CC BY
57
МУЗЫКОЗНАНИЕ В КОНТЕКСТЕ ДРУГИХ НАУК: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ГОРИЗОНТЫ
Кривошей Ирина Михайловна
канд. искусствоведения, профессор кафедры камерно-концертмейстерского искусства Уфимской государственной академии искусств им. Загира
Исмагилова, г. Уфа E-mail: [email protected]
MUSICOLOGY IN THE CONTEXT OF OTHER SCIENCES: INTERDISCIPLINARY HORIZONS
Irina Krivoshey
candidate of Arts, Professor of the Chair of Chamber Ensemble and Accompaniment Art of the Ufa State Academy ofArts named after Zagir Ismagilov, Ufa
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена проблеме взаимодействия музыковедения с когнитивной наукой. Подчеркивается перспективность когнитивного подхода к исследованию вокального произведения, которое состоит из двух текстов — литературного первоисточника и композиторского текста. Делается вывод, что когнитивный подход позволяет рассмотреть русскую вокальную музыку как национальную художественную целостность. Формой ментального обобщения русского романса являются концепты, детерминированные русской культурой.
ABSTRACT
The article devoted to the problem interaction of musicology with the cognitive science. Emphasizes the prospects of the cognitive approach to the study of vocal composition, which consists of two texts — literary source and composer text. It is concluded that the cognitive approach allows us to consider the Russian vocal music as a national artistic integrity. A form of mental generalization Russian Romances are concepts, deterministic Russian culture.
Ключевые слова: музыкознание; когнитивная наука; когнитивный подход; концепт.
Keywords: musicology; cognitive science; cognitive approach; concept.
Очевидные тенденции развития современной науки свидетельствуют о широком развертывании исследований на стыке интересов различных областей знания и отображают естественную реакцию ХХ и ХХ! веков на признание ограниченности имманентных установок при решении поставленных задач, связанных с «человеческим фактором». Поиск комплементарных методов и системных подходов направлял научную мысль в междисциплинарную сферу, которая была определена термином «когнитивные науки / когнитивная наука». И поскольку когнитивная наука ставит целью объединение различных дисциплин вокруг многоаспектной проблемы «человек», то суть когнитивного подхода можно определить двумя составляющими — междисциплинарностъ и антропоцентризм. Иначе говоря, отличительной чертой и основным достоинством когнитивного подхода является обязательное и принципиальное рассмотрение изучаемой проблемы на стыке интересов различных областей через призму индивидуального творческого потенциала.
Идея обращения к междисциплинарным методам никогда не была нова для музыкознания: плодотворное решение проблем, связанных с музыкальным текстом во всех его ипостасях, в музыкознании всегда было связано со стремлением освоить новые методологии (Б.В. Асафьев, М.Г. Арановский, М.Ш. Бонфельд, В.В. Медушевский, Е.Н. Назайкинский, В.Н. Холопова, Л.Н. Шаймухаметова и мн. др.).
Однако нужно признать, что до сих пор междисциплинарность в музыковедении в большинстве своем носит факультативный характер, несмотря на то, что существует важный фактор, позволяющий музыкознанию занять свое «место под зонтиком» (Е. Кубрякова) когнитивных наук. Он предопределен существованием общих для музыковедения и других областей научного знания проблем, решение которых требует интеграции творческого опыта. К одной из таких проблем можно отнести возрождение повышенного интереса к национальной идентичности и, как следствие, реконструкция культурных концептов в художественных текстах.
В основе когнитивного подхода к решению этой проблемы лежит система знаний о «человеке в языке» и «языке в человеке». Не случайно, отличительной чертой когнитивной науки является понимание исключительной роли лингвистики: с точки зрения современной лингвистики язык является хранилищем национального видения мира, то есть, язык объективирует формирующиеся концепты, совокупность которых составляет ментальный фонд языка. Таким образом, изучение ментальности народа в отрыве от языка и культурного контекста невозможно, поскольку это взаимозависимые явления. За основную единицу ментальности в отечественной гуманитарии был принят концепт — точка пересечения языка, мышления и культуры [2, с. 24; 3, с. 90; 4, с. 34; 5, с. 18; 6, с. 41]. Не случайно, концепт понимается современными учеными как «ментальный генотип, атом генной памяти» (В. Колесов), «культурные гены, входящие в генотип культуры» (С. Ляпин), «ментальная проекция элементов культуры» (В. Карасик, Г. Слышкин), «единица мышления, отражающая культуру народа» (З. Попова, И. Стернин), «культурный слой, посредничащий между человеком и культурой» (Н. Арутюнова), «национальный образ (идея, символ), осложненный признаками индивидуального представления» (М. Пименова). Хотя концепт к языку не привязан, языковый знак служит основой «плана содержания» концепта (Ю. Степанов), связывающей воедино все остальные составляющие концепта. Концепт — это «пучок представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово, имеющее свою историю» [6, с. 40]. Заместительная функция концепта, его «ассоциативная запредельность» (С. Аскольдов-Алексеев), направленность на образы и органичный союз со словом сделали концепт «главным объектом гуманитарной науки в целом» [7, с. 13]. Возможно термин «концепт» оказался удобным для многих дисциплин тем, что, «акцентируя те реалии, к которым отсылает слово, он позволяет отвлечься от лексического понятия» [8, с. 45]. Этим же концепт оказывается привлекательным для исследования вокального произведения, состоящего из двух текстов — словесного и музыкального.
Присутствие в вокальном произведении словесного первоисточника допускает возможность обращения к методам исследования русской идентичности, востребованным в современной лингвистике, методологическая установка которой базируется на признании когнитивной мотивированности языка. Однако отражение когнитивной структуры в языке не должно вводить в заблуждение по поводу его безграничных возможностей: концепт являет собой систему самой различной (вербальной и невербальной) взаимосвязанной информации. Но в этой системе именно слово позволяет найти «верную тропу» к невербальным уровням концепта или выстроить смыслы, которые не могут быть построены в других знаковых системах. То есть, выбирая концепт в качестве инструмента для исследования ментального фундамента русского романса, мы подчеркиваем, что речь идет о музыкальной интерпретации словесного текста. Последнее a priori подразумевает, что «следы» концепта, обнаруженные в словесном тексте, существуют и в музыкальной составляющей русского романса. Подчеркнем, ни слово, ни музыка не являются концептуальной системой, но являются средством для ее построения, и «слоистое» строение концепта содержит ядерные и периферийные признаки, в объективации которых не суть важно, выражены они в слове или в музыке. Поэтому будет верно говорить о признаках концепта, «зафиксированных» в вербальных и музыкальных составляющих романса, которые, в свою очередь, несут разнообразную внетекстовую информацию.
Русский романс репрезентирует огромное количество тем, сюжетов, мотивов, образов. Анализ показал, что все многообразие романсов структурируется по принципу «доминанты» (А. Ухтомский) ментальными центрами притяжения философского, исторического, музыкального, религиозного дискурсов. Ядром этих центров являются ключевые идеи об определяющем значении русской природы в формировании менталъности русского человека, о самоидентификации русского человека через библейские заповеди, в которых идея любви обозначена как главное предназначение человека.
Структурирующие русский романс идеи получили осуществление в
именах концептов «Простор», «Диалог с Библией», «Человек любящий»,
которые не только организуют построение смысла в отдельных романсах, но и
являются условием ментального обобщения русской вокальной музыки.
Список литературы:
1. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. /Под ред. проф. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. — С. 267—279.
2. Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб: Петербургское Востоковедение, 2006. — 624 с.
3. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов /Под общей редакцией Е.С. Кубряковой. М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997. — 245 с.
4. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М.: ACT: Восток-Запад, 2010. — 314 с.
5. Прохоров Ю.Е. В поисках концепта. М.: Флинта, Наука, 2008. — 170 с.
6. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997. — 824 с.
7. Степанов Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации. М.: Языки славянских культур, 2007. — 248 с.
8. Фрумкина Р.М. Психолингвистика. М.: Изд. центр «Academia», 2001. — 320 с.
