CC BY
91
МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИМПРЕССИНГ
КАК ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН
С. А. Гильманов,
Югорский государственный университет (Ханты-Мансийск)
Аннотация. В статье описывается и анализируется психический феномен, проявляющийся во взаимодействии человека с музыкой. Автор назвал его музыкальным импресингом, понимая под этим сконцентрированное во времени переживание, вызванное музыкой, вызывающее достаточно сильное впечатление и воздействующее на ценности, мотивы, отношения, поведение человека. В статье приводятся результаты качественного аналгза описаний музыкального импрессинга, выполненных 400 респондентами Данные анализировались по эмоциональным и образным характеристикам переживания, по их временной локализации, по способам описания произведения и его исполнения, вызвавшего импрессинг, по видам ситуации и обстоятельствам возникновения переживания, по точности воспоминаний, по значению и смыслу импрессинга для респондента. На основе результатов аналгза высказываются некоторые соображения о способах включения, музыкального импрессинга в процесс музыкального обучения и воспитания в общем образовании.
Ключевые слова: импртнтинг, музыкальный импрессинг, музыкальное образование.
Summary. The article describes a mental phenomenon, which is manifested in human interaction with the music, which the author called a musical impressing. Musical impressing is concentrated in time experience, caused by the music, causing a strong enough impression and acting on values, motives, attitudes, and human behavior. The article presents the results of a qualitative analysis of descriptions of 400 respondents of musical impressing. Data was analyzed by using emotional and imaginative characteristics of the experience, in their time localization, on how descriptions of the work and its execution, caused impressing, by situation and circumstances of an experience, on the accuracy of memories, the value and meaning of impressing for respondent. Based on the results of the analysis suggest some thoughts about ways to include music impressing in the process of musical education and upbringing in school education.
Keywords: imprinting, musical impressing, music education.
53
Одним из возможных путей стимулирования музыкального развития в учебно-воспитательном процессе является, на мой взгляд, актуализация чувственного отклика учащихся
при их взаимодействии с музыкальным произведением. С одной стороны, явление сильных разовых переживаний общеизвестно и многократно описано в художественной и мему-
54
арной литературе (более того, любой человек может припомнить сильные переживания, оказавшие влияние на его поступки, поведение, ценности). С другой стороны, эмпирические исследования, в которых обобщались бы признаки таких переживаний в отношении музыки, весьма редки. Однако поиск конкретных педагогических методов и приёмов актуализации такого впечатления требует углубления представлений о характеристиках такого чувственного отклика, его признаках и влиянии на поведение и жизнедеятельность людей.
Мы считаем, что здесь уместно обратиться к феномену импринтинга -сильного переживания, формирующего новый опыт, значимый для организации последующего поведения. Понятие «импринтинг» (от англ. imprint - запечатлевать, «впечатывать») введено в научный оборот австрийским учёным, одним из основоположников этологии (наука о поведении животных) К. Лоренцом, который выявил феномен поведения утят, только что вылупившихся из яйца: они опознавали первый движущийся объект как мать и в дальнейшем (уже через день) не изменяли этой установке. Физиологической основой этого феномена, по свидетельству специалистов по психогенетике, является наличие в нервной системе структур и процессов двух типов - «ожидающих опыта» и «зависящих от опыта». «Если для первых внешние воздействия выступают как сигнал, запускающий жёстко канализированное развитие ("триггер"), то структуры второго порядка - структуры и процессы консервативной наследственности, сходные у представителей данного вида, - носители филогенетической памяти.
Они и обусловливают феномен импринтинга - реакции следования родившихся животных "за первым движущимся объектом"» [1, с. 365]. Впоследствии объём и содержание представлений об импринтинге были расширены и в отношении его проявлений у живых существ (включая человека), и в определении признаков (он возможен только в определённый сензитивный период; совершается единовременно и быстро; необратим; сохраняется в памяти надолго и влияет на последующее поведение и др.).
На наш взгляд, импринтинговое переживание у человека может возникать как ответ на стимулы не только природного, но и культурного порядка, когда некоторый сложный стимул выделяется среди других потому, что находит отклик в смысловых установках, интересах, желаниях человека. Поэтому мы считаем, что в отношении культурно обусловленных стимулов целесообразнее использовать термин «импрессинг», предложенный В. П. Эфроимсоном, давшим ему следующее определение: «средовые воздействия, особенно мощно воздействующие в силу индивидуальной избирательности на формирование личности». По мнению учёного, здесь социальные факторы, действующие на формирование личности, преломляются через социо-биологические явления импрессин-гов, и «именно оптимальный или отрицательный импрессинг побудит ребёнка или подростка интересоваться или пренебрегать знаниями, литературой, искусством, привьёт им этические или антисоциальные установки, в частности первичную установку, что считать хорошим, а что скверным» [2, с. 63, 64].
В данной работе мы ставим целью описать и проанализировать, насколько это возможно в рамках журнальной статьи, феномен, который мы назвали музыкальным импрессингом, и высказать некоторые соображения о способах включения его в процесс музыкального обучения и воспитания в общем образовании.
По нашим представлениям, музыкальный импрессинг - сконцентрированное во времени переживание, вызванное музыкой, вызывающее впечатление разной степени глубины, участвующее в формировании жизненного опыта и воздействующее на ценности, мотивы, отношения, поведение человека. В нём так или иначе присутствуют все свойства и признаки того, что отмечается исследователями в подобного рода впечатлениях.
Следует отметить, что в музыкально-психологических исследованиях обращение к свойствам и признакам импринтинга, его роли в музыкальном развитии человека встречается весьма часто. К термину «импринтинг» прибегают, например, авторы книги «Музыка и сознание в повседневной жизни» [3]. Они указывают на то, что «ранние переживания музыки имеют глубокий эффект в формировании привычек слушания, потому что музыка, услышанная в возрасте формирования личности, остаётся значимой (хотя и не обязательно нравящейся) в течение всей жизни, действуя как своеобразный эталон, по которому оценивается позднее услышанная музыка». При этом, как подчёркивают авторы, «опрос более старших слушателей показывает устойчивые, но развивающиеся вкусы, показывающие, что музыкальные предпочтения и привычки посещения концертов были
установлены в более ранние годы их жизни. Этот "импринтинг" может использоваться в музыкальной терапии, в которой обращение к музыке связано с индивидуальным значением, что часто эффективно в стимулировании долговременной памяти и эмоциональных откликов» [Там же, с. 147148]. В одном из эмпирических исследований Д. Слободы (хотя термин «импринтинг» им не упоминается) анализируются описания респондентами сильных впечатлений детства, связанных с музыкой. Выявлено, что детские воспоминания с позитивным интернальным (там, где музыка сама была причиной впечатления. - С. Г.) значением оказывают большое влияние на вовлечение в последующие занятия музыкой. Д. Слобода отмечает: «Люди не вовлекаются в музыкальную деятельность только потому, что они переживали позитивные события, связанные с музыкой. Позитивные переживания должны исходить из самой музыки» [4, с. 185].
Эмоциональная сторона взаимодействия психики и музыки изучается в западной музыкальной психологии достаточно активно. «Сильные эмоциональные отклики», «эмоциональная погружённость в музыку» «сильные переживания музыки» - часто встречающиеся термины. Такие переживания характеризуются «чувством восторга, полного погружения и фокусировки, переживаниями, преодолевающими время и место» [5, с. 136]. Авторы книги «Психология для музыкантов» считают, что «пьесы, ассоциирующиеся в эпизодической памяти с некоторыми случаями в биографии, легко и почти немедленно узнаются и возбуждают сильные эмоции», а «музыка, предъявляемая во второй половине первого
55
56
десятилетия человеческой жизни (и в начале 20-х годов жизни), когда эмоции необузданны и являются центральными факторами формирования идентичности, совладает с настроениями и помогает переходу во взрослое состояние» [6, с. 220].
В отечественной психолого-педагогической литературе музыкальным впечатлениям и переживаниям также уделяется внимание. В частности, А. В. Торопова связывает музыкальный импринтинг с первичным музыкальным опытом, с интуитивным, дологическим интеллектом, мыслящим «целостными ситуациями, впечатлениями, "импринтингами"» [7, с. 7172]. Говорит о музыкальном имприн-тинге и автор методики «Сонатал» М. Л. Лазарев, понимая под ним «запе-чатление звука как первоисточника информации о внешнем мире» и считая, что импринтинг является одним из психофизических эффектов, стимулирующих развитие ребёнка. Он рекомендует мамам в первые часы после рождения ребёнка прикладывать фонендоскоп к ушкам малыша, петь или воспроизводить на инструменте звук «ля» [8, с. 16]. В данном случае имеется в виду именно звуковой, а не собственно музыкальный имприн-тинг, однако указание на высотную фиксацию звука имеет некоторый музыкальный посыл. В одном из наших эмпирических исследований выявлено, что наличие сильных разовых музыкальных переживаний в судьбе будущих музыкантов высоко коррелирует с их смысловыми установками на искусство (г = 0,67 при р<0,05) и на верность профессиональной деятельности (г = 0,49 при р<0,05) [9].
В наших многолетних наблюдениях, беседах, письменных опросах, про-
водившихся в процессе преподавания музыкально-педагогических и психологических дисциплин, мы также получали данные о многочисленных случаях импрессинга. При прохождении каждой темы психолого-педагогических дисциплин студенты писали рефлексивные сочинения, анализируя свой опыт и оценивая собственные качества (в устных беседах данные уточнялись и дополнялись), и эссе на тему «Первое сильное впечатление от музыки», отвечали на вопросы анкеты об индивидуальном музыкальном опыте и т. п. Кроме того, нами в разных формах проводились и индивидуальные опросы (в личных беседах и переписке) музыкантов-профессионалов.
Приведём результаты качественного анализа массива данных, полученных от 400 человек в нескольких выборочных совокупностях:
1) студенты - будущие музыканты-исполнители Ханты-Мансийского филиала Российской академии имени Гнесиных (ХМФ РАМ, 2002-2012 гг., n = 197);
2) будущие (и уже работающие) преподаватели музыкальных дисциплин - студенты очного и заочного отделений Югорского государственного университета (ЮГУ, 2004-2008 гг., n = 108);
3) преподаватели музыкальных дисциплин музыкальных школ и школ искусств Ханты-Мансийского автономного округа - Югры (2004-2009 гг., n = 42);
4) будущие педагоги-психологи Югорского государственного университета (ЮГУ, 2015 г., n = 17) и Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ, 1915 г., n = 17);
5) музыканты-профессионалы (2007-2014 гг., n = 19).
В качестве категоризирующих данных в случае наличия импрессин-гового переживания использовались:
а) указания на характеристики переживания (описание эмоций, силы воздействия, яркости, образные описания и др.);
б) временная локализация им-прессинга (возраст респондента, длительность переживания и др.);
в) характеристики произведения и его исполнения, вызвавшие импрес-синг (точность названия произведения и его автора, жанр произведения, упоминание исполнителя, инструмента, музыкальные характеристики музыкальных свойств: тембровые, ритмические, ладовые и др.);
г) характеристики ситуации и обстоятельств переживания импрессин-га (место, детальные описания окружающей обстановки, выделение значимых обстоятельств и др.);
д) значение и смысл импрессинга для респондента (частота воспоминаний об импрессинге, оценка его влияния на последующее поведение, характеристики упоминания конкретных действий и изменений отношения к жизни, оценка степени влияния на свойства своей личности, значение для нынешней жизни человека и др.).
Отдельно фиксировались суждения, обозначающие связи смысловых единиц. Некоторые данные и корреляции между ними определялись количественными методами.
Общий количественный обзор данных показывает, что впечатления от музыки были у всех респондентов, но достаточно полно переживания, которые сопровождались запомнившимися впечатлениями и которые можно отнести к импрессинговым, могли вспомнить и описать 374 чело-
века, или 93,5 % от общей совокупности опрошенных. Если же совокупность опрошенных условно разделить на музыкантов (366 человек) и немузыкантов (34 человека), то, невзирая на количественные различия в выборках, можно заметить, что среди музыкантов число переживших импрес-синг значительно выше: у музыкантов это 351 человек (95,9 %), у немузыкантов - 23 человека (57,5 %). Это, на наш взгляд, говорит не только о массовости проявлений музыкального импринтинга, но и о его связи с выбором профессии.
Построение категориальной матрицы по предложенным единицам позволило выявить и описать явно выраженные свойства и особенности музыкального импрессинга. Полученные нами описания импрессинговых впечатлений можно разделить по степени развёрнутости и точности описаний, по степени осознанности и глубины импрессингов.
Процитируем некоторые описания респондентов (стилистика авторов сохранена). Вот пример описания достаточно раннего впечатления от «простой» музыки с упоминанием её влияния на поведение (Б. Е., студент ХМФ РАМ, фортепиано): «Мелодия из песни И. Николаева «Мастер и Маргарита» (из припева)... часто крутилась на пластинках моего отца и произвела на меня впечатление. Мелодия очень проста, не знаю, что меня в ней привлекало. Мне было около 4 или 5 лет. Родители говорят, что я её пел где угодно, мог спеть в автобусе, в общественном месте, но этого я не помню».
А вот более осознанное и глубокое впечатление (М. О., студентка ХМФ РАМ, альт): «Первым произведением,
57
58
которое произвело на меня очень сильное впечатление, была Фантазия фа-минор Моцарта. Впервые я услышала её на концерте, когда училась в начальных классах музыкальной школы. Тогда я не запомнила ни автора, ни мелодии, и найти это произведение не представлялось возможным. И когда я услышала Фантазию на записи несколько лет спустя, для меня это было счастьем».
Показателен в плане рассматриваемой проблемы следующий пример достаточно зрелого и глубокого анализа своих впечатлений (С. Ю., студент ХМФ РАМ, академический вокал): «Первая музыка, по-настоящему поразившая меня, - это вальс из фильма "Мой ласковый и нежный зверь". "Табор уходит в небо" я ужасно не любил, музыка делала мне больно, не знаю почему. Это я к тому, что эмоции, минуя разум, проникают в сердце и тревожат его неведомым образом. Первые слёзы в жизни вызвала песня Шаляпина "Старый казак", "Не велят Маше". Там был и смысл, и слова, и что-то в голосе, какой-то нерв, который как строй солдат, идущих в ногу по мосту, постепенно раскачивал душу, входил с ней в резонанс».
Описания сильных и ярких впечатлений от музыки преобладают у музыкантов, причём в основном у музыкантов, чётко ориентированных на пристрастие к определённым инструментам (у 36 из 42); их первые импринтин-говые впечатления связаны, как правило, именно с этим инструментом. Вот одно из типичных описаний (К. Д., ХМФ РАМ, будущая, но уже дипломированная скрипачка): «Мне было 5 лет, и однажды, когда я была дома одна, увидела и услышала по телевизору исполнение 24 Каприса Паганини. На-
сколько помню, я застыла как вкопанная и не могла двинуться с места, даже когда музыкант отыграл. Когда пришла мама, она сразу заметила какое-то изменение во мне и спросила, что случилось, а я сначала молчала, а потом стала пытаться петь: "Па... па-па-па-па", а потом весь вечер бегала по комнате и пела на разные лады первую эту фразу. Странно, что я хорошо помню самого музыканта и музыку, но не помню, как вела себя потом, это мне мама о моей реакции рассказывала. Когда зашла речь о том, чтобы отдать меня в музы-калку, я сказала "только скрипка", так как хотела играть Паганини».
Наиболее осознанные и глубокие музыкальные импринтинги представлены в развёрнутых и точных описаниях практически всеми музыкантами-профессионалами, все категориальные единицы можно было проявить здесь весьма конкретно. Приведём только два примера из 19. Первый из них - ответы Д. Мацуева на наше обращение во время письменного общения на сайте «Комсомольской правды» в 2013 году: «Насколько я помню, в нашем доме музыка звучала всегда, потому что мои родители - педагоги, пианисты. Мама - преподаватель фортепиано, папа - композитор, уникальный пианист и, в первую очередь, мой педагог, который до сих пор со мной занимается, и все вопросы в доме были всегда только о музыке - у меня не было другого варианта. Поэтому я помню свои детские воспоминания -и "Щелкунчика", и Четвёртую симфонию Чайковского, конечно же, "Во поле берёзка стояла". Я, не отрываясь, постоянно слушал эту симфонию и многое-многое другое. А вот когда в Иркутск приехал Рихтер и я маленьким оказался на его концерте, это
было для меня самое живое потрясение, потому что я понял, что никакая запись не может отразить живого уникального концерта гениального музыканта. Я к тому времени уже учился в музыкальной школе, но такого концерта вживую я никогда не слышал. Это был знаменитый большой концертный тур Рихтера, когда он объездил почти все города, от Дальнего Востока до запада, и это было первое настоящее большое потрясение для меня». В описании Д. Мацуева, по нашему мнению, во-первых, заметна определённая множественность им-прессинговых впечатлений детства, во-вторых, самый значимый импрес-синг - концерт Рихтера - это уже описание впечатления музыканта, переживающего музыку не только с технических сторон исполнения, но и во всей полноте её смыслов. Видимо, при ответе на вопросы у Д. Мацуева возникло много воспоминаний и ассоциаций: об этом говорит упоминание обстоятельств и значения самого концертного тура С. Т. Рихтера.
Другой пример - ответ (а скорее эссе, имеющее самостоятельное художественное и педагогическое значение) музыканта, искусствоведа, писателя, страстного музыкального просветителя М. С. Казиника (личная переписка, согласие М. Казиника на публикацию получено. - С. Г.): «Мой папа самоучкой играл на скрипке и на мандолине. Когда я плакал, достаточно было взять в руки инструмент и заиграть, и плач немедленно прекращался. Папа играл очень часто, и я весь обращался в слух.
В детском саду музыкальный работник (бабушка Александра Рыбака) сказала моим родителям, что меня нужно учить музыке.
Самое большое потрясение от музыки - на первом в моей жизни симфоническом концерте. Это было в Витебске (город интеллигенции, из него вышло немало выдающихся людей -от Шагала до Соллертинского). Во время исполнения Пятой [симфонии] Бетховена я испытал потрясение. Сила воздействия оказалась ТАК велика, что папа и мама держали меня за руки. В какой-то момент первой части я закричал: "Фашисты идут!" А переход к финалу, это грандиозное крещендо стало решающим в моей жизни и музыке. В разные жизненные времена я как бы прокручивал эту пульсацию и грандиозный свет и говорил самому себе: "От мрака к свету, через борьбу - к победе". После концерта мы шли по главной улице Витебска и встречали людей, которые выражали радость по поводу того, что такой маленький (мне было неполных пять лет) вместе с ними слушал Бетховена. Впечатление от Пятой было столь велико, что я не могу вспомнить, что ещё звучало в тот вечер. Но именно в тот вечер я понял, что слушать симфонии - самое главное на Земле». 59
Временная локализация импрес-синга также связана с профессиональной деятельностью: упоминание детских (4-9 лет) импрессинговых впечатлений встречается у подавляющего большинства (81,7 %) музыкантов, причём их описания отличаются указанием на силу и яркость впечатления, часто описывается, как долго сказывалось впечатление, как относится респондент к впечатлившей его музыке сейчас. Из тех опрошенных, которые не являются музыкантами, только одна девушка (студентка РГГУ) указала на ранний возраст случая имприн-тинга (следует заметить, что она за-
60
кончила музыкальную школу и сегодня продолжает музицировать). Преобладающим возрастом, в котором переживались импрессинговые впечатления опрошенных немузыкантов, является подростковый (12-16 лет). При этом чем ниже возраст респондентов, тем больше разброс их музыкальных предпочтений, причём чем выше их «всеядность», тем меньше у них им-прессинговых впечатлений и больше неполных описаний (забывают пьесы и их названия: «что-то из классики»; «помню, что песня, а какая - не помню»; не помнят, когда это было; не могут описать само переживание и др.).
Характеристики произведения и его исполнения, вызвавшие импрес-синг, встречаются в описаниях нечасто. Видимо, целостность, «гештальт-ность» самого импрессинга, необходимость интеллектуальной «проработки» текста произведения затрудняют соединение аналитического и эмоционального взглядов на то, какие именно свойства актуализировали переживания. Можно указать только на упоминания жанровых особенностей произведений (преобладают эстрадные песни, рок- и рэп-композиции, авторская песня).
Практически во всех описаниях импрессинга в характеристиках ситуации и обстоятельств его переживания встречаются только социально маркируемые признаки (место, характер ситуации), а изложение индивидуально запечатлившихся значимых обстоятельств отсутствует. Печальным (и отчасти удивительным) показался нам тот факт, что практически ни один респондент не назвал урок музыки в школе той ситуацией, в которой он получил импрессинг. Только одна девушка (РГГУ) указала, что на уроке му-
зыки у неё было сильное переживание во время слушания музыки Грига («Утро», «В пещере горного короля»). Скорее всего, в основе этого - повышенная отзывчивость на музыку: опрашиваемая назвала ещё два случая, кроме школьного урока музыки (на вечеринке и на концерте), с впечатлившей её музыкой, отметив, что «на каждое произведение было своё переживание, воодушевление, трепет».
Подавляющая же часть исследуемых испытала сильное переживание от услышанной музыки дома и на улице (что не удивительно с учётом такого фактора, как практически неограниченные возможности прослушивания музыки с помощью различных электронных устройств). Вот несколько типичных ответов: «Это произошло дома. Я была совершенно одна, на улице шёл дождь и по телевизору случайно показали клип по этой песне»; «"Шарился" в интернете и наткнулся случайно»; «Шла по улице, слушала в наушниках музыку, которую взяла у знакомой» и т. п. Только 34 человека получили импрессинг на концертах и музыкальных мероприятиях (причём 33 из них - будущие или уже практикующие музыканты).
В качестве уникальных деталей, выявленных в исследовании, можно упомянуть факты, характеризующие связи временной локализации им-прессинга и классической музыки как предпочитаемой, а также связь ранних импрессинговых впечатлений с двигательной сферой человека. Так, впрямую коррелируют ранний возраст, в котором музыка оказала сильное впечатление, и музыкальные предпочтения: практически все, кто помнит своё первое сильное музыкальное переживание в возрасте 4-6
лет и сумел его описать, среди предпочтительных жанров назвали классическую музыку. В описаниях детских импрессинговых впечатлений от музыки весьма часто упоминаются проявления внешней поведенческой активности: танцы (практически у всех опрошенных встречаются фразы типа «под эту музыку хотелось постоянно танцевать, и я это с удовольствием делала»), прыжки, выстукивание ритма, пение.
Для описания свойств музыкального импрессинга у немузыкантов приведём отдельно некоторые характеристики ответов студентов - будущих педагогов-психологов ЮГУ и РГГУ. Выборочные совокупности были выравнены по периоду обучения (первый курс), количественному (по 17 человек в каждой выборочной совокупности), половому (12 юношей и 5 девушек), возрастному (17-22 года) и профессиональному (в группе студентов РГГУ 3 человека - клиническая психология) признакам. Единственное различие в том, что первые - жители относительно небольшого города, вторые - столичного мегаполиса. Фанатами (горячими поклонниками) тех или иных музыкальных групп, исполнителей, композиторов являются 27 человек (12 - ЮГУ, 15 - РГГУ). Объекты их поклонения - в основном рок-группы (большинство из которых автору данной статьи практически неизвестны). Различия выявились только в отношении клубной музыки («техно», «хаус», электронная музыка и др.) - её назвали в числе предпочитаемых 12 студентов РГГУ и 2 студента ЮГУ. Почти все опрошенные признают, что музыка - важная часть их жизни (один человек считает её неважной, не смогли ответить трое). Целе-
направленно слушают музыку каждый день 29 человек, несколько раз в неделю - трое. У 25 опрошенных есть любимые произведения - от одного до трёх, причём, когда названо одно произведение, - это почти личное отношение к нему (эта черта проявилась в четырёх ответах). Например, в одном из ответов сказано: «Не буду афишировать название, пусть об этом буду знать только я».
В обеих группах по 15 человек указали на то, что имеют опыт сильного впечатления и переживания музыки, при этом указанный возраст переживания этого впечатления (14-16 лет) весьма сходен, только одна студентка РГГУ указала детский (4-6 лет) возраст. В обеих группах большинство респондентов не стали описывать свои впечатления, а ограничились указанием на эмоциональную окраску переживания, при этом по пять человек в каждой группе описали его как сложные эмоции, в которых невозможно разделить радостное и печальное, приятное и неприятное переживания. В группе студентов РГГУ есть только две попытки описать смысловое содержание импрессинга, причём обе принадлежат юношам, умеющим играть на музыкальных инструментах: «Это было как отстранение от внешнего мира, понимание того, что хотел сказать автор»; «Мурашки по коже. Ощущения вдохновения, переживания». Подавляющее большинство опрошенных (32 человека) никогда не обсуждали описанные ими в ответах переживания от музыки с другими людьми. Практически совпадают и предпочтения любимых инструментов: в обеих группах первые равные позиции занимают фортепиано и гитара, на третьем месте - скрипка.
61
62
Таким образом, значимых различий в музыкальных предпочтениях и особенностях импрессинговых переживаний в выборках студентов ЮГУ и РГГУ, независимо от их отношения к музыке, не наблюдается. Группы практически не различаются не только в музыкальных пристрастиях (по жанрам музыки, отдельным группам и исполнителям), но и в указании предпочитаемых композиторов, групп, музыкальных инструментов, в описаниях импрессинга. У значительного числа опрошенных музыка играет важную роль в жизни, они обращаются к ней очень часто. Следует отметить, что у молодых людей, не занимающихся профессионально музыкой, к особенностям импрессинга можно отнести:
• достаточно скудные характеристики самого импрессинга;
• явно выраженный сдвиг им-прессинга к подростковому и юношескому возрасту;
• нерасчленённые и бедные характеристики произведения и его исполнения, вызвавшие импрессинг;
• преобладание дома и улицы как мест возникновения неожиданного импрессинга;
• довольно низкую значимость импрессинга (практически не вспоминается, не обсуждается с другими людьми, не осознаётся его влияние на жизнедеятельность).
В музыкальном опыте таких молодых людей наблюдается большой разрыв между знаниями, полученными в образовательном учреждении (его роль практически не упоминается), и опытом, формирующимся стихийно, под влиянием внешней по отношению к образованию среде, - и это несмотря на осознание значимости музыки, частое обращение к ней. Соот-
ветственно, музыкальный импрессинг не связывается с жизненно важными переживаниями, не включается в жизненный опыт. Об этом убедительно говорят коэффициенты корреляции жанра произведения, которое вызвало музыкальный импрессинг, и жанров, названных в числе предпочитаемых. Если у музыкантов этот коэффициент (ry) составляет 0,66 (при p<0,05), то у немузыкантов - всего 0,03 (при p<0,05).
Попытаемся сформулировать общие выводы из обобщения теоретических подходов и эмпирических данных, систематизированных и описанных выше.
Мы считаем, что музыкальный им-прессинг является относительно независимым психическим феноменом, проявляющимся во взаимодействии человека и музыки. Это переживание связано с упоением именно организованными звуками, а не иными раздражителями. На протяжении жизни человека импрессинг может развиваться, обогащаться и превратиться из обычного эмоционального впечатления в содержательную часть переживания глубины и духовных смыслов подлинно художественных произведений.
Первые - ранние - импринтинго-вые впечатления от музыки по большей части основаны на психофизиологических механизмах, но уже в раннем возрасте разовое переживание, сохраняемое в памяти как образ, представление, может быть вспомнено и обнаружено человеком в своём жизненном опыте. Импрессинг - это событие, в переживание которого вовлечены и высшие психические функции человека: оно осознаётся, реф-лексируется, оценивается. Это событие, фиксирующее формирование но-
вого отношения, эмоциональный опыт нового вида, узнаваемый человеком в самом себе, открываемый как нечто ранее не переживаемое.
У тех, кто начинает погружаться в музыкальную деятельность, импрес-синговые отклики на музыку углубляются: в них перестают преобладать ассоциации с внешними (тембровыми, ритмическими, интервальными) признаками музыкальной ткани; переживание перемещается в смысловые стороны произведения, связанные с формой структурных единиц музыкальной речи и общей формой произведения, с «культурно нагруженными» метафорическими представлениями признаков музыки. В импрессинге проявляются не только эмоции, но и аналитически-оценочные (рациональные, рефлексивные) составляющие, что позволяет человеку во взаимодействии с музыкой переходить от подчинения впечатлениям от музыки к полноценному взаимодействию с произведением, от пассивной позиции - к пониманию и активному формированию собственных музыкальных переживаний, средств выражения смысла.
Импрессинг может эволюциони-зировать в многообразных вариантах и играть различную роль в осознании и регулировании жизнедеятельности человека, но может и просто сохраняться как некое сокровенное, личное воспоминание, которым не делятся с окружающими и к которому обращаются для преодоления трудностей жизни, для отдыха, в поисках приятного переживания. Такое переживание актуализируется в ситуациях гедонистических переживаний чистого удовольствия или в трудных ситуациях как попытка уйти от неприятных эмоций. Однако, когда у человека ак-
туализируется интенциональное состояние поиска разрешения трудной ситуации, некоторое событие может «включить» переживание, которое Ф. Е. Василюк называет ценностным, и здесь у человека ценности либо меняются, либо обнаруживается ценность, в служении которой человек «находит смысл и оправдание своей жизни» [10, с. 134]. Здесь музыка может стать как событием, включающим изменение ценностей (пусть временное, как, например, в рассказе «Фараон и хорал» О. Генри), так и носителем и смыслообразующим объектом, а импрессинг - орудием.
Описание подобного проявления импрессинга можно увидеть, например, в книге Дэниела Кавиччи об американских фанатах певца Брюса Спрингстина (Bruce Springsteen). Автор, выделяя два типа фанатов, к первому относит тех, у кого поклонение Б. Спрингстину пришло «как удар», в результате сильного переживания. Представители этого типа могут «подробно описать тот самый момент и говорить о том, что они чувствовали и что делали». Д. Кавиччи подчёркивает, что такие фанаты часто говорят, что «удар» произошёл в период кризиса, когда они «были потеряны», одиноки или несчастливы перед своим «обращением». Они негативно описывают свою деятельность или представления в период, предшествующий «открытию» Спрингстина. В описаниях этого опыта автор видит сходство с тем, как описывают свой опыт новообращённые евангельские христиане
[11, р. 43].
Импрессинговое впечатление может вплетаться в переживания, называемые А. А. Мелик-Пашаевым ключевыми переживаниями, которые «за-
63
64
хватывают человека целиком, на интеллектуальном, эмоциональном, соматическом уровне» [12, с. 273]. Такое переживание, по словам исследователя, «навсегда запечатлевается в эмоциональной памяти и отчётливо помнится во всей конкретности и чувственной полноте до конца долгой жизни, хотя случается в большинстве случаев в детстве и юности. Причём вспоминается именно как главное позитивное событие, как некий опережающий акт самопознания, определивший жизненный и творческий путь» [Там же]. Важным здесь является и тот факт, что такие определяющие судьбу впечатления становятся ими не в тот момент, когда человек их переживает, а когда он осознаёт, познаёт их.
В этой связи нельзя не вспомнить, что М. К. Мамардашвили, говоря, что «познать самого себя - это прежде всего познать те впечатления, которые говорят нам о чём-то скрытом в нас», называл такие переживания, «познания» знамениями, которые «ставят нас перед задачей познания самих себя, так как знамения - это такого рода впечатления, которые именно потому и впечатляют, что содержат в себе какую-то скрытую истину о реальности и о нас самих» [13, с. 126-127]. Если такие ключевые переживания, знамения связаны с музыкой, она может стать жизненным путём человека.
Однако не следует отождествлять музыкальный импрессинг с собственно художественной реакцией - это только значимое для личного опыта переживание, которое может стать основой интереса к музыке, нахождением способов опоры на неё в разных жизненных ситуациях, воспоминанием, ассоциативно «всплывающим»
при определённых обстоятельствах. Оно облегчает путь к развитию эстетической реакции и тем самым может быть полезным в художественном развитии человека. Художественное же переживание не только эмоция, которая возникает под воздействием раздражителя - музыки, а эмоционально окрашенный процесс, возникающий как результат собственной деятельности, в которой совершается акт эстетического освоения предмета произведения и конструирования художественного образа. В этом акте человек причащается к опыту переживаний, выраженных художником и закреплённых в культуре, активно преодолевает собственные эмоции.
Можно ли педагогам-практикам участвовать в возникновении, формировании, обогащении музыкального импрессинга? На наш взгляд, стимулирование возникновения ситуаций, когда учащийся не только переживает, но и активен в конструировании элементов текста, когда осуществляется соединение чувственности и смысла, в определённой мере осознано и реализовано в разных системах музыкального обучения и воспитания. Например, у К. Орфа это музыкально-театрализованные игры, где проявляется единство художественного образа, пения, речи и игры на музыкальных инструментах, у Э. Жак-Далькроза -создание ритмических произведений, отражающих содержательно-смысловые стороны музыкальных произведений. Стимулирует активность музыкальных переживаний и распространённый в Японии метод Судзуки, построенный на коллективном обучении игре на скрипке.
Однако быстрые и радикальные изменения социокультурной ситуации
во всём мире, включая нашу страну, требуют, на наш взгляд, поиска новых методов и средств, позволяющих музыкальному обучению и воспитанию включать в свой арсенал стимулирование импрессинговых переживаний, ориентировать эти переживания на актуализацию «живого» погружения ученика в музыку, чтобы не исчезал, по выражению Л. С. Выготского, «момент сохранения художественного впечатления», чтобы искусство не превращалось в факт внеэстетиче-ский, чтобы не «уничтожить его действие, для того чтобы раскрыть его значение» [14, с. 245].
Содержание и методы музыкального образования должны быть открыты для их развития в разных контекстах, и стимулирование музыкальных импрессинговых впечатлений -способ актуализации одного из таких контекстов. Разумеется, такое стимулирование - не самоцель, ради этого нельзя опираться на произведения, в которых яркость достигается за счёт внешних эффектов, воздействующих на психику как физиологический раздражитель, без смыслового соответствия, в ущерб художественности. Им-прессинг как отзыв на музыку «здесь-и-сейчас» может стать средством формирования музыкального опыта, если в учебно-воспитательном процессе будет реализоваться ориентация на такие условия, как сохранение чувственного отклика, расширение разнообразия ситуаций, активность учеников во взаимодействии с музыкой.
Учителя музыки должны обратить внимание на важность выявления у своих учеников импрессинго-вых впечатлений, на развитие умений описания учениками своих переживаний, на подбор произведений,
которые могут волновать, «ложиться на душу» ученику и повышать его музыкальность.
В подростковом возрасте возможно и формирование способности рефлексировать на особенности того, что и почему в музыке больше всего их впечатляет. С этой целью можно ставить обучающихся в ситуации, когда они могут осмыслить некоторые стороны использования музыкально-психологического знания в своём самосовершенствовании, осознать субъективные, индивидуальные аспекты работы сознания при восприятии произведения и формировать собственный «язык описания» этих особенностей, включая индивидуальную лексику описания разномодальных психических образов и эмоций (кинесических, зрительных, эстетических и др.). Тем самым начнёт закладываться основа прямого обращения к индивидуальным субъективным ощущениям, эмоциям, чувствам, образам, возникающим в психике ученика, что будет способствовать включению музыки в личностный арсенал средств регуляции поведения человека и развития его духовного мира.
Школьное музыкальное образование должно побороть разорванность формирования музыкального опыта в образовании и в повседневной действительности, преодолевая «всеядность» современного слушателя, который в звуковом пространстве бытовых сторон жизни имеет неограниченные возможности встречи и с музыкой отдыха, и с музыкой «душевного труда», изменяя способы его обращения к музыке в быту, в организации собственной жизнедеятельности.
65
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Равич-Щербо, И. В., Марютина, Т. М, Григоренко, Е. Л. Психогенетика [Текст] : учебник / И. В. Равич-Щербо, Т. М. Марютина, Е. Л. Григоренко ; под ред. И. В. Равич-Щербо. - М. : Аспект Пресс, 2000. - 447 с.
2. Эфроимсон, В. П. Генетика гениальности [Текст] / В. П. Эфроимсон. - М. : Тайдекс Ко, 2002. - 376 с.
3. Clarke, E., Dibben, N., Pitts, S. Music and Mind in Everyday Life [Text] / E. Clarke, N. Dibben, S. Pitts. - Oxford : Oxford University Press, 2012. - 214 p.
4. Sloboda, J. A. Exploring the musical mind: cognition, emotion, ability, function [Text] / J. A. Sloboda. - Oxford : Oxford University Press, 2005. - 437 p.
5. North, A. C., Hargreave, D. J. The Social and Applied Psychology of Music [Text] / A. C. North, D. J. Hargreaves. - New York : Oxford University Press, 2008. - 476 p.
6. Lehman, A. C., Sloboda, J. A., Woody, R. H. Psychology for Musicians. Understanding and Acquiring the Skills [Text] / A. C. Lehman, J. A. Sloboda, R. H. Woody. - Oxford : Oxford University Press, 2007. - 268 p.
7. Торопова, А. В. Музыкальная психология и психология музыкального образования [Текст] : учеб. пособие / А. В. Торопова. -
66 Изд. 3-е, испр. и доп. - М. : Граф-Пресс, 2010. - 240 с.
8. Лазарев, М. Л. Сонатал: Школа дородовой педагогики [Текст] / М. Л. Лазарев. -М. : Новая школа, 1993. - 67 с.
9. Гильманов, С. А. Некоторые характеристики личности будущих музыкантов-исполнителей как субъектов профессиональной деятельности [Текст] /
C. А. Гильманов // Психология человека в современном мире. Т. 4 : материалы Всероссийской юбилейной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения С. Л. Рубинштейна, 15-16 октября 2009 г. - М. : Изд-во Ин-та психологии РАН, 2009. - С. 139-146.
10. Василюк, Ф. Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций) [Текст] / Ф. Е. Василюк. - М. : Изд-во МГУ, 1984. - 200 с.
11. Cavicchi, D. Tramps like Us: Music & Meaning among Springsteen Fans [Text] /
D. Cavicchi. - New York : Oxford University Press, 1998. - 222 p.
12. Мелик-Пашаев, А. А. Ключевые переживания, лежащие в основе творчества [Текст] / А. А. Мелик-Пашаев // Творчество: наука, искусство, жизнь : материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 95-летию со дня рождения Я. А. Пономарёва ; ИП РАН, 24-25 сентября 2015 г. - М. : Изд-во Ин-та психологии РАН, 2015. - С. 272-274.
13. Мамардашвили, М. К. Эстетика мышления [Текст] / М. К. Мамардашвили. - М. : Изд-во Московской школы политических исследований, 2000. - 416 с.
14. Выготский, Л. С. Психология искусства [Текст] / Л. С. Выготский. - М. : Педагогика, 1987. - 344 с.
