CC BY
21
© Прядуха, Н.А., 2020 УДК 008
DOI: 10.24411/2308-1031-2020-10079
МУЗЫКАЛЬНОСТЬ ОРНАМЕНТА КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА (на примере колокольных орнаментов соборов и церквей Барнаула)
Н.А. Прядуха1
1 Алтайский институт экономики, филиал частного образовательного учреждения высшего образования «Санкт-Петербургский университет технологий управления и экономики», Барнаул, 656011, Российская Федерация
Аннотация. В статье представлена музыкальность произведения изобразительного искусства, как новый фактор формирования культурного ландшафта города в его ассоциативной части. Музыкальность трактуется как универсальное свойство произведения искусства, выходящее далеко за пределы музыки, но дополняющее художественное произведение музыкальными характеристиками. Использование свойства произведения искусства в качестве фактора формирования культурного ландшафта города позволяет обогатить его среду художественными характеристиками, что качественно меняет ее восприятие. Применение межчувственных связей в процессе интерпретации места проживания человека стимулирует активность и свободу творчества интерпретатора, что, в конечном счете, способно привести к формированию его региональной идентичности. Развитие региональной идентичности становится важным инструментом в борьбе с крайними формами глобализации и космополитизма, имеющими свои проявления в современности. Анализ колоколов четырех церквей Барнаула подтвердил, что орнаментальные формы колокольного декора содержат очевидные и скрытые проявления музыкальных характеристик, делающие их максимально привлекательными для исследования синтеза искусств и формирования культурного ландшафта на его основе. Использование авторского сплава методов музыкального и искусствоведческого анализов колокольного декора привело к значительному обогащению его ассоциативной части и заметным изменениям ассоциативности территорий, с которыми колокола тесно связаны.
Ключевые слова: музыкальность, орнаментальные формы, культурный ландшафт, город, территория, звучание.
Конфликт интересов. Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Для цитирования: Прядуха, Н.А. Музыкальность орнамента как фактор формирования культурного ландшафта (на примере колокольных орнаментов соборов и церквей Барнаула). Вестник музыкальной науки. 2020. Т. 8, № 4. С. 206-214. DOI: 10.24411/2308-10312020-10079.
MUSICALITY OF ORNAMENT AS A FACTOR THE FORMATION OF THE CULTURAL LANDSCAPE (on the example of bell ornaments of cathedrals and churches of Barnaul)
N.A. Priydukha1
1 Altai Institute of Economics, branch of the prívate educational institution of higher education "Saint Petersburg University of Management and Economics Technologies", Barnaul, 656011, Russian Federation
Abstract. The article presents the musicality of a work of fine art as a new factor in the formation of the cultural landscape of the city, in its associative part. Musicality is interpreted as a universal property of a work of art that goes far beyond music, but complements the work of art with musical characteristics. Using the property of a work of art as a factor in the formation of the cultural landscape of the city, allows you to enrich its environment with artistic characteristics, which qualitatively changes its perception. The use of inter-sensory connections in the process of interpreting a person's place of residence stimulates the activity and freedom of creativity of the interpreter, which, in the end, can lead to the formation of his regional identity. The development of regional identity is becoming an important tool in the fight against extreme forms of globalization and cosmopolitanism that have their manifestations in modern times. Analysis of the bells of four churches in Barnaul confirmed that the ornamental forms of bell decoration contain obvious and hidden manifestations of musical characteristics that make them as attractive as possible for the study of the synthesis of arts and the formation of a cultural landscape based on it. The author's use of alloy methods of music and art tests of bell decor led to a significant enrichment of its associative parts and noticeable changes in the associative areas, which the bells are closely related. Keywords: musicality, ornamental forms, cultural landscape, city, territory, sound. Conflict of interests. The author declares the absence of conflict of interests. For citation. Priydukha, N.A. (2020), "Musicality of ornament as a factor the formation of the cultural landscape (on the example of bell ornaments of cathedrals and churches of Barnaul)", Journal of Musical Science, vol. 8, no. 4, pp. 206-214. DOI: 10.24411/2308-1031-2020-10079. (in Russ.)
Орнаментальные формы использовались в искусстве с древних времен и не потеряли своей актуальности в современности. Это связано с их глубоким философским смыслом, универсальностью информации и богатой вариабельностью. Трактовка орнаментальных форм в искусстве затрагивает разные аспекты возможной интерпретации: аналог человеческого мышления (рационального и чувственного), одновременной повторяемости и изменчивости жизненных процессов, временных циклов (сочетание статики и динамики) и т.д. Музыкальный подход к толкованию орнаментов встречается достаточно редко и нуждается в дополнительном исследовании. Музыкальная интерпретация орнамента раскрывает дополнительные поля смыслов, связей и взаимодействий внутри искусства. Использование же музыкальных характеристик изобразительных форм в качестве фактора формирования культурного ландшафта открывает совершенно новые его грани, одно-
временно, обогащая уже имеющийся слой ассоциативности.
Ранее нами установлено, что орнамент обладает рядом универсальных музыкальных характеристик (Прядуха Н., 2018), определяющих общую методологию его исследования. Во-первых, любые симметричные орнаментальные формы обращают реципиента к образу Человека и активизируют все его собственные психофизиологические данности, участвующие как в процессе зарождения музыкального искусства в целом, так и в процессе восприятия музыки, в частности. Образ Человека, в свою очередь, актуализирует все связи орнамента с Миром, отражая общие музыкальные характеристики взаимодействия космических тел. Таким образом, психофизиологический аспект анализа орнаментальных форм вскрывает целый пласт их имманентной, глубинной музыкальности.
Во-вторых, повторяемость орнаментальных форм насыщает их ме-
тром и ритмом, что придает визуальным, статичным, изобразительным явлениям временную жизнь, присущую музыке, в своем максимально абстрактном проявлении. Наличие циклически организованного времени в орнаменте обеспечивает существование в нем таких явлений, как движение, темп, такт и т.д. Связь ритмических циклов орнамента с космическими и природными циклами усиливает и укрупняет его звучащую ассоциативность.
В-третьих, орнамент, являясь изобразительной формой, т.е. сферой многообразных конфигураций точек, линий и цвета, вбирает в себя все свойства, присущие живописи, в том числе и ее музыкальность (Ди-вакова Н., 2011). Более того, взаимодействие изобразительных средств орнамента, как правило, создает сложную многослойную пространственную структуру из ассоциативно звучащих форм, что позволяет проводить аналогии с музыкальной фактурой и формой.
В-четвертых, орнаментальные формы используются и в музыке, что в случае их ассоциативного приближения к формам изобразительных орнаментов может привести к выявлению прямой аналогии фрагментов музыкальных и изобразительных произведений.
Например, Е.Е. Маркелова, изучая орнаментальные свойства музыки опер «Сказка о царе Салтане», «Кощей бессмертный», «Золотой петушок» Н.А. Римского-Корсакова, выявила и графически зафиксировала общие формы орнамента мелодий: волнообразная линия в сочетании с круглыми формами, зигзаг, меандр. Анализ различных конкретных мелодических отрывков привел
к обнаружению ею обобщенных орнаментальных форм (Маркелова Е., 2013), которые, на наш взгляд, вполне приложимы к другим подобным мелодическим фрагментам музыки Н.А. Римского-Корсакова, так как являются атрибутами его индивидуального стиля.
Предпочтительное отношение модерна к орнаменту известно, но орнаментальные формы используются и в рамках других художественных систем, что позволяет выдвинуть предположение, что обобщенные орнаментальные формы можно зафиксировать в музыке других стилей. Е.Е. Маркелова выделяет общие музыкальные приемы, способствующие формированию орнаментов того или иного типа. Например, «секвен-ционное или вариантно-попевоч-ное развитие» формирует орнамент типа «волна», хроматизмы трансформируются в более мелкие волнообразные, спиралевидные «завитки», интервалы в противоположном движении с равным чередованием длинных и мелких длительностей создают зигзагообразные формы, приближенность к опеваниям - круглые формы, движение по септаккордам вверх и вниз ассоциируется с меандром (Маркелова Е., 2013). Данные общие приемы, по нашему убеждению, позволяют обнаружить проявления этих орнаментальных форм в разной музыке, в той или иной степени.
Е.В. Синцов в своей теории об орнаментально-пластифицирующей сущности музыки представляет этот вид искусства пространственно, подобно орнаменту. Так, он пишет, что «пространство, расчлененное орнаментом, теряет свою изначально сотворенную целостность и обретает
способность как бы разворачиваться во времени. <...> Музыкальное искусство можно рассматривать как некий тотальный орнамент» (Синцов Е., 2003, с. 32). Мы согласны с тем, что по принципу звуковой ор-наментизации происходит процесс перевоссоздания или организации пространства. Данное утверждение связано с онтологическим пониманием музыки, так как акустическая волна, являясь звуковым носителем, не просто существует в пространстве, она его оживляет, пластифицирует, а, обладая временной протяженностью, «звуковые события» становятся четко структурированными и легко соотносятся с орнаментальными структурами. Таким образом, получается, что музыка содержит некие маркеры, которые неизбежно приводят реципиента к выявлению ее глубинных смысловых пластов, одним из которых является орнаментальность.
Ю.М. Лотман, сравнивая произведение искусства с узелковым письмом, отметил способность его языка быть возбудителем активности позиции интерпретатора, как бы напоминая ему об информации накопленной ранее. Особенно это проявляется в канонизированных формах искусства (Лотман Ю., 2002), к которым относится орнамент. Таким образом, на наш взгляд, один раз выявленное синестезийное сходство музыкальных и орнаментальных форм, входя в опыт интерпретатора, далее постоянно присутствует в его трактовках и произведениях любого вида искусства и наделяет их пространственными представлениями.
Ю.М. Лотман только каноничные тексты называет текстами, ор-
ганизованными по музыкальному принципу, способными играть роль «узелковых писем». Мы склоняемся к мысли О.А. Лавреновой, считающей, что «внутренняя энергия сжатого смысла, заключенная в узкие рамки знака или образа, может высвобождаться в метафоре, литературных текстах, в художественных образах живописи, скульптуры, архитектуры и наоборот - упаковываться, обретать дополнительные знаковые формы» (Лавренова О., 2010, с. 64). В нашей трактовке, музыкальность -это универсальное свойство произведения искусства, принадлежащее ему в той или иной мере.
Существует общее понимание музыкальности, уходящее своими корнями в родство физической природы света и звука, в синестезийность восприятия человеком Мира. Частные проявления музыкальности нами сведены к четырем уровням: содержательный (очевидное родство музыкального и изобразительного искусств, проявленное в области тем, сюжетов, функций и т.д.); чувственный (уменьшение предметности изображения, текучесть и расплывчатость форм, абстрак-тизация); декоративный (усиление функций цвета, орнаментальность); композиционный (проявление аналогов музыкальных форм и особенностей музыкальной композиции в произведениях изобразительных искусств) (Прядуха Н., 2018). Таким образом, общая музыкальность обеспечивает универсальность этого свойства произведения искусства, а частные уровни ее проявления позволяют появиться специфике в его интерпретации.
Музыкальный подход к анализу изобразительных элементов коло-
кольного декора, средствами которого выявляется музыкальность орнаментики колоколов (подробно об этом: (Прядуха Н., 2013)), демонстрирует наличие, прежде всего, общей музыкальности. С древних времен колокола было принято украшать надписями, изображениями орнаментов и ликов святых. Эта изобразительная часть колокола принципиально ничем не отличается от остальной части изобразительного искусства, так как подчиняется всем законам существования его средств выразительности (точки и линии).
Таким образом, колокольные орнаменты принципиально обладают скрытой (ассоциативной) музыкальностью. Кроме того, не следует забывать, что колокол - это акустический инструмент, имеющий ярко выраженную акустическую музыкальность. Более того, спецификой этого музыкального инструмента является сложная обертональная плотность и наполненность его звучания. Нюансы колокольного звона зависят от сплава и формы колокола. Количество, местоположение, размеры орнаментов тоже входят в структуру его формы, поэтому влияют на специфику его голоса. Таким образом, колокольная орнаментика, в отличие от остальных орнаментов, обладает очевидной и скрытой (ассоциативной) музыкальностью.
Следует отметить и тот факт, что колокола, в подавляющем большинстве, располагаются на открытых пространствах (на колокольнях, звонницах и т.д.) и предназначены для их озвучивания, а значит, они имеют прямое отношение к прилегающим территориям и ландшафтам. Для такой территории, колокол пре-
вращается в прямой источник музыкального орнаментирования этого места. Учитывая, что колокольная орнаментика тоже принимает участие в этом процессе, у музыкальности колокольных орнаментов появляется очевидная ландшафто-образующая функция.
Анализ музыкальности конкретных колокольных орнаментов неизбежно приводит к выявлению специфики их скрытой (ассоциативной) музыкальности, которая становится уникальной характеристикой прилегающей территории, так как у колокола есть еще одна особенность - распространять на окружающую территорию все, скрытое за знаками и символами (имена, молитвы, образы, смыслы и т.д.), расположенными на его теле. Следовательно, прилегающая к церкви территория наделяется очевидной и скрытой музыкальностью орнаментики колоколов этой церкви.
Исследования колокольной орнаментики в Барнауле позволили выделить в его культурном ландшафте отдельные специфические территории, обладающие уникальными музыкальными характеристиками и культурными связями. Изучение музыкальных характеристик орнаментированных колоколов Покровского и Никольского соборов, церкви Иоанна Богослова и Знаменской церкви Барнаула позволило нам сделать следующие общие выводы. Во-первых, образ любого колокола символизирует структуру Мироздания и соотносится с образом человека (обобщенным образом, образами святого, автора, дарителя), следовательно, все общие музыкальные характеристики, свойственные образу человека, имманентно прису-
Рис. 1. Колокола Покровского собора
Рис. 3. Колокол церкви Иоанна Богослова
Рис. 2. Колокол Никольской церкви
Рис. 4. Колокол Знаменской церкви
щи и образу колокола. Во-вторых, орнаментика колокола придает ему специфику, которая распространяется на все озвучиваемое колоколом пространство (орнаментальный уровень проявления музыкальности). В-третьих, колокол обладает развитой ассоциативностью (абстрактный уровень проявления музыкальности). В-четвертых, акустическое звучание колокола всегда присутствует в его образе (содержательный уровень проявления музыкальности), поэтому он признан значимым элементом культурного ландшафта территории.
Анализ музыкальных характеристик колокольных орнаментов позволил выявить следующее: орнаментальное украшение колоколов вносит индивидуальность и подвижность в ассоциативное поле тех мест, которые они озвучивают. Оформление колоколов Покровского собора (рис. 1) крупными, рельефными изображениями, а также частое использование мотива трилистника нам видится неслучайным, более того, соответствующим торжественному и строгому характеру главного православного собора Барнаула.
Совершенно иным образом выстраивается ассоциативная аура культурного ландшафта Никольского собора (рис. 2). Использование арабеска добавляет связи с общими философскими, богословскими и научными представлениями о музыкальности (И. Кант, Ж. Деррида, Ф.В. Шеллинг), меняется темповая динамика места. Ассоциативная общая мелодика этих орнаментов из строгой и сдержанной превращается в более прихотливую, легкую и свободную. Появляется ощущение целостности, возникают
аналогии с представлениями о строении Вселенной, ассоциации с насыщенностью музыкальной фактуры, полиритмией, динамичностью. Временным ассоциативным аналогом культурного ландшафта, связанного с Никольским собором, выступает, на наш взгляд, Возрождение (время наибольшего распространения арабесок), а не аскетичное и строгое Средневековье, как в культурном ландшафте Покровского собора.
Специфика декора колоколов церкви Иоанна Богослова (рис. 3) ассоциативно связывает культурный ландшафт ее территории с двумя музыкальными тенденциями: барочной полифонией и гомофонным направлением развития музыки (композиционный уровень проявления музыкальности). Особенности оформления колоколов Знаменской церкви (рис. 4) ассоциативно не связаны с Барокко, но романтически-символистские направления в них проявляются достаточно отчетливо, следовательно, в культурном ландшафте ее территории тоже.
На основе анализа колокольных орнаментов Барнаула нами выявлены четыре разных варианта культурного ландшафта городской территории, отличные друг от друга по звуковому наполнению, где колокольные рельефы выполняют функцию их покрывания, своеобразного «купола» над прилегающей территорией. Музыкальные характеристики орнаментики колоколов соборов и церквей выступают в роли фактора формирования культурного ландшафта города в его ассоциативной части, обогащая и дополняя его традиционные характеристики. Культурный ландшафт города, сформированный
свойством художественных произведений, открывает перед реципиентом новое интерпретационное поле, в котором он может проявлять свободу, аналогичную свободе интерпретации музыкального произведения. Таким образом,
ЛИТЕРАТУРА
Дивакова Н.А. Музыкально-звуковой образ культуры Алтая (на примере живописи): Моногр. Барнаул, 2011. 114 с.
Лавренова О.А. Семантика культурного ландшафта: От географических образов к знакам // Философия и культура. 2010. № 12. С. 63-72.
Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс // Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб., 2002. С. 314-321.
Маркелова Е.Е. Орнаментальность как прием в сказочной иконографии произведений русского музыкального модерна (на примере опер Н.А. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане», «Кощей бессмертный», «Золотой петушок») // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Тамбов, 2013. № 9: В 2 ч. Ч. 1. С. 95-103.
Прядуха Н.А. Музыкально-звуковая модель культурного ландшафта города (на примере скульптуры г. Барнаула): Моногр. Барнаул, 2013. 142 с.
Прядуха Н.А. Музыкальность как фактор формирования художественно-ассоциативного ландшафта города (на примере скульптуры, архитектуры, живописи Барнаула): Автореф. дис. ... д-ра искусствоведения. Барнаул, 2018.48 с.
Синцов Е.В. Природа невыразимого в искусстве и культуре: К проблеме жесто-пла-стических оснований художественного мышления в визуальной орнаментике и музыке. Казань, 2003. 304 с.
территория города, не замкнутая известными факторами формирования ассоциативности, становится привлекательной для большего количества реципиентов, что важно с гносеологической, аксиологической и воспитательной точек зрения.
REFERENCES
Divakova, N.A. (2011), Muzykal'no-zvukovoi obraz kul'tury Altaya (na primere zhivopisi) [Musical and sound image of Altai culture (on the example of painting)], Barnaul, 114 p. (in Russ.)
Lavrenova, O.A. (2010), "Semantics of the cultural landscape", Filosofiya i kul'tura [Philosophy and culture], no. 12, pp. 63-72. (in Russ.)
Lotman, Yu.M. (2002), "Canonical art as an information paradox", Stat'i po semiotike kul'tury i iskusstva [Articles on semiotics of culture and art], Saint Petersburg, pp. 314321. (in Russ.)
Markelova, E.E. (2013), "Ornamental as a technique in the fairy-tale iconography of works of Russian musical art Nouveau (on the example of the operas of N.A. Rimsky-Korsakov «The Tale of Tsar Saltan», «Koshchei the immortal», «The Golden Cockerel»)", Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie [Historical, philosophical, political and legal Sciences, cultural studies and art criticism], no. 9, Tambov, pp. 95-103. (in Russ.)
Pryadukha, N.A. (2013), Muzykal'no-zvukovaya model' kul'turnogo landshafta goroda (na primere skul'ptury g. Barnaula) [Musical and sound model of the cultural landscape of the city (on the example of the sculpture of Barnaul)], Barnaul, 142 p. (in Russ.)
Pryadukha, N.A. (2018), Muzykal'nost' kak faktor formirovaniya khudozhestvenno-assotsiativnogo landshafta goroda (na primere skul'ptury, arkhitektury, zhivopisi Barnaula) [Musicality as a factor in the formation of the artistic and associative landscape of the city (on the example of sculpture, architecture, painting of Barnaul)], Abstract of D.Sc., 48 p. (in Russ.)
Sintsov, E.V. (2003), Priroda nevyrazimogo v iskusstve i kul'ture: k probleme zhesto-plasticheskikh osnovanii khudozhestvennogo
myshleniya v vizual'noi ornamentike i muzyke [The nature of the inexpressible in art and culture: on the problem of rigid-plastic foundations of artistic thinking in visual ornamentation and music], Kazan, 304 p. (in Russ.)
Сведения об авторе
Прядуха Наталия Анатольевна, доктор искусствоведения, профессор кафедры теоретических основ управления и права Алтайского института экономики, филиал частного образовательного учреждения высшего образования «Санкт-Петербургский университет технологий управления и экономики» (Барнаул) E-mail: [email protected]
Author information
Natalia A. Pryadukha, D. Sc. (Art Criticism), Professor of the Department of theoretical foundations of management and law at the Altai Institute of Economics, branch of the private educational institution of higher education "Saint Petersburg University of Management and Economics Technologies" (Barnaul) E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 14.06.2020 После доработки 09.11.2020 Принята к публикации 16.11.2020
Received 14.06.2020 Revised 09.11.2020 Accepted for publication 16.11.2020
