CC BY
20
УДК 75 ББК 85.1
музыкальность портрета (на примере живописи г. Барнаула)
Ирядуха Наталия Анатольевна,
кандидат искусствоведения, преподаватель кафедры гуманитарно-правовых дисциплин, Алтайский институт экономики, ул. Кленовая, д. 101/2, г. Барнаул, Россия, 656057, e-mail: [email protected]
Аннотация
Предлагается уникальное понимание музыкальности живописи сквозь призму религиозных представлений. Данное явление может стать ориентиром в оценке и интерпретации художественного произведения. Использование метода дополнительности в анализе живописи приводит к появлению его музыкальных аналогов, обогащающих восприятие портрета и, одновременно, переводящих позицию зрителя из пассивной в соавторскую.
Ключевые слова
Портрет, музыкальность, свет, исихазм, звук.
Любое научное исследование представляет интерес только тогда, когда его результатом становится найденная закономерность, раскрывающая тайны Мира или объясняющая суть происходящего в Мире и т.д. Поэтому наше исследование направлено на выявление неизвестных или малоизвестных фактов, приводящих, в конечном счёте, к обнаружению искомых мировых закономерностей. В поиске данных аспектов, на наш взгляд правильным, становится обращение к сфере искусства, так как, по мнению Р. А. Пи-менова, каждый русский человек ждёт именно от искусства, что оно откроет ему самое важное о сути жизни и мира, о закономерностях индивидуальной и коллективной духовной жизни. Русскому человеку хотелось бы получить от искусства вселенской мудрости1. Но наука об искусстве достаточно молода и до сих пор не отличается полнотой. Её категории, зачастую, счита-
1 Пименова Р. А. Культурно-географические мотивы в философских трудах И. А. Ильина [Электронный ресурс] // Юбилейная научная конференция «Культурный ландшафт: теория и практика» (3-11 ноября 2003 г.). URL: http://www. kultland2003.narod.ru/4-6.html (дата обращения 15.04.2016).
ются ненаучными плодами вдохновения творцов, поэтому вполне объяснимым становится желание исследователя развеять подобные мифы. Из всего многообразия указанных категорий мы выбрали одну из самых спорных, так как именно она, на наш взгляд, может привести к выявлению необходимой закономерности.
О «музыкальности живописи» принято говорить в контексте теории В. В. Кандинского2. В свою очередь, основания названной теории имеют множественные подтверждения в других областях знания, о которых уже неоднократно писали3. Тем не менее, на наш взгляд, существует ещё одна грань тесной связи музыки и живописи, которая практически не представлена в научной литературе.
И. А. Ильин, определяя основные источники русского искусства, говорит о том, что русская
2 Кандинский В. В. О духовном в искусстве. Л., 1990.
3 Сухорукова Н. А. Музыкальность как свойство живописи: автореф. дисс. ... канд. искусствоведения. Барнаул:
Изд-во Алтайского государственного университета, 2006.; Дивакова Н. А. Музыкально-звуковой образ культуры Алтая (на примере живописи): монография. Барнаул: Азбу-
ка, 2011.
49
50
живопись изначально пронизана духом иконы, точно так же, как её две генетические родственницы (византийская и итальянская живопись), берущие своё начало в иконописи. Начало русской музыки И. А. Ильин тоже связывает с атрибутом религиозной службы — молитвой. Русская классическая музыкальная традиция формируется в поющем сердце глубоко верующего человека. Она одновременно раскрывает искомую вселенскую мудрость мира и духа и является проявлением логической силы, душевным очищением4. Принимая во внимание природную общность иконы и молитвы, можно сделать предположение о существовании единого начала русской живописной и музыкальной традиций, что значительно усиливает все известные физические, математические, физиологические, психологические, образные, ассоциативные и т. д. факторы тождественности музыки и живописи. Это единое начало есть религия, а, именно, православие.
Самым близким к иконе живописным жанром является портрет, поэтому истоки новой «религиозной» музыкальности, на наш взгляд, необходимо искать именно в нём. Речь, конечно, не идёт о простом переносе традиций иконописи в живописный портрет и поиске в нём музыкального молитвенного состояния. Данное явление рассмотрено нами непосредственно в иконе5, поэтому простое отождествление портрета и иконы, в этом аспекте, было бы, на наш взгляд, достаточно грубым, примитивным и неоправданным действием. Барнаульская живописная практика имеет подобный вариант трансформаций (портрет Н. С. Царёвой В. Ти-муша), что скорее является проявлением ком-плементарности живописи, ставящей амбиции автора и портретируемого под сомнение. Вероятно, допустимым в искусстве становится изображение современника, например в царских, королевских и т.д. одеждах, позах, обстановке, дабы придать образу дополнительный пафос и яркость. Но изображение ныне здравствую-
4 Пименова Р. А. Культурно-географические мотивы в философских трудах И. А. Ильина [Электронный ресурс] // Юбилейная научная конференция «Культурный ландшафт: теория и практика» (3-11 ноября 2003 г.). URL: http://www. kultland2003.narod.ru/4-6.html (дата обращения 15.04.2016).
5 Прядуха Н. А. Художественно-ассоциативный ландшафт культуры Барнаула (на примере музыкально-звуковых характеристик архитектуры города): монография. Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2014.
щего, неканонизированного человека в иконописной традиции, на наш взгляд, выходит далеко за рамки искомого пафоса. Поэтому данное явление нами опускается как негативное, хотя молитвенный музыкальный настрой в этой работе В. Тимуша достаточно велик.
С точки зрения глубинной, природной общности иконы и портрета, следует рассмотреть следующие работы художников Барнаула: портрет В. М. Шукшина О. Яуровой и «Царица. Алтай» Л. Цесюлевича. На первый взгляд, картины значительно отличаются друг от друга в подходе к выбору объекта изображения. В первом случае —это реальная личность известного русского писателя и актёра, во-втором,— собирательный абстрактный, полусказочный образ. Несмотря, на стилистическую разницу, эти две работы объединяет присутствие света, сияния, идущего изнутри картины. Данное явление, на наш взгляд, берёт свои истоки в давней иконописной традиции, связанной с ещё более давним учением «исихазм». Наполненность мира энергиями, со-творёнными Богом, задаёт особенности антропологии исихазма. Тождественность Богу для человека, с точки зрения исихазма, определяется тем, что только человек способен принимать эти божественные энергии и делать их эффективными для собственного личностного роста и, в результате, полезными для всего земного мира. В этом заключается определённое «задание», которое каждый человек должен выполнить. Таким образом, конечной целью стремлений человека становится полное преображение своего существования, действенное преодоление своего земного несовершенства и соединение с Богом (через слияние с его энергиями) — то, что в православной традиции принято называть «обожение человека»6. Божественная энергия — это и есть свет, который присутствует в подавляющем большинстве образцов портретной живописи. Восприятие его музыкальности (об общности звука и света мы писали7), ощущение её действенности для личности человека и для всего земного Мира может стать частью «задания»,
6 Евлампиев И. И. Традиция исихазма в русской культуре: От Андрея Рублёва до Андрея Тарковского. 2008-2010 [Электронный ресурс] // Медиа-архив «Андрей Тарковский». URL: http://tarkovskiy.su/texty/analitika/Evlampiev.html (дата обращения 17.03.2016).
7 Сухорукова Н. А. Музыкальность как свойство живо-
писи; Дивакова Н. А. Музыкально-звуковой образ культуры
Алтая (на примере живописи).
конечной цели усилий человека в преодолении своего несовершенства. «Обоженый человек», отчасти, кроме всего прочего, становится человеком, воспринимающим окружающий Мир в его музыкальности.
Влияние идеологического «заряда», транслированного русской культуре исихазмом, оказалось до такой степени значимым, что в модифицированной форме основные позиции этой традиции могут быть выявлены в культуре и искусстве любой эпохи. Поэтому осмысление исихазма как универсальной идейной парадигмы представляет собой важную задачу современности8. Энергетический импульс этого заряда, на наш взгляд, несколько утрачивается современной культурой, поэтому данное исследование получает дополнительную долю актуальности.
Возвращаясь к поискам истоков присутствия Божественного сияния в русской иконе, следует отметить, что она сохраняет и дохристианские религиозные представления о строении Мира, благодаря присутствию того же Божественного света (как присутствия Бога в Мире) в качестве исходного компонента Мира. С точки зрения языческой традиции, на Руси основными свойствами сверхсвета (Божественного света) были звук, движение и касание, которые способны создавать временной звучащий образ из любой части Вселенной9. Таким образом, изначальная, нетварная музыкальность Мира становится неотъемлемым атрибутом всех русских икон и всей русской живописи, как следствия, в целом. Для современных художников становится важным, на наш взгляд, сохранить этот древнейший мировоззренческий импульс русской культуры, не удовлетворяясь в своих работах использованием только внешних религиозных атрибутов.
Контуры фигур в портретах О. Яуровой и Л. Цесюлевича подхвачены светом. В продолжение иконописной традиции, привнесённой в русское искусство Феофаном, который показывает свечение с помощью очень специфиче-
8 Евлампиев И. И. Традиция исихазма в русской культуре: От Андрея Рублёва до Андрея Тарковского. 2008-2010 [Электронный ресурс] // Медиа-архив «Андрей Тарковский». URL: http://tarkovskiy.su/texty/analitika/Evlampiev.html (дата обращения 17.03.2016).
9 Жарникова С. В. Гусли — инструмент Вселенной [Электронный ресурс] // URL: http://www.youtube.com/ watch?v=8H01FvFVJvs (дата обращения 08.02.2016).
ских приёмов — в виде таинственных световых бликов, похожих на языки пламени, на теле, руках, голове святых или в виде светлых абрисов, охватывающих изображаемые фигуры, барнаульские художники используют сходные методы. Без сомнения, изображая это сияние, Феофан предполагал тот самый «фаворский свет», который является эссенцией божественных энергий, которыми наполнен мир10. Но, в отличие от Феофана, в работах О. Яуровой и Л. Цесюлевича нет противопоставления совершенного Божественного сияния и несовершенного тёмного земного мира, поэтому вполне очевидно продолжение истинно русской традиции проявления «исихазма», заложенной Андреем Рублёвым. У него Божественный свет, пронзающий мир и означающий присутствие Бога в каждом атрибуте бытия, дан человеку и создан для человека. Человек должен через максимальное духовное сосредоточение и «отстранение» от мира, внутри себя самого открыть своё безраздельное единство с божественными энергиями, воспринять себя как явление, тоже способное излучать божественный свет. Магия такого Преображения, позволяющего человеку через молитвенную концентрацию всех своих духовных сил в земном бытии испытать нерасторжимую целостность с Богом, своё безусловное совершенство — это главная цель творений Рублёва11. В анализируемых портретах, конечно, речь не идёт о непосредственном молитвенном сосредоточении, но предельная духовная концентрация портретируемых ощущается в обоих случаях. Если в случае с В. М. Шукшиным вполне понятной становится идея «обо-жения» его личности, то в случае с царицей мы имеем дело, вероятно, с образом мифичным, волшебным, полубожественным. Это символ Алтая, а символ, по определению, обязан быть совершенным и креативным, именно поэтому он становится источником нереального света, преображающего всё вокруг.
Человек ранее был подчинён миру, занимал инертную, «страдательную» позицию, теперь он обнаруживает у себя способность созидательного преображения действительности, соответствуя замыслам божественного совершенства
10 Евлампиев И. И. Традиция исихазма в русской культуре: От Андрея Рублёва до Андрея Тарковского. 2008-2010 [Электронный ресурс] // Медиа-архив «Андрей Тарковский». URL: http://tarkovskiy.su/texty/analitika/Evlampiev.html (дата обращения 17.03.2016).
11 Там же.
51
и причастность к этому божественному совершенству. Главной приметой проявления такой способности становится одухотворение, просветление плоти, значащее исчезновение стереотипа противоборства между духом и телом, идеальным и материальным бытием12. В обоих портретах перед нами предстаёт свободная, способная созидать личность, просветлённая плоть, источающая одухотворение, преображающее мир.
Следует также отметить выразительность, музыкальную содержательность жеста портретируемых. В картине Л. Цесюлевича «Царица Алтай», театральность, а, точнее, балетность образа очевидна. Подчёркнутая пластика рук, поворота головы, осанки выдаёт классическую хореогра-фичность царицы Алтай. Детали костюма, его лёгкость, в сочетании с аскетичностью фигуры отсылают наше воображение к лучшим образцам балетного искусства. Изображение профиля, фигуры со спины с поворотом в три четверти, обладает максимальной динамикой доступной для портретной живописи, а, значит, все временные факторы (темп, ритм, метр) вносят свою прихотливую нюансировку в звучание данной картины, отражая особенности темперамента и характера портретируемой. Л. Цесюлевич в своей работе запечатлел мгновение, которое неминуемо прервётся движением рук, глаз, головы и т.д. Здесь
12 Там же.
динамика жеста обобщает внешнее и внутреннее состояния портретируемой. Жест в портрете В. М. Шукшина более скрытый, так как художница запечатлела писателя в той же динамичной позе, что и царицу Алтай, но в другом ракурсе, отчего все временные характеристики приобрели психологическую сдержанность, драматизм. Погруженности в себя добавляет смещённый в сторону и чуть вниз взгляд писателя. Совершенно очевидно, что в такой позе и таком состоянии он может находиться достаточно долго, хотя внутренняя динамика присутствует, она подчёркнута техникой, фоном, взлахмаченностью волос, цветовыми контрастами и т.п.
Итак, портретная живопись в целом музыкальна, как носитель первичной характеристики божественного сверхсвета—звука, как обладатель единого начала с русским музыкальным искусством, как носитель принципиальной мелодичности. Присутствие в портрете свечения может стать необходимым ключом к прочтению желаемой закономерности, свода правил (музыкальных, в чистом виде, либо религиозно-мировоззренческих, в синтезированном виде). Развитие способности восприятия этого явления, как в среде художников, так и в среде зрителей, может стать ступенью к достижению конечной цели земной жизни, «обожения» человека, приобретению им духовности, искомой современной культурой.
52
Список литературы
1. Дивакова Н. А. Музыкально-звуковой образ культуры Алтая (на примере живописи): монография. Барнаул: Азбука, 2011.
2. Кандинский В. В. О духовном в искусстве. Л., 1990.
3. Кандинский В. В. Точка и линия на плоскости. СПб.: Азбука, 2001.
4. Прядуха Н. А. Художественно-ассоциативный ландшафт культуры Барнаула (на примере музыкально-звуковых характеристик архитектуры города): монография. Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2014.
5. Сухорукова Н. А. Музыкальность как свойство живописи: автореф. дисс. ... канд. искусствоведения. Барнаул: Изд-во Алтайского государственного университета, 2006.
6. Евлампиев И. И. Традиция исихазма в русской культуре: От Андрея Рублёва до Андрея Тарковского. 2008-2010 [Электронный ресурс] // Медиа-архив «Андрей Тарковский». URL: http:// tarkovskiy.su/texty/analitika/Evlampiev.html (дата обращения 17.03.2016).
7. Жарникова С. В. Гусли — инструмент Вселенной [Электронный ресурс] // URL: http://www. youtube.com/watch?v=8H01FvFVJvs (дата обращения 08.02.2016).
8. Пименова Р. А. Культурно-географические мотивы в философских трудах И. А. Ильина [Электронный ресурс] // Юбилейная научная конференция «Культурный ландшафт: теория и практика» (3-11 ноября 2003 г.). URL: http://www.kultland2003.narod.ru/4-6.html (дата обращения 15.04.2016).
MUSICAL PORTRAIT (ON THE EXAMPLE OF PAINTING BARNAUL)
Pryadukha Natalia Anatolyevna,
PhD in History of Arts, teacher, Altai institute of economics, Klenovaia Str. 101/2, 656057 Barnaul, Russia, e-mail: [email protected]
Abstract
It offers a unique understanding of the musical art through the prism of religious beliefs. This phenomenon can become a reference point in the evaluation and interpretation of artistic works. The use of the complementarity in the analysis of the painting leads to the appearance of his musical peers, enriching perception portrait and, at the same time, transforming the viewer from a passive position in the co-authorship.
Keywords
Portrait, musicality, light, hesychasm, sound.
53
