CC BY
174
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 327
Ю. А. Михалёв, Н. А. Корякина
Михалёв Ю.А., кандидат политических наук, доцент;
доцент кафедры политологии ФГБОУ ВО МГЛУ; e-maiL: mihaLevyri@yandex.ru Корякина Н.А., студентка II курса Института международных отношений и социально-политических наук (направление «Стратегия "мягкой силы" в мировой политике», уровень магистратуры),
кафедра политологии ФГБОУ ВО МГЛУ; e-maiL: my_paper_heart@maiL.ru
«МЯГКАЯ СИЛА» ФРГ КАК ФАКТОР ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
В статье рассматриваются особенности становления и развития «мягкой силы» Германии в контексте европейской интеграции. Дана оценка и проведен анализ основных тенденций в развитии стратегии «мягкой силы» во внешней и внутренней политике Германии. Особое внимание уделяется историческим предпосылкам следования данному внешнеполитическому курсу. При концептуальном описании предмета «мягкой силы» в немецкой политике, авторы опирались на теоретические работы как отечественных, так и зарубежных исследователей. Сделан ряд выводов, позволяющих установить определенные закономерности и составить прогноз относительно возможностей трансформации политики немецкой «мягкой силы» в условиях европейских интеграционных процессов.
Ключевые слова: Германия; ФРГ; «мягкая сила»; интеграция; внешняя культурная политика; неформальная империя; Евросоюз.
Y. A. Mikhalev, N. A. Koryakina
Mikhalev Y.A., candidate of political Sciences, associate professor; associate Professor, Department of political science, Moscow state Linguistic University; e-maiL: mihaLevyri@yandex.ru Koryakina N. A., second-year master student of the Institute of InternationaL ReLations and Socio-PoLiticaL Sciences, Department of PoLiticaL Science, Moscow State Linguistic University; e-maiL: my_paper_heart@maiL.ru
"SOFT POWER" OF GERMANY AS A FACTOR OF THE EUROPEAN INTEGRATION
This articLe examines the features of the formation and deveLopment of the German "soft power" in the context of the European integration. The authors made
|@ ® I 11
an anaLysis of the main trends in the development of "soft power" strategy in Germany's foreign and domestic poLicy. Considerable attention is paid to the historical background of foLLowing this foreign poLicy course. In the conceptual description of the subject of "soft power" in the German poLitics, the authors reLied on the theoreticaL work of both domestic and foreign researchers. А number of concLusions are made, aLLowing to estabLish certain patterns and make a forecast regarding the possibiLities of transformation of the poLicy of the German «soft power» in the context of the European integration processes.
Key words: Germany; "soft power"; integration; foreign cuLturaL poLicy; informaL empire; the European Union.
«Мягкая сила» в современном мире - один из важнейших инструментов для продвижения государствами своих внешнеполитических целей. Под «мягкой силой» принято понимать способность привлекать других на свою сторону, добиваясь поддержки собственной повестки дня в международных отношениях путем демонстрации культурно-нравственных ценностей, привлекательности политического курса и эффективности политических институтов страны [Nye 2004]. Несмотря на относительную новизну концептуальных разработок и теоретико-методологического аппарата «мягкой силы», введенного Дж. Наем, способность оказывать влияние на политическое сознание и поведение с целью достижения необходимых результатов несиловыми методами воздействия неоднократно имела место в истории развития государств. Формирование и развитие этой силы начиналось с основания и становления конкретного государства, однако, в современном технологичном мире она приобрела особый вес, т. е. теоретически и практически «мягкая сила», как форма культурно-политического взаимопроникновения, не является изобретением исключительно XX в. [Габриелян 2015].
В исторической ретроспективе «soft power» ФРГ имеет 150-летний интервал формирования в связи с тем, что Германия как монолитное государство образовалось в 1871 г. Так, буквально спустя несколько десятилетий с момента образования государства, параллельно с проводимой Вильгельмом политикой «жесткой власти» (так называемая глобальная политика, или «Weltpolitik») и формальной экспансией, которая выразилась в стремлении государства к приобретению колоний и расширению сферы мирового господства, зародился иной подход к реализации политики империализма, который фокусировался
не на колониях и военно-морском флоте, а на торговле и культурной экспансии как основе национального превосходства. С 1880-х гг. немецкие торговые палаты начали создавать иностранные филиалы, а уже в 1890-х гг. немцы впервые разработали идеи для «мягкой силы» и «неформальной империи», сторонниками которых стали публицисты Эрнст Йекк, Пауль Рорбах, Юлиус Вольф и Карл Лампрехт, которые стремились использовать культурную дипломатию для повышения немецкого влияния и престижа за рубежом и продвижения немецких товаров. Их идеи особенно широко распространились после Первой мировой войны, когда стратегия «глобальной политики» утратила основополагающее значение, и в силу наложенных Версальским договором 1919 г. ограничений у государства, лишившегося возможности иметь армию и военно-морской флот, утратившего колонии и иностранные активы, осталось немного рычагов влияния во внешних политических и экономических отношениях [Gross 2015].
В отношении культурной и экономической внешних политик в эпоху Веймарской Республики во главу угла ставился вопрос о первостепенной важности реконструкции доверия и уважения к германской нации на международной арене, возобновлении связей с соседями и международными партнерами, а также стремлении поддерживать, развивать свой авторитет и позитивный образ через элементы культурной дипломатии. В книге «Империя экспорта» Стефэн Г. Гросс пишет, что с 1930-х гг. вплоть до начала Второй мировой войны немецкие сети межгосударственного сотрудничества и элементы «мягкой силы» создали «неформальную торговую империю» в Юго-Восточной Европе [Gross 2015, с. 17].
А. Гитлер, пришедший к власти в 1933 г., рассматривал разрешение фундаментальных экономических проблем Германии посредством завоевания территорий, ресурсов и жизненного пространства, т. е. с помощью «жесткой силы», дававшей ей возможность стать глобальной державой. К моменту присоединения Австрии к Германии в 1938 г. в связи с тем, что немецкие военные и финансовые советники получили большое влияние в правящих кругах стран Юго-Восточной Европы, идеи «мягкой силы» и неформальной империи перестали иметь приоритетное значение.
После окончания Второй мировой войны у Германии, в которой уже был апробированный опыт культурной дипломатии и «внешней
культурной политики», начинают формироваться основы идей новой «мягкой силы», которые, в свою очередь, были переосмыслены и доработаны с учетом полученных знаний в ходе так называемого переобучения, инициированного военной администрацией США. Стоит отметить, что во многих немецких публицистических текстах того времени по данной проблематике в основном фигурирует понятие «внешняя культурная политика», которая с точки зрения инструментария современной внешней политики может рассматриваться как неотъемлемый компонент реализации стратегии «мягкой силы». Эта внешняя культурная политика ФРГ после Второй мировой войны преследовала идентичные внешней политике Веймарской Республики задачи, что во многом выражалось в стремлении к формированию за рубежом нового положительного образа страны, осознающей ошибки прошлого.
С момента образования ФРГ «мягкая сила» занимала важное место в структуре методологии внешней политики государства. Во многом благодаря отсутствию колоний и неудачным попыткам мирового господства Германии удалось сформировать своего рода политику создания «неформальной империи», культивирующую коммерческие и культурные связи с различными странами, а наиболее лояльным к воздействию немецкой «мягкой силы» регионом оказалась Юго-Восточная Европа. Можно предполагать, что если бы не «жесткая сила» национал-социализма, «мягкая сила» Веймарской Республики смогла бы увеличить размах «неформальной империи» и практически дать импульс интеграционным процессам в Юго-Восточной Европе еще в период между двумя мировыми войнами.
Вместе с тем следует отметить, что первые годы существования ФРГ стали периодом возрождения и реконструкции функционировавших до прихода национал-социалистов организаций, таких как Германская служба академических обменов, Институт зарубежных связей, Институт им. Гете, Фонд им. А. фон Гумбольдта, а также создания новых институтов немецкой «мягкой силы», среди которых необходимо выделить «Немецкую волну» международного теле- и радиовещания. Передача правительством ФРГ ряда функций внешней культурной политики неправительственным инстанциям позволяла акцентировать признание ФРГ культурной обособленности наций и снять с себя ответственность за опыт формально организованной национал-социалистической зарубежной пропаганды [Огнева 2012].
Таким образом, с окончанием Второй мировой войны ФРГ отходит от парадигмы «культурного империализма» и концентрируется на транслировании немецких демократических ценностей, основанных на доверии и равноправии. В своей книге «Policy and Politics in West Germany», П. Дж. Катценштейн отмечает, что после демократического перехода от постнацизма в немецком обществе из политического лексикона было изъято понятие «власть». Вместо этого Германия теперь говорит языком «политики ответственности» [Katzenstein 1987].
В 50-60-е гг. XX в. государственная линия внешней культурной политики ФРГ, базировавшаяся на общепринятых демократических ценностях, идеях гуманизма, свободы и равенства, не имея собственного четко выверенного политического курса и имевшая целью создание торгово-экономических союзов, начала с ликвидации векового противостояния Франции и Германии. Культурная дипломатия сыграла свою роль в создании основ европейской интеграции. Дипломатия частных обменов возникла между населением Германии и Франции после Второй мировой войны, которые вылились во взаимные визиты, спортивные состязания, школьные обмены и другие контакты [Mai'a K. Cross D., Melissen J. 2012]. Немецкая политика стремилась начинать свои европейские инициативы в демонстративном согласии с Францией. Результатом выбранной немецкой стратегии выхода из послевоенной разрухи стало учреждение Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) в 1951 г., которое в дальнейшем эволюционировало в Европейское экономическое сообщество (ЕЭС). Последующая кооперация европейских стран в форме образования ЕЭС, существовавшего с 1957 по 1992 гг., была следствием формирования общего рынка угля и стали, что, в свою очередь, подтвердило, что в Европе экономическое богатство и политическая умеренность пользуются большим спросом, чем военная мощь и идеологические убеждения.
С 70-х гг. XX в. ФРГ переключилась с преодоления международной изоляции на стремление форсировать положительное восприятия страны зарубежной аудиторией и добиться паритета среди либерально-демократических государств. Вместе с тем культурно-идеологическое противостояние с ГДР обусловило жесткий антикоммунистический характер деятельности ФРГ.
Подтверждением правильности изменения векторов внешней культурной политики ФРГ в глазах международной аудитории, в рамках
политики «мягкой силы», стало признание заслуг В. Брандта Нобелевским комитетом в 1971 г., что еще больше придало вес всей внешней политике ФРГ, а проведение летних Олимпийских Игр 1972 г., в рамках которых были вложены значительные средства, построено метро и полностью реконструирован центр г. Мюнхен, сыграло роль в стратегическом позиционировании, подчеркивая конструктивность направления послевоенного развития страны.
В это же время «мягкая сила» ФРГ нашла отражение в присутствии фондов и международных организаций, способствовавших защите и укреплению демократических оппозиций европейских государств. Так, например, правительство ФРГ участвовало в поддержке и консолидации демократических сил Испании в последние годы режима Ф. Франко. При поддержке немецкого Фонда им. Фридриха Эберта, открывшего офис в Испании в 1976 г., было оказано содействие в создании, способной остановить коммунистов, Испанской социалистической рабочей партии, с дальнейшей поддержкой ее Генерального секретаря Фелипе Гонсалеса. После свержения диктатуры отношения между главами этих государств были благосклонными, несмотря на идеологические разногласия, в результате Германия стала решающим участником вступления Испании в Европейское экономическое сообщество в 1986 г., а Испания одна из первых поддержала немецкое воссоединение [Но1§;шп 2013]. Кроме того, в 1990-х гг. Германия перешла от простого торгового партнерства к участию в процессах демократизации нескольких латиноамериканских стран. И поскольку Германия участвовала «аполитично», т. е. только транслируя идеи, открытость членов латиноамериканской элиты в отношении Германии не заставила себя долго ждать.
К началу 90-х гг. ХХ в. произошли кардинальные политические изменения на европейском континенте, повлекшие за собой трансформации в военно-политическом и экономическом измерениях. В результате вновь встал вопрос о корреляции векторов внешней политики ФРГ на фоне открывающихся перспектив в виде снижения военного противостояния в Европе, получения новых рынков сбыта и объединения двух германских государств.
С образованием в 1992 г. Европейского союза, на базе интеграции в экономической и валютно-финансовой сферах, политика немецкой неформальной экономической империи имела ограничения на территориях бывших идеологических противников - постсоветских
республиках. С этого момента начался очередной этап неформальной экспансии.
Эффективность и жизнеспособность экономик развитых западноевропейских стран напрямую зависела от доступа к новым рынкам сбыта, в связи с чем сложные переходные процессы Центрально-Восточных европейских стран и слабость национальных валют благоприятствовали дальнейшему профициту немецкого бюджета, укрепляя позиции ФРГ в рамках регионального сотрудничества. Первыми в поле зрения для дальнейшей трансляции и инкорпорации немецкой коммуникационной модели «мягкой силы» оказались бывшие прибалтийские республики СССР, близость и глубокое влияние немецкой культуры, а также присутствие торговых отношений в которых насчитывают историю в восемь столетий. При деятельном участии ФРГ европейское сообщество признало независимость этих республик в 1991 г., после чего началась работа по продвижению и закреплению принципов демократии, либеральных ценностей и идей евроинтегра-ции. Так, например, фонды им. Конрада Аденауэра и Фридриха Эбер-та продвигают германские и европейские интересы на прибалтийском направлении с 1993 г. [Мегем, Максимов, Грицаенко 2016].
Практически одновременно провозгласили независимость и бывшие частью Федеративной Югославии Хорватия и Словения, которые также стали реципиентами немецкой «мягкой силы». Признание суверенитета бывших югославских республик прошло почти одномоментно с прибалтийскими государствами - в 1992 г. Однако, в отличие от прибалтийских республик, которые фактически вышли «бескровно» из состава СССР, в Югославии произошли межреспубликанские, межэтнические и межконфессиональные конфликты с применением насилия и оружия в отношении гражданского населения, в том числе и благодаря имевшим место немецким военным поставкам сепаратистам. ЕС пытался ввести санкции на ввоз оружия в 1993 г., но данная инициатива была блокирована ФРГ, а в дальнейшем было принято решение о проведении военной операции 1999 г. в рамках НАТО, в которой принял непосредственное и деятельное участие Бундесвер. Стоит отметить, что с 1990-х по 2000-е гг. треть товарооборота между Западной и Восточной Европой приходилась на Германию, и не случайно она стала основным инвестором в Восточной и Южной Европе по продвижению демократии и созданию смешанных промышленных предприятий [Милошевич 2010].
Увеличение политического веса Германии в рамках ЕС произошло в результате консолидации экономической производительности и успешного решения социально-экономических проблем объединения двух германских государств. Так, если доход жителей Восточной Германии в 1991 г. составлял 57,9 % от среднего дохода Западной Германии, то к 2012 г. он возрос до 85,9 %о; в 1991 г. вклад работника в восточногерманские федеральные земли не составлял и половины того, что производили западногерманские граждане (с 20 313 до 40 062 евро), а в 2013 г. вклад восточногерманского населения возрос примерно до 80 % (с 53 896 до 67 986 евро) [МипЫег 2015, с. 46-47]. Таким образом, в результате актуализации культурно-идеологической сферы, страна извлекла максимум пользы из-за возросшего числа туристов, трудовой миграции и увеличения популярности в рамках регионального и международного сотрудничества.
В начале 2000-х гг. произошел очередной этап в развитии немецкой «мягкой силы». Не в последнюю очередь в связи с тем, что в ФРГ поднялась волна пацифистских настроений из-за военных действий в Юго-Восточной Европе, опираясь на принципы невмешательства и бескровной демократизации, ФРГ выступила против участия в военных операциях в Ираке, а затем в Ливии и Сирии, общественно-политические процессы в которых вызвали волну массовой иммиграции и в последующем спровоцировали общеевропейский миграционный кризис. В результате чего Германией инициировались планы по уменьшению внешней привлекательности страны через продвижение общеевропейских стандартов финансирования беженцев, которые вызвали неодобрение стран - членов Вишеградской группы. Таким образом, беспрецедентный поток мигрантов в Европу, в результате германской политики «Открытых дверей», запустил процессы, ставшие центробежными в развитии Европы, и кульминацией которых стал "Вгехк".
В середине первого десятилетия XXI в., в условиях поступательности интеграционных процессов, социально-экономическая однородность новых стран - членов ЕС способствовала преобразованию ФРГ в экспортно-ориентированную державу и вызвала среднесрочный успех евроинтеграции, за которым, однако, в результате усиления разбалансированности в социально-экономическом развитии политических субъектов последовало ослабление интенсивности интеграции и прогрессирование евроскептических настроений [Жарикова
2016], а планируемое расширение Евросоюза за счет включения потенциальных кандидатов в лице Албании, Македонии, Сербии, Черногории, Боснии и Герцеговины, Косово обеспечит не константную эффективность, так как в него вступают все более слабые в экономическом плане игроки.
На сегодняшний день можно констатировать, что активная деятельность всей совокупности компонентов «мягкой силы» Германии как в отношении уже интегрированных стран, так и только находящихся на пороге вступления в ЕС, направлена на подержание общеевропейской стабильности, являясь «цементирующим» фактором, форсирующим эффективность политики европейской интеграции. Германия, будучи экономическим и политическим локомотивом Европы, старается с помощью культурно-образовательных обменов и популяризации немецкого языка, информационных кампаний по распространению либерально-демократических ценностей, опираясь на «мягкую силу» общепризнанного экономического авторитета, репутации заслуживающего доверия национального бренда совместно с имиджем радеющей за обездоленных нации, агрегировать европейские интересы, подстраивая их и под свои собственные амбиции и выступая единым фронтом от лица сплоченной Европы, вводя санкции против России, при этом жестко отстаивая свои экономические интересы по «Северному потоку-2».
Необходимо отметить противление ряда европейских стран в отношении сложно обратимых процессов американизации общественной культурной жизни, что отражается в тенденциях по поддержанию национальной идентичности на основе аттракции культурно-ценностных компонентов. Ключевой приоритет «мягкой силы» ФРГ в данном случае состоит в выработке идеи общеевропейской континентальной идентичности в противовес англо-саксонской. Противодействие в отношении США можно наблюдать и в некоторых военно-политических вопросах, например, особая немецкая позиция по проблемам стран Ближнего Востока. В то же время, в связи с тем, что другие европейские государства стремятся навязать свое понимание путей европейской интеграции, а также с появлением национально-ориентированных правительств, не отвечающих либеральным стандартам Евросоюза, все механизмы «мягкой силы» ФРГ будут направлены на то, чтобы укрепить ЕС и оставить его жизнеспособным для
достижения своих экономических и политических преференций. Всё это происходит на фоне того, что немцы по всей Европе пытаются внедрить свою протестантскую трудовую этику, тем самым навязывая чуждый для Южной и Восточной Европы образ жизни, в результате чего появляются обвинения в создании «четвертого рейха», основанного не на военной, а на экономической силе.
Поэтому в ближайшем будущем Германии, во-первых, предстоит взаимодействие с ультраконсервативными и национально-ориентированными правительствами Польши, Венгрии, Греции, Италии, Австрии, так как появилось осознание того, что не все либеральные ценности принимаются народами этих стран. Во-вторых, предстоит изменить отношение к экономическому фундаменту ЕС, чтобы сгладить напряженность в отношениях между странами Евросоюза в данной области, а также поиск новых союзников, получение большего суверенитета и уменьшения зависимости от США в связи с тем, что администрация США заявила о переносе центра американского, в том числе и военного, использования ресурсов из атлантического пространства в тихоокеанское. А это уводит США от Европы и, прежде всего, подталкивает членов ЕС к перераспределению политического веса в Европе [Münkler 2015]. В-третьих, адаптировать либеральные ценности Старой Европы к национальным традициям, возможно даже и консервативным, новой Европы, так как новые члены ЕС не хотят участвовать в процессах приема мигрантов и берут курс на повышение престижа института семьи и брака, увеличение расходов на повышение рождаемости и на образование.
Таким образом, можно полагать, что с середины XX в., продолжая традиции культурно-экономической экспансии Веймарской Республики, Германии удалось создать своего рода «неформальную экономическую империю», идеи которой зародились еще в XIX в. и нашли практическое отображение, несмотря на ограничения, в той или иной степени, политическими, международно-правовыми и морально-этическими факторами, в применении «жесткой силы» ФРГ.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Габриелян А. История возникновения и развития концепции «мягкой силы»: применимость на евразийском пространств [Электронный ресурс]. URL : csef.ru/ru/politica-i-geopolitica/491/istoriya-vozniknoveniya-i-razvitiya-konczepczii-myagkoj-sily-primenimost-na-evrazijskom-prostranstve-6436
Жарикова М. В. Германия как локомотив европейской интеграции // Вестник Российского университета дружбы народов. 2016. C. 29-36.
Карнаухова Е. Е. Изменение стратегии внешней культурной и языковой политики Германии на современном этапе // Вестник Нижегородского госуниверситета им. Н. И. Лобачевского. 2012. № 1 (2). С. 374-379.
Мегем М. Е., Максимов И. П., Грицаенко П. С. Ключевые акторы «мягкой силы» Германии в странах Балтии // Балтийский регион. 2016. Т. 8, № 1. С. 65-85.
Милошевич Б. О роли Германии и Ватикана в разрушении Югославии Электронный ресурс]. URL: ruskline.ru/analitika/2010/12/17/ k_voprosu_o_ prichinah_razrusheniya_yugoslavii_v_90e_gody_proshlogo_veka/
Огнева А. В. Германия: от культурного империализма к стратегии равноправного партнерства // Международная жизнь. 2012. № 4. C. 123-138.
Gross S. G. Export Empire. German Soft Power in Southeastern Europe, 18901945. Cambridge : University Printing House, 2015. 384 p.
Holguin J. C. German 'soft power': from the fall of the wall to the 2006 world cup. Georgetown University, 2013. P. 5.
Katzenstein P. J. "Policy and Politics in West Germany". Temple University Press, 1987.
Mai'a K. Cross D., Melissen J. European Public Diplomacy: Soft Power at Work. Palgrave Macmillan, 2013.
Münkler H. Macht in der Mitte: Die neuen Aufgaben Deutschlands in Europa. Körber-Stiftung, 2015. 211 S.
Nye J. The Means to success in World politics. New York : Public Affairs, 2004. 192 p.
REFERENCES
Gabrieljan A. Istorija vozniknovenija i razvitija koncepcii «mjagkoj sily»: primenimost' na evrazijskom prostranstv [Jelektronnyj resurs]. URL : csef.ru/ru/politica-i-geopolitica/491/istoriya-vozniknoveniya-i-razvitiya-konczepczii-myagkoj-sily-primenimost-na-evrazijskom-prostranstve-6436
Zharikova M. V. Germanija kak lokomotiv evropejskoj integracii // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. 2016. C. 29-36.
Karnauhova E. E. Izmenenie strategii vneshnej kul'turnoj i jazykovoj politiki Germanii na sovremennom jetape // Vestnik Nizhegorodskogo gosuniversiteta im. N. I. Lobachevskogo. 2012. № 1 (2). S. 374-379.
Megem M. E., Maksimov I. P., Gricaenko P. S. Kljuchevye aktory «mjagkoj sily» Germanii v stranah Baltii // Baltijskij region. 2016. T. 8, № 1. S. 65-85.
Miloshevich B. O roli Germanii i Vatikana v razrushenii Jugoslavii Jelektronnyj resurs]. URL : ruskline.ru/analitika/2010/12/17/ k_voprosu_o_prichinah_ razrusheniya_ yugoslavii_v_90e_gody_proshlogo_veka/
Ogneva A. V. Germanija: ot kul'turnogo imperializma k strategii ravnopravnogo
partnerstva // Mezhdunarodnaja zhizn'. 2012. № 4. C. 123-138. Gross S. G. Export Empire. German Soft Power in Southeastern Europe, 18901945. Cambridge : University Printing House, 2015. 384 p. Holguin J. C. German 'soft power': from the fall of the wall to the 2006 world cup.
Georgetown University, 2013. P. 5. Katzenstein P. J. "Policy and Politics in West Germany". Temple University Press, 1987.
Mai'a K. Cross D., Melissen J. European Public Diplomacy: Soft Power at Work.
Palgrave Macmillan, 2013. Münkler H. Macht in der Mitte: Die neuen Aufgaben Deutschlands in Europa.
Körber-Stiftung, 2015. 211 S. Nye J. The Means to success in World politics. New York : Public Affairs, 2004. 192 p.
