CC BY
29
А. С. Рознова* МУЗЫКАЛЬНО-ТЕАТРАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ РЯЗАНСКОГО КРАЯ НАЧАЛА XX ВЕКА
В. И. Мордвинов и Рязанское музыкальное общество
В данной статье воссоздается панорама музыкально-театральной жизни Рязанского края в начале XX столетия. Объектом внимания является любительская антреприза созданного в 1908 году Рязанского музыкального общества. Автор приводит малоизвестные факты из биографии и творческой деятельности организатора РМО В. И. Мордвинова, а также описывает оригинальный процесс постановки спектаклей под его руководством.
Ключевые слова: Рязанский край, Рязанское музыкальное общество, В.И. Мордвинов, музыкально-театральная жизнь.
A. Roznova. MUSICAL AND THEATRICAL LIFE OF THE RYAZAN REGION IN THE BEGINNING OF XX CENTURY
V. Mordvinov and Ryazan musical society
The panorama of musical and theatrical life of the Ryazan region in the beginning of XX century is reconstructed in this article. The object of attention is the amateur enterprise of the Ryazan musical society (RMS) created in 1908. The author adduces little-known facts from the biography of V. I. Mordvinov — the organiser of RMS, and describes the process of the theatrical staging which have been carried out under his directions.
Key words: Ryazan region, Ryazan musical society, V. Mordvinov, musical and theatrical life.
Погружаясь в культурное прошлое провинциальных городов, не перестаешь удивляться. Каждый отдаленный уголок чем-то примечателен.
«Хутор Утес»... На северной окраине Данковского района располагалась усадьба необыкновенной семьи Мордвиновых. Она находилась на живописном правом берегу Дона, в двух километрах от так называемого «большака», старинной проезжей дороги вре-
* Рознова Анастасия Сергеевна — аспирантка кафедры истории музыки Российской академии музыки им. Гнесиных. Тел.: 8-905-765-35-75.
мен Дмитрия Донского. Небольшой участок земли, купленный в 1870 году Екатериной Ивановной Бибиковой-Раевской в приданое своей дочери Маргарите Ивановне, вышедшей замуж за Ивана Николаевича Мордвинова, изначально закрепил за собой название «Мордвинов хутор». Сама же Екатерина Ивановна пожелала дать название усадьбе «Хутор Утес».
Семья Мордвиновых принадлежала к старинному дворянскому роду, ведущему свою историю с начала XV века. Из этого рода в истории русской литературы известен С. Н. Мордвинов. Его имя было популярно среди декабристов 1825 года, ему посвящали свои стихотворения поэты А. С. Пушкин, П. А. Плетнев, Е. А. Баратынский, К. Ф. Рылеев, Д. И. Хвостов.
В конце XIX — начале XX века на хуторе бывали многие писатели, поэты, художники, артисты — И. Е. Репин, О. Л. Книп-пер-Чехова, Т. Л. Щепкина-Куперник, К. Д. Бальмонт, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Н. А. Обухова, В. М. Васнецов, В. Д. Поленов, К. Д. Ушинский, Ф. И. Шаляпин, Вл. Н. Немирович-Данченко, Д. Н. Мамин-Сибиряк, члены семьи знаменитого географа П. П. Семенова-Тянь-Шанского и другие. Здесь постоянно собирался кружок любителей литературы. По средам и воскресеньям устраивались литературно-музыкальные вечера. Всегда желанными гостями были Л. Н. Толстой, его дочери Татьяна, Александра и сыновья Сергей, Илья. Подолгу гостили у Мордвиновых исполнительницы цыганских песен Вера Панина и Анастасия Вяльцева. Эстрадный певец Вадим Алексеевич Козин позднее напишет краеведу И. Локтионову: «Летом я с мамой приезжал на хутор к Мордвиновым. Хорошо все помню, как будто было вчера. С Надеждой Андреевной Обуховой я пел романс «Ночь светла». Аккомпанировала нам на рояле дочь Л. Толстого Татьяна Львовна. С любовью вспоминаю прохладный тихий Дон и музей у Нечаевых-Мальцевых, в котором я с трепетом осматривал татарские кольчуги, шлемы, наконечники стрел и допотопные кости каких-то давно вымерших животных. Посещение ваших родных мест осталось светлым воспоминанием...» [Государственный архив Рязанской области, фр. 5542, оп. 1, д. 27, л.2].
Иван Николаевич Мордвинов служил земским начальником Данковского уезда. Он превосходно играл на скрипке. Учился Иван Мордвинов у концертмейстера Большого театра Кламорта.
Маргарита Ивановна же была прекрасной исполнительницей старинных русских песен. У нее был красивый низкий голос, она училась пению в Москве у профессора консерватории итальянца Гальвани. В такой творческой интеллигентной семье 6 января 1882 года по новому стилю (24 декабря 1881 года по старому) родился выдающийся певец — тенор, исполнитель и пропагандист русской музыки Владимир Иванович Мордвинов.
Вокальные способности проявились у мальчика уже в 4-летнем возрасте. От бабушки Екатерины Ивановны он получал первые уроки игры на рояле. Все обитатели дома пели. Народные песни всегда исполнялись хором. В доме было много вокальной литературы, исполнявшейся раньше Маргаритой Ивановной. Маленький Владимир копался в этих нотах постоянно и в 10-летнем возрасте мог свободно исполнить любую оперную арию из репертуара матери, при этом сам себе аккомпанируя. Голосовой диапазон его был очень обширный, он мог петь и контральтовые и сопрановые произведения.
В возрасте 13 лет родители отдали Владимира в Тульскую классическую гимназию. Там Мордвинов обучался игре на рояле и впервые услышал профессиональных певцов, приезжавших в Тулу на гастроли.
Заботясь о будущем своего сына, семья Мордвиновых пожелала, чтобы он освоил профессию юриста. В 1899 году Владимир был отправлен на обучение в Петербург в Императорское училище правоведения. В Петербурге он снова возобновил занятия на рояле, научился играть на контрабасе. Играл в училищном оркестре и в кружке балалаечников. В Мариинском театре Мордвинов впервые услышал оперу. Он всей душой потянулся к пению и мечтал по окончании училища всерьез этим заняться.
В 1903 году, окончив училище, Владимир Мордвинов поступил на службу в Московскую Судебную палату «кандидатом на судебные должности». Едва ли не в первый же день он перевез пианино в новую комнату. Знакомые Владимира Ивановича, Баклановы, убедили его пойти к профессору филармонического училища Анне Ивановне Книппер, которая сама училась у известной певицы Ниссен-Саломан (ученицы Виардо). А. И. Книппер после некоторого колебания определила у Мордвинова тенор.
Осенью 1908 года В. И. Мордвинов получил назначение в Рязанский окружной суд.
Появление в городе молодого товарища прокурора, да еще поющего, всколыхнуло тамошних обывателей. Никто тогда даже и не мог предположить, что приезд этого человека сможет так кардинально повлиять на культурную жизнь всего города. Слава о нем прошла по всей губернии, имя Владимира Ивановича Мордвинова знал каждый, от мала до велика. Его бескорыстный вклад в развитие искусства стал примером для подражания многим. Вокруг Владимира Ивановича собрался большой круг людей, которые стали его верными помощниками. Это были в основном музыканты-любители, получившие образование в самых разных сферах, далеких от искусства. Но все они, юристы, врачи, аптекари, педагоги, студенты, семинаристы, судебные работники, отдавались музыкальному искусству без остатка, не жалея ни сил, ни времени.
За немыслимо короткие сроки Мордвинов не только приобщил к музыке все рязанское общество, но и соединил в общество всех рязанских музыкантов. Организация всевозможных обществ — театральных или музыкальных — было в России явлением довольно распространенным. К примеру, возникшее в 1859 году в Петербурге Императорское Русское музыкальное общество (ИРМО) заботилось не только о культурной жизни северной столицы. Его отделения создавались в самых разных городах, таких, как Москва (1860), Киев (1863), Казань (1864), Харьков (1871), Саратов (1873), Нижний Новгород (1873), Псков (1873), Омск (1876), Тобольск (1878), Томск (1879), Тамбов (1881) и т.д. Одна из важнейших целей ИРМО заключалась в организации музыкальных собраний и концертов ради ознакомления публики с лучшими произведениями вокальной и инструментальной музыки русских и зарубежных композиторов. Но, безусловно, отделения общества не могли возникнуть в городах на «пустом месте». Для этого должны были существовать определенные условия: высокий уровень культурного развития, достаточное количество любителей музыки и определенное число музыкантов-профессионалов, способных принимать активное участие в публичных музицированиях. Несмотря на то, что театр в Рязани зародился уже в конце XVIII века и к началу XX существовал в самых различных ипостасях (музы-
кальный, драматический, уличный и т.д.), концертная жизнь носила случайный характер. Горожанам приходилось довольствоваться выступлениями изредка приезжавших столичных артистов. 1908 год стал переломным в жизни обывателей. Организация Мордвиновым Рязанского музыкального общества заставила их взглянуть на музыкальное искусство другими глазами. Забегая вперед, необходимо оговориться, что просуществует общество всего шесть лет, прекратив свою деятельность на вершине успеха. Причиной тому станет Первая мировая война. Мордвинов в 1914 году отправится добровольцем на санитарном поезде. Но поистине музыкальную жизнь этого довоенного периода смело можно назвать яркой вспышкой, внезапно озарившей город и быстро угаснувшей. Ничего подобного в Рязани не произойдет уже больше никогда.
Немаловажным моментом для начала плодотворной деятельности стал тот факт, что в сентябре 1908 года В. И. Мордвинов был приглашен на собрание Литературно-художественного кружка в помещении Всесословного клуба. Уже на этом заседании Литературно-художественный кружок разделился на четыре отдела: театральный, литературный, музыкальный и художественный. 2 ноября 1908 года музыкальная комиссия сформировалась в самостоятельную организацию. К этому времени у Мордвинова уже установились близкие отношения с И. И. Гусевым, управляющим хором в церкви Николы на Дворянской улице, и скрипачом Леонидом Кессельманом. Гусев взял на себя организацию хора, а Кессельман начал собирать сведения о наличии музыкальных сил с намерением составить оркестр. Чиновник акцизного ведомства Мельников подбирал музыкантов, играющих на балалайках.
Спевки и сыгрывания поначалу проходили в случайных помещениях, неуютных и не располагавших к творчеству. Но вскоре этот вопрос удачно разрешился, когда большая любительница музыки Софья Григорьевна Соболева предложила делать хоровые спевки в своей просторной квартире. Сама она пела (контральто) и, рискуя изредка выступать соло, охотно пропагандировала хор, в котором принимала деятельное участие, привлекая к участию в нем всех рязанских жителей.
Хор быстро увеличивался. Слава Мордвинова как инициатора всей этой работы распространялась повсеместно. Первое
его выступление в Рязани состоялось в официальном концерте Литературно-художественного кружка в зале Благородного собрания 15 ноября 1908 года. Несмотря на то, что концерт был организован в большой спешке и никаких анонсов не было, собралось очень много слушателей.
Это было начало грандиозной работы. Вскоре Литературно-художественный кружок официально был переименован в Рязанское музыкальное общество (РМО). Количество членов РМО росло с каждым днем. Многие известнейшие впоследствии московские артисты начинали свой творческий путь именно здесь. Владимир Иванович отдавал тогда очень много времени музыкальному обществу. Помимо всего прочего он периодически ездил в Москву на уроки к А. И. Книппер и даже принимал самое активное участие в ее ученических концертах.
Прокурор К. Ф. Попов не мог похвастаться служебной ретивостью своего «товарища», Мордвинов постоянно был занят «публичной деятельностью», мало сидел дома и носил с собой портфель с нотами, так как везде его просили петь. К тому же предпочитал аккомпанировать себе сам. Он даже возил за собой свое прекрасное пианино Блютнера, если отлучался куда-нибудь из города по служебным делам. Его поездки в Москву не проходили даром. Он приобщил к рязанским выступлениям многих своих столичных друзей, как вокалистов, так и инструменталистов. Устраивались концерты в различных помещениях, в частности в залах Дворянского собрания, Всесословного собрания, а также и во всех учебных заведениях. Как правило, они являлись благотворительными. Мордвинова в буквальном смысле разрывали на части. Иногда за один вечер он успевал выступить на нескольких концертах. Владимир Иванович никогда никому не отказывал. Постоянно разъезжал по губернии, давая концерты для детей в школах. В 1909 году произошло землетрясение на Сицилии с серьезными последствиями. Члены общества решили устроить концерт в пользу пострадавших. Несмотря на низкую стоимость билетов (30 копеек первый ряд, 5 копеек входной), сбор оказался очень большим.
Репертуар концертов состоял из произведений как русских, так и зарубежных авторов. Поначалу это были небольшие вокальные сочинения. Но постепенно, по мере возможности, Мор-
двинов стал включать в свои концерты и небольшие инструментальные сочинения. Концертные залы всегда были переполнены. Рязанцы с нетерпением ждали очередного выступления своего кумира. Отношения между членами общества были самыми дружелюбными. Они жили одной семьей, делая общее дело. Но что поистине сблизило их всех по-настоящему и принесло невероятный успех — это театральные постановки. На этом хотелось бы остановиться подробнее.
Четвертый рабочий сезон общества начался с разговоров о шутливой затее «состряпать оперетку» в домашней обстановке. Курьезность этой задумки заключалась в том, что участвовать должны были только сослуживцы Мордвинова, то есть юристы. Одними из первых роли получили коллеги Владимира Ивановича И. Н. Соловьянов и В. В. Протопопов. Они не имели вокальных данных, но согласились на эту комическую авантюру с радостью. Затем пошел разговор об устройстве хора и оркестра. Словом, юмористическая задумка превратилась в «предприятие», которое росло, как снежный ком. В. И. Мордвинов предложил очень несложную оперетту В. Валентинова под названием «Тайны гарема», по музыке вполне доступную для исполнения. С углублением серьезных намерений изначально выбранные артисты перепугались. Соловь-янов отказался изображать «перса», а Протопопов прислал письмо следующего содержания: «Я уже неоднократно просил Вас освободить меня от оперетки, теперь категорически заявляю, что участвовать в оперетке не могу и на репетиции являться не буду. Браните как угодно, но решение мое бесповоротно... Бывший Донак — В. Протопопов. 11/111 — 1912 года» [там же, д. 15, л. 74].
Но несмотря на это работа кипела. Хор постепенно разрастался. Энергичное участие в нем принимали жены чиновников всех классов и положений. В оркестре появились офицеры-артиллеристы и пехотинцы. Конечно же, стал возникать вопрос о большом помещении, и все намекали на театр. В пьесе присутствовал один комический персонаж — старуха Зулейка, которую некому было играть. На примете у Мордвинова была классная дама Мариинской гимназии Екатерина Карловна Генингс, но он долго не решался обратиться к ней, так как ее служебное положение никак не соответствовало амплуа «комической старухи». «Не без трепета я начал ее "охаживать", и ко всеобщему удо-
вольствию, Е. К. без всякого жеманства и «отнекивания» сразу согласилась», — вспоминает Мордвинов [там же, л. 75].
Было совершенно ясно, что вся вокальная подготовка солистов ляжет на плечи Владимира Ивановича. Музыкальной грамоты никто из актеров не знал, но практически у всех был слух и голос. Вокальных данных не было только у «комического старика» Саши Ростовцева (сослуживец Мордвинова, товарищ прокурора), но зато он был исключительно музыкален и обладал отличными актерскими способностями. Но, несмотря на то, что работа шла полным ходом, перед участниками все еще стоял ряд неразрешимых задач. Нужны были декорации, костюмы в большом количестве, парики, гример, оркестровые партии и т.д. И все же премьера оперетты состоялась 7 апреля 1912 года.
«Спектакль прошел с громадным воодушевлением и успехом. Мне поднесли букет цветов с зеленой лентой. Очень хорош был Ростовцев, который с особенным задором, перед самой губернаторской ложей изображал свои куплеты "Я здешний губернатор"» [там же, л. 77].
Это был первый театральный опыт РМО. В следующем сезоне общество решало вопрос о постановке новой оперетты К. Целлера «Продавец птиц». Хоровые спевки начались уже в ноябре. Вот что вспоминал об этом В. И. Мордвинов: «Работы было по горло, купюры мы сделали самые скупые. Музыка оказалась сложной, и мне пришлось потратить много труда на разучивание партий. При себе я всегда имел лист бумаги с крупной надписью "Взять и задержать дыхание. Открыть рот". Эта бумажка лежала на пюпитре рядом с пианино и должна была напоминать моим "артистам" то, что мне надоело им твердить. Позже, на этой бумажке я обнаружил приписку — "27 ноября здесь мучился А. А. Ростовцев"» [там же, л. 84].
Репетиции проходили чуть ли не ежедневно. Рязанская публика волновалась в ожидании спектакля, хлопотала о билетах. Даже из Москвы собиралась приехать целая компания. Словом, намечалось большое событие. На репетициях Мордвинов постоянно получал цветы с анонимными записками следующего содержания: «Прошу принять эти скромные цветы за то удовольствие, какое вы доставляете своим искусным пением, а главное как человеку с хорошей душой и добрым сердцем.». [там же, л. 85].
Успех был грандиозный. Записка Елены Алексеевны Рей-ман, присланная Мордвинову в тот вечер, в полной мере отражала настроение зрителей после просмотра: «Я в таком восторге от Вашей новой "creation", что хотела при встрече поступить, подобно яростным поклонницам Собинова, — сорвать перчатку или даже калошу для выражения своего энтузиазма. И только присутствие моего грозного мужа удержало меня от подобного проявления». (10, 87) Получено было и еще одно анонимное письмо, написанное двумя разными почерками, с «выражением самой трогательной благодарности за светлые, чудные мгновения... Все тяжелое, неприятное было забыто. Было так тепло, так отрадно на душе. Весь театр замер, когда Вы начали "Мой любимый старый дед". Хотелось слушать, слушать без конца!..». [там же, л. 87].
«Наши постановки были стопроцентной самодеятельностью, так как у нас абсолютно не было режиссера, и мы все изобретали и делали сами, часто интуитивно, — вспоминал Мордвинов. — Я постоянно помогал особо беспомощным артистам. Может быть, иногда игра и была "бедна", но очень часто она была полна непосредственности.» [там же].
Постановка этого спектакля удалась, ожидания публики вполне оправдались. Восторженные отклики придавали артистам уверенности в своих силах.
Особенным для театральной деятельности Музыкального общества стал сезон 1913/14 года. В декабре были намечены премьеры новых спектаклей: «Сын Мандарина» Ц. Кюи и две одноактные музыкальные комедии В. Пергамента «Король, дама, валет» и «Сказание о премудром царе Ахромее и царице Евпра-ксии». Для того чтобы достать оркестровку «Сына мандарина», Мордвинов завел переписку с автором оперы — Ц. Кюи, с главным режиссером московских Императорских театров Владимиром Петровичем Шкафером и с заведующим художественной частью оперы Зимина Петром Сергеевичем Олениным1:
«Многоуважаемый Владимир Иванович! Действительно ни гравированной партитуры, ни гравированных оркестровых партий
1 Переписка находится в архиве нотно-музыкального отдела Рязанской областной научной библиотеки им. Горького.
«Сына мандарина» нет. Но опера эта шла много раз в Москве на Императорской сцене и у Зимина. Прилагаю две записки: к главному режиссеру Большого театра Владимиру Петровичу Шкаферу и к главному режиссеру театра Зимина Петру Сергеевичу Оленину. Перешлите им эти записки с соответствующим Вашим письмом, начиная со Шкафера и авось либо дело устроится. Выражаю искреннюю радость за такое сочувственное отношение к моей музыке. С искренним уважением Ц. Кюи».
Владимиру Ивановичу пришлось приложить немалые усилия для того, чтобы поставить эту оперу. Письменный ответ В. П. Шкафера последовал незамедлительно, но делу не помог, хотя содержание письма свидетельствовало о самом доброжелательном отношении Шкафера к Мордвинову. Выход был найден благодаря П. С. Оленину.
«Глубокоуважаемый Владимир Иванович! Я вместе с Зиминым С. И. уезжал на 2 недели из Москвы, и Ваше письмо от 6 ноября только прочел вчера. Конечно, сейчас же обратился к С. И. с просьбой от Вас и уважаемого Цезаря Антоновича, получил такой ответ — переписывать, если бы и стали делать спешно и успели бы (не так скоро переписать оркестровые партии даже одноактной оперы), С. И. не хотел разрешать, так как приобретал от издателя и ему неловко было давать копировать материалы, а отдать ноты на прокат — нельзя, потому что в эти месяцы он хочет сам поставить оперу с балетным дивертисментом в Зале купеческого Собрания. Я не ответил Вам тотчас же, так как хотел узнать, нельзя ли еще где-нибудь достать Вам или узнать по крайней мере в Москве кого-нибудь другого; утром получил Вашу телеграмму и ответил о невозможности в опере Зимина получить материалы. Очень жалко, что не могу Вам помочь, тем более что сам очень люблю эту комическую оперу. С уважением Петр Оленин.
Р. 8. На всякий случай даю Вам нашего библиотекаря, который отлично знает всех, у кого можно достать: Владимир Иванович Хадоровский, театр Зимина (Б. Дмитровка) Москва. Можете упомянуть, что именно я указал на его осведомленность в этом вопросе».
Благодаря всем этим указаниям партитура была найдена. Спектакль предполагали устроить на сцене Всесословного собрания. Но поскольку там совершенно не было места для оркестра,
пришлось его сократить, ограничившись самым минимальным количеством необходимых инструментов. Спектакль, включавший в себя три постановки, все же прошел очень хорошо, но, как обычно, не без комического курьеза со стороны Ростовцева. «Он должен был петь в "Сыне мандарина" арию и большой трудный ансамбль. Комическую арию Ростовцев по-своему хорошо одолел, так как был очень музыкален и превратил ее в своеобразную мелодекламацию. В ансамбле же окончательно запутался, ушел в глубь сцены, помолился перед статуей Будды, взял стоявшую там корзину и уныло удалился, причем обыграв всю эту импровизацию очень ловко и смешно». [там же, л. 94—95].
Фото группы участников «Мандарина» Мордвинов послал Ц. Кюи, в ответ получив от него открытку с собственным портретом (работа И. Репина) и благодарственное письмо следующего содержания: «Многоуважаемый Владимир Иванович! Большое Вам спасибо за милый подарок-фотографию. Принимайтесь бодро за "Фифи". Она много труднее — 13 действующих лиц, но при удачном исполнении она производит сильное впечатление. У "Фифи" имеется печатная партитура, изданная Юргенсоном. Приобретите ее, если можно, и у себя спишите оркестровые партии. Желаю полного успеха и еще раз большое спасибо за сочувственное отношение к моей музыке. Искренно преданный Ц. Кюи».
Не прошло и месяца, как в Рязанском музыкальном обществе началась подготовка к новому спектаклю — оперетте Ф. Ле-гара «Граф Люксембург», премьера которой состоялась 11 января 1914 года. Несмотря на довольно большое количество действующих лиц в оперетте, нужды в исполнителях не было, благодаря очередному пополнению общества новыми участниками. Постановка прошла очень удачно. Мордвинова буквально завалили цветами. Сразу же появилось много рецензий в газетах. «Рязанская жизнь» признавала игру Мордвинова безукоризненной — и с вокальной, и с драматической стороны. «Вестник» писал и о том, что «спектакль привлек массу публики. много мужчин во фраках, дамы в блестящих бальных туалетах — зрелище редкое для нашего театра» [Рязанский вестник, 1914, 13 янв.].
Вскоре грянула война. Сидеть в такие дни дома Владимир Иванович не мог. Он испытывал неудержимую потребность самой активной работы. Когда начали появляться первые ране-
ные, он записался в городскую санитарную дружину и развозил с вокзала раненых по госпиталям. А затем устроил что-то вроде собственного лазарета, привезя двух раненых к себе домой. Но и всего этого для него было недостаточно. Мордвинов поехал в Москву, выяснил все детали воинской службы, вернулся, оформил официальное представительство от Рязанского дворянства и оделся в военно-гражданскую форму. 1 октября 1914 года состоялся последний концерт Рязанского музыкального общества. Прошел он в зале Всесословного собрания. Мордвинову неожиданно поднесли очень трогательное письмо следующего содержания: «Дорогой Владимир Иванович, примите от нас самые искренние и сердечные пожелания успеха в предстоящем Вам трудном и святом деле и благодарность за Ваше хорошее, искреннее отношение к нашему кружку, который всегда будет помнить о дорогом товарище прокурора и с радостью встретит Ваше возвращение» [там же, л. 105].
«Я хотел ответить, но спазма сжала горло.» — так тронули В. И. Мордвинова эти слова [там же].
На этом работа Рязанского музыкального общества закончилась. В тот же вечер Владимир Иванович уехал из города, как оказалось — навсегда. Работая на санитарном поезде, Мордвинов получал от оставшихся в Рязани друзей ласковые и нежные письма. Со временем связь с большинством из них была потеряна. Война не прошла, да и не могла пройти бесследно. Многие погибли на фронте, а кто-то покинул Рязань в силу сложившихся обстоятельств. Да и сам Владимир Иванович так и не вернулся в город своей молодости. До конца своих дней он жил и работал в Москве, продолжая заниматься своим любимым делом. Через всю жизнь он пронес любовь к родному городу Рязани и к своему детищу — Музыкальному обществу, вспоминая эти счастливые годы с болью в сердце. Самая яркая страница в музыкальной жизни дореволюционной Рязани осталась позади.
