаренкова 1961: 34)
«Многозначность ведийского слова в предельных случаях может доходить до антонимии, т. е. наличия прямо противоположных значений у одного слова. Многозначность части лексики является основой, на которой покоится суггестивный стиль и многоплановая структура такого культового, иератического текста, как Ригведа» (Елизаренкова 1982: 48).
По словам философа В. Налимова, «Индийская мысль допускала удивительную широту слова. И не только ее допускала, но и культивировала. Язык индийских текстов оказывался мягким» (Налимов 2011: 182).
Такая способность естественного языка оперировать не жесткими, а «мягкими» знаками формирует особый гибкий
механизм, удобный для передачи самых разных оттенков и чувств. С одной стороны, говорящий выбирает из множества возможных синонимичных структур наиболее подходящую форму для выражения смысла, с другой стороны, значение слова определяется контекстом, речевой ситуацией в целом и оказывается семантически размытым, неточным, широким.
Сдвиг между значением и формой лингвистического знака является основой языковой игры. С одной стороны, возможность выстраивать длинные ряды синонимов - образных, метафорических обозначений одного и того же объекта, с другой стороны, удивительная способность слова получать в разных контекстах разное смысловое наполнение, придавала санскриту необыкновенную гибкость, делала структуру языка чрезвычайно «мягкой».
Литература
Aufrecht 1955 - Th. Aufrecht. Die Hymnen des Rigveda. I, I. Berlin. 1955. Волошина 2011 - Волошина О. А. Некоторые особенности «языковой картины» мира в санскрите // Вестник РГГУ. Серия «Филологические науки. Языкознание». Московский лингвистический журнал. Т. 11. М., 2011.
Волошина 2011 - Волошина О. А. Об именах ведийских богов // Индоевропейское языкознание и классическая филология-XV. Материалы чтений, посвященных памяти И. М. Тронского. СПб.: Наука, 2011.
Елизаренкова 1982 - Елизаренкова Т. Я. Грамматика ведийского языка. М.: Наука, 1982.
Елизаренкова 1963 - Елизаренкова Т. Я. К вопросу о лингвистическом аспекте перевода «Ригведы» // История и культура древней Индии (к XXVI Межднародному конгрессу Востоковедов). М.: ИВЛ., 1963.
Елизаренкова 1961 - Елизаренкова Т.Я. О значении ведийского maya // Краткие сообщения Института народов Азии. LVII. Сборник памяти Ю.Н. Рериха. М.: ИВЛ., 1961.
Карцевский 2004 - Карцевский С. И. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Из лингвистического наследия. Т. 2. М.: «Языки славянской культуры», 2004.
Налимов 2011 - Налимов В. В. Спонтанность сознания. М.: Академический проект, 2011.
Овсянико-Куликовский 2012 - Овсянико-Куликовский Д. Н. К
истории культа огня у индусов в эпоху Вед. М.: УРСС., 2012. Ольденбург 2009 - Ольденбург С. Ф. Основы индийской культуры // Ольденбург С. Ф. Культура Индии. М.: УРСС., М. 2009.
Соссюр 1977 - Соссюр Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф.
Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977.
Топоров 1960 - Топоров В. Н. Дхаммапада и буддийская литература // Дхаммапада. Пер. с пали В. Н. Топорова. М.: ИВЛ., 1960.
O. A. Voloshina. «Soft» language of Indian texts (characteristic features of Rigvedic synonymy and polysemy)
The paper discusses some characteristic features of Rigvedic synonymy and polysemy. The Sanskrit language (from the most ancient Vedic texts on) is remarkable for its capability, on the one hand, to express the same meaning using different lexical forms, and, on the other hand, to combine a wide range of meanings within one word. It makes the language mechanism very flexible and apt for word-plays.
Keywords: synonymy, polysemy, Rigvedic vocabulary, form and meaning of a linguistic sign.
