CC BY
67
истории. Важнейшими составляющими нашего образа действительности и нашего познания ее являются, по Дильтею, «живое единство личности, внешний мир, индивиды вне нас, их жизнь во времени, их взаимодействие». Все это, как и познание исторических взаимосвязей, может быть объяснено из целого человеческой природы и на основе жизни как входящих в круг жизнеосуществления [3].
Хайдеггер стремился прояснить в человеке именно бытийные характеристики, увидеть человеческое бытие таким, каким являет оно себя в «повседневном здесь-бытии» (Dasein). Изначальная данность здесь-бытия в том, что оно пребывает в мире. Жизнь и есть такая действительность, которая пребывает в этом мире, причем так, что она обладает этим миром. Жизнь и ее мир никогда не бывают рядоположенными, жизнь обладает своим миром. Но человек в повседневности не принадлежит самому себе, «бытие-в-мире — это совместное бытие друг с другом».
В последнее время в рамках социологии складываются новые парадигмы для социального познания, опирающиеся на «социологию человека и среды» и теорию социальной коммуникации как универсального социокультурного механизма. В этой концепции особое место отводится «режиму диалога» и «текстовой деятельности» как основным механизмам коммуникации в обществе (исследования T.M. Дридзе). Эти аспекты коммуникативности исследуются социологией и науковедением, но они не обращаются к эпистемологическим проблемам, выясняющим, как коммуникативность влияет на сам процесс получения знания, на его методы и формы, каковы философские смыслы феномена коммуникации в познавательном процессе.
Аналитики, работающие в проблемном поле новой парадигмы образования, отмечают причины, предпосылки и основания, сдерживающие обновление образования. Среди причин В.А. Болотов и В.В. Сериков называют односторонность и дисгармоничность, когда вместо целостного социокультурного опыта индивид фактически осваивает лишь часть его, преимущественно предметно-знаниевый компонент. Ориентация на усвоение знаний об окружающем мире берет начало с эпохи позднего Возрождения, когда в европейских школах стали отходить от религиозно-тоталитарного образования, в процессе которого заучивались религиозные тексты и на этой основе формировались общепринятые нормы поведения. Становление целостной научной картины мира помогало индивиду ориентироваться в нем. В это время наметился переход к знаниевой модели, к сознательному усвоению понятий, к стихийно-материалистическому, природо-сообразному образу мышления» [2, С. 8].
Приоритет самостоятельности и субъектности индивида в современном мире требует укрепления общекультурного фундамента образования, развития умений мобилизовать свой личностный потенциал для решения различного рода социальных, экологических и других задач и разумного нравственно-целесообразного преобразования действительности. Сегодня социальной практикой востребован специалист, который вступит в жизнь со сложившимся творческим, проектно-конструктивным и духовноличностным опытом. Доминирующая в современном социальном институте образования структура знаниевого подхода ориентирована не на эту функцию.
В этой связи в последнее десятилетие предпринимались усилия, ориентированные на выход за пределы знаниевой парадигмы, создавались новые образовательные модели. Среди них можно выделить предлагаемую В.В. Краевским и И.Я. Лернером модель, получившую название культурологическая модель содержания образования. Данная модель ориентирована на совокупность основных видов опыта, освоение которого обеспечивает преемственность в социокультурной среде. В.В. Краевский и И.Я. Лернер обращаются к компонентам культурного опыта - к знаниям о различных областях действительности, опыту выполнения известных способов деятельности, творческой деятельности, эмоционально-ценностного отношения к объектам и средствам деятельности человека.
Таким образом, осмыслив вышеизложенное можно предположить, что
в условиях современной динамики социальности, науки, культуры образованность приобретает не общий, а функциональный характер, что означает наличие у человека внутренней психологической и профессиональной готовности, способности и предрасположенности к повышению уровня образования, его непрерывное осуществление, реализацию возможностей свободного выбора профессии, владение коммуникативными способностями. В качестве исходного показателя можно назвать ориентацию образования на формирование личностной готовности стать другим.
Литература
1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб.: Азбука-классика, 2004.- 480 с.
2. Болотов, В. А. Компетентностная модель: от идеи к образовательной программе / В. А. Болотов, В. В. Сериков // Педагогика. - 2003. - № 10. - С. 15-20.
3. Дильтей, В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации / В. Дильтей//: М. Университетская книга, 2000. - 265 с.
4. Миронов, В. В. Современные философские проблемы естественных, технических С56 и социально-гуманитарных наук/ В. В. Миронова //: учебник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук / под общ. ред. д-ра филос. наук, проф. В. В. Миронова. — М.: Гардарики, 2006. — 639 с.
5. Сандакова, Л.Г. Образование как фактор социально-экономического развития общества в условиях глобализации / Л.Г. Сандакова // Этика будущего: аксиология устойчивого развития. Материалы Байкальского Философского форума. - Улан-Удэ: Изд-во Восточно-Сибирского государственного технологического университета, 2008. - С. 147-157.
6. Фуко, М.П. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности / М. П. Фуко//: М.: Касталь, 1996. - 448 с.
Садыкова Г.Т.
Кандидат философских наук, Казахский научно-исследовательский институт культуры МУЗЫКАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ КАЗАХОВ: ИСТОРИКО - КУЛЬТУРНЫЙ РАКУРС
Аннотация
В статье показано, как казахская традиционная музыкальная культура, проходя несколько историко-культурных этапов в своем развитии, тем не менее, изменяясь и адаптируясь к новым условиям, сохраняет способность выражения духовной связи между поколениями и обеспечения самобытности общества в условиях модернизации государства и общества.
Ключевые слова: культура, музыкальные традиции, модернизация
Sadykova G.T.
Ph.D., Kazakh Scientific Research Institute of Culture KAZAKH MUSICAL TRADITIONS: HISTORICAL AND CULTURAL ASPECT
Abstract
The paper shows how Kazakh traditional musical culture, going through a number of historical and cultural stages in its development, being transformed and adapted to the new conditions is at the same time capable of expressing spiritual link between generations ensuring the identity of the society in the conditions of modernization of the state and the community.
Keywords: culture, musical traditions, modernization
В культурно-историческом ракурсе в качестве ведущих тенденций развития казахской музыкальной традиций, можно выделить следующие: 1. Собственно традиционная культура; 2. Инновационные явления в сфере казахской музыкальной традиции; 3. Новообретенные пласты как доминанта казахстанской культуры.
130
В первой сфере приоритетное положения занимает духовное наследие казахского народа, являющееся ярким отражением кочевой культуры как таковой. Ее истоки уходят в глубокую древность. Древний пласт фольклора казахов сохранил общетюркские образы и общие для тюркских народов музыкальные интонации. Основу традиционной культуры составляют музыка и поэзия, которые достигли профессионального уровня развития. Казахские традиционные профессионалы - это композиторы и поэты, певцы и инструменталисты в одном лице, а также знатоки древних тенгрианских обрядов и Корана, носители новых идей и знаний. В степи их почитали не только как деятелей искусства, но и как избранников высших сил и носителей Истины, которую они имели право высказывать в песне при всем народе даже правителям. Именно традиционная музыкальная культура казахов способствовала наибольшему и полному выражению сущности общественного сознания, выражению духовной связи между поколениями, то есть между прошлым, настоящим и будущим. Будучи вплетенным в жизненную действительность, она позволяет конкретному человеку, живущему тревогами сегодняшнего времени, вписаться в контекст естественноисторического процесса, осмыслить свою социальность, причастность к социокультурным ценностям, к человеческой цивилизации.
В духовном наследии казахов-кочевников музыка, во-первых, неотъемлемая часть традиции. Во-вторых, всеобщее достояние, создаваемое, исполняемое и транслируемое на уровне всего общества. Традиционным типом восточного музыканта -профессионала, сочетающего в одном лице исполнителя и создателя, является сазгер (от тюрк.: музыка). Для того, чтобы стать сазгером, необходимы были универсальные дар импровизатора и создателя. Только человек, обладающий незаурядной одаренностью, имеющий неодолимую тягу к искусству, может упорным трудом добиться звания сазгера, то есть, анши, сал, сэри, кюйши, акына, жырау, жыршы. Профессиональные деятели традиционного музыкально-поэтического искусства делятся на жырау (творцы больших и малых эпических жанров, а также воины, советники ханов), акынов (поэты-песенники и профессиональные участники музыкально-поэтических состязаний - айтысов), салы и серэ (создатели и исполнители лирических песен), кюйши (создатели и исполнители кюев). Все они были блестящими импровизаторами, способными мгновенно создавать шедевры на глазах восхищенных слушателей. На Востоке традиционным музыкальным деятелям казахов родственны исполнители индийских раг, арабского макама, иранского дастгяха, корейского пансори, индонезийского гамелана и так далее, в Европе - средневековые немецкие мейстерзингеры и шпильманы, англо-французские менестрели, французские жонглеры и труверы: а в ХХ веке -джазмены.
Эпос и песня являются привычными атрибутами традиционных культур, тогда как казахский кюй - явление уникальное. Кюй -это инструментальная миниатюра, длительностью от 2 до 5 минут. Малые временные параметры нисколько не ограничивают глубину содержания, восприятие которого требует медитативного погружения для раскрытия «бесконечности» музыкального времени.
Сторонники и ценители традиционного искусства всегда были обеспокоены судьбой самобытных форм казахской традиционной музыки. Поэтому особенно актуален вопрос, поставленный искусствоведом А.Мухамбетовой, поднявшей проблемы в системе образования музыкантов-народников: что же в существующей системе образования мешает сегодня воспитанию полноценного аутентичного музыканта, продолжателя традиций Курмангазы. И тут же дает ответ: «Совмещение в обучении традиционного казахского и европейского репертуара формирует музыкальное сознание эклектичное, неспособное к глубокой интерпретации как европейских, так и казахских произведений» [1, 199]. Достойную альтернативу этим веяниям составили деятельность величайшего музыканта, композитора и дирижера своего времени Н.Тлендиева, оркестров «Отрар сазы» и «Шертер», ансамблей «Мурагер» и «Сазген сазы», фольклористкая деятельность Булата Сарыбаева, научно-исследовательская деятельность ведущих ученых искусствоведов, культурологов, исполнительская практика самих исполнителей и носителей традиционной культуры, способствующие сохранению, интенсивному развитию и функционированию аутентичных форм инструментальной музыки казахов. Необходимость обращения к народным формам традиционной культуры определяется социальными изменениями, духовными запросами народа в современных условиях. Это обусловлено еще и тем, что сегодня акыны-импровизаторы через свое самобытное национальное видение, которое обострено социальными противоречиями, пытаются выразить общечеловеческие ценности, приобретенные веками казахским народом, пытаются прорваться к сознанию современных людей.
Переходя к характеристике второй тенденции, а именно: культурологическому анализу инновационных явлений в сфере казахской музыкальной традиции, отметим, что, социокультурная модернизация имела место и в традиционном обществе. Ее особенность состоит в том, что она имеет эволюционный характер, это плавный процесс, протекающий внутри культурной среды. Что касается инновационной тенденции, то ее формирование обуславливается иными составляющими. Для нее оказываются определяющими кросскультурные, межкультурные взаимодействия. Общим между первой и второй тенденциями является опора на народные традиции, устную форму бытования. Отсюда вытекает и сходство социодинамики данных культурноисторических пластов. Как известно, в советской науке существовало разграничение культуры на народное (дилетантское, любительское, «низкое») искусство и элитарное (профессиональное, «высокое») искусство. Применительно к музыкальной культуре к сфере высокого искусства была отнесена классическая европейская музыка, или, письменное музыкальное искусство [2]. Что же касается традиционной культуры, то она была причислена наряду с художественной самодеятельностью к творчеству народных масс. Исследователи, проводя сравнительный анализ, нередко отмечали отличие художественной самодеятельности от профессионального искусства в том, что первоначальным и существенным является не собственно художественный, а социокультурный признак. Становление художественной самодеятельности в Казахстане, как своеобразной формы народного творчества, тесно связано с развитием этого социокультурного явления после победы революции 1917 года и, в связи с преобразованиями в области общественно-культурной жизни, в условиях социализма. Художественная самодеятельность, таким образом, представлял собой явление советской культуры и был обозначен как новый социалистический тип народного художественного творчества, связанный с переустройством в различных областях в общественной жизни, вызвавших коренные трансформации не только в материальном производстве, но и в духовной жизни и, таким образом, преобразуя творчество народа с учетом новых социально-исторических реалий. Феномен этнического возрождения вызвал огромный познавательный и практический интерес к конкретной истории и культурным традициям своего народа, в результате чего в 80-е годы формируется огромное количество фольклорных коллективов, создаются национальные культурные центры, благодаря которым уделяется большое внимание созданию этно-фольк-коллективов, отличавшихся многообразием красок и форм, самобытным колоритом. Своей концертной деятельностью они способствовали формированию эстетических вкусов своих слушателей, стимулировали создание новых творческих коллективов в казахской музыкальной традиции, имевшей индивидуальный исполнительский характер - возникновению семейных ансамблей.
Третья тенденция - новобретенный пласт как доминанта казахстанской культуры - базируется на принципиально иных основаниях, коренных преобразованиях, имея, таким образом, революционный характер. Здесь главной тенденцией становится дифференциация-расчленение, обнаруживающее себя во всех аспектах жизни общества. Искусство автономизируется, расщепляясь на отдельные виды. Некогда единый творческий процесс распределяется между композитором, поэтом и исполнителем. В итоге статус истинной культуры приобретает профессиональная композиторская музыка. Следствием столь динамичных веяний становится неоднозначное отношение к традиционной культуре. Сказанное проявляется наиболее рельефно при анализе культуры Казахстана советского времени, при оценке которой наблюдается переход от официально принятой позитивной оценки к эмоциональным высказываниям либо излишне негативного, либо восторженно ностальгического характеров. В ХХ веке казахи,
131
продолжая свою устную профессиональную традицию, осваивают европейское искусство, основанное на письменности. По образцу европейского симфонического оркестра создаются оркестры казахских народных инструментов, открываются консерватория, филармонии, оперные театры, симфонические и камерные оркестры, появляются исполнители европейского типа и дирижеры, композиторы пишут казахские оперы, балеты и симфонии, обогатившие мировую музыку самобытным, национальнохарактерным искусством. Источником творческой мысли и новых энергий для современных казахских композиторов служит традиционная музыка, составившая основу многих оперных сцен. Так, в результате синтеза принципов европейской симфонии и казахской профессиональной инструментальной музыки возник новый жанр - «кюй для оркестра». Преломление казахских инструментальных традиций, сложившихся в течение столетий, обусловило колоритные оркестровые краски и тембры, виртуозные приемы фортепианной и вокальной филигранной техники. Обращение к древней казахской мифологии, тенгрианскому мировоззрению и истории обновило художественно-эмоциональную сферу музыки от образов сакральных животных-тотемов до философских размышлений и высокой трагедийности. Предыдущий - советский - период являлся исключительно сложным, и в этом смысле, судьбоносным для нации и государства. Сегодня можно говорить о том, что Казахстан с честью выдержал это испытание на прочность духовных основ. Закономерным следствием этого пограничного этапа стал период независимости Казахстана, отмеченный интенсивным взаимодействием традиции и модернизации, а именно: устного пласта и письменного, кочевого и оседло-земледельческого. В сфере музыкальной культуре этот процесс характеризуется обогащением тематики и образной сферы, повышением интереса к национальной истории и культуре.
Наряду с вышеотмеченными процессами, происходит становление новых социокультурных веяний: серьезные исследования традиционной культуры казахов, формирование новых междисциплинарных сфер: кочевниковедение, кюеведение, казахстанское этномузыковедение, которые должны содействовать качественному скачку - «перейти к новому уровню и состоянию социальноэкономической и духовно-культурной жизни, отвечающему категориальному статусу не становления, а развития» [3, 83].
Литература
1. Мухамбетова А. Культурологические парадигмы конца века и система образования музыкантов-народников // Курмангазы и традиционная музыка на рубеже тысячелетий. Материалы международной конференции, посвященной 175-летию Курмангазы. - Алматы, 9-11 ноября 1998 г. - С. 199-200.
2. Мазель Л.А. О природе и средствах музыки: теоретический очерк. - М.: Музыка, 1991. - 80 с.
3. Нысанбаев А. Глобализация и проблемы межкультурного диалога в 2-х томах. - Алматы: Компьютерно-издательский центр ИФИП МОН РК, 2004. - Том 1. - 274 с.
ГЕОРГРАФИЧЕСКИЕ НАУКИ / GEOGRAPHICAL SCIENCE
Воронин А.А.1, Лепешкина Л.АД Кузнецов Б.И.3, Николаев Е.А.4, Серикова В.И.5, Воронина В.С.6
‘Кандидат сельскохозяйственных наук; 2 кандидат географических наук; 3 кандидат биологических наук; 4 кандидат биологических наук; 5 кандидат биологических наук; 6 аспирант, Воронежский госуниверситет ЛАНДШАФТНО-ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА РЕКРЕАЦИОННОГО ПОТЕНЦИАЛА ЛАНДШАФТОВ БОТАНИЧЕСКОГО САДА ВОРОНЕЖСКОГО ГОСУНИВЕРСИТЕТА
Аннотация
В статье рассматривается ландшафтно-экологический подход в оценке рекреационного потенциала территории ботанического сада Воронежского госуниверситета и перспективы использования рекреационных ресурсов Сада. В результате исследования выделены две ландшафтно-рекреационные зоны и пять ландшафтно-рекреационных комплексов.
Ключевые слова: ландшафтно-экологическая оценка, рекреация, ландшафт, ботанический сад.
Voronin A.A. *, Lepeshkina L.A. 2, Kuznetsov B.I 3, Nikolaev E.A.4, Serikova V.I.5, Voronina V.S.6 ‘PhD in agricultural sciences^ PhD in of geographical sciences; 3PhD in biological sciences; 4 PhD in biological sciences;5 PhD in biological sciences; ^Postgraduate student, Voronezh State University LANDSCAPE AND ENVIRONMENTAL ASSESSMENT OF RECREATIONAL POTENTIAL OF LANDSCAPES OF
BOTANICAL GARDEN
Abstract
The article discusses the landscape-ecological approach in the assessment of the recreational potential of the botanical garden of the Voronezh State University and the prospects for the use of recreational resources of the Garden. The study identified two landscape and recreational areas, and five landscape and recreational facilities.
Keywords: landscape-ecological assessment, recreation, landscape, botanical garden.
Ботанический сад им. профессора Б.М. Козо-Полянского Воронежского госуниверситета - памятник природы регионального значения, располагается в северной части города Воронежа и занимает площадь 72,3 га. В пределах Сада сохраняются антропогенно-трансформированные естественные сообщества широколиственных лесов, лугово-степных склонов, представлены основные коллекции и экспозиции флоры мира: туэтум, пинетум, культуры сосен, арборетум, Мичуринский сад, дикие плодовые культуры, географический дендропарк [1, 2]. Ботанический сад имеет выгодное географическое положение в системе города Воронежа и хорошую транспортную доступность для рекреантов. Земли Сада относятся к средней степени антропогенной трансформации [3].
В настоящее время территория ботанического сада включает следующие ландшафтные комплексы: садово-парковые, лесопарковые, лесные, лугово-степные и залежные. [4, 5]. Для оценки благоприятности развития рекреационной деятельности на территории ботанического сада используются следующие ландшафтно-экологические показатели: рельеф, климат, водные объекты, растительность, флора и фауна, экологическая ценность, ландшафтное разнообразие [3, 4].
При оценке рельефа учитываются следующие характеристики: относительные высоты, крутизна склонов, расчлененность территории, особенности поперечного профиля центральной балки и ее крупных отрогов. Территория ботанического сада приурочена к системе балки Ботаническая Доно-Воронежского водораздела, где хорошо выражен склоновый тип местности с уклонами до 20-22° и более. Максимальная ширина балки 80 м, глубина - 20 м. Сохраняются беллигеративные микроформы рельефа - многочисленные воронки, рвы и окопы. Пересеченный рельеф местности определяет разнообразие почв, фитоценотическое и флористическое богатство.
При проведении экологических и рекреационных маршрутов важную роль играет комфортность окружающей среды. В целом для ботанического сада характерен городской умеренно-влажный тип погоды. Температура и относительная влажность в летний период (июль) близки к окрестным значениям и соответственно равны 25-26 °С и 90-95%. Среднегодовая температура воздуха +5,6°С. Среднее количество осадков 560 мм в год [6].
Ценность различных экосистем ботанического сада для рекреации определяется видовым составом флоры и фауны, разнообразием растительных ассоциаций и формаций, общим проективным покрытием различных сообществ и особенностями их распределения по территории. Особенно привлекательными являются участки смешанного или широколиственного лесов с разреженным подлеском, а также лесные культурофитоценозы с древесно-кустарниковыми экзотами. Здесь гнездятся дрозды, сойка, вертишейка, большой пестрый дятел, желна, вяхирь, ястреб-пеперелятник. Обычны еж, ласка, обыкновенная бурозубка,
132
